Текст книги "Не верь мне. (СИ)"

Автор книги: Диана Грейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

   Произнесено это было на одном дыхании, после чего уставилась на сидящего напротив брюнета. Ухмылка пропала с его губ, и, теперь, он сосредоточенно смотрел на меня, очевидно, не ожидая такого напора.

   – Я так плох? – уже в который раз за последние десять минут этот парень застает меня врасплох.

   – Нет, – наконец ответила, собрав храбрость в кучу. – Просто сейчас я не готова заводить какие-либо отношения.

   – Позволь узнать, в чем же причина такого настроя? – кажется, Миронов отступать не собирался.

   «Действительно, почему?»

   Внезапно я задалась этим вопросом самой себе. И, впервые, за долгое время, задумалась, о том, что за последний год с лишним и не позволяла себе самой думать о каких либо отношениях. Теперь же, когда передо мной сидел парень, решительно настроенный узнать ответ на свой вопрос, я задумалась. Почему-то, даже в начале нашего знакомства, я не думала о нем, как о парне, не просто друге. А ведь парень он был красивый, и я много раз замечала, как тайком на него смотрят девушки, словно поедая глазами.

   – Данил, давай оставим наши отношения на том же статусе, что они и были, – устало вздохнула. – Я, правда, рада иметь такого друга, как ты, – пристально посмотрела ему в глаза. – И не хочу терять.

   Поняв, что продолжать тему я не желаю, Данил тактично промолчал, лишь кивнув. Дальнейшее молчание затянулось, пока Дан не попросил счет. Я была благодарна ему, что он не стал задавать дальнейших вопросов, но тяготившее напряжение, что появилось в конце нашего разговора, не покидало и после того, как мы покинули кафе.

   – Куда ты теперь? – тихо поинтересовался Миронов, когда мы остановились на перекрестке.

   – Обратно, на пары, – ответила, глядя на поток проезжающих на дороге машин.

   – Не боишься? – хмыкнул Даня, внезапно становясь привычным мне Данилом. В карих глубинках засверкали привычные веселые огоньки.

   – Не всегда же мне бегать, – пожала плечами, отвечая улыбкой. – Когда-то нужно становиться лицом к врагу, а мне еще учиться с ним в дальнейшем.

   – И что же собираешься делать?

   – Думаю применить политику дипломата и просто поговорить со своим одногруппником, – мы пошли через пешеход, оглядываясь по сторонам. – Что?! – не выдержала его взгляд, которым он осматривал меня всю дорогу до университета.

   – Всегда задавался вопросом: бабы тупые или хитрые? В твоем же случае больше подходит... – он запнулся, увидев мой грозный взгляд. – Конечно же, второй вариант, хотя и первый не исключаю, – добавил уже тише.

   – Я все слышала!

   – Да ладно, ладно, – в примиряющемся жесте поднял руки. – Я пошутил.

   – То-то же, – буркнула я, смотря на черные ворота университета.

   ***

   В который раз, за сегодняшний день, глядя на себя в зеркало, Женя недовольно сводила брови к переносице. Нежно-голубое платье свободным покроем струилось от груди к ногам, выгодно оттесняя цвет кожи и волос девушки. Вздохнув и немного побурчав, Силантьева все же признала, что платье ей действительно шло. Да и цвет был ее любимый. Женя не стала ломать голову над тем, откуда ее бабка раздобыла такую вещь, так как вариант мог быть только один: мама. Живя в другом городе, мать с отцом не редко присылали ей какие-либо подарки, в частности и вещи.

   «Наверное, мама бы обрадовалась, увидь меня в этом», – уголки губ девушки потянулись вверх, в еле заметной улыбке, которая тут же угасла, стоило ей поймать в зеркале взгляд одного из проходящих мимо парней. Он же, заметив, что она смотрит на него, подмигнул ей.

   – Да ты сегодня центр всеобщего внимания, – протянул ехидный голосок, хозяина которого Евгения бы узнала среди тысячи.

   – Ну не всегда же тебе быть одному этим центром, – не оборачиваясь, проговорила она, видя краем глаза, как Артем, оттолкнувшись от стены, которую подпирал, начал приближаться к ней.

