Текст книги "Королева-дракон (СИ)"

Автор книги: Диана Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7

Я возвращалась в общежитие, натыкаясь на адептов и стволы деревьев. Скирон носился вокруг меня кругами, предупреждая окружающих о затянувшемся приступе рассеянности.

Я вяло извинялась и так же вяло отвечала на приветствия.

Ноги по инерции понесли в столовую, а память услужливо напомнила об ужине. Рот наполнился слюной, стоило подумать о запеченной картошке с сыром и отбивных под грибным соусом. Я вздохнула и прошла мимо главного корпуса.

День оказался таким богатым на события, что несмотря на жуткий голод, хотелось одного: упасть на кровать и проспать минут так шестьсот.

Учитывая, что меня завтра обязательно поднимут ни свет, ни заря ментальным сигналом, надо было высыпаться, пока есть такая возможность.

Пользуясь тем, что отвлеклась на мысли о завтрашнем полете, ноги попробовали было развернуться и почесать в столовую. Солидарный с ними желудок жалобно заурчал.

Пришлось делать строгое внушение ногам, а желудок заверять, что дома, то есть в общежитие, в холодильном отсеке есть несколько драконьих плодов. А еще, кажется, я видела два высохших бутерброда… В общем, в столовую решено было не идти. Не хотелось в очередной раз наблюдать пикировку Исама с кузеном, отвечать на расспросы девчонок, угадывать, что за пари придумали однокурсники на этот раз…

Стоило зайти за угол факультета практической магии, словно из-под земли вырос Исам.

Увидев меня, дракон просиял. Надо сказать, внутри все тут же отозвалось, Золотая рванулась ему навстречу. Я же заставила себя вслух сказать:

– Хорошо, хоть без Рио.

Правда, сил не было терпеть еще одну из их пикировок… После пережитого в прошлом, как давнем, так и не очень, все эти драконьи склоки казались детскими забавами.

Вопреки ожиданиям, Исам произнес:

– Прости, Таша. Я вел себя, как болван.

Прежде, чем успела как-то (желательно язвительно) отреагировать, дракон спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

Чувствую? Ах да, я и забыла, что утром сцепилась с грифирами... Просто потом это собрание в кабинете ректора, а потом воспоминания Джун… А может, это все хваленая драконья регенерация.

– Неважно, – тем не менее честно призналась я.

– Голодная? – спросил Исам.

Я неопределенно пожала плечами. Под настойчивым взглядом дракона призналась:

– Да. Но в столовую не пойду.

– Позволишь мне искупить свою вину? – спросил дракон и протянул руку.

Я пожала плечами. На всякий случай оглянулась по сторонам. Вроде никто не смотрит. Хотела было спрятать руку за спину, но потом представила, что завтра улечу… Сначала в Огненный дракарат, потом в Подземный… И как-то захотелось ощутить его прикосновение… напоследок.

Стоило пальцам коснуться ладони Исама, как вокруг засвистел вихрь, а в следующий миг оказалась на платформе, похожей на ту, над которой воздушные бои ведутся. Только небольшой, метров десять в диаметре. И судя по облакам под ногами, расцвеченным в розовое лучами закатного солнца, куда более высокой.

Но главное не это.

Здесь еще столик наблюдался. Круглый, накрытый белой скатертью. И два стула с высокими спинками.

– Поужинаешь со мной? – спросил Исам, поддерживая под локоть. После телепорта кружилась голова.

– Исам, – пробормотала я.

– Нас никто не видел, Таша, – сообщил дракон, глядя в глаза с беспокойством, словно боялся, что передумаю.

– А если нет? – недоверчиво спросила я.

Дракон ощутимо напрягся. Затем пожал плечами.

– Я перенесу тебя к общежитию, – сказал он после небольшой паузы.

– Ты серьезно? – все еще не веря, спросила я.

– Я больше никогда ни к чему не буду принуждать тебя, Таша, – сказал Исам тихо.

