Текст книги "Не верь мне. (СИ)"

Автор книги: Диана Грейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Часть первая. Deja vu.

Пролог.

   Он появился словно из ниоткуда. Казалось, три секунды назад его не было, а теперь я отчетливо видела темный силуэт мужской фигуры. А может просто не заметила, так как часть автостоянки была плохо освещена из-за нерабочего состояния одного из фонарей. Лица его разглядеть я не смогла, поскольку сидел он оперевшись локтями на колени, и, соответственно, освещение шло ему на затылок. Все, что открывалось моему взору, это черная кожаная куртка, синие потертые джинсы и иссиня черные волосы. Странно было видеть мужчину одиноко сидящего на автомобильной стоянке супермаркета и тупо уставившегося в землю перед собой.

   – Хотя, кто бы удивлялся, – усмехнулась я. Единственная девушка, сидящая в одной из стоящих там машин. А все дело в том, что я просто не захотела ходить среди многочисленных стеллажей с продуктами и решила подождать здесь, пока подруги сделают это сами. И сейчас уже минут десять сижу, глядя на неизвестного мне человека, который в течение всего этого времени не сменил своей позиции, в том время как я уже успела поменять позы три. Я понимала, что это кажется глупым, но мой взгляд то и дело притягивался к этой фигуре, и во мне проснулось маленькое любопытство. Хотелось почему-то увидеть этого... Мужчину? Парня? Пока не могла определить этого.

   – Бред, – прошептала я, собираясь отодвинуться от окна, но уловив краем зрения какое-то действие, остановилась. Словно услышав меня, мужчина, проведя рукой по волосам, встал. Глядя на то, как он наклоняет голову в стороны, можно было понять, что он попросту разминает затекшую шею. Решив воспользоваться возможностью разглядеть его, я все-таки это сделала. На мгновение ощутила себя маленькой девочкой, подглядывающей за чем-то запрещенным.

   «Мужчина как мужчина», – сделала вывод. Обычная, ничем не примечательная внешность. Квадратный подбородок покрывала темная поросль, которая не дала мне сделать точную оценку его образу. Слегка крючковатый нос, и, если приглядеться, то можно разглядеть небольшую горбинку. Нахмуренные темные брови, а плоские губы плотно сжаты. Интересно, каким цветом его глаза? К сожалению, их разглядеть я не могла.

   Тем временем, объект моего наблюдения, встав с лавочки, и, слегка потянувшись, выпрямился. Теперь он находился не вполоборота ко мне, а напрямую, так, что я могла еще лучше его видеть.

   «Какого-то актера он мне напоминает», – мелькнуло в голове. Но вот какого, вспомнить я не могла.

   – Бред, – повторяюсь. Испустив вздох, прикрыла веки, перебирая в памяти все просмотренные мною фильмы, но, так и не обнаружив там ничего нужного. Открыв глаза, я поднимаю взгляд на мужчину и... Замираю.

   Он смотрел прямо на меня.

   Даже не видя его глаз, я знаю, что взор его устремлен на меня, отчего внутри все напряглось. Я словно приросла к сидению. Мы смотрели друг на друга не отрываясь. Наблюдая, как его губы растягиваются в улыбке, почувствовала, как биение моего сердца начинает ускоряться. Это скорее было похоже на усмешку. Плотоядную. Обнажающую кончики зубов.

   «Господи, не смотри на меня. Иди, куда нужно было».

   Но, вопреки моим мысленным просьбам, он продолжал смотреть на меня, не мигая, чем зарождал мой внутренний страх, который усилился, стоило ему сделать шаг по направлению ко мне. Все тело сковал холод, а частое сердцебиение отдавало громким гулом в ушах. Не дыша, ощущала, как на голове шевелятся волосы.

   Он сделал второй шаг.

   «Нет!»

   – Бу! – фигура мужчины в окне сменилась знакомым девичьим лицом, искривленном в насмешливой гримасе.

   От окатившего страха и неожиданности резко отпрянула к другой стороне сидения, со звуком ударившись о дверцу машины. Издав негромкий вопль, я инстинктивно закрыла рот рукой.

   – Блин, я не думала, что ты так сильно испугаешься, – дверца машины открылась, а насмешливость быстро сменилась беспокойством. – Лина, прости!