   – Квакушка, с каких пор ты стала носить платья?

   – С каких пор это стало интересовать ТЕБЯ, блондинчик, – Женя вопросительно изогнула бровь.

   – С тем самых пор, когда моя взбалмошная соседка перестала давать мне покой, – на красивом лице парня появилась улыбка, и он, наиграно, приложил ладонь к своему сердцу.

   – Так вот оно что! Оказывается, ты у нас от беспокойства уснуть ночами не можешь – Евгения злобно оглядела Тихонова. – А я-то думаю, чего это кровать у тебя скрипит постоянно.

   Сказав это, девушка тут же пожалела, обозвав себя последней дурой, в то время как улыбка Артема стала еще шире. Сделав шаг вперед, что значимо сократило расстояние между ними, Тема наклонился к Жене.

   – Знаешь, у меня гениальная мысль, – почувствовав тепло от его дыхания, что согревало ее кожу на плече, Силантьева ощутила, как тысяча мелких мурашек прошествовали от затылка к спине. – Как насчет того, чтобы наш общий недуг снять взаимным досугом? – это было сказано тихим шепотом, но даже если бы все вокруг внезапно начали устраивать свистопляски с высоковольтной музыкой, Женя бы все равно услышала это предложение. Дыхание сбилось, а рука дернулась в рефлекторном позыве схватить парня и утащить куда угодно в реализации сказанного блондином. Но, собравшись с умом, и мысленно дав себе хорошего пинка, Евгения убедила себя, что чешутся руки не от грешных мыслей, а напротив, дать пару затрещин по смазливой роже, и стереть эту наглую ухмылку с его лица. Хоть и держалась девушка стойко, но сама ощущала, как эмоции переполняют ее, да и не ожидала она такой реакции на его слова. Во всяком случае, то, что помимо здравого смысла, все в ней будет «за» выполнение этого самого «досуга».

   – Ты... – с трудом начала она, скрипя зубами от злости и яростно пронизывая взглядом Тихонова.

   – Темка! – раздалось позади парня, как гром среди ясного неба. – Есть сигаретка?

   Женя вздрогнула от такого громкого отзыва. Переведя глаза за спину Артема, она замерла.

   Тихонов же в это время, не замечая, как его зовут, смотрел на Женю, которая буквально пару секунд назад перелила его своим взглядом, а сейчас стояла замерев. Карие глаза испуганно расширились, а губы слегка приоткрылись. Поразившись такой метаморфозе, парень сначала удивленно смотрел на девушку, и только после решился было спросить, в чем дело, но стоило ему только открыть рот, как Женя тут же отступила назад. Она чуть мотнула головой, отчего каштановый локон упал ей на лицо. От потребности убрать его у Тихонова закололи руки, но он сдержал в себе этот порыв. Вдруг, резко повернувшись, Силантьева, не дожидаясь его реакции, бросилась в сторону, скрываясь в толпе проходящих мимо студентов, а Артем так и остался стоять, пялясь в одну точку, где недавно была спина уходящей Жени. Хотя, более подходящее выражение было бы «несущейся». Да, эта девчонка неслась от него как от чертей.

   – Артем! – до сознания парня дошло, что его зовут. На плечо ему легла тяжелая рука. – Снова от баб отбоя нет? – усмехнулся подошедший. Рома. Этот парень был младше его на год, и Артем даже не помнил, как познакомился с ним. И хоть они и не были закадычными друзьями, но не редко встречались в одной компании, да и как собеседник Ромка был неплохим, правда, изобилие позитива и тупых шуток иногда слегка раздражали Тихонова.

   – Не твое дело, – кинул Тема, поведя плечом и сбрасывая руку. Взгляд его не отрывался от той стороны, где исчезла Женька.

   – Пойдем, покурим? – снова ворвался в его мысли Роман. – Или ты уже чего-то курнул? – русая бровь поднялась вверх, а в зеленых глазах заискрился веселый огонек. – Взгляд, а то, какой-то стеклянный.

   – Чушь не мели, – отозвался Тема, посмотрев на невысокого коренастого блондина. После чего, посмотрев последний раз в сторону, Артем двинулся вслед за блондином. – Последний раз, – бросил он, когда они уже стояли на университетской курилке.

