Текст книги "Жестяная королева (ЛП)"
Автор книги: Девни Перри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Глава 6
Эмметт
Я и забыл, как приятно чувствовать, когда женщина прижимается к тебе во время поездки.
Моя рука легла на ее бедро, крепко сжимая его, когда она отпустила мою талию и широко развела руки.
Я усмехнулся ветру.
Не многие бы решились на такое в свою первую поездку, но она была бесстрашной. В ней был огонь, и, черт возьми, из-за этого огня мне будет трудно уйти.
Я мог бы достаточно легко избежать встречи с ней в магазине. Она не заметила меня, и я мог бы продолжить идти. Но притяжение между нами было непреодолимым. Она была приманкой, а я был ее добровольной добычей.
– Держись, – крикнул я через плечо, готовый доставить ей еще одно удовольствие.
Она мгновенно повиновалась, обхватив меня руками за ребра. Затем я завел двигатель, и мы помчались вперед, наслаждаясь грохотом моего байка на дороге. Она рассмеялась мне в ухо, и этот сладкий звук отдался прямо в моем члене.
Мне нужно было придумать имя для этой малышки, потому что называть ее «деткой» – было глупо. Разумнее всего было бы покончить с этим, пока детка не выдохлась, но с каждой милей, которую мы проезжали, мне все больше не хотелось это заканчивать. Еще нет. Раз уж она не ожидала ничего серьезного, почему бы не повеселиться?
Мы ехали час, петляя по шоссе, по которому я ездил сотни раз. Когда Клифтон Фордж снова показался в поле зрения, она прижалась ко мне, разочарование в ее теле соответствовало моему собственному.
– Тебе нужно куда? – спросил я через плечо, подъезжая к светофору.
– Нет.
– Хорошо. – Если мы поедем прямо, то дорога приведет нас к «Бетси». Мы можем пропустить пару стаканчиков, потом я отвезу ее обратно к машине у продуктового магазина. Но, если свернем направо, дорога приведет нас ко мне домой.
Я повернул направо.
Пока мы ехали, набежали тучи. Они почти закрыли вечернее солнце, а из-за густых серых облаков и резкого падения температуры дождь был не за горами. Он начался как раз в тот момент, когда мы свернули с шоссе на мою частную дорогу.
– Ах! – рассмеялась она, когда упали первые капли. Затем ослабила хватку и подняла лицо к небесам, позволяя дождю покрыть ее лицо.
Я остановился и завел мотоцикл в темный гараж, припарковав его рядом с грузовиком.
Она слезла первой, и я ожидал, что она направится к внутренней двери. Вместо этого она пошла навстречу дождю, выйдя наружу.
Стук ее каблуков затих, когда начался потоп. Она даже не вздрогнула. Раскрыв руки, она позволила воде пропитать ее блузку и юбку.
Она была завораживающей. Сексуальной. Таинственной. Я был статуей, мои глаза были устремлены на нее, как будто вся моя цель в этой жизни состояла в том, чтобы наблюдать за ней.
Опустив подбородок, она оглянулась через плечо и одарила меня своей лукавой улыбкой, согнув палец.
Она поманила меня. Я последовал за ней.
Я шагнул под дождь. Охотно пошел навстречу ее буре.
Не колеблясь, я подошел к ней, схватил за бедра и прижался губами к ее губам, пробуя воду и сладость ее губ. Она открылась для меня, ее руки обвились вокруг моих плеч, когда я скользнул языком внутрь.
У нее перехватило дыхание, и я проглотил вздох, когда взял ее идеальную попку в ладони и сжал. Сильно.
Затем я приподнял ее за ноги, обхватив руками ее колени и обернув ими свои бедра, чтобы занести ее внутрь. В тот момент, когда мы вошли в дом, на нас была куча мокрой одежды и мы неряшливо целовались.
Я набрал код на сигнализации, пока она расстегивала мой ремень.
Она сбросила туфли на каблуках, пока я снимал ботинки. Затем мы оставили за собой след из мокрой одежды, каждый предмет шлепал по деревянному полу, пока мы ощупью пробирались в спальню.
Ее волосы были мокрыми, но к тому времени, когда мы закончили, после череды оргазмов и большего количества презервативов, чем я когда-либо использовал за одну ночь, большая часть завитков высохла на моей подушке.
