Текст книги "Жестяная королева (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Твой брат получил пулю в ногу. – Должно быть, пуля попала в бедренную артерию, потому что он истек кровью.

– От твоего отца.

Я потер лицо руками, не уверенный, как продолжать. Папа хотел взять это на себя. Нести это бремя. Но оно никогда не принадлежало ему. Оно всегда было моим, и пришло время заплатить цену.

– Нет. Не от моего отца.

– Ч-что? – Лицо Новы резко повернулось к моему профилю.

Я повернулся, рассматривая ее. Если она хотела узнать правду, она прочла ее на моем лице.

– Это был не твой отец. – Ее подбородок задрожал, и в озерах ее глаз отразился звездный свет. – Это был ты. Ты убил моего брата.

Выражение горя на ее лице было почти невыносимым. Но ей нужно было знать.

Если она преследовала нас, чтобы отомстить за своего брата, тогда она должна знать правду. Она должна знать, кто заслуживает наказания.

– Это был я.

Глава 21

Нова

Слезы градом катились по моему лицу. Шины «Новы» завизжали по асфальту, и я тоже закричала. Я кричала, кричала и кричала.

Эмметт убил моего брата. Не Стоун, а Эмметт. Папа не должен знать. Друзья Ти Джея, которые были с ним в ту ночь, должно быть, поняли неправильно, потому что, если бы папа знал… Эмметт был бы мертв.

Но Эмметт был жив. И я влюбилась в него.

Я влюбилась в убийцу моего брата. Врага. Все это было слишком тяжело для моего сердца, поэтому я закричала.

Звук был грубым и хриплым. Рыдания сотрясали все мое тело, и с каждым из них приходила мучительная боль.

Я хотела вернуться назад и стереть последний час. Я хотела забыть, что просила правды, и Эмметт дал мне именно ее. Но пути назад не было. Забвения не будет. И когда мои крики затихли в ночи, остались только слезы.

Этому нужно было положить конец.

Было так много лжи. Так много ненависти. Опустошение от этой войны между Цыганами и Воинами было ужасающим.

Это нужно было остановить, пока не пострадал кто-то еще.

Я должна была остановить это.

Часть меня хотела наброситься на Эмметта. Он признался в убийстве Ти Джея. Он мог бы позволить этой лжи продолжаться вечно, и никто бы ничего не узнал. Но он признался, потому что не лгал мне.

Боже, как бы я хотела, чтобы он солгал.

Я прижала руку ко рту, когда вырвался еще один всхлип, мои глаза были так полны слез, что темная дорога впереди была ничем иным, как водянистой полосой черноты, освещенной моими фарами.

– Почему? – прошептала я дороге.

Она не ответила.

– Почему? – Я закричала и ударила кулаком по рулю.

Это было так хреново.

Это было так эпично хреново.

После того, как Эмметт рассказал мне правду, я убежала из его дома. Мне нечего было сказать.

Еще один крик сорвался с моих губ.

Это должно было закончиться.

Я провела рукой по лицу, пытаясь прояснить зрение, чтобы видеть и вести машину. Я с трудом сглотнула, превозмогая боль, затем вдавила ногу в педаль газа. Я направила «Нову» в сторону города и «Клифтон Фордж Гараж». К зданию клуба «Тин Джипси» и всему, что оно собой представляло.

«Арроухед Уорриез» были уничтожены. От них остались только пепел и тлеющие угли. Они были ничем. «Тин Джипси» тоже должны были стать ничем. Если не будет клубов и их зданий, то больше не будет и смертей.

Слезы начали утихать, пока я петляла по городу, мои руки сжимали руль так, что побелели костяшки пальцев.

Это должно было закончиться.

Гараж показался в поле зрения, и высокий забор из сетки-рабицы, окружавший собственность, засветился в свете ближайшего уличного фонаря. Парадные ворота были заперты цепью и висячим замком, что затрудняло вход без ключа.

Я направила «Нову» прямо в центр ворот, осветив их, когда нажала на акселератор. Машина врезалась в ограждение, открывая их и разрывая цепь, как горячий нож масло. Когда я промчалась мимо магазина, вниз по стоянке к зданию клуба, включилась сигнализация.

