Текст книги "Ферма "Копперсмита" (ЛП)"
Автор книги: Девни Перри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Роуэн сидела внутри и смотрела фильм на диване, когда я вышла наружу, любуясь сценой на моей лужайке.
Джесс разговаривал с двумя заместителями, Майло и молодым человеком, которого я никогда не встречала. Трое вандалов, одетых полностью в черное, сидели на траве со скованными за спиной руками.
Джесс встретил нас у машины и сразу же достал Роу с сиденья и отнес внутрь, прикрывая ей глаза от троицы малолетних придурков и разбросанных по траве остатков одиннадцати тыкв. Он поручил мне устроить ее, а затем вернуться, чтобы сделать официальное заявление.
Настроение у всех было напряженным. Слишком напряженным, поэтому я попыталась разрядить обстановку. Была ли я раздражена тем, что эти дети устроили беспорядок? Конечно. Но это были просто раздавленные тыквы. Мы имели дело не с убийцами.
– Что ж, хорошо, что у нас было так много тыкв, милый. Должно быть, им потребовалось довольно много времени, чтобы уничтожить их все. Избавили меня от необходимости счищать аэрозольную краску с моей входной двери.
Челюсти Джесса крепко сжались. Майло и другой помощник шерифа закашлялись, чтобы скрыть смех, отчего он разозлился еще больше.
Мысленная заметка. Не шутить, когда Джесс зол.
– Джорджия, мне нужно, чтобы ты кратко рассказала Майло о случившимся, – сказал Джесс.
Моя история была короткой, поскольку я пропустила большую часть действия, пока сидела в машине. Майло задал несколько вопросов и сделал пару пометок в своем маленьком блокноте. Затем он и другой помощник шерифа пожелали спокойной ночи и начали грузить вандалов в патрульные машины.
Двое детей ни разу не взглянули на меня, пока их сопровождали к задним сиденьям полицейских машин. Их взгляды были твердо прикованы к их ботинкам, а плечи постыдно опущены.
Но когда третьего вели к задней двери патрульной машины он повернулся ко мне с холодным, как лед, взглядом. Одна сторона его рта приподнялась в злобном оскале, заставив мой позвоночник содрогнуться.
Этот парень был заводилой. Я бы поставила на это свою жизнь. Он посмотрел на меня так, как будто я была не права. Как будто он имел право испортить мою собственность. Как будто я была виновата в его аресте, и это была моя вина, что его поймали на нарушении закона.
Направляясь к полицейской машине, он выдержал мой пристальный взгляд. Прямо перед тем, как его втолкнули внутрь, он наклонился и плюнул на мой газон.
– Ты пожалеешь. Прикрывай свою спину, сука, потому что я заставлю тебя заплатить за это. Не следовало заявлять на нас.
Это подтолкнуло Джесса к краю. Он обошел меня и оказался прямо рядом с ребенком, нависнув над ним так, что парню пришлось согнуться назад.
– Не дави на меня, мальчишка. Я похороню тебя. Думаешь, можешь прийти в мой дом, разгромить его, а потом угрожать моей девушке? Если ты когда-нибудь еще хоть раз подумаешь о ней или об этом месте, я, блять, прикончу тебя.
Парень потерял самообладание, и у него хватило здравого смысла выглядеть испуганным, прекрасно зная, что Джесс выполнит свое обещание. Не дав ему возможности ответить, Джесс схватил его за затылок и втолкнул в машину.
Мое сердце бешено заколотилось, и я перестала дышать, не заводясь снова, пока задние фонари патрульной машины не исчезли.
Стоя на своей лужайке, ошеломленная, я едва заметила, как Джесс крепко прижал меня к себе. Мои руки были скрещены на животе, и мне было холодно. Температура упала, и даже с теплом его тела, согревавшим меня, я дрожала.
Пока мы стояли на улице, пошел снег. Круглые, большие хлопья плыли вниз с черного неба над головой, легко и мирно отдыхая там, где они приземлялись. В любую другую ночь я бы подумала, что это самые красивые снежинки, которые я когда-либо видела.
Но не сегодня.
Не тогда, когда меня окружал океан разбитых тыкв. Не тогда, когда моя дочь была заперта в нашем доме, чтобы обеспечить ее безопасность. И не с угрожающим взглядом этого засранца, выжженным в моей памяти.
