Текст книги "Никому ни слова"

Автор книги: Дэвид Розенфелт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 3

Похоже, «Пурпурной розе» так и не удосужились сообщить, что после смерти Мэгги должно измениться все.

Тим почувствовал укол раздражения оттого, что внутри все было так же, как и всегда: опилки на полу, деревянные столики, изрезанные всевозможными инициалами, настоящий дровяной камин в центре, музыкальный автомат «Вурлитцер» и не менее тридцати телевизоров, обычно настроенных на спортивный канал. Разумеется, в эту ночь все они показывали праздничную Таймс-сквер, хотя по количеству человеческих существ на квадратный фут «Роза» не уступала улицам, куда вот-вот должен был опуститься шар.

У Тима, Дэнни и Уилла имелся свой постоянный столик – привилегия за многолетнюю верность одному и тому же месту. Друзья заказали еду и пиво, и Дэнни с Уиллом тут же отправились пытать счастья с бродившими по залу бесчисленными одинокими женщинами.

Тиму хватило минуты, чтобы понять, что он еще не готов ко всему этому. Он просто сидел, наблюдая, как остальные провожают очередной пережитый год, – сторонний созерцатель, чужой на этом празднике жизни.

Время от времени Дэнни с Уиллом подходили спросить, как у него дела, и Тим отвечал, что у него все о’кей. При этом он то и дело поглядывал на часы. До полуночи оставалось тридцать минут, но ему это показалось вечностью.

– Привет. С Новым годом.

Тим поднял глаза. Перед ним была молодая женщина довольно привлекательной внешности.

– Не против, если я присяду? – спросила она и тут же села, не дожидаясь ответа.

– Который из них вас подослал? – поинтересовался Тим.

Женщина улыбнулась:

– Тот, что пьянее, в синей рубашке; кажется, его зовут Дэнни. Он сказал, что тебя нужно немного растормошить.

– Поверьте, эта миссия вам не по плечу. Не поймите меня превратно – просто я не из тех, кто изливает душу незнакомкам в баре.

– Я не незнакомка, – ответила женщина и протянула руку. – Я Дженис.

– Привет, Дженис. – Тим пожал ее руку. – Я Тим.

– Очень приятно, Тим. Так ты расскажешь, в чем дело?

– У меня умерла жена, – ответил Тим и сразу пожалел о своих словах.

– Ой, прости, пожалуйста. Тебе, наверное, тяжело.

– Ей было тяжелее. – Тим поднялся. – Извини, я на минутку.

Тим вышел из-за стола и направился в другой конец бара. Он не знал куда: ему просто хотелось уйти подальше от Дженис и ее прямоты. Возле туалетов находилась телефонная будка. Тим вошел внутрь и закрыл дверь. Прислонившись лбом к телефону, он несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь вернуть самообладание. Ему было страшно, не хватало воздуха, он потерял счет времени.

Медленно, шаг за шагом Тим взял себя в руки.

– Вы звоните?

Тим поднял глаза: к стеклу прижималось лицо какого-то парня. Тот явно давал понять, что ему позарез нужен телефон, и Тиму пришлось уступить место.

Вернувшись в зал, он огляделся по сторонам. Уилл был у стойки бара: левая рука обнимала какую-то женщину, правая – бокал с пивом. Тим протиснулся к другу:

– Я ухожу, Уилл.

Тот взглянул на часы:

– Уже без пяти. Побудь еще минут десять, а? Начни Новый год с друзьями.

Тим чувствовал себя чертовски усталым – настолько, что даже не мог спорить. Он нашел место в самом конце стойки – один в полном народа зале. Увы, это одиночество продлилось меньше минуты: к нему подошел мужчина. На вид около сорока, высокий и приятной наружности, с квадратной челюстью, что излучают власть и авторитет. Узел его галстука был ослаблен, словно человек шел с работы и вдруг решил свернуть в бар, чтобы пропустить стаканчик. Вот только стаканчиком дело не ограничилось. Когда мужчина протянул руку, Тим подумал, что, если он ее не возьмет, тот непременно грохнется на пол.

– Эй, как она? Я Джефф. Джефф Кэшман.

Тим постарался вложить в ответ как можно меньше энтузиазма, хотя Кэшман был не в том состоянии, чтобы замечать тонкости.

