Текст книги "Билет в страну дождей (СИ)"

«... Ну ни х... себе ж! „Вы провели в больнице 17 месяцев!!!“ Ага! На календаре 2137 год. На небе – две луны! А материка Австралия – никогда не существовало! Для семнадцати месяцев как – то многовато... Одно радует – островного государства Великобритания, тоже нет. Впрочем, есть Федерация Ирландии и Шотландии».

Мужчина задумчиво отступил от окна. Больничная палата, отключенные приборы и две луны в ночном небе.

– Совсем я не по детски ногу подвернул! – звук собственного голоса, чуть хрипловатый и совершенно не уверенный.

Скрипнувшая дверь, легкие шаги и на плечи опустились нежные женские ладони. Сейчас – нежные. А еще две недели назад – сильные и жесткие. Особенно когда пришло полное осознание, что прошлая жизнь осталась в хрен различимых далях. Сейчас уже не страшно и не так хочется курить. Нет, потомки, вообще – то не плохие. Только какие – то они ... правильные. До тошноты. Подчистили генофонд, справились с зависимостями. В космос вышли. Не так, как нам хотелось, правда. Но вот уже полсотни лет, расселяется человечество по разным планеткам. Тараканий вид... Хорошо у них. Плавно, спокойно, красиво. Белозубые улыбки, точеные фигурки девушек, спортивные, без грамма жира – юноши.

– Опять скучаешь?

– В вашем мире не до скуки...

– Сказал человек, поставивший на уши всю больницу...

"Поставил на уши"... А еще они быстро учатся. Всего раз ляпнул, и – вот, уже пошла, гулять по больничке... Хорошо, что мат тогда не использовал. А ведь хотелось. Сильно хотелось. Да и сейчас хочется. И, наверное, впервые в жизни, хочется напиться.

– А вот такой я не правильный!

А вместо ответа – тихий шорох одежды, падающей на пол.

– Иди сюда, "неправильный". Хватит близняшек рассматривать! Тут девушка мерзнет!

Нет, это не чувства. Это не эмоции. Это -терапия... И я это знаю. И знаю, как себя уже здесь вести. И что говорить...

Этот год пошел под хвост коню в марте месяце. Пошел, все, набирая обороты, сметая события, построенные отношения, важные знакомства и физическое состояние. Такое уже было – двенадцать лет назад. Думал – подохну. Ломало и корежило. От всего того времени в памяти осталось только мое прощание с бывшими друзьями. Потом – всё, тьма. Три года полной ломки себя, любимого. Смена гардероба. Блин, это было самым легким! За три года выбил из своего состояния всю юношескую инфантильность и саможалость. Научился улыбаться и молчать. И снова, всё по кругу, словно мало мне было. А может и вправду, осталось еще нечто, что пришла пора выдавливать.

– Будем давить!

Спящее рядом тело поелозило носом по плечу и снова ровно задышало.

"Вот и пусть спит".

"... Очередная фура приехала не во время. Отложив инструмент, переодеваюсь на "разгрузку". На парковке уже дизелит экспедитор, у него "горит" доставка. Ага, знаем, плавали. Перед праздником, тьма клиентов, обслужить которых наши инсультные консультанты могут только одним способом – "как нибыдь", а Максу потом разводить их косяки и таскаться по адресам.

Это моя должность – легкая и понятная: собрать компы, настроить и сдать Максу. Встретить фуру, перекидать товар в "газель" и снова, к любимому шуруповерту и второсортному железу, из которого надо сделать "конфетку". Увы, конфетка получается так себе.

– У нас снова полста мест – а вот это Макс, – Скоро совсем нечем торговать будет. Потом еще авиа забрать надо, а то мобил ваще нету. А тут еще Тоха бузит...

Тоха – наш водитель "газели". Хитрый, как все "газельщики", слегка ленивый, как все водители, но, когда надо – быстрый, как... Вот только в последнее время ему ничего не надо – "заелся", господин хороший. Снова Максу придется его брить, для стимула.

Фура впечатляла. Нет, даже не так – ВПЕЧАТЛЯЛА, мля! Дырявый потолок, металлические борта, покрашенные зеленой краской снаружи и украшенные пятнами ржавчины – изнутри. Учитывая, что сейчас та самая ранняя весна, то... Да, опять картон под руками расползается от влаги. Прощай, гарантия на ноутбуки и бытовую технику! Здравствуй, сервисцентр! Витя, наш инженер СЦ, будет счастлив. О, планшеты россыпью, круть! А где от них коробка?