Я снова вздрогнула. И это не имело никакого отношения к снегу.

Хэллоуин был тяжелым. После беспокойного ночного сна я встала пораньше, чтобы начать собирать тыквенные ошметки. К счастью, снега выпало немного, и они не вмерзли в траву.
Я высадила измученную Роу в Куэйл-Холлоу и отправилась на работу, радуясь возможности отвлечься от драмы. Я позволила пациентам и их проблемам поглощать мое утро. Позволила им отвлечь меня от забот, кружащихся в моей голове.
Все, чего я хотела, – это мирной и спокойной жизни. С момента переезда в Прескотт за три месяца у меня было больше конфронтаций, чем я могла себе представить.
Это о чем-то говорило, учитывая, через сколько всего Нейт, его родители и их адвокаты заставили меня пройти.
Седьмой и восьмой месяцы моей беременности были потрачены на переписку с адвокатами по электронной почте и чтение юридических соглашений. Флетчеры были уверены, что я забеременела специально, чтобы украсть их состояние. Каждую ночь я ложилась спать напряженная и встревоженная.
Но я всегда знала, что это рано или поздно пройдет. Что все уляжется. И так оно и случилось. Как только были получены результаты теста на отцовство, юридические нападки прекратились, и Нейт подписал отказ от отцовства.
Но сейчас все было по-другому.
Я не видела конца.
Будут ли наши вечерние беседы всегда посвящены обсуждению наркоторговцев? Будут ли наши обеденные перерывы потрачены на обсуждение дела о поджоге?
Я была девушкой шерифа и всегда буду мишенью. Такие люди, как Уэс и эти дети-панки, всегда будут нападать на меня или Роуэн, чтобы досадить Джессу.
И он всегда будет полицейским. Он был тем, кем был, и я гордилась тем, что была рядом с ним.
Но до прошлой ночи я не понимала, как это повлияет на мою жизнь и жизнь Роуэн.
И я не знала, достаточно ли я сильна для этого.
Ему нужна была женщина, которая могла бы стоять рядом с ним и поддерживать его в плохие дни. Я делала все, что могла, но не была уверена, что этого было достаточно. Что я достаточно сильна для него.
Я продолжала думать, что он мог бы найти кого-нибудь получше.
К концу дня у меня раскалывалась голова, а на сердце было неспокойно. Но, каким-то образом, я собралась с силами, чтобы отбросить свои тревоги в сторону и позволить Джессу сообщить мне последние новости о вандалах.
Дети разгромили шесть разных домов, включая наш. В самом худшем из них, в паре миль от моего, весь фасад их дома был разрисован непристойностями.
– Это ужасно, – сказала я. – Мне так жаль тех бедных людей, которым придется перекрашивать весь свой дом. Что будет с детьми?
– Им всем нет восемнадцати, так что им предъявят обвинения в мелком правонарушении как несовершеннолетним. Вероятно, все закончится штрафом и несколькими часами общественных работ. Двое из них сознались. Их родители накажут их гораздо хуже, чем когда-либо мог бы закон в этом возрасте. Они усвоят этот урок, – сказал он.
– А что насчет третьего ребенка, он не признался?
– Третьим был маленький засранец, который угрожал тебе. Я не знаю ни его, ни его родителей. Они новенькие в городе. Построили чудовищный дом в предгорьях. Нечасто видел их в городе. Обычно, когда они здесь, они ведут себя так, как будто они слишком хороши для Прескотта. Ребенок молчал до тех пор, пока его родители не приехали в участок и не потребовали адвоката. Они просто не могли поверить, что их драгоценный ангел способен на такое.
Мои глаза расширились, а рот приоткрылся.
– Ему это сойдет с рук?
– Нет. Он будет наказан. Но с учетом того, что юристы добавляют бюрократии, это просто займет некоторое время. Ему это ни за что не сойдет с рук. Не после того, как я поймал его на месте преступления.
– Что ж, я рада, что все закончилось. Исчезновение тыкв станет для меня хорошей мотивацией убрать украшения на Хэллоуин и выставить все, что нужно для Дня благодарения.
– Серьезно?
– «Серьезно», что? – спросила я, сбитая с толку.
