Текст книги "Барабаны осени. Книга 2. Удачный ход"
Автор книги: Диана Гэблдон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
PASSIONNEMENT
Глава 40
Лишение девственности
Велмингтон, колония Северная Каролина, 1 сентября 1769 года
Это была уже третья атака болезни Лиззи, что бы ни представляла собой эта болезнь. После первого приступа жестокой лихорадки Лиззи вроде бы вполне оправилась, и через день уже восстановила свои небольшие силы, настояв на том, что она вполне может отправиться в путешествие. Однако они проскакали на север, к Чарльстону, всего один день, а потом лихорадка вернулась.
Брианна поспешно стреножила лошадей и наскоро организовала место для стоянки поблизости от небольшого ручейка, – а потом всю ночь напролет бегала к этому самому ручью, карабкаясь вверх и вниз по скользкому берегу, набирая воду во флягу, смачивая пылающее тело Лиззи, вливая капли в ее распухшее горло…
Брианна ничуть не боялась темного леса или рыскающих вокруг зверей, но мысль о том, что Лиззи умирает в этом пустынном краю, вдали от тех мест, где ей могли бы оказать помощь, была достаточно страшной для того, чтобы Брианна готова была сломя голову броситься в Чарльстон сразу же, как только Лиззи сможет сесть в седло.
Однако к утру лихорадка отпустила девушку, и хотя Лиззи была ужасно слаба и бледна, она оказалась в состоянии ехать верхом. Брианна сначала колебалась, но наконец решила все же продолжить путь к Велмингтону, а не поворачивать назад. Желание, гнавшее ее вперед все это время, получило новый импульс: теперь Брианне необходимо было найти мать не только ради себя самой, но и ради Лиззи.
Большую часть своей жизни Брианна ощущала недовольство собственными размерами, поскольку на всех школьных фотографиях она маячила где-то в глубине кадра; но чем взрослее она становилась, тем более начинала ценить и свой рост, и свою силу. А уж теперь, когда они с Лиззи очутились в этих диких местах, она окончательно поняла выгоду своего телосложения.
Брианна одной рукой уперлась в раму кровати, а другой извлекла горшок из-под тощих белых ягодиц Лиззи. Лиззи была худой, но на удивление тяжелой, да к тому же сейчас она почти ничего не соображала; она лишь стонала да беспомощно дергалась всем телом, а потом эти подергивания внезапно перешли в самые настоящие судороги, вызванные сильным ознобом.
Но постепенно содрогания утихли, хотя зубы Лиззи были все еще крепко стиснуты, – так сильно, что острые скулы выпирали из-под кожи.
Малярия, в сотый, наверное, раз подумала Брианна. Да, это должна быть малярия, раз приступы вот так вот регулярно повторяются. Множество маленьких розовых пятнышек на щеках и шее Лиззи напоминали о москитах, терзавших пассажиров с того самого момента, как с марса «Филиппа Алонсо» стал виден американский берег. Корабль вышел к материку слишком далеко к югу, и потом целых три недели тащился по прибрежным водам, подбираясь к Чарльстону, и всех без исключения все это время грызли кровососущие твари.
– Ну вот… тебе немножко лучше, да?
Лиззи едва заметно кивнула и попыталась улыбнуться, но ничего у нее не вышло, – она только стала похожа на белую мышку, хватившую отравленной приманки.
– Вода с медом. Попытайся немножко выпить, а? Хоть один глоточек, – сказала Брианна просящим тоном и поднесла чашку ко рту Лиззи. Ее охватило странное чувство дежа-вю… все это вроде как уже было… но – нет, она просто слышала отзвук материнского голоса в собственных словах и интонации. И осознание этого непонятным образом успокоило Брианну, как будто мать действительно стояла рядом, обращаясь к больной через дочь.
Впрочем, если бы тут действительно присутствовала Клэр, то больной сразу ж были бы выданы таблетки аспирина с апельсиновым экстрактом, крошечные пилюльки, которые следовало рассасывать не спеша, а заодно и другие лекарства, которые сбили бы жар и успокоили лихорадку с такой же скоростью, с какой тает на языке нежный крем пирожного. Брианна уныло посмотрела на седельные сумки, сваленные в углу комнаты. Нет там никакого аспирина; Дженни дала ей небольшой узелок с сушеными травами, которые она называла целебными, но чай из ромашки и перечной мяты лишь вызвал у Лиззи сильную тошноту.