Видно было, это обещание далось ему нелегко. Но голос был твердый, а в глазах застыла решимость.

– Ты мне веришь, Таша? – спросил Исам. И посмотрел с таким видом, словно от моего ответа зависит его жизнь.

Я лукаво улыбнулась.

– Ну не знаю-не знаю, – решила я покапризничать. – Надо ведь сначала все это попробовать…

Не знаю, где Исам достал свежие креветки, крупные, размером чуть ли не с кулак, да и морских гребешков с ананасами… но было безумно приятно, что дракон запомнил и учел мои вкусы.

А еще было очень волнительно сидеть напротив, чувствовать на себе его взгляд, ощущать заботу и нежность, когда, например, подкладывал мне в тарелку или наполнял мой бокал шипящей водой (от разбавленного сока межму я, к его удивлению, отказалась).

Все это было намного интимнее и волнительнее охватившего нас вчера за углом Пансиона благородных волшебниц безумия… Тогда был взрыв, цунами, смерч с грозой, что-то, чему нельзя противиться… сейчас же непонятно почему чувства и эмоции были очень похожими, вот только все было каким-то затяжным и от этого еще более пронзительным, а я твердо знала, что могу остановиться, когда захочу. И… не знаю почему… это самое чувство пальцев на рычаге оно было каким-то решающим.

Дракон ухаживал с элегантностью придворного из исторического романа, и, кроме обжигающих взглядов, от которых кожа под обилием повязок покрывалась мурашками, не позволял себе ничего лишнего.

Когда солнце окончательно скрылось за горным хребтом и потянуло холодом, Исам встал и укутал мне плечи пушистым покрывалом. Его пальцы лишь на миг прошлись по обнаженному плечу, а у меня перехватило дыхание и сердце пригрозило выскочить прямо на стол.

– Исам, – выдохнула я.

Дракон шумно выдохнул и занял свое место.

– Таша, – сказал он, пристально глядя в глаза. – Никогда и ни к чему… Пока ты сама не захочешь. Слово дракона.

И кто-то потупился, и кто-то покраснел, и у кого-то сердце застрочило с утроенной очередью.

– Мне, наверно, пора, – все еще потупившись, сказала я.

Исам не ответил. Просто смотрел на меня с нежностью, за которой без труда угадывалось безумное желание.

Одно небо знает, чего мне стоило повторить:

– Исам, пора.

Дракон вздрогнул, словно очнулся и спросил:

– Ты поужинаешь со мной завтра?

Сглотнув, я покачала головой.

Глаза Ледяного дракона потухли.

– Нет, то есть не нет, – поспешила объясниться я. – Просто завтра меня здесь не будет.

А вот теперь на меня смотрели, как однажды смотрел Виталий Владиленович, когда мы с Иришкой, думая, что мои в деревне, ввалились под утро пьяно хихикая и с босоножками в руках.

– Я была сегодня у мэтра Акихиро, – поспешила я объяснить. – Там был Ковен магов, – на этих словах вид у Исама стал, как у ищейки, взявшей след, – ну, может, не весь, но глава точно, – добавила я.

– Продолжай, пожалуйста, – попросил Исам и накрыл мою руку своей ладонью.

– То, что произошло утром, – продолжила я. – Грифиры… Они проникли под магический полог Долины Знаний из-за меня. Он, как бы это сказать, порвался….

Исам нахмурился, а я заговорила быстрее.

– Это, как я поняла, из-за моего магического потенциала. Мне нужно как можно быстрее получить остальные посвящения. Собственно, поэтому меня отправляют завтра на небольшую прогулку. Ты не волнуйся, со мной будет мастер Шуджи.

О кузене Рио я благоразумно решила умолчать.

Исам произнес только одно слово.

– Куда?

– К сердцу огня и к сердцу земли, – поспешила я ответить. – А теперь, пожалуйста, перенеси к общежитию. Завтра рано вставать, а я очень устала.