   Некоторое время я еще находилась в прострации, тупо смотря на девушку передо мной, и, спустя несколько секунд только смогла свободно выдохнуть.

   – Женя... – с придыханием ответила. Голос дрогнул.

   – По правде сказать, я хотела произвести на тебя совсем другое впечатление, – говорила она, садясь на переднее сидение, – но пугать тебя в мои планы не входило! – с виноватым выражением посмотрела на меня.

   – Я говорила, – рядом с Женей, на пассажирское сидение села Василиса. – Что не надо этого делать.

   – Ничего страшного, – заверила их. Дрожь в голосе удалось унять, но внутри все равно колотило. Сцепив дрожащие руки в замок, сжала их между колен, после чего посмотрела в окно.

   «Его нет. А я просто дура мнительная».

   От движения машины, меня слегка качнуло в бок на что-то холодное. Посмотрев, поняла, что это был пакет с продуктами. Как он оказался рядом, я и не заметила.

   – Все нормально? – переспросила Вася, внимательно глянув на меня.

   – Все хорошо, – соврала. Даже, когда мы уже выехали со стоянки, я все равно всматривалась во все видимые уголки стоянки. Страх не ушел. И вместе с ним появилось другое чувство. Неприятное. Липкое. – Все хорошо.

Глава первая

   Больше не буду пить. Никогда. Это умозаключение пришло ко мне минуты две назад. И чем дольше я смотрела на сидящую передо мной девушку, тем больше оно крепло. Уже минут пять я сидела, молча, и рассматривала ее, не отрываясь. Что же было в ней такого? Да сама не понимаю. Темные, как смола волосы никак не сочетались с бледным, смертельно я бы сказала, лицом, на котором четко выделялся толстый слой карандаша, которым были подведены ее глаза. Глаза, кстати, это была единственная наша схожесть, светло зеленые, рассматривали меня так же в упор из под темных крашенных бровей. Одна, кстати, тоже привлекала мое внимание серебристым липовым пирсингом. Вздохнула. Обычная неформалка, каких много. Встретив бы такую на улице, я бы просто прошла мимо, не обращая внимания. Но эта была особенная неформалка. Я с силой вцепилась в подлокотники кресла. Вся хмель моментально выветрилась.

   – Ну как? – вторгся в мои мысли звонкий женский голос.

   – Нет, – только и сказала, переведя взгляд выше, на стоящую за ее спиной шатенку.

   – Я тоже потрясена таким зрелищем, – начала радостно верещать Женя, захлопав в ладоши. – Это мое лучшее творение!

   Неформалка нахмурилась.

   – Просто чудо как хороша...

   – Женя.

   – ... кто же мог подумать...

   – Женя!

   – ... что я такая умница...

   – Твою мать, Силантьева! – не выдержала я, сорвавшись на крик. Сделав глубокий вздох, я снова посмотрела на брюнетку. – Ты дура?! Хотя, что я спрашиваю, если это и так понятно.

   Помимо клятвы о трезвой жизни, я зареклась больше никогда не играть на что-либо с Женькой. Придурочным идеям этой девицы мог позавидовать любой писатель фантастики. И сейчас, осознание того, что я просто дура, раз согласилась на ее глупые пьяные «игры на желания», приходило по мере моего разглядывания неформалки напротив. Что же здесь было такого? Да, в принципе, ничего, если бы этой самой девчонкой не была я сама. Я. До сих пор находясь в немом шоке, я рассматривала свои черные волосы, которые, буквально полчаса назад имели роскошный рыжевато-коричневый цвет, а персиковый тон кожи сменился на почти белый. Глаза. Единственное, что было на лице не изменяемо. И то, казалось, что даже их цвет поблек на фоне лица.

   – Это что?! – указала я на свои волосы. Брюнетка в точности повторила мой жест.

   – Не бойся, Миша, это временная краска, в скором времени она смоется, – поспешила заверить меня Евгения, видя мой недобрый взгляд.

   – Смоется?

   – Да, да, – кивнула она. – Она продержится не больше пары недель...

   – Пары недель?!

   – ... и очень скоро тебе вернется твой цвет.