– Макс, у нас снова "вскрытыш", сейчас, скину упаковку!

Спрыгиваю сверху, с коробкой в руках. Вот же... Обломившаяся досочка проваливается под ногой, тихое "хрусь" и... Непередаваемые ощущения!

– Мать! Макс, вези меня в больницу!

Вот в больничке – то, на втором проходе по лесенке, оступившись и взвыв от боли, я закрыл глаза. А когда открыл... Уже лежал... И было не больно. Только – обидно, до розовых слонов, что так по идиотски все получилось... "

–Утихомирься уже, – девушка на плече, сонно прижалась, устраиваясь удобнее. – С кем не бывает. Ударился головой, вот и все твои фантазии о другом мире. И меня опять разбудил! А раз разбудил, то и не лежи бревном! – Малиш, снова начала распускать свои прелестные ручки. – Еще хочу!

Хорошие потомки, тело – словно вчера родился. И запросы – соответственные.

– Малиш, я спать хочу!

– Ага, а еще курить и кушать! Знаю я твои желания! Работать, негр!

Вот, опять меня же и моими же словами! Впрочем, она права – от сигареты "после", я бы не отказался. Но, чего нет, того – нет. Не курят потомки. И водку не пьют. Да и вина у них – г... плохие. Как Малиш говорит, лоза выродилась. Эх, потомки, Мичурина на вас нет! Вот был матерый человечище!

– О чем опять задумался? – Малиш требовательно куснула меня за плечо, – Только не говори, что не обо мне! Закусаю!

– У-у-у-у, комариха! И будешь объяснять, откуда на пациенте следы покусов?

– Ну, я же объясняю, откуда на мне засосы. – Малиш, хихикнула.

– А вот с этого места поподробнее! Это кто с тебя объяснения требует?

– Много будешь знать – плохо будешь спать!

– Вот же, комариха!

Вместо ответа – снова укус, теперь за ухо.

–Странный ты. Не плохой, но странный. Ненормальный. Все с тобой не так.

– Это, Малиш, всего – навсего эффект новизны. Через месяц привыкнешь, через три – не будешь обращать внимания, а через год – будешь думать: "И что я в нем нашла?".

– Может быть. Вот только года у нас не будет. – Малиш завернулась в простыню и, направляясь в сторону ванны, добавила: – И месяца – тоже – не будет...

Вот такая она всегда – честная и открытая, как все гребанные потомки! Нет у них ни иллюзий, ни надежд – голая прагматика... И никакой романтики!

– Завтра тебя осмотрит главврач, потом общее тестирование и тебя выпишут из больницы.

– И на что меня будут тестировать? Не вою ли на луну и приучен ли к туалету?

– В том числе и это. А вообще, – Малиш присела на кончик кровати, расчесывая волосы, – вообще это профтестирование. Ты не помнишь, кем работал, а в обществе все должны приносить пользу.

– А если я – мизантроп?

–Судя по нашим ночам – нет! – Малиш подошла к окну и задвинула жалюзи. – Для мизантропа ты слишком сильно любишь... – она не договорила, стремительно скользнула к двери и исчезла за ней, оставив после себя запах настоящей женщины и очередную недосказанность.

Вот такое у нас с ней общение. Она не договаривает, а я – делаю вид, что понимаю всё, что осталось за кавычками и многоточиями. Все как всегда. "Женщина и кошка – неблагодарны, а мужчина и собака – во всем виноваты".

Нежась под теплым душем, снова проигрываю наши с ней разговоры: во всех ее недосказанностях, намеках и оговорках, есть нечто, что засело червячком, даже не червячком – удавом, анакондой – и не дает просто расслабиться. А интуиция, которая меня еще ни разу не подвела, уже орет благим матом: Беги! И беги быстро, иначе попадешь под раздачу! Хм, можно подумать, я хоть раз слушал свою интуицию... Тем более, что бежать не куда. На небе две луны, на календаре – 2137 год, а Австралии никогда не существовало. Значит – будем спать. Утро вечера мудренее!

