Текст книги "Тотем. Проклятый"

Автор книги: Дэвид Моррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

34

Она треснула и сорвалась с петель. Куски полетели на толстые ковры. Вонь кордита, горящего дерева и перегревшегося металла забила Хьюстону ноздри. Он закашлялся и вдруг понял, что стоит на коленях. На какое-то мгновение ему показалось, что он снова в Ронсево, во время взрыва в офисном здании.

Но на сей раз тут использовали кое-что покруче бомбы.

– Ракета! – завопил Анри. В дыму его было совершенно не видно. – Плевать они хотели на пулеметы и автоматы! Они вовсе не собирались подбираться вплотную к хижине! – Голос его напоминал рев фановой трубы. – Они остановились и теперь начнут разносить хижину на куски! Они…

Второй взрыв перекрыл все остальные звуки. Западная стена, возле которой Хьюстон наливал выпивку, разлетелась вдребезги, и в комнату влетело несколько огромных дымящихся кусков дерева.

Симона закричала. Восточная стена, на которой были укреплены мониторы Анри, взорвались. Хьюстон грохнулся на спину, на него посыпались камни. Голова с глухим стуком припечаталась к твердому паркету. Рядом рухнул здоровенный булыжник. Пит, опираясь на него руками, поднялся и принялся высматривать Симону. И тут полетела южная стена.

– Нельзя здесь оставаться! – крикнул Анри.

– Но и бежать бессмысленно. Нас перестреляют, как куропаток.

– Есть выход. – Голос Анри был настолько спокойным, уравновешенным, что Хьюстон с опаской уставился на француза, опасаясь, не сошел ли он с ума. – Помогите! – рявкнул он, хватаясь за булыжник.

Хьюстон потер опаленные горячим и едким дымом глаза. Ошеломленно стал смотреть на отчаянные движения Анри. В дыму тот здорово смахивал на дьявола, – весь в черном, и с черной – сатанинской – бородой. В ту же секунду Хьюстон услышал оглушительный грохот, разнесший к чертовой матушке спальню. И почувствовал еще что-то… Свист возле головы. И обжигающий внезапный жар. Повернувшись, увидел языки пламени. Дальний конец комнаты горел. Воздух ревел, словно от урагана, огненным штормом.

– Да помогите же! – крикнул Анри еще раз.

Хьюстон повиновался. Спотыкаясь о развалины, он побрел к французу: ноги все время натыкались на острые углы от выбитых в разные стороны консолей и разбитые стекла. Новый взрыв бросил его вперед. Барабанные перепонки настолько болели от постоянного грохота, что Пит не слышал даже рева пламени. Зато ощущал разбухающий жар – более мощный, близкий и безумный. Симону скрывал дым. Она кашляла. Еще взрыв. Визжащий кусок шрапнели попал ему в плечо.

Нужно было откинуть большой камень. Поднять и отбросить. Под ним должен быть люк.

Анри пихнул Пита вперед, сам кидаясь на пол. Удар вышиб из легких Пита весь воздух. Стараясь вдохнуть, он набрал полные легкие дыма и стал задыхаться.

Но Анри уже открыл люк. Сквозь клубящийся дым Пит пытался рассмотреть черную дыру. Что-то внутри подсказывало ему быть осторожным. «Нет», – сказал он себе. Ошеломленный омерзительной темнотой, Пит отшатнулся.

К нему тянулись алмазные в клубах белого дыма языки пламени. Одежда потеплела. От волос исходил едкий запах паленого.

– Быстрее! – поторапливал Анри.

Хьюстон схватил Симону.

– Там есть лестница? – спросил он.

– Ступени! Лестница! – прокричал Анри в ответ.

Все остальные колебания были сметены очередным взрывом. Обхватив рукой Симону, Хьюстон двинулся в черноту. Под его ногой возникла ступенька. И еще одна, когда он шагнул другой ногой вперед.

– Все в порядке, – сказал он Симоне. – Здесь безопасно. Ничего не бойся!

Ее рука так и тряслась на его плече, когда она стала спускаться вниз. Пламя подступило так близко, что тьма внизу освещалась. Хьюстон увидел земляной пол, грубые каменные стены. Почуял кисловатую влажность и услышал гудение генератора. Сквозь тени разглядел в углу громадный силуэт.

Анри прокатился вниз, хлопая себя и стараясь стряхнуть пламя с затлевшей одежды. Упав на землю, он принялся кататься по грязи, и Хьюстон кинулся ему на помощь. Замотав руку рубашкой, он принялся стряхивать огонь. Наконец, дым пропал. Анри застонал, его лоб покрылся потом.