Не говоря ни слова, дракон поднялся из-за стола и подал мне руку.

Через несколько секунд я уже стояла у крыльца общежития.

По-прежнему в молчании, Исам поцеловал меня в макушку, а затем обернулся драконом, взмывая в воздух.

***

Я узнала Огненный дракарат вовсе не по искристым шпилям башен, утопающих в зелени, не по сочным краскам и одуряющему аромату цветов. И даже не по воспоминаниям Джун… Совершенствуясь в магии пророчества каждый вечер, я путешествовала с юной Джун и Мичио Кинриу по всему дракарату, Землям Дождей, вулканически кратерам и озерам…

Поэтому открывшаяся с воздуха картина была словно привычная заставка на компьютере, которую вдруг видишь вживую, отчего возникает ощущение déjà vu.

Просто… когда это самое ощущение узнавания возникло, я начала падать.

И не только я, Рио с мастером Шуджи тоже.

Словно чья-то гигантская рука набросила невидимую сеть на крылья, воздух сгустился настолько, что потемнело перед глазами, а грудь, казалось, вот-вот разорвет от нехватки кислорода.

Золотая драконица падала, кувыркаясь в воздухе, пытаясь распластать крылья, чтобы не разбиться, но получалось плохо. Лишь когда до земли оставалось метров двадцать, получилось расправить крылья и приземлиться по-человечески. То есть, по-драконьи.

Не успела я проверить, как обстоят дела с одеждой и убедиться, что все в порядке (спасибо мастеру Шуджи за такую своевременную помощь), как, запрокинув голову, увидела четырех драконов, которые спускались к нам.

Надо отметить, что мастер иллюзий (чтоб его) тренировал меня всю неделю, пока летели, причем так добросовестно, что засыпала мгновенно, раньше, чем голова касалась спального мешка, не успев даже подумать о том, что весь день предстоят уроки магии воздуха под столь же неусыпным контролем Рио... Поэтому сейчас, во время оборота справилась бы и без его помощи… Правда, пришлось бы предстать перед преподами и чужаками отчего-то в лыжном костюме. Но мастер Шуджи, даже не поворачивая ко мне головы, с неизменно бесстрастным выражением на лице щелкнул пальцами, и вот на мне уже привычная форма Альма-матер.

Воздушная стража обернулась в воздухе и в следующий миг я пискнула от восторга, потому что в темноволосом драконе узнала братика. Одного из. Керо, кажется, его зовут. Несмотря на целую неделю, проведенную у папахена, в именах братишек я путалась. Правда, собственная забывчивость не помешала мне в следующую секунду уже висеть у него на шее.

Надо сказать, столь бурное проявление сестринских чувств несколько поколебало выражение суровой непреклонности, написанное на лицах стражи. Да и преподы мои ощутимо расслабились и терпеливо ждали, пока расспрошу братишку о женах-детях-родителях, один из которых, между прочим, у нас общий.

Когда с церемонией приветствия (благодаря вашей покорной слуге довольно скомканной) было покончено, нам пафосно объявили, что их долг, как стражей границы Огненного дракарата, «сопроводить нас к верховному предводителю Мичио Кинриу».

Рио при этих словах скривился, словно у него зуб разболелся, да и мастер иллюзий ощутимо напрягся.

А я представила, что стоит мне попасть в знакомый дворец, там уже фиг папахен обратно выпустит. И так это явно представилось, что я, в общем, тоже напряглась.

– Мы не пойдем с вами, – ледяным тоном сообщил мастер Шуджи моему родственнику. – У нас разрешение на посвящение принцессы Таши Кинриу сердцем огня, подписанное Ковеном.