Мои шины взвизгнули, когда я нажала на тормоз, заскользив к остановке перед широким зданием. Еще одна цепь и еще один навесной замок обернулись вокруг ручек двери клуба. Деревья окружали здание, покрытое темными пятнами. Трава касалась их стволов, стебли отросли и стали ломкими из-за смены сезона.

Я выбралась из машины, не потрудившись заглушить двигатель. Я не задержусь в Клифтон Фордж надолго. Легкий ветерок подхватил прядь моих волос и бросил ее на мое залитое слезами лицо.

Передо мной вырисовывалось здание клуба. Оно плавало в тенях. Выглядело заброшенным и зловещим.

– Пошли вы, – сказала я, мои слова поглотила ночь. – Пошли вы!

К черту «Тин Джипси». К черту «Арроухед Уорриез». Я ненавидела оба эти клуба.

Если «Тин Джипси» не существовало, если их клуба действительно не было, тогда им не нужно было это здание, не так ли? Я нырнула в «Нову» и открыла багажник. Я двинулась без колебаний, без сожаления или угрызений совести, но с всепоглощающей целью достать свои запасы на случай непредвиденных обстоятельств.

Бутановую зажигалку. Глок. Канистру с бензином.

Вполне уместно, что топливо, которое я приберегала для Ти Джея, поможет мне покончить с этим сегодня вечером.

Я засунула пистолет за пояс своих брюк. Я не прикасалась к нему со времени моей последней тренировки на стрельбище в Миссуле, еще до того, как впервые приехала в Клифтон Фордж. Папа настаивал, чтобы мы с Шелби умели обращаться с пистолетом. Я не сомневалась, что она не прикасалась к оружию годами. Не я. Я всегда считала своим долгом регулярно практиковаться.

Затем, держа зажигалку в одной руке и канистру с бензином в другой, я направилась к зданию клуба, поднявшись по двум широким ступеням на бетонную платформу, которая тянулась вдоль всего здания. Надо мной был небольшой выступ. Его карнизы были усеяны шелковистой белой паутиной, которая светилась, как нити серебра в свете фар «Новы».

Окна были грязными, а за их мутными стеклами виднелись листы фанеры. Здание заколотили изнутри, что затрудняло взлом.

Не то чтобы у меня было какое-то намерение заходить внутрь.

Это было деревянное здание. Фундамент был бетонным, и я была уверена, что подвал тоже, но это здание было деревянным, а дерево горело.

Я открыла пластиковую канистру с бензином, пары ударили мне в лицо, когда я отступила на шаг от двери. Затем я прижала канистру к бедру, выставив ее вперед так, чтобы брызги бензина попали на дверь. Капли попали на мои ботинки, но я повторяла это снова, пока дверь не заблестела от жидкости.

Отставив канистру в сторону, я достала зажигалку и поднесла пламя к дереву.

Бензин вспыхнул со свистом, огонь заструился по торцу двери и осветил крыльцо. Я стояла там, наблюдая, как он горит, пока жар не заставил меня отступить на шаг.

Истерический смех вырвался из моей груди. Я подожгла здание клуба «Тин Джипси». О боже, я сошла с ума. Может быть, я не ожидала, что оно начнет гореть. Может быть, я разваливалась на части.

Определенно.

Но осознание того, что я потеряла всякий контроль, не помешало мне схватить свою канистру с бензином и обойти вокруг здания, чтобы повторить свои действия с обливанием бензином и поджиганием на каждом из фасадов здания.

Мои туфли были покрыты грязью, а каблуки покрылись коркой к тому времени, как я добралась до задней части здания клуба. Октябрьская темнота не шла ни в какое сравнение с моим костром, и парковка сияла желтыми отблесками.

Ветер подхватил жар от пламени и донес его до моего лица, когда я возвращалась к «Нове».

Я только что совершила поджог. Последнее место, где я должна была задерживаться, было на месте преступления, но я не могла заставить себя пошевелиться. Я швырнула пустую канистру из-под бензина в сторону здания клуба, затем сжала зажигалку, как оружие, и наблюдала, как горит здание клуба.

Языки пламени танцевали на фоне полуночного неба. Треск и шипение заглушали все звуки, пока отдаленный грохот не достиг моего слуха.

Я напряглась, но не двинулась с места. Я знала, что они придут. Это был только вопрос времени, когда Эмметт найдет меня. Вероятно, тем же способом, которым он выследил меня в Миссуле, скорее всего, через мой телефон. Или, может быть, он получил предупреждение, когда я прорвалась через забор гаража. Какова бы ни была причина, я буду стоять здесь, пока он не придет.