   – ДВЕ НЕДЕЛИ?!

   – Миша... – тихо подала голос стоявшая неподалеку Василиса, но мои, ярко полыхавшие зеленым огнем гнева, глаза заставили ее замолчать. Я чувствовала, как правая бровь, на которой были липовая сережка, начинает жутко чесаться.

   – Миш, – заговорила Женя, – подумаешь, это всего лишь на две недельки. К тому же, – подняв внезапно появившийся неоткуда листок, она потрясла им. – Ты письменно заверила свое согласие.

   – Я была пьяная! – попыталась оправдаться, но это не помогло. В отчаянной безысходности снова взглянула на брюнетку в зеркале, с которой мне теперь придется жить какое-то время и которую я уже ненавидела.

   – Ну-у-у, – протянула Силантьева, сверкая своими ореховыми глазищами. – Михайлина! – нарочито медленно проговорила она мое полное имя, отчего я поморщилась. Терпеть не могу, когда меня так называют. Спасибо, любимому папочке.

   – Ненавижу тебя, – только и выдохнула, подтверждая свое поражение.

   – А я тебя люблю, – пискнула радостно шатенка, кинувшись обнимать меня. – А вещи для твоего нового имиджа я с собой прихватила, – ее слова снова лишили меня дара речи.

   – Вещи? – теперь пискнула я.

   – А ты как думала, – подмигнула. – Одним лицом не отделаешься! – ее хитрая улыбка начала наталкивать меня на мысль, что моя подруга свихнулась. Встретившись в зеркале взглядом с Василисой, я поняла, что она такого же мнения. Сочувственно улыбнувшись, Вася пожала плечами.

   У меня вырвался вымученный вздох.

   Больше никогда не буду пить. Никогда.

   ***

   Звук. Глухой. И с каждой секундой он нарастал. По мере увеличения этого шума я понимала, что что-то приближается. Сердце гулко застучало, и я рванула вперед, еще толком не осознавая, куда и от чего бегу. Ноги сами собой несли меня подальше, от гулкого шума, который никак не умолкал.

   «Не успеешь» – где-то за спиной раздался шепот. – «Не убежишь».

   «Уйди!» – попыталась крикнуть, но лишь из груди вырвался всхлип. Я бежала вперед и веред, сама не зная, куда. По старой железной дороге. И, как бы ни старалась ускорять темп, мои движения, как назло, были слишком медленными.

   «Не успеешь».

   Вокруг был туман. Белый. Все, что видела, это были только лишь рельсы, по которым я отчаянно неслась вперед. Дорога, дорога, дорога. Где деревья? Где небо? Где все? Почему я бегу по дороге?

   «Не успеешь».

   Вздохи превратились во всхлипы, а в глазах защипало. Я чувствовала, как уши начинает закладывать от шума. Что-то было позади меня. Ощущала приближение того, от чего бегу, но упорно не желала оглядываться назад. Мое дыхание прервалось на резкой остановке. Дорога прерывалось огромной ямой, которая неожиданно появилась на пути. Нет!

   «Не успела».

   Крик комом застрял где-то в горле. Я резко распахнула глаза, после чего обрывисто выдохнула. Зажмурилась, чувствуя, как по вискам скатываются слезы, теряясь где-то в волосах.

   Ненавижу этот непонятный сон, ставший очень частым моим ночным явлением. Ночным кошмаром. И просыпаюсь на одном и том же моменте – когда падаю в эту яму. Вздохнула. Открыв глаза, уставилась в хорошо знакомый мне потолок. Ровный, белый, и лишь одна трещинка виднелась в углу. Солнечный свет пробивался сквозь шторы и освещал лишь небольшую часть комнаты. Было тихо. Очень. Вздохнув еще раз, закрыла глаза. Даже не смотря на будильник, я знала, что до его звонка оставалось минут пять-семь. Казалось, мой внутренний таймер жестко настроен будить меня каждый раз раньше на полчаса до положенного времени. Но все же, я часто, наперекор ему, проводила это время с закрытыми глазами, как и сейчас.

   – Ммм... – рядом со мной с тихим стоном поворочалась Женька. Женька. Точно. Я поморщилась, вспоминая все события вчерашнего дня. Как глупо было надеяться, что все это окажется сном. А может... Все-таки?

