Текст книги "Большие неприятности"

Автор книги: Дэйв Барри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

СЕДЬМАЯ

Полицейский офицер из Майами Моника Рамирес чувствовала, как ее напарник Уолтер Крамитц прямо-таки источал обиду, пока они ехали на запад по Гранд-авеню в своем патрульном автомобиле. Он дулся из-за того, что случилось, когда они доедали обед в «Бургер Кинг» на Двадцать седьмой авеню.

А случилось вот что: Уолтер наконец сделал свой ход. Моника знала, что напарник уже созрел, потому как больше обычного демонстрировал бицепсы, а они, надо прямо сказать, были нечто. Огромные – Уолтер поддерживал их надутыми, сотни раз в день сгибая и разгибая руки. Он закатал и без того короткие рукава форменной рубашки, чтобы глазам целиком открылась жеребячья бугристость и мужественная необъятность бицепсов. В «Бургер Кинг» он дал Монике вволю на них насмотреться, поигрывая каждый раз, когда подносил ко рту уоппер[6]6
  Уоппер – многослойный сэндвич с двумя котлетами, предлагаемый сетью кафетериев «Бургер Кинг».


[Закрыть], словно тот весил фунтов пятьдесят.

– Ну что, – начал он с наигранной небрежностью, – я подумал, может, нам как-нибудь встретиться?

– Уолтер – ответила Моника, – мы постоянно встречаемся. И сейчас вместе.

– Ты понимаешь, что я имею в виду, – насупился напарник.

Естественно, она понимала. Он имел в виду: давай займемся сексом. Моника давно уяснила, что парни именно это имели в виду, когда говорили: «Может, нам как-нибудь встретиться?» Или другую любимую фразочку: «Не узнать ли нам друг друга поближе?» А узнать они хотели, как она выглядит без одежды. Но никогда не могли сказать прямо о своих желаниях.

– Нет, не понимаю, – ответила Моника. – Что ты имеешь в виду? Объясни.

– Ну, мы все время в машине да в машине. И вот я подумал, не узнать ли нам друг друга поближе.

Моника вздохнула.

– Уолтер, ты хочешь переспать со мной?

Челюсть напарника застыла, так и не дожевав сэндвич. Он уставился на Монику, стараясь понять, неужели выгорело, неужели открыта прямая дорога в рай, неужели он нашел в мире ту самую червоточину, которую парни искали века, червоточину, позволяющую обойти бесконечные разговоры, и разговоры, и разговоры, а просто делать что хочешь. Он лихорадочно думал, какими словами ответить Монике, и наконец сказал:

– Да.

– Ну а я этого не хочу! – заявила она.

Уолтер разинул рот. Ловушка!

– Пойми, это не личное. Ты хороший напарник. Хороший полицейский. Но ты женат.

– Мы с женой…

– Слушай, Уолтер, я не желаю знать о ваших отношениях с женой. Мне неважно, есть у вас проблемы или нет, неважно, понимает она тебя или нет. Наплевать, если ты серьезно задумал с ней расстаться. Имеет значение только одно – ты женат, и я не хочу с тобой связываться. – Моника порадовалась, что Уолтер был женат, и ей не пришлось вдаваться в другие причины, почему она не хотела с ним связываться. Ну, хотя бы что его интеллектуальное развитие было не глубже банки из-под майонеза.

– Знаешь, – пробормотал он, – многие женщины считают, что я ничего. – Он говорил правду. Такой полицейский – фигуристый, в облегающей форме, с большими руками – не испытывал затруднений, если после смены хотел встретиться с женщиной. А когда партнерша с пониманием, успевал развлечься и во время дежурства.

– Я знаю, Уолтер, – кивнула Моника, – ты привлекательный мужчина, – хотя голова у тебя наковальней и ты душишься «Брутом» так, что запах мог бы сшибить на лету небольшую птичку. Но поскольку ты женат и мы вместе работаем, мне кажется, твоя идея плохая. Но мы по-прежнему напарники И останемся друзьями, ладно?

– Ладно, – ответил Уолтер, хотя разочарование было огромным. Рядом с этой женщиной он провел в патрульной машине больше двух месяцев. Знал, какое у нее превосходное тело, и ужасно хотел увидеть ее без формы. Такая вероятность, можно сказать мечта, давала цель, определяла задачу, и поэтому он с нетерпением ждал начала рабочего дня. Но теперь мечта пропала. А ему час за часом, день за днем все равно придется просиживать с ней в машине. Так что же прикажете делать: просто разговаривать? Стараться понять? Боже, какой облом.