   – Что последний раз? – не понял Рома.

   – Последний раз даю тебе сигарету, – проговорил Тихонов, затягиваясь.

   – А почему последний? – выдохнув струю дыма, поинтересовался Ромка. Отряхнув пепел с сигареты, и глядя на то, как он, кружа, приземляется на землю, Тема не спешил с ответом.

   – Бросаю, – наконец сказал он.

   Крепко сжав ткань сумки, Женя уставилась вперед. Только она совсем не видела, что было впереди, так как перед глазами стояло лицо Артема. А так же лицо Ромы, стоящего позади и зовущего его, – уныло добавила Силантьева, после чего рухнула на парту, прислонившись лбом к прохладному дереву.

   Да, она подозревала ту вероятность, что возможно они и были знакомы, универ то не совсем большой и все, почти что, знают друг друга. Подозревала, но надеялась на обратное. И теперь, сам факт того, что эти два парня знают друг друга, и, судя по всему, хорошо, просто огорошил Женю. Ромка заметил ее, она поняла это. Видела его взгляд, направленный на нее.

   «Черт! Черт! Черт!»

   Небольшое отчаяние поселилось в глубине души, от которого хотелось выть.

   «И чего ты так восприняла эту новость? Ну, знают они друг друга, и что?», – сама себя успокаивала Женя. – «Да и к тому же, мне все равно как на Артема, так и на других».

   Правда, легче от этого не становилось, и, поразмышляв, Женька все же признала, что обманывает саму себя о том, что сосед-блондин ей небезразличен.

   ***

   Все тело сковало напряжением, когда мы стали подходить к кабинету. Я чувствовала себя кроликом, который готовился к прыжку охотника со стороны. Переступив порог аудитории, просканировала взглядом окружность, на наличие своего врага, но того не оказалось. Облегченный вздох вырвался из моей груди.

   – Ну, – с веселой улыбкой повернулась к Данилу, который в ожидании стоял за моей спиной. – Опасностей не наблюдается. Спасибо, что проводил.

   Если ажиотаж от моего кардинального изменения утих, то сейчас он возгорелся новой волной, вызванный моим сопровождающим. Боковым зрением я заметила, как оживилась женская половина потока. Мимо нас уже прошли три студентки, все поочередно здороваясь с Даном и чуть ли не навевая ветер, от частоты хлопанья нарощенных ресниц. Он реагировал только кивками, не сводя глаз с меня. Черт, и зачем он так делает? Сомнения не оставалось, что он знал, какое действие оказывает на глазеющих на него куриц, а глумливая улыбка говорила о том, что он попросту наслаждается этим. А так же моим замешательством.

   – Вот ты где, пигалица несчастная!

   Я вздрогнула. Не от страха. От неожиданности. Так громоподобно прозвучал голос Антона, возникшего из-за спины Дана, которого и не заметил, устремив свой взор на меня и прожигая меня ненавистным взглядом.

   – Сучка мелкая, думаешь, тебе сойдет с рук твой прикол? – он понизил тон, приближаясь ко мне. А я сжала челюсти, собирая волю в кулак.

   – Ты сам нарвался на эти «приколы», Мельников, – проговорила я, начиная злиться. – Мне кажется, первого предупреждения было вполне ясно, чтобы ты понял, что не нужно лезть ко мне.

   – Нарываешься ты, мелкая гадина, – рыкнул Антон, внезапно став ко мне совсем близко, оттеснив стоявшего возле входа Данила. – Я с тобой еще не разобрался о конца.

   – Да пошел ты, Тошенька, – процедила я, глядя ему в глаза, сжимая ладони в кулаки и готовясь к любой атаке со стороны одногруппника.

   – Я готов свернуть тебе шею хоть сейчас, мелкая тварь, – тихо прошипел Антон, словно выплевывая слова. Рука его, было, уже потянулась вверх, то ли чтобы сделать свою угрозу явнее, либо воплотить эту самую угрозу, но в следующую секунду замер.

   – Если ты хоть пальцем тронешь ее, башку сверну тебе я.

