Текст книги "Благородный принц (ЛП)"
Автор книги: Девни Перри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Это было так привлекательно. Слишком привлекательно. Слишком хорошо.
Не зря в пословице говорится: Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Или, может быть, это был его способ заслужить мое доверие, показать мне свое, чтобы я показал ему свое.
– Моя сестра когда-нибудь проводила здесь ночь? – вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела мысленно его обдумать.
Возможно, я спросила потому, что для меня самым быстрым способом отделить Люка Розена и его красивое лицо было представить его с Пресли. Представить его не своим.
– Нет. – Люк покачал головой.
– Но вы встречались.
– Да. Совсем недолго.
Пресли сказала мне, что встречалась с Люком, но я не знала, насколько у них все было серьезно. Я вообще мало что знала о жизни моей сестры за последние десять лет. И уж точно не о ее любовниках.
Хотя, я думаю, любовники – неправильный термин. Большую часть десятилетия она была с Джеремаей. Он нашел ее после того, как бросил меня. Они были помолвлены, пока он не бросил ее в день их свадьбы.
Из-за меня.
– Ты трахнул ее? – спросила я слишком резко.
Люк даже глазом не моргнул.
– Нет.
Возможно, он говорил правду. Люк не походил на человека, который стал бы лгать, но я плохо разбиралась в людях. Насколько я понимала, он заманил меня в свое логово. Я стала его добычей. Но сегодня вечером я слишком устала, чтобы беспокоиться.
Я прошаркала мимо островка, подняв руку, чтобы провести по гладкой поверхности белого шкафа. Шкафы Люка были нетронутыми. Чистыми и неповрежденными.
Я надеялась, что такими они и останутся.
У нас дома были белые шкафчики. Мама мыла их, чтобы они не были жирными и грязными. По крайней мере, это была ложь, которую она говорила себе. На самом деле, она мыла их после одной из папиных вспышек гнева. Буквально в прошлом году, незадолго до моего отъезда, он взял тарелку с запеченным зити (прим. ред.: зити – популярная запеканка в неаполитанском стиле, приготовленная из пасты зити и томатного соуса) и запустил ею в шкаф. Мама использовала купленный в магазине соус маринара вместо того, чтобы приготовить его самостоятельно. Я помогла ей убрать этот беспорядок, потому что он толкнул ее так сильно, что она упала и вывихнула запястье.
Забавно, что пребывание в хорошем доме пробудило мои собственные воспоминания. Я была настолько поглощена Джеремаей и Воинами, что мои родители отошли на второй план. Не забыты, но и не в центре внимания. Но, похоже, сегодня я не смогла выбросить их из головы.
– Что случилось между тобой и Пресли? – спросила я Люка, присоединившись к нему в гостиной.
– Ты не спрашивала ее?
– У меня не было шанса.
Когда я приехала в Клифтон Фордж, я не видела Пресли десять лет. С той ночи, когда она сбежала из Чикаго, а я решила остаться. Но я знала, где она жила. Пресли выбрала Клифтон Фордж задолго до того, как сбежала от нашего отца.
Мне потребовалось много времени, чтобы присоединиться к ней. Слишком много времени. Вместо того, чтобы уехать из Чикаго и найти ее, как я должна была сделать, я отправилась к Джеремае.
Он собирался жениться на ней, и я должна была знать, любил ли он меня когда-нибудь вообще. Или он всегда хотел Пресли.
Меня. Он выбрал меня. И в процессе бросил Пресли и их свадьбу.
Чувство вины за свои действия, за то, что я унизила ее, останется со мной навсегда.
Оно было одной из причин, по которой я не поехала в Клифтон Фордж искать ее. Я осталась с Джеремаей в клубе Воинов, притворяясь, что между нами все будет хорошо. Если бы мы только могли раздобыть немного денег. Если бы мы только могли купить собственное жилье. Если бы мы только могли сбежать от его братьев.
Если бы, если бы, если бы.
Проходили месяцы, пока я повторяла эти «если бы». Пока, наконец, я не открыла глаза. Или он не открыл их за меня.
