Текст книги "Большие неприятности"

Автор книги: Дэйв Барри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Гм… – Сейтц нахмурился. – Что скажешь, агент Грир?

– Гм… – ответил Грир и тоже нахмурился. – А ты что скажешь, агент Сейтц?

– Что скажу? – Сейтц немного помолчал. – А ничего не скажу, – и, не слезая с табурета, выстрелил Джону в ступню. Сейтц был прекрасным стрелком.

Джон закричал и, покатившись по полу, схватился за ботинок: из двух дырок на подошве и сверху сочилась кровь.

– Не валяй дурака, Иван, – Грир посмотрел на лежащего. – Это же не чья-нибудь нога, а твоя.

– У нас в бюро такой выстрел называется «по периферии», – объяснил Сейтц. – После него жертвы обычно выживают. Чего не скажешь о жертвах стрельбы «по корпусу».

Грир наклонился над скрюченной на полу фигурой.

– Что скажешь, Иван? Хочешь испытать выстрел «по корпусу»?

– Я скажу, у кого чемодан, – выдавил Джон сквозь сжатые зубы.

Пес Роджер свернулся во внутреннем дворике. Его нос покоился в тридцати дюймах от жабы-вражины. Жаба сидела в его миске и чавкала его корм, а Роджер на нее рычал. Это продолжалось больше двух часов, но Роджеру не надоедало – рычать на жабу было основным его делом.

Вдруг голова Роджера вскинулась: в дальнем конце двора что-то скреблось в забор. Звук говорил о появлении непрошеного гостя, а для Роджера он означал одно: возможность подкормиться. Жаба была тут же забыта, и он голодной, волосатой пулей кинулся напролом через кусты.

Эдди так и не нашел веревку и по приказу Снейка обошел гостиную, столовую, общую комнату и кухню и оборвал провода у всех телефонных аппаратов. Заодно чтобы они не работали, как хотел того Снейк. Он притащил провода в гостиную, где Анна и Дженни по-прежнему сидели на диване, а Пагги и Артур – на полу, неподалеку от Мэтта, у которого побагровело лицо и кровоточил нос – точно как тогда, когда он впервые оказался во владении Герка и когда его поколотила Анна.

– Вот и ладно, – Снейк ткнул рукой в сторону мужчин. – Свяжи-ка их.

Эдди подошел Мэтту со спины и в нерешительности остановился.

– Каким узлом? – спросил он.

– Что значит, каким узлом? Свяжи – и все дела.

– Хорошо. Только я не чертов бойскаут. И знаю всего два – рифовый и, как его там, баковый Ты какой предпочитаешь?

– Свяжи и все! – Снейк решил: когда он станет шишкой на Багамах, то подберет себе прихвостня классом повыше.

Леонард явственно ощутил вторую порцию спагетти с сосисками, которые съел на обед, когда, кряхтя, переваливался через огораживавший владения Герка забор. Он плюхнулся на землю рядом с Генри, который вглядывался в высокое дерево.

– Высматриваешь Тарзана? – спросил Леонард. – Жилище в ветвях?

– Думаю, может, моя винтовка там. Похоже, там есть что-то вроде платформы. С нее-то он и спрыгнул.

Леонард поднял глаза на дерево.

– А на кой он…

Ух!

Роджер удостоил его традиционным сердечным собачьим приветствием: вмазался головой в пах, отбросил назад и повалил на землю.

– Сойди с меня, черт! – Леонард безуспешно пытался спихнуть с себя Роджера, но тот засек на его подбородке несколько оставшихся атомов томатной пасты и лихорадочно пытался слизнуть, пока их не учуяли псы-конкуренты. – Генри, сними его с меня.

Генри ухватил собаку за ошейник и приподнял над Леонардом, но Роджер не испытал при этом ни малейшего физического неудобства – он представлял собой одну покрытую шерстью мышцу, которой управлял мозг размером с изюминку Наоборот, пес пришел в восторг: еще один человек! Может быть, у этого есть еда?

– Да отойди ты, зараза! – Генри безуспешно пытался оттащить собаку и уже начал подумывать, не застрелить ли ее. Но в это время Роджер вскинул то лову: он различил то, что на расстоянии не могли услышать другие, – вызов внутренней связи. Пес знал этот звук. Он означал, что кто-то пришел. И кем бы ни оказался гость, у него могла быть еда. Так же стремительно, как и появился, Роджер бросился в дом.

