Текст книги "Лужок черного лебедя (Блэк Свон Грин)"

Автор книги: Дэвид Стивен Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Он всегда так себя ведет, когда Майкл рядом.

– Нет, давай просто… Хелен, твой розмарин! Он прекрасен. А вот я не могу заставить свой сад цвести. Ну, кроме мяты. Мята у меня цветет буйным цветом. Пауза.

– Я вот думаю, – сказала мама, – а что отец сказал бы о них, если б увидел их сейчас?

– О Брайане и Майкле?

– Да.

– Ну, во-первых, он сказал бы: «я же говорил!» Потом закатал бы рукава, выслушал бы все, что они несут, а потом бил бы их до тех пор, пока они не склонили бы головы в молчаливом согласии.

– Ну, это уж слишком.

– Это как раз в стиле нашего Папочки! Джулия вся в него.

– Да, ее сложно заставить делать что-либо против ее воли.

– Хорошо еще, что она решила посветить себя именно изучению права о Защите Окружающей среды, а не какому-нибудь спасению глухих леопардов или типа того.

Пауза.

– Хьюго превратился в очаровательного юношу.

– Да, «очаровательный» – это самое точное слово.

– Ты заметила, как он настаивал, что помоет посуду? Я просто не могла отказать.

– Да, он сладкоречив. А Джейсон все время молчит. Как продвигается его речевая терапия?

(я не хотел слышать это. Но я не мог уйти, не смыв после себя. И смыть я не мог, ведь они поняли бы, что я слышу их. Поэтому я просто стоял там и ждал)

– Очень медленно. Он ходит к той даме-логопеду, миссис де Ру, она из Южной Африки. Она говорит: «не стоит надеяться на чудесное исцеление». Мы и не надеемся. Она говорит: «будьте терпеливы». И мы терпим. А больше и добавить нечего.

Длинная пауза.

– Знаешь, Эллис, даже после всех этих лет, я до сих пор не могу поверить, что мама и папа больше не с нами. Что они… мертвы. У меня ощущение, что они до сих пор плывут на круизном лайнере где-то в Индийском океане, и через пол года вернутся, как обещали. Странно, да?

– Застрять с отцом на пол года на круизном лайнере! Представь, какое это чистилище!

Мама не ответила.

Еще более длинная пауза.

– Послушай, Хелен, это, конечно, не мое дело, – тетя Эллис понизила голос, – но что насчет тех странных телефонных звонков? Ты с января молчишь о них.

Пазуа.

– Прости, Хелен. Я понимаю, мне не следует совать свой нос…

– Нет, нет, что ты… ей-богу, с кем же еще я могу это обсудить? Нет. Звонков больше не было. Я даже чувствую вину из-за того, что напридумывала там себе всякой чепухи. Теперь-то я уверена – это была просто буря в стакане. Причем – несуществующая буря. Если бы не тот… ну, «случай» с Майклом пять с половиной лет назад, – или сколько там времени прошло? – я бы подумала дважды, прежде чем выдвигать обвинения. Такое ведь случается – люди иногда ошибаются номером, не так ли?

(«случай»?)

– Конечно. – Сказала тетя Эллис. – Конечно, ошибаются. А ты не… не спрашивала у него?

– Ох, спрашивать об этом у Майкла – это все равно, что пытаться раскопать старую могилу. Зачем теребить прошлое?

(По спине моей побежали болезненные мурашки).

– Вот и правильно. – Сказала тетя Эллис.

– Любой стажер в «Гренландии» знает о Майкле Тэйлоре гораздо больше, чем его собственная жена. Знаешь, теперь я понимаю, почему наша мать часто бывала в таком плохом настроении.

(Я не понимал, о чем речь. Я и не хотел понимать. Нет, хотел. Я запутался)

– Ты какая-то депрессивная в последнее время.

– А ты – мое лекарство от депрессии. Вот кто весело проводит время на работе. Я тебе завидую: то у тебя там китайские виолончелисты, то смуглые индейцы-флейтисты. Кто там следующий в театре выступает?

– Бразильское Дорожное Шоу Бум-Бум.

– Вот опять. Это же так круто!

– Их агент – тот еще засранец. Это все знают. Он ведет себя так, словно он Либераче какой-нибудь (*Либераче – американский пианист и шоу-мэн, в 70-е годы считался самым высокооплачиваемым артистом в мире*), а не просто случайный выскочка.

– Ох уж этот ваш шоу-бизнес.

Пауза.