Стражи переглянулись между собой, затем один из них произнес непререкаемым тоном:

– На своей земле Мичио Кинриу решает, кому куда идти и тем более, если путь ваш лежит к сердцу огня. Согласно традициям, допустить к сердцу стихии способен лишь сильнейший. Поэтому, даже с разрешением от Ковена, вам не попасть к сердцу огня без дозволения на то Мичио Кинриу.

Мастер Шуджи нахмурился и переглянулся с Рио.

– Пребывание принцессы на этих землях чревато для магического фона, – попытался внести ясность кузен Исама.

– И это правда! – воскликнула я.

Несмотря на браслет-артефакт на левом запястье, которым я не замедлила потрясти перед лицом братика и остальных стражей, мэтр Акихиро наказал не задерживаться.

– Нейтрализатор блокирует ее магию, – сказал он напоследок моим сопровождающим. – Но учитывая, что адептке Кинриу с легкостью удалось разорвать магический полог, установленный Ковеном… Я бы рекомендовал вам поспешить…

А теперь вот, из-за папахена (почему я не удивлена?) поспешить не получится.

Надо сказать, браслет-нейтрализатор на стражей впечатление произвел. Братик даже, пользуясь родственным положением, поближе его рассмотрел.

– Правила для всех одинаковые, – тем не менее, ответил один из стражей. Правда, уже не так уверенно. – На территории Огненного дракарата, – он замялся, – ужесточение режима. Передвигается по воздуху только тот, кто лично получил разрешение Мичио Кинриу.

Мастер Шуджи с Рио принялись спорить со стражами, у меня в голове слегка зашумело, а Золотая внутри нервно забила крыльями. Отчего-то возникло ощущение предвкушения, как бывало, когда рядом Исам… Надо сказать, несмотря на скорость, с которой летели в Огненный дракарат и на практику, которой по уши загрузили сразу оба препода, я очень скучала по Ледяному. Так, что даже пообещала себе – когда прибуду обратно, в Долину Знаний, дам Исаму шанс… Наверное…

Крылатый силуэт на миг закрыл небо, приковав к себе взгляды стражей и преподов.

Я не смотрела. Я просто старалась устоять на ногах, не давая Золотой вырваться на свободу. Даже не глядя вверх мне было известно, что над нами кружит серебряный дракон.

– На него не действует ваша защита? – недоуменно спросил мастер Шуджи, который, должно быть, не был в курсе поединка Ледяного с папахеном.

Стражники обменялись понимающими взглядами.

Мне не надо было объяснять, инстинктивно поняла, раз Исам одержал в том поединке победу, ему не требуется папахенского разрешения на полеты над территорией всего Огненного дракарата.

Исам обернулся на лету и на землю спрыгнул драконом в человеческом обличье.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, как Ледяной изможден полетом. Под глазами пролегли круги, лицо осунулось, между бровями пролегла складка. Правда, боюсь, я не лучше выглядела.

Сходу вникнув в наше замешательство, Исам предложил выход:

– Рио и Шуджи могут идти с вами к Мичио Кинриу, уведомить верховного предводителя дракарата о нашем прибытии. Я же с принцессой лечу к сердцу огня. Я в своем праве. И у нас разрешение на посвящение от Ковена.

Брат окинул Ледяного задумчивым взглядом, а другой дракон, тот, который вел переговоры, соответственно, был старшим по рангу, или как у драконов это называется, развел руками.

– Мичио Кинриу не признает разрешения Ковена.

– Но он признает право сильнейшего, – бесстрастно ответил Исам.

– Принцесса не сможет лететь, – сказал другой страж.

Исам усмехнулся и произнес:

– Это уже наши проблемы.

И выразительно посмотрел на меня.

А я… Я представила, что полечу верхом на драконе, и… сердце застрочило с утроенной скоростью, а дыхание перехватило от одного только предвкушения. Потому что это… это… в общем, даже в мыслях это было круто!

А потом как-то нечаянно вспомнилось, как Исам сказал на балу, когда я настоятельно советовала ему пересмотреть свои взгляды на отношения… Как он сказал…

«Не раньше, чем смогу тебе доверять».