– Тим, – просто ответил он.

– Рад встрече, Тимми. С Новым годом, черт бы его побрал!

– Вас тоже.

Тим надеялся, что Кэшман двинется дальше, искать себе новых друзей, но тот склонился прямо к нему.

– Ты хороший человек? – спросил он вдруг, дыша перегаром.

Тим отвел взгляд на ближайший телеэкран, точно не слышал вопрос. Шар вот-вот должен был опуститься на замерзающую толпу. К сожалению, когда взгляд Тима вернулся обратно, Кэшман все еще был на месте.

– Эй, Тимми, – спросил он снова. – Ты хороший человек?

Тим обреченно кивнул:

– Да.

– Ты можешь хранить секрет? Настоящий, большой секрет?

– Нет, думаю, вам лучше рассказать его кому-нибудь другому.

– Не-а. Я хочу рассказать тебе. Хочу успеть рассказать кому-то в этом году. – Он подчеркнуто посмотрел на свои часы. – Так что мне надо спешить.

– Послушай, Джефф, я не…

– Знаешь, где находится Киннелон? – Тим не ответил. – Ну, Киннелон! Знаешь, где это?

Киннелон, городок на северо-западе Джерси, находился милях в тридцати от того места, где они стояли сейчас.

– Да, но…

– Я там кое-кого убил. Девушку… три месяца назад.

– Это не смешно, – ответил Тим.

Кэшман кивнул:

– Да, не смешно. – Он помедлил. – Хотя и довольно весело. До того как убить ее, я отрезал ей средний палец. А труп зарыл под качелями – в том маленьком парке, на Мейпл-авеню.

Удивительно, но за какие-то пару минут Кэшману удалось то, чего так долго не удавалось всем остальным. Он вскрыл нарыв Тимовой угнетенности и смог задеть его за живое.

– Да что, черт возьми, с вами такое?! – воскликнул Тим.

Но Кэшман лишь рассмеялся:

– Теперь – ничего. Теперь я чувствую себя намного лучше. Теперь это уже твоя проблема.

В этот момент бар взорвался дружным многоголосым хором.

– ДЕСЯТЬ… ДЕВЯТЬ… ВОСЕМЬ… СЕМЬ… ШЕСТЬ… ПЯТЬ… ЧЕТЫРЕ… ТРИ… ДВА… ОДИН… С НО-ВЫМ ГО-ДОМ!!!

Все принялись кричать, обниматься и целовать друг друга. Все, кроме Тима и Кэшмана. Наконец Кэшман поднялся, но, прежде чем уйти, поднес палец к губам – знак, чтобы Тим держал рот на замке.

– Это наша тайна, Тимми, о’кей? Только ты, я и Шейла с девятью пальцами. Никому ни слова. Ни единой душе.

Уходя, он снова расхохотался, но жуткий смех потонул в гомоне всех нормальных людей, кому в этот момент было действительно хорошо.

– Поверьте, я испугал его. Перепугал до смерти.

Слова того, кто еще двадцать минут назад выдавал себя за Джеффа Кэшмана, были обращены к его нынешнему работодателю.

Тот засмеялся:

– И он поверил?

– Еще бы. Сразу. Видели б вы его рожу.

– Да уж. Жаль, что не удалось. Так это был испуг или злость?

Они беседовали, стоя на площадке для остановки автомобилей у выезда 156 на автостраде Гарден-Стейт-Паркуэй. «Кэшману» показалось, что на пассажирском сиденье машины работодателя кто-то сидит. Как будто женщина, хотя было темно и трудно сказать наверняка. В остальном площадка была пустой – в такой час, да еще когда на улице почти минус десять, желания остановиться и размять ноги не было ни у кого.

– Испуг. Не знаю, что вы там для него задумали, но эта часть плана сработала как часы.

– Вот и отлично.

– Ага. Так что, если б вы отдали мне мои деньги…

– В багажник!

– Вы имеете в виду наличные? Меня вполне устроил бы чек.

– Простите. – Работодатель, казалось, был удивлен, что его не поняли. – Я хочу, чтобы вы залезли в багажник.

– О чем это вы? – переспросил «Кэшман».

В тоне мужчины проявились жесткие нотки:

– В багажник. Живо!