Хинин, вот что нужно тем, кто страдает малярией; именно он был необходим Лиззи. Но Брианна понятия не имела, действительно ли хинин называют хинином в эту эпоху, и где его раздобыть. Но малярия была давно известной болезнью, а хинин добывают из растений… и уж наверное, здешний доктор имеет этот препарат, как бы он сейчас ни именовался?
Лишь надежда найти медицинскую помощь помогла Брианне справиться со вторым приступом болезни Лиззи. А после него она, боясь, что малярия снова захватит их в пути, посадила Лиззи на спину лошади впереди себя и поддерживала девочку, спеша вперед и вперед, ведя вторую лошадь в поводу. Лиззи то пылала жаром, то тряслась от холода, и они добрались до Велмингтона измученные вконец и ослабевшие до невозможности.
Но теперь они были здесь, в самом центре Велмингтона, – и все так же беспомощны, как и до сих пор. Бри, сжав губы, посмотрела на столик у кровати. На нем лежала смятая тряпка, испачканная кровью.
Хозяйка постоялого двора, едва глянув на Лиззи, тут же послала за аптекарем. Вопреки тому, что говорила ей мать о примитивном состоянии медицины и необразованности медиков восемнадцатого века, Брианна почувствовала внезапное облегчение, увидев пришедшего мужчину.
Аптекарь оказался прилично одетым молодым человеком с добрым лицом и довольно чистыми руками. Вне зависимости от того, каковы были его медицинские познания в целом, он явно знал кое-что о малярии, – хотя, возможно, и не намного больше, чем сама Брианна. Но для нее куда важнее было то, что она теперь не одна, что кто-то еще готов позаботиться о Лиззи.
Молодой человек скромно попросил Брианну выйти за дверь, пока он будет осматривать больную, – и она оставалась в коридоре, пока не услышала негромкий вскрик, и тогда рывком распахнула дверь… и увидела молодого аптекаря с ланцетом в руке, бледную как мел Лиззи – и кровь, струившуюся из разреза на руке девушки, у локтя.
– Но это изгонит из нее лишнюю влагу, мисс! – умоляющим тоном повторял аптекарь, отбиваясь от разъяренной Брианны и одновременно пытаясь защитить свою пациентку. – Разве вы не понимаете? Это необходимо – изгнать лишнюю жидкость! Если этого не сделать, горячая желчь отравит ее внутренние органы и наполнит все тело, ей же самой от этого будет большой вред!
– Это вам будет причинен немалый вред, если вы не уйдете сейчас же! – сообщила аптекарю Брианна, шипя сквозь стиснутые зубы. – Убирайтесь сию минуту!
Медицинское рвение угасло, подавленное чувством самосохранения, и молодой человек схватил свой чемоданчик и, преисполненный негодования, вышел из комнаты, и лишь на секунду на нижней ступени лестницы, чтобы выкрикнуть несколько слов, предупреждая Брианну о возможных последствиях ее поступка.
Эти слова звучали в ее ушах, пока она бегала вверх-вниз но ступеням, то и дело набирая в кувшин воды из кухонного медного котла. Конечно, по большей части слова аптекаря говорили просто о его невежестве… все эти рассуждения о дурной крови и горячей желчи… но он сказал и кое-что такое, что смутило Брианну. «Если вы не желаете прислушаться к полезному совету, мисс, вы просто доведете свою горничную до смерти! – вот что кричал аптекарь из темноты под лестницей, искренне негодуя. – Вы же не знаете, что делать!»
Она действительно не знала. Она даже не была уверена в том, чем именно больна Лиззи; аптекарь назвал ее болезнь просто «лихорадкой», а хозяйка постоялого двора говорила о «привыкании». Хозяйка сообщила, что этим страдают многие только что приехавшие в колонии, и что такая лихорадка повторяется время от времени, и это просто потому, что люди осваиваются с новыми условиями и насекомыми. Судя по словам этой доброй леди, такая болезнь обычна для иммигрантов, но далеко не каждый переживает процесс привыкания.