И вот вспомнился мой второй в жизни полет, который привел на территорию Ледяного клана, и обидные слова отца…

«Здесь я средоточие силы, в доме мужа им будет муж» …

И поняла, что тоже не верю ему.

Хочу поверить… И не могу…

Не верю.

Мне даже говорить ничего не пришлось.

Исам прочел ответ в моих глазах.

А я перевела дыхание, отвела взгляд от очень родных и любимых синих глаз, которые потухли, словно солнце зашло за тучи.

– Погодите кипишить, – сказала я, переводя взгляд на стражей. – Я пойду с вами. Давно не виделась с папенькой, знаете ли.

Драконы снова переглянулись, но ничего не сказали.

А я подумала, что наша экспедиция все больше напоминает поход. Восемь драконов пешкодралом. Точнее, семь драконов и одна драконица. Как я тогда сказала Исаму? В день бала?

Белоснежка и семь драконов? Что-то подсказывает мне, что госпожа Мэну может мной гордиться. Потому что если это не доказательство открывшегося дара пророчества, то что тогда можно считать доказательством?

Вообще увидеть Огненный дракарат не с высоты полета дракона, а, так сказать, «изнутри» оказалось даже прикольно.

Скирон носился кругами, словно щенок, который долго сидел взаперти, и вот, наконец, вырвался на свободу. Стражи косились на духа ветра, но вопросов не задавали. Правда, братишка не удержался и расспросил о моем посвящении в подробностях. Видно было, что братишка-дракон очень рад за меня, и сетует, что посвящение в магию мне пришлось получить не на своей земле. А над реакцией Исама (которую я мстительно выложила во всех подробностях) братик хохотал до слез, то и дело оглядываясь на Ледяного, несмотря на то, что дергала весельчака за рукав и шикала. В общем, братик беспардонно ржал, Ледяной хмурился.

Природа Огненного дракарата на этой части полуострова очень напоминала нежно любимый мной Непал – все было насыщенно-зеленым и цветущим.

Оказалось, что передвигаются здесь по земле разными способами – от лошадей, в том числе, на повозках и каких-то шестиногих животных, которых толком разглядеть не удалось до самых настоящих машин, в которых, как объяснили драконы, заключены хтонические существа, родственные духам стихий.

Мы проехались обеими способами ради разнообразия (а вообще подозреваю, драконы просто повелись на мои восторги и просто хотели меня побаловать). Но когда предложили сесть верхом на одного из шестиногих, которых можно было взять «в прокат» при довольно уютной и гостеприимной таверне, я как-то вежливо отказалась.

Дома, в зеркальном мире, я несколько раз пробовала пробудить в себе инстинкт наездницы. Не пробудился. Как-то в воздухе я себя чувствовала безопаснее.

И здесь тоже будить инстинкт не захотела. Объяснив тем, что предков-кочевников у меня не было. Правда, местный аналог морковки этому гиганту, покрытому голубой шерстью, скормила. Еле пальцы успела отдернуть, когда зверюга самыми настоящими клыками щелкнула.

Так что до родины мамули – земель клана Огненной птицы решено было добираться на подозрительно смахивающих на экипажи, только без лошадей, повозках.

Устроившись на мягком сиденье рядом с братиком, я приняла от него кулек с сахарными крендельками и принялась по одному закидывать их в рот.

– Завтра будем на месте, – пообещал Керо (все-таки девичья память не подвела) и я рассеянно кивнула.

– Жалеешь, что не полетела с Ледяным? – со свойственной драконам проницательностью уточнил братишка.

Я обернулась, и, встретившись взглядом с Исамом, который ехал сзади, в одной повозке с Рио и мастером Шуджи, вздохнула. Если отвечать братику честно – следует сказать и да, и нет.

– Я вообще рада увидеть место, где мама росла, – нашлась я.

– А почему нос повесила? – не отставал брательник.