– Украшения на День благодарения?
– Ну, да. Я украшаю к каждому празднику.
– О чем мы здесь говорим? У Дня благодарения больше украшений или меньше, чем у Хэллоуина?
– Меньше. Про Рождество, тебе лучше не знать.
Он встал, чтобы отнести посуду в раковину, ворча что-то себе под нос, чего я не расслышала. Но на этот раз я могла четко разобрать букву «б».

Мы следовали обычному распорядку перед сном, и как только Роу уснула, я спустилась вниз и обнаружил Джесса на диване, смотрящего телевизор. Я хотела поговорить с ним о моем разговоре с его матерью и ее телефонных звонках Бену, но из-за всей этой драмы я забыла о прошлой ночи.
– Милый? – сказала я, усаживаясь боком на диван.
– Да?
– Итак, прошлой ночью твоя мама сказала мне несколько вещей, которые были, ну, странными.
– Как и она сама. Что она сказала?
– Ну… сначала она сказала мне, что я хорошая мама, и это было мило с ее стороны, – сказала я.
– Так и есть. Ты отличная мама.
– Спасибо, – я немного покраснела и не смогла удержаться от улыбки. Я знала, что я хорошая мать, но Джесс сказал это с такой уверенностью, что мое сердце наполнилось гордостью.
– В общем, она начала рассказывать мне о Бене. И о том, что он собирался подарить тебе этот дом. Что это твоя гордость и радость и…
Джесс вскочил с дивана и, используя всю силу, которая была у него в одной руке, швырнул пульт в одно из больших кресел. Если бы не толстые подушки, пульт разбился бы вдребезги. Он наклонил голову, глядя на меня сердитыми глазами.
– Блять, только не снова.
– Чт…
– Что я должен сделать, Джорджия? А? Что я должен сделать, чтобы убедить тебя, что мне не нужен этот гребаный дом? – закричал он.
– Джесс…
– Продай его.
– Что? – спросила я, затаив дыхание.
– Продай его. Позвони риэлтору завтра. Вы с Роу можете переехать ко мне на этих выходных.
– Продать ферму?
– Насколько я могу судить, продажа этого места будет единственным, что я могу сделать, чтобы показать тебе, что я хочу тебя. И ничего больше, – сказал он, вскидывая руку в воздух.
Я встала с дивана и подошла нежно глядя на него.
– Милый… – начала я, но была остановлена, когда он прервал меня. Снова.
– Я серьезно, Джорджия. Я устал спорить с тобой из-за этого. И если продажа этого места – это то, что нужно, то мы продадим его. Господи. Это просто гребаный дом!
Появился придурок Джесс. Он не только позволил своему темпераменту взять верх над собой, но и не слушал меня. И с меня было достаточно. Меня тошнило от того, что он говорил обо мне. Всегда добивался своего.
Не в этот раз.
– Остановись, – я ткнула ладонью ему в лицо.
Ему это очень не понравилось. Его глаза стали больше, а лицо покраснело.
Но прежде чем он успел открыть рот, я сказала:
– Я говорила не о доме, Джесс. А о том, о чем ты бы знал, если бы не перебивал меня сто раз. Я знаю, что ты со мной не из-за дома. Я поняла. Что я собиралась тебе сказать, так это то, что твоя мама рассказывала мне о Бене. И что Бен звонил ей в течение многих лет. Я хотела знать, знаешь ли ты это. Понятно? Это то, что я собиралась тебе сказать.
Его гнев испарился, и он поднял руки, чтобы коснуться моих плеч, но я стряхнула их.
– Джордж…
– Нет, – сказала я. – Ты не сможешь выпутаться из этого сладкими речами. Ты все испортил, Джесс. Не. Смей. Кричать. На. Меня. Следи за своим характером и перестань мной командовать. Я понимаю, что большую часть времени ты главный, но здесь ты не должен срываться. Я не позволю, чтобы на меня кричали. Мне не будут указывать, что делать. С меня хватило этого от других мужчин, и я не собираюсь принимать это от тебя.
И с этими словами я побежала наверх.
Я сразу же пошла в ванную, где начала ругаться сама с собой.
