Текст книги "Смертный приговор"

Автор книги: Дэвид Моррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

5

Въехав в город (Санта-Фе, население 62 424), Декер свернул в ту сторону, куда направляла стрелка указателя с надписью: «Историк-пласа» – Историческая площадь. Людные улицы центра города, казалось, делались все уже и уже и путались, наподобие лабиринта, как будто четырехсотлетний город застраивался наобум. То и дело встречались саманные дома, и ни один из них не походил на другие, как будто все они строились тоже без всякого плана и проекта. Хотя в основном дома были низкими, лишь в немногих насчитывалось больше трех этажей, их архитектура в стиле пуэбло – воспоминание о давно исчезнувших с лица земли государствах коренных американцев – наводила на мысль о несокрушимых горных утесах. Тем с большим удивлением Декер обнаружил, что это отели. Даже автомобильный гараж, обслуживавший центр города, был выстроен в стиле пуэбло. Декер запер «Интрепид» и не спеша направился по улице, начало которой было оформлено огромным порталом. В дальнем конце улицы он увидел собор, который напомнил ему о церквях в Испании. Но прежде, чем он дошел до него, слева открылась Пласа – прямоугольная площадь размером с небольшой городской квартал, с газоном, металлическими скамейками, выкрашенными в белый цвет, высокими деревьями по краям и мемориалом участникам Гражданской войны в центре. Декер заметил также забегаловку под вывеской «Пласа-кафе» и ресторан под названием «Op-хаус»; с перил его веранды свисали связки высушенного красного перца. Перед длинным, приземистым старинным саманным зданием, именовавшимся Дворцом губернатора, по сторонам от входа сидели коренные американцы. На расстеленных перед ними на тротуаре одеялах были разложены серебряные и бирюзовые поделки, которые потомки воинственных племен стремились продать туристам.

К тому моменту, когда Декер плюхнулся на скамью возле газона на Пласа, бодрящий эффект от двух бокалов «Маргариты» успел сойти на нет. Он испытывал острое болезненное предчувствие и в который раз спросил себя, насколько велика сделанная им ошибка. На протяжении минувших двадцати лет, когда он был сначала военным, а потом оперативником разведки, его непрерывно опекали, ход его жизни был до мелочей определен другими людьми. Теперь он оказался предоставлен самому себе, и это его пугало.

«Ты же хотел начать новую жизнь», – сказала какая-то его часть.

«Но что я буду делать?»

«Для начала хорошо будет обзавестись каким-нибудь жильем».

«А что потом?»

«Попытаться создать себя заново».

Его очень раздражало то, что он никак не мог заставить замолчать свои профессиональные инстинкты – пересекая Пласа и направляясь к отелю, на вывеске которого красовалась надпись «Ла фонда», он выполнил все требовавшиеся процедуры по выявлению «хвоста». Старомодный, созданный несколько десятков лет назад под сильным влиянием испанского стиля вестибюль был выкрашен в успокоительно-теплые темные тона, но инстинкты отвлекали Декера, требуя, чтобы он отрешился от окружающей обстановки и сосредоточился на окружавших его людях. Получив комнату, он направился в гараж, где оставил машину, не забыв снова тщательно провериться по дороге.

С этим нужно кончать, сказал он себе. Я больше не должен жить таким дурацким образом.

Почти сразу же следом за ним под навес вошел немолодой мужчина с седоватой бородой, одетый в брюки хаки и мешковатый синий летний пуловер, под которым без труда можно было спрятать любое оружие. Декер остановился рядом со своим «Интрепидом», вынул из кармана ключи и приготовился воспользоваться ими как оружием. Лишь после того, как мужчина сел в «Рендж-Ровер» и, не задерживаясь, выехал со стоянки, он с облегчением перевел дух.

С этим нужно кончать, еще раз сказал себе Декер. Совершив большое усилие, он заставил себя не совершать процедур проверки, пока перегонял машину на стоянку отеля «Ла фонда» и нес чемодан в номер. Потом он заставил себя сесть во время обеда за столик спиной к двери ресторана. Потом он решительно отправился на вечернюю прогулку по центру города, наугад выбирая наименее освещенные уголки.