– Да как-то все быстро, – отмахнулась я. – Столько всего сразу. И еще неизвестно, допустит ли меня папахен к сердцу огня.

Коварно сощурившись, добавила:

– Потому что здесь, насколько я поняла, та еще тирания и диктатура.

– Ты неправа, Таши, – предпринял попытку отстоять родной мир брат. – Каждый из наших законов писан кровью. Чего стоило драконам освободить земли от тех же грифиров, инсектов и прочий нечисти… И теперь, когда воцарился порядок, а наши земли благоденствуют, не следует пренебрегать традициями. Не зря лишь верховный предводитель может позволить приблизиться к сердцу стихии. Это не просто святыня для нас. Это и вправду наше сердце. Эпицентр нашей магии. Самой сильной магии нашего мира.

Я задумалась. Значит, магия драконов заключается в сердцах стихий – это объясняет, почему они так оберегают эти «сердца». И раньше, чем получить посвящение от сердца стихии, пользоваться собственной магией не получится. Мало того, что не получится, так еще, оказывается, вредно для общего магического фона. Что-то в этом мне не нравилось. Как-то нелогично было – и все тут. Магия – это сила. И свою силу, получается, драконы черпают из стихии…

– А как с остальными расами? – спросила я братика. – Они тоже получают магию от стихии?

Тот в ответ покачал головой.

– Нет, Таши. Только драконы дружны со стихиями. Магия остальных рас – людей и оборотней другая, не такая сильная.

– Это потому что драконы – в истинной ипостаси – огромны и поэтому элементарно могут вместить куда больше магии? – уточнила я.

– Я смотрю, кто-то не зря проводил время в Альма-матер, – подмигивая, ответил братишка. – А я-то думал, куда интереснее, – и он многозначительно обернулся на повозку с Исамом.

Хлопнула скабрезника по руке и продолжила расспрашивать о характере магии каждой расы.

Оказалось, люди и оборотни владеют природной магией, что в аналогии с драконьей – суть гармония всех четырех стихий, но, поскольку «вместить» в себя много этой самой гармоничной магии не могут, соответственно, слабее нас.

Конечно, у них тоже может быть «перекос» магического вектора в ту или иную степь, то есть стихию. Кому-то лучше удается огненная магия, кому-то водная или воздушная, но это уже, как я поняла, оттого, что «целостную» они вместить не могут. А изначально дар в людях просыпается гармоничный. А там уже от многих других факторов зависит – от наследственности и характера до интересов и даже до воспитания.

Что касается оборотней, то от «места их звена в пищевой цепочке» (братик икнул от такой аналогии, но потом согласился) зависит уровень магии. Соответственно, «млекопитающие» – высшие среди них, те же инсекты, что переводится, как насекомые, низшие. Высшие – кицунэ, волки, рыси и прочие владеют магией природы, низшие – инсекты всех разновидностей – магией крови.

Тут еще надо уточнить, что магический дар, который присутствует у всех драконов без исключения, у остальных рас проявляется куда реже.

– Но почему у них вон, – я неопределенно махнула рукой, – магия природно-гармоничная изначально, все стихии вмещает, а у нас, самых больших и сильных, такая однонаправленная?

Братик иронично поднял бровь и окинул меня пристальным взглядом.

– Ты на меня не смотри, – сказала я. – Меня Хранитель отрядил посвящение остальных стихий получить… не знаю, почему.

Я пожала плечами.

– Не знаю, Таши, – ответил Керо. – Изначально было так заведено. Это законы нашего мироздания. Драконы имеют однонаправленную магию, и поэтому дракараты держатся вместе и редко воюют, – тут взгляд его ощутимо потух. Братик вздохнул и добавил как-то грустно: – В своем единстве мы непобедимы.

– А почему тогда меня, между прочим, одну из вас, отправили ко всем этим вашим, то есть нашим, сердцам? – тут же сменила позицию моя вредность.