– С вами все в порядке?

Анри не ответил, его глаза были от боли плотно сжаты. Запах горелого, исходящий от него, вызывал тошноту. Он с силой втянул в себя воздух.

– Времени у нас нет. – И постарался подняться на ноги. Когда Хьюстон решил ему помочь, он отпихнул его в сторону. – Ждать нельзя. Надо торопиться.

Взглянув наверх, Хьюстон увидел забившие люк языки пламени. Огонь уже лизал деревянные ступени.

– Мы же здесь задохнемся.

– Нет. За мной. – Анри схватил Хьюстона за руку. Подбежав к самому темному углу подвала, он рванул на себя металлическую дверь. Она со скрипом отворилась. Все двинулись вперед.

– Здесь туннель. Пожарный выход, так сказать. Он ведет вниз по холму, за ограду. И приведет нас к лесу.

Они побежали. Хьюстон врезался в мокрую каменную стену. Острый угол процарапал плечо. Он не видел, куда идет. Запаниковав, он вслепую рванул дальше.

Симона кинулась следом, шатаясь из стороны в сторону. Зажатые в темноте, они падали на мокрую раскисшую землю. Их спины перепачкались в жиже. Ботинки Пита намокли, брюки были холодными и липли к ногам. Но все-таки они поднимались. За спиной Хьюстон услышал приглушенные расстоянием два взрыва. Он продолжал бежать, ощущая за собой Анри и Симону, слыша чавканье грязи в промокших ботинках и свое паническое дыхание, отражающееся от стен туннеля.

– Скоро они закончат, – послышался напряженный голос Анри. – Пройдут по дорожке. Просмотрят развалины. И увидят, куда мы отправились погулять.

И вновь инстинкт Пита стал его о чем-то предупреждать. Было здесь что-то ясное, как день, видимое невооруженным глазом, что-то, что он проморгал. Он не мог вычленить эту мысль, проанализировать, понять, но его разум настойчиво возвращался и возвращался к этому, Хьюстон нервничал.

Что-то тут было не так. Но, Господи всемогущий, что именно?

– Здесь помедленнее, – приказал Анри. Он кинулся вперед, стараясь их задержать. – Секундочку.

Хьюстон сделал, что требовалось. И придержал Симону.

– А в чем дело? – спросил он.

– Там, впереди, должна быть следующая дверь. Мы почти добрались.

Хьюстон почувствовал, как Анри двинулся вперед. Восемь ступеней.

– Здесь. Нашел.

– Выведите нас отсюда, – сказала Симона.

– Еще несколько секунд.

Хьюстон услышал, как Анри возится с засовом. Он грохнул о железо. Анри задохнулся, но восстановил дыхание и дернул снова.

– Сейчас, я почти что… Все! – Француз оперся спиной о стену. – Теперь мы в безопасности.

Но в мозгу Хьюстона продолжали раздаваться сигналы тревоги. Что-то не в порядке. Он услышал, как Анри открывает дверь. Бледный свет луны ворвался в постепенно расширяющуюся щель. Воздух был свеж и чист.

– Господи, благодарю, – сказала Симона.

От света луны, просачивающегося сквозь гущу ветвей, Пит ощутил прилив небывалых сил, возбуждение. Анри двинулся вперед, чтобы отодвинуть ветви, закрывающие проход. И вот лунный свет ярко засверкал. Хьюстону еще не приходилось видеть ничего столь же прекрасного. Все еще сжимая руку Симоны, он двинулся в след за Анри – свобода! Несколько шагов, и они будут в полнейшей безопасности. Деревья возвышались прямо перед ними.

И тут терзающее его подозрение, наконец-то, оформилось и ярко засверкало в мозгу.

– Анри, секунду. Если нападающие знали о хижине, ограде под напряжением, минах и пулеметах, если они прекрасно понимали, что им понадобятся ракетометы, тогда им известно и о…

Раздавшийся из леса выстрел оборвал мысль Хьюстона. Пит почувствовал, как пуля прошла сквозь тело Анри, как на него брызнула кровь. Анри, задохнувшись, выгнулся и рухнул на Хьюстона.

– Питер! – закричала Симона.

Хьюстон был не в силах ничего сказать. Он в ужасе старался выкарабкаться из-под мертвеца. Безумно схватил пистолет.

– Питер, скажи хоть что-нибудь!

– Анри мертв.

– Нет!