Это был мой пожар. Он не смог забрать это у меня. Он не смог взять этот кусочек мести.

Этот огонь был всем, что у меня осталось.

На парковке загрохотал двигатель, и я оглянулась через плечо, удивленная тем, что увидела не одну, а две фары.

Эмметт.

И Дэш Слейтер.

Я вытащила пистолет из-за пояса и крепко прижала его к боку.

– Нова! – крикнул Эмметт, спрыгивая с байка рядом с моей машиной. Он направился в мою сторону, громко топая ботинками. Он схватил меня за локоть, притягивая к себе. – Отойди.

Я стряхнула его хватку, когда Дэш бросился к нему, не сводя глаз с горящего здания клуба.

– Черт. – Дэш провел рукой по волосам.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – Пламя отражалось в широко раскрытых глазах Эмметта.

Теперь он ревел, его щупальца тянулись к звездам. Скоро зазвучат сирены. Скоро начнутся вопросы.

– Отойди. – Эмметт снова потянулся к моей руке, но я отдернула ее. – Нова.

– Нет. – Я отступила назад. – Нет.

Его грудь вздымалась.

– Что ты делаешь?

– Забираю это у тебя. – Я выбросила руку в сторону здания, руку с пистолетом.

Сквозь шум огня послышался знакомый щелчок. Из-за плеча Эмметта Дэш вытащил свой собственный пистолет, держа его обеими руками за рукоятку и направив ствол в мою сторону.

– Опусти пистолет, – приказал он.

Эмметт поднял руки, стрельнув в Дэша взглядом.

Дэш проигнорировал его.

– Брось его.

– Нет. – Я вздернула подбородок. – Ты можешь убить меня первым.

– Нет! – Эмметт встал между нами, заслоняя меня от Дэша. – Детка, брось пистолет.

– Не надо, – рявкнула я, и мои глаза снова наполнились слезами. Я больше не была его деткой. – Ты убил его.

– Я не знал, – сказал он, его глаза были полны боли и раскаяния. – Было темно и…

– Не оправдывайся, – огрызнулась я, мои руки начали дрожать. Пистолет практически бился о мою ногу. – Ты убил его.

– Мне жаль.

– Так ли это?

– Из-за тебя, да. – Он сделал шаг ближе.

– Лжец. – Я поднесла пистолет к его лицу, заставляя его остановиться. Он поднял руки еще выше.

– Эмметт, – предупредил Дэш, поворачиваясь так, чтобы снова посмотреть на меня.

– Отвали, черт возьми, Дэш, – предупредил Эмметт, не отрывая от меня взгляда. – Нова, пожалуйста

– Ты убил моего брата, – мой голос дрогнул.

Он только кивнул.

– Ты отправил моего отца в тюрьму.

Он открыл рот, но затем его тело вздрогнуло. Мои слова прозвучали так, словно я только что дала ему пощечину.

Больше никаких секретов.

Этому нужно было положить конец.

– Ты разрушил мою семью. Ты и твои братья. – Я направила дуло своего пистолета на Дэша.

– Твоего отца? – Руки Эмметта опустились. – Кто твой отец?

Я молчала, выдерживая его пристальный взгляд. Он сам соберёт все воедино. Я была влюблена в очень, очень умного человека.

– Ти Джей. – Осознание щелкнуло, как кусочки головоломки, складывающиеся воедино. – Такер-младший.

– Ты дочь Такера Талбота? – спросил Дэш.

– Да. – Впервые в жизни я призналась в этом кому-то, кто не был членом моей семьи. Я была дочерью Такера Талбота. Я не гордилась этим. Я не гордилась им.

Мне просто чертовски надоело жить в этой лжи.

– Нет. – Эмметт покачал головой. – Невозможно.

Я скривила губы.

– Возможно.

– Ты не его дочь, – отрезал он. – Я знаю, кто его дочери. Ты не одна из них. Ты, блять, лжешь. Снова. Скажи мне, кто ты. Кто твой отец?

– Такер. Талбот. Я его дочь.

– Нет, это не так.

– Я… – Мой аргумент замер у меня на языке.

Я знаю, кто его дочери.