Таз наклонился, горячая вода плеснула на запястье Брианны. Вода – вот и все, что у нее было. Бог знает, чистая ли вода в колодце за постоялым двором; лучше брать кипяченую воду из котла и ждать, пока она остынет, хотя это и занимает довольно много времени. Вода в кувшине была уже прохладной; Брианна влила несколько капель в пересохшие губы Лиззи, потом снова уложила девушку поудобнее. Обтерла влажным лоскутом лицо и шею Лиззи, откинула стеганое одеяло и слегка смочила льняную рубашку… крошечные соски Лиззи проступили под влажной тканью, как темные бутончики.
Лиззи умудрилась улыбнуться, потом ее веки опустились, она вздохнула – и провалилась в сон, расслабившись, как старая тряпичная кукла.
Брианна почувствовала себя совершенно опустошенной. Она подтащила единственный имевшийся в их номере табурет к окну и упала на него; облокотившись о подоконник, Брианна тщетно пыталась отыскать хоть глоток свежего воздуха. Духота царила и здесь – духота, давившая на них всю дорогу до Чарльстона, как тяжелое ватное одеяло… нечего было и удивляться, что Лиззи была просто раздавлена весом этой чудовищной атмосферы.
Брианна осторожно почесала зудевшее место на ноге; насекомые нападали на нее далеко не с таким аппетитом, как на Лиззи, но все же и ей досталось несколько укусов. Малярии она не боялась; ей делали соответствующую прививку, равно как и прививки от тифа, холеры и чего-то еще, она и не помнила всех названий. Но не существовало вакцины для защиты от тропической лихорадки, например, или от десятков других болезней, что таились в плотном влажном воздухе, как злобные духи. Интересно, многие ли из них распространяются кровососущими насекомыми?
Девушка закрыла глаза и прислонилась головой к деревянной оконной раме, промокая выступившие на лбу капли пота полой рубашки.
Должно быть, пахнет от нее… сколько времени она не меняла одежду? Но это не имело значения; она почти не спала два дня и две ночи, и слишком устала для того, чтобы переодеваться, ее сил хватало лишь на то, чтобы умыться.
Лиззина лихорадка вроде бы наконец-то прекратилась, но надолго ли? И если она вернется, то почти наверняка убьет маленькую горничную; она уже и без того невероятно похудела за время морского путешествия, а ее бледная кожа не то чтобы загорела, а приобрела какой-то странный желтый оттенок.
Но здесь, в Велмингтоне, им все равно никто не поможет. Брианна резко выпрямилась на табурете, чувствуя, как хрустнули утомленные суставы. Устала она или нет, все равно выход у нее только один. Она должна найти свою мать, и как можно быстрее.
Она могла бы продать лошадей и нанять лодку, чтобы подняться вверх по реке. И даже если лихорадка возобновится, ей легче будет ухаживать за Лиззи в лодке, чем в этой душной маленькой комнатке, насыщенной дурными запахами… и к тому же они даже в таком случае будут приближаться к своей цели.
Брианна встала и плеснула в лицо водой, попутно отводя назад влажные от пота волосы. Расстегнув измятые бриджи, она сняла их, и в ее сонном уме строились отрывочные планы дальнейшего путешествия.
Лодка, река. Наверняка на воде намного прохладнее… Больше никакой верховой езды; мускулы ее ног отчаянно болели после четырех дней, проведенных в седле. Да, они должны доплыть до Кросскрика и отыскать Джокасту Маккензи.
– Тетя… – пробормотала Брианна, слегка пошатнувшись, когда тянулась к масляной лампе. – Двоюродная бабушка Джокаста. – Она вообразила себе некую добродушную седовласую леди, старую, морщинистую… и как эта леди радостно приветствует ее, узнав, что Брианна прибыла из Лаллиброха… Семья. Как это было бы здорово – снова обрести семью! Потом перед ее мысленным взором промелькнул Роджер, как это слишком часто случалось… Но Брианна решительно отогнала его образ; у нее еще будет время подумать о Роджере, когда она справиться со своей главной задачей.