– Это была отличная поездка, Туз. – Она улыбнулась в простыни, пока мы оба тяжело дышали, восстанавливая дыхание.
Я ухмыльнулся.
– Всегда стремись доставить удовольствие.
Ее темные глаза сверкали в приглушенном свете. Буря снаружи не утихала, дождь барабанил по крыше и окнам.
– Я, пожалуй, пойду. – Она двинулась, чтобы уйти, но я потянулся к ней, обнял за талию и притянул ближе, прежде чем она успела исчезнуть.
– Просто останься. Я не собираюсь вытаскивать байк под дождь.
– Твой шикарный черный грузовик не работает?
– Летом – нет. – Если на дорогах не было льда и снега или температура не была слишком низкой, я ездил на мотоцикле. Но не из-за моего автомобиля я не хотел, чтобы она уходила. Я был измотан, а с ней было хорошо прямо здесь.
– Я вызову такси.
Я не ответил. Я просто крепко обнял ее и зарылся носом в ее волосы, закрыв глаза.
Она напряглась, но оставалась неподвижной. Затем, наконец, расслабилась и прижалась сильнее.
Я подождал, пока ее дыхание не выровнялось. Пока она не зарылась поглубже в мою постель.
Затем я тоже позволил себе заснуть.
Стеклянная дверь за моей спиной скользнула в сторону.
– Доброе утро, детка, – сказал я, подняв взгляд, когда она вышла на террасу, одетая только в мою белую футболку со вчерашнего вечера.
В руках она сжимала дымящуюся кружку и сонно улыбнулась мне. Затем она подошла к шезлонгу рядом с моим, свернулась калачиком на подушке и поджала под себя ноги.
– Доброе утро, Туз.
Все еще шел дождь, легкая морось по сравнению с ливнем прошлым вечером. В воздухе пахло травой, соснами и водой. Эта крытая веранда была моей любимой частью дома. В такое утро, как это, возможность сидеть здесь и наблюдать, как растет лес, – это все, что нужно мужчине.
И, возможно, редкий шанс разделить момент с красивой женщиной, чьи волосы растрепались после ночи секса.
– Голодна? – спросил я.
– Да.
– Допивай эту чашку, я приготовлю тебе завтрак.
Она кивнула и отхлебнула из своей кружки, с удовольствием слушая шум дождя.
Когда обе наши кружки опустели, я взял ее за руку и повел внутрь. Затем я снова наполнил ее чашку и усадил за кухонный столик, пока готовил нам омлет.
– Нужна помощь? – спросила она.
– Нет.
Она выпила вторую чашку кофе, пока я жарил бекон и нарезал перец, грибы и лук. Затем, пока я взбивал яйца, она исчезла.
Я решил, что она отправилась на поиски своей одежды. Она была в прачечной, висела сушилась. Вместо этого она вышла в моих спортивных штанах, подвернув пояс несколько раз, чтобы они были впору.
Она прошлепала к плите, проводя руками вверх и вниз по моей обнаженной спине. Этим утром я озаботился только спортивными штанами. Поцеловав меня в плечо, она украла мою кружку, чтобы наполнить ее вместе со своей.
Находиться рядом с ней было… комфортно. Я не мог вспомнить, когда в последний раз готовил завтрак женщине. Это было, должно быть, по меньшей мере десять лет назад, и ни разу такого не было в этом доме. Для меня было необычным позволять кому-либо оставаться, и, если я делал исключение, посетитель первым делом с утра выходил за дверь.
Но вместо того, чтобы проводить ее, я придумывал причины отложить обратную поездку в город. Почему она? Что такого особенного было в этой женщине? Господи, я даже не знал ее имени.
Это должно было волновать меня больше, чем на самом деле.
Возможно, причина, по которой она была здесь, заключалась в анонимности. Это была невидимая черта на песке, и, если ее пересечь, возможно, это хорошее времяпрепровождение исчезнет.
– Где у тебя тарелки? – спросила она.
Я указал на шкафчик, и она достала две, поставив их на островок.
– Столовое серебро?
– Ящик рядом с холодильником.
Звон вилок и ножей отдавался эхом, пока яйца шипели на сковороде.