Атмосфера в следовавшей на запад по Гранд-авеню патрульной машине была нерадостной. Ни Уолтер, ни Моника, с тех пор как вышли из «Бургер Кинг», не сказали друг другу ни единого слова.

За рулем сидела Моника. И именно она заметила Эндрю, который с пистолетом в руке выскочил из соседнего с «центовкой» переулка.

– Мужчина с пистолетом с твоей стороны! – предупредила она и прижала акселератор. – Вызывай базу!

Патрульная машина прибавила ходу, и Уолтер схватился за микрофон. Эндрю промчался по тротуару и свернул на Гранд-авеню, налево – прямо навстречу автомобилю. Моника ударила по тормозам и перевела рычаг автоматической коробки передач в положение стоянки. Открыла дверцу и, выскользнув на мостовую, укрылась за ней и выхватила полуавтоматический «Глок-40». Уолтер, попросив по радио поддержку, тоже выскользнул со своей стороны. Оба полицейских оставались за дверцами и целились в Эндрю.

– Полиция! – крикнула Моника. – Стой и немедленно брось пистолет!

– Замри! – рявкнул Уолтер.

Эндрю замер и заморгал глазами на фары патрульной машины.

– Замри! – снова взревел Уолтер.

– Брось пистолет! – приказала Моника.

– Это не мой пистолет, – промямлил Эндрю. – Там какой-то тип…

– Брось пистолет!

Эндрю наклонился, положил оружие на асфальт и тут же разогнулся. Но пока он это делал, Уолтер был уже рядом, заломил руки за спину и швырнул лицом на капот патрульной машины. Моника осторожно подобрала пистолет – дешевый револьвер тридцать восьмого калибра – типичный товар с субботней распродажи. Бросила его в автомобиль и, связавшись по рации с базой, сообщила, что подозреваемый задержан.

Уолтер отцепил от ремня наручники и, задрав кисти Эндрю высоко за спиной, защелкнул на запястьях.

– Ой! – завопил подросток. – Послушайте, пожалуйста, я не…

– Заткнись, придурок! – полицейский завел ему руки еще выше.

– Ой! Пожалуйста, я не…

– Я сказал тебе заткнуться!

Эндрю заткнулся. На нем были брюки цвета хаки и спортивная трикотажная рубашка. Из носу текла кровь, он явно испугался. Монике он казался не грознее лягушонка Кермита.

– Офицер Крамитц, может, не стоит надевать на него наручники? – спросила она.

Уолтер обернулся.

– Мы обязаны, – он умирал от желания испытать наручники. Дома, когда жена уходила, иногда тренировался, защелкивая их на стуле и приковывая его к обеденному столу. Но еще ни разу не надевал на живого человека.

– Тогда дайте мне с ним минутку поговорить, о’кей?

Уолтер хотел было поспорить. Теперь, когда он знал, что не увидит ее голой, он был не склонен легко уступать в полицейских делах. Но все-таки нехотя ответил:

– О’кей, – но остался рядом на случай, если придется бить.

Моника сообщила Эндрю о его правах и спросила, уяснил ли он их. Подросток кивнул. Тогда она поинтересовалась, как его звать.

– Эндрю Райан.

– Хорошо, Эндрю. Что ты делал с оружием?

– Подобрал вон там, – он указал назад, в переулок. – Какой-то тип в нас стрелял, а потом уронил. Я схватил и побежал.

Уолтер фыркнул, всем видом показывая что он не из тех, кто купится на такое дерьмо.

– Кто в тебя стрелял, Эндрю? – спросила Моника.

– Не знаю. Какой-то толстый псих. Орал: «Замри!» – и все время в нас палил.

– А кто с тобой был?

– Мои друзья – Мэтт и Дженни.

В мозгу у Моники что-то мелькнуло. Эндрю, Мэтт и Дженни. Она не могла вспомнить, где слышала эти имена. Но она их явно слышала.

– А что вы там делали?

– Мэтт хотел замочить Дженни, – признался он.

– Что он хотел с ней сделать?

– Из водяного пистолета, – пояснил Эндрю. – Это такая игра.

– Бог ты мой! – Моника вспомнила, кем были эти Эндрю, Мэтт и Дженни. – Ты говоришь об идиотском «Киллере»?