– Этот человек сводит меня с ума! Я просто хотела поговорить с ним о его матери. Его матери. Но нет. Он делает поспешные выводы и кричит на меня. Как всегда. И тогда я злюсь так, что вынуждена кричать в ответ. Мне не нравятся кричать. Я устала от криков! Я устала от того, что мной помыкают!
Джесс только что проиграл наш спор, и мне было интересно, как он отреагирует. Из-за нашей последней перепалки, после того, как он накричал на Роуэн, мы почти неделю не разговаривали. Что было припасено на сегодняшний вечер?
Я услышала, как закрылась дверь спальни, а через семь секунд открылась дверь ванной.
Прижавшись к моей спине, Джесс обнял меня и громко выдохнул.
– Извини, – сказал он.
Это было неожиданно. Я была готова к тому, что он будет таким милым. Поцелует меня, чтобы я сдалась, и он добился своего. Вместо этого он признал свою ошибку. Я была впечатлена.
– Я не хочу ругаться, Джорджия, – сказал он, наклоняясь, чтобы прошептать мне это на ухо.
– Не я начала это, Джесс.
– Прости. Не следовало делать поспешных выводов. И мне жаль, что я накричал.
Я расслабилась и повисла на нем.
– Я чувствую, что не могу говорить о фермерском доме или моей истории здесь без того, чтобы ты не испугалась. Я не знаю, что делать, кроме как продать этот дом, чтобы ты поняла, что то, что происходит между нами, не связано с домом, – сказал он.
– Это заняло у меня некоторое время, но я понимаю. Ты с нами ради нас. Ради меня, – сказала я. – Я хочу, чтобы ты мог поделиться. Это место много значит для тебя. Для нас обоих. Не сдерживайся, потому что думаешь, что это выведет меня из себя. Этого не случится.
– Хорошо, – он выдержал мой взгляд в зеркале.
– Ты не можешь говорить за меня. Я этого не вынесу, – сказала я. Это напомнило мне о Нейте, и последнее, чего я хотела, это увидеть какое-либо сходство между ним и Джессом.
– Ты права. Мне очень жаль.
– Я ненавижу ругаться.
– Я тоже, – сказал он. – У нас все хорошо?
Я кивнула.
– Хорошо, – сказал он прямо перед тем, как развернуть меня и прижаться своим ртом к моему.
Он целовал меня до тех пор, пока я едва могла стоять на ногах, они ослабли и подкашивались. Затем он поднял меня и целовал еще немного, пока я не возбудилась настолько, что стала умолять его отнести меня в постель.

– Время вышло, Веснушка, – прошептал Джесс.
Как и в большинстве ночей, я была прижата к нему, и мы тихо разговаривали, прежде чем заснуть. Он говорит мне в макушку, я говорю ему в грудь.
– Время вышло для чего? – спросила я.
– Я чувствую, что пора. Ты знаешь, что я не причиню тебе вреда. Ты знаешь, что можешь мне доверять. Но что-то все еще сдерживает тебя. Я знаю, у тебя все еще есть сомнения. Мне нужно знать, от чего ты себя защищаешь. Предполагаю, что это связано с отцом Роу, и ты должна мне рассказать.
Я сделала медленный вдох, полностью наполняя легкие и задерживая его, пока не стало жечь. Затем выдохнула и теснее прижалась к боку Джесса. Разговор не обещал быть веселым, но он был прав, ему нужно было знать.
– Я напилась на свадьбе подруги. И это была связь на одну ночь с шафером. Я забеременела.
– Могу предположить, что он воспринял это не очень хорошо, – сказал Джесс.
– Это было бы преуменьшением. Если бы я знала, какой он засранец, я бы никогда с ним не переспала. Но я не жалею об этом, потому что у меня есть Роу.
– Что он сделал?
– У его семьи были деньги. Они думали, что я охочусь за этим. Или что я пыталась заманить его в ловушку брака. Не знаю. Но они просто напали на меня. Сказали, что Роу не его. Назвали меня золотоискательницей и шлюхой. Когда я отправила Нейту электронное письмо, чтобы сообщить ему, что у нас будет девочка, они выдвинули против меня обвинения в домогательствах. Это было безумие, и продолжалось оно месяцы за месяцами. Наконец, когда она родилась, мы смогли провести тест на отцовство.
– И что произошло дальше? – спросил Джесс.