День, когда я собрала сумку и помчалась из клуба Воинов, был днем, когда все должно было закончиться. Я добралась автостопом до Клифтон Фордж, но водитель грузовика довез меня только до шоссе.
Оттуда я подошла к телефону-автомату и вызвала такси, потратив часть драгоценных денег, которые дала мне мама, денег, которые я хранила в целости со времен Чикаго.
Когда я подъехала к порогу Пресли, я была такой уставшей, такой обрадованной тем, что нахожусь с ней в безопасности, что заснула на несколько дней. И когда я наконец проснулась, мы сели поговорить.
Затем Джеремая появился у ее двери и приставил пистолет к ее голове.
Когда я покинула здание клуба Воинов, на этом все должно было закончиться.
Только вот теперь конца не было видно.
– Как я уже сказал, мы встречались, – сказал Люк, отвечая на вопрос, который я почти забыла, что задала. Мой мозг был вялым. – Кино. Ужины. Она невероятная женщина. Но нам не суждено было случиться. Она влюблена в Шоу.
Шоу Вэланс. Кинозвезда. Я рада за свою сестру. Очень даже рада.
– Он хороший человек?
– Да. – Люк кивнул. – Хороший.
Я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
– А ты хороший человек?
Люк уставился на меня сверху вниз, его темно-синие глаза не дрогнули.
– Если ты еще не знаешь ответа на этот вопрос, я думаю, мне нужно кое-что сделать.
Черт. Это был отличный ответ.
– Пойдем. – Он дернул подбородком, приглашая меня следовать за ним через гостиную.
Мы миновали лестницу, огражденную деревянными штакетниками. Ступеньки поворачивали на квадратной площадке посередине, затем вели на этаж выше нас и на небольшой балкон, который выходил в гостиную. Первый этаж был отделан темным орехом гикори, но ковер на лестнице был плюшевым. У меня руки чесались пробежаться по волокнам. Был ли он таким мягким, каким казался? Прошло много времени с тех пор, как мои босые ноги ступали по мягкому ковру.
Люк указал на потолок над нами, когда мы шли по коридору.
– Моя спальня наверху.
– Хорошо.
– Сюда. – Он заглянул в комнату справа от меня, включив свет. – Полотенца под раковиной. Душ укомплектован, но, если тебе что-то понадобится, дай мне знать.
– Почему душ укомплектован? – мой вопрос прозвучал скорее обвиняюще, чем любопытно.
Много ли у него было спутниц на ночь? Почему меня беспокоило, что они вообще могли быть? Люк был незнакомцем с идеальным лицом. Ничего больше. И после всего, что случилось с Джеремаей, последнее, что мне было нужно, – это осложнения со стороны другого мужчины.
– Неважно, – выпалила я, прежде чем он успел ответить. – Не мое дело.
– На случай, если приедет мой папа. Надеюсь, тебе нравится запах «Олд Спайс».
– О. – Странная волна облегчения затопила мое тело, и я крепче сжала рюкзак, чтобы он не упал. – У меня было много вещей. Раньше.
В мой первый день в конспиративном доме женщина-офицер принесла мне кое-какие туалетные принадлежности и одежду. Я подозревала, что она сделала это по инструкции Люка. Женщина также принесла кое-что необходимое для дома. Я, возможно, запомнила бы ее имя, если бы она не принесла маргаритки.
– Если тебе что-нибудь понадобится, просто составь мне список, – сказал он.
Тампоны. Было бы забавно внести их в список.
– Хорошо.
Напротив ванной была еще одна дверь. Люк потянулся внутрь, чтобы включить свет, затем отступил в сторону, махнув мне, чтобы я проходила вперед.
Комната была большой, с кроватью размера «кинг-сайз», расположенной напротив комода. Плоского экрана было достаточно, чтобы заставить меня плакать. Возможно, если я буду включать телевизор на ночь, это избавит меня от ночных кошмаров.
Постельным бельем служило простое голубовато-серое стеганое одеяло, расшитое квадратиками ниток того же цвета. Стены здесь были еще темнее, чем в гостиной, цвета древесного угля. Совсем как то кольцо вокруг радужек Люка. Затемняющие шторы были опущены, и я подозревала, что, когда выключу свет, это будет похоже на сон в пещере – если бы я могла заснуть.