Над огоньком лампы зависло крошечное облачко насекомых, а стена рядом была сплошь испещрена тонкими тенями москитов и златоглазок, решивших сделать перерыв и отдохнуть от бесконечных поисков пищи.
Брианна прикрутила фитиль – пламя лампы было едва ли горячее окружавшего ее воздуха, – и в темноте через голову стащила с себя рубашку.
Джокасте наверняка в точности известно, где сейчас находятся Джейми Фрезер и ее мать… и она должна помочь Брианне добраться до них. В первый раз с того момента, как она шагнула в круг стоячих камней, Брианна подумала о Джейми Фрезере без любопытства или тревоги. Сейчас ее не интересовало ничто, кроме поисков матери. Ее мать знает, как вылечить Лиззи; мама знает, как уладить любую проблему…
Брианна расстелила на полу одеяло и легла на него, совершенно обнаженная. Она уснула в одно мгновение, и ей снились высокие горы и чистый белый снег.
К следующему вечеру дела выглядели уже куда лучше прежнего. Лихорадка действительно отступила, как и в прошлый раз, оставив Лиззи слабой, измученной, но с ясным и трезвым умом. И температура у девушки была в норме, насколько это вообще было возможно при такой жаре. Брианна, неплохо отдохнувшая за ночь, вымыла волосы и обтерла все тело губкой, обмакивая ее в таз с водой. Потом она попросила хозяйку постоялого двора присмотреть за Лиззи, пока Брианна, в бриджах и пальто, отправилась по делам.
Дела эти заняли большую часть дня – и причинили немало страданий, поскольку Брианну постоянно сопровождали взгляды вытаращенных глаз и разинутые рты, когда мужчины догадывались о том, что она – женщина… но она продала лошадей, и надеялась, что ей дали хотя бы относительно честную цену. И еще она узнала о некоем человеке по имени Вайорст, который возил пассажиров из Велмингтона в Кросскрик и обратно на своем каноэ за не слишком большую плату. Однако ей не удалось найти этого Вайорста до наступления темноты, а болтаться ночью в доках – хоть в бриджах, хоть без них, – было слишком опасно.
Заметно приободрившаяся Лиззи была внизу, когда Брианна к закату вернулась на постоялый двор, – хозяйка хлопотала возле нее, потчуя девочку овсяным пудингом и цыплячьим фрикасе.
– Тебе лучше! – радостно воскликнула Брианна. Лиззи кивнула, сияя, и проглотила неразжеванный кусок пудинга.
– Да, лучше, верно, – сказала она. – Я себя отлично чувствую, а миссис Смутс была так добра, что позволила мне постирать все наши вещи. Ох, как это приятно – снова чувствовать себя чистой! – пылко произнесла Лиззи, дотрагиваясь до своего шейного платка, который, похоже, только что отутюжили.
– Тебе не следовало заниматься стиркой и глажением! – выбранила ее Брианна, усаживаясь на скамью рядом со своей горничной. – Ты еще слишком слаба, ты можешь снова разболеться!
Лиззи скосила глаза на кончик своего тонкого носа, и уголки ее рта тронула сдержанная улыбка.
– Ну, я не думаю, что тебе хотелось бы встретиться со своим папой в одежде, которая вся покрыта грязью. Да и вообще, даже самое скромное чистое платье куда лучше того, что на тебе сейчас надето. – Взгляд маленькой горничной с неодобрением скользнул по бриджам; Лиззи очень не нравилась склонность ее хозяйки носить мужской костюм.
– Встретиться с моим папой? Что ты хочешь… Лиззи, ты что-то о нем слышала? – В сердце Брианны вспыхнула отчаянная надежда, яркая, как молния.
Лиззи сделала серьезное лицо.
– Ну да, слыхала. Я как раз потому-то и взялась за стирку… мой па всегда говорит, что достойное поведение вознаграждается…
– Уверена, что это так, – сухо перебила ее Брианна – Но что ты узнала, и как, откуда?