– Перестаньте! Что происходит?! – Страх исказил голос «Кэшмана». – Это что, шутка?

– Разве за все то время, что мы знакомы, я хоть раз шутил? Я просто хочу убить вас, когда вы залезете в багажник. Иначе мне придется прикончить вас здесь, а потом загружать туда.

В панике «Кэшман» повернулся, собираясь бежать. Но не успел он сделать и двух шагов, как невероятной силы рука схватила его сзади за шею.

Последнее, что слышал «Кэшман», был хруст шейных позвонков.

Если ночь вне дома имела целью облегчить возвращение Тима в свет, план с треском провалился. Ситуация вышла более чем неловкой, к тому же омраченной встречей с каким-то сумасшедшим.

По крайней мере Тим надеялся, что Джефф Кэшман сумасшедший, поскольку единственной альтернативой этому было то, что он жестокий убийца. Нет, он не походил на убийцу, хотя, с другой стороны, Тим еще ни разу не общался с душегубами во плоти.

Дома Тим сразу отключил звонок телефона, и утро встретило его миганием лампы автоответчика. Мигание означало внешний мир, и, прежде чем нажать кнопку, Тим принял душ, оделся и позавтракал.

Сообщение было от Уилла:

«Привет, Тим. Надеюсь, вчерашняя ночь не была тебе слишком в тягость. Мы с Дэнни собираемся в „Пурпурную розу“ – смотреть футбол. Как насчет того, чтобы присоединиться к нам? Клянусь: только пиво, бургеры и футбол».

Проводить первый день года за просмотром футбольных матчей было еще одной их традицией, которую Тим, Дэнни и Уилл соблюдали неукоснительно. В прошлый раз с ними была и Мэгги. Тиму совсем не хотелось вновь возвращаться в «Розу» – по крайней мере в ближайшие десять лет. Он сел за компьютер, открыл Googleи вводил в строку поиска слова «Шейла», «без вести», «убийство» и «Киннелон» в разных вариантах, пока не убедился, что «искомая комбинация слов нигде не встречается». Его это обнадежило – вероятно, даже больше, чем следовало; как и масса других людей, с годами Тим уверовал, что если чего-то нет во Всемирной паутине, значит, этого не существует вовсе. Закончив свое поверхностное исследование, он выключил компьютер, посадил Кайли в машину и поехал в собачий парк.

Изобретение конца двадцатого века, собачьи парки являлись, по сути, шансом для родителей четвероногих устроить массовый собачий междусобойчик на огороженном участке земли. Все это время двуногие владельцы, в основном женского пола, стояли тут же – в сторонке, эпизодически бросая в гавкающую кучу теннисный мячик, что неизменно вело к полному сумасшествию на площадке.

Однако не всем псам такое по душе, и Тим подозревал, что Кайли относится к этим собачьим радостям, скажем так, неоднозначно. Она всегда отличалась сдержанностью: не присоединялась к общей толпе и лишь порой обнюхивала (и бывала обнюхана в ответ) строго определенных собак, которых знала и которые ей нравились.

Раньше Мэгги с Тимом ездили в собачий парк каждое воскресенье, и Тиму представлялось несправедливым лишать Кайли удовольствия и зарядки, а потому он продолжал привозить ее сюда раз в неделю.

Когда с ними была Мэгги, весь процесс общения она брала на себя. Тим же всецело посвящал себя бросанию мячика. Он старался не общаться почти ни с кем и разговаривал лишь с узким кругом людей, в число коих входила и Иден Александер – молодая женщина на два года младше его.

Когда Тим с Кайли прибыли на площадку, Иден уже была там. Как всегда, она приветливо улыбнулась обоим. Тим склонен был полагать, что люди с неослабевающим оптимизмом и вечной радостью на лице не отличаются особым умом, но Мэгги как-то сказала ему, что у Иден степень доктора по истории искусств, которую та получила в Стэнфорде. Иден была в неизменной бейсболке «Метс», из-под которой беспечно торчал белокурый хвост.

Кайли не делала тайны из дружбы с Трэвисом, немецкой овчаркой Иден. Хвост Кайли начинал вилять, стоило ей лишь увидеть друга. Это у людей улыбки и кажущееся радушие могут быть неискренними, виляние же хвоста Кайли можно было смело отнести к категории вечных ценностей.