Мы двигались в тандеме, она расставляла все по местам, пока я добавлял сыр и специи к блюду. Когда все было готово, я разделил омлет пополам, и мы сели есть.
Ни разу за завтраком она не попросила, чтобы я отвез ее к машине. Я ни разу не предложил.
Мы поели и помыли посуду. Затем, прежде чем она успела попросить подвезти ее до города, я взял ее за руку и подвел к кожаному дивану в гостиной, где усадил ее к себе на колени и взял пульт с кофейного столика.
– Что бы тебе хотелось посмотреть? – Это был тест, чтобы посмотреть, будет ли она давить на меня.
Она хитро улыбнулась мне, как будто точно знала, что я делаю, затем выхватила пульт у меня из рук.
– «Последнее королевство»? Я только начала, но пока что мне нравится.
– Хорошо. Продолжай с того места, на котором остановилась.
– Мы можем посмотреть что-нибудь, чего ты еще не видел.
– Нет. – Я подвинулся, вытягиваясь на диване и перекладывая ее так, чтобы она лежала на моей стороне. – Это хороший сериал.
Мы посмотрели три серии, прежде чем она, наконец, встала с дивана и выключила телевизор.
И снова я ожидал, что она попросит свою одежду, упомянет, что пора уходить. Вместо этого она потянулась за подолом футболки, которая была на ней – моей футболки – и стянула ее через голову, освобождая свою великолепную грудь.
Мой член дернулся, когда она вытащила презерватив из кармана спортивных штанов. Должно быть, она украла его с тумбочки раньше.
Мы трахались на диване. Приняли душ. И потрахались в постели. Мы переоделись в одинаковые спортивные костюмы и вернулись на кухню пообедать. Вторая половина дня прошла во многом так же, как и утро: телевизор и секс.
Это была одна из лучших суббот, которые у меня были за последние годы.
Когда в последний раз я так бездельничал? Когда в последний раз я не выбегал за дверь или не мчался в свой офис первым делом с утра? Когда в последний раз я обнимал женщину на диване и позволял себе расслабиться?
Никогда.
Я никогда не делал этого раньше. Даже с теми немногими подругами, которые у меня были. Я не мог вспомнить случая в своей жизни, когда я проводил день с женщиной, просто наслаждаясь ее обществом.
Возможно, причина, по которой это сработало, заключалась в том, что она не была моей девушкой. Потому что мы были знакомыми и не более того. Потому что ее компания была недолговечным явлением.
В конце концов, это должно было закончиться.
И закончилось.
Когда прошли часы и дождь на улице наконец прекратился, я задал вопрос, которого боялся весь день.
– Хочешь, я отвезу тебя обратно к твоей машине?
Она изогнулась, глядя на меня снизу вверх с того места, где ее голова покоилась у меня на коленях. Одна моя рука лежала на спинке дивана, в то время как другая играла с ее волосами.
– Не совсем. Мне нравится ничего не делать. Я делаю это недостаточно часто. Но…
– Но.
– Я не хочу отношений. Я не хочу давать обещаний, которые, как я знаю, нарушу. Я не хочу ожиданий, которые не оправдаю. Вот почему мне не нужно твое имя.
– Я не ищу ничего серьезного.
– Тогда нет, я не хочу, чтобы ты отвозил меня к моей машине.
Меня устроила договоренность без обязательств.
– Поцелуй меня, Нова.
Она вздрогнула, услышав это имя, в ее глазах вспыхнула паника.
– К-как ты меня назвал?
– Послушай, как бы мне ни нравилось называть тебя «деткой» в спальне, тебе это не подходит. Ты можешь называть меня Тузом. Я буду звать тебя Нова из-за той классной машины, которую ты водишь.
– О. – Ее тело расслабилось, и она покачала головой. Затем, прежде чем я успел спросить, почему это ее удивило, она вскочила и, оседлав мои колени, поцеловала меня, как я того требовал.
Я уложил ее на диван, и после того, как мы насытились друг другом, мы пошли на веранду, где я приготовил нам бургеры. Мы развалились на стульях, наблюдая, как солнце садится за деревья.
– Ты любишь виски? – спросил я.
– Да.