В небольшом, но густо заросшем деревьями парке, рядом с глубоким облицованным бетоном каналом, по которому, журча, бежала вода, из темноты возникла фигура.

– Отдай бумажник.

Декер не на шутку растерялся.

– У меня пушка! Я сказал: отдай мне свой гребаный бумажник.

Декер уставился на уличного мальчишку, которого лишь с трудом можно было различить в темноте. А потом все же не смог сдержаться. И рассмеялся.

– Чего это, мать твою, тебя развеселило?

– Ты хочешь меня ограбить? Ты, похоже, меня разыгрываешь. После всех тех усилий, которые я предпринял, чтобы перестать соблюдать осторожность!

– Когда я всажу в тебя долбаную пулю, тебе уже не будет так весело!

– Ладно, ладно, я это заслужил. – Декер вынул из кармана бумажник и запустил в него пальцы. – Вот все деньги, которые у меня есть.

– Я сказал, что мне нужен твой гребаный бумажник, а не только твои гребаные деньги.

– Не отказывайся от удачи. Я могу поделиться деньгами, но водительские права и кредитная карточка нужны мне самому.

– Крутого из себя строишь, долбаный говнюк! Живо, дай сюда!

Декер сломал мальчишке обе руки, отобрал оружие и перебросил незадачливого грабителя через парапет канала. Услышав, как затрещали ветки, когда превратившийся в жертву нападающий рухнул в росшие рядом с водой кусты, Декер перегнулся через парапет и услышал, как мальчишка стонет в темноте.

– Ты слишком много ругаешься.

Он извлек из памяти запечатлевшееся там название ближайшей улицы, отыскал телефон-автомат, набрал 911[10]10
  911 – в США диспетчерский телефон службы оказания экстренной помощи, по которому можно вызвать полицию, «Скорую помощь», пожарных и т.п.


[Закрыть] и сообщил диспетчеру, куда нужно прислать машину «Скорой помощи». Затем он пропихнул пистолет сквозь решетку водостока и отправился обратно в «Ла фонду». В баре гостиницы он заказал коньяк, зная по опыту, что этот напиток служит отличным средством для подавления избытка адреналина в крови. Его внимание привлекла табличка на стене.

– Это что, шутка? – спросил он бармена. – Что ношение огнестрельного оружия здесь противозаконно?

– Бар едва ли не единственное место в Нью-Мексико, где нельзя носить огнестрельное оружие, – ответил бармен. – А по улицам можете ходить с чем хотите. Нужно только, чтобы ваша пушка была на виду.

– Будь я проклят, отлично придумано.

– Конечно, закон соблюдают далеко не все. Мне остается только догадываться, у кого есть оружие, а у кого его нет.

– Будь я трижды проклят! – восхитился Декер.

– И все, кого я знаю, держат что-нибудь в своих автомобилях.

Декер уставился на него. Он ощущал себя настолько же ошеломленным, как в парке, когда подросток попытался его ограбить.

– Похоже, что люди тут кое-что понимают в том, что значит принять меры предосторожности.

6

– «Первопроходец» – это христианский оружейный магазин, – важно заявил продавец.

Его утверждение застало Декер врасплох.

– Да ну?.. – протянул он, не найдя никакого осмысленного ответа.

– Мы верим в то, что Иисус ожидает от нас ответственного подхода к делу своей собственной безопасности.

– Я думаю, что Иисус прав. – Декер окинул взглядом витрины с дробовиками и винтовками и остановился на запертом стеклянном ящике со множеством пистолетов. В магазине сладко пахло ружейным маслом. – Я хотел приобрести «вальтер» калибра .380.

– Ничем не можем помочь. Весь выбор на витрине.

– Тогда, как насчет «зиг-зауэра-928»?

– Отличное оружие, – одобрил продавец. На ногах у него были легкие туфли, больше похожие на домашние тапочки, одет он был в джинсы и красную рубашку в крупную клетку, а на поясе носил полуавтоматический «кольт» калибра .45. Лет тридцати пяти, коренастый, загорелый. – Когда американские войска приняли девятимиллиметровую «беретту» как штатное вооружение, наверху решили, что эти пистолеты – они меньше размером – пригодятся для разведчиков, потому что удобнее для скрытного ношения.

– Да ну?.. – повторил Декер, оторопев от такой осведомленности.

Продавец отпер стеклянную витрину и вынул пистолет размером с ладонь Декера.

– Те же самые девятимиллиметровые патроны, что и для «беретты». Емкость магазина немного меньше – тринадцать, – да еще один в патроннике. Затвор двойного действия, так что его не нужно каждый раз взводить, чтобы выстрелить: нажимайте себе на спуск, и все дела. А если курок взведен и вы вдруг раздумали стрелять, то можете совершенно безопасно спустить пружину, отведя в сторону вот этот рычажок. Чрезвычайно хорошая работа. Первоклассное оружие.

Он вынул магазин, оттянул затвор, продемонстрировав пустой патронник, и лишь после этого вручил пистолет Декеру. Тот вставил в рукоять пустой магазин и прицелился в висевший на стене, вероятно, именно для этого плакат с портретом Саддама Хуссейна.

– Считайте, что уже продали его мне, – сказал Декер.

– Цена по прейскуранту – девятьсот пятьдесят. Вам, как знатоку, я уступлю за восемьсот.

Декер положил кредитную карточку на прилавок.

– Я очень сожалею, – сказал клерк, – но Большой брат не дремлет. Вы не сможете получить пистолет, пока не заполните эту форму, а потом полиция проверит вас, чтобы удостовериться, что вы не террорист и не антиобщественный элемент номер один. Благодаря федеральному правительству бумаг у нас всегда будет много. Вам придется выложить за это еще несколько долларов.

Декер просмотрел анкету, в которой его спрашивали, не является ли он лицом, не имеющим прав гражданства, наркоманом и/или уголовником. "Интересно, – спросил он себя, – тот, кто разрабатывал эту анкету, действительно полагал, что наркоман и/или преступник ответит «да» на эти вопросы?

– И как скоро я смогу забрать пистолет?

– По закону – через пять дней. Вот вам копия статьи Джорджа Вилла о праве ношения оружия.

К ксерокопии закона была подколота степлером цитата из Священного Писания, и вот тогда-то Декер наконец понял, насколько особенным был Особенный город.

Выйдя наружу, он некоторое время погрелся в лучах утреннего солнца, любуясь живописными и величественными горами Сангре де Кристо, которые вздымались чуть-чуть восточнее города. Он все еще продолжал тревожиться из-за своего прибытия в Санта-Фе. За всю свою жизнь он еще не совершал столь опрометчивых поступков.

Отъезжая от магазина, он обдумал сегодняшнее утро и все те дела, которые успел сделать с тех пор, как поднялся с постели: открыл счет в местном банке, перевел деньги из банка, услугами которого пользовался в Виргинии, установил контакт с местным отделением национальной брокерской фирмы, управлявшей его ценными бумагами, позвонил хозяину квартиры в Александрию и договорился с ним, что заплатит штраф за нарушение арендного договора, а хозяин за это упакует и отправит по указанному адресу немудреное имущество Декера. Многочисленные принятые решения утомили его и сделали реальность его присутствия в Санта-Фе донельзя ощутимой. Чем больше дел он делал, тем больше ему хотелось остаться здесь. А ведь дел оставалось очень и очень много. Он должен вернуть прокатный автомобиль и купить свой собственный. Он должен найти себе жилье. Он должен решить, чем ему заняться.

По автомобильному радиоприемнику он услышал сообщение в «Утренней программе» о том, что среди корпоративных служащих среднего уровня и средних лет появилась тенденция покидать свои должности, требующие напряженной работы (не дожидаясь, пока корпорации затеют сокращения штатов и ликвидируют их рабочие места; даже в тех случаях, когда это им явно не грозит), и переезжать в западные горные штаты, где они начинают разнообразную собственную коммерческую деятельность и обеспечивают себя благодаря своим мозгам. Все они делают одно открытие: такое приключение, как работа на себя, оказывается волнующим и окрыляющим. Диктор назвал их «одинокими орлами».

Да, сейчас Декер действительно чувствовал себя одиноким. «Следующая вещь, которую я должен сделать, – это найти замену гостиничному номеру», – сказал он себе. Арендовать квартиру? Купить квартиру? Хватит ли у меня ума устроиться? Что на самом деле значит – хорошая сделка? И как ее совершить? Просто просматривать списки в газете? В ставшем уже привычным для него за последнее время состоянии растерянности, он заметил на ограде одного из саманных домов на густо обсаженной деревьями улице, по которой ехал наугад, объявление торговца недвижимостью и внезапно осознал, что у него появился ответ на вопрос не только о том, куда сложить свои немудреные пожитки.

7

– Здесь цена порядком завышена, – сказала женщина. Ей было около шестидесяти. Коротко подстриженные седые волосы, продолговатое морщинистое обожженное солнцем лицо и множество бирюзовых украшений. Ее звали Эдна Фрид, и она являлась владелицей того самого агентства, объявление которого заметил Декер. Сейчас она показывала ему четвертый дом. – Находится на рынке уже больше года. Здесь никто не живет. Налоги, страховка, коммунальные услуги, обслуживание – все это весьма накладно. Я уполномочена сказать, что хозяева согласны на сумму меньше объявленной цены.

– А какова объявленная цена? – спросил Декер.

– Шестьсот тридцать пять тысяч.

Декер вскинул брови.

– Так вы меня не разыгрывали, когда сказали, что это дорогой рынок.

– И становится дороже и дороже с каждым годом. – Эдна объяснила, что происходящее ныне с Санта-Фе случилось лет двадцать тому назад с Аспеном, городом в штате Колорадо. В Аспен нахлынули зажиточные туристы – нахлынули, влюбились в живописные горы вокруг и стали покупать там собственность, вздувая цены и выдавливая местных жителей, которым пришлось переселяться в другие места, поскольку жилье в родном городе сделалось им не по карману. Санта-Фе становился таким же дорогим местом; главным образом из-за богатых переселенцев из Нью-Йорка, Техаса и Калифорнии.

– Дом, который я продала в прошлом году за триста тысяч, вновь был выставлен на продажу девять месяцев спустя и пошел уже за триста шестьдесят, – сказала Эдна. Она носила стетсоновскую шляпу и солнечные очки, закрывавшие пол-лица. – Это обычная история для домов в Санта-Фе. Хотя это даже не была саманная постройка, подрядчик только подправил каркас и заново оштукатурил стены.

– А это саман?

– Я могла бы смело держать с вами пари на любую сумму. – Эдна провела его от своего «БМВ» по гравиевой дорожке к высоким металлическим воротам в столь же высокой оштукатуренной стене. Створки ворот были выполнены в форме индейских петроглифов. За ними оказался внутренний двор и портал. – Это невероятно твердый материал. Попробуйте стукнуть по стене хотя бы здесь, рядом с входной дверью.

Декер послушно ударил. Ощущение в костяшках пальцев было таким, словно он стукнул по камню. Отступив на пару шагов, он внимательно осмотрел фасад.

– Я вижу тут пятна гнили – на колоннах портала.

– У вас хороший глаз.

– Двор совсем зарос. Стена изнутри нуждается в штукатурке. Но эти мелочи, как мне кажется, не могут так уж сильно сказаться на цене, – сказал Декер. – Почему же вы говорите, что цена завышена? В чем на самом деле проблема? Землевладение занимает два акра, вы сами сказали, что это привлекательное место. Отсюда открываются отличные виды во всех направлениях. И выглядит привлекательно. Почему же этот дом никак не продается?

Эдна заколебалась, прежде чем ответить.

– Потому что это не один большой дом. Это две маленькие постройки, разделенные обшей стеной.

– Что?

– Чтобы перейти из одной постройки в другую, нужно выйти наружу и войти через другую дверь.

– Кто, черт возьми, придумал такое неудобство?

Эдна промолчала.

– Давайте посмотрим остальные помещения.

– Вы хотите сказать, что этот дом вас может заинтересовать, даже невзирая на его дурацкую планировку?

– Сначала я должен кое-что проверить. Покажите мне прачечную.