   Дыхание на секунду остановилось. Слова Данила были тихими, но слышны были отчетливо и ясно. Я видела на лице Антона секундное оцепенение, которое было вызвано отнюдь не тихой фразой, сказанной парнем. Длинные пальцы легли на шею моего одногруппника, слегка вжавшись в кожу. Медленно, перевела взгляд от пальцев Дана, на его лицо, находившееся вблизи от уха Мельникова. Меня поразило то, с какой злобой смотрел Даня на Антона. Впервые я видела Данила в таком состоянии. Глумливая улыбка стала презрительной, а веселые искорки в карих глубинках сменились огоньками злости.

   Оцепенение Антона прошло, и он, с каким-то странным выражением, повернулся к Дану. Не знаю, что происходило между ними в следующие секунды, но они просто смотрели друг на друга.

   – И голову буду откручивать медленно, – проговорил Данил, все так же пронзая взглядом моего одногруппника. Словно хищник, взглядом гипнотизировал свою жертву.

   -Но Данил... – попытался подать голос Антон, но был прерван. Очевидно, они знали друг друга.

   – Я все сказал, – рявкнул Даня, сильнее впившись пальцами уже в плечо, так как рука соскользнула при повороте с шеи Антона. – Советую тебе даже не приближаться к ней.

   – Это не твое дело, – процедил Мельников. – И...

   – Это моя девушка, а значит, мое дело, – прервал Данил его, своим заявлением вызывая функциональное ослабление моей нижней челюсти. И если бы та могла отсоединяться от тела, то с грохотом бы сейчас упала на пол. Чтобы переварить только что сказанное мне понадобилось пара минут. Пребывая в прострации, я и не заметила, как возле нас собралась толпа, и как она помаленьку начала рассеиваться, чувствуя, что скандал с элементами экшна отменился, не заметила так же и исчезновение Антона с поля зрения, а очнулась только в тот момент, когда теплая рука коснулась моего предплечья.

   – Ты ополоумел? – чуть не подскочив, и сразу же приступив к нападению. – Какая девушка? Умом тронулся?

   Былые злость и презрение уже отсутствовали, и теперь на меня смотрел улыбающийся, как ни в чем не бывало, Данил. А еще я ощущала, как меня прожигают взглядами некоторые девчонки из потока, из которых не понаслышке, была влюблена в Данила, одна из моих одногруппниц. Черт возьми. Я уже ощущала, как сжималась на моей шее веревка, на которой мысленно меня вешала Степанова. Гламурная блондинка с опилками в голове вместо мозгов и завышенным самомнением. Если же Данил решил, что устранил мою проблему, то он явно прогадал.

   – Спасибо, конечно, за помощь, – прошептала, сделав шаг к нему. – Но мы, вроде, все уже выяснили и...

   – Выяснили? – поднял бровь брюнет.

   – Да, выяснили, и... – голос мой стал еще тише. – Прости, но это надо как-то...

   Наверное, можно было по-разному описать следующее действие, которое совершил Данил – глупое, немыслимое, беспардонное. И имей я хоть какие-то догадки, о его замысле, то, скорее всего, как-то попыталась устранить это.

   Попыталась бы?

   Возможно, этот вопрос еще не раз будет возникать в моей голове, так же, как и ощущение его мягких губ, прижатых к моим.

   Он поцеловал меня.

   Вот так взял, и просто поцеловал, начав наступление по-своему, завладевая моим ртом, царствуя над моими губами и вбирая воздух из моих легких. Потихоньку, медленно. Захватывая мое лицо в плен своих ладоней, приближая его ближе к себе.

   – Прости, – услышала я его шепот, когда он оторвался от меня. – Не удержался. Мне внезапно захотелось вспомнить, стоит ли это того, чтобы просто забыть, – подушечкой большого пальца погладил мою щеку.

   – Ты... – я только было открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его, ощущая себя безмолвной рыбой, выброшенной на берег, в попытке хоть что-либо сообразить. Ситуация явно требовала от меня какой-нибудь реакции.

   – Нет, – снова перебил меня Дан. – Я решил, что не стоит. Слишком понравилось, – лицо его осветила белозубая улыбка. – Так что, придется нам немного пересмотреть кое-что в наших отношениях.