– Они предложили мне деньги, чтобы я уехала.
– Черт, – пробормотал он.
– Да. Приятные люди, – невозмутимо произнесла я. – Я сказала им, что они могут оставить деньги себе, если Нейт откажется от своих прав и пообещает никогда не связываться со мной или Роуэн.
Джесс некоторое время молчал, пытаясь осмыслить мою историю.
– Как его фамилия? – наконец спросил он.
– Флетчер. А что?
– Просто хочу быть уверенным, что, если я когда-нибудь встречу его, то пожму ему руку. Этот тупой ублюдок привел в мою жизнь самую красивую женщину в мире. Я должен быть ему благодарен, – сказал Джесс.
Я сжала его немного крепче.
– Это мило, дорогой. Но если ты когда-нибудь встретишься с ним, я бы предпочла несколько ударов по лицу вместо рукопожатия. Хорошо?
Он усмехнулся.
– Все, что угодно, для моей девочки.
Глава 16
– Привет, Шериф, – позвала я, входя в кабинет Джесса.
– Веснушка, – пророкотал он, вставая со своего черного кожаного рабочего кресла, чтобы поприветствовать меня.
– Думаю, что этот стол становится все более заваленным каждый раз, когда я прихожу в гости.
Он хмыкнул, прежде чем наклонился, чтобы быстро поцеловать меня в щеку.
Одна вещь, которая мне нравилась в наших отношениях, заключалась в том, что ни Джесс, ни я не чувствовали необходимости нападать друг на друга на публике. Не то чтобы меня раздражали пары, которым нравилось терзать друг друга на глазах у незнакомцев. Если им это нужно для того, чтобы в их отношениях не было разлада, то пожалуйста. Каждому свое. Нам с Джессом это просто не было нужно.
Мы больше походили на пару, держащуюся за руки, целующуюся в щеку, обнимающую друг друга. И мне это нравилось. Не то чтобы мне не нравилось, когда Джесс набрасывался на меня в страстном поцелуе или брал меня в спальне. Мне это нравилось. Очень.
Но было что-то особенное и милое в его нежных прикосновениях, когда мы были на публике. Я часами чувствовала его поцелуй на своей щеке, покалывание, оставшееся от того места, где он прикоснулся своими мягкими губами к моей коже.
Я пришла в участок, чтобы попытаться убедить Джесса, что мы должны пойти куда-нибудь сегодня вечером с Мейзи и Эвереттом. Еще со времен первой игры «Мустангов» Мейзи постоянно спрашивала, когда мы сможем устроить двойное свидание. Я отмахивалась от нее не потому, что не хотела идти, а потому, что много чего происходило. Джесс брал дополнительные смены, когда у него не было диспетчера. Ночи, которые я проводила за обеденным столом, создавая украшения для Хэллоуина. Убирала беспорядок, вызванный уничтожением одиннадцати тыкв.
Но Мейзи снова пригласила меня на этой неделе, и я не хотела вновь ее отталкивать. Было только два препятствия, стоявших на пути двойного свидания: найти няню и убедить Джесса. Если бы я могла преодолеть эти препятствия, я бы сказала ей, что мы придем.
Найти няню, как я думала, будет сложнее всего, но это оказалось не так. Один из учителей Роуэн в Куэйл-Холлоу вызвался добровольцем.
Теперь мне лишь нужно было пригласить Джесса на вечер в салун «Серебряный доллар». Мы бы немного выпили, посмеялись и посмотрели на бар Прескотта.
И вот я стою в кабинете Джесса с коробкой пончиков в руке.
– Что у тебя там? – спросил он.
– Пончики. Копы любят пончики.
Он подозрительно посмотрел на меня.
– Ты принесла пончики? Зачем?
– Почему новый гражданин Прескотта не может принести местным правоохранительным органам коробку пончиков в знак благодарности за их службу?
– Джорджия, – проворчал он.
– Ладно. Это подкуп. Мейзи хочет, чтобы мы встретились с ней и Эвереттом сегодня вечером, чтобы пропустить пару стаканчиков. Мы можем? Пожалуйста? – Я сунула коробку с пончиками ему в лицо, надеясь, что удивительный запах свежеиспеченных кленовых пончиков заставит его сказать «да».
– А как насчет Роу? – спросил он.