– Хелен, я знаю, я говорила это уже двадцать тысяч раз, и все-таки – мне кажется, тебе стоит попробовать что-то новое – не будешь же ты всю жизнь стоять у плиты и печь пироги. В этом году Джулия покинет гнездо. Почему бы тебе не вернуться на работу?

Короткая пауза.

– Во-первых, в стране сейчас проблемы с экономикой – людей в основном увольняют, а не нанимают. Во-вторых, я депрессивная домохозяйка. В-третьих, я живу довольно далеко от Лондона, в чертовом Ворчестершире, и здесь возможностей гораздо меньше. И в-четвертых, я не работала с тех пор, как Джейсон появился на свет.

– Ну и что? Да, твой «отпуск по беременности» продлился на тринадцать лет больше, чем полагается, и что с того?

Мама засмеялась – смехом человека, которому не смешно.

– Даже папа всегда хвастался перед своими дружками из гольф клуба насчет того, какой ты крутой дизайнер. Хелен это, Хелен то.

– Да? А я слышала только: Эллис это, Эллис то.

– Да-а, в этом был весь он. Ну что ж, пойдем. Покажи мне, где ты хочешь расположить свой сад камней…

Я нажал на кнопку слива на унитазе и, задержав дыхание, воспользовался освежителем воздуха (он назывался «Свежий Альпийский Туман» – и делал вонь еще нестерпимей).

Отцовский Ровер3500 всегда стоит в гараже, но мама обычно оставляет свою «Митсубиси» во дворе, поэтому второй гараж часто пустует. Вдоль стены там пылятся велики. Отцовские инструменты висят на стеллаже над его рабочим столом. В пустом гараже всегда тихо и сухо – он защищен от ветра. Отец иногда курит там, поэтому обычно там пахнет никотином. И еще – пятна машинного масла на полу; я люблю их разглядывать.

Самая крутая вещь в гараже – это доска для игры в дартс. Потому что дартс – это круто. Я люблю этот звук – когда дротик втыкается в пористую поверхность мишени. И еще я люблю выдергивать дротики из нее. Когда я предложил Хьюго сыграть разок, он сказал «конечно». Но Найджел тоже захотел поиграть. И мы, втроем, пошли в гараж – играть в «Часовую стрелку» (нужно стараться попасть в цифру 1, потом – в цифру 2, и так до 20, в каждую цифру по часовой стрелке; побеждает, естественно, тот, кто первый пройдет весь путь от 1 до 20)

Каждый из нас бросил по дротику, чтоб определись, кто бросает первый. Хьюго попал в 18, я – в 10, Найджел – в 4.

– Ты читал «Властелина колец»? – Спросил Найджел. В ту же секунду Хьюго уже выбил 1 первым же дротиком.

– Нет. – Солгал Жалкий Червяк внутри меня.

Хьюго промахнулся мимо 2-х следующим дротиком, но попал ровно в 2 с третьей попытки.

– Эпичная вещь. – Сказал Найджел.

Хьюго вытащил все три дротика из мишени и протянул мне.

– Найджел, в наше время уже никто не говорит «эпичный».

(Я пытался вспомнить, говорил ли я это слово хоть раз в присутствии Хьюго)

Я промахнулся первые два раза, но попал в 1 третьим дротиком.

– Отличный бросок. – Сказал Хьюго.

– Нам в школе задали прочитать «Хоббита». – Найджел держал дротики в руках. – Но «Хоббит» – это всего лишь сказка.

– Я пробовал читать «Властелина колец», но так и не смог – все время смеялся. – Сказал Хьюго. – У них там такие имена: «Гондогорн» или «Сарулон», или типа того. А как они разговаривают: «К ночи этот лес будет кишеть орками». А этот Сэм – вообще находка: «О, мастер Фродо, какой восхитительный у тебя нож». Хм… по мне, так это больше похоже на гомо-эротическое порно. Его надо держать подальше от детей. Хотя, может тебя именно это и привлекает, а, Найджел?

Найджел промахнулся – и его дротик воткнулся в кирпичную стену.

Хьюго вздохнул.

– Постарайся быть осторожней, Найджел. Ты погнешь дротики Джейса.

Мне стоило сказать: «Да не, не парься», но Жалкий Червяк внутри меня промолчал.

Второй дротик Найджела воткнулся в самый край мишени. Промах.

– Слышал о новых исследованиях, Джейс? – Спросил Хьюго. – Ученые доказали, что гомосексуалисты не могут бросать дротики прямо.

И тут я заметил, что Найджел почти плачет.