   Плюнув на свою затею проваляться в ожидании подъема, решительно встала с кровати и поплелась в ванную.

   – Дерьмо, – не сдержалась, посмотрев в зеркало. Ничего не исчезло, и сейчас на меня глядела зеленоглазая брюнетка. Только, в отличие от вчерашнего дня, она не имела схожести с представительницей неформальной молодежи. Тонны тонального крема были смыты еще вчера, как и остальная косметика. Правда, очевидно, я не так хорошо смыла тушь с ресниц, так как виднелись темные подтеки, приобретенные за ночь. Хотя, если протереть ватной палочкой под глазами, то будет легкое подобие смоки-айса. – Так, – взяв палочку, воплотила в действие свои мысли, после чего снова вперилась взглядом в свое отражение. Повертела головой в разные стороны. Неплохо.

   – Блин, – с тихим рыком опустила голову вниз, прислонившись к зеркалу. Кого я обманываю? Это полный идиотизм. А все благодаря Женькиной затее отметить первое сентября. И потом же ее гению за то, что подтолкнула нас сыграть в «картишки на желание». Еще тогда я заподозрила что-то неладное, глядя на ее ухмылочку, но все же решилась. Сыграла. И проиграла. И тут загаданная улыбочка превратилась в злорадный пьяный и идиотский гогот.

   – Ура! – вопила Силантьева, посвящая себе бурные аплодисменты. Свой тайный умысел она готовила месяц, как потом раскрылась мне подруга. А тут и так удачно попалось мое поступление в новый университет, где меня толком еще никто и не знал, что играло ей на руку. – Вот повеселимся, – проговаривала Евгения, злорадно потирая ладошки. Честно, почувствовала себя героиней детской сказки, где я принцесса, заколдованная злой ведьмой Евгенией. Хмыкнула.

   – Бугагашеньки, – противно хихикала шатенка, колдуя над моим внешним видом, а рядом стояла Вася, улыбка которой пропадала по мере расширения ее голубых глаз. Повезло девчонке, она отделалась лишь двухнедельным молчанием, когда тоже проиграла.

   – Уж лучше бы я разыгрывала из себя немую, нежели неформалку, – фыркнула я.

   – Зато представь, как это будет весело, – Женя улыбнулась.

   – Меня угробят еще раньше, чем я дойду до дома, – заключила мрачно. – Женя, ты хоть представляешь, как большинство людей относятся к таким субкультурам?

   – Не боись, я с тобой! – мне кажется, что Женька точно уверена, что поддержала меня этой фразой. Но, увы, лучше мне от этого не стало. И на все мои мольбы, требования, аргументы и предположения на тему «а что, если...» она упорно отвергала. Ну и хрен с ней. Жалко было одно.

   Подняв руку, в привычном жесте провела по волосам. Таким чужим. Я очень любила свой цвет волос. Светло каштановый, на солнце он приобретал рыжий оттенок, благодаря которому папа любил называть меня «Рыжёнок». За что еще любила свои гены, так это за то, что они не наградили меня всеминенавистными веснушками, которые всегда прилагались в комплекте с рыжим цветом волос. Вот, допустим, папа мой, Сергей, хоть и был блондином с тем же рыжеватым оттенком, но веснушки у него имелись. Забавные, кстати. Они пришли к нему еще от его матери. Та была сущая рыжая бестия, судя по редким цветным фотографиям, что хранились в фотоальбоме.

   Оторвавшись от размышлений, я краем уха уловила тихий мелодичный звук, который становился все громче. Затем тихий стон. И только зеркало видело мою горестную гримасу, появившуюся после того, как я осознала, что это была за музыка. Играл будильник. А это означало, что пора вставать.

   Ну, вот и все. С сегодняшнего дня начался мой персональный Ад.

Глава вторая

   – Ну, а после того, как первые курсы уже все... Ох, Боже мой! – оторопело воскликнула женщина, прервав свой монолог.