Мир качался у меня под ногами. Фраза Эмметта просачивалась все глубже и глубже.

Ты не одна из них.

Я была его дочерью. Шелби была его дочерью. Если Эмметт не знал меня тогда…

Каких дочерей знал Эмметт?

– Что за хрень? – Глаза Дэша расширились. – Что происходит?

Мой взгляд метался между этими двумя, их профили выделялись на фоне бушующего по бокам от нас ада. Шум крови, стучащей у меня в ушах, заглушал шум.

Эмметт потянулся к своему боку.

Я подняла пистолет.

– Остановись.

– Я просто достану свой телефон, хорошо? – Одна рука нырнула в карман его джинсов, в то время как другую он держал между нами открытой ладонью.

Вся моя рука дрожала, и от этого движения дрожал и пистолет. Но я поднесла его к его лицу, наблюдая, как он листает экран, чтобы что-то открыть. Затем он передал его, как будто знал, что в нем бомба.

На экране он вывел фотографию двух женщин.

Сестры.

Сестры, которые выглядели точь-в-точь как моя сестра.

Сила покинула мою руку, и она упала, пистолет выскользнул из моей хватки. Он со звоном упал на землю у моих ног, когда я уставилась на телефон Эмметта и лица на экране.

Это должно было быть ложью. Этого не могло быть на самом деле, не так ли? Вот только, они обе были так похожи на Шелби. Ее нос. Ее рот.

Раздался громкий треск.

Дэш и Эмметт оба повернулись к зданию клуба, когда оно начало двигаться. Возможно, рушилась крыша. Или стена. Я была слишком поглощена телефоном, чтобы обратить на это внимание.

– Ты лжешь. – Я подняла глаза и встретила выжидающий взгляд Эмметта.

– Я никогда тебе не лгал.

– Ты лжешь! – Новые слезы потекли по моему лицу, горячие, как огонь.

Эмметт сделал шаг вперед.

– Ты не посмотрела, что скопировала с моих ноутбуков, не так ли?

Я покачала головой. Нашла бы я эти фотографии?

– Это… – у меня перехватило горло от этих слов. Его дочери.

Эти женщины были его дочерьми.

Эмметт, «Тин Джипси», знали о них. У папы были дочери, кроме Шелби и меня. У него была семья.

И внезапно реальность моей жизни обрушилась на меня, как приливная волна.

Мы лгали, не чтобы обезопасить себя от его врагов. Мы скрывали наши имена, наши личности, не чтобы избежать опасности.

Мы лгали, чтобы защитить его ложь.

Мы были его второй семьей. Грязным секретом.

– Ты не знала, – сказал Эмметт.

– Я больше ничего не знаю, – прошептала я.

Его телефон выскользнул из моих пальцев, упав на землю рядом с моим пистолетом. Я отступила от него на шаг, затем еще на один. Я пятилась, пока мои колени не уперлись в капот «Новы», затем я исчезла.

Я уехала от огня. Уехала от Эмметта. Я ехала, пока не добралась до дома.

В ту минуту, когда «Нова» была припаркована в моем гараже, я вытащила флешку из пепельницы и отнесла ее внутрь, не заботясь о том, что от меня пахло дымом и что мое лицо было соленым от засохших слез.

Я села за свой компьютер и вставила в него флешку. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы найти файл. Сначала я прочитала отчет частного детектива. Затем я начала листать фотографии.

Папа стоит рядом с милой, симпатичной брюнеткой на выпускном в старшей школе. На следующем фото была вся их семья, когда девочки – мои сводные сестры – были младше. Они, наверное, поместили это фото на рождественскую открытку. Потому что это была настоящая семья папы.

Все остальное было ложью.

Включая меня.

Глава 22

Эмметт

– От нее что-нибудь слышно? – cпросил Люк.

Я покачал головой и наклонился, чтобы поднять кусок обугленного стекла.

От здания клуба остались одни обломки. Пожар, устроенный Новой два дня назад, был разрушительным. Стены и крыша обрушились, затем провалились в подвал.

– Мне жаль. – Люк вздохнул и подошел ближе, его собственные ботинки захрустели по обломкам.