Хьюго умел манипулировать людьми.

Третий дротик Найджела ударился о доску, отлетел и упал на пол.

– Ты всегда настраиваешь людей против меня! – Вдруг крикнул он, покраснев от бешенства. – Я ненавижу тебя, ублюдок!

– Это не очень хорошее слово, Найджел. Ты хоть знаешь, что оно означает? Или ты просто, как попугай, повторяешь за своими дружками из шахматного клуба?

– Да!

– «Да», в смысле, знаешь? Или «да», в смысле, повторяешь, как попугай?

– Да, я знаю, кто такой «ублюдок» – это ты!

– Ну, ты же понимаешь, что назвав меня ублюдком, ты как бы подразумеваешь, что наша мать переспала с другим мужчиной, чтобы зачать меня? Правильно? То есть ты обвиняешь нашу маму в неверности?

Слезы хлынули из глаз Найджела.

Я чувствовал, что у нас будут проблемы из-за этого.

Хьюго весело ухмыльнулся.

– Отцу тоже вряд ли понравились бы твои слова. Слушай, почему бы тебе просто не свалить отсюда? Забейся в угол и дрочи свой кубик-рубик где-нибудь, а мы с Джейсом приложим все силы, чтобы забыть об этом инциденте.

– Извини. За Найджела. – Хьюго попал в 3, и промахнулся мимо 4. – Он такой нюня. Ему надо научиться понимать намеки и реагировать на них. Когда-нибудь он скажет мне спасибо за то, что я преподал ему урок. С Алексом все еще хуже – я боюсь, он уже потерян для общества.

Я издал смешок, удивляясь тому, как красиво Хьюго умеет говорить – в его устах слова «реагировать» и «инцидент» звучали естественно и не высокомерно.

Я бросил свои дротики – промах, и два попадания – 2 и 3.

– Тэд Хьюз приезжал в нашу школу в прошлой четверти. – Заметил Хьюго. (*Тэд Хьюз – знаменитый английский поэт, был женат на Сильвии Платт*)

Я был рад слышать эти слова – ведь это значит, что он вовсе не считает глупостью мою победу в конкурсе поэзии.

– Правда?

Хьюго бросил – попал в 5 и 6, третий дротик – промах.

– Он подписал для меня экземпляр своей книги «Ястреб под дождем».

– Обожаю «Ястреба под дождем». – Я попал в 4, и два раза промахнулся.

– Я предпочитаю поэтов времен Первой Мировой. – Хьюго попал 7 и 8, третий раз – промах. – Уилфред Оуэн, Руперт Брук и иже с ними.

– Ага. – Я бросил дротики – 5, промах, 6. – Я тоже их предпочитаю, если честно.

– Но Джордж Оруэлл – все равно лучший. – Он бросил – 9, промах, промах. – У меня есть его полное собрание сочинений, включая первое издание «1984».

Я бросил – промах, промах, 7.

– «1984» – это просто улет! (вообще-то, если честно, то я даже не смог дочитать до конца эссе О’Брайана об этой книге) И еще «Скотный двор». (он есть в школьной программе)

Хьюго бросил – и попал в 10.

– Если ты не читал его эссе (промах), значит ты не читал Оруэлла (промах). Черт! Я пришлю тебе его сборник «Внутри кита».

– Спасибо. – Я выбил подряд 8, 9 и 10 – но вел себя так, словно для меня это было легко – ничего особенного.

– Слушай, да ты мастер! У меня предложение, Джейс, давай-ка сделаем эту игру немного интересней. У тебя есть деньги?

У меня было 50 пенни.

– Отлично. Вот мои 50 пенни. Кто первый доберется до 20 – забирает обе монеты.

Я рисковал потерять половину моих карманных денег.

– Ну, давай, Джейс! – Хьюго улыбнулся так, словно мы были лучшими друзьями. – Не будь Найджелом. Я дам тебе фору – можешь повторить свою попытку.

Я сказал «хорошо», потому что хотел быть смелым, как Хьюго.

– Молодец! Только смотри – не проболтайся об этом им. – При слове «им», Хьюго кивнул в сторону гаражной стены, за которой располагался наш дом. – Мы должны быть тише воды ниже травы, иначе проведем остаток вечера за игрой в монополию или «Игру в жизнь» под присмотром взрослых.

– Конечно.

Я промахнулся, попал в стену, промахнулся.

– Не повезло. – Сказал Хьюго. Он промахнулся, попал в 11, промахнулся.

– Скажи, а гребля – это интересный спорт? – Я попал в 11, промахнулся, попал в 12. – Единственный водный вид спорта, которым я занимался – это езда на катамаране. Такая штука с педалями.

Хьюго рассмеялся так, словно я пошутил, – и я тоже ухмыльнулся, как будто правда пошутил.

Он промахнулся три раза подряд.

– Гребля – это круто. Спешка, напряжение, ритм и скорость, а вокруг брызги, рычание и тяжелое дыхание партнера. Очень похоже на секс. И побеждать тоже весело. Как говорит наш тренер: «главное – победа, а не участие».

Я попал в 13, 14 и 15.

– Вот это да! – Хьюго выдохнул, он был впечатлен. – Решил ограбить меня, Джейс? А давай поднимем ставки, до одного фунта, а? – Хьюго достал бумажник из заднего кармана своих «Левайсов» и помахал у меня перед носом фунтовой купюрой. – Ты сегодня просто в ударе, на пять ходов впереди! Ну, что скажет твоя свинья-копилка?

Если я проиграю – останусь без денег до следующей субботы.

– Ох, Джейс, только не говори, что ты струсил.

Перед глазами у меня возник образ: Хьюго рассказывает обо мне своим друзьям-гребцам: «Мой двоюродный брат – такой нюня».

– Хорошо.

– Отлично! – Хьюго сунул свой фунт в нагрудный карман. Он стал бросать – и попал 12, 13 и 14.

– Ого, похоже удача снова начинает мне улыбаться!

Мой первый дротик воткнулся в стену. Второй – звякнул о кирпич и упал на пол. Третий – промах.

Без колебаний Хьюго выбил 15, 16 и 17.

Мы услышали шаги – звук каблуков приближался от задней двери дома. Хьюго тихо выругался, потом посмотрел на меня. «Предоставь это мне!» – сказал его взгляд.

Мне больше ничего не оставалось.

– Хьюго! – Тетя Эллис ворвалась в гараж. – Потрудись объяснить, почему Найджел заливается слезами?

Актерская игра Хьюго тянула на Оскар:

– Слеза-ами?

– Да!

– Слезами? Мам, ты же знаешь, его иногда невозможно понять!

– Я не прошу тебя понимать его! Я прошу тебя объяснить!

– А что тут объяснять? – Хьюго растерянно пожал плечами. – Джейсон пригласил нас с Найджелом поиграть в Дартс, и мы отлично проводили время. Но Найджел все время мазал. Я дал ему пару советов для улучшения меткости, но он просто взбесился из-за этого. Кричал на меня, ругался плохими словами. Ты же знаешь, он ненавидит проигрывать, дико психует из-за этого. Помнишь, как мы играли в «Скрэббл», и он начал выдумывать слова, просто потому, что хотел выиграть. Может это переходный возраст?

Тетя Эллис повернулась ко мне.

– Джейсон? А что ты скажешь? Как все было?

Хьюго мог бы продать Найджела в рабство на фабрику клея, и Жалкий Червяк внутри меня все равно не сдал бы его.

– Все было так, как сказал Хьюго, честное слово.

– Скажи ему, что мы ждем его. – Уверил ее Хьюго. – Он может вернуться, если его вспышка ярости прошла. Ты же не против, Джейс? Найджел просто был не в себе, он не хотел называть тебя этим словом.

– Нет, что ты, конечно же я не против.

– У меня есть другая идея. – Тетя Эллис строго смотрела на нас. Она знала, что мы прикрываем друг друга, но ничего не могла с этим поделать. – У Хелен закончился кофе, а ты же знаешь, что твой отец, когда проснется, с похмелья, будет требовать чашку крепкого. Так что, это было бы очень мило с твоей стороны – сходить в магазин и купить пачку зернового. Джейсон, почему бы тебе не провести для брата экскурсию по магазинам, раз уж вы – не разлей вода.

– Дай нам пару минут, а? – Сказал Хьюго. – Только игру закончим…

Тетя Эллис стиснула зубы.

Исаак Пай зашел в комнату игровых автоматов – посмотреть, что за шум. Хьюго стоял, вцепившись в автомат «Астеройды», окруженный ребятами – Грантом Берчем, шестеркой Берча, Филиппом Фэлпсом, Нилом Броусом, Мальком, Освальдом Вайром, Дареном Крумом и мной.

Мы просто не могли в это поверить.

За двадцать минут Хьюго не проиграл ни разу – он все еще играл на свои первые 10 пенни. На экране рябило от количества астеройдов, и я бы уже давно разбился в таком скоплении. Но Хьюго, кажется, видел все сразу, не только самый опасный камень, но вообще – все камни одновременно. Он почти не использовал двигатели, и торпеды расходовал очень осторожно. Он стрелял только если на экране появлялся виляющий НЛО, все остальное время он умудрялся просто маневрировать. А кнопку гипер-прыжка он нажимал лишь в случае, если выбраться из угла уже было невозможно. Лицо его при этом оставалось таким спокойным, словно он читал интересную книгу.

– Никто никогда не набирал больше милльона! – сказал Исаак Пай.

– У него уже почти три с половиной. – Сказал Грант Берч.

Когда Хьюго использовал свою последнюю жизнь, заиграла торжественная музыка, на экране замелькал звездный дождь, и появилась таблица «Лучших игроков» с предложением ввести свое имя. Это имя теперь всегда будет сиять вверху списка, даже если автомат выдернуть из розетки.

– Я потратил пять фунтов, пытаясь заработать два с половиной миллиона очков. – Проворчал Исаак Пай. – И я был уверен, что это этот рекорд никто не побьет. С меня пиво, пацан. Правда есть одна проблема – там возле бара стоят два копа. Ты как?

– Спасибо, но будет неловко, если меня арестуют за вождение космического корабля в нетрезвом виде.

Исаак Пай издал какой-то типично немецкий смешок и заковылял обратно к барной стойке.

Хьюго ввел свое имя: ИХХ.

– Что это значит? – Спросил Грант Берч.

– Иисус Хьюго Христос.

Грант Берч рассмеялся, и все вместе с ним. А я – я был горд. Нил Броус потом расскажет Гарри Дрэйку, что Джейсон Тейлор тусуется с Иисусом Христом.

– Сколько лет у тебя ушло, чтобы достичь такого совершенства? – Спросил Освальд Вайр.

– «Лет»? – У Хьюго появился лондонский акцент. – Это всего лишь игровой автомат. Не нужно быть гением, чтобы научиться играть в него.

– Но бабла-то ты небось потратил немерено, а? – Сказал Нил Броус. – Сколько ж практиковаться надо для такой игры.

– Деньги – не проблема, если у тебя есть мозги.

– Правда?

– Конечно. Очень просто: определить цель, найти способ ее достижения, сделать клиентов довольными, убить недовольных.

Нил Броус запомнил каждое слово.

Грант Берч достал сигареты.

– Ты куришь, братан?

Если Хьюго скажет «нет», это повредит его свежезаработанной репутации.

– Спасибо, но… – Хьюго посмотрел на пачку «Players №6». – Но я курю Только «Ламберт и Батлер». Все остальное на вкус как дерьмо. Без обид.

Я запомнил каждое слово. Какой крутой способ отказаться от сигареты!

– Да, – согласился Грант Берч, – у меня такая же фигня с «Кэмелом».

От барной стойки донесся голос Исаака Пая: «будет неловко, если меня арестуют за вождение космического корабля в нетрезвом виде! Ха!»

Мама Дафны Мэдден наблюдала за Хьюго сквозь дымовую завесу в баре.

– Это у нее сиськи? Или две лишние головы, которые она прячет под кофтой? – Прошептал Хьюго, ухмыляясь.

Мистер Ридд повесил желтые пластиковые карнизы над витриной своего магазина, чтобы солнце не мешало проходящим мимо людям заглядывать внутрь. Но в витрине у него стоят только банки с маринованными грушами, а из-за ярко-желтых карнизов весь магазин внутри кажется желтым и выцветшим, как старая фотография.

Мы с Хьюго задержались возле доски объявлений: «продается подержанный Лего», «Котята ищут хозяина», «почти новая стиральная машина за 10 фунтов, которая сэкономит вам сотни фунтов, потому что вы сможете делать более полезные дела, пока она стирает».

В магазине мистера Ридда пахнет мылом, гнилыми апельсинами и типографской краской. Через дорогу от магазина – отделение почти, там миссис Ридд продает марки, собачьи ветеринарные паспорта (но сегодня почта закрыта, потому что суббота). При входе в магазин стоит стеллаж с открытками: «Поздравляю с днем отца!» (на открытке – мужчина, одетый, как принц Филлип, с удочкой в руках), или «Любимой бабушке» (и фотография садовой клумбы). Дальше идут стеллажи со спагетти, собачьим кормом и пудингами. Еще есть стеллаж с настольными играми, вроде «монополии» или «мини-футбола», – их никто не покупает, потому что они стремные. Аппарат с газировкой обычно очень популярен в жару, но сейчас еще март – и он просто пылится в углу. Полки с сигаретами, пивом и вином располагаются за прилавком – вне зоны доступа. На самой верхней полке: пакетики с конфетами – со вкусом колы, яблочного сидра и щербета.

– Вау! – Саркастично сказал Хьюго, оглядевшись. – Да у вас тут просто «Хэрродс»! (* «Хэрродс» – универмаг в центре Лондона*)

Мимо нас прошла Кейт Алфрик, лучшая подруга Джулии, и направилась к кассе. В руке она держала бутылку вина. Ей было уже восемнадцать, поэтому она могла себе позволить купить вино.

– Большая бутылка. – Сказал мистер Ридд, отсчитывая ей сдачу. – Хочешь отметить важное событие?

– Не совсем. – Сказала Кейт. – Мама с папой завтра возвращаются из Норфолка. Хочу порадовать их, устроить тихий семейный ужин. И это, – она щелкнула пальцем по горлышку бутылки, – последний штрих.

– Что ж, – сказал мистер Ридд, – я думаю, им будет приятно.

Кейт прошла мимо нас к выходу.

– Здравствуй, Джейсон.

– Здравствуй, Кейт.

– Привет, Кейт, – сказал Хьюго, – я его двоюродный брат.

Кейт внимательно изучила Хьюго сквозь свои секретарские очки в роговой оправе.

– Тот который «Хьюго»? – Уточнила она.

Хьюго изобразил удивление.

– Ну надо же: я всего три часа в Блэк Свон Грин, а меня уже все знают.

Я подсказал Хьюго, что это именно та Кейт, к которой Джулия ушла готовиться к Истории.

– Ах, так значит ты та самая «Кейт»? – Он указал на бутылку. – Это «Молоко любимой женщины» не так ли?

– Да. – Сказала Кейт (подразумевая: «А тебе какое дело?»).

– Оно полусладкое. Я думаю, тебе бы больше подошло полусухое. «Шардонне», например.

(Я не разбираюсь в вине, для меня оно делится на «красное», «белое», «игристое» и «розовое»)

– Возможно, ты разбираешься в вине не так хорошо, как тебе кажется? – Сказала Кейт.

– Возможно. – Хьюго пригладил волосы ладонью. – Возможно. Что ж, не буду больше задерживать тебя, тебе ведь надо «готовиться к Истории». Не сомневаюсь, что Джулия сейчас тоже усиленно «готовится к Истории». С нетерпением жду новой встречи.

Кейт хмуро улыбнулась.

– У тебя завышенные ожидания.

– Ну не знаю, Кейт. Жизнь полна сюрпризов, а мир тесен. Я может и молод, но в этом уверен на все сто.

Кейт дошла до двери – и посмотрела на него через плечо. Хьюго ждал этого – и подмигнул ей.

Кейт ушла.

– Как аппетитно. – Сказал он, голосом дяди Брайана.

Я заплатил за кофе.

– Это ведь не настоящее имбирное печенье. – Сказал Хьюго.

– Почему же? Самое настоящее, дружище. – Мистер Ридд всех детей в Блэк Свон Грин называл «дружище», чтобы не запоминать имена. Он высморкался (нос у него был кривой, как у боксера). – Мать миссис Юи была неравнодушна к этому лакомству, я заказал его специально для нее, но она… м-м-м… отошла в мир иной.

– Отлично! Мне ужасно неловко заставлять вас снова лезть на лестницу, но…

– Да без проблем, дружище. – Сунув носовой платок в карман, мистер Ридд подвинул стремянку к стеллажу и стал карабкаться наверх.

Хьюго огляделся – в магазине были только мы.

Он перегнулся через прилавок, протянул руку (прямо между двумя ступеньками стремянки, в шести дюймах от сандалей мистера Ридда), взял пачку сигарет «Ламберт и Батлер» и мгновенно вернулся в исходное положение.

Я просто оцепенел. «Что ты делаешь?» – беззвучно спросил я.

Хьюго сунул сигареты не в карман, а прямо в штаны.

– Ты в порядке, Джейсон? – Спросил он как ни в чем не бывало.

Мистер Ридд показал нам одну из банок.

– Эта сойдет? – Я смотрел на него снизу вверх, его огромные ноздри были забиты волосатой тьмой.

– То, что надо, Мистер Ридд. – Сказал Хьюго.

Я чуть не обделался от страха.

И пока мистер Ридд медленно и осторожно, ступенька за ступенькой, спускался вниз по стремянке, Хьюго схватил с прилавка две шоколадки «Кэдбери» и сунул их в карман моей кофты. Я не мог положить их назад, у меня просто не было времени, мистер Ридд заметил бы. Дальше – хуже: в ту секунду, когда нога мистера Ридда коснулась пола, и голова его начала поворачиваться к нам, Хьюго схватил пачку ментоловых конфет и тоже запихнул их в мой карман, вслед за шоколадками. Целлофановая пачка зашуршала.

Мистер Ридд стер пыль с банки имбирного печенья.

– Это все, дружище? В одной банке – четверть фунта.

– Идеально. – Сказал Хьюго.

– Как ты мог (Палач заблокировал слово «украсть», потом слово «совершить», и мне пришлось сказать «присвоить») Как ты мог присвоить папиросы?

Мне хотелось бежать – куда угодно, лишь бы подальше от места преступления, чем быстрее тем лучше, но движение на дороге было довольно плотным, и мы долго не могли перейти на ту сторону улицы.

– «Папиросы» курят плебеи. А я курю сигареты, понятно? И я ничего не «присваивал». Это плебеи присваивают. А я «освобождаю».

– Тогда зачем ты «освободил» с-с-с… (я не мог выдавить из себя слово «сигареты»)

– Да-а-а? – Хьюго ждал.

– «Ламберт и Батлер»!

– Если ты имел в виду: «зачем я освободил сигареты?», то ответ прост: потому что курение – это невинное удовольствие, без побочных эффектов, кроме рака легких и болезни сердца. Но я и не собираюсь жить вечно. Если ты имел в виду: «Почему я освободил конкретно «Ламберт и Батлер»?», то ответ тоже очень прост: потому что я не хочу выглядеть, как нищеброд, я курю только лучшее, например сигареты «Passing clouds». Но у этого вашего цигана в магазине они не продаются.

Я все еще не понимал.

– У тебя что, нет денег на хорошие сигареты?

Хьюго развеселил мой вопрос.

– Я похож на человека, у которого нет денег?

– Но тогда зачем ты рискуешь?

– Потому что «освобожденные» сигареты вкуснее купленных.

Я вдруг понял, что чувствовала тетя Эллис тогда, в гараже, когда пыталась узнать, зачем Хьюго обидел Найджела.

– Но зачем тогда ты взял шоколадки и ментоловые конфеты?

– Конфеты – чтоб отбить запах сигарет. А шоколадки – чтоб отбить у тебя желание сдать меня.

– «Сдать тебя»?

– Ну, ты ведь не стал стучать на меня лишь потому, что в кармане у тебя тоже была «освобожденная» контрабанда.

– Неправда. Я ведь не настучал на тебя сегодня, когда ты дразнил Найджела!

– «Дразнил» Найджела? Я не «дразнил» Найджела.

Потом я заметил дом Кейт Алфрик. К нему подъехал серебристый МG, Кейт вышла из него, и с бутылкой в руках направилась к входной двери. Ее сопровождал какой-то парень, который точно не был Джулией.

На втором этаже кто-то задернул шторы.

– Нет, нет, нет, нет, нет, ты держишь ее, как нацист в голливудском фильма. Расслабься. Держи ее так, словно это перьевая ручка. Так. А теперь – да будет свет! – Хьюго порылся в кармане. – Естественно, чтобы произвести впечатление на телочку, прикуривать сигарету надо с помощью зажигалки. Это придает крутости. Но здесь есть подвох: зажигалка может стать уликой против тебя, если ее найдут у тебя в кармане. Особенно когда твой брат – стукач. Вроде Найджела. Так что у нас сегодня – всего лишь спички.

Я смотрел на озеро – сегодня оно было неспокойно. Морщины водной ряби на поверхности.

– Я не видел, как ты… «освободил» спички в магазине.

– Я взял их у того типа в баре, который называл меня «братаном».

– Ты украл их у Гранта Берча?!

– Ой, не надо так на меня смотреть. Этот твой «Грант Берч» никогда не подумает на меня. Я ведь отказался от его сигарет. Это идеальное преступление.

Хьюго зажег спичку, прикрыл ее ладонями и протянул мне.

Внезапно подул ветер, и сигарета выпала у меня из рук и провалилась в щель в сиденье лавочки, между двумя рейками.

– Ой, – я наклонился, чтобы поднять ее, – пардон.

– Просто возьми новую, и никогда не говори «пардон». Я все равно собирался выбросить пачку после того, как мы покурим. – Хьюго достал пачку из кармана. – Мудрый человек никогда не хранит «освобожденные» вещи при себе.

Я посмотрел на сигареты, лежащие в пачке, одна к одной.

– Слушай, Хьюго, я очень благодарен тебе за то, что… ну, за то, что ты учишь меня всему этому и вообще, но, честно говоря, я не уверен, что…

– Джейс! – Хьюго изобразил удивление. – Только не надо включать заднюю сейчас! Мы ведь собирались лишить тебя курительной девственности, помнишь?

– Да, но… может быть… не сегодня?

Ветер выл, раскачивая деревья.

– «Не сегодня»?

Я осторожно кивнул, ожидая, что он взбесится.

– Что ж, это твое дело, Джейс. – Невинным тоном сказал Хьюго. – Ну, то есть, мы ведь друзья. Я не стану заставлять тебя делать что-то против твоей воли.

– Спасибо. – Сказал я и почувствовал себя идиотом. За что я благодарю его?

– Но, – Хьюго закурил, – это мой долг сказать тебе, что у тебя проблемы.

– В смысле?

Хьюго замялся, жестами как бы говоря: «даже не знаю, стоит ли поднимать эту тему».

– Нет, правда, что ты имеешь в виду? – Спросил я.

– Я сейчас скажу тебе кое-что очень неприятное. – Он затянулся сигаретой. – Но сначала я хочу, чтоб ты знал: я скажу это ради твоего блага.

– Хорошо. Я… (Палач схватил слово «слушаю»)… я понимаю.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Глаза Хьюго меняли цвет в зависимости от погоды – они бывали серыми или зелеными.

– Эта фраза «не сегодня» – она как смертельная болезнь. Рак характера. Она задерживает твое развитие. Другие дети всегда чувствуют твою «не-сегодняшность» и презирают тебя за нее. «Не-сегодня» – это то, что заставляет тебя бояться всех этих плебеев из Блэк Свон. «Не-сегодня» – я абсолютно уверен в этом – это причина твоего заикания. (Бомба стыда взорвалась у меня в голове). «Не-сегодня» заставляет тебя подчиняться ложным авторитетам, подонкам и падальщикам. Они чувствуют запах твоего «не-сегодня». Не-сегодня значит никогда. «Не-сегодня» – это кандалы раба, это жалкий голос внутри тебя (Хьюго заблеял, как козел) «Не-е-е-ет, куре-е-ение это пло-о-охо! Не слу-у-шай этого га-а-адкого Хьюго Лэмба!» Джейсон, ты должен убить в себе «не-сегодня».

Его слова были унизительны, и в то же время – настолько точны, что я даже не смог ответить – лишь попытался улыбнуться.

– Когда-то я был такой же, как ты, Джейсон. – Сказал Хьюго. – Точно такой же. Всегда боялся. Но есть еще одна причина почему ты должен выкурить эту сигарету. Не потому, что это сделает тебя кем-то, кого твои кретины-одноклассники будут уважать. Не потому, что молодой человек с сигаретой выглядит гораздо привлекательней для дам, чем мальчишка с пакетиком карамелек. А потому… подвинься поближе, я скажу тебе на ухо.

Губы Хьюго коснулись моего уха, и по моей нервной системе пробежали 10000 вольт. (на долю секунды перед глазами у меня возник образ: Хьюго в лодке, он работает веслами так быстро, что здания и церкви на берегу невозможно разглядеть, они просто проносятся мимо, размытые скоростью; его бицепсы напряжены так сильно, что рукава его майки трещат по швам; и девушки, толпы девушек стоят на берегах, по обе стороны реки; они готовы ради него на все, как собачки, готовы вылизать любое место, на которое он укажет) – Если ты не убьешь свое «не-сегодня», – Сказал Хьюго замогильным голосом, – однажды ты проснешься, посмотришь в зеркало – и увидишь там Брайана или дядю Майкла!

– Так-то лучше… вдыхай… ртом, а не носом!

Едкий дым вырвался у меня изо рта.

Хьюго был строг.

– Надо вдохнуть, чтобы дым попал в легкие. Ты ведь не вдохнул.

Я покачал головой, мне хотелось сплюнуть.

– Курить надо взатяг, Джейс. Курение «не-взатяг» – это как секс без оргазма.

– Хорошо. (я не очень понимал, что такое «оргазм», мне всегда казалось, что этим словом называют людей, сделавших глупость: «ну и оргазм же ты!»). Я понял.