– Ну, я как раз развешивала твое белье… те хорошенькие штучки с кружевами, и…
Брианна схватила маленький кувшинчик с молоком и угрожающе занесла его над головой горничной. Лиззи пискнула и отшатнулась, хихикая.
– Хорошо, хорошо! Я уже рассказываю! Рассказываю!
Оказалось, что в то время, когда Лиззи занималась стиркой, во двор вышел один из постоянных посетителей таверны, чтобы выкурить трубку, поскольку погода стояла отличная. Он выразил восхищение трудолюбием Лиззи и ее умением выполнять домашнюю работу, и они разговорились, а в ходе разговора выяснилось, что этот джентльмен – по имени Эндрю Макнейл – не только слышал о Джейми Фрезере, но и хорошо с ним знаком.
– Знаком? Что он еще сказал? Он еще здесь, этот Макнейл?
Лиззи протянула руку и успокаивающе коснулась пальцев Брианны.
– Ты меня торопишь, я не умею рассказывать так быстро… нет, его здесь нет. Я пыталась уговорить его остаться, но он сказал, что отправляется в Нью-Берн на пакетботе и не хочет опоздать к отплытию. – Лиззи была почти так же взволнована, как Брианна; ее щеки, правда, оставались все такими же ввалившимися и бледными, но кончик носа порозовел. – Да, мистер Макнейл знает и твоего па, и твою двоюродную бабушку Камерон тоже… она важная леди, так он сказал, и очень-очень богатая, у нее просто жуть какой большой дом, и куча рабов, и…
– Да при чем тут она, что он сказал о моем отце? Он говорил о моей матери?
– Клэр! – с торжествующим видом воскликнула Лиззи. – Так ведь твою маму зовут, правильно? Я спросила, и он сказал – да, миссис Фрезер зовут именно Клэр! И он сказал, что она просто чудо какая целительница… а разве ты не рассказывала мне, какой замечательный доктор твоя ма? Он сказал, он сам видел, как она сделала ужасно трудную операцию одному мужчине, уложила его прямо на обеденный стол и отрезала ему яйца, а потом назад пришила, прямо у всех на глазах, все гости это видели!
– Ну, тогда это точно моя мама. – Брианна смеялась, но в уголках ее глаз скопились слезы. – Они оба в порядке? Он давно их видел?
– Ох, вот это как раз самое интересное! – Лиззи наклонилась вперед, глаза у нее расширились от волнения, она ведь собиралась сообщить невероятно важную новость. – Он в Кросскрике – твой па, мистер Фрезер! Один человек из его знакомых тут, под судом за какое-то насилие, и твой па приехал, чтобы стать свидетелем в его пользу. – Лиззи промокнула вспотевшие виски шейным платком. – Мистер Макнейл сказал, что очередное заседание суда будет не раньше как в следующий понедельник, потому что судья заболел, а другой судья едет аж из Эдентона, и пока он не явится, разбирательство отложено.
Брианна откинула со лба прядь волос и перевела дыхание, едва осмеливаясь верить своей удаче.
– В следующий понедельник… а сегодня суббота! Господи, но сколько же времени нужно, чтобы подняться вверх по реке?
Лиззи поспешно перекрестилась, желая искупить невольную ошибку своей хозяйки, всуе упомянувшей имя божье, но разволновалась не меньше Брианны.
– Я не знаю, но миссис Смутс говорила, ее сын как-то раз туда ездил… мы можем у него спросить.
Брианна резко повернулась на скамье, оглядывая таверну. Мужчины и юноши понемногу стягивались сюда с приближением вечера, чтобы выпить или поужинать после работы, прежде чем пойти домой и улечься спать, и сейчас в небольшом помещении скопилось уже человек пятнадцать или двадцать.
– Который из них младший Смутс? – спросила Брианна, вытягивая шею, чтобы рассмотреть всю толпу.
– Младший-то… да вон тот парень с такими милыми карими глазами. Я его позову, ладно? – Лиззи, расхрабрившаяся от волнения, соскользнула со скамьи и начала пробираться между посетителями.