– Все схвачено. Няня придет в семь тридцать, – сказала я.
– Уже и няню нашла, да?
Черт.
– Э-э-э… да?
Он глубоко вздохнул, но на выдохе сказал:
– Хорошо.
– Ура! – крикнула я. Я встала на цыпочки, потянувшись за поцелуем, и как раз перед тем, как наши губы соприкоснулись, я увидела его легкую усмешку.
Джесс схватил коробку с пончиками и вернулся к своему креслу. Сняв крышку с коробки, он проглотил один в пять огромных укусов.
– Как проходит выходной? – спросил он, вытирая крошки со рта.
– Превосходно.
С момента переезда я не взяла ни одного отгула на работе, и мне нужно было начать использовать свое отпускное время. Итак, сегодня у меня была Пятница Джиджи. Роу находилась в детском саду, и весь день я была предоставлена сама себе.
Было всего десять утра, а я уже прибралась на ферме, купила продукты, включая остановку в пекарне за пончиками, и заправила «Эксплорер». У меня не осталось никаких дел по дому, кроме, может быть, стирки. Поэтому после обеда я планировала испечь печенье, покрасить ногти на ногах и свернуться калачиком перед камином с книгой.
Блаженство.
– Хочешь пойти со мной сегодня на ланч? – спросила я.
– Наверное, следовало спросить меня до того, как я съел этот пончик, – сказал он.
– Хм… ну, мне нужно было, чтобы ты съел пончик, чтобы согласился пойти на двойное свидание сегодня вечером. Если это означает, что мне придется отказаться от свидания за ланчем, пусть будет так.
Он усмехнулся.
– Забери меня через пару часов. Я сегодня просто работаю с бумагами, чтобы наверстать упущенное. К полудню я сойду с ума.
– Вас понял, Шериф, – сказала я, отсалютовав ему двумя пальцами. – Ладно, милый. Судя по тому, что на твоем столе творится катастрофа, у тебя много дел. Я заброшу это в диспетчерскую по пути отсюда.
Встав с его довольно неудобного гостевого стула, я наклонилась, чтобы взять коробку с пончиками.
Его рука так быстро опустилась на коробку, что я отскочила назад.
– Даже не думай об этом, – сказал он.
Подняв руки в знак капитуляции, я попятилась из комнаты. Затем послала ему воздушный поцелуй и покинула участок.
По наитию я заскочила в салон красоты в центре города. Чудесным образом они смогли сделать мне педикюр без предварительной записи. Сидя в массажном кресле, я позволяла горячей воде, окутывающей мои ноги, творить свое волшебство и расслаблять мой разум.
Пятница Джиджи была самой лучшей.

– Я люблю это место! – сказала я Мейзи, садясь за наш столик. Мы с Джессом только что прибыли в салун «Серебряный доллар».
Бар представлял собой огромную подкову, занимающую середину квадратного помещения. Стены за ним были увешаны зеркалами и бутылками из-под ликера. Повсюду стояли старые, шаткие табуреты, и не было видно ни одной подходящей пары. Но самой крутой частью была сама барная стойка. Все это было покрыто блестящей медью.
В баре было темно и пахло плесенью, а цементные полы были в пятнах и слегка липкие. Если бы мне пришлось воспользоваться ванной, я бы точно нависла своей задницей над унитазом. Мне совсем не хотелось прикасаться своей голой задницей к хоть одной поверхности в этом месте. И хотя теперь это был бар для некурящих, дым прошлых десятилетий просочился в стены. Когда мы уйдём, от меня будет пахнуть, как от старой пепельницы.
Потрясающе!
– Я так рада, что вы согласились прийти! – сказала Мейзи, быстро оценивая мой наряд. – Милая куртка.
На мне были черные узкие джинсы, кремовая блузка и туфли на каблуках телесного цвета. Поверх топа я натянула свою любимую коричневую кожаную куртку.
– Чего ты хочешь? – спросил Джесс.
– Клюквенную водку с лаймом, конечно.
– Конечно, – передразнил он, направляясь к бару.
Мы немного посидели, а потом проводили Мейзи и Эверетта. В основном мы с Мейзи разговаривали, в то время как Джесс и Эверетт сидели и слушали. Эверетт был таким тихим, что через час я не думала услышать от него и четырех слов, несмотря на наши с Мейзи безуспешные попытки вовлечь его в разговор. Я никогда не видела, чтобы он вел себя так застенчиво.
Хотя Джесс выпил всего два пива, он следил за тем, чтобы мой стакан никогда не пустовал.
Через час Мейзи и Эверетт объявили о том, что уезжают. Мейзи казалась разочарованной (и немного обиженной на Эверетта) тем, что они уходят так скоро. Но Эверетт вел себя так странно, что было неловко.
– Хочешь поиграть в бильярд? – спросил Джесс после того, как я обняла Мейзи на прощание.
– Да!
Мой бездонный стакан с напитком подействовал, отчего я закричала, а не сказала в нормальном диапазоне децибел. Но мне было все равно. Музыкальный автомат в углу работал всю ночь, играя классическое кантри так громко, как только мог, не отпугивая людей. По крайней мере, я была не громче музыки.
Следуя за Джессом, я схватилась за его белую термо-хенли5, затем засунула другую руку в задний карман его джинсов. Я была возбуждена и счастлива. И поэтому пощупать горячую задницу Джесса казалось совершенно уместным.
Мы не стали засиживаться в баре допоздна.
Отправив няню домой, я потащила Джесса наверх и раздела его так быстро, как только могла. Он позволил мне взять управление в свои руки и скакать на нем, пока я не кончила. Затем он перевернул меня и взял верх, пока не кончил сам. Мы все еще были возбуждены, поэтому снова занялись этим в душе.
Пьяный секс с Джессом был невероятно горячим.
Забравшись в постель, я приняла свою стандартную позу для сна рядом с Джессом.
– Где ты научилась играть в бильярд? – спросил он.
– Бен научил меня.
Он фыркнул, прежде чем его грудь начала трястись.
– Что смешного?
– Думаю, Бен усовершенствовал свою методику преподавания между тем, как он учил меня, и тем, как он учил тебя. Ты молодец, детка. Никогда раньше никому не проигрывал. Кроме Бена, – сказал он.
Моя улыбка растянулась на лице.
– Думаю, Бен раньше позволял мне выигрывать, просто чтобы я продолжала играть.
– Возможно, – Джесс ухмыльнулся.
Я скрестила руки на его груди, положив подбородок на костяшки пальцев, чтобы не отрывать взгляда от удивительных голубых глаз Джесса, пока мы разговаривали.
– Знаешь, о чем я думала? Бен сказал в своем письме, что ему здесь нравилось. В Прескотте и в доме. И у него был ты. Зачем ему переезжать в Спокан?
Джесс обхватил ладонями мой затылок, а другой рукой обнял меня за плечи.
О нет. Это был нехороший знак.
– Бен был женат.
Я сделала короткий вдох. Я понятия не имела, что человек, который был мне как дедушка, когда-либо был женат.
– Его жена, Клэр, была великолепна. Милая. Добрая. Любящая. Проводила все время в церкви, готовя еду для бездомных. Она делала одеяла для людей, застрявших в больнице. Всегда готовила мне ужин, если я был на ферме, чтобы я мог взять побольше домой, когда буду уходить. Всегда заботилась о людях. – Он сжал меня в объятиях. – Прямо как ты.
Я приподняла подбородок, чтобы слегка поцеловать его в грудь.
– Однажды я спросил Бена, почему у них нет детей. Я думаю, Клэр не могла их иметь. Всегда думал, что это было одной из причин, по которой он взял меня под свое крыло, – сказал Джесс.
– Хм… вполне возможно, – прошептала я, но знала, что это неправда. У Бена могла быть сотня детей и он все равно бы присматривал за Джессом. Именно таким человеком он был.
– В общем. У Клэр были некоторые проблемы с одной из ее ног. Не могу вспомнить, что именно. Но ей назначили операцию. Помню, как пришел к ней после того, как она вернулась домой, и принес цветы. Она выглядела счастливой, отдохнувшей. Все было хорошо. Затем, два дня спустя, сгусток крови оторвался и попал в ее мозг. Она перенесла обширный инсульт и умерла.
Слезы потекли по моему лицу, падая ему на грудь.