– Да, – протянул Эндрю. – Именно. О «Киллере».

Моника вздохнула, недоумевая, почему теперешние подростки не довольствуются невинными развлечениями ее отрочества: не пьют пива, а потом не тискают друг дружку.

Подоспело подкрепление – с ревущей сиреной подъехала еще одна патрульная машина. Моника отвела Уолтера в сторону.

– Давай оставим парня с ними, а сами посмотрим за «центовкой», не там ли еще стрелок.

Крамитц снова фыркнул.

– Ты веришь этому хмыренышу?

– Просто хочу проверить. О’кей?

– О’кей. Но учти, ты не найдешь там ничего, кроме…

– Полиция! На помощь, полиция!

Хриплый крик исходил от дородной фигуры Джека Пендика. Борец с преступностью нетвердой походкой вывалился из переулка и, заметив патрульную машину, повернул к ней.

– Полиция! Полиция! – он не закрывал рот, пока не подошел совсем близко, и стал орать Монике в самое лицо. В нос ударили ромовые пары.

– Полиция! – снова выкрикнул Пендик.

– Она самая, – Моника толкнула его в грудь и отпихнула на шаг, от чего борец чуть не рухнул на мостовую. – Мы-то полиция. А вы кто?

– Они хотели ее убить! – заявил Пендик.

– Кто? – поинтересовалась Моника.

– Преступники. Завели туда с пистолетом и… Ба! Да вот же один из них, – он покосился на Эндрю. – Точно… преступник.

– Это был водяной пистолет, дурак, – вспыхнул подросток.

– Значит вы… назовите, пожалуйста, ваше имя, – попросила Моника.

– Джек Пендик.

– Значит, вы, мистер Пендик, увидели людей с пистолетом… И что дальше?

– Начал их выслеживать, – с гордостью заявил он. – Давно собирался в полицию.

– Похвально, – одобрила Моника. – А у вас был с собой пистолет?

– Как же… В моей работе без пистолета никак нельзя.

– А что это за работа?

– Солнечные очки.

– Очки?

– Меня вышибли.

– Понятно, – хмыкнула Моника и потерла виски. – Где теперь ваш пистолет?

– Потерял там, – Пендик ткнул рукой в сторону стоянки и в результате чуть не свалился с ног.

Моника достала из машины револьвер тридцать восьмого калибра и показала ему.

– Ваш?

Пендик скосил на него глаза.

– Он самый. Могу я его забрать? В моей работе без пистолета никак нельзя.

– Не теперь, – возразила Моника. – Итак, вы преследовали преступников по переулку. И что дальше?

– Он хотел ее застрелить, – заныл Пендик. – Тот преступник. Уже прицелился!

– Из водяного пистолета, – вставил Эндрю.

– Тогда я закричал: «Замри!»

– И потом? – спросила Моника.

– Потом? – Пендик запнулся. В его крошечном проспиртованном умишке впервые зародилась мысль, что, быть может, когда говоришь, следует соблюдать осторожность.

– Так что было потом? – настаивала Моника.

– Не помню, – ответил он.

– Как это не помните? – удивилась Моника.

– А вот так, – Пендик мотнул головой и от этого пошатнулся. – Не помню, и все тут.

Из глубин Кокосовой аллеи выплыло с дюжину туристов, и, освещаемые всполохами полицейской мигалки, они стали наблюдать происходящее. Один снимал на видео. Копы, преступники, пистолеты – именно таким они представляли Майами, о котором так много слышали. Будет о чем рассказать дома.

К Уолтеру подошла живая кукла Барби – с длинными ногами, в обтягивающих шортах и узеньком, завязывающемся на шее лифчике, из которого выпирали огромные, на девяносто четыре процента силиконовые груди.

– Офицер, что происходит? – спросила она.

– У нас тут немного постреляли, – Уолтер произнес это тоном, который ясно давал понять, как часто ему случалось бывать в гуще перестрелок. – Но теперь все под контролем.

– Это он? – Барби показала на Пендика.

– Мы как раз устанавливаем, – ответил Уолтер и изо всей силы надул мышцы, но при этом даже не крякнул. Барби состроила глазки, показывая, что оценила это грандиозное усилие, и повела в его сторону своими грудями. В воздухе витала любовь.

– Офицер Крамитц, – позвала Моника.

– Что? – он нехотя отвел лупешки от Барби.

– Сумеете сохранить здесь все под контролем, пока я осмотрю переулок?