На нем была рубашка полицейского управления Клифтон Фордж, пистолет висел в кобуре на бедре рядом со значком. Мы были друзьями много лет, задолго до того, как он стал шефом. Мы регулярно встречались в «Бетси» выпить пива. Он брал меня с собой на рыбалку на реку. Когда мы заподозрили, что бывший шеф, Маркус Вагнер, был тем, кто подставил Дрейвена, Люк был тем, кому я позвонил, чтобы помочь поймать Маркуса.

Это было до того, как он женился на Скарлетт. Теперь он был больше, чем друг. Теперь он был частью нас. Частью семьи.

Другой полицейский, возможно, осудил бы нас – меня – за наши преступления. Но у Люка было сердце, и я думаю, он видел, как усердно мы – я – работаем, чтобы показать миру то же самое.

– Что ты хочешь с этим делать? – спросил я, вставая.

– Не знаю. – Он вздохнул. – Мне тяжело это проигнорировать.

Люк был хорошим полицейским. Хорошим человеком. Игнорировать преступления противоречило его моральным принципам, но с тех пор, как он связался с «Тин Джипси», он закрывал глаза, когда это было необходимо.

Но это был поджог. Просить его проигнорировать его было бы слишком.

Пожарные прибыли в пятницу вечером, всего через несколько минут после того, как Нова уехала отсюда. Они сделали все возможное, чтобы потушить пламя, но ущерб был нанесен. Единственная уцелевшая стена была на дальней стороне здания клуба. Когда-то у меня была комната вдоль этой стены.

– Разговаривал с Дэшем сегодня утром, – сказал Люк. – Он не собирается подавать на страховые возмещения, поэтому они не потребуют расследования.

– А ты? – Я затаил дыхание.

– А мне нужно это расследовать.

Я перевел дыхание.

– Тогда скажи, что это был я. Я напился. Вышел сюда и валял дурака. Пожар начался случайно. Считай, что это мое официальное признание.

– Черт возьми, Эмметт, – пробормотал Люк.

Может, я и не собирался просить его игнорировать это, но все равно собирался попросить об одолжении. И если мне придется разыграть все свои фишки как его другу, то так тому и быть.

– Она того стоит?

– Да. – Чтобы избавить Нову от неприятностей, я был готов взять вину на себя.

– Мне придется оштрафовать тебя. Написать отчет и все такое.

– Сделай это.

Он хлопнул меня рукой по плечу.

– Мне жаль.

Мне тоже.

Я стоял как вкопанный, когда он повернулся и пошел к своему грузовику, ожидая, когда он уедет. Затем, когда остался один, я опустил плечи. Я держался молодцом в течение двух дней, но по мере того, как осматривал обломки, истощение за последние несколько дней стало настолько глубоким, что даже мои кости чувствовали усталость.

Сна не было с пятницы. Огонь прекратился в тлеющее пламя только к восходу солнца. Дэш и я оставались здесь все это время.

Каждый из нас получил уведомление от датчиков движения в гараже, когда Нова вломилась внутрь. Я просмотрел видеозапись, увидел, как она врывается в ворота, и понял, что после того, как она покинула мою веранду, она пришла сюда. Чего я не ожидал, так это того, что приеду и увижу здание клуба в огне.

Дэш не произнес ни слова в ту ночь после ухода Новы. Он просто наблюдал, как наследие его отца сгорает дотла.

Мы оба видели, как то, что осталось от «Тин Джипсис», превратилось в пепел.

И, черт возьми, суть в том, что видеть, как горит здание клуба, было не так больно, как знать, через что проходит Нова. Опустошение на ее лице, полное разбитое сердце и страдание… Я никогда не выкину этот взгляд из головы.

Блять.

С ней все было в порядке? Я хотел спросить. Должен был спросить. Но я не мог заставить себя связаться с ней. И сомневался, что когда-нибудь увижу ее снова.

Я проглотил комок в горле, то ли от дыма, то ли от эмоций, затем провел рукой по волосам. Резинка, которая была на мне в пятницу, в какой-то момент исчезла, и когда я помчался домой, чтобы быстро переодеться, не подумал захватить другую.

Наверное, было бы неплохо вернуться домой. Принять душ. Поспать. Но дом был последним местом, где я хотел быть.

Вчера мы собрали всех вместе у Дэша. И когда все взгляды обратились в мою сторону, я рассказал им все. Как встретил Нову. Как мы провели последние пару месяцев вместе. Как я узнал, что на самом деле она Джун Джонсон. И что она была дочерью Такера Талбота.