Озадаченная Эдна провела его в дом. Прачечными эти комнаты называли по очень старой традиции, на самом деле это было помещение, где размещались отопительные и водонагревательные устройства, а также действительно ставились стиральные машины. Она располагалась рядом с гаражом. В полу находился люк в подвал. Декер забрался туда, и, когда появился и отряхнул одежду от пыли, вид у него был удовлетворенный.

– Электрической проводке, судя по виду, лет десять, трубы медные, немного поновее, и то, и другое в приличном состоянии.

– У вас действительно хороший глаз, – похвалила Эдна. – И вы знаете, куда заглядывать в первую очередь.

– Нет никакого смысла заниматься перепланировкой, если коммуникации тоже требуют серьезного ремонта.

– Перепланировкой? – У Эдны сделался еще более озадаченный вид.

– Сейчас, в первоначальной планировке, гараж находится между смежными зданиями. Но его нетрудно переделать в комнату, проложить вдоль этой комнаты коридор и пробить дыру в стене, чтобы этот коридор соединял обе половины дома.

– Э-э, я бы... – Эдна посмотрела на гараж. – Я никогда не думала о такой возможности.

Декер между тем спорил сам с собой. Он не планировал приобретение настолько дорогого дома. Он думал о своих трехстах тысячах долларов, о первом взносе, о выплатах в рассрочку и о том, не разорит ли его до конца такая покупка. И все же возможность вложения денег заинтриговала его.

– Я предложу шестьсот тысяч.

– Меньше объявленной цены? За такую ценную собственность?

– За то, о чем вы, если мне не изменяет память, говорили как об оцененном слишком дорого. Или мое предложение внезапно сделало этот дом более привлекательным?

– Для нужного покупателя... – Эдна смерила его долгим взглядом. – Мне почему-то кажется, что у вас есть большой опыт по части переговоров насчет купли-продажи собственности.

– В недавнем прошлом я был консультантом по международным инвестициям и торговле недвижимостью, – Декер протянул даме визитную карточку, которой его снабдило ЦРУ. – Агентство «Рэули-Хэкмэн», находится в Александрии, штат Виргиния. Это, конечно, не «Сотбис Интернейшнл», но им приходится иметь дело со множеством самых разнообразных запросов. Мне при проведении экспертиз удавалось находить у выставленной на продажу собственности гораздо больше достоинств, чем можно было заметить с первого взгляда.

– Таких, как это, – сказала Эдна.

Декер пожал плечами.

– Моя проблема – это шестьсот тысяч – абсолютный максимум того, что я могу себе позволить.

– Я особо укажу на это моему клиенту.

– Да, подчеркните, пожалуйста. Стандартные двадцать процентов первоначальной оплаты это сто двадцать тысяч. По нынешним правилам о восьми процентах платежи в течение тридцати лет составят...

– Я сейчас принесу из автомобиля расчетные таблицы.

– Совершенно ни к чему. Уж это-то я сосчитать сумею. – Декер принялся быстро черкать в блокноте. – Около трех тысяч пятисот в месяц. Немного больше сорока двух тысяч в год.

– Никогда не видела никого, кто умел бы так быстро считать.

Декер снова пожал плечами.

– И есть еще одна проблема – я не могу позволить себе купить дом, если у меня не будет работы.

– Такой, например, как продажа недвижимого имущества? – Эдна разразилась веселым смехом. – Значит, вы сейчас как бы пытались продать мне?

– Пожалуй, можно сказать и так.

– Мне нравится ваш стиль. – Эдна продолжала широко улыбаться. – Раз вы смогли продать мне, то сможете продать любому. Вы хотели получить работу, и вы ее получили. Но как же вы собираетесь производить перепланировку?

– Очень просто. При помощи дешевой рабочей силы.

– Где, ради всего святого, вы рассчитываете ее найти?

Декер протянул свои сильные руки.

– Здесь.