– Сумею, – его глаза опять остановились на грудях.

Моника и два полицейских прошли по переулку и минут десять изучали стоянку. Там они обнаружили одно разбитое автомобильное стекло с круглой по размеру пули дырочкой. И еще одну машину, у которой на дверце было нечто, похожее на пулевое отверстие. И ни одного человека.

К тому времени, когда они вернулись на Гранд авеню, толпа туристов разрослась уже до сотни. Объявилась дюжина кришнаитов, которые демонстрировали свою духовность, стуча в барабаны и непрестанно подпрыгивая. Барби все еще льнула к Уолтеру, а у того от постоянного усилия держать надутыми мышцы раскраснелось лицо. Подъехало еще несколько полицейских машин. В том числе полицейский инспектор из Майами Харви Бейкер – ему-то Моника и изложила вкратце ситуацию.

– Получается вот что, – заключил Бейкер, – во второй раз эти три подростка занялись игрой в водяной пистолет, и во второй раз в этот момент объявился настоящий стрелок.

– Получается так, – согласилась Моника. – Только вот этот стрелок, – она кивнула на Пендика, – не сумел бы попасть даже в землю, на которой стоит.

– И все же, – не отступал Бейкер, – совпадение очевидно: оба раза откуда-то брался человек с настоящим пистолетом.

– Майами есть Майами, – заключила Моника.

– Вот это верно, – обрадовался Бейкер. – Сделаем так: я забираю этого и этого, – он указал на Пендика и на Эндрю. – У нас разберемся.

– Маме можно позвонить? – спросил подросток.

– Можно, – разрешил детектив.

– И мне – этому… как его там, – Пендик имел в виду адвоката, который выступал по коммерческому каналу ТВ и, стоя перед целой полкой юридических книг, утверждал, что любой, кто хотя бы раз споткнулся на улице, имеет право на компенсацию.

– Все-таки кому же? – поинтересовался Бейкер.

– Не помню.

– Нет сомнений – звоните.

– Потому что это мое право…

– Безусловно – ваше право, – Бейкер повернулся к Эндрю. – Я хотел бы поговорить с твоими приятелями. Не знаешь, куда они подевались?

– Убежали, когда он начал палить, – ответил подросток.

– Не представляешь куда?

Эндрю задумался.

– Наверное… взяли машину Мэтта и поехали… либо к его родителю, либо домой к Дженни.

– Домой к Дженни… Это туда, где стреляли в телевизор, – предположила Моника. – А вы с Мэттом в это время находились на заднем дворе?

– Да, – кивнул Эндрю. – То есть нет.

– Воображаемый друг, – Моника повернулась к детективу Бейкеру. – Может, мне съездить к Дженни, проверить, не там ли ребята?

– Удачная мысль.

Моника посмотрела на Уолтера, который в это время пребывал в любовном зрительном контакте с куклой Барби.

– Офицер Крамитц, вы готовы ехать?

– Да, – протянул он и объяснил Барби: Надо кое с чем разобраться. Увидимся, – методом допроса Уолтер выяснил, что она остановилась в отеле «Даблтри», номер триста двенадцать. С ней еще две подружки, но они – не проблема, потому что этот вечер собирались провести в Саут-Бич в ночном клубе «Оргазм».

– Будь осторожен, – попросила Барби и положила ладонь Уолтеру на руку.

– Не беспокойся, – ответил он и переместил напряжение с бицепсов на трицепсы. – Мы профессионалы, – и профессиональной походкой направился к патрульной машине. А поравнявшись с Моникой, прошептал: – Дай повести, ладно?

Моника закатила глаза, но отдала ключи, а сама устроилась на пассажирском сиденье. Уолтер сел за руль, завел мотор, газанул как следует, врубил сирену и с совершенно ненужным визгом шин сорвался с места по Гранд-авеню.

Через некоторое время Моника попросила:

– Выключи ты эту чертову сирену.

Уолтер посмотрел в зеркальце и, убедившись, что достаточно удалился от куклы Барби, щелкнул выключателем.

– Ну, так куда мы едем?

– В дом на Гарбанзо-стрит, куда нас вызывали накануне. Там, где ребята баловались с водяным пистолетом и кто-то прострелил телевизор.

– А какого черта нам туда надо?

– Посмотреть, нет ли двоих других, – объяснила Моника, – Мэтта и Дженни. С ними хочет поговорить детектив.