В первые недели после смерти Мэгги Иден очень помогла Тиму. Время от времени она заглядывала к нему домой – спросить, не нужно ли ему что. Тим был почти помешан на том, чтобы отвергать помощь друзей, однако Иден он позволял брать Кайли на прогулку. Иден умела быть ненавязчивой.

– Холодновато сегодня, – заметил он.

– Минутку. – Иден посмотрела на него с любопытством. – Это вот что сейчас было? Никак, ты решил со мной поболтать?

– Я пытаюсь вести беседу. Мой новогодний зарок.

– Нет, это не беседа, – вновь улыбнулась Иден. – Знаешь, как это называется? Дружеская болтовня. И коль уж раньше я за тобой такого не замечала, значит, что-то не так. Я угадала?

– Все так.

Но она не поверила:

– А ну-ка, давай выкладывай все тетушке Иден.

Сам себе удивляясь, Тим и правда почувствовал, что может с ней говорить.

– Вчера ночью произошло нечто очень странное, – ответил он. – Даже более чем.

– Это помимо вчерашнего свидания?

– Я ходил в «Пурпурную розу» с друзьями…

Иден одобрительно кивнула:

– Хорошо. Тебе было весело?

Он покачал головой:

– Ни капли. Хотя ничего иного я и не ждал. Однако самое странное случилось прямо перед полуночью. Какой-то тип, которого я раньше никогда не видел, признался мне, что совершил убийство три месяца назад.

– О боже! – вскрикнула она, и несколько женщин с интересом посмотрели в их сторону. Улыбнувшись, Иден понизила голос: – Вот так вот просто? Ни с того ни с сего?

– Вот так вот просто. Ни с того ни с сего. Он спросил, могу ли я хранить тайну, а затем рассказал мне все. Словно переложил со своей больной головы на мою здоровую.

– Он был пьян? Может, за него говорил бурбон?

– Надеюсь.

– Он сказал, кто была жертва?

– Он сказал, что ее звали Шейла и что он убил ее в Киннелоне. Боюсь, все остальное не для твоих ушей.

Иден ненадолго задумалась. В таких вопросах она не могла похвастать большой компетентностью.

– Думаешь, он говорил правду?

Тим пожал плечами:

– Я поискал в Сети, но ничего не нашел.

– Ты не хочешь обратиться в полицию? На всякий случай?

– Не знаю. Возможно, то был просто пьяный треп. Я думал, может, мне стоит самому все проверить? Съездить туда. Сегодня.

– Ты собираешься откапывать труп?

– Я что, похож на идиота?

– Еще как. – Иден улыбнулась. – Просто будь осторожен. И кстати, почему бы тебе не оставить у меня Кайли? Они с Трэвисом прекрасно проведут время.

Мысль была неплохая, и Тим с удовольствием согласился. Иден предложила встретиться здесь же в четыре и пообещала, что у Кайли будет чудесный день.

Пока Тим займется поисками тела.

ГЛАВА 4

Киннелон расположен в самой сельской части Нью-Джерси. Этот небедный городок, граничащий с лыжными курортами штата, особенно прекрасен зимой. Еще подростком Тим часто катался на лыжах в Грейт-Гордж – в двадцати минутах езды вниз по дороге. Сегодня же он планировал просто проехать по Мейпл-авеню, высматривая парк с качелями, а может, и надгробие со словами: «Здесь покоится Шейла. Убита Кэшманом». На этом его план, в сущности, заканчивался.

Дорога привела Тима в центр этого чудесного городка: никогда не отличавшийся суетой, в праздник тот казался каким-то особо тихим. Перед небольшой ратушей стояла пара машин, и Тим решил припарковаться – на случай, если кто-то окажется на рабочем месте. Дверь в здание была открыта, за столом информации сидела женщина.

Тим проследовал прямо к ней:

– С Новым годом! Извините, я только хотел узнать, нет ли у вас информации о пропавших без вести в Киннелоне за последние шесть месяцев.

Женщина посмотрела на него как на сумасшедшего:

– Мы не ведем учет подобного рода. Такие вопросы в ведении полиции.