   Я поморщилась. Да, примерно так я представляла свой первый день учебы. Сразу вспомнился концерт в третьем классе, когда я, выйдя на сцену, напрочь забыла все слова сценария из детской сказки. Все дети и их родители смотрели на меня в упор, ожидая хоть что-то, в то время как я тупо хлопала глазенками. Вот, что значит ситуация «ни бэ, ни мэ, ни ку-ка-реку». Внезапно захотелось очутиться в детстве, так как нынешняя ситуация меня напрягала еще больше, нежели тогда, когда я была школьницей. Вместо непонятливых взглядов детишек на меня обалдело уставилась группа, человек в двадцать. Ах, и да, вместе с ними еще взрослая тетенька. Марья Ивановна, что ли. Мысленно усмехнулась. Прямо как в старых анекдотах.

   – Ты... – решила она начать свою речь. И с успехом закончила. Сразу же, как поняла я. Очевидно, произведенное мною впечатление, напрочь отшибло весь речевой состав преподавателя.

   – Климова, – решила подсказать ей.

   – А...

   – Новенькая, – с натугой произнесла я. Решив отбросить все формальности, сразу же прошагала к одиноко стоящей парте.

   – Новенькая? – наконец-то опомнилась женщина, нахмурившись. – Но, я думала, что у нас новенький. – У нее получился слегка обвиняющий тон.

   – Индюк тоже думал, – буркнула я, садясь на место.

   – Вот, – не услышав мои слова, преподавательница, порывшись в журнале, достала оттуда так долгоискаемый ею листок. – Климов Михаил!

   Скрипнула зубами. Нонсенс. И так всегда.

   – Михайлина.

   – Что? – не расслышав, переспросила она.

   – Михайлина. Меня зовут Климова Михайлина.

   Не обращая внимания на дальнейшие бормотания Марьи Ивановны, я, натянув один наушник на ухо, облокотилась на свою сумку, слегка прикрыв глаза.

   Если честно, я была и остаюсь по жизни невезучим человеком. А все мои везения, пожалуй, начались с самого ответственного момента – нареканием меня идиотским, и просто прелестным, по мнению папочки, именем – Михайлина. Он с детства вырос на стереотипе «не будь как все» и, смирившись со своим обычным всемирнопреминяемым именем «Сережа», он решил отыграться на мне. Над ним и друзья подшучивали, мол, назвал сына Мишой, да не сын оказалось, а я. Девочка. И с тех пор живу на свете белом, вот уже годков как двадцать, и терплю вечные усмешки в свой адрес. Зато папа доволен. Вот и сейчас, словно в отместку моим мыслям, я услышала ехидный смешок.

   – А может это трансвестит?

   Один смешок превратился в несколько и по группе пошел тихий гул. Выражение моего лица сохраняло безразличие. Знаем. Таких шуток я уже наслушалась за свою жизнь N-ное количество раз. Складывалось ощущение, что взял один человек, написал шутку и размножил для всего стада.

   Решив на что-то отвлечься, слегка сжала пальцы на ногах. Черт. И где же Женька умудрилась достать эти проклятые ботинки. Мало того, что тяжелые, так и еще на один размер больше, хотя мне казалось, что на все десять. Моя подруга всегда добивалась того, чего хотела. Любым способом. Эта черта похвальна и достойна восхищения, но, увы, отнюдь, его я не испытывала на данный момент, так как стала жертвой ее «гения». Хотя, чему удивляться? Мы часто подталкивали друг друга на разного рода действия, стараясь таким образом развлечь свою короткую подростковую жизнь. И ведь никто не мог поверить, что наша школьная вражда, заканчивающаяся царапинами, синяками и вырванными клочками волос закончиться крепкой что ни на есть женской дружбой. «Атомная смесь» – как, вздыхая, назвали нас учителя. А вскоре, наш атомный состав разбавился новой персоной – Василисой. Она явно отличалась от нас двоих. Если мы с Женькой выделяли кучу энергии, то Вася же наоборот – пыталась сдерживать ее, дабы она не проявилась в разрушающих последствиях. Да, свела же нас судьба, наделив общей чертой, маленькой, но характерной, за что нас назвали бандой. Женя, Вася и я – Миша. Все мы были жертвы наших родителей, а точнее – их фантазий.