Брианна все еще держала кувшин с молоком, но так и не наполнила свою кружку. Ее горло сжалось от возбуждения, она все равно не смогла бы проглотить ни капли. Всего неделя! Точнее, чуть больше недели…
Велмингтон – маленький город, думал Роджер. Сколько тут может быть мест, где она могла бы находиться? Если, конечно, она вообще здесь. Роджер подумал, что это более чем возможно; расспросы в припортовых тавернах Нью-Берна позволили ему узнать, что «Филипп Алонсо» благополучно добрался до Чарльстона, к тому же всего за десять дней до того, как «Глориана» встала на якорь в Эдентоне.
Чтобы добраться от Чарльстона до Велмингтона, Брианне могло понадобиться от двух дней до двух недель, – если считать за факт, что она действительно направилась именно в этот город.
– Она здесь, – пробормотал Роджер себе под нос. – Черт побери, я знаю, что она здесь!
Было ли его утверждение результатом логического вывода, или интуитивного прозрения, или просто надеждой, или же проявлением упрямства, – Роджер все равно цеплялся за эту мысль, как тонущий моряк за обломок рангоута.
Сам он сумел добраться от Эдентона до Велмингтона без особых усилий. Когда началась разгрузка «Глорианы», он понес к товарному складу ящик с чаем, вошел внутрь, поставил ящик на место, а потом вернулся к дверям и остановился, как бы заново повязывая шейный платок вокруг головы. Как только в склад вошел следующий матрос, Роджер вышел наружу, повернул направо, а не налево, и через несколько секунд уже поднимался по узкому переулку, мощеному булыжником, уходя от доков к городу.
На следующее утро он вернулся к причалам, нанялся в качестве грузчика на маленькое судно, перевозившее товары для военно-морского флота из Эдентона на главный склад в Велмингтоне, где все это добро скапливалось, чтобы позже быть отправленным в Англию на больших кораблях.
С этого судна он тоже сбежал, уже в Велмингтоне, не испытав ни малейших угрызений совести. Он не мог тратить время понапрасну; он должен был найти Брианну.
Роджер знал, что она здесь. Поместье Фрезер Ридж располагалось в горах; девушке необходим был проводник, чтобы добраться туда, и Велмингтон был как раз наиболее подходящим местом для поисков такового. А если она здесь, ее обязательно заметили, Роджер мог спорить на что угодно, что это так. Он лишь надеялся, что на Брианну пока что не положил глаз кто-нибудь, имеющий дурные намерения.
За время быстрой прогулки по главной улице и району порта Роджер насчитал двадцать три таверны. Господи, да эти люди пьют, как рыбы! Конечно, могло оказаться и так, что Брианна сняла комнату в частном доме, но все равно начинать следовало именно с питейных заведений.
К вечеру Роджер побывал уже в десяти тавернах; он бы обошел и больше, но ему приходилось вести себя поосторожнее, чтобы избежать встречи с товарищами по плаванию. Видя огромное количество пьяных и не имея ни единого лишнего пенни, Роджер в конце концов просто умирал от жажды. Он еще и не ел ничего целый день, и это совсем не улучшало его настроения.
И в то же время он едва замечал и голод, и жажду. В пятой таверне он нашел человека, который видел Брианну, в седьмой таверне ему встретилась женщина, также видавшая девушку. «Высокий мужчина с рыжими волосами», – так сказал местный житель, но женщина описала Брианну иначе: «Очень большая девушка, одетая в мужские бриджи, – При этом леди неодобрительно прищелкнула языком. – Идет себе по улице, как ни в чем не бывало, а пальто через руку перекинула, и каждый может полюбоваться на ее зад!»
Если бы ему удалось самому увидеть этот зад, с горечью подумал Роджер, уж он бы знал, что ему делать. Он попросил у добросердечной хозяйки таверны чашку воды и вновь отправился на поиски, преисполненный решимости.
К тому времени, когда окончательно стемнело, он успел заглянуть еще в пять таверн. Теперь уже пивные залы были набиты битком, и Роджер обнаружил, что высокая рыжеволосая девушка в мужской одежде уже целую неделю служит предметом активного обсуждения местной публики. А комментарии, донесшиеся до его ушей, заставили Роджера то и дело краснеть от гнева, и лишь страх оказаться не ко времени в местной кутузке удерживал его от того, чтобы набить кому-нибудь физиономию.