Керо пожал плечами.

– Не знаю, Таши, – ответил он. – Ты для нашего мира – загадка и уникум.

– Не верю я в собственную загадочность и уникальность, – сказала я, передернув плечами. – Ну вот ни разу себя такой не ощущаю!

– Ощущаешь или нет, но ты – единственная драконица нашего мира, – сказал брат.

– Ненадолго, – буркнула я под нос, еще раз пообещав себе докопаться-таки до сути… Вот пройду все необходимые посвящения, чтобы учебе уже точно ничего не мешало и докопаюсь до того, что, как мне кажется, отчего-то от меня скрывают… Запрусь в Хранилище Знаний и не выйду, пока не пойму, что не так с этим миром, почему раньше драконицы в нем были (несмотря на всеобщие заверения, не верю, что их не было, не верю, и все тут), а потом пропали…

***

Мы заночевали в очень знакомом доме. Причем комнату мне выделили ту самую, которую первый раз увидела, когда, наконец, магия пророчества удалась. Именно здесь, перед зеркалом в тяжелой кованной раме сидела Джун, когда увидела в зеркале Мичио Кинриу.

А бабушка у меня классная оказалась, и дедушка тоже, и тетки с племянниками, которые, прослышав каким-то образом, что я в землях клана Огненной птицы, съехались. Правда, бабуля – хоть язык не поворачивался назвать так привлекательную и моложавую женщину – поначалу чопорной такой показалась, но мы же и мертвого раскрепостим, без всякой этой некромантии…

Поэтому, когда раззнакомились и досыта, как говорится, напировались, у меня язык чуть узлом не завязался, когда отвечала на вопросы о мамуль и о зеркальном мире.

Малышню, конечно, интересовало, в какие игры играют у нас дети, какие каверзы устраивают, когда под рукой нет ни одного завалящего бытового заклинания (уверила, что и без этих самых заклинаний есть, где развернуться), кого-то постарше – особенности самого мира, от профессий и науки до политики. Девчонки интересовались модой, парни – оружием… А вот бабуля своими вопросами просто бесконечно радовала. Все ее вопросы сводились к мамочке. Как Джун живется в зеркальном мире? Нравится ли? Счастлива ли она?

И, несмотря на усталость и то, что завтра меня обещали поднять на рассвете, я рассказывала и рассказывала. О своем детстве, о мамуле, о Кирлике, о Виталии Владиленовиче… И судя по сияющим глазам бабушки с дедушкой, им правда интересно было. Очень. И по мамочке они скучают. Поэтому я старалась быть красноречивой, как никогда. Даже пожалела, что фоток не захватила. Но пообещала в следующий раз привести.

Когда все разошлись, пожелав друг другу славных звездных полетов, я, наконец, ушла в мамину комнату. Посетив омывальную и переодевшись в ночную рубашку (как мне сказали, мамину), я вышла на балкон.

Клан Огненной птицы спал. В темных окнах отражалось сияние лун, а стены домов были окрашены в серебряный. Легкий ветерок доносил шелест листвы, пение ночных птиц и ароматы трав.

Скирон, видимо, устав за день, устроился на моем запястье в форме браслета.

– Почему ты это сделала? – раздался голос Исама.

Дракон стоял на соседнем балконе и смотрел таким взглядом, от которого все внутри сжималось. Вид у Ледяного был не просто потерянным… Несмотря на внешнюю непроницаемость, я видела по его глазам: Исам страдал. Тяжело. Невыносимо страдал. Мой сегодняшний отказ лететь с ним к отцу стал для него чем-то вроде ножа в спину.

Натянуто улыбнувшись, я ответила:

– Ты видел, какая у меня, оказывается, чудесная семья? Не простила бы себе, если бы не повидалась с ними.

Дракон покачал головой.

– Не обманывай меня, Таша. Пожалуйста. Если считаешь, что я недостоин твоего доверия, не надо унижать меня еще больше, тем, что недостоин правды.