– Посмотрю-ка я, что там на дереве, – объявил Генри.

– Ни за что больше не уеду из Нью-Джерси отозвался с земли Леонард.

Эдди обмотал телефонный провод вокруг запястий Мэтта и завязал узел – он думал, что это рифовый узел, а на самом деле получился «бабий». И в это время в вестибюле прозвучал вызов внутренней связи.

Все посмотрели на Снейка. Вызов повторился опять. На этот раз он звучал дольше.

– О’кей, – проговорил Снейк, схватил Анну за руку и грубо сдернул с дивана. – Кто бы там ни был, скажешь, чтобы он убирался. И не вздумай глупить, иначе заработаешь пулю, – он проводил ее до полдороги и остановился так, чтобы видеть и ее, и гостиную. Снова раздался вызов внутренней связи. Анна нажала переговорную кнопку.

– Кто там?

– Полиция Майами, – послышался мужской голос.

– Проклятье, – прошипел Снейк.

Голос из внутренней связи прорезался снова:

– Офицер Крамитц и офицер Рамирес. Пожалуйста, разрешите войти.

Анна посмотрела на целившегося в нее из пистолета Снейка.

– Спроси, что им нужно, – прошептал он.

– Что вам нужно? – повторила Анна.

– Хотим поговорить с Дженни Герк, – ответил голос.

– Скажи, что ее нет дома, – прошептал Снейк.

– Ее нет дома, – сказала Анна.

Последовала недолгая пауза, и затем голос произнес:

– Тогда можно мы войдем и поговорим с вами, мэм?

– Дьявольщина! – снова выругался Снейк и приказал Анне: – Ладно, открой ворота и пусти их в дверь.

– Открываю ворота, – повторила Анна и набрала код.

– Мне показалось, ей кто-то указывал, что говорить, – заметил Уолтер, когда ворота открылись.

– У меня тоже сложилось такое впечатление, – согласилась Моника. – Интересно, неужели муж?

– Тот еще козел, – заключил Уолтер.

– Не иначе он. Дженни, наверное, рассказала о происшествии у «центовки», и родители решили объявить, что се нет дома, чтобы ни во что не впутывать.

– И сами не хотят впутываться.

– Именно, – подтвердила Моника.

– Что ж, – Уолтер остановил патрульную машину у подъезда, – придется впутаться.

Они вылезли из машины и подошли к двери. Уолтер постучал.

– Полиция.

Дверь открылась ровно настолько, чтобы Анна смогла показать лицо.

– Слушаю вас, господа. Чем могу быть полезной?

Ее зубы стучали, глаза были широко раскрыты. Даже Уолтер понял – тут что-то не так. Теперь они оба с Моникой не сомневались: муж диктовал Анне, что говорить, и слушал, как она отвечала.

– Миссис Герк, – начала Моника, – мы хотим поговорить с Дженни о… о том, что случилось в Кокосах. Мы считаем, что ваша дочь и ее приятель Мэтт стали свидетелями одного происшествия. Дженни ничего не грозит, но нам важно с ней поговорить.

– Я же вам сказала, что ее нет дома, – возразила Анна.

– Мисс Герк, – не отступала Моника, – вы не возражаете, если мы на минуту войдем?

– Нет… то есть да, возражаю… Пожалуйста, не входите.

– Мисс Герк, у вас что-то случилось?

– Нет, – голос Анны прозвучал напряженно. – Ничего.

Моника и Уолтер переглянулись. Они понимали, что без ордера не имели права ворваться в этот дом.

– Хорошо, миссис Герк, – проговорила Моника. – Я дам вам свою визитную карточку и буду признательна, если вы позвоните, когда вернется Дженни. Ладно?

– Ладно, – ответила Анна, принимая карточку. Ее рука дрожала, и в ее глазах Моника увидела нечто такое, что, не отдавая себе отчета, почему так поступала, нажала плечом на дверь и переступила порог.