   Остаток пары прошли на удивление тихо. Больше шуток не слышала, но это не значило, что взгляды в мою сторону прекратились. Нет. Даже наш пожилой куратор Марья Ивановна частенько косилась на меня, но заговорить со мной не пыталась. Вот и славненько.

   – Ты пожалеешь об этом, – с громким звуком опустила свою сумку на стол. Оторвавшись от своей тарелки, Евгения с интересом посмотрела на меня.

   – Отнюдь, – с улыбкой ответила она.

   – Эти дегенераты называют меня «эмо», – рыкнула я, усаживаясь на стул рядом с ней и ощущая, как взгляды многих в столовой были прикованы к моей персоне. – Даже не потрудившись поискать характеристику этого слова! Найдите мне их преподавателя по социологии, и я плюну ему в лицо за хреново преподаваемую тему субкультуры.

   – Ну, ведь не все же так плохо, – Силантьева закусила губу, чтобы не рассмеяться.

   – У меня нет, у них – да, – злобно фыркнула на проходящих мимо девушек, которые тут же отшатнулись, увидев мой оскал. Их реакция доставила мне удовольствие и мое настроение слегка повысилось. Слегка.

   – Поверь, все не так уж и плохо, верно ведь, Вась? – обратилась подруга к рядом сидящей девушке. Та сердито уставилась в ответ, но промолчала. – Вот видишь, даже Васька согласна, – хмыкнула.

   – Думаю, у нее нет выбора.

   – Как и у тебя, Линочка, – тоном школьной учительницы заговорила Женя. – Так что привыкай к своему новому образу. Будешь хандрить – продлю наказание.

   – Чего? – возмутилась я.

   – Ты же не хочешь сдуться, – прищурив карие глаза, спросила шатенка. Так и подмывало свернуть ее шейку. Я не сдавалась. Нет. И трусихой тоже не была.

   – Хрен.

   – Ну, вот и ладушки, – хлопнув в ладоши, Женя встала. – Вы как хотите, а мне пора, – с этими словами она испарилась, и теперь мы сидели с Василисой, смотря каждая в свою точку.

   – Ладно, – вздохнула. Голубые глаза вопросительно посмотрели на меня. – Я тоже пойду. Прости, но вынуждена оставить тебя одну.

   Вася понимающе улыбнулась и я, улыбнувшись в ответ, отправилась на следующую пару. История, как было написано в расписании. Прибыв в аудиторию, я убедилась, что там сидит моя группа и так же, уселась за пустующую парту. Мой внешний вид произвел и на эту преподавательницу довольно ожидаемое впечатление, вызвав немой шок.

   – П-посмотрим, что вы помните об истории из школьных тем, – с запинкой начала она, все так же покосившись на меня. Последующие полчаса она спрашивала многих, но не меня. Мои губы растянулись в довольной улыбке. Мне определенно нравились некоторые заслуги моей роли. Никто не хотел общаться со мной, а поскольку большая часть группы были девочками, то это было мне на руку. Заводить подружек не хотелось. Что же касалось мужской половины, то с ними я явно не сдружусь.

   – Мишутка, – послышалось сзади.

   Почему не сдружусь? Очевидно, поэтому.

   – Ми-ишка-а-а, – протяжно завыли.

   – Чего? – повернулась я к воющим одногруппникам.

Ты весь день сегодня ходишь дутый,

даже глаз не хочешь поднимать.

Мишка, в эту грустную минуту,

Так тебе мне хочется сказать:

   Это было мне ответом. Эти дебилы не придумали ничего лучше, как включить какую-то идиотскую песню. Черт, меня еще в школе ей дразнили.

Мишка, Мишка, где твоя улыбка

Полная задора и огня?

   Они радостно улюкали, подпевая. Мое настроение смело к чертям собачьим.

   – Ну что же ты, улыбнись страшилище, – гнусненько хихикал один из парней. Как их звать не помнила, да и даже не напрягалась запоминать, честно говоря.

   – И полетят сейчас головы, – прошептала, прикрывая глаза и потирая виски. Отвернувшись от них, постаралась не обращать внимания.

   – Чего бубнишь, Мишаня? Для тебя, чудища, тут песню исполняют, стараются.

   Вздохнув, начала считать до десяти.