Я встал и зашел внутрь, взял на кухне два стакана и налил нам по напитку. Я нашел ее именно там, где оставил, совершенно удовлетворенной, в шезлонге.
Какое-то время мне будет трудно воспринимать это кресло не как ее. С таким же успехом я мог оставить его для нее. Это был шезлонг, который подходил к моему собственному, но на котором я никогда не сидел. После ужина она украла толстовку из моего шкафа. Она была велика ей, ниспадая на кончики пальцев и свисая до бедер.
Она выглядела там идеально, ее лицо было свежим и без намека на макияж. Волосы распущенными волнами после сушки на воздухе. Восхитительное тело, прикрытое моей одеждой.
Я потягивал виски, наслаждаясь щебетом птиц в вечнозеленых зарослях.
– Какое у тебя любимое блюдо? – спросила она.
– Я не привередлив.
Она повернулась ко мне.
– Это не ответ.
– Тако. Гамбургеры. Мамин цыпленок с пармезаном.
– Любимый напиток?
– Виски. – Я взболтал янтарную жидкость в бокале, кубики льда задребезжали.
Этот виски был папиным любимым. Он не был с верхней полки и не был импортным. Но в особых случаях, когда ему хотелось чего-то большего, чем пиво, он выпивал стакан со льдом. Иногда мама выпивала с ним.
– А твой? – спросил я.
– Зависит от настроения. Когда я возвращаюсь домой после работы и готовлю ужин, я обычно пью красное вино. Когда я в ресторане или баре, я пью мартини.
– А как насчет того, когда ты босиком сидишь на веранде, одетая в мою одежду?
Она подняла свой бокал.
– Виски.
– Хороший ответ. – Я ухмыльнулся и сделал еще глоток. – Твое любимое место, в которое ты когда-либо ездила?
– Кабо. Я поехала туда с парой друзей на свой двадцать первый день рождения. Я валялась на пляже и пила всю неделю. А твое?
– Аляска. Совершил по ней месячное путешествие. Проехал через Канаду. Разбил лагерь и шел пешком. Добрался туда и захотел остаться насовсем.
– Звучит весело.
– В поход на каблуках не ходят.
Она хихикнула.
– У меня есть обувь без каблуков. Просто на регулярной основе предпочитаю каблуки.
– Учитывая, насколько сексуальны твои каблуки, я тоже их предпочитаю.
Она снова рассмеялась.
– Какой у тебя любимый фильм?
– Храброе сердце.
– Поэтому у тебя длинные волосы? Хочешь выглядеть как Мэл Гибсон?
– Просто лень постоянно их стричь. Они быстро отрастают, и так проще. – Я хожу в парикмахерскую каждые три-четыре месяца, либо так, либо их стрижет мама. Когда я стригся коротко, мне приходилось ходить туда каждые две недели.
– Когда в последний раз они были короткими?
– Когда мне было чуть за двадцать.
Она сделала глоток, на ее красивых губах появилась улыбка.
– Мне нравится. Я никогда не была с мужчиной, у которого были длинные волосы. Дает мне что-то, за что можно держаться. Вроде того, как ты делаешь это с моими.
Потому что у нее были офигенные волосы. Густые и мягкие. Шелковистые, и их было чертовски много. При каждом удобном случае я зарывался руками в эти пряди и крепко держался.
Вопросы продолжались, вопросы ни о чем и обо всем на свете. Вопросы, которые не касались нашей личной жизни, но были личными. Мы разговаривали, пока наши бокалы не опустели, а оставшиеся кубики льда не растаяли.
– Какая у тебя любимая поза для секса? – спросила она.
– Та, когда ты оседлала меня на этом стуле, как ты сделала на днях, было неплохо.
Она встала и взяла наши пустые стаканы, унося их внутрь.
Я нашел ее на кухне, она дочиста ополаскивала их в раковине. Подойдя к ней, я прижался грудью к ее спине и просунул руки под ее толстовку и футболку, обнаружив, что ее соски набухли и ждут. Затем я припал губами к ее шее.
– Какая у тебя любимая поза в сексе?
– Ты узнаешь, когда найдешь ее. – Она откинулась назад, прижимаясь попкой к моему члену.