– Вы не могли бы ехать чуточку быстрее? – попросил Элиот водителя такси. Тот поднял глаза и несколько секунд изучал лицо пассажира в зеркальце заднего вида. Действия шофера ни в коем случае не были опасными, потому что он ехал со скоростью примерно восемь миль в час. За годы наблюдений Элиот подметил, что, в отличие от других городов, где таксисты норовят ехать быстрее остальных, в Майами они обычно тащатся в темпе заморенной скотины. И заподозрил, что его шофер чем-то накачался.

– Что за великая спешка? – поинтересовался таксист, все еще глядя на Элиота, а не на дорогу.

– Неотложное дело, – объяснил тот.

– Ах вот как, – произнес водитель, но нисколько не прибавил скорости. Наоборот, обдумывая услышанное, он поехал еще медленнее. А через несколько секунд спросил: – Карамба-стрит – это которая?

– Не Карамба, – поправил его Элиот. – Гарбанзо-стрит.

Новая порция информации заставила таксиста еще притормозить.

– Мне послышалось, вы сказали «Карамба».

– Нет! – Элиот начинал выходить из себя. – Гарбанзо!

Еще одно умственное усилие, и таксист поехал медленнее, чем Элиот ходил пешком.

– Сказать по правде, – признался он, – я никогда не слышал о Карамба-стрит.

– Знаете что, – взорвался Элиот, – давайте…

– Да нет же, я вовсе не утверждаю, что Карамба-стрит не существует. Я хочу сказать, что ни разу о такой не слышал.

– Ну вот что, пожалуйста, отвезите меня побыстрее на Гарбанзо-стрит.

– Что за великая спешка? – поинтересовался таксист.

– Неотложное дело, будь оно неладно!

– Хорошо, хорошо, только не надо кричать, – водитель снял обе руки с руля в знак того, что, ш-ш-ш, с него довольно. – Только замолчите.

Когда Моника пробилась в парадное дома Герка, Анна отшатнулась назад. Моника пронеслась мимо, еще не понимая, что она искала. И внезапно остановилась.

Отставший на два шага Уолтер, которого необыкновенно удивило решение Моники вломиться в дверь, начал было говорить:

– Боже мой, что ты вытворяешь… но тут же осекся, потому что увидел то, что уже видела она: на пороге гостиной, за Анной, стоял Снейк и целился в них из пистолета. Уолтеру он показался не меньше чем сорок пятого калибра.

– Угроблю вас обоих, – произнес Снейк. – Клянусь Богом, дадите малейший повод – прикончу немедленно.

– Да мы не… – начала Моника.

– Заткнись! Заткнись и руки вверх! Эдди, давай сюда!

Эдди подошел и увидел двух полицейских с поднятыми руками.

– Господи, Снейк…

– И ты заткнись, черт тебя подери. Закрой дверь, забери у них пистолеты и тащи сюда.

Эдди закрыл дверь, приблизился к Монике, расстегнул у нее на поясе кобуру и, вытащив «Глок-40», ощутил, какой он увесистый. Затем забрал оружие у Уолтера. Тот надувал бицепсы на поднятых вверх руках и изображал твердый как кремень взгляд, но Эдди так и не встретился с ним глазами.

Он нес полицейские револьверы, как двух бешеных ласк, и наконец отдал Снейку, который тут же распихал их по карманам. С тремя волшебными палочками Снейк почувствовал себя совершенно уверенным. Явление полиции было неожиданным. Но он ведь справился! У Снейка созрел новый план. И, просчитывая в уме свои действия, он остался им доволен.

Он жестом приказал Анне и полицейским войти в гостиную.

– Все сюда.

– Вы делаете ошибку… – начала Моника.

– Ошибку сделаешь ты, дамочка-коп, если еще хоть раз откроешь свой поганый рот. Полицейские сучки истекают кровью не хуже, чем полицейские-мужики, – Снейку понравилось, как у него это вышло – звучало так, будто говорил самый настоящий босс. Когда все оказались в гостиной, он потребовал:

– Вот что, дамочка-коп, забери наручники у этого культуриста и пришпиль его… вон к той штуковине, – он показал на массивный, восемь футов в высоту и восемь футов в ширину, стеллаж из стальных труб. На его полках стояла стереосистема, декоративные вазы и фотография Анны и Дженни в раме.

Моника вытащила из чехла на поясе Уолтера на ручники и застегнула один на его левом запястье, а другой на стальной вертикальной трубе стеллажа.