***

– Капитан Малиш, Ваши рекомендации по данному вопросу, как бы это сказать, отражают Вашу эмоциональную реакцию, а не профессиональную. Общее тестирование, проведённое при обнаружении объекта, не выявило его спецобразования, спецобучения или ещё каких либо аномалий. Ну, кроме, разве что, его появления на охраняемом, хм, объекте. – Хозяин кабинета, человек в форме, без знаков различия, с удобством развалился в кресле. Весь его вид, напоминал, объевшегося сметаной, кота. Холёного, седого и битого жизнью, кота. Кота прошедшего и огонь и воду, и медные трубы. Жизнь оставила на нём следы: шрам, над левой бровью и шрам на шее, который не мог прикрыть высокий ворот кителя. Легкая залысина на темечке и хриплый голос человека, привыкшего командовать, отдавать приказы под вражеским огнем. И кабинет был весь под стать ему – военный хай-тек, ничего лишнего. Два коричневых кожаных кресла. Деревянный стол, с упрятанной в столешницу клавиатурой и 23" монитором, серебристого цвета, набор офисных стульев, встроенный шкаф, сейчас открытый, и – сейф, на котором стоял одинокий горшок с ярко красным цветком герани.

– Завтра, Вы не будете присутствовать на тестировании. Его проведут сотрудники отдела внутреннего контроля. По его результатам Ваш подопечный получит новые документы, новое место работы и вся его жизнь войдет в привычное русло. Думаю, Вам даже и встретиться с ним больше не придется..

– Полковник, у него – чистый генокод... – Малиш устроилась удобнее в кресле.

– Совсем чистый? Без... Или ...

– Или.

– Не возможно!

– Савелий Артёмович!

– Артём Савельевич! – Автоматически поправил полковник, изящно поморщившись.

– Никто и никогда не исправлял его генную информацию. Даже больше того, это – не наш генокод. Похож, очень близко, но не наш. И аналогов нет.

– Так он не человек?

– Человек. И так же, возможно, эволюционировал от приматов. Только условия были другими.

– Капитан, а ... – Полковник открыл и закрыл рот, как заправская рыба, вытащенная на воздух.

– Он провел семнадцать месяцев в управляемой коме из-за того, что его организм не приспособлен к тем видам лекарств и излучений, которые мы используем. – Малиш снова поёрзала в кресле. – И, материалы, из которых сделаны его вещи, они не наши. Зорин, в лаборатории, рвёт и мечет – наша химия прошла мимо этих синтетических волокон. А так как у этих вещей есть владелец, то Зорину, за открытие, ничего не светит.

– Да. Найдёныш наш еще даст нам веселой жизни, – полковник покачал головой. – Так, тестирование и выписку переносим на неделю. За это время, познакомь свой объект с Зориным, пусть патентуют на двоих. Думаю, от легких денег, никто не откажется. А заодно – разберись с его генокодом, ещё раз. Ну не может это быть правдой! Всё, капитан, спокойной ночи!

***

В каждом утреннем пробуждении есть своя прелесть. Особенно, когда – ничего не болит. Видимо я уже шагнул за тот возраст, когда, вот хоть ты «особо спортивный», а всё равно, нет-нет, да и стрельнет в сердце или вдруг сведет мышцу. Нет, что ни говори, а потомки у нас знатные получились. Вроде, ну что могло хорошего вырасти из поколения «нокия и кока-кола»? Ан нет, вышли из андроидных штанишек и – пошли вперед. Или это мне так везет? Впрочем, мне всегда везло на людей. Не было в моём кругу говна и, ДБ, не будет.

Сегодня у меня был особый день. Как там сказала Малиш: "Профтестирование... В обществе все должны приносить пользу"? Хм, да я и не против.

В открытую дверь заглянул "утренний" медбрат – Толи. Ух, как я хихикал, когда впервые прочел его имя на бейдже. "Толи воля, толи не воля!!!" Ага, вот такой я, на всю голову ненормальный. А парень Толи очень даже нормальный. Спокойный, и с изумительным чувством юмора. Я, супротив него, аки младенец, неразумный и слабоумный.

– Толи! Меня сегодня на профтестирование Ты поведешь, или самому, того, двери, считать? – Основная особенность этой больницы, была в том, что на дверях не было Никаких табличек! Ну, разве что, на туалетах. И экстренных входах – выходах.