В общем, он вышел из пятнадцатой таверны, обменявшись несколькими энергичными словами с парочкой пьянчужек и кипя от ярости. Черт побери, неужели у этой женщины совсем нет соображения? Она что, не понимает, на какие поступки бывают иной раз способны мужчины?
Роджер остановился прямо посреди улицы и вытер рукавом вспотевшее лицо. Тяжело дыша, он прикидывал, куда бы ему направиться теперь. Надо зайти еще в какое-нибудь заведение, решил он наконец, потому что если он не найдет чего-нибудь съестного, то просто свалится плашмя на дорогу и никого уже не отыщет.
«Синий Бык», решил Роджер. Он уже заглядывал в сарай этой таверны, когда проходил мимо, и заметил там большую кучу свежей соломы. Он потратит один-два пенни на обед и, возможно, хозяева проявят истинно христианское милосердие и позволят ему переночевать в конюшне.
Когда он уже поворачивал к «Синему Быку», то краем глаза заметил некую вывеску… «Велмингтонская газета, Дж. Джиллет», прочитал Роджер. Это была редакция одной из тех немногих газет, что существовали в данную эпоху в колонии Северная Каролина. Но если бы спросили Роджера, он сказал бы, что и одной для них слишком много. У него возникло отчаянное желание схватить камень и швырнуть его в окно Дж. Джиллета. Но вместо этого сорвал с головы влажную от пота ленту, удерживавшую волосы, и, сделав над собой немалое усилие, чтобы выглядеть относительно спокойным, повернул к реке, к «Синему Быку».
Она была там.
Она сидела у очага, и ее связанные в хвост волосы поблескивали в свете огня… она углубилась в разговор с каким-то молодым человеком, и Роджеру тут же захотелось кулаком стереть улыбку с физиономии этого типа. Но он просто с шумом захлопнул за собой дверь и направился к Брианне. Она обернулась и безразлично глянула на бородатого незнакомца. Но в следующую секунду в ее взгляде вспыхнуло узнавание, потом – радость, и широкая улыбка расплылась по лицу девушки.
– Ох… – выдохнула она. – Это ты…
И тут же выражение ее глаз изменилось – Брианна осознала вдруг, что означает появление Роджера… и она завизжала. Это был хороший, основательный визг, и все посетители таверны разом повернулись на звук и уставились на девушку.
– Черт побери! – Роджер перегнулся через стол и схватил Брианну за руку. – Ты вообще соображаешь, что делаешь? Какого дьявола ты тут сидишь?
Лицо Брианны стало белым, как бумага, глаза округлились и потемнели от потрясения. Она дернулась, пытаясь вырвать руку.
– Пусти!
– Черта с два! Ты пойдешь со мной, и пойдешь сию же минуту!
Обогнув стол, Роджер поймал вторую руку Брианны, рывком поднял девушку на ноги, развернул и подтолкнул к двери.
– Маккензи!
О черт, это был один из матросов грузового судна, с которого сбежал Роджер… Роджер окатил моряка бешеным взглядом, готовый смести со своего пути любую помеху. К счастью, матрос был и меньше ростом, и намного старше Роджера, а потому не особо рвался на скандал… и тем не менее, поскольку он был в таверне не один, он все же набрался храбрости и, вызывающе вздернув подбородок, спросил:
– Чего это ты привязался к девочке, Маккензи? Оставь-ка ее в покое!
По толпе посетителей пробежал легкий шум, мужчины оторвались от выпивки, привлеченные перепалкой. Роджер понял, что должен увести Брианну отсюда немедленно, или же ему вообще не удастся вывести ее из таверны.
– Скажи им, что все в порядке, что мы с тобой знакомы! – прошипел он в ухо Брианны.
– Все в порядке! – послушно повторила Брианна, хотя ее голос прозвучал хрипло и глухо и был едва слышен сквозь поднявшийся в пивнушке шум. – Все в порядке. Я… я его знаю.