– Крепче на руке, – распорядился Снейк.

Она взглядом попросила у Уолтера прощения и защелкнула наручник плотнее.

– А теперь брось мне ключи.

Моника взяла у напарника ключи и кинула их Снейку.

– Ну, дамочка-коп, теперь пристегивай своими наручниками вот этого козла сюда, – Снейк сначала указал на Артура, потом на другой конец стеллажа. Он решил, что полицейский с мускулами и босс представляли в доме самую серьезную угрозу.

Моника повиновалась.

– Давай сюда ключи, – Снейку понравилось приказывать женщине-копу.

Она бросила ключи.

– Теперь снимай свою полицейскую рубашку и покажи титьки.

Моника посмотрела на пистолет.

– Давай, не тяни. Похоже, у тебя недурная парочка.

Моника заставила себя отвести от дула глаза.

– Пошел подальше!

Снейк долго-долго смотрел на нее через мушку и наконец произнес:

– Ладно, займемся этим позже, – и повернулся к Эдди. – Как только кончишь вязать мальца, свяжешь дамочку-копа и эту дамочку, – он указал на Анну.

– А с теми что? – Эдди кивнул на Пагги и Дженни.

– У меня и на них есть планы, – ответил Снейк и посмотрел на девушку.

Эдди взял телефонный провод и принялся за дело. Он был бы не прочь, чтобы его поучили, как завязывать узлы, но решил, что теперь не время спрашивать – Снейк разжился тремя пистолетами и от этого, судя по всему, совершенно сдурел. Так что Эдди справился как сумел: стянул запястья, связав провод почти наобум.

Когда все было готово, Снейк проверил каждого по очереди: узлы выглядели отвратительно, но провод держался крепко. Удовлетворенный, он подошел к Артуру и спросил:

– Где деньги?

– Какие деньги?

Левой ногой Снейк изо всех сил пнул Артура в пах. Тот завопил и дернулся в сторону. Наручники рванули стеллаж, и он непременно бы перевернулся, если бы на другом конце Уолтер не сумел его удержать.

– Где чертовы деньги? – повторил Снейк и снова занес ногу.

– В кармане, – выдохнул Артур и застонал от боли в паху. – Деньги в кармане. Только не бейте.

– Достань, – приказал Снейк.

Подвывая, Артур неуклюже потянулся левой свободной рукой поперек тела в правый карман брюк. И вытащил толстый бумажник, в котором купюрами по двадцать лежали четыре с половиной тысячи долларов – остаток денег, которые он стащил из выделенной «Пеналтимитом» подкупной суммы. Он отдал бумажник Снейку – тот в жизни ни разу не видел, не говоря о том, чтобы держать в руке, такой увесистой пачки. И это окончательно убедило его, что наркобосс – именно та профессия, благодаря которой можно запросто шляться с такими деньгами в вонючем кармане.

– Еще есть? – Снейк опять размахнулся ногой Он считал, что больше бить не нужно, но ему понравилось, как перед ним лебезил наркобосс. Оказывается, эти наркобоссы – тресни их раз по яйцам – уже вовсе и не такие крутые.

– Нет! – всхлипнул Артур. – Пожалуйста, заберите деньги, заберите контейнер, заберите девчонку, только оставьте меня в покое.

При словах «заберите девчонку» Анна, несмотря на путы, дернулась вперед, попыталась подняться на ноги и наброситься на мужа.

– Сукин сын! – закричала она. – Как ты смеешь?!

Подошел Снейк и с нарочитой небрежностью, толкнув ее ногой, повалил на спину. Мэтт рванулся вперед – видимо, хотел защитить женщину. Но Снейк пнул его в залитое кровью лицо, и мальчишка, застонав, опрокинулся навзничь. Моника было вскинулась, но тут же притихла: Снейк посмотрел сначала на нее, а затем нацелил пистолет на Уолтера, который весь напрягся, словно собрался побороться со стеллажом.

– Давай, культурист, – подбодрил его Снейк. – Может, одолеешь.

Дженни подползла на коленях к матери. Снейк оставил в покое Уолтера, подошел и, несмотря на крики девушки, оттащил ее за волосы назад.

– Не беспокойся, мамочка, – обернулся он к Анне, – я позабочусь о дочурке.

– Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте ее, – взмолилась Анна. – Возьмите меня, я сделаю все что угодно.

Снейк на минуту задумался.

– Дашь посмотреть титьки?

– О Боже! – содрогнулась Дженни.

Анна посмотрела Снейку в глаза.

– Дам.

– Эдди, – приказал он, – расстегни на даме рубашку.

– Господи, Снейк, я не могу…

– Делай как велел, – разозлился Снейк.

Эдди наклонился и начал возиться с пуговицами Анны. Глазами он пытался дать ей понять, что глубоко сожалеет о том, что происходит. Но она на него не глядела. Анна не отрывала взгляда от Снейка. Наконец Эдди расстегнул пуговицы и, распахнув рубашку, обнажил белый кружевной бюстгальтер.

– Сними, – Снейк облизал губы.

Эдди снял бюстгальтер, под которым открылись упругие полные груди.

– О Боже! – повторила с пола скрючившаяся у ног Снейка Дженни. – О Боже! – девушка мечтала об одном, чтобы все поскорее кончилось.

– Заткнись, – Снейк дернул ее за волосы, но смотрел по-прежнему Анне на груди. Он почувствовал возбуждение.

– Дашь пососать?

– Ненормальный ублюдок! – возмутилась Моника.

– Дам, – перебила ее Анна. Она все так же смотрела Снейку в глаза. – Только отпусти ее, и можешь пососать.

Снейк притворился, что обдумывал предложение этой отчаявшейся женщины с обнаженными грудями. Он с удовольствием слушал.

– Не-а, – он снова дернул Дженни за волосы, заставив прижаться к паху сморщенным от слез лицом. – У девчонки титьки будут послаще.

– Нет! – завопила Анна. Ее глаза пылали. Она изо всех сил старалась успокоиться. – Только тронь, Богом клянусь, убью!

– И убей… своими большими титьками, – Снейк сделал движение, будто лизал воздух, и повернулся к Уолтеру. – Слышь, культурист, у кого ключи от патрульной машины?

В бешенстве, что не может утихомирить этого разгулявшегося подонка, Уолтер сжал зубы и попытался испепелить его яростью.

Снейк нацелил пистолет ему в лицо.

– Немедленно говори.

Уолтер дважды вдохнул и выдохнул через нос.

– Ключи в машине, гондон.

При слове «гондон» Снейк нажал на курок. Он хотел укокошить копа – целился прямо в него. Но когда надавил на спуск, ствол дернулся, и пуля пролетела в нескольких дюймах от головы Уолтера. Снейк удивился: вырубив без всяких усилий Джерри Спрингера, он посчитал себя прирожденным стрелком. Но заметив, как здоровенный мужик от страха присел, почувствовал себя лучше и решил притвориться, что дал предупредительный выстрел.

– Следующая, гондон, угодит в твою противную рожу, – Снейк повел пистолетом в сторону Пагги, который, скукожившись на полу, надеялся, что о нем позабыли. – Бери чемодан.

Пагги вздохнул, встал и взял контейнер.

Снейк подхватил Дженни под мышку и бросил Эдди: – Пошли. Надо успеть на самолет.

«На какой самолет?» – удивился Эдди, но ничего не спросил. Ему не светило идти с этим новым, совершенно сдуревшим Снейком. Но с другой стороны, и с копами оставаться не с руки. И Эдди нехотя поплелся за Снейком, который за руку волочил Дженни и подталкивал в вестибюль Пагги.

Сначала Снейк собирался просто всех перестрелять. Но поразмыслив – надо же заботиться о будущем – решил, что патроны пригодятся, когда он начнет утверждать на Багамах свое босство. К тому же он где-то слыхал, что, если убить полицейского, можно огрести куда больше неприятностей. По его соображению, пленники не представляли угрозы: мужчины в наручниках, женщины связаны. У него в кармане полно бабок, в чемодане – кто бы сомневался – дорогие наркотики. У него три пистолета. С ним испуганная молоденькая милашка, с которой позже, когда будет время, он на славу позабавится. Мир его – это точно. А подумать только – еще сегодня утром он влачил жалкое существование.

Снейк открыл дверь, и в этот миг из гостиной раздался хриплый, отчаянный голос Анны.