– Разумеется. Само собой. Но я не прошу официальную информацию. Может, лично вы сами слышали о какой-нибудь пропавшей молодой женщине или о недавнем убийстве?

– Не думаю, – фыркнула она.

Тим мило улыбнулся и вышел, как ни странно, с чувством, что кое-что узнал. На улице он снова сел в машину и медленно поехал вперед.

Тим проехал не менее четырех кварталов, прежде чем увидел парк. Остановившись, он вылез из машины. Было довольно холодно, и на снегу, когда он на него ступил, почти не осталось отпечатков. Пятеро ребятишек играли на качелях, укутанные в лыжные курточки. Неподалеку стояли четыре женщины.

Улыбнувшись, Тим приветливо помахал им рукой. Но стоило ему пройти за качели, как женщины тут же шагнули вперед синхронным заградительным строем.

– Я тут где-то кое-что уронил, – сбивчиво принялся пояснять он. – Думал, а вдруг найдется…

На самом деле Тиму вовсе незачем было идти к качелям. Он все равно не стал бы, вооружившись киркой и лопатой, раскапывать детскую площадку. Даже в том маловероятном случае, если под землей действительно спрятан труп, определить, где он лежит, было невозможно.

Минуту-другую Тим делал вид, что осматривает землю, а затем вернулся к машине и порулил обратно домой, мысленно радуясь тому, что никто из его знакомых не видел его следственного мастерства в деле. Единственным, кто знал, что он едет в Киннелон, была Иден, и следующим его планом было отчитаться перед ней так, чтобы все звучало не столь убого, как было на самом деле.

Иден ждала его в собачьем парке.

– И?.. – спросила она.

– И – что?

– Было там убийство или нет?

Вместо ответа Тим перешел к изложению событий дня.

– И что подсказывает тебе интуиция? – спросила Иден, когда он закончил рассказ.

– Что некий пьяный придурок послал меня искать ветра в поле.

– Так ты не думаешь, что стоит рассказать обо всем полиции?

Тим знал, что именно так и следует поступить, но ему страшно не хотелось даже думать об этом.

– Если б я считал, что Шейла действительно существует… Но нет ровным счетом никаких оснований полагать, что Кэшман говорил правду.

– За исключением того факта, что в Киннелоне на Мейпл-авеню действительно есть парк с качелями.

Конечно, Иден была права. Тим чувствовал потребность защитить свое нежелание доводить эту историю до сведения полиции.

– Мой свежий опыт общения с органами охраны правопорядка был далеко не самым приятным.

Иден знала о некоторых моментах отношений Тима с полицией после смерти Мэгги и их подозрений насчет него, а потому не стала развивать тему.

– Ты примешь правильное решение, – сказала она и, улыбнувшись, добавила: – А может, и нет.

Утром по пути в офис Тим успел пройти лишь футов пять от двери подъезда, когда увидел это. Объявление о розыске было прикреплено к телефонному столбу на уровне глаз. На нем было фото молодой женщины. Шейла Блэр пропала три месяца назад. Последний раз ее видели в Киннелоне. Всех, кому что-либо известно об этом деле, просят незамедлительно связаться с полицией штата.

Это могла быть только она. Та самая Шейла. Шейла Кэшмана.

Тим снял объявление со столба и сунул в портфель.

В тот день Дэнни опередил его, придя на работу раньше, и Тим ввел друга в курс, рассказав о странном разговоре с Кэшманом и своей бесплодной поездке в Киннелон.

– Так ты думаешь, это был треп? – спросил Дэнни.

– Думал, пока не нашел вот это. – Тим достал объявление. – Оно было приклеено к телефонному столбу перед моим домом.

– Это она?

– Он не назвал мне ее фамилию – только имя, время и Киннелон. Кто же еще это может быть?!

– Тебе нужно пойти в полицию и все рассказать.

Тим кивнул:

– Знаю. И мне ужасно не хочется.

– Это вовсе не обязательно должен быть Новак. Есть и другие копы.

– Да уж.

Дэнни знал о Новаке все: для него это был коп с маниакальной убежденностью в том, что Тим Уоллес – убийца Мэгги. Все эти месяцы он регулярно звонил Тиму, интересуясь какой-нибудь абсолютно безобидной подробностью того кошмарного дня. Это был его метод дать Тиму понять, что для него, Джонатона Новака, дело все еще не закрыто.