   Сказав это, он быстро чмокнул меня в носик, не дав мне ответить, и быстро шмыгнул к двери, столкнувшись там с преподавателем. Извинившись, Данил проскользнул мимо него, после чего скрылся за дверью, в которую я осталась пялиться, не слыша замечания препода о том, что пара уже началась.

   В голове вертелось одно слово.

   Черт.

Глава двадцать первая

   «От обжорства еще никто не умирал», – успокаивала я себя, засовывая в рот уже десятый по счету рогалик. Прав был тот, кто говорил, что депрессию женщины не переживают, они ее заедают. Хотя, то, что творилось в моей душе, депрессией никак не назовешь, но и на умиротворение это тоже смахивало.

   Придя недавно с университета, я первым делом накинулась на внутренние запасы холодильника, найдя там недавно купленные отцом мини-рогалики с наполнителем, которых сейчас уже и вовсе не осталось. Сладкоежкой себя я назвать не могла, наоборот, всегда придерживалась отборных сладостей, от которых мысленно слипался желудок. Но сейчас я решила сделать себе исключение, поглощая хлебобулочные изделия, оснащенные огромным количеством сгущенки и чего-то еще. Пытаясь таким образом уйти от надоедавших мне мыслей, я сосредотачивалась на виде из окна. Старая и ветхая многоэтажка, на одном из балкона которой, пожилая женщина развешивала белье.

   – Черт! – взвыла я, схватившись за голову. Бестолку. Как бы ни пыталась отогнать ненужные мысли, они все равно врывались в мое сознание. – Черт, черт, черт, – бормотала, нахмурившись, и потерев лоб рукой. Как так вышло, что заданный Данилом вопрос о том, как ему относиться ко мне, теперь не выходит из моей головы, напрочь засев в мозгу. А еще этот поцелуй. Чтоб его. Он был некстати. Некстати не в ситуации, а на данный момент вообще, в жизни. Я не задавалась себе вопросом о том, почему сразу начала воспринимать Данила как друга, не иначе, теперь же придется несколько изменить свой кругозор.

   Казалось бы, что произошло это всего лишь пару часов назад, но было ощущение, будто целая вечность прошла спустя того поцелуя.

   Внезапный звонок заставил меня подскочить на стуле, едва не упав при этом на пол. Осознав, что это всего лишь телефон, на секунду прикрыла глаза, медленно вздохнув. Выдохнула.

   – Да, – вяло ответила, даже не смотря на дисплей.

   – Ты что, спала? – сразу же поинтересовалась Женька.

   – Нет, – склонив голову, провела раскрытой рукой по голове, чуть-чуть впиваясь ногтями в кожу. Это всегда расслабляло.

   – А голос какой-то неважный, – констатировала она. – Все в порядке? Может, не пойдешь сегодня?

   Вспомнишь о сегодняшней репетиции, я поморщилась, радуясь тому, что подруга не видит меня.

   – Нет, все хорошо, просто устала, – встав, прошла в свою комнату.

   – Ну, смотри, – я была уверена, что сейчас она пожала плечами. На заднем фоне послышался какой-то шум. – Блин, не толкайтесь! – рыкнула Силантьева на кого-то, после снова обратилась ко мне. – Я сейчас домой еду, – пояснила она. – В общем, через минут пятнадцать встречаемся.

   – Хорошо, – проговорила я, после чего нажала отбой. Далее, решив не тратить время на бессмысленную нервотрепку и ни к чему не приводящие раздумья, принялась одеваться.

   – Блин, прости, – шикнула я уже в который раз, наступив своему партнеру на ногу.

   – Соберись! – посоветовал он мне, едва заметно поморщившись. Глубоко вздохнув, Глеб продолжил дальше вести меня в танце. Я же мысленно подсчитывала шаги, стараясь в этот раз не сбиться с ритма и снова не отдавить парню ноги. – Слушай, ты что, в школе не танцевала вальс? – шепотом поинтересовался блондинчик.

   – Вот именно, что танцевала, – подытожила я, чуть ли не пыхтя от усердия. – В школе. С тех пор прошло то три года.

   – Что, – хмыкнул он. – Парни не приглашали на танцы?

   Светлая бровь была вздернута вверх, а в глазах лазурного цвета сверкал неподдельный интерес.