Все было однотонным, включая черно-кремовый коврик, который простирался под кроватью, но с деревянным комодом и прикроватными столиками, которые сочетались с шоколадными породами дерева, было уютно. Самое главное, в поле зрения не было ни одной маргаритки.
– Спасибо, – прошептала я.
Он кивнул и прислонился к дверному косяку.
– Пульт в верхнем ящике.
– Хорошо.
– Пойдем. – Люк дернул подбородком, приглашая меня следовать за ним обратно в гостиную.
Он сел на диван, прямо напротив камина и телевизора, установленного над каминной полкой. Я села на стул рядом с ним, мебель образовала причудливую букву U вокруг кофейного столика.
– Нам нужно поговорить о некоторых правилах.
Правила. От этого слова я напряглась, но промолчала, чтобы послушать.
– Пожалуйста, не уходи.
Я прищурилась. Никогда в моей жизни никто не включал «пожалуйста», когда зачитывал правила. В чем подвох?
– Хорошо, – протянула я.
– Ты можешь делать в доме все что захочешь. Смотреть телевизор. Если ты любишь читать в моем кабинете наверху есть книги. Если хочешь что-нибудь перекусить, просто дай мне список, и я схожу в магазин.
Я оставалась тихой и неподвижной, все еще ожидая подвоха.
Люк наклонился вперед, упершись локтями в колени.
Вот оно.
– Оставайся внутри, – сказал он. – Держи жалюзи закрытыми. Не открывай двери.
Он сделал паузу, ожидая, что я как-то отреагирую, поэтому я коротко кивнула ему.
– На дверях будет установлена сигнализация, но я оставлю датчики движения выключенными, – продолжил он. – Когда я уйду на работу, я оставлю включенным свет. Не выключай его. Я буду выключать его на ночь. Таким образом, не будет похоже, что кто-то находится здесь днем, пока я на работе. Будет казаться, что я просто энергетический боров, который не может потрудиться выключить свет.
Я изучала его лицо и легкую улыбку, тронувшую уголки его губ. Он пытался пошутить? В другой день я, возможно, рассмеялась бы. Но не сегодня. Не тогда, когда предстояло еще кое-что. Потому что это не могло быть всеми правилами.
– Что еще?
– Это все.
– Просто оставаться внутри?
Он кивнул.
– Просто оставайся внутри.
Еще одна тюрьма.
– Я понимаю, – сказал он. – Я бы тоже разозлился, если бы оказался в ловушке. Но дай этому немного времени. Неделю или две, чтобы пыль осела. Тогда мы сможем переоценить риски.
Возможно, это была другая тюрьма. Возможно, эта была бы не так плоха. У меня есть телевизор и книга для чтения, я могла бы отвлечься от дерьма, крутящегося у меня в голове.
– Хорошо, – согласилась я. Я попробую. Не ради Люка, а ради Пресли. Я хотела выжить, чтобы принести ей причитающиеся извинения. Хотя, когда это место начнет казаться тюрьмой, я уйду. – А как насчет нянек?
Он усмехнулся, звук был таким успокаивающим и глубоким, что застал меня врасплох.
– Никаких нянек. Если ты обещаешь оставаться дома, днем ты сама по себе. Ночью ты остаешься со мной.
Да, я определенно застряла.
Люк встал.
– Я оставлю тебя одну, чтобы ты могла устроиться. Я наверху, если тебе что-нибудь понадобится.
Я осталась сидеть, когда он еще раз вежливо кивнул мне, затем направился к лестнице, исчезнув с первого этажа. Когда он ушел, я пошла в ванную, закрылась там и заперла дверь.
Затем я включила душ, снимая с себя одежду. Комнату окутал пар, и когда я встала под струю, он обжег мою кожу. Но я осталась под горячей водой, позволяя ей прогнать холод и согреть замерзшие пальцы ног.