– Хочешь, я поеду с тобой?

Тим покачал головой:

– Нет. Я просто хочу, чтобы это побыстрее закончилось.

Тим решил избежать любого риска столкнуться с Новаком, отправившись в полицейский участок Форт-Ли. Он сообщил дежурному, что располагает сведениями о возможном убийстве, и был тут же препровожден к Джоанн Патрик – симпатичной миниатюрной женщине лет тридцати. Если бы Тиму предложили угадать род ее занятий, назвав пятьсот возможных вариантов, ответа «детектив по расследованию убийств» в его списке точно б не оказалось.

Он изложил детективу Патрик свою историю, вплоть до утреннего объявления о пропаже. Все это время она молчала, лицо ее не выражало практически ничего.

– Вы смогли бы опознать Джеффа Кэшмана, если б увидели его еще раз? – спросила она, когда Тим закончил.

Тим кивнул:

– Определенно.

– Но раньше вы его никогда не встречали?

– Если и встречал, то я этого не помню.

– Ваша жена никогда не упоминала об этом человеке?

Вопрос сразил Тима как удар под дых. Она знала, кто он такой, знала с самой первой минуты и уже обдумывала, как бы привязать новые обстоятельства к смерти Мэгги.

– Нет, моя жена никогда о нем не упоминала. Мы закончили?

Она отпустила его, предварительно уточнив, как с ним связаться, если у нее возникнут вопросы.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Тим на прощание.

– Если вы понадобитесь, мы вас найдем, – ответила она.

Фургон был трехлетним «шевроле» и выглядел как десятки тысяч других мини-вэнов. Как и все остальное, выбор автомобиля был частью большого плана. Ничто не должно привлекать внимание или выделяться на общем фоне.

До сих пор на путь от Флориды у Рикардо Васкеса ушло три дня. Рикардо получил строгие инструкции: не превышать шестидесяти пяти миль в час и неукоснительно соблюдать все правила движения. На автостраде Нью-Джерси шестьдесят пять было равносильно скорости пешехода. Рикардо наблюдал, как мир проносится мимо. Ничего-ничего, успокаивал он себя. Он получит деньги за этот рейс, купит навороченный «порше», и тогда все будут глотать пыль из-под его колес.

А до того он будет паинькой: законопослушным и осторожным до тошноты. Одна лишь Лусия знала, где он сейчас, но и у этой курицы не хватит мозгов смекнуть, во что он ввязался. В любом случае она никому не скажет: ей слишком хорошо известно, что сделает с ней Рикардо, если она развяжет язык.

Рикардо Васкес был за баранкой с семи утра и не успел позавтракать до отъезда. К одиннадцати он почувствовал, что умирает с голоду. Полученные им инструкции особо уточняли, что есть можно только в придорожных фаст-фудах, да и то не выходя из машины. Однако Рикардо все эти осторожности порядком поднадоели. Ему не нужно никаких кулинарных изысков – всего-то пару-тройку черничных блинчиков да хрустящие ломтики бекона с картофельными оладьями. У съезда с автострады неподалеку от Сидар-Гроув Рикардо наконец нашел то, что искал: идеальное местечко, блинную «У бабушки Пэтти».

Выбравшись из фургона, Рикардо не удосужился осмотреться по сторонам. Но, даже сделай он это, он все равно не заметил бы серый мини-вэн, следовавший за ним с той самой минуты, как он пересек границу Нью-Джерси. Благодаря GPS-ретранслятору в «шевроле», держаться за Рикардо на расстоянии было совсем не сложно. Зато он дважды удостоверился, что его фургон закрыт. Городишко хоть и выглядел сонным, но если б жители знали, сколько наркотиков стоимостью в миллионы долларов стоят сейчас у входа в «Бабушку Пэтти», все они враз повыскакивали бы из-под своих одеял.

«Пэтти» оказалась сплошным разочарованием. Порции были большими, но жирными и какими-то пресными. Им лень было даже вмесить чернику в тесто. В другое время Рикардо учинил бы кухне разнос, но только не сейчас: сейчас ему нельзя было привлекать к себе внимание. Он даже оставил официантке на чай.