8

За время службы в частях специального назначения и позднее, участвуя уже в качестве гражданского лица в различных операциях, Декер много раз испытывал страх – то события развивались совсем не по намеченному сценарию, то возникали совершенно непредвиденные опасности, – но ни разу он не чувствовал такого ужаса, как тот, от которого он пробудился в середине следующей ночи. Его сердце билось очень сильно, часто и неровно. Футболка и трусы промокли от пота и неприятно липли к телу. Какое-то мгновение он даже не мог сообразить, где находится. Темнота, казалось, забивала ему рот и нос, не давала дышать. Это не был его номер в «Ла фонде». Впрочем, он тут же напомнил себе, что переехал в наемную квартиру, принадлежащую Эдне. Она была еще меньше, чем числившаяся за ним квартира в Александрии, но по крайней мере здесь было намного дешевле, чем в «Ла фонде», а соображения экономии очень много значили для него.

Рот у Декера совершенно пересох. Он никак не мог найти выключатель. Добрался на ощупь до раковины в крошечной ванной. Чтобы утолить жажду, ему пришлось залпом выпить несколько стаканов воды подряд. Потом он пробрался к единственному окну своей комнаты и распахнул жалюзи. Увы, вместо величественного горного пейзажа перед ним открылась залитая мерцающим лунным светом автомобильная стоянка.

"Что, черт возьми, я творю? – спросил он себя, чувствуя, как его тело снова начало покрываться потом. – Я никогда в жизни не имел никакой серьезной собственности. И только что подписал бумаги о покупке дома за шестьсот тысяч долларов. Сто двадцать тысяч долларов сразу и потом еще выплачивать до конца жизни по сорок две тысячи в год. Я что, спятил? Что подумают в Управлении, когда узнают, что я вкладываю капитал в крупную недвижимость? У них возникнет вопрос: а с чего это я решил, что могу позволить себе такое? На самом-то деле я не могу себе этого позволить, но они-то не будут об этом знать".

Декер, естественно, не мог не думать о недавнем скандале с занимавшим серьезный пост оперативником Олдричем Эймсом, который за два с половиной миллиона передал русским чуть ли не всю информацию о московской сети ЦРУ. Это повлекло за собой настоящую катастрофу – сорвались начатые и планировавшиеся операции, провалилось множество агентов. Прошли годы, прежде чем контрразведчики Управления заподозрили наличие у себя двойного агента; в конце концов они сосредоточили свое внимание на Эймсе. К всеобщему ужасу, контрразведчики обнаружили, что в ходе обычных регулярных проверок Эймс дважды чуть не провалился на детекторе лжи, но оба раза результаты были признаны неоднозначными и истолковывались в пользу сотрудника. Дальше стало известно, что Эймс сделал весьма крупные инвестиции в недвижимость – купил несколько загородных домов и ранчо площадью десять тысяч акров в Южной Америке, – а также имел сотни тысяч долларов на счетах в различных банках. Откуда, скажите на милость, могли взяться такие деньги? Через некоторое время Эймс и его жена были арестованы за шпионаж. Управление, которое прежде не слишком совало нос в личную жизнь своих сотрудников, стало принимать новые, более строгие меры безопасности.

И некоторые из этих мер будут обращены против меня, предупредил себя Декер. Из-за моих поступков я уже попал под наблюдение сразу же после того, как вышел в отставку. Бумаги, которые я подписал, наверняка вызовут серьезную тревогу. Утром мне следует первым делом позвонить в Лэнгли. Я должен объяснить, что я делаю.

Это будет ловким ходом. Но все же: что именно я делаю? Декер нащупал позади себя кресло и опустился на него. Темнота в комнате сгустилась плотнее. В подписанном мною договоре есть лазейка, через которую можно вывернуться, напомнил он себе. Завтра при повторном осмотре дома я укажу на кое-какие недостатки, о которых умолчал сегодня, и смогу отступить с честью.

Действительно. Я веду себя слишком вызывающе. Осторожность – вот самый верный билет.

Медленно и осторожно. Не совершать никаких необычных поступков. Не снимать ногу с тормоза. Всегда иметь несколько резервных планов. Избегать всяческого драматизма. Я не должен позволять себе действовать под влиянием эмоций.

«Ради всего святого, – перебил он сам себя, – ведь я именно так прожил последние десять лет. Я всего лишь описал свою жизнь оперативника. – Он хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Мне уже приходилось преодолевать страх. Что у меня есть такого, что я мог бы потерять?»

Шанс на нормальную жизнь.

Через три недели он вступил во владение домом.