Как она ни черта не знала о других дочерях Такера Талбота.

Она ни за что не смогла бы симулировать этот шок в пятницу. Ни за что. Я знал ее лицо, знал выражение ее лица, знал ее глаза. Увидеть фотографию дочерей Такера в моем телефоне было самым большим сюрпризом в ее жизни. И это ранило ее до глубины души.

Я хотел перерезать горло Такеру Талботу просто за ту боль, которую он ей причинил. Этот ублюдок спрятал семью. Он спрятал ее.

Теперь, когда я знал, что искать, связи были налицо. Теперь стало понятно, почему Дженьюари Джонсон никогда не работала. Возможно, они жили на наследство, но правда заключалась в том, что Такер финансировал их жизнь и свою тайную семью.

Большинство вещей вели к Такеру, в том числе и Ти Джей. Вчера, после встречи у Дэша, я забежал домой, чтобы взять свой ноутбук и переодеться. Затем я отправился домой к Лео, устроился за его обеденным столом, где провел день, вечер и ночь, погружаясь в жизнь Ти Джея Джонсона.

Он был связан с Воинами со старшей школы, ездил в Эштон. Свой первый мотоцикл он купил в шестнадцать. Такер, вероятно, готовил его к вступлению и, в конечном счете, к руководству.

Пока я его не убил.

Знали ли другие Воины, что Ти Джей был сыном Такера? Или он скрыл настоящую личность Ти Джея и от клуба тоже? Возможно, Ти Джей знал о настоящей семье Такера, двух других дочерях и бывшей жене. Возможно, нет.

Ради Новы, я хотел получить ответы.

Каждая клеточка моего тела кричала о том, чтобы позвонить ей. Поехать в Миссулу и убедиться, что с ней все в порядке. Но я понятия не имел, что сказать.

Она была дочерью Такера Талбота. Человек, который убил папу – или приказал убить папу – был ее отцом. Она приехала в Клифтон Фордж, чтобы отомстить ему. Мне. Дэшу. Лео.

Слишком много всего произошло. И, черт возьми, я не знал, что делать.

Я любил ее. Очень сильно. Но как я мог ей доверять? Откуда я мог знать, было ли что-то из этого реальным?

Моей Новы не существовало.

Черт возьми, я буду скучать по ней. Даже если бы она была ложью, я буду скучать по ней. Я буду думать о ней до конца своих дней.

Я заставил себя отойти от руин клуба и направиться к своему байку. Я избегал дома. Мой дом слишком сильно напоминал мне о Нове. Моих друзей все это тоже потрясло, и они не нуждались во мне на пороге. Поэтому я поехал к единственному человеку, который всегда был моим гидом.

Моему отцу.

Кладбище было ярко освещено октябрьским солнцем. Приближалась зима, в воздухе висела угроза выпадения снега. Но сегодня небо было ясным и голубым, и я надеялся, что холод заглушит боль.

Я ожидал, что воскресным утром на кладбище будет тихо, но, когда я свернул на маленькую петляющую дорожку, у обочины была припаркована знакомая машина.

Мои ботинки хрустели по замерзшей траве, когда я шел к папиной могиле. Моя мама сидела на обледенелой земле, закутавшись в пальто, шапку, шарф и перчатки.

– Привет, мам.

– Привет. – Она оглянулась через плечо и улыбнулась. – С днем рождения.

– Ты сказала мне это вчера. – Я позвонил, чтобы рассказать ей о клубе. И о том, что моя вечеринка отменена. Она пригласила меня на ужин, только мы вдвоем, но я попросил перенести встречу на другой раз. Мне нужно было время, чтобы провести кое-какие исследования – и время, чтобы во всем разобраться.

Как я мог объяснить маме, что влюбился в дочь убийцы отца? Прошлого было слишком много. Предательства было невозможно преодолеть. Такова была суровая реальность ситуации.

Я пришел сюда, чтобы обсудить это с папой, посмотреть, смогу ли я найти в этом смысл. Может быть, если я расскажу ему, однажды я найду слова для мамы.

Она подвинулась к краю своего одеяла, расправляя его, чтобы освободить место для меня.

– Что ты здесь делаешь? – спросил я, садясь рядом с ней.

– Разговариваю с твоим отцом.

– О чем?