Раздраженный тем, что зря потратил время, Рикардо вернулся к фургону и вырулил на дорогу, не заметив, как на пешеходный переход ступил паренек-подросток со своим пятилетним братом. Рикардо ощутил глухой стук и с ужасом увидел, как малыша отшвырнуло передним бампером. Подросток кинулся к братишке, лежавшему без движения на траве.

У Рикардо Васкеса было не больше секунды на то, чтобы решить, как поступить. Остановиться и выйти значило накликать на себя беду: копы быстро выяснят, что фургон украден, и тут же задержат и обыщут его. И тогда Рикардо кранты. Единственный шанс – рвать когти. Даже если наезд видели, номера у фургона фальшивые, и ему ничего не стоит украсть другие на следующей стоянке.

Так что его решение было простым, и не важно, как все обернется дальше. Хотя уже через минуту стало понятно, что хорошим не обернется точно. Сирену Рикардо услышал раньше, чем заметил полицейский автомобиль в зеркале заднего вида. В нагруженном под завязку фургоне нечего было и думать о том, чтобы уйти от легавых на скорости. Рикардо не свернул обратно на автостраду: это означало полицию штата и вертолеты. Вместо этого он решил прорываться сквозь город и дальше проселочными дорогами. Стрелка спидометра колыхалась у цифры восемьдесят, когда он потянулся к бардачку и вынул «магнум» 44-го калибра.

Вой сирен усилился, и Рикардо сообразил, что спереди наперерез ему едет второй полицейский автомобиль. Рикардо мчался по улицам, готовый зацепиться за малейший шанс.

Когда машины копов уже готовы были взять его в клещи, Рикардо вдруг заметил узкий проезд. Ударив по тормозам и едва не перевернув фургон, вставший на боковые колеса, Рикардо чудом вписался в поворот и понесся в сторону автострады, до которой оставались считаные минуты.

Первая пуля вонзилась в основание его шеи, перебив позвоночник. Фактически Рикардо был уже мертв, когда вторая пуля прошила стенку фургона.

Рикардо не суждено было увидеть последовавший за этим взрыв. Следовательно, не мог он судить и о силе взрыва, сровнявшего полмикрорайона с землей и выбившего окна на бумажной фабрике в трех кварталах от того места. Как не узнал он и того, что, согласно плану, живым до Нью-Йорка он не добрался бы в любом случае и что погоня лишь поторопила его кончину менее чем на час.

Время и способ умерщвления Рикардо Васкеса также не позволили ему испытать самое сильное удивление в его жизни: вдруг обнаружить, что, исходя из масштабов взрыва, груз, что он перевозил в фургоне, не был наркотиками.

Для Джонатона Новака этот телефонный звонок стал самым лучшим подарком на Рождество. Из всех возможных. Было еще слишком рано увязывать визит Тима Уоллеса в полицейский участок Форт-Ли с убийством его жены, но связь определенно существовала. И что бы ни означал этот новый поворот в деле, Новак не упустит свой шанс и воспользуется им, чтобы прижать Тима к стенке.

Когда лейтенант Патрик позвонила Новаку, тот находился в доме своей бывшей жены в Фэйр-Лоун. Формально Синди развелась с ним три года назад, однако неким необъяснимым образом развода так и не произошло. И хотя Новак вывез из дома свой скарб, он продолжал использовать любой предлог, лишь бы заскочить к своей «бывшей».

Поначалу Синди видела в этом значительную проблему. Зная, что бывший муж, полицейский детектив и верзила в шесть футов и три дюйма ростом, может появиться в любую минуту, потенциальные ухажеры предпочитали обходить дом Синди стороной. Однако со временем та привыкла. Новак, хоть и по-прежнему был способен вывести из себя кого угодно, стал более обходительным, и Синди было намного легче, чем до развода, выгнать его из дома. Даже секс, пусть никогда и не являвшийся для них проблемой, теперь стал лучше. Так что, как ни крути, развод благотворно сказался на их семье.

Через тридцать секунд Новак уже был в машине и ехал за детективом Джеймсом Андерсом. Андерса прикрепили напарником к Новаку всего четыре месяца назад, но дело Уоллеса тот знал вдоль и поперек – уж о чем о чем, а об этом Новак позаботился в первую очередь.