Матрос с торгового судна сел на место, но на его лице по-прежнему читалось сомнение. Тощая юная девушка, сидевшая в уголке у камина, вскочила и подбежала к Роджеру; она выглядела перепуганной до полусмерти, но тем не менее храбро схватила со стола керамическую бутылку, зажав ее в кулачке, и явно была готова врезать Роджеру как следует, если понадобится. Ее высокий пронзительный голос прорезал воздух, как нож:
– Мисс Бри! Но вы ведь не пойдете с этим черным разбойником, верно?
Брианна как-то странно фыркнула – похоже, ей было и смешно, и в то же время она находилась на грани истерики. Извернувшись, она вонзила ногти в ладонь Роджера. Ошеломленный резкой болью, он ослабил хватку, и Брианна тут же вырвалась из его рук.
– Все в порядке, – повторила она, теперь уже куда более уверенно. – Мы с ним знакомы. – Брианна кивнула маленькой девушке, стараясь успокоить отчаянную подругу. – Лиззи, отправляйся-ка ты спать. Я… я вернусь немного позже. – Она развернулась на каблуках и быстро пошла к двери.
Роджер окинул посетителей таверны таким взглядом, что у всех мгновенно пропала охота вмешиваться в чужие дела. И вышел следом за Брианной.
Она ждала его сразу за дверью; ее пальцы вцепились в руку Роджера так стремительно и с такой силой, что будь этот жест вызван радостью встречи, Роджер был бы просто счастлив. Но он сильно сомневался в том, что ногти Брианны царапали его кожу от восторга.
– Что ты здесь делаешь? – резко спросила девушка. Роджер высвободил свою руку и крепко сжал пальцы Брианны.
– Не сейчас, – твердо бросил он. И быстро увлек Брианну в сторону от таверны, вдоль дороги, под укрытие огромного конского каштана. Небо пока еще слегка светлело, отражая остатки сумеречного света, но под низко нависшими ветвями, спускавшимися почти до земли, было достаточно темно, чтобы парочка могла спрятаться от любопытствующих, вздумай те последовать за Брианной и Роджером из пивнушки.
Едва они вошли в тень, как Брианна стремительно повернулась лицом к Роджеру.
– Что ты здесь делаешь, черт тебя побери?
– Тебя ищу, маленькая дурочка! А вот какого черта, позволь спросить, ты здесь делаешь? Да еще в таком наряде, чтоб тебе пусто было! – Роджер лишь мельком глянул на бриджи и рубашку девушки там, в освещенном помещении таверны, но этого было более чем достаточно.
В собственном, родном времени Брианны эта одежда выглядела бы слишком мешковатой и потому абсолютно не сексуальной.
Однако после того, как Роджер в течение нескольких месяцев видел только длинные юбки и тесные блузки, дополненные плотно повязанными шейными платками, вид длинных ног Брианны, пусть и скрытых уродливыми бриджами, зрелище бедер и лодыжек оказались настолько возбуждающими и приводящими в бешенство, что Роджеру мгновенно захотелось завернуть Брианну во что угодно – в скатерть, в простыню… лишь бы никто не видел этого безобразия.
– Ненормальная женщина! Ты с таким же успехом могла выйти на улицу и вовсе голышом!
– Не будь идиотом, Роджер! Что ты тут делаешь?
– Я уже сказал – тебя ищу.
Он схватил ее за плечи и крепко, очень крепко поцеловал. Страх, гнев и бесконечное облегчение от того, что он все-таки отыскал Брианну, смешались в этом поцелуе, и еще ко всему прочему добавилась мощная волна желания – такого сильного, что Роджера с головы до ног пробрала дрожь. И Брианна тоже вздрогнула. Она вцепилась в Роджера, слабея в его руках.
– Все в порядке, – прошептал он ей в ухо. А потом зарылся лицом в волосы девушки. – Теперь все в порядке, я здесь. Я о тебе позабочусь.
Брианна резко выпрямилась, отстранившись от Роджера.
– Все в порядке? – вскрикнула она. – Да что ты такое говоришь? Бога ради, какой порядок, если ты здесь!
Ошибиться было невозможно – в голосе девушки слышался самый настоящий ужас. Роджер схватил ее за руки.