Наконец, когда моя кожа покраснела и ее начало покалывать, я вышла из душа и провела рукой по запотевшему зеркалу. Мое отражение было не таким ужасным, как раньше. Темные круги под глазами все еще были на месте. Я слишком сильно похудела, и кожа на ключицах слишком туго натянулась. Но вчерашняя еда, свежий воздух и горячий душ придали моей коже немного цвета.
И впервые за десять дней мои голубые глаза не были такими пустыми. Может быть, в них даже теплился проблеск надежды.
Я изучала себя, от вдовьей макушки на лбу до кончика подбородка. Когда-нибудь, когда я смотрела в зеркало, нравилось ли мне то, что я видела?
Нет.
По крайней мере, не в последнее время. Мне не нравилась женщина, смотревшая на меня в ответ.
Я не нравилась себе.
Каким-то образом это должно было измениться. Каким-то образом я должна была стать лучше самой себя. Я не была уверена, как это произойдет, когда я буду изолирована в чужом доме, но я могла начать с малого, сдержав свое слово и подчинившись правилам Люка.
Я расчесала волосы, запах «Олд Спайс» наполнил комнату. Я воспользовалась тем, что Люк оставил в душе, не потрудившись разгрузить рюкзак. Может быть, от меня и пахло мужчиной, но это было не так уж плохо. По крайней мере, я была чистой.
Обернув тело полотенцем, держа в руках одежду и обувь, я на цыпочках прокралась по коридору в спальню, бросив взгляд мимо лестницы в гостиную. Свет был выключен, кроме одной лампочки над раковиной на кухне. Люк, должно быть, спустился и выключил его, пока я была в душе.
Я закрыла и заперла за собой дверь спальни, затем достала из сумки последнюю чистую пару спортивных штанов и трусиков. Может быть, если я попрошу, Люк сможет достать мне пижаму. У меня осталось немного денег, и что-нибудь еще, кроме спортивных штанов, было бы неплохо.
Одетая и готовая ко сну, я взяла кроссовки и застонала. Действительно ли мне нужно было их надевать? Я не собиралась убегать, определенно не сегодня вечером. Поэтому я отбросила их в сторону и откинула одеяло, скользнув между прохладными простынями и уютно устроилась на пуховой подушке. Свет был включен, но хлопок был таким гладким и мягким на моей щеке, что я не могла собраться с силами, чтобы открыть глаза и поднять голову.
Потолок надо мной скрипел под ногами Люка. Он двигался, что-то делал. С потолка доносился приглушенный звук телевизора.
Я сделала глубокий вдох, почувствовав запах собственного мыла и средства для смягчения ткани на простынях. Это была та же марка, которой пользовалась моя мама. Уткнувшись носом в подушку, я глубоко вздохнула.
Я скучала по маме. Возможно, мне следовало остаться в Чикаго. Может быть, мне следовало остаться, приговорив себя к медленной смерти рядом с ней.
Но теперь, сбежав, я бы никогда не вернулась. Я сомневалась, что когда-нибудь увижу ее снова. Неважно, сколько раз отец бил или насиловал ее, она бы никогда не бросила этого человека. Она не верила, что заслуживает чего-то лучшего.
Что ж, а я заслуживала.
Я заслуживала большего, чем мой отец. Я заслуживала большего, чем Джеремая.
За последние десять дней мое сердце разбивалось бесчисленное количество раз, потому что я была чертовски зла на него. Но это… Он не заслужил такого конца.
Без предупреждения из моего горла вырвалось рыдание. Я заглушила его подушкой, чувствуя, как слезы жгут глаза. Затем, впервые за десять дней, я заплакала. Из-за Джеремаи. Из-за моей матери. Из-за моей сестры и из-за того через что я заставила ее пройти.
И из-за себя.
Это была эмоциональная разрядка или мое тело физически отключилось, но плакала я недолго. Я отдалась кровати и глухим звукам, которые издавал Люк надо мной.
И впервые за десять дней кошмар в виде Джеремаи не посетил меня во сне.
Глава 4
Люк
– Причина смерти? – спросил я.
Майк, главный судебно-медицинский эксперт округа, уставился на тело, лежащее на столе из нержавеющей стали.