Мне потребовалось три раза, чтобы определить ее любимую позу, когда я уложил ее в свою постель и вошел в нее сзади, она кончила сильнее и быстрее, чем когда-либо прежде.
– Я передумал, – сказал я, моя голова кружилась, а тело было совершенно измотанным.
– На счет чего? – выдохнула она.
– Это и моя любимая поза.
Она рассмеялась, и ни один звук никогда не звучал так хорошо в моей спальне.
Потом она заснула в моих объятиях. Несмотря на все мои здравые суждения, я не был готов отпустить ее.
Когда я высадил ее у продуктового магазина на следующее утро, я поцеловал ее медленно и долго, наплевав на тех, кто видел, как мы целовались на парковке. Если это был последний поцелуй, я не собиралась торопиться.
– Спасибо за веселые выходные, Туз, – сказала она после того, как мы расстались.
– Пожалуйста. Не пропадай, детка.
Она одарила меня своей умопомрачительной улыбкой.
– О, я думаю, мы еще увидимся.
Я надеялся на это. Потому что впервые поездка домой в одиночестве и вхождение в тихий дом не дали мне обычного ощущения покоя.
Глава 7
Нова
– Не сегодня, – сказала я себе. – Я не пойду туда сегодня вечером. Несмотря ни на что.
Я должна была прекратить это.
Четыре дня. Я ходила к Эмметту домой четыре дня подряд, потому что была зависима. Зависимость, которую я должна была взять под контроль, прежде чем у меня сдадут нервы.
Легче сказать, чем сделать. У меня не было никакой силы воли, и все началось из-за выходных.
В воскресенье, когда он высадил меня у моей машины, все еще стоявшей у продуктового магазина, я поехала в свой арендованный дом и прокрутила в голове прошедшие выходные. С тех пор я прокручивала это тысячу раз и все еще не могла точно определить момент, когда моя сила воли исчезла. Может быть, это произошло из-за омлета. Может быть, это произошло из-за виски. Может быть, это произошло из-за множественных оргазмов, которые он мне доставил.
Черт, если бы я знала.
Вероятно, это случилось из-за сочетания всего, потому что с прошлых выходных я не могла выбросить Эмметта из головы. И наши выходные тоже.
Снова и снова я анализировала наше совместное времяпрепровождение. Я была одержима тем, что говорила ему.
Правду.
На каждый заданный вопрос я говорила ему правду. Ложь требовала усилий. Правда была проста. Не было необходимости лгать. Я рассказала ему о своих любимых вещах, а он поделился своими.
Я была с ним абсолютно честна во всем, кроме своей личности. Не то чтобы он спрашивал.
Хотя, когда он назвал меня Нова, у меня чуть не случился сердечный приступ.
Машина. Прозвище из-за моей машины.
Если бы он только знал, как часто я хотела, чтобы кто-то за пределами моей семьи называл меня этим именем.
Может быть, именно в этот момент мои стены треснули.
Я провела воскресную ночь в своей постели, его запах остался на моей коже, потому что я не хотела его смывать. Я планировала не ходить к нему и в понедельник, но после долгого рабочего дня мое тело действовало на автопилоте, я села в машину и отправилась в его уединенный горный рай.
Подъезжая к его дому, я пообещала себе не оставаться на ночь. Что мы займемся сексом, и я поеду домой. В свою постель.
Вот только его гладкие белые простыни оказались еще одной зависимостью.
Понедельник повторился во вторник. Вторник в среду. Среда в четверг. Теперь была пятница, и я должна была остановиться. Я должна была остановить это.
Я не хотела идти к нему домой. Потому что так сильно хотела пойти.
Дерьмо. Я в беде.
Что со мной не так? Это был всего лишь секс. Это было просто частью плана. Так почему я не могла отстраниться от него?
Каждое мгновение, проведенное с Эмметтом, приводило в бешенство, потому что он был таким чертовски идеальным. Он был не тем, кем должен был быть. Он не был тем монстром, которого я ожидала.
Часть меня хотела обвинить в своей влюбленности оргазмы – много, очень много оргазмов. И хотя они, несомненно, способствовали помутнению моего рассудка, эта зависимость возникла потому, что Эмметт был… всем.