Я вздохнула. Ледяной был прав. А еще было самой как-то неуютно от этой недосказанности между нами, которая, собственно, и привела к такому итогу. Здесь, рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки, моя истинная пара, мое второе крыло, мое дыхание… А я будто скована льдом. Золотая драконица бьется внутри о невидимую стену, а я не могу даже протянуть руку и накрыть ладонью кисть Исама.

– Хорошо, Исам, – наконец, сказала я. – Я буду честна с тобой. Если пообещаешь, что это будет взаимно.

– Обещаю, – сказал дракон, глядя в глаза. – Я всегда буду честен с тобой, Саша, и, если когда-то усомнюсь в чем-то – ты будешь первая, кто об это узнает.

Стоило ему произнести это, как звезды вдруг засияли ярче, а пространство зазвенело. Тихо-тихо, но как-то отчетливо.

Воздух обрел сладкий вкус, а в груди словно распустился цветок.

Потрясенная я какое-то время хлопала ресницами, готовая поспорить, Исам видел, слышал и ощущал то же, что я.

Но когда заговорила, волшебство прекратилось.

– Ты сказал на балу, что не веришь в меня, – тихо произнесла я. – Сказал, что пересмотришь взгляды на отношения не раньше, чем сможешь быть уверенным во мне.

Видно было, что моя искренность не приносит дракону радости. Но он нашел в себе силы не отвести взгляд.

– Так с какой стати мне тогда верить в тебя? – спросила я тихо. – Как после этого я могу доверять тебе?

Стараясь не разреветься, развернулась и вернулась в комнату.

Сердце колотилось, как ненормальное, горло сжимала ледяная лапа, а глаза щипало. И вместе с тем было ощущение облегчения. Словно плечи покинула ноша. Правда, сон не шел, и я, усевшись на некогда мамочкиной кровати спиной к стене, провалилась в прошлое.

На этот раз «проваливание» было таким быстрым и легким, таким стремительным, что оказавшись в знакомом саду во дворце Мичио Кинриу, я все еще чувствовала пощипывание в глазах после разговора с Исамом.

Только немного придя в себя, ощутив нежный аромат пионов, услышав пение птиц, почувствовав луч солнца на щеке, я поняла, что у нее сейчас тоже щиплет глаза. Только не от горечи, а от переполняющей сердце нежности.

Потому что под сердцем Джун билось еще одно сердечко. Чье-то и ее одновременно, потому что как можно разделить одно целое. Этот кто-то, кто пришел и поселился в ее теле, с первых месяцев своего пребывания на новом месте был довольно-таки своенравным, в чем видел свою заслугу обожаемый Мичио Кинриу, и активным, как целый дракарат.

Но несмотря на активность ребенка, беременность протекала прекрасно. Джун не мучилась отеками и приступами тошноты, как другие жены предводителя. Ощущая нетерпеливые толчки изнутри, ее накрывала любовь. Огромная, неистовая и вместе с тем невыразимо нежная, какая-то истинная.

Тело, вопреки логике и размерам, стало каким-то легким и невероятно чувствительным, на радость обожаемому предводителю, который стал с ней нежен, как ни с одной из своих жен и лично предугадывал и спешил исполнить малейшие желания.

Мичио Кинриу носил свою послушную Джун на руках и ни для кого в дракарате не было секрета в том, с каким нетерпением верховный предводитель ждет ребенка.

На зависть многим Джун стала любимицей Мичио Кинриу. И было ясно, как божий день, что ребенок от любимой жены станет любимым.

И вот, снова находясь в пышном, красочном, сказочном саду во дворце папахена я смотрела в глаза дракона… в глаза Мичио Кинриу… зеленые, с золотыми крапинками, до боли похожие на мои… смотрела и таяла… сколько в них, оказывается, может быть света и любви…

Могло быть.