   – Нет.

   – Серьезно? – В голосе его просвечивалось искреннее изумление. – Почему?

   – Потому что решила не травмировать их, – буркнула я, опуская глаза.

   – Ну да, – усмехнулся голубоглазый. – Милосердно. Но, – он приподнял брови, изображая на лице воодушевление. – Если, после этого, ты не наступишь никому на ноги, значит, – широкая улыбка осветила его худоватое лицо. – Это все благодаря мне!

   Проигнорировать это замечание, особенно, когда у него было такое смешное выражение лица, было невозможно. Поддавшись харизме этого парняги, я в ответ так же широко улыбнулась ему.

   – А что, – продолжал он, вдохновившись. – Возможно, будущее мне пророчит быть учителем танцев, – посмотрев на меня, Глеб задорно поиграл бровями, отчего я вовсе рассмеялась. – Кстати, – добавил он. – Этот цвет волос, – следуя танцу, мы чуть отошли друг от друга, после чего снова сошлись, продолжая дальше свое движение. – Тебе очень идет, – кивнул, словно соглашаясь со своим мнением. – Намного лучше, чем раньше.

   – Спасибо, – улыбнулась ему. Мы снова отстранились, как положено в этом танце, выполняя различные движения. Повернувшись в сторону, как и все девушки в зале, ожидала, когда Глеб, медленно шагая ко мне, положит свою руку мне живот. Выглядело это замечательно, особенно в синхронном выполнении парней, которые так же, держа ладони на талиях своих спутниц, не спеша обходили их, после чего встав за спиной. Ощутив вторую ладонь парня на своей талии, чувствовала затылком его дыхание, которое щекотало. Мой взгляд упал на огромное зеркало напротив, что занимало всю стену во весь рост. Мой обзор охватывал всех участвующих в этом танце и, так же, как и я, все девушки сделали шаг вперед, еще один. Захватив руку Глеба, сделала поворот, после чего была притянута им обратно. Посмотрев на меня, этот блондинчик весело подмигнул мне.

   – Так, давайте, давайте, раз, – раздавался голос нашего тренера, который, хмурясь, оглядывал всех.

   А я внезапно поняла, что уже не наступаю на ноги Глебу.

   Дорога домой, как ни странно, сопровождалась полным молчанием. Каждая из нас о чем-то задумывалась своем, не решаясь нарушать умиротворенную тишину. Даже обычно говорливая Женя, молча, хмурила брови.

   – Кажется, это не со мной что-то случилось, – озвучила я свое подозрение, обращаясь к подруге. Силантьева не сразу поняла, что к ней обращаются. Она посмотрела на меня лишь через какое-то время, очевидно, ощутив направленный на нее взгляд.

   – А? – переспросила, похлопав быстро ресницами.

   – Б, – скорчила недовольную рожицу. – Что-то случилось?

   – Я, – переведя взгляд вперед, Женя не торопилась с ответом, закусив губу. Глубоко вздохнув, она все же ответила. – Нет, просто устала.

   Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы не понять, что подруга врет, но я уважала право личного пространства каждого, поэтому и не стала дальше продолжать расспрос, решив, что если захочет, расскажет все сама.

   Это был наш единственный диалог за весь путь. Последующие же слова, что были сказаны нами, это были слова прощания.

   Оказавшись дома, я по привычке плюхнулась на кровать, стоило лишь разуться. Улыбнувшись, потерлась затылком о подушку, ощущая себя намного лучше, после всего сегодняшнего дня. Спустя несколько минут на меня начала накатывать дрема, и, чтобы окончательно не уснуть, заставила себя встать и пойти в ванную. Ожидая, что теплый душ хоть немного взбодрит меня, я лишь печально вздохнула, чувствуя, что готова уснуть прямо в ванне.

   Вытираясь полотенцем, я услышала, как в комнате играет мой телефон. На мгновение, в душе мелькнула паника, стоило мне подумать, что это звонит Данил, но, чуть постояв, все же двинулась к телефону, усмехнувшись над своей трусостью. Но стоило мне увидеть номер звонившего, я тут же подумала о том, что звонок Данила был бы лучше. Четырхнувшись, взяла трубку.