– Я не в курсе, – задумчиво всматриваясь в планшет, произнес Толи. – А ты откуда? А-а-а, понял, Малиш сказала. Тебе как, прямо сейчас, или через обед?

– Лучше – уже вчера. Хорошо у вас, Толи, но – скучно. Да, и главврач должен осмотреть.

Толи сунул планшет в боковой карман халата и, улыбаясь в тридцать два зуба, произнес: – Тебя семнадцать месяцев осматривали. Если б не Малиш, уже б неделю, как по свежему воздуху бегал!

–Тогда, веди, Сус... – я закашлялся. – Нет, уж лучше: "Вперед, Макдуф"!

– Пошли, остряк – самоучка.

Толи придержал дверь и, мы, вышли в коридор.

Обычный, больничный коридор, белый верх и салатовый низ стен, коричневый паркет и светящийся потолок. Хоть что-то неизменно.

Дверь в кабинет профтестирования была пятой, по левой стороне. Самая обычная, деревянная дверь, за которой начиналось царство высокотехнологичных приборов, стерильной белизны и кондиционированного воздуха. А еще, это вотчина другого специалиста – Игоретты Павловны. Я у нее уже бывал. Она делала мне МРТ, УЗИ и еще много страшных аббревиатур, ценность которых, для меня выражалась в прекрасном проведении времени. Игоретта, шикарная женщина "за тридцать", со стрижкой каре каштановых волос, обладательница миниатюрной фигуры, чарующим голосом, стальными нервами и титановыми мускулами! Вот честное слово, если бы не Малиш – уже бы вовсю строил глазки Игоретте.

Ну и если б меня выпускали из палаты...

Толи, втолкнув меня в комнату, быстро испарился, успев сунуть мне в руки планшет и, буркнув: "Отдай ей сам, я всё внес".

Как не странно, два милейших человека, обладающих хорошим чувством юмора, милых и симпатичных, друг друга не переносили на дух. По-моему, они даже не здоровались при встрече.

– Игоретта Павловна! К вам тело на тестирование втолкнули! – Ну не могу я просто так. Серьезные они все тут, надо разбавлять. – И даже планшет приложили, что б сбежать не смог!

– А, Найденыш!

"Вот же привязалось за мной это прозвище, чтоб ему не ласково было"!

– Ага!

– Ну, проходите, вот в это, оранжевенькое креслице усаживайтесь, давайте планшет и... Увольте меня от Ваших шуток! Хотя бы минут эдак на пять – семь, должна ж я проверить, что внес в планшет этот поврежденный генотип негроидной расы!

Да, не любит она Толи, совсем не любит...

– Ну, зачем же Вы так, Игоретта Павловна! Сказали бы просто – метис, полукровка, мулат, в конце – концов!

– В планшете указано, что Вы добровольно, проявили желание пройти тест на профпригодность? Это верно?

"Оп-па, да с этим тестом всё официально и серьёзно"?

– Да.

– Вас предупредили, что повторная сдача теста возможна только через пять лет?

"Нет" – Да.

– Вам известно, что после сдачи теста, Вам будет предложено, на выбор, пять специальностей, по которым Вы сможете получить необходимое бесплатное обучение?

– Да.

– Вам известно, что в случае отказа, от предложенных специальностей, Вам придется изучать специальности за свой счет?

–Да.

– У Вас есть предпочтения, по выбору специальностей?

– Нет.– "Вот же, Толи, погоди! Выйду – сам назову тебя "поврежденный генотип негроидной расы", лично, в глаза! Да еще и сам добавлю повреждений"!

– Замечательно! – Игоретта, отодвинулась от стола. – Ну-с, кажется наш, метис, иногда на что – то годится! Пройдите за ширму, раздевайтесь и укладывайтесь в аппарат с маркировкой 1-ИПТ, он установлен слева и... Пожалуйста, трусы тоже снимать!

Вот, блин, она словно видит все, через ширму!

Аппарат 1-ИПТ, бандура, больше напоминающая капсулу криосна из "Чужого", правда, побольше. Намного больше. Метра два в высоту, четыре в длину и полтора в ширину, со странной квадратной блямбой, нависающей над головой. И все это – серебристо – стального цвета, с ярко – алой полосой по бортам.

Крышка, с ма-а-а-а-леньким окошком напротив лица, откинута на бок, стенки капсулы обшиты белым материалом, в изголовье – подушка – валик. Внутренне приготовившись к встрече с холодной обивкой, заныриваю внутрь.

– Игоретта Павловна, пациент в нетерпении! – "Интересно, как они меня тут терпят"?

Крышка, ожила, отрезая меня от внешнего мира. Щелкнула, вставая на замок. На лицо опустилась маска, и капсула стала заполняться странной, густой жидкостью.

В голове мелькнуло: "Вот утопят же...", и свет погас.

А вот второе пробуждение было не очень. В голове шумело, руки затекли, спина отваливалась. "Это сколько ж я провалялся"?

– Выходи, Найденыш!

"Вот же, скотская свинина, как говаривала одна моя знакомая, про своего кота".

– Можете пока надеть халат и ознакомиться со списком предложенных профессий, – Игоретта, само совершенство, в своем белом халате, верх любезности и доброжелательности.

А вот я в белом халате смотрюсь не очень. Тем более что он мне, несколько коротковат. Очень не впечатляющее зрелище: мужчина, в белом халате, из которого торчат две длинные ходули – ноги. Эх, а ведь еще не давно, они были хорошо волосатыми! Мысленно представив, как из под халата торчат заросшие черным волосом, ноги, аж подавился смехом.

Игоретта, подала мне распечатку.

– Да Вы садитесь!

– Что, так все плохо?

– Хм, нет. Просто халат на Вас, выглядит несколько, удручающе... – смутилась Игоретта.

"Вау, и это говорит женщина, видевшая меня без одежды пару десятков раз! Видимо, я совсем плохо выгляжу..."

Усаживаюсь на предложенный стул и начинаю внимательно изучать поданный лист бумаги.

"Список специальностей, согласно пройденному полному профессиональному тестированию. Хм, так все запущенно. Они, что, вправду верят, что машина может... Что?!!!"

Самым первым в строке "специальности" стояло:

"Повар".

Дальше были:

"Медицинский работник".

"Работник службы социальной поддержки и адаптации".

"Педагог".

"Историк".

"А что, инженер – системотехник уже не катит? Нет, ну я понимаю, что сто лет прошло, но неужели всё так плохо"?

– Что-то не устраивает? – Игоретта задала вопрос, глядя мне в глаза.

"Да какого черта! Раз мир новый, так и начнем все с нова!"

– Повар, устраивает на все 100%! – выпалил я.

Игоретта заулыбалась, – Вот и чудесно! Вернитесь в аппарат, я проведу сеанс обучения по выбранной Вами специальности. По окончании обучения, я выдам Вам сертификат.

– Игоретта Павловна, а можно еще что-то, кроме повара, заучить? – Весь мой жизненный опыт лентяя, грезил о халяве. А тут – такой шанс!

– Не рекомендуется.

– А если очень хочется? Вот вышел я весь такой, повар, а ко мне хулиганы подходят или рядом упал кто-то, ногу сломал! А я и могу только что туши разделывать, да суп солить!

Игоретта вновь посмотрела мне в глаза.

– И что же Вам заучить хочется?

– А, что есть, то и давайте! Знание сила! -

– После обучения, голова будет болеть. Сильно. – Тихо сказала она.

– Лучше пусть болит, чем в холодильнике лежит... – Пробормотал я, вспоминая старый анекдот.

– Я внесу в обучение медика, самооборону и так, по мелочи – иначе Вам совсем плохо будет.

– Спасибо!

– Скажите это "спасибо", через два часа, когда у Вас голова болеть начнет...

– Все равно скажу. Я – скажу!

В глазах Игоретты мелькнула какая – то странная искорка. Словно, что-то, уже было с ней, и, вот теперь, разыгрывалось во второй раз. И она решила все переиграть. "А ведь не простая она, Игоретта Павловна, ох не простая, женщина! Не хотел бы я знать ее тайны"! – Поймал я себя на том, что задумчиво смотрю ей в глаза. И она их не отводит! "Вот! Вот что бесило меня в потомках – они не любят, когда им смотрят в глаза! Словно – боятся. Спасибо, Вам Игоретта Павловна! Спасибо, за науку!"

– Устраивайтесь в аппарате. – Наваждение прошло, Игоретта отвела глаза.

Вновь маска на лице, густая жижа и "выключение".

Яркий свет ударил по глазам.

Голова гудела.

В голове жужжало, ухало, стреляло и булькало. Там поселился гадкий некто. Поселившийся там некто, использовал перфоратор, сменяя его на отбойный молоток, кувалду, реактивный самолет и болгарку.

Блин, так плохо мне было, так давно, лет в 16. Мы тогда, с моим молочным братишкой "уговорили" две по 0,7. Сорокаградусной. На двоих. Вот на следующий день мне было именно Так плохо. Правда, с тех пор у меня больше никогда не было похмелья, а значит – всё пошло на пользу!

По-моему, Игоретта слегка испугалась, глядя на мою улыбку. Точнее не так. Она, кажется, хм...

Нет, сложные мысли сейчас мне не под силу.

– Спасибо, Игоретта Павловна!

Уже одетый в больничную одежду, я выполз из-за ширмы.

– Я сейчас вызову Толи, отдашь ему планшет. Я заполнила всю бюрократию. Он сделает окончательную выписку, выдаст вещи и проводит Тебя за территорию госпиталя.

– И что, я уже Повар? – От играющих в голове колокольчиков большого калибра, я плохо соображаю.

–Ну, моторику еще наработаешь, а так – без опыта работы. В ресторан не возьмут, а вот на камбуз – вполне.– Игоретта улыбнулась. – Ты уже нашел гостиницу?

– Зачем? – Вновь колокольчики.

– По окончании тестирования, Ты обязан покинуть территорию госпиталя в течении... Толи Тебе ничего не рассказал? – Догадалась Игоретта.

– Да нет, что-то он там говорил, я просто прослушал. – Сдавать метиса совсем не хотелось. А вот убить самому – очень.

– Стой! – Игоретта Павловна, достала из шкафа блистер с таблетками. – По одной штуке каждый час. Это от головной боли. А теперь иди, подожди в коридоре. Пусть Толи сам зайдет за планшетом.

Проглотив желтую, как одуванчик, капсулу и запив ее стаканом воды, я вышел. В голове играли марш на чугунных батареях.

Толи уже стоял в коридоре. Заметив, что я без планшета, он обреченно вздохнул и, открыл дверь.

Изящная женская рука, стремительно ухватила его за ворот халата и втянула в кабинет. Последнее, что я услышал, перед тем, как дверь захлопнулась, был сдавленный вскрик Толи: "Бабуля, я все исправлю, только не ремнем"!!!

"Жесть! А я глазки строить собрался"... С удовольствием сползая спиной по стенке на прохладный паркет и устраивая тяжелую голову на сложенные, на коленях руки, ожидаю дальнейшего развития событий.

Толи вывалился из кабинета минут через десять. Может больше, может – меньше. Не знаю, чувство времени у меня совершенно не очень. Вышел он потрепанный, смущенный и с отпечатком ладони, разъехавшимся на половину лица. И очень задумчивый.

Собирая себя по кускам, в кои то веки удержался от комментариев, неслыханное дело! Да и нечего было комментировать – семейные дела – дело темное и, для посторонних и не посвященных – абсолютно опасное. Ну его, тем более, что головная боль забилась в ограниченный участок мозга, и, если не трясти головой сильно, то вообще – "жизнь налаживается".

– Пошли в ординаторскую, – быстро сказал Толи, потирая отпечаток. – Я закрою больничную карточку, выдам документы, потом на склад, забрать вещи.

– Ага. – Я уже приготовился вновь начать забег по коридору, но в этот раз Толи шел по коридору спокойно и задумчиво.

Ординаторская, святая святых лечебного заведения, оказалась на два этажа ниже моей палаты. Помещение площадью под 100 квадратных метров, наполненное стеллажами с униформой, стеклянными шкафчиками с лекарствами, парой кушеток и пятком столов, с белыми стенами и зеленым паркетом.

Ух, как в больницу детства вернулся! Не хватало гитары на стене и разобранного зубоврачебного кресла!

За один из столов, накрытых веселенькой бело – голубой скатертью и сел Толи. Кивнув на стоящий рядом стул, предложил устраиваться мне.

– Игоретта Павловна, указала, что, Вы прошли обучение по специальностям "Повар" и "Спасатель". Эти специальности будут указаны в Вашей трудовой книжке.

"Офигеть, и здесь – трудовая"!

– К сожалению, прежде чем получить трудовичку, Вам необходимо ответить на несколько вопросов. Вы готовы?

– Толи, пожалуйста, без официальных фраз. Они длинные и понимаю я только первые два слова. Остальное – кувалдой по моим мозгам!

Толи дернулся, выходя из состояния бюрократа и дальше уже начал разговаривать нормально.

– Мы, фу, я не могу заполнить документ, с теми данными, что ты сказал. Мне просто не даст этого сделать машина!

– Тогда давай заполнять так, чтоб машина пропустила! Один пёс я собрался жизнь с начала начинать!

Толи удивленно посмотрел на меня.

– От того, что я усложню жизнь Тебе, настаивая на своей правде – мне легче не будет. – Начал объяснять свое видение проблемы, я.– А значит, пойдем по пути наименьшего сопротивления. Мне сорок лет. Вот Тебе и дата рождения. Я провел 17 месяцев в коме, вот Тебе и объяснение моего состояния. Какие еще вопросы?

– Фамилия, имя, отчество?

"Ну? Что, Новая жизнь"?

– Пиши: Налезенец, Данн Игоревич. Данн с двумя "н"!

"Привет, Новая жизнь"!

Толи улыбнулся.

– Приятно познакомиться, Данн!

– Аналогично,– улыбнулся я, в ответ.

Проведя рукой над столешницей каким-то замысловатым жестом, Толи "оживил" спрятанную аппаратуру. Над столом завис экран, дюймов, эдак, в 25, виртуальная клавиатура замерцала на столе.

– От меня еще что – то надо? – Не выдержал я, зная, что все бюрократические дрязги занимают много времени.

– Пять минут! – Сердито ответил Толи, сосредоточенно стуча по клаве. – Не отвлекай! А то сделаю пролезенцем, будешь знать...

Я в ответ честно заткнулся. Голова уже не болела, И уже хотелось выйти за опостылевшую дверь и пойти, куда глаза глядят. И идти долго – долго. И дышать полной грудью. И даже если воздух снаружи отравлен выхлопными газами, а над головой – две луны, все равно идти и дышать.

Через пять минут, один из шкафов, мелодично звякнув, открыл свою дверцу.

– Забирай свои вещи, – буркнул Толи, – проверяй, всё ли на месте, переодевайся и распишись в планшете, что все на месте.

Разглядывая висевшие на плечиках вещи, я скривился: судя по виду за окном – на дворе ранняя осень. Джинсы, футболка, джинсовая рубашка. А вот обувь у меня зимняя... Да и теплая куртка с утепленными штанами, хоть ты их как сворачивай, в рюкзак не влезут. Портмоне, с деньгами и документами из той, прошлой жизни, инструмент, с которым бегал по клиентам, и полутора литровый термос.

"Ха-ха, не многое осталось от той жизни".

– Ты чего столбом стоишь? Переодевайся! Или..? Пропало что?

– Нет, все на месте. У тебя пакета нет? Все мое барахло в рюкзак не влезет.

Толи, хмыкнув, нажал на своей клавиатуре пару кнопок.

Шкаф задумчиво погудел и снова звякнул, открывая соседнюю дверцу.

На плечиках висела странного покроя форма, за ней, в ящичке – удобная даже на вид, обувь и рядом – еще один рюкзак, удивительно ярко алого цвета.

– Ух, ты, это все – мне?

–Тебе, тебе.

– За красивые глаза?

– Ну, – протянул Толи, – ты у нас тут, вроде как, на привилегированном положении. Семнадцать месяцев комы, временная нетрудоспособность, высокая гражданская ответственность, добровольное прохождение теста, две специальности после тестирования – так что Тебе тут подарок, от государства.

В ярко-алом рюкзаке оказались пара сменного белья, носки, пара полотенец, в отдельном кармане – мыльно – брильный набор,.

"Долой больничную пижаму, родился новый человек"!

Одежду натягиваю свою: Черные джинсы, серая футболка, черная джинсовая рубашка. А вот обувь, из "подарочного" комплекта. Кроссовки не кроссовки, но на ногу сели, как влитые! Ноги аж "замурлыкали", от удовольствия.