– Бен любил Клэр. Каждой частичкой себя. Она была его миром. Думаю, он не смог вынести пребывание здесь без нее. Итак, примерно через месяц после ее смерти он нашел работу в Спокане и переехал. Почти ничего не взял с собой. Пожертвовал почти все церкви Клэр. И попросил меня взять на себя заботу о ферме.
Мое сердце разбилось из-за истории Бена. Хотела бы я знать, но понимала, почему он мне не сказал. Даже спустя двадцать лет потеря его жены все еще была слишком болезненной, чтобы обсуждать ее.
– Теперь понятно, почему он сохранил это место, – прошептала я, вытирая глаза.
– Да. Клэр похоронена рядом с большой рощей деревьев. Той, что в северном углу участка.
– О боже мой. Там? – прошептала я.
– Да.
Я прижалась лбом к груди Джесса.
– В завещании Бена он попросил, чтобы его кремировали, а останки передали мне. Там было сказано, чтобы я хранила их до тех пор, пока не узнаю, куда их положить. Я не знала, что он имел в виду. Так что я упаковала их, и отнесла на чердак. Теперь мы можем поместить их туда, где им самое место.
Боль в моей груди усилилась, и я поддалась новой порции слез. Слез от потери Бена. Слезы восторга от того, что Бен наконец-то сможет отдохнуть со своей любимой Клэр.
Джесс погладил мои влажные волосы и поцеловал в макушку. Он шептал мне, что все будет в порядке. И он держал меня в своих сильных объятиях, пока мой плач не утих и не превратился в мелкую икоту.
– Ты отведешь меня туда завтра? – спросила я.
– Да.
– Спасибо, милый.
– Все, что угодно, для моей девочки.

Джесс
– Это прекрасное место, – сказала Джорджия.
Мы стояли у белого надгробия Клэр, окруженные высокой рощей деревьев с колышущимися луговыми травами у наших ног, на фоне заснеженных гор.
– Это точно, – согласился я.
Я часто думал о Бене и о том, чему он научил меня, когда я был маленьким. Всему тому, чему отец научил бы сына. Но самый важный урок, который Бен когда-либо преподал мне, был тот, который он преподал без слов. Он был о том, как он любил свою жену.
Бен ни в чем на свете не нуждался, пока у него была его Клэр. Когда он был рядом с ней, он загорался.
Никогда еще не было женщины, которая зажгла бы свет в моей душе. До Джорджии.
Это началось в первую ночь, когда я пришел на ферму, а она стояла на крыльце и поливала меня дерьмом. Копна ее волос была растрепала. Одетая в самый уродливый свитер, который я когда-либо видел в своей жизни. С тех пор я видел, как она надевала его бесчисленное количество раз.
Она была тем светом, который я искал.
Теперь мне просто нужно было убедиться, что она это знает. Что я исправлю весь ущерб, что нанёс ее бывший. И тогда я буду работать над собой, чтобы сделать ее такой же счастливой, как Бен делал Клэр.

– Какого черта, Джесс! – крикнула Джорджия. – Ты говоришь мне об этом только сейчас? Это было несколько недель назад. Ты должен был сказать мне тогда. Как ты мог скрыть это от меня?
Она находилась на кухне, гремя кастрюлями и сковородками, пока готовила ужин.
Я только что рассказал Джорджии о визите Уэса в участок в то воскресенье, когда я накричал на Роуэн.
Уэс просто издевался надо мной, так что я планировал сохранить это в секрете. Я не хотел, чтобы она волновалась.
Но, благодаря Майло, она узнала об этом сегодня вечером.
Просто потому, что я не ожидал, что Уэс сделает шаг, не означало, что я не принял мер предосторожности. Каждый день кто-нибудь со станции присматривал за Куэйл-Холлоу, пока Джорджия забирала Роуэн.
Обычно я старался следить за ними сам. Я парковался в нескольких кварталах оттуда и наблюдал, пока они обе благополучно не доберутся до дома. Но если я не мог этого делать, то просил Сэма или Брайанта занять мое место. Сегодня мы все были заняты, поэтому я просил Майло.
Я быстро проинструктировал его и попросил соблюдать осторожность, что для него означало стоять за дверью Куэйл-Холлоу и сопровождать Джорджию к ее машине. Конечно, когда она спросила его, что происходит, он проболтался.