   – Эй, ты там не плачешь от счастья? Растрогалась? – с соседних парт послышались смешки.

   – Не поверишь, но да, – ответила, не поворачиваясь. – Может еще раз, на бис?

   Очевидно, парнишка не уловил моего злорадного тона и сарказма, сочившегося в нем, и продолжил завывать. Друг же его, напротив, уловил в моих словах прозрачную угрозу и хотел ему уже что-то сказать, но его опередили. Точнее опередил мой учебник по истории. Знала же, что пригодится книжечка когда-нибудь. Старенькая была и толстенная.

   Через секунду все замолкли. Озадаченный одногруппник смотрел на своего друга, в которого была кинута иною книга.

   – Певец из тебя не важный, – бросила, повернувшись, но долго мне просидеть спокойно не дали.

   – Что ты сейчас сделала? – меня схватили за футболку и грубо потянули на себя.

   – Повторить? – подняв бровь, уставилась на покалеченное «историей» лицо. Мысленно усмехнулась, поставив пять себе за меткость. Очевидно, уголок книги прошелся по щеке моего певца.

   – Гадина готическая, – прошипел он, хватая меня за волосы.

   – А ну успокойтесь! – раздался возглас преподавательницы.

   – А я думала, что за волосы при драке хватаются только бабы, – поморщилась от боли и, не желая тянуть время, что есть силы, ударила парню под дых. Я упоминала, что в детстве мы с Женькой часто дрались, и поэтому у меня уже имелся опыт «отдирать» свои волосы из рук противника. Ловко извернувшись, обхватила его руку ладонями и повернула в разные стороны с силой, от чего у парня издался еще один выдох. Волосы мои он все же выпустил, но, недолго прибывая в «ауте», начал надвигаться на меня.

   – Бегом! – я услышала запыхавшийся голос преподши только тогда, когда нас разнимали одногруппники.

   – Сука! – шипел мой противник.

   – А ну-ка, спой еще раз, – рычала я, вися у кого-то на руках. – Коз-зел!

   Да, вот так и познакомилась с некоторой частью группы и чувствует моя пятая точка – не влилась я в коллектив студенческий.

   – Этого больше не повториться, – пробормотала, опустив голову.

   Евгения Вячеславовна, а так звали нашу историчку, с гневом взирала на меня сверху вниз.

   – Ты хоть понимаешь, чем может закончиться для тебя это?

   – Понимаю.

   – Тебя могут отчислить за это!

   – Но он сам начал, – попыталась оправдаться.

   – Это не повод начинать драку. Ты же девочка! – с детства часто слышимая от отца фраза была сказанная таким тоном, словно она пыталась мне доказать сей факт.

   – Он тоже мальчик, но ему это не дает никакого преимущества оскорблять...

   – Хватит! Он тоже получит по заслугам, – по голосу было похоже, что она устала.

   – Я больше так не буду, – мямлила я. Черт, сразу вспомнилась школа.

   – Здесь тебе не школа! – отрезала женщина, словно читая мои мысли. Я ожидала что-то еще, наподобие гневной преподавательской лекции на тему «что такое хорошо и что такое плохо», но ничего не услышала. С удивлением посмотрела на молодую историчку, которая что-то обдумывала. Так. Это уже ни есть хорошо.

   – Будешь отрабатывать, – на ее губах сверкнула победная улыбка.

   Да, определенно не так я планировала провести первый учебный день в новом университете.

   – Больше не буду пить. Не буду пить. И играть тоже. Не буду, – как мантру повторяла я, скобля щеткой шкафчики в раздевалке. После всех пар, меня оставили наедине с мужской раздевалкой, щеткой, чистящим средством и ведром с водой. – Швабру еще зажала, – с остервенением оттирала черную надпись от шкафчика. Женскую я уже помыла, теперь мучилась, драя мужскую. Идиотская надпись не поддавалась мне, и, обессилено зарычав, вскочила с колен.

   – Твою мать, – ругалась я, опрокинув ведро. Сегодня, очевидно, день-неудача, так как, сделав шаг, тут же поскользнулась и плюхнулась на пол. – Ненавижу этот университет! – отчаянно завыла, лежа на полу в грязной луже. Для полной картины осталось только ручками по воде пошлепать. Оставалось надеяться, что моему «певцу», как я прозвала его про себя, повезло не меньше.