   – Да, Павел Владимирович, – закусила губу, содрав кусочек кожицы. – Здравствуйте.

   – Линочка, здравствуй, – послышался мягкий и чуть хрипловатый голос. – Как дела у тебя? Ты не забыла обо мне, надеюсь?

   Продолжая так же жевать губу, я подошла к комоду с зеркалом, глянув на свое отражение.

   – Нет, – ответила я. – Забудешь тут вас с таким отцом, – улыбнулась.

   Из трубки до меня донесся хрипловатый смешок.

   – И, слава богу, что у тебя такой отец, Линочка, – проговорил мужчина, мысленно представила себе, как он улыбается, а на пожилом лице расцветают по-детски милые ямочки. Этот человек был пожизненным весельчаком, и редко его можно было увидеть в гневе или раздраженным. А возможно, это и была рабочая этика.

   – Это да, – не могла с ним не согласиться я.

   – Так, что ж я звоню, – на том конце провода послышалось шуршание. – Ты когда меня, детка, порадовать своим визитом хочешь?

   Его обращение развеселило меня. Только из его уст выражение «детка» звучало не пошло, а как-то по-отечески. Он всегда называл меня так, иногда еще вороша волосы на моей голове, словно маленькому ребенку. Но, какими бы ни были воспоминания, его вопрос словно встал комом в горле, заставив поморщиться.

   – Лина, детка, ты же знаешь, что это необходимо, – Павлу Владимировичу и не нужно было объясняться по поводу моего молчания, так как, уже зная, он понял мое настроение. – Да и недолго это.

   «Не хочу!», – хотелось крикнуть мне. На миг ощутила себя маленькой девочкой, капризной и непослушной. Но в реальности свое непослушание я выражала лишь молчанием.

   – Лина, – начал, было, мужчина, но я его прервала.

   – Завтра, вечером, – быстро проговорила, после же снова прикусила нижнюю губу, которая уже пощипывала. – Часам к пяти я зайду.

   – Вот и хорошо, – казалось, с облегчением выдохнул собеседник. – Буду ждать тебя, солнышко, до завтра.

   – До завтра, – кивнула в пустоту, после повесила трубку. Взгляд мой снова вернулся к моему отражению. Бледное лицо, на котором четко выделялись зеленые глаза. Рука помимо воли потянулась к волосам. Пальцы обхватили кончики локон, ощупывая их. Мягкие, не смотря на недавнюю покраску. Повернувшись боком, посмотрела на свои волосы со спины, которые доставали мне до лопаток.

   Надо же, а ведь когда-то они доставали мне до поясницы...

   Взгляд зацепился за тоненький шрам на плече. Один из нескольких, что имелось на моем теле.

   «Детка, ты должна понимать, что шрамы, это лишь малая доля того, что перепало твоей участи, по сравнению с тем, чего могла ты лишиться».

   Как наяву я услышала голос Павла Владимировича.

   И я понимала. Но легче от этого не становилось.

   23:38.

   Заставив себя встать, я переоделась в домашнюю футболку, после чего, пройдясь расческой пару раз по своим запутавшимся ото сна волосам, снова легла на кровать. Но в этот раз сон не шел. В попытке уснуть я провалялась около получаса. Тревожное ощущение покоилось внутри, не давая мне сосредоточиться на других мыслях, которые привели бы меня к спокойному сну. Воспоминания о недавних сновидениях не давали мне покоя, хоть и помнила я лишь урывками. Перед глазами снова возник мрачный образ человека, надвигающегося на меня. Лицо его, как и фигура, были скрыты в тени, но я была уверена, что это мужчина. Он гнался за мной, после чего протянул свои руки ко мне, обхватив горло. Я зажмурилась, а кожа покрылась мурашками.

   Четырхнувшись, перевернулась на другой бок. Вскоре, мои попытки увенчались успехом, и меня затянуло в сладкий омут сна.

Глава двадцать вторая.