То, как он постоянно прикасался ко мне или притягивал к себе, как будто не мог вынести и дюйма между нами. То, как он прижимал меня к себе, когда мы смотрели телевизор. То, как он сдвинул шезлонги на своей веранде вместе, так что, несмотря на то, что мы сидели по отдельности, его нога перекидывалась через мою.
Он двигался на кухне как во сне. Было до смешного сексуально наблюдать за мужчиной, который любит готовить и у которого это хорошо получается. На кухне нашего детства я видела только маму. Из-за постоянного отсутствия папы она несла это бремя в одиночку. Даже муж Шелби, Джек, не готовил.
Нет, только не Эмметт.
Почему я не могла встретить этого мужчину после всего фарса?
Я не позволю себе влюбиться в Эмметта. Он преступник. Он Цыган. И они заслужили расплату за свои преступления.
Пришло время перезагрузиться. Вспомнить, зачем я здесь. Вспомнить причину, по которой я стояла через дорогу от «Клифтон Фордж Гараж», спрятанная за углом бежевого здания.
«Нова» была припаркована в трех кварталах отсюда на боковой улице. Я не хотела рисковать тем, что Эмметт увидит ее. Я припарковалась, затем пошла сюда пешком, придерживаясь переулков, огибая невзрачные здания, пока мне не открылся приличный вид на гараж и его открытые двери.
Эмметт работал над мотоциклом в третьем отсеке. Пока я шпионила, другие механики меняли масло и шины. Но Эмметт работал один, проводя время за сваркой мотоцикла. Щиток скрывал его красивое лицо, но я бы узнала этот его неряшливый пучок где угодно.
Он был единственным механиком, которого я смогла узнать сегодня. Двое других Цыган, Дэш и Лео, либо не работали, либо ушли на долгий ланч. Может быть, они были в офисе, скрытые от моей слежки.
Это не имело значения. Они могли бы стоять на улице, размахивая розовыми и фиолетовыми флагами, и мое внимание все равно было бы приковано к Эмметту.
Он натянул комбинезон поверх джинсов, которые были на нем этим утром, завязав его на талии. Все красочные татуировки на его руках были выставлены напоказ, его белая майка демонстрировала мускулистые бицепсы.
Я провела языком почти по каждой из его татуировок. Кроме черепа у него на спине.
Когда я была маленькой девочкой, я запомнила нашивку папиного клуба. Возможно, потому, что это было последнее, что я видела, когда он уезжал, эмблему, вышитую на его черном кожаном жилете. Нашивка «Арроухед Уорриез» была простой по дизайну. Это был наконечник стрелы, обрамленный названием клуба и годом его основания. Строчка была белой, но папина за годы носки выцвела до серовато-кремового цвета.
Я бы никогда не призналась в этом своему отцу, но по сравнению с искусной нашивкой «Тин Джипси» эмблема Воинов была похожа на детский рисунок. Хотя я никогда не видела нашивку «Тин Джипси», я видела рисунок только на коже Эмметта. И хотя я не всегда могла полностью избегать прикосновений к ней, я не поклонялась этой так, как другим его тату.
У меня в кармане завибрировал телефон, и я вытащила его. Гараж был слишком далеко, чтобы кто-нибудь мог меня услышать, но я все равно понизила голос, отвечая на звонок сестры.
– Привет.
– Почему ты шепчешь? Сейчас неподходящее время?
– Нет, все хорошо. Работаю.
– Я просто позвонила сказать «привет».
Я улыбнулась.
– Привет.
Мне так сильно хотелось рассказать ей все. О папе. О Воинах. Об Эмметте. Если кто-то и мог помочь мне разобраться в неразберихе в моей голове, так это моя сестра.
Но я держала свои секреты при себе и не сводила глаз с объекта моего смущения.
Эмметт приподнял защитную маску, позволив мне мельком увидеть эту сильную челюсть, прикрытую бородой, которая прошлой ночью щекотала мои бедра. Я никогда не смогу насытиться поцелуями этих мягких губ. Мне никогда не хватит времени в его объятиях. Если я когда-нибудь развалюсь на части, у этих рук хватит силы собрать мои осколки воедино.
Вот только, когда я развалюсь на части, его там не будет, не так ли?
И единственный человек, которого я должна буду винить – я сама.