– Боже! У нас что с тобой, школьный автобус? – возмутился Крамитц. Он не мог поверить, что его сорвали с места преступления, где наклевывалось знакомство с хорошенькой крошкой, и отправили на никчемное задание. Уолтер пошел в полицию не для того, чтобы заниматься сопляками с водяными пистолетами. Он жаждал настоящего дела.

Мэтт надавил на кнопки, набирая продиктованный Дженни код, и автоматические ворота, которые только что починили после того, как их взломала полиция, скользнули в стороны. «КИА» зарулила на стоянку перед гаражом, ребята вылезли и направились к подъезду. Державшаяся в дороге Дженни теперь вся тряслась, никак не могла справиться с ключами, а открыв замок, вбежала в вестибюль и сразу закричала:

– Мамочка! Мамочка, ты где?

– Дженни? – из гостиной послышался голос Анны. – Дорогая, с тобой все в порядке?

Девушка подбежала к матери.

– В нас кто-то стрелял.

– Кто? – Анна обняла дочь. – Кто в тебя стрелял? Где?

Дженни горько всхлипывала у нее на плече и не могла говорить. В гостиную вошел Мэтт.

– Что случилось? – спросила его Анна. – Что происходит?

– Мы встретились у торгового центра, понимаете? Играли в «Киллера», понимаете? Я собирался замочить Дженни. Но тут в нас кто-то начал стрелять.

– Из водяного пистолета?

– Из самого настоящего. Пулями.

– Боже мой! – Анна пришла в ужас. – Кто же это?

– Мы не знаем. Похож на психа.

– Боже мой! – повторила женщина и еще крепче обняла дочь.

– Мы убежали и не знаем, где Эндрю, – объяснил Мэтт. Вот приехали к вам – надо позвонить в полицию.

– Хорошо, – Анна заставила себя успокоиться. – Сейчас позвоним.

– Только можно я сначала позвоню отцу?

– Правильно, – согласилась Анна. – Звони сначала ему, скажи, что ты здесь. А потом мы вызовем полицию.

– Мамочка, – всхлипнула Дженни. – Я так испугалась.

– Все хорошо, милая, – Анна погладила дочь по волосам. – Ты дома. Ты здесь в безопасности.

Перед воротами Снейк, расположившись на заднем сиденье «Лексуса», заглянул в бумажник Артура. Он хотел посмотреть в его водительском удостоверении, тот ли это дом: двести тридцать восемь по Гарбанзо-стрит, куда они приехали. И, убедившись, что все правильно, приказал:

– Давай открывай.

Герк набрал код, и автоматические ворота скользнули в стороны. Снейк спросил из-за спины:

– И кого, шеф, мы застанем дома?

– Никого, – отозвался Артур. – Я хотел сказать, никого, кроме жены и ее дочери.

– И все? Только женщин? – Снейк знал, что вокруг наркобоссов увиваются всякие прихвостни.

– Насколько мне известно, никого.

– Хорошо бы тебе не ошибиться, – пригрозил Снейк, – потому что, когда мы войдем в дом, пистолет будет нацелен прямо тебе в башку. И стоит кому-нибудь залупиться, как твои паршивые мозги макаронами залепят стену.

– Послушайте, – взмолился Артур, – ну зачем вам в меня стрелять? Берите что хотите, ладно? Берите все!

Снейк обдумал его предложение.

– А твоя жена? Она красивая?

Артур обернулся.

– Очень. И ее дочь тоже.

Баффи осторожно двигалась в темноте. Сжимая деревянную палку, спустилась в подземный коридор. Она понимала, что страшное существо следовало уничтожить, пока оно не уничтожило ее. И она чувствовала, что это существо близко.

Элиот это тоже чувствовал. Момент был таким мучительно напряженным, что он на время даже прекратил жевать чезит. Маленький влажный оранжевый квадратик неудобно застыл на языке.

Справа впереди Баффи увидела отверстие – низкую, темную дыру в стене. Баффи остановилась перед дырой и заглянула внутрь, однако ничего не увидела сквозь мрак. Но она знала, что тварь там. И знала, что придется туда залезть. Баффи согнулась и, выставив вперед палку, сунулась в кромешную тьму. Как вдруг…

Дзинь!

Элиот вскочил, и чезит выпал изо рта на шорты.

– Черт побери! – он потянулся к телефону. – Алло?

– Пап, в нас кто-то стрелял, мы собираемся вызвать полицию.

– Мэтт, это ты? С тобой все в порядке?