– Я еще не проводил полного вскрытия, но, учитывая, где его нашли, и очевидные признаки, могу сказать, что он утонул. Это могло быть и переохлаждение. Он определенно пробыл в воде какое-то время.
Я проследил за взглядом Майка, рассматривая руки жертвы. Кожа была сморщенной и обесцвеченной, такой же серовато-голубой, как и раздутая грудь мужчины. На изуродованной коже виднелись рубцы и царапины, а его лицо было почти неузнаваемо.
Две фиолетовые линии, когда-то были губами мужчины, хотя нижняя почти оторвалась от его лица. Одно глазное яблоко свисало из глазницы. И он полностью лишился уха.
На нижней стороне его челюсти был фиолетовый круг, родимое пятно размером с десятицентовую монету. Оно приобрело тот же фиолетовый оттенок, что и губы мужчины, а рядом с ним был такой глубокий порез, что выглядывала челюстная кость.
– Он выглядит так, будто его избили до полусмерти, – сказал я.
Майк пожал плечами.
– Помнишь того парня, который напился и упал в реку около восьми лет назад? Его вынесло на следующий день?
– Смутно.
– Он тоже выглядел так. – Майк, казалось, помнил каждое тело, которое попадало на его смотровой стол. Как он снизил чувствительность, было загадкой. День, проведенный в его сознании, был бы чертовски жутким.
– У того парня везде были порезы. Пара дырок. – Майк говорил так, словно читал ресторанное меню, а не обсуждал мертвеца. – У него со спины был содран целый кусок кожи. А лицо превратилось в кашу.
– Спасибо за картинку, – пробормотал я.
– Это река. Течение увлекает тебя вниз и забивает до смерти. Затем оно топит тебя. Не играй с природой, чувак. – Майк подчеркнул свою точку зрения скальпелем в руке.
– Угу. – Химическая вонь в морге обожгла мне ноздри, хотя я дышал ртом.
Майк привык к трупам, но мне никогда не становилось легче при виде мертвого человека. Этот… Ну, у меня скрутило живот с тех пор, как я вошел в комнату. По словам Майка, река забила этого человека до смерти.
– Держи меня в курсе, – сказал я, уже направляясь к двери.
– Будет сделано, шеф. У меня не займет много времени определение подробностей.
Лязг металлических инструментов затих, когда я покинул смотровую и поднялся по лестнице к выходу, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Толкнув дверь, я наполнил легкие холодным зимним воздухом и задержал его там на несколько ударов сердца. Я не дышал полной грудью с тех пор, как вошел в здание. Я никогда не мог понять, как Майк справлялся с запахами, не говоря уже о мертвых телах. Возможно, именно по этой причине Майк проводил большинство вечеров и выходных в «Бетси», пил пиво и играл в бильярд со всеми, кто заходил внутрь.
Лучи послеполуденного солнца отражались от тающего снега. Рядом со мной из водосточного желоба на тротуар парковки капала вода. День был прекрасный, небо безоблачное и яркое. Поездка повидаться с Майком не входила в мои субботние планы, но у меня, как у начальника полиции, не было такого понятия, как выходной. Единственный раз, когда я действительно отдыхал, это когда уехал из города на рыбалку.
Я достал солнцезащитные очки из-под полей шляпы и надел их, направляясь к своему грузовику. Затем я поехал в участок, мои планы на день были практически выполнены.
Каждое утро я занимался в небольшом тренажерном зале, который был доступен для офицеров и обслуживающего персонала. Тренировка была частью моего обычного распорядка дня, чего я никогда не пропускал, даже по выходным. Поднятие тяжестей и кардиотренировки поддерживали в форме не только мое тело; мне понадобился час, чтобы привести в порядок свои мысли. Я был на эллиптическом тренажере, с моих висков капал пот, когда позвонил диспетчер.
Этим утром женщина вывела свою собаку на прогулку вдоль берега реки, и щенок унюхал труп. Такой длинный, эллиптический.
Я опустил окна, когда ехал, позволяя воздуху дуть мне в лицо. Вонь из смотровой не выветрится, пока я не вернусь домой и не приму душ. Моя футболка была грязной от высохшего пота, так что свежестью от меня тоже не пахло. Но прежде чем я смогу вернуться домой, мне нужно начать расследование смерти мужчины.