– Что ты делаешь в эти выходные? – спросила я, нуждаясь в отвлечении и знакомой беседе.
– О, ничего особенного. Завтра утром я доставлю партию кексов на вечеринку по случаю дня рождения. Маленькая девочка хотела, чтобы они были в стиле «Холодного сердца», поэтому я сделала бело-голубую глазурь с этими милыми сахарными снежинками. Затем, я думаю, мы отправимся с Кристианом в поход, пока погода еще хорошая.
Быстро приближалась осень, лето подходило к концу. Хоть и короткая, осень в Монтане была моим любимым временем года. Скоро похолодает. Деревья у подножия гор цвета индиго превратятся в разноцветный калейдоскоп. А зеленые поля станут золотыми. Мы вступали в те яркие, быстротечные недели перед зимой. Дар красоты до того, как землю покроет снег.
Конец был близок.
Окажутся ли «Тин Джипси» к зиме в своих собственных тюремных камерах? Возможно, так оно и будет, но только в том случае, если мне удастся взять чувства к Эмметту под контроль.
Не сегодня. Я не собиралась к нему домой сегодня вечером.
Бросив на него последний взгляд, я отвернулась от гаража и направилась по аллее в сторону «Новы».
– Похоже, это будут хорошие выходные. Как мама?
– Она хорошо. Завтра она помогает подруге открыть киоск на фермерском рынке. Я испекла для нее несколько маленьких пирожных, чтобы она взяла и продала их.
– Как Кристиан?
– Сейчас дремлет. Он так быстро становится большим. Джек и я… мы говорили о еще одном ребенке.
– Да. Я полностью поддерживаю эту идею.
Шелби рассмеялась.
– Это безумие. С детьми так много хлопот, но…
– Но у вас получаются такие красивые малыши.
– Я хочу, чтобы у Кристиана был брат или две сестры. Я не могу представить, как бы я росла без тебя или Ти Джея. – В ее голосе прозвучала нотка грусти, когда она произнесла имя Ти Джея. Шелби редко говорила о нашем брате, и обычно это сопровождалось некоторой злостью. Злостью на папу за то, что он втянул Ти Джея в клубную жизнь. Злостью на самого Ти Джея за то, что он последовал за ней. В основном, я думаю, Шелби злилась из-за того, что они с Ти Джеем расстались на плохой ноте. Он ушел, и у нее никогда не будет шанса все исправить.
– Я не знаю. – Она вздохнула. – Посмотрим, как все пойдет.
– Я голосую «за» еще одного ребенка. Мне нужно исправиться. – Может быть, однажды у меня будут свои дети. Я на это надеялась. Но если все, что у меня будет, – это шанс быть веселой тетей, тогда я стала бы лучшей тетей в мире.
– Знаешь, у тебя могли бы быть свои дети. Это означает, что тебе придется пойти с парнем не только на первое свидание. Но это возможно.
– Ха-ха, – невозмутимо ответила я.
Если бы она только знала, сколько раз я была с Эмметтом. Шелби любила подтрунивать надо мной по поводу моей способности бросать мужчину после одного ужина. За последние десять лет я побывала на бесчисленном количестве первых свиданий. Вторые свидания были редкостью. Я ходила на свидания с Айрой больше, чем с любым другим мужчиной за всю свою жизнь, но с Айрой все было ложью.
Точно так же, как и с Эмметтом.
Потому что я была лгуньей.
Вся моя жизнь всегда была ложью.
– О-о-о, – сказала Шелби. – Я слышу Кристиана на мониторе. Мне лучше отпустить тебя.
– Люблю тебя, – сказала я.
– Я тоже тебя люблю. Нова?
Мое сердце сжалось. В последние дни она все реже использовала мое настоящее имя.
– Да?
– Я скучаю по тебе.
– Я тоже по тебе скучаю. – Я улыбнулась, затем продолжила свой путь к машине, села внутрь и просмотрела свои электронные письма, прежде чем завести двигатель. Меня ждала куча работы, но последнее, что я хотела делать, это идти в свой арендованный дом и весь день пялиться в ноутбук.
В итоге я буду думать только об Эмметте. А потом сорвусь и поеду к нему домой.