Они прибыли в контору Тима и, поскольку, по словам Мередит, ее босс ушел на обед, решили его дождаться. Мередит была не в восторге от их идеи, но сделать ничего не могла.

Тим ничуть не удивился, увидев полицейских в приемной. Новак представил Андерса, и все трое прошли в кабинет.

– Итак, расскажите нам все об этом Кэшмане, – сказал Новак.

Тим уже начал уставать от пересказов своей истории то одним, то другим, но решил пройти через это еще раз. Ни Новак, ни Андерс ни разу его не перебили – точь-в-точь как и лейтенант Патрик. Мысленно Тим приписал это особой полицейской методике выслушивать все до конца.

Когда он закончил, Новак спросил:

– Вы уверены, что никогда не встречались с ним ранее?

– На все сто процентов. И я не видел его больше с той самой ночи.

– То есть получается, он подходит к совершенно незнакомому человеку и признается ему в убийстве? Как думаете, почему?

– Он сказал, что сбросил с себя этот груз. Что теперь это проблема моя, и я уже начинаю верить, что он оказался прав.

– Расскажите о листке с объявлением, – сказал Новак. – Где вы его нашли?

– Я уже говорил вам. На телефонном столбе перед моим подъездом.

– Верно. Там были какие-нибудь другие листки или только этот?

– Только этот. – Тим сам понял, как нелепо прозвучали его слова. Единственное объявление, связанное с убийством, о котором рассказал ему Кэшман, оказалось именно перед его домом. – Послушайте…

Но Новак оборвал его:

– Вы видели объявления в Киннелоне?

– Нет, но…

– Получается, в Киннелоне кто-то пропадает и они ждут три месяца, печатают одну-единственную листовку и клеят в трех десятках миль от места пропажи, напротив вашей квартиры?

– А может, они напечатали десять тысяч листовок и расклеили их повсюду? Откуда мне знать? Может, именно Кэшман приклеил то, что попалось мне? Почему бы вам не взять этого ублюдка и не спросить у него самого?

– Вы как будто нервничаете, – заметил Новак.

– Я не нервничаю, я вне себя. Я сделал то, что мне надлежало сделать: сообщил обо всем в полицию. Остальное – уже ваше дело.

– И мы ценим ваше сотрудничество, – солгал Новак. – Но сейчас я бы предложил вам проехать с нами. Вы не обязаны, но вы бы очень нам помогли, если б согласились.

– Проехать? Куда?

– В Киннелон. Искать Шейлу.

– Но зачем вам я? Я рассказал вам все, что мне известно.

Новак пожал плечами:

– Может, вы вспомните что-нибудь еще.

Нельзя сказать, что дорога до Киннелона в машине Новака доставила Тиму огромное удовольствие. Он знал, что не может ничем помочь. Дело было в другом: копы наверняка тешили себя надеждой, какой бы смехотворной она ни казалась Тиму, что он где-нибудь проколется, сделает ложный шаг и по ходу сам разоблачит себя в качестве убийцы.

Автомобиль вел Андерс, Новак сидел на пассажирском сиденье спереди, Тим – один сзади. Они не спросили у Тима дорогу, но ехали прямо к парку: еще одно доказательство того, что никакая помощь им не нужна.

Парк выглядел совсем не так, как в тот раз, когда Тим был здесь. Женщин и ребятишек заменили шесть полицейских машин, как минимум полтора десятка патрульных и кое-какой инструмент для земляных работ. Поскольку с момента, когда Тим рассказал лейтенанту Джоанн Патрик свою историю, прошло от силы часов пять, мобилизация впечатляла.

Новак велел Тиму находиться поблизости, а сам с Андерсом направился к сержанту Конвею из полиции Киннелона.

Конвей был недоволен, что его вытащили из тепла. На улице подмораживало.

– Вы опоздали, – пробурчал он.

– Это потому, что мы тащились черт знает куда, покинув цивилизацию, – ответил Новак. – Нашли что-нибудь?

Конвей покачал головой:

– Нет, да и нечего тут искать. Никто не слышал об этой женщине, никто не сообщал о ее исчезновении. И на пятьдесят миль вокруг нет ни одного чертова объявления.

Они двинулись вперед, Тим – следом.

– Это единственные качели в парке? – спросил Андерс.

Конвей кивнул: