Текст книги "Император и шут"

Автор книги: Дэйв Дункан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 38 страниц)

И в тот момент из одного из шатров вышел глашатай и, поднеся к губам рог, протрубил.

– Остановите его! – крикнул регент.

– Напрасно, ваше высочество, – произнес посол. – Это никто не остановит, ни вы, ни я, ни кто-либо другой. Позвольте сказать, при всем моем должном к вам уважении, здесь, на священной церемонии, вы такой же зритель, как и любой из присутствующих.

Гулкие звуки рога плыли над полем. Вызов был брошен, и шум толпы смолк. Всадники столичного легиона легким галопом доскакали до противоположного конца поля, а затем неторопливо выстроились в линию наблюдать за поединком.

Итбен метнул на Инос яростный взгляд, и она поспешила отойти назад. Поддерживая ее за локоть и уводя в сторону, сенатор прошептал:

– Не получилось! – Ипоксаг выглядел потрясенным.

– Мне очень жаль, – ответила она. – Твоя доброта к нам навлекла на тебя неприятности.

– Теперь это не важно, – тряхнув головой, мрачно изрек сенатор.

Древний ритуал между тем шел своим чередом. Что принесет это Краснегару, горе или радость, предугадать не было никакой возможности.

Толпа успокоилась и жадно ловила каждое движение, происходившее на поле. А там в ответ на призывный рог появился второй глашатай, тоже в красном плаще, но вышел он уже из другого шатра. Этот горнист сделал столько же шагов по полю, сколько и первый, и также протрубил в рог. Затем оба глашатая повернулись друг к другу спиной и вернулись каждый в свой шатер.

– Ты это видела в окне? – раздался шепот Азака откуда-то сверху и сзади.

– Приблизительно, – пожала плечами Инос. Она недоумевала, почему нет дождя? Небо достаточно хмурое, свинцовые тучи нависают низко, но обещанного дождя так-таки и нет. Как только глашатаи скрылись внутри шатров, из-за пологов, закрывающих вход, вышли противники. Оба дуэлянта были предельно обнажены, только вокруг бедер, стянутая на талии кожаным поясом, висела довольно широкая меховая полоска. Бойцы находились слишком далеко от Инос, чтобы она могла различать их лица, но серебристо-соломенные волосы и бронзовая кожа безошибочно указывали на джотунна. Второй – тролль – грузный громадина с телом цвета ножки гриба. Невольно сравнивая тролля с людьми, Инос с изумлением поняла, что гладиатор – гигант, мясистый, как вол. Да, тролль был огромен, куда до него Азаку!

Вслед за соперниками из шатров появились их оруженосцы с топорами в руках. Инос смотрела на топоры и вспоминала ритуал их передачи, а в горле у нее рос болезненный ком, мешавший и дышать и глотать. Видение в магическом окне соответствовало действительности – с той только разницей, что роль Калкора в этой церемонии окно показывало правильно, а вот соперник у пирата был другим.

Рэп, который по предсказанию должен был стать ее защитником, погиб.

Дождя, кстати, тоже не было. Окно оказалось плохим пророком.

Взяв топор, Калкор взмахом вскинул его на плечо – так и предсказывалось – и, энергично шагая, двинулся по траве на сближение с противником. Тролль, неуклюже приволакивая ноги, поплелся навстречу, лениво покачивая своим топором, словно это отточенное оружие предназначалось не для кровавой работы, а для подметания улиц. По толпе пронесся одобрительный шепот.

Остановившись на полпути, тролль поднял толстенную, как ствол дерева, руку и стал вращать над своей головой тяжелый топор, будто простую дубинку, демонстрируя публике свою силу. Народные толпы выли и рычали от восторга. Сейчас Морд о'Грул, признанный фаворит, свершит акт правосудия над пиратом.

Калкор, остановившись, терпеливо наблюдал.

Когда тролль окончил свои упражнения перед публикой, Калкор опустил топор, лезвием коснувшись травы, а затем зашвырнул его в небеса. Топор, вращаясь, как блестящее колесо, взмыл к облакам, чуть не протаранив собой тучи... казалось, завис в воздухе... и начал падать, стремительно набирая скорость. Калкор неторопливо протянул руку и подхватил увесистое оружие без видимого усилия, даже не шагнув в сторону для поддержки равновесия. Публика ответила всеобщим горестным стоном.

Разве мыслимо представить себе, что обыкновенный человек – без помощи магии – способен вытворять такие чудеса? Инос знала, как тяжелы эти топоры. В окне было видно, скольких усилий стоило Калкору удержать топор в вытянутой руке. Без сомнения, только чары обеспечили тану такой фокус.

– Колдовство! – пробормотал стоявший рядом с Инос сенатор.

Ни она, ни кто другой и не собирался спорить с Ипоксагом.

Соперники начали сближаться, держа оружие наготове. Зрители затаили дыхание, и над полем повисла напряженная тишина. Вновь остановившись, пока еще вне зоны досягаемости друг друга, тролль и джотунн стали энергично осыпать друг друга насмешками и оскорблениями.

Тролль первым атаковал, прыгнув вперед с неожиданным проворством. Гладиатор махал топором, как саблей, стремясь воспользоваться преимуществом, которое давали ему нечеловечески длинные руки и непомерная сила мускулов. Он жаждал добраться до шеи пирата, но Калкор, даже не попытавшись парировать этот удар, резво отскочил назад Держа топор поперек груди обеими руками, тан снова чего-то выжидал. Он не соблазнился ответить Морду таким же выпадом, так как не хотел потерять равновесие при отдаче после удара: туша о'Грула, в отличие от его собственной, была слишком массивна. Тролль устремился за ним и снова напал, используя тот же самый прием. И опять Калкор отступил, упорно оставаясь вне досягаемости оружия гладиатора.

Толпа возмущенно взвыла и стала осыпать Калкора язвительными эпитетами.

«Долго они будут бегать?» – подумала Инос.

Известно, что тролли создали репутацию тружеников, не знающих усталости; бывали случаи, когда тролль изводил себя работой до смерти, но так ни разу и не останавливался, пока не падал замертво.

Калкор не стал дожидаться, пока жертва сама себя уморит. Он ударил так быстро, что Инос и заметить-то не успела. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы по последствиям понять, чему она только что была свидетелем. Тан, должно быть, поднырнул под свистящий топор и оттяпал ударом вверх кисть руки тролля. Прежде чем ничем не удерживаемый топор успел упасть на пирата, Калкор отскочил прочь.

Избавленная от своего груза – топора, рука Морда взметнулась вверх в силу инерции. Какое-то время колосс неподвижно стоял с высоко вздернутой рукой, с изумлением взирая на кровь, хлещущую фонтаном из обрубка. Животный вой, поднятый зрителями, заставил Инос очнуться. Она запоздало зажмурилась и зажала руками уши.

Когда она вновь взглянула на поле, Калкор попирал ногами труп противника, а в руке держал огромную голову, медленно поворачивая ее для всеобщего обозрения.

Над ухом Инос прошелестел шепот Азака:

– Недаром я всегда стремился в Город Богов. Нам, варварам, так не хватает цивилизации, но мы научимся, поверь мне.

3

– Анджилки! – завопил Калкор. – Подать сюда Анджилки!

Калкор подошел к подножию холма, на котором возвышался трон, и остановился. Он все еще помахивал огромным боевым топором и был щедро окроплен кровью тролля; тан явно гордился своей жестокостью. Не только руки и грудь, но даже его волосы и лицо в такой унылый серый день вызывающе алели. Центурион поторопился отдать легионерам команду обнажить мечи, и склон холма ощетинился частоколом клинков, встречая окровавленного тана. Но тот с презрением безумца ничего не хотел замечать и жаждал лишь одного: крови. Топор так и плясал в его руках.

Регент на троне выглядел не менее разъяренным. Его план избавления мира от пирата позорно провалился. Подавшись вперед, Итбен прошипел:

– Нет здесь Анджилки. Он в лазарете.

– Так доставьте его! – заорал тан. – Здесь его место сегодня! Здесь, а не в каком-то там лазарете! Он обязан быть здесь, подать его мне! Право вызова – право победителя, я желаю получить свое!!! – В охватившей его ярости он едва владел собой. Раскачивая зажатым в руках топором и вслед за ним переваливаясь с одной ноги на другую, Калкор рычал: – Я требую его головы!

Чтобы разозлиться, легионерам много труда не понадобилось, глаза засверкали, щеки раскраснелись, тетива луков натянулась, стрелы вот-вот готовились сорваться...

Инос доводилось быть свидетельницей ссор джотуннов на улицах Краснегара, и она хорошо знала их бешеный нрав, но истинно волчьей жажды крови ей видеть не приходилось.

Наконец начал накрапывать дождь, падая отдельными крупными каплями. Толпа вроде бы отхлынула назад, хотя люди не торопились расходиться. Конные гвардейцы по-прежнему объезжали вооруженный кордон.

– Ты победил в состязании, – кричал Итбен, – но ты не зарежешь человека, прикованного к постели!

– Вспомни, регент, ты дал согласие на Божий Суд! Анджилки обречен на смерть!

– Нет, я не допущу хладнокровного убийства! Знай: на трон Краснегара претендует еще одно лицо.

Это известие волшебно преобразило тана. Его безумная ярость бесследно исчезла, словно огонек задутой свечи. Он замер и только шарил глазами по лицам сгрудившихся у трона вельмож. Его сапфировые, жутко сияющие глаза даже на таком далеком расстоянии отыскали Инос и впились в нее.

– Ага! – в ликовании возопил Калкор и швырнул топор через плечо на поле, словно веточку отбросил – массивное оружие отлетело на добрых десять шагов.

Проворно взбежав вверх по склону холма, тан остановился перед Инос, нависая над ней, как башня. Отодвигаться ей было некуда, потому что сзади стояли Азак, Эйгейз и сенатор, а за ними – остальные придворные. В противном случае Иносолан, возможно, бросилась бы бежать, крича от ужаса.

Как ни огромен был Каткор, но по габаритам пират уступал Азаку. Но чтобы напугать женщину и этого хватало. Не желая спасовать перед грозным таном Инос запрокинута голову назад и смотрела вверх прямо в сапфировые глаза убийцы. Борясь с дурнотой, она гордо встретила сияющую улыбку. Уперев руки в боки, знаменитый негодяи и насильник злорадно рассматривал свою новую жертву:

– Так ты приехала, Иносолан! Как же ты изгадила свое лицо. Во всяком случае, одну возможность попользоваться тобой это в любом случае исключает. А где твой ясноглазый фавн? – на одном дыхании выкрикнул Калкор и, приподнявшись на цыпочки, внимательно оглядел всех вельмож. Высокий рост позволял ему сделать это. Придворные пребывали в замешательстве, а Итбен кипел от бешенства, так как его игнорировали, каждый был занят самим собой.

Дождь лил с нарастающей силой.

Растерянность Инос сразу же исчезла, едва она осознала, что догадка Ипоксага насчет Калкора была верна. Инос ухватилась за эту мысль. Да, Калкор знал о пророчестве. Иначе как объяснить его слова о татуировках Рэпа? Тан высмотрел в толпе вельмож Инос с такой легкостью, что, вероятно, ему достаточно подробно ее описали. Добираясь до нее, пират не постеснялся воспользоваться чарами, чтобы беспрепятственно пройти сквозь заградительный кордон гвардии. Не оставалось сомнений, что в Город Богов тан прибыл из-за пророчества.

– Рэп мертв! Мертв! – собрав в кулак всю свою силу воли, выкрикнула Инос Кутаясь в плащ, она боролась с охватившей ее слабостью, от которой содрогалось ее тело.

Все, кроме Азака, возможно, сами того не замечая, тихо пятились от сумасшедшего убийцы.

– О-о-о, как же ты легкомысленна! – Сапфировые глаза, мерцая, смотрели на Инос. – Ты испортила мне развлечение. – Еще раз раздвинув губы на окровавленной маске лица и обнажив жемчужно-белые зубы, он переспросил почти ласково: – Ты абсолютно уверена в том, что сказала?

– Да.

Этому заявлению тан поверил без колебаний, и настроение его тут же испортилось. Мелкий, но частый дождик немного смыл с Калкора кровь тролля, сбегая тоненькими розовыми струйками по его груди и лицу.

– Какая досада! – топнул ногой пират. – Кто теперь будет твоим защитником? Хотелось бы стоящего.

– Иди сюда, джотунн! – брызгая слюной, рычал с трона Итбен.

Калкор не обращал на регента ни малейшего внимания его сверкающий взгляд уперся в Азака.

– Этот? – презрительно усмехнулся тан. – Трахающий верблюдов джинн?

– Моя жена берет назад свои притязания, – произнес Азак с удивительным спокойствием. – Подавись своим жалким королевством.

Итбен, не сдержавшись соскочил с трона и широкими шагами почти подбежал к спорщикам. Преторианская гвардия бросилась следом. Жена регента застонала и, прижав руку ко рту, провожала его взглядом. Маленький принц с полным безразличием зевнул, как слабоумный.

– Азак... – начала Инос.

– Молчи, жена, – приказал султан. – Никаких вызовов, тан. Она признает тебя королем Краснегара.

– Нет, Азак! – выкрикнула Инос. – Я говорила, что откажусь от своих притязаний, только если...

– Молчать! – прорычал Азак жене, как раз когда регент подошел к ним, а Калкор плюнул Инос в лицо.

Она отшатнулась и врезалась в Ипоксага. От ужаса и унижения девушка дар речи потеряла.

– Прекратить! – рявкнул регент. – Я не потерплю этого!

Медленно повернувшись к регенту, Калкор вонзил в него свои леденяще синие глаза и повелел:

– Придержи язык, имп. Я – тан Нордландии, у меня охранная грамота – твое письмо. Нарушь хоть строчку из него, и я заверяю тебя: побережья Империи полыхнут пожарами, и никто из нынешнего поколения не будет знать покоя до конца жизни.

Наглец смотрел на регента сверху вниз, пышные перья на шляпе Итбена кончиками доставали до обнаженного плеча тана.

Содрогаясь и от страха, и от отвращения, Инос вытерла щеку льняным платком. Но прежде, чем Азак или Итбен успели заговорить, леди Эйгейз, стоявшая где-то сбоку, презрительно взвизгнула.

Хмурый лоб Калкора, только что обернувшегося к Инос, вдруг разгладился, а раздражение и злоба, искажавшие его лицо, сменились широкой радостной улыбкой.

Инос не видела пирата, она смотрела на поле, по которому к подножию холма приближались трое: гвардеец, ведущий коня в поводу, пожилая леди в добротной одежде и шагавший последним юноша.

Он один запечатлелся в ее сознании, обыкновенный парень в простой коричневой куртке ремесленника. Ростом повыше импа, но ниже джотунна, с насквозь промокшими под дождем всклоченными волосами и глупейшими татуировками вокруг глаз.

– Рэп! – прошептала Инос, а потом громко закричала: – Это Рэп! Он жив. Рэп жив!

Она проскользнула между регентом и таном и помчалась вниз по склону холма. За ее спиной как крылья птицы развевался шелковый плащ.

4

Вчера поздним вечером Рэп зашел на конюшню постоялого двора взглянуть на Туманку и Дымка. Весь день он собирал нужную информацию, из-за чего чувствовал себя прескверно. Только необходимостью оправдывал фавн применение чар для того, чтобы понравиться собеседнику и разговорить его о том, что тому и обсуждать-то не хотелось. Кроме того, парень вынужден был подслушивать мысли, а совать нос в чужие дела ему не нравилось. Частенько сокровенные желания присутствующих, особенно женщин, шокировали его.

Сыскные обязанности вызывали в нем чувство неловкости и гадливости. Рэп словно в гнилое болото влез, и все из-за единственного сообщения, что Калкор в Хабе. Немыслимо, но несомненно; слишком многие подтверждали этот факт.

Разговаривая с лошадками, он почувствовал себя легче. Конюх, юный фавн, старательно ухаживал за животными. Паренек въедливо допытывался, каким чудом Рэп умудрился вырасти таким большим. Получив разъяснения, он несколько сник, но вскоре встрепенулся и начал взахлеб рассказывать о поединке, назначенном на следующий день.

Домой Рэп вернулся почти сразу после Андора, которому тоже все уши прожужжали схваткой пирата с троллем. Фавн застал всех в гостиной.

Гатмор ликовал, злобно сжимая кулаки. Раз Калкор в городе, Гатмор найдет способ отомстить за погибших жену и детей.

Кэйд недоумевала и волновалась, потому что ничего не узнала об Иносолан. Она не уставала спрашивать, где может быть ее драгоценная Инос, если Империя признала Анджилки королем Краснегара.

На зрелище, о котором кричал весь Хаб, Андор смотреть не желал.

– Не место там ни мне, ни вам, моим друзьям, – непреклонно заявил он. – Гигантская толпа; вы хоть представьте, что это такое? Люди попрутся, давя и топча друг друга. Я не поеду, да и вам там нечего делать. Это безумие!

Холодные мурашки предвидения, словно ледяные пальцы, шарили по коже Рэпа Фавн твердо знал, что на Эбнилином поле он непременно будет.

– Дай мне совет, пожалуйста, Рэп, – попросила Кэйд.

Не осмеливаясь пользоваться предвидением, Рэп обратился к предчувствию. Два дня пребывания фавна в Хабе извели его призраком белого сияющего ужаса, подобравшегося к нему почти вплотную. Поэтому он действовал очень осторожно, постаравшись представить себе, что он почувствует, если решит ехать или если откажется от поездки, и стал сравнивать ощущения. Поездка обещала опасность, таила в себе угрозу, но за ней прятались нечто новое – песнь радости, чистая, звонкая, как голос флейты. Флейта звучала только при Инос. Да, он увидит Инос. Сердце фавна сжалось в сладкой истоме, а глаза увлажнились.

– Думаю, нам следует пойти, мэм, – сказал Рэп, едва справившись с охватившим его волнением.

– Тогда идем, – радостно согласилась Кэйд.

А Гатмор? Спрашивать его не было необходимости, моряк ликовал.

– На меня не рассчитывайте, – категорически заявил Андор.

– Хорошо, пойдет Дарад. Он-то захочет, – заверил фавн.

– А я не вызову Дарада! Ему нечего делать в Хабе.

– Вызовешь, – настаивал Рэп, презирая себя за испытанное удовольствие, которое получил, когда Андор, вздрогнув, уступил магу.

Итак, решение было принято.

Гатмора вполне устраивала ливрея. А вот подходящий костюм для Дарада стал насущной проблемой, да и Рэпу требовалась какая-нибудь приличная и ни к чему не обязывающая одежонка. Пользоваться чарами было опасно: и продукт ненадежен, и, что главное, волны магии могут привлечь постороннее внимание, а это уж совсем ни к чему. Поэтому Рэп сам задумал сделаться портным, взяв урок шитья у Кэйд. Фавн просидел добрую часть ночи, портняжничая, и справился так, будто всегда был виртуозом в этом мастерстве.

Вряд ли Гатмор спал в эту ночь, потому что к утру сделался почти невменяемым, предвкушая предстоящую встречу с Калкором. Рэпу очень не понравилось состояние духа друга, и он без особого энтузиазма попробовал отговорить моряка от поездки. Чарами фавн не пользовался, а потому попытка его провалилась. Что беспокоило Рэпа больше всего, так это кинжал, спрятанный в рукаве Гатмора, хотя вряд ли Калкор за здорово живешь позволит себя ударить. К тому же Рэп всегда мог с помощью магии убрать оружие, если Гатмора спровоцируют пустить кинжал в ход Калкор обладал несколькими волшебными словами, моряку не справиться с колдуном.

У Дарада тоже были свои счеты с жестоким таном. Так что Рэп не доверял и ему.

Они вышли из дома в предрассветный час, и все же, несмотря на абсолютный контроль Рэпа над лошадьми, их карета прочно застряла среди людских толп довольно далеко от Эбнилина поля. Неохотно оставив лошадей на попечение пары прожженных юнцов с воровскими замашками, Рэп отправился пешком, в сопровождении друзей.

Огромные габариты Дарада и его недюжинная сила хорошо послужили маленькой компании, но гораздо более ценным оказалось наличие в этой толпе магической пульсации, сотрясавшей пространство. Мест, от которых исходили волны, было так много, что казалось, чародеи наполнили столицу, как бездомные собаки зимой. Рэп в этой каше запросто мог затеряться и безнаказанно пользоваться магией. Вокруг наверняка отирались воришки, добывшие себе одно, в лучшем случае два волшебных слова и теперь использующие свои таланты на манер Тинала; ну, а провидцы заключали беспроигрышные пари.

Рэп манипулировал магией так, чтобы продвигаться вперед, очищая путь себе и своим друзьям, и одновременно не создавать лишних волн в магическом пространстве. Люди, сами не понимая почему, отодвигались в сторону, и шаг за шагом компания приближалась к склону, потом перебралась через вершину холма и наконец спустилась к огромной арене, превращенной в зеленое поле. Добравшись до шеренги легионеров, ограждавших место дуэли, друзья остановились, оказавшись в непосредственной близости от одного из шатров участников поединка. Охраняемый кордоном вооруженных до зубов солдат тролль, находившийся внутри шатра, чувствовал себя как рыба в воде. Рэп ощутил уверенность гладиатора и пожалел беднягу.

У них не было возможности пробраться в императорскую ложу, так что теперь все, что оставалось, – это ждать прибытия кортежа регента с вельможами и начала дуэли.