   Не смотря на то, что полночи мне предвиделись кошмары, утро выдалось для меня столь же отвратительным. Начиная с того момента, когда зазвонил будильник, я ощущала всю ненависть к этому дню. Горячая вода как по всем законам судьбы отсутствовала, поэтому пришлось ощутить на себе все прелести студеной воды. Спутавшиеся за ночь волосы не желали расчесываться, впоследствии чего в урну была выброшена сломанная расческа и пара выдранных клоков рыжих кудрей. Уложить мой ворох на голове не удалось, но, пятнадцати минутами позже, я довольствовалась видом собранной дульки, вид которой не портили даже локоны, непослушно выбившиеся из затянутого пучка. Победно фыркнув в зеркало, подошла к шкафу. Решив не осложнять свой выбор тем, что надеть, взяла первое, что попалось в руки. Наскоро одевшись, пошла на кухню, налить себе кофе, который хоть и не сильно любила, но изредка пила, чтобы наделить свой организм малой дозой кофеина, который бы помог мне не уснуть на парах. Как ни странно, горький напиток иногда помогал.

   – Дочка, – услышала я, удивленный зов отца, вошедшего на кухню. Зная мое непривычно раздражительное настроение по утрам, он тактично пытался улизнуть, дабы не попасть под «горячую руку».

   – Ммм, – прогундосила я, все так же стоя к нему спиной и мешая напиток.

   – Как дела? – поинтересовался он, чем вызвал мое удивление. – Ты, смотрю, совсем не выспалась, дочка.

   – А то я в семь утра всегда бодрая была, – брякнула недовольно, не сводя глаз от темной жидкости в бокале. Ноздри мои расширились, втягивая приятный горьковатый запах, а глаза на секунду закрылись. Я попыталась уловить в горячем аромате ту искринку позитива, которую обещали рекламы. Делала все та же, как и актеры в роликах. Прикрыла глаза. Вдохнула.

   – Так это... – снова подал голос отец. – У тебя ж футболка шиворот навыворот одета.

   Рука чуть крепче сжалась на кружке. На секунду показалось, что еще чуть-чуть, и фарфор треснет в моих руках. Нахмурившись, повернулась к отцу, и с кружкой двинувшись к столу.

   – Это так задумано, – буркнула, наклоняясь к кофе, чтобы отпить.

   – Ну да, задумано, – хмыкнул мужчина, садясь за стол. – Знаешь ли, что говорят, если футболку одел не так? Неудачи весь день будут, – не дожидаясь моего ответа, поведал он.

   – С каких пор ты стал суеверным? – вопросительно подняв бровь, поинтересовалась у него.

   – Милая, с нашими соседями, я тут целый глоссарий примет изучу, – хохотнул родитель. Я улыбнулась на это его замечание, помня, как отец часто негодует на столпотворение соседок-старушек сидящих у подъезда. – Упс, – посмотрев на часы, воскликнул мужчина. – Пора мне на работу. Да и ты не задерживайся, – быстро чмокнув меня в лоб, он, одевшись, выскочил из квартиры. Я же неторопливо отхлебывала черный кофе, стараясь подольше растянуть сие занятие.

   – Пора, – сказала я сама себе, отставив посуду, после чего пошла в комнату, на ходу переодевая футболку.

Пульс, пульс не осилит твое приближение.

Закрывая глаза, продлеваю мгновение.

   Удовлетворенно вздохнув, растянулась на сидении автобуса. Мягкий голос певца окутывал, а глаза на мгновение прикрылись. На мгновение, после чего я снова прилипла взглядом к окну. Погода обещала быть сегодня неплохой, так как на небе не было ни одного облачка, а согревающий жар солнца заметно ощущался кожей. В столь ранее время на улицах было мало народу, в основном лишь школьники, спешащие на учебу и хмурые студенты.

Растаяло сердце, исчезли лица.

Напротив глаза твои Ђ убийцы.

   Смотря на пустующие серые улочки, невольно вслушивалась в слова песни. И внезапно в памяти возник образ темноволосого парня. Вот для кого подходит эта метафора, так это скорее для него. Внутри поднялось непонятное ощущение от воспоминания того, как он смотрел на меня. Этот стальной оттенок поистине редок в природе, так как таких глаз я не встречала, разве что в фильмах, которые проходят кучу всяких обработок. Нравится ли мне? Возможно, я бы ответила на этот вопрос, если бы взгляд брюнета был бы куда дружелюбнее.