После звонка диспетчера я натянул спортивные штаны и бейсболку, затем отправился на место происшествия. Двое других полицейских встретили меня там, но оба выглядели слишком зелеными после осмотра тела. Так что я был тем, кто допрашивал женщину, чья собака нашла труп. Последнее, что мне было нужно, это чтобы патрульный блевал на ноги бедной женщине.
Это дело должно было быть закрыто. Не должно было возникнуть проблем с процессом, и, в отличие от некоторых моих младших офицеров, я видел достаточно мертвых людей, чтобы не выблевывать завтрак. Прежде чем пойти домой, я хотел ввести показания женщины в нашу систему и сообщить Чаку последние новости о моем разговоре с Майком.
Когда я пришел, в участке было тихо, и большинство столов пустовали. Часы на стене показывали начало третьего. Я пропустил обед, но не то чтобы был голоден.
Сегодняшние дела отбили у меня аппетит. После допроса женщины я побродил по месту происшествия, пока моя команда фотографировала тело. Затем, пока его перевозили в офис Майка, я вместе с другими полицейскими осмотрел место происшествия, чтобы убедиться, что мы ничего не пропустили. Единственное, что мы нашли, – это кроличьи следы на оставшихся сугробах и в грязи.
Много грязи. Мои новые теннисные туфли были уже не такими новыми.
Я сел за свой стол и достал из кармана маленький блокнот. Затем я вошел в свой компьютер и принялся за работу, переписывая свои торопливые заметки.
Бумажник жертвы был засунут в задний карман его джинсов. Каким-то образом он не выпал в реку, что значительно упростило опознание тела. Наличные и чеки в бумажнике промокли, но водительские права и кредитные карточки были целы.
Кен Рэймонд. Я уставился на его имя, когда вводил его вместе с адресом. Кен жил не в Клифтон Фордж. Согласно его удостоверению личности, он жил в Эштоне.
В обычный день я бы не задумался дважды о том, где он жил. Но с тех пор, как Скарлетт вошла в мою жизнь, ничто не было нормальным. Она вторглась в мою жизнь, мой дом и, главным образом, в мои мысли. Эштон больше не был просто городом в трех часах езды. Эштон был синонимом Воинов и риска, который они представляли для жизни Скарлетт.
Если был риск.
С момента самоубийства Джеремаи в городе не было ни одного Воина. А все следили внимательно.
Дэш и ребята из «Клифтон Фордж Гараж», большинство из которых были бывшими «Тин Джипси», не заметили своих соперников в городе. Вчера я позвонил Дэшу, чтобы узнать, как дела, задаваясь вопросом, может быть, Воины были в городе, но просто не высовывались. Дэш рассмеялся и заверил меня, что ничто в Воинах никогда не останется незамеченным.
Я не был уверен, должно мне от этого стать лучше или хуже.
Но в тот момент Скарлетт не казалась несчастной. Она прожила у меня неделю. Это было то, о чем я ее просил, постараться в течение семи дней оставаться на месте, и это было то, что она сделала. Если Воины будут избегать Клифтон Фордж еще неделю, мне будет трудно убедить ее – и себя – в том, что они представляют реальную угрозу.
Но я еще не был готов открыть входную дверь и освободить ее. Так что я собирался попросить ее остаться еще на неделю. Всего на одну. Потом мы все пересмотрим. Я мог пережить постоянные поездки Пресли в участок, чтобы расспросить меня о местонахождении ее сестры.
До сих пор никто не подозревал, что Скарлетт живет под моей собственной чертовой крышей. А если и подозревали, то не сказали Пресли. Если бы она знала, что Скарлетт живет у меня дома, Пресли бы выбила дверь.
Единственным человеком, который мог заподозрить, что Скарлетт живет со мной, был мой приятель Эмметт. Он работает в гараже механиком и, как и Дэш, является бывшим Цыганом. Мы познакомились много лет назад в «Бетси». Мы увлеклись игрой в бильярд, и в тот вечер я выманил у него триста баксов. Две недели спустя он отыграл все обратно. С тех пор мы друзья.