– О тебе. – Она грустно улыбнулась мне. – Мы оба беспокоимся о тебе.

– Вы оба, да?

– Конечно. – Она кивнула. – Он наблюдает. Где бы он ни был, я могу поклясться, что он наблюдает за тобой.

Господи. Я прикусил внутреннюю сторону щеки, потому что, черт возьми, я не плакал много лет. Нет, черт возьми, очень много лет. С того дня, как мы положили тело папы в гроб. Но сегодня, после прошедших выходных, я был на грани.

Мама положила голову мне на плечо.

Я прижался щекой к ее шапке.

– Ты рылась еще в его вещах?

Хороший сын знал бы ответ, но я избегал ее и ее дома.

– Да. – Мама вздохнула. – Я знаю, тебе это не нравится, но пришло время. Я так и не попрощалась. Конечно, я соблюдала все формальности. Похороны. Горе. Но я так и не попрощалась по-настоящему с твоим папой.

Было ли это причиной того, что она была здесь, разговаривала с ним? Может быть, именно поэтому мы оба были здесь. Никто из нас не отпускал его.

– Я не хочу прощаться, – прошептала она. – Я держалась за него долгое, долгое время. Цеплялась за боль. Я не хочу прощаться, но твой отец… он был бы так зол на меня. Если бы он мог поговорить со мной прямо сейчас, он был бы так зол, что я впустую потратила эти годы, держась за него.

Единственное, чего папа хотел больше, чем счастья мамы, – это ее безопасности. Чтобы она прожила долгую, счастливую жизнь, даже если это означало, что он не был ее частью.

– Когда придет время, я не хочу, чтобы тебе пришлось разбираться с нашими проблемами, – сказала она. – И потому, что, когда я снова увижу твоего отца, я хочу иметь возможность сказать ему, что я выжила. Что, хотя его не было со мной, я выжила. Держаться за призрака – это не значит жить.

– Я тоже не хочу прощаться.

– Никто не хочет. Настоящие прощания обычно являются самыми болезненными моментами в нашей жизни. Но они являются ее частью. Мы переживаем прощания, поэтому, когда приходит «привет», мы ценим его красоту.

Жжение в носу было невыносимым. Комок размером с Монтану вырос у меня в горле. Моя мудрая, невероятная мама. Мы сидели вместе с моим отцом, человеком, который любил нас обоих настолько, что променял свою жизнь на нашу.

– Я зайду позже и помогу тебе разобрать папины вещи, – сказал я.

– Ты не обязан.

– Я хочу.

Она села прямо, и когда я встретился с ней взглядом, ее глаза были полны непролитых слез. Мама сегодня выглядела старше. Морщинки вокруг ее глаз были глубже, чем я замечал в последнее время.

– Я люблю тебя, Эмметт.

– Я люблю тебя, мам.

Она пошевелилась, вставая на колени. Затем поцеловала меня в щеку и встала.

– Что насчет твоего одеяла? – спросил я, подвинувшись, но она отмахнулась от меня.

– Принеси его домой, когда будешь готов.

Я кивнул и смотрел, как она возвращается к своей машине. Затем она уехала, оставив меня наедине с моим стариком.

Что мне делать?

Папа не ответил. Может быть, потому, что ответа не было. Или, может быть, потому, что ответом, который я знал, было еще одно прощание.

Я не спешил уходить, поэтому сидел там, обхватив колени руками, и позволял солнцу согревать мои плечи. Я закрыл глаза, втянул в себя чистый воздух и понадеялся, что ответ придет, если я пробуду здесь достаточно долго.

Возможно, я заснул, потому что вздрогнул от звука шагов. К нам подходил Дэш.

– Привет. – Он занял мамино место на одеяле.

– Привет. Что ты здесь делаешь?

– То же, что и ты. – Он мотнул подбородком в сторону другого конца кладбища. – Пришел поговорить с отцом.

Вероятно, чтобы сказать ему, что здание клуба исчезло.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Нет. А ты?

– Нет.

Я не был уверен, куда мы пойдем дальше. Завтра был понедельник, и я не знал, как заеду на стоянку у гаража и не почувствую эту зияющую дыру. Не из-за здания клуба. В прошлом были времена, когда я надеялся, что Дэш сравняет это место с землей бульдозером. Потому что часть меня надеялась, что, если оно исчезнет, грехи, которые мы совершили в том здании, тоже исчезнут.