– Оставь ее, пожалуйста! О Боже, пожалуйста, оставь!

– Не волнуйся, мамочка, – бросил он через плечо. – Я позабочусь, чтобы она не скучала, – и закрыл дверь.

Секунду или две в доме все звуки перекрывал наполненный мукой стон Анны.

– Ты слышал выстрел? – спросил Леонард.

– Похоже на пистолетный, – ответил Генри. – Где-то в доме.

Они стояли под деревом Пагги. Генри силился перевести дыхание. Десять минут он карабкался на платформу. Нашел там винтовку, завернутую в кусок полиэтилена и все еще с патроном в патроннике, и затем, обдирая руки, спустился на землю.

– Думаешь, шлепнули нашего приятеля? – продолжал Леонард. – Банда колготочников положила нас на лопатки?

– Возможно, – Генри направился к дому. – Или кто-нибудь прищучил их.

– Или, – Леонард последовал за ним, – кто-то наконец пристрелил собаку.

Снейк приказал Пагги положить контейнер в багажник полицейской машины, забраться туда же, после чего захлопнул крышку. Дженни он посадил на заднее сиденье и сам устроился рядом.

– Ты поведешь, – бросил он Эдди.

– Я никогда не управлял патрульной машиной, – ответил тот. А если по правде, он уже пятнадцать лет вообще не управлял никакой машиной. Да и в тот раз, когда сел за руль ворованной, то заехал на ней в канаву.

– Машина как машина, – буркнул Снейк, который в автоделе был тоже ни ухом, ни рылом, и по этому назначил шофером Эдди. – Двигай!

– Куда?

– В аэропорт.

– А это где?

– Готов поспорить, это знает наша девчонка, – Снейк схватил Дженни сзади за шею и больно стиснул. – Скажешь, крошка?

Дженни от боли вскрикнула и кивнула.

Снейк еще несколько раз сдавил ей шею.

– Славная милашка.

– Так вы сказали, Гарбанзо-стрит? – переспросил водитель.

– Гарбанзо, – подтвердил Элиот. – Следующая направо.

Осмысливая эту информацию, таксист несколько сбросил скорость.

– Здесь направо?

– Да, здесь, – чтобы не завопить, Элиот впился пальцами в сиденье.

На перекрестке шофер остановился совсем и впился глазами в табличку. Он изучал ее так, словно намеревался обнаружить в вечернем небе новое созвездие. И наконец произнес:

– Гарбанзо.

– Христос Вседержитель! – возопил Элиот и, распахнув дверь и швырнув на сиденье двадцатидолларовую бумажку – меньшую банкноту, что нашел в кармане, – выскочил из такси и побежал к дому Герков.

А шофер посмотрел на деньги, на его удалявшуюся фигуру и недоуменно промолвил:

– Что за великая спешка?

Эдди повернул ключ зажигания, и восьмицилиндровый двигатель большой патрульной машины ожил. По радио трескучие голоса произносили какие-то цифры, и от этого он занервничал. Обернулся и взглянул через заднее стекло.

– Там ворота.

– Знаю я эти ворота, – отозвался Снейк. – Вали в них задом, и они откроются.

Эдди осторожно перевел рычаг коробки передач в положение заднего хода и нажал на газ. Двигатель взревел. Автомобиль содрогнулся, но с места не тронулся.

– Он не едет, – пожаловался Эдди.

Снейк перевесился через переднюю спинку.

– Отпусти ручник, дурында, – он показал на рукоятку с надписью «Тормоз» у левого колена водителя.

Не прекращая газовать, Эдди отпустил ручку. Покрышки взвизгнули, машина рванула назад и высадила ворота. Они с ревом вынеслись на Гарбанзо-стрит. Эдди бешено топнул правой ногой по тормозной педали и повернул руль. Оставляя полосы дымящейся резины, патрульная машина развернулась вокруг своей оси, дважды качнулась на амортизаторах и застыла.

– Боже, – пожаловался Эдди. И тут заметил на тротуаре человека в шортах, который что-то кричал.

– Сваливаем отсюда, – приказал Снейк. – Быстро!

Эдди перекинул ручку на ход вперед и двинул ногой по педали газа. Патрульная машина завихляла кормой и, чудом разминувшись с такси, исчезла в ночи.