– Да! Но нужно звонить в полицию.

– Мэтт, ты где?

– У Дженни. Мы приехали на «КИА» сюда.

– Как это в вас стреляли? Что ты несешь? Из водяного пистолета?

– Нет! Из настоящего!

– Кто?!

– Какой-то тип. Эндрю убежал, и я не знаю, где он. А теперь я кладу трубку и звоню в полицию.

– Хорошо, звони. А я беру такси и лечу к вам.

Элиот швырнул трубку, схватил бумажник, сунул ноги в шлепанцы и, не удосужившись выключить телевизор, выбежал из дому.

Тварь сделала бросок из темноты и отшвырнула Баффи от края дыры. Та плашмя шлепнулась на землю. Палка вылетела из руки и упала далеко вне досягаемости. Тварь нависла над ней и зарычала. Губы скривились в торжествующей ухмылке, в провале рта показались клыки. Дела складывались для Баффи очень скверно.

Мэтт дал отбой и посмотрел на сидящих на диване Анну и Дженни. Анна обнимала дочь. Та плакала, но уже тише.

– Папа едет, а я собираюсь звонить в полицию.

Анна кивнула. Мэтт снял трубку, чтобы набрать «911». Но успел нажать одну девятку, когда дверь в вестибюле грохнула. Дженни от неожиданности вскрикнула. А Мэтт положил трубку и поднялся посмотреть, кто пришел.

ВОСЬМАЯ

В «Веселом шакале» Лео подметал разлетевшиеся осколки телевизионной трубки, а Джон размышлял, не следовало ли позвонить контрагенту из «Пеналтимита» и сообщить, что случилось с Артуром Герком. И только решил, что не будет этого делать: нечего самому нарываться на неприятности, – как дверь открылась и вошли двое мужчин – один высокий, один низкий, оба в костюмах. Высокий достал портмоне и, распахнув клапан, показал значок.

– ФБР, – объявил он. – Я агент Пэт Грир. А это агент Алан Сейтц.

Джон бросил короткий взгляд на Лео и понял, что они подумали об одном и том же: дела в этот вечер оборачивались таким образом, что лучше им было жить в Грзкжистане, попивая различные смеси из бочек.

– Здравствуйте, агент Пэт Грир, – проговорил он. – Чем могу служить ФБР?

– Вы можете рассказать ФБР, где в данную минуту находится контейнер, – ответил Грир и, выждав несколько секунд, добавил: – Давай, Иван.

Русский изобразил недоуменный взгляд.

– Меня зовут Джон, – произнес он.

– Ну, конечно, – согласился федерал. – Вы трудолюбивый, законопослушный иммигрант, занимаетесь своим маленьким делом – содержите дерьмовый бар, где никогда не бывает посетителей.

– Так и есть, – подтвердил Джон.

– Естественно. Значит, вы не будете возражать, если мы заглянем в вашу заднюю комнату. Ту, что за семью замками.

– А ордер у вас есть? – спросил Джон.

Грир посмотрел на Сейтца и покачал головой.

– Как трогательно: человек приезжает в Америку из другой страны – в одной рубашке. Ну еще, может быть, с парой сотен тысчонок, полученных от продажи не принадлежавшего ему оружия. Проходит времени всего ничего, и он настолько усваивает наш образ мыслей, что спрашивает: есть ли у нас ордер? Что, агент Сейтц, радует это твое сердце?

– Так радует, что оно дерьмом обливается. Все изошло.

Иван посмотрел на Лео, но тот только пожал плечами, показывая, что не понял, что и чем у кого обливается.

Грир снова повернулся к Джону.

– Слушай, Иван, во-первых, ты вляпался. Сам виноват – вел дела со всеми без разбора. Мы тебя так зацепили, что, если захотим, ты выйдешь из федеральной тюрьмы, когда Ки-Уэст покроется ледниками. Усек? Это во-первых. Во-вторых, нам не требуется никакой ордер. Мы действуем согласно… Сейтц, согласно чему мы действуем?

– Согласно специальному правительственному распоряжению номер семьсот шестьдесят восемь дробь четыре, – ответил тот.

– Именно, – подхватил Грир, – согласно специальному правительственному распоряжению. А это значит, что, если дело касается национальной безопасности (а в данном случае так оно и есть), нам не требуется никакой ордер. Захотим и зашлем тебе в задницу целую поисковую команду и вдобавок добермана-пинчера. Вот так-то, Иван.