Нет, дыра была там из-за Новы.

Как я мог вернуться к своей жизни и забыть ее? Как я мог жить дальше после этого?

Как я отпущу ее?

Звук двигателя донесся над травой. Мы с Дэшем обернулись и увидели, как Лео подъехал и припарковался позади моего байка. Дэш был за рулем своего грузовика, вероятно, поэтому я его не слышал. Это, или я спал.

Когда Лео пересек траву, мы с Дэшем подвинулись, освобождая для него место на мамином одеяле.

Он сел, не говоря ни слова.

Они нам были не нужны.

Вот кем мы были. Клубом или нет. Цыганами или нет. Мы были братьями. Мы поддерживали друг друга до самого конца.

Пока мы не присоединимся к нашим отцам на этом кладбище и с нами не попрощаются.

– Это не могло быть тем, чего они хотели, – сказал я, нарушая тишину. – Папа. Дрейвен. Это не могло быть тем, чего они хотели в конечном итоге.

Дэш покачал головой.

– Это должно быть больно, клуб исчез. Все это исчезло. Это должно быть больно. Но я просто… Я так чертовски устал от всего этого.

– Это должно прекратиться, – сказал Лео. – Мы не можем продолжать так жить. В страхе, что кто-то придет за нашими женами и детьми. Мы не можем взваливать это бремя на наши семьи. Учить наших детей оглядываться через плечо. Заставлять наших жен никуда не ходить одних. Как нам это прекратить?

Если бы у меня был ответ, я бы перевернул небо и землю, чтобы увидеть, как это произойдет. Ради них. Ради их женщин и детей.

– Что за чертов бардак.

Дэш промычал в знак согласия.

– Что ты будешь делать с… – Лео умолк, не успев закончить свой вопрос.

Не то чтобы ему это было нужно. Ней. Что я буду делать с ней?

– Все кончено. – Это должно было закончиться. Мы с Новой сгорели дотла, как здание клуба в пятницу вечером.

– Я не мог уснуть прошлой ночью, – сказал Дэш. – Просто продолжал думать о разных вещах. О прошлом. Обо всем, что я хотел бы сделать по-другому. То, чего я хотел бы не делать, и точка.

Каждый из нас, сидящих здесь, был далеко не невинен. Мы были так же виноваты, как и мужчины, которых мы пришли навестить. «Тин Джипси» не были хорошими людьми. Мы убивали. Мы причиняли боль. Мы разрушали жизни во имя клуба и позволяли насилию проложить нам путь. Но поскольку это было во имя клуба, мы научились оправдывать себя. Слишком часто.

Затем мы ушли из клуба, и в некотором смысле роспуск стал нашим искуплением.

Второй шанс, которого мы на самом деле не заслуживали.

– Этого не сотрешь, – сказал Дэш. – Ничего из этого. Все, что мы можем сделать, это двигаться вперед. Быть лучше, чем были. И молиться, чтобы, когда придет возмездие, оно свершилось быстро. И верно. Чтобы это освободило наших жен, наших детей. Я не допущу, чтобы мои сыновья были запятнаны этим. Если это означает, что я пожертвую собой, как папа пожертвовал собой ради меня, Женевьев и Ника, то так тому и быть. Я не допущу, чтобы мои сыновья, вернувшись домой, обнаружили…

Боль исходила от тела Дэша. Ему не нужно было заканчивать. Мы все знали, что он представлял Брайс дома, мертвую, выставленную на показ перед ее детьми.

Это должно было прекратиться.

– Раньше я задавался вопросом… Если бы мама попросила папу уйти из клуба, он бы это сделал?

Дэш кивнул.

– Я думаю о том же. Но мама никогда бы не попросила.

– Моя тоже.

Они любили своих мужчин, несмотря на недостатки и все такое. Очень похоже на Брайс и Кэсс.

– Прошлой ночью я все рассказал Кэсс. – Лео глубоко вздохнул. – Я не знаю почему. Я не хотел ей ничего говорить. Я не хотел, чтобы она смотрела на меня по-другому. Мы говорили о клубе, и это просто… вылилось наружу. Я думал, она будет разочарована или… я не знаю. Но это не так. Она любит меня таким, какой я есть, независимо от моих прошлых грехов.