Постепенно императорская ложа заполнялась приглашенными, хоть сначала долгое время пустовала. Вдруг сердце в груди Рэпа отчаянно забилось, как пойманная птица в клетке...

– Уверена, я не ошибаюсь, – произнесла, прищурившись, Кэйд. – Разве там не султан? И Инос!

С тех пор как они покинули Алакарну, Рэп исподволь, незаметно исправлял близорукость герцогини, но действовал он так искусно, что Кэйд и не подозревала о его вмешательстве. Боли в спине, долгое время частенько мучившие ее, фавн тоже убрал и позаботился, чтобы старушка не обратила внимания на их исчезновение.

– Наверняка не скажешь, – проворчал Гатмор.

– Это они, – пробормотал Рэп.

Рассматривая Инос, фавн чувствовал непреодолимое желание вылечить эти ужасные, незаживающие шрамы. Но чтобы получить результат, действуя на таком значительном расстоянии, потребуется большая трата сил, а это для Рэпа было нелегко, да и опасно. Он избавит ее от следов ожогов, но позже, когда сможет приблизиться к ней. Самому фавну было не важно, как выглядела Инос, но она желала остаться красивой – он поможет ей ради нее самой. Рэп видел, что никакие несчастья не сломили гордый дух королевы Краснегара, а звезда ее горела ярче, чем прежде.

«Инос! О Инос!» – пела флейта в душе Рэпа, но сам он молчал.

Сильнее, чем когда-либо, фавн жаждал сказать Инос, как сильно любит ее. Один-единственный раз произнести заветные слова о том, что он всегда любил ее. Но теперь говорить с ней о чувствах он уже не вправе.

«Инос замужем. Рядом с ней красавец муж, гигант джинн. Вот их представляют регенту», – следил за событиями фавн. Он мог бы с легкостью услышать, что там, в императорской ложе, говорилось, но не стал делать этого. Он просто угрюмо смотрел.

Затем в действие вступили иные актеры. Глашатаи вышли из шатров и дунули в старинные трубы. Раздался резкий, неприятный звук, и началась битва. До чего же отвратительно! Калкор вовсю использовал магию, то и дело сотрясая пространство мерцающей рябью. И сальто с топором, и сама убийственная атака тана – все было преисполнено циничной насмешки над древним ритуалом Божьего Суда. Рэп знал, что пират владеет не одним волшебным словом. Тан должен быть по крайней мере магом, чтобы так четко управлять летящим в воздухе боевым топором и так легко проникнуть сквозь оборону гладиатора...

Что тут особенного! Волшебные слова – один из видов богатства. Как и любые ценности, их тоже можно отнять силой. У тролля не было шансов победить.

Калкор, для вида поиграв с ним немного, сначала искалечил его, а потом хладнокровно зарубил. Пока тролль истекал кровью, тан глумился, стоя над ним, и только потом добил. Да и сделал это как мясник, оттяпав бедняге голову. В конце концов пират зашагал к императорской ложе, так и не вы пуская из рук свой топор.

«Так вот каков жестокий ритуал, который он так гордо называл священным древним правом Божьего Суда», – вспомнился Рэпу давний разговор с Калкором.

Кровь действовала на джотуннов не хуже, чем красная тряпка на быка. И Гатмор, и Дарад распалились до такой степени, что уже пританцовывали на месте в полной готовности пустить в ход кулаки и кинжалы. Рэп с сожалением навел на них чары и усыпил, так что теперь они неподвижно стояли, смутно улыбаясь своим видениям.

«Так безопаснее для них самих, – сердито убеждал себя Рэп. – К тому времени, как чары рассеются, тан куда-нибудь исчезнет».

Усталый и злой кордон легионеров стойко сдерживал напор толпы, выполняя строжайший приказ регента. Щеголеватые всадники-гвардейцы курсировали вдоль строя, проверяя, все ли в порядке.

– А! – воскликнула Кэйд. – Видишь, мастер Рэп? Тот высокий на серой лошади, я его знаю. Он приезжал в Кинвэйл. Я уверена, он помнит меня! Не сделаешь ли так, чтобы он подошел сюда?

– Да, мэм, – согласился Рэп.

Время пришло.

* * *

 
В тебе веселость детскую ценя,
Тебя, ты вспомнишь, многие любили,
Но был один, ему любовь внушили
Твой дух скитальческий и скорбь твоя
 

Йейтс. Когда ты будешь старой...

(пер Л Володарской)