   – Гандон, – обозвала я его. Да, увы, красноречием я не блистала, зато отборный русский мат знала в совершенстве и сейчас, половина моего словарного запаса, из этих знаний, обрушился на голову этого брюнета. Пусть знает Климову.

   Думаю, если бы у стен были уши, то они давно бы уже отвалились, так как от накипевших эмоций я не могла остановиться. Сняв свою футболку, начала выжимать ее, после чего бросила на стоявшую рядом скамейку, на этот раз моя меткость подвела меня, и футболка угодила прямо в лужу. Это было последней каплей.

   – Ненавижу!!! – яростно начала пинать несчастный шкафчик, отчего на том появилась вмятина. – Все козлы. Свиньи! Так засрать раздевалку возможно только отборным свиньям!

   Дверца недолго выдерживала мой напор и со скрежетом открылась. Остановившись, я посмотрела внутрь. Пусто. Ничего не лежит, не сломано. Вот только когда посмотрела вниз, мой взгляд натолкнулся на что-то маленькое и желтенькое внизу.

   – Охренеть! – поняв, что это, рычала, взмахнув руками. – Драться здесь, значит, нельзя, а трахаться – можно!

   Психологи твердят: «чтобы выбросить гнев, накопившийся внутри, просто можно покричать или же потопать ногами». Орать мне не хотелось, поэтому я яростно начала топать. – Ненавижу! Ненавижу!

   Спустя минут пять мое топанье прекратилось, а я просто стояла, сжимая кулаки, и глядя на злополучный шкафчик. Точнее на содержимое. Ну, уж нет, здесь я чистить не буду. Раздраженно выдохнув, закрыла лицо руками. Так я простояла еще минут пять, потихоньку остывая. Звук, похожий на свист, заставил меня замереть.

   – Неплохой вкус, – услышала я насмешливый голос. – Мне тоже нравится кружавчики.

   «Божечка милосердный, пусть это будет Евгения Вячеславовна», – молилась я, не желая открывать лицо. Хотя это маловероятно, что моя преподавательница по истории внезапно охрипла до мужского баритона и стала разговаривать вальяжно, применяя слова из молодежного сленга. И свистеть она бы явно не стала. Увы, все мои вознесении ко Всевышнему были им же и отметены. Ибо стоило мне убрать руки, как я наткнулась на взгляд карих насмешливых глаз. Передо мной стоял незнакомый мне парень, который явно забавлялся представшей ему картиной.

   Красивый, подметила я, оглядывая высокого брюнета, лениво оперевшегося плечом о стенку. Руки были его сложены на груди и, глядя на них, было понятно, что этот человек регулярно посещает спортзал.

   – И размер неплохой, – он склонил голову, словно оценивая. Только сейчас я обратила внимание на то, что стою перед ним в одном лифчике.

   – Черт, – опомнилась, прикрываясь руками. Поздно, как поняла по его лицу. Блин, и почему такой парень застал меня именно в таком виде? Однако все мое впечатление о нем быстро рассеялось, стоило красавчику раскрыть рот.

   – Страшная только.

Глава третья

   – Что ты сказал? – надеясь, что ослышалась, сжала кулаки и двинулась к нему.

   – Мне кажется, ты с макияжем переборщила, – хмыкнул брюнет. – Хотя, мне никогда не было понять фанатов металла или же тяжелого рока, – пожал плечами.

   – Мне кажется, – передразнила его, хватая со скамейки мокрую футболку. – Твоего мнения никто не спрашивал.

   – Мне кажется, – все так же рассматривая меня, состроил смешную гримасу. – Что кто-то тебе должен его был высказать. Не я, так кто-то другой.

   – Когда оно мне понадобится, обязательно спрошу, – буркнула, натягивая мокрую вещь, которая неприятно холодила тело. Посмотрев на огромный белый череп, изображенный на футболке, в окружении дыма, я, поморщившись, посмотрела на парня, который продолжал рассматривать меня. – Тебя не учили, что таращиться на людей не прилично? – проведя с ним от силы минуту, уже чувствовала нарастающее раздражение.