Джон посмотрел на Лео и сказал:

– Требую адвоката.

– Слышал, Сейтц? – откликнулся Грир. – Он требует адвоката! И в соответствии с нашей конституцией, которую мы считаем святой, имеет на это право.

– Хочешь, влеплю ему в лоб? – агент Сейтц достал из подмышечной кобуры пистолет.

– Подожди, – ответил Грир и повернулся к Джону. – Мой напарник хочет влепить тебе в лоб, и у меня нет никаких сомнений, что в соответствии с правительственным распоряжением номер семьсот шестьдесят восемь дробь четыре может это сделать совершенно законно. Но я лично считаю, что для всех заинтересованных лиц будет лучше, если ты просто достанешь ключи и покажешь, что там у тебя в задней комнате.

Несколько секунд Джон не двигался, потом полез в карман.

– Спокойнее, – предупредил Сейтц. Он не стад целиться прямо в Джона, но чуть приподнял ствол.

Очень медленно Джон вытащил связку ключей.

– Превосходно! – обрадовался Грир. – Вот в чем сила данного распоряжения! Теперь мы с тобой отправимся туда, а агент Сейтц останется здесь и поможет Леониду, если вдруг нагрянет столько посетителей, что он один не сможет управиться.

Грир и Джон удалились по коридору в заднюю комнату. Сейтц подошел к стойке, закинул ногу на табурет и указал подбородком на разбитый телевизор.

– Что тут было?

– Джерри Спрингер, – ответил Лео.

– Туда ему и дорога.

– Как ты считаешь, – спросил Леонард, – подъедем прямо к парадному?

Они с Генри следовали за «Лексусом» Артура Герка до дома двести тридцать восемь по Гарбанзо-стрит. Видели, как он въехал в ворота. И пристроились у бордюра сразу за подъездной аллеей.

– Нет, – возразил Генри, – надо опять обойти сзади.

– И снова оказаться добычей чертовых москитов! – завопил Леонард. – Боже праведный, но зачем? Въедем здесь, шлепнем приятеля, по-быстрому отвалим и на самолет. С теми малыми, что напялили на морды колготки, проблем не будет.

– А затем, что я хочу увидеть, что они делают. Узнать, что в чемодане. И убедиться, что не будет сюрпризов вроде Тарзана на дереве, – Генри включил передачу и начал объезжать вокруг владения Герка.

– Так мы не скоро его убьем, – вздохнул Леонард. – Я уже начинаю забывать, как это делается.

Первым, кого увидел Мэтт, когда вышел в вестибюль, был появившийся на пороге Артур Герк. Мэтт хотел было уже сказать «Привет!», но его остановило выражение лица хозяина – гнусное даже для Артура.

– Кто там, Мэтт? – крикнула из гостиной Анна.

Мэтт открыл было рот, но тут же закрыл – позади Артура он заметил невысокого, крепкого в плечах бородача, который тащил чемодан. А за ним… мать моя родная…

– Кто там? – повысила голос Анна.

Мэтт попятился за угол. За ним вошли Артур и Пагги.

– Артур, кто это?.. – начала Анна и тут же осеклась. В этот момент в гостиной появилось перекрученное колготками лицо Снейка, и Дженни вскрикнула.

– Заткнись! А то убью! – Снейк направлял пистолет то на Анну, то на Дженни. Они притихли и только с ужасом смотрели на дырочку в дуле. Снейку это понравилось. Ему вообще понравилось держать пистолет – сжимать в руке магическую штуковину, которой, как волшебной палочкой, стоит лишь махнуть на человека, и тот делает все, что пожелаешь.

Снейк разглядывал двух женщин на диване – женщин большого босса. Он был уверен, что старшую где-то уже видел. Ну да… это она прошла мимо, словно он какой-то кусок дерьма. Сейчас все будет иначе.

Снейк подошел поближе. Анна и Дженни отпрянули.

– Только поглядите, что тут у нас, – процедил Снейк. – М-м-м… Симпатичные бабы. Очень симпатичные, – он повернулся к Артуру. – Точно как ты обещал.

Анна посмотрела на мужа. Но он отвел глаза.

– Сегодня позабавимся, – пообещал Анне Снейк и не занятой пистолетом рукой нарочито медленно погладил себя между ног.

– Попробуй тронь мою дочь, – взвилась Анна. – Клянусь Богом, что оторву тебе яйца.