Что мне было нужно, так это не работа, а убраться к черту из Клифтон Фордж на некоторое время. Поэтому, я завела машину и выехала на шоссе, направляясь в Миссулу. Я поехала ни к себе домой, ни к Шелби, ни к маме.
Я поехала прямо на кладбище.
Я поехала навестить брата.
Мои каблуки утопали в траве, когда я пересекала лужайку к участку, где мы похоронили Ти Джея. Мама, должно быть, была здесь, потому что на его могиле лежал свежий букет цветов.
– Привет. – Я опустилась на колени, тепло от земли проникало сквозь мои джинсы. – Как ты сегодня?
Я всегда разговаривала с Ти Джеем так, словно он мог ответить. Может быть, потому, что надеялась, что он ответит. Может быть, если бы он услышал мой голос оттуда, откуда наблюдал за нами, он услышал бы меня и понял, что я люблю его. Мы все любили его.
– Сегодня прекрасный день. – Я подставила голову солнечным лучам и позволила им согреть мое лицо. – На прошлых выходных я каталась на мотоцикле. И я сплю с врагом.
Ти Джей всегда добивался правды. Грубой. Уродливой. Правды.
Я поерзала, садясь на задницу и опираясь на руки.
– Это сложнее, чем я думала.
Потому что Эмметт был… всем.
– Он милый, на самом деле. И умный. И он гребаный бог в постели.
Порыв ветра налетел из ниоткуда, швырнув прядь волос мне в лицо.
– Прости. – Я рассмеялся. – Я оставлю подробности при себе.
Я перевернулась на спину, лежа на земле и глядя в голубое небо, испещренное несколькими белыми, тонкими облачками.
– Он возненавидит меня, когда все это закончится.
От одной только мысли у меня защемило в груди.
Но какой у меня был выбор? Ради нашей семьи я должна была довести это до конца. Если это буду не я, это будет кто-то другой. И этого кого-то не удовлетворят тюремные сроки.
Папа пошлет кого-нибудь за кровью.
Их жены, их дети могут попасть под перекрестный огонь.
– Я хочу, чтобы они заплатили за то, что сделали с тобой и папой. – Убежденности в моих словах не хватало.
Я пришла сюда, к месту упокоения Ти Джея, надеясь вновь ощутить огонь. Вместо этого я почувствовала глубокое, тревожащее одиночество.
– Я скучаю по тебе, Ти Джей. – Слезы наполнили мои глаза, затуманивая небо, но я сморгнула их. – Почему это должно быть так сложно?
Вся наша жизнь была такой сложной.
Я провела рукой по его могиле, чувствуя, как травинки колются между моими пальцами. Над головой пролетела птица, широко расправив крылья, она перелетела с одного дерева на другое, а затем скрылась из виду.
– Скажи мне, что я поступаю правильно, – прошептала я.
Не было ничего. Ни дуновения ветра. Ни щебета птицы, ни шороха в деревьях.
Были только сомнения. Калечащие, сокрушительные сомнения. Я не была готова бороться со всеми ними, и, вероятно, именно поэтому я с треском проигрывала.
Во всех сомнениях был виноват Эмметт. Он поселил их там своей нежной улыбкой, рокочущим смехом и пьянящим запахом.
Я оттолкнулась от травы и села, читая надгробие Ти Джея.
Он умер в восемнадцать. Слишком рано. У него даже не было шанса прожить свою жизнь. У него не было возможности проводить субботы с женщиной, все выходные бездельничать на диване и заниматься сексом. У него не будет возможности приготовить ей завтрак или посмотреть, как идет дождь.
И это было несправедливо.
Все это было несправедливо.
– Я собираюсь продолжать. Я не остановлюсь. – Пока нет.
Я снова легла, уставившись в небо. Мы с Ти Джеем часто делали это на нашем батуте, когда были детьми. Мы находили животных в облаках. Придумывали о них истории и давали им имена, наблюдая, как они превращались из слона в дельфина, а затем в дракона. Мы часами оставались на улице, только мы вдвоем.
Я любила Шелби, но она была моей старшей сестрой. Мы ссорились, как это делают сестры. Мы ссорились и брюзжали. Но мы с Ти Джеем были друзьями. Он был моим постоянным спутником.