Но Эмметт был не просто механиком. У него была склонность к хакерству, о чем я сделал вид, что не знаю. Эмметт знает, что у меня есть тот дом, и он, вероятно, догадался, что я спрятал Скарлетт там. Хотя я сомневался, что он знает, что я перевез ее. И сомневался, что он спросит.
Ребята из гаража не выпытывали информацию о Скарлетт. Я воспринял это как знак доверия, что они знали, что я поступлю с ней правильно. Они знали, что в меру своих возможностей я буду обеспечивать ее безопасность.
Мне хотелось верить, что смерть Кена Рэймонда никак не связана со Скарлетт и Воинами. Скорее всего, так оно и было. Но у меня внутри все сжалось в комок с того момента, как я, стоя у реки, порылся в бумажнике мужчины.
Возможно, после того, как Чак проведет свое расследование, этот узел рассосется.
Как Кен упал в ледяную реку Миссури, оставалось загадкой. Это могло быть нечестной игрой. Это могло быть самоубийство. Кен, возможно, был на рыбалке и поскользнулся на участке мокрого льда.
За прошедшую неделю погода резко изменилась. С того дня, как я вытащил Скарлетт из продуктового магазина, у нас не было ничего, кроме солнечного света. Неделя плюсовых температур, и Клифтон Фордж превратился в сплошную слякоть. И река разлилась.
Я отвернулся от монитора, любуясь рекой через окно своего офиса. У нас была долгая зима с большим количеством снега. Это означало обильный сток. Куски льда и грязные сугробы все еще покрывали берега, но вода была высокой и двигалась быстро. Подводные течения были столь же смертоносны, как и пистолет в кобуре у меня на бедре. Если Кен зашел слишком глубоко от береговой линии, его мгновенно унесло течением.
Большинство жителей Монтаны знали, что нужно держаться подальше от воды. Туристы обычно были из тех, кто может попасть впросак.
Летом у нас не было большого наплыва посетителей, совсем не так, как в других районах Монтаны, но мы наблюдали приток активности. Странные лица. Машины за пределами штата.
Будет сложнее опознать Воина, если он приедет в город. Возможно, вместо еще одной недели я смог бы убедить Скарлетт продержаться две.
Позади меня раздался стук.
– Шеф.
Я отвернулся от стекла, Чак постучал в мою дверь.
– Привет. Что ты нашел?
– Немного. Кен Рэймонд чист как стеклышко. Никаких записей. Даже штрафов за неправильную парковку не было.
Это хорошо. Это означало, что вероятность того, что он был связан с Воинами, была низкой.
– Ты уведомил ближайших родственников?
Он кивнул, его глаза помрачнели.
– Позвонил в участок Эштона. Попросил прислать патрульную машину и уведомить его жену. Затем сам позвонил ей, чтобы выразить свои соболезнования, пока вас не было.
Чак долгое время работал полицейским в Клифтон Фордж. Мы были коллегами гораздо дольше, чем я был его начальником. Черт возьми, он многому меня научил. И когда меня назначили начальником полиции, он был первым, кто поздравил меня и предложил свою поддержку. Он любил свою работу и обеспечение безопасности жителей города. Он также с нетерпением ждал выхода на пенсию через два года, три месяца и двенадцать дней – у него на столе лежал календарь с обратным отсчетом.
В этом он напомнил мне моего отца. У папы тоже был обратный отсчет. И хотя приближался выход на пенсию, Чак так же усердно выполнял свои обязанности, как и в течение многих лет.
– Что сказала жена?
– Немного. – Чак вздохнул. – Она была сильно потрясена. Полицейский Эштона сказал ей, что найдено тело ее мужа, и спросил, не согласится ли она опознать тело. Когда я позвонил и сказал ей, кто я такой, она расплакалась, и на этом все закончилось. Я дам ей немного времени и приеду, чтобы поговорить лично.
– Черт. – Было трудно быть человеком, который сообщает душераздирающие новости. – Мне жаль.
Он кивнул.
– Расчетное время вскрытия?