Хьюстон швырнул ее вниз. Следующая пуля, взвизгнув от попадания в железо, впилась в дверь позади его головы.

Пит увидел вспышку у одного из деревьев. Затем услышал выстрел. Еще один. Это была уже вспышка огня из другого ствола. Они были разделены расстоянием футов в двадцать.

Судя по всему, нападавшие рассчитывали, что он отступит назад и снова помчится вниз по туннелю обратно, навстречу тем, кто их преследовал. Они стреляли отнюдь не по четко видимым мишеням. Просто они хотели заставить Хьюстона вернуться в туннель.

«Нельзя отступать, – подумал Пит, – это ясно, как и то, что оставаться здесь тоже нельзя».

Ярость вскипела с такой силой, что едва не свела Хьюстона с ума. Паника сменилась отчаянным безумием.

Он увидел очередную вспышку огня. И выстрелил в ответ. Затем встал и прыгнул вперед.

– Питер!

Но его уже было не остановить. Он бежал вперед, целясь в то место, откуда стреляли. Он выстрелил еще раз, раздался вопль. Пит свернул в сторону. Заметил вырвавшийся слева огонь, но все так же продолжал нестись вперед, туда, откуда слышался стон. Хьюстон перепрыгнул через бревно, уклонился от дерева. Страх обострил все его чувства. Он видел так, словно ночь превратилась в день. Слух, несмотря на пытку, которой подвергались его барабанные перепонки в течение довольно длительного времени, работал безотказно. Стон впереди по курсу. Какое-то шебуршание в кустарнике. Скорчившаяся, держащаяся за раненую руку фигура. Неверящее выражение лица. Молодой человек с гладковыбритыми щеками, умоляюще прося…

Хьюстон выстрелил ему в череп.

Звук был кошмарным: брызнули мозги и кость. Страшный звук, жидкий, выстрел словно провалился в голову парня.

Хьюстон дернулся в сторону, его стошнило, он повалился на землю, покатился. Выстрелил еще один из нападавших. Хьюстон услышал, как пуля смачно вонзилась в ствол дерева. Разлетелись щепы, прошуршав по мертвым листьям леса.

Он продолжал катиться. Свалился в какую-то канаву. Остановился.

Он лежал в воде. Холод.

– Питер! – закричала Симона. «Эти крики приведут врага в недоумение. Только не прекращай кричать», – стал он мысленно умолять Симону.

Пит пополз по канаве, звуки от его передвижения смешивались со звуками бегущей и огибающей камни и свалившиеся ветви воды.

«Продолжай кричать».

Пятнадцать ярдов. Двадцать. Закоченевший Пит пополз вверх по склону и, прищурившись, стал разглядывать во тьме лабиринт деревьев и кустарников.

К груди намертво прилипла грязь. Хьюстон сильнее сжал оружие. Сколько патронов осталось? Он принялся считать и решил, что еще три.

Услышал крик Симоны:

– Питер!

И увидел какое-то движение возле дерева. Не так уж далеко. Человек, в замешательстве повернувшийся в сторону крика Симоны.

Хьюстон прицелился.

Задержав дыхание, он поставил на землю оба локтя. Правую кисть зажал левой ладонью, успокаивая прыгающий в руке пистолет.

Но ствол все равно колебался.

Нет! Прищурившись, Пит сосредоточился. Нет! И потерял почти все силы. Рука стала опускаться.

Пот выжигал глаза. Голая грудь дрожала, прижимаясь к земле.

Фигура двинулась вперед, выйдя из-за дерева.

Хьюстон нажал на курок, дернувшись от отдачи. Оглушенный он попытался как можно быстрее вскочить на ноги. Ботинки поехали на опавших листьях. Пит оступился и упал. Пополз.

Фигура продолжала двигаться. Хьюстон снова нажал на курок. Металл клацнул о металл. И ничего не произошло.

«Черт побери, у меня кончились патроны!»

Но и противник был ранен. Хьюстон кинулся к нему, въехал головой в грудь и упал вместе с ним.

Хьюстон колотил его пустым пистолетом изо всех сил. Ручка пистолета сломалась. Но он не останавливался. Снова и снова. Он не хотел, не мог позволить, чтобы ярость испарилась.

Его тело устало намного быстрее, чем душа. Рука стала тяжелой и непослушной. Револьвер выпал из ослабевших пальцев. Пит рухнул на врага. И когда увидел его лицо и  осознал, что сделал, тогда из его груди исторгся стон, отчаянный, дикий вопль. Его вырвало, и он вцепился грязно-