"Хорошо"!!!

– Там, в наружном кармане рюкзака, комплект спасателя. Малый, правда. – Смутился Толи.

Блин, комплект спасателя, это песня! Мультитул, в мое время такая "игрушка" стоила баксов 800, комплект химфонариков, разного цвета, зажигалка и еще какая то мелочь.

Глядя, как я в ступоре осматриваю набор, Толи рассмеялся.

– Через 24 часа, когда специальности освоятся, Ты будешь знать предназначение всех вещиц. А пока, складывайся и пошли, выведу тебя за территорию.

В алый рюкзак влезло все. И даже на плече висело удобно, не топорщилось и не гремело.

Респект вам, потомки, толковая снаряга!

Так, а где мои часы?!

А, вот они, в отдельном пакете, под моим собственным рюкзаком. А еще в этом пакете – мобила, зажигалка, кольцо неизвестного сплава и ... Две пачки сигарет!!! Вот это честность!

– Готов? Пошли, провожу Тебя. На выходе получишь свои документы и последние цу от отдела выписки.

– Хм. И это все?

Видя моё удивление, Толи улыбнулся и двинулся в сторону лифта.

– Да, это все. Документы – внизу, деньги на первое время, получишь в банке – Тебе больничный оплатили, как специалисту, правда, низкоклассному, но... за 17 месяцев набежало. Банк через дорогу, документы покажешь, тебе оформят счет, выдадут карточку. Там не много, но, месяца на три, ели не шиковать – хватит.

Щелкнув кнопкой, Толи вызвал лифт.

– Только с поиском работы не затягивай.

Лифт, лязгнув открывающейся дверью и мигнув освещением, замер. Мерзко синтезированный электронный голос пригласил совершить поездку, а затем, помигав лампочками на панели, заявил:

– Неавторизованный пользователь. Нет в базе данных. Подтвердите легитимность нахождения.

Толи скривился.

– Пошли по лестнице.

Пройдя в конец коридора, он толкнул неприметную дверь, и, мы оказались на лестничной площадке.

Молча, мы потопали вниз по лестнице, целых семь этажей!

Толи молчал, мне, в принципе, тоже говорить было не о чем. Всё что можно – я узнаю сам. Главное – документы и деньги.

Выйдя в фойе первого этажа, Толи подвел меня к зеркальной будке, с вывеской "оформление", сунул в окошко свой планшет и стал ждать. Уже через минуту, ему вернули планшет, а меня заставили расписаться электронным пером на электронном же экране. Еще минута, и, из окошечка выползли мои документы, в аккуратном, прозрачном пакетике.

– Документы терять запрещено, – раздался дребезжащий "старушачий" голосок из-за стекла. – При утере, обращаться по месту жительства.

– Спасибо. – Вежливо сказал я, пытаясь рассмотреть, кто же "живет в теремочке".

– Пожалуйста, – удивленно ответила невидимая "бабушка", и, добавила, – Не болей так больше!

– Не буду. – Честно ответил я. – И еще раз спасибо!

– Всё, пошли! – Толи уже тянул меня за рукав, к такому близкому, выходу. – Обед уже через 10 минут!

Пройдя сквозь раздвижные, стеклянные, двери, мы оказались на улице.

Выведя меня за ворота больницы, Толи замер, воровато оглянулся и вытащил из кармана пластиковую карточку и изящный браслет.

– Бабуля просила передать тебе, – сказал он, протягивая карточку, – тут на всякий случай, запас, около 50000 тысяч. А браслет, бабуля сказала, чтоб одел при мне, а дальше – не дурак, сам разберешься, что там к чему!

Браслет оказался странно тяжелым и оч-ч-чень холодным. И очень ... своеобразным на ощупь. Словно змеиная кожа.

Не увидев застежки, я просто обмотал его вокруг правой руки – потом разберусь, как его правильно носить, а пока – вроде держится.

Толи довольно кивнул, и собрался уходить.

– Погоди, – остановил его я, заметив, что забыл завести часы. – Время скажи!

– 12.54!

– И день недели.

– 17 августа, 2137 года, суббота. – Толи развернулся и через мгновение исчез в вестибюле больнице, оставив меня перед банком, и, перед фактом, что у меня началась новая жизнь.