– Майк сказал, что оно займет немного времени. Но я хочу знать, что он делал в Клифтон Фордж. Почему он приехал сюда из Эштона. Давай отнесемся с пониманием к горю мисс Рэймонд, но нам нужны ответы, и скорее раньше, чем позже.
– Я приеду завтра утром первым делом. Оценю ситуацию. И буду действовать исходя из этого.
– Ценю это. Ты руководишь этим. Зови, если тебе что-нибудь понадобится.
– Будет сделано. – Чак попятился, возвращаясь к своему столу.
Я ущипнул себя за переносицу, желая, чтобы моя назревающая головная боль продлилась недолго. Стресс. За последние две недели у меня было больше головных болей, чем за последние два года. Чего я действительно хотел, так это закончить здесь, пойти домой и принять душ, а затем рухнуть на диван и вздремнуть. Я плохо спал последнюю неделю, с тех пор как переселил Скарлетт в свою гостевую спальню. Одно ухо было натренировано улавливать любой исходящий от нее шум – попытку побега.
Но она была верна своему слову и осталась.
Она, наверное, задавалась вопросом, куда я пропал. Когда я уходил этим утром, я сказал ей, что вернусь через час. Уже прошел целый день, и когда я, наконец, вернусь домой, будет время ужинать.
Это было к лучшему. В прошлые выходные, после того как она переехала ко мне, я предоставил ей пространство. Я провел в своем домашнем офисе больше времени, чем за последние месяцы, разбираясь со счетами и кипой почты. Затем я убивал часы, работая во дворе. В течение недели, после работы, я делал тоже самое.
В конце концов, я привыкну к тому, что она рядом. Может быть, если она будет выходить из своей спальни больше чем на пять минут за раз, мы узнаем друг друга лучше. Но она крепко держится, и пока она не начнет выходить, я оставлю ее в покое.
Мы ходили по яичной скорлупе, обмениваясь неловкими взглядами и бормоча приветствия. Может быть, сегодня вечером, если я куплю пару чизбургеров в «Стокярдас», она поест со мной, и мы сможем завязать разговор.
Может быть, со временем она начнет мне доверять.
Я не выпытывал у Скарлетт больше информации о том, как она проводила время с Джеремаей и Воинами. Это не означало, что мне не хотелось знать, особенно были ли Воины каким-либо образом связаны со смертью Кена Рэймонда, но я уравновешивал свое любопытство из-за риска ее бегства.
Должен ли я спросить ее о Кене Рэймонде? Нет. Пока нет. Я оставлю это в покое, пока Чак не определит, была это случайная смерть или убийство. Последнее, чего я хотел, – это напугать Скарлетт и снова преследовать ее.
Если она будет чувствовать себя комфортно в моем доме, у нее будет меньше шансов сбежать, верно? Она с большей вероятностью увидит, что я принимаю близко к сердцу ее интересы.
Я закончил свой отчет, затем выключил компьютер и набрал номер «Стокярдас», одного из баров в городе, и заказал пару бургеров на вынос. В «Стокярдас» не было такого шума, как в «Бетси», и обслуживали людей постарше. Их бургеры были легендарными, и теперь, когда вонь морга выветрилась, ко мне вернулся аппетит.
Официантка не подвергла сомнению мой заказ на два бургера, предположив, что оба они были для меня вместе с большим количеством картошки фри. Когда я закончил разговор, в мою дверь снова постучали.
На пороге стояла женщина, одетая в черные слаксы и блейзер в тон. Ее белая рубашка была накрахмалена, воротничок колом стоял у шеи. Значок на бедре сиял, как и «Глок» в кобуре рядом с ним.
Какого черта здесь делает федерал?
Чак выглянул из-за ее плеча, пожав плечами. Должно быть, он проводил ее внутрь.
– Шеф Розен. – Она вошла в мой кабинет, протягивая руку. – Мария Браун.
– Приятно познакомиться. – Я встал, отвечая на ее крепкое рукопожатие, прежде чем жестом предложить ей сесть на стул напротив моего.
– Мария, пожалуйста. – Прежде чем сесть, она достала из кармана визитку и протянула мне. – Я из ФБР.