– Так это твоя дочурка? – все еще потирая себя между ног, Снейк посмотрел на Дженни. – Правда? Такая молоденькая – никак не может отлепиться от мамы, – он поднял пистолет и направил Анне прямо в лицо. И по выражению ее глаз понял: женщина хоть и хорохорилась, но он ее одолел. Он владел всем, пока в его руке оставалась волшебная палочка.

– Я буду трогать все что пожелаю, – он отнял ладонь от промежности и потянулся к Дженни. Девушка взвизгнула и дернулась назад.

– Бросьте пистолет, или я выстрелю! – послышался голос Мэтта.

Целясь по-прежнему Анне в лицо, Снейк обернулся и увидел, что в него целился мальчишка. Это был водяной пистолет «Джет-Бласт Юниор», но Снейку он показался настоящим.

– Не дури со мной, парень! – предупредил он.

– Клянусь, мистер, я выстрелю, – крикнул Мэтт.

– Застрелишь меня, а я застрелю твою подружку, – Снейк слегка повел пистолетом так, чтобы он смотрел на Дженни. Нет, он не отдаст свою волшебную палочку.

Так они стояли секунд пять: Мэтт целился в Снейка, Снейк – в Дженни, и никто не имел представления, что делать дальше. Тишину нарушил донесшийся из вестибюля грохот – это ослепленный колготками Эдди свалил подставку для зонтов. Все присутствующие вздрогнули, но сильнее всех дернулся Мэтт и, нажав на курок «Джет-Бласт Юниора», окатил Снейка струей воды.

– Уй!

Снейк в два прыжка оказался рядом и с размаху огрел его стволом пистолета.

– Ой! – Мэтт осел на пол и прижал ладони к лицу. Снейк опустился на колени и вставил ему дуло в ухо.

– Дерьмовый сопляк! Прежде чем я тебя застрелю, ты увидишь, что я сделаю с твоей подружкой. Слыхал? – он сильнее вдавил пистолет в ухо.

– Да. Ой-ой, да!

– Учти это и внимательно слушай. Эдди, вали сюда!

– Черт побери, Снейк, – донеслось из вестибюля, – ты опять назвал меня по имени!

– Неважно! – отозвался Снейк. – Иди сюда и стащи с головы эту штуку!

– Они нас увидят.

– Говорю тебе, неважно! – Снейк сорвал с головы колготки. Теперь он сам мыслил как большая шишка. И разработал план.

Эдди стянул с головы маску, смахнул с глаз пряди сальных волос и при виде сцены в гостиной моргнул. На диване сидели две женщины. Одна из них – та, у которой он клянчил в Кокосах деньги. Вторая – очень молоденькая. Ни та, ни другая не из его категории. В углу – два типа, которых они приволокли из бара: наркобосс и избитый Снейком низенький крепыш. А на полу – закрывавший руками лицо мальчишка.

Эдди подошел к Снейку и прошептал:

– Слушай, Снейк, что ты вытворяешь?

– Мы вытворяем, – также шепотом поправил его Снейк. – Мы собираемся связать тех поганцев, – он кивнул в сторону Артура, Пагги и Мэтта. – Потом немного помилуемся, – кивок в сторону Анны и Дженни. – Затем посмотрим, что в чемодане. Найдем, где тут прячут наличность, все подчистим, отчалим на Багамы и больше никогда не будем работать.

– На Багамы? – удивился Эдди. – Снейк, но мы ничего не знаем про Багамы.

– Выясним, – пообещал Снейк. Он слышал, что Багамы здорово подходят для важных шишек.

– А что значит: мы все здесь подчистим?

– То и значит – обрубим концы. А теперь, – приказал Снейк, – пойди и найди веревку.

Вслед за Джоном агент Грир вышел из задней комнаты «Веселого шакала» и покачал головой.

– Его там нет. Полно всего – хватит, чтобы повоевать с Северной Кореей, но никаких следов контейнера. Иван утверждает, что не имеет понятия, о чем я толкую.

– Это правда, Иван? – спросил Сейтц.

Джон кивнул.

– Может, ты думаешь, что сумеешь использовать контейнер вроде товара для сделки. Думаешь, он нам настолько позарез, что мы заключим с тобой соглашение? Скажешь, где он, и мы сделаем тебе что-то вроде послабления? Или даже вышлем обратно в Россию? Может, ты это думаешь?

Джон промолчал. Но это было именно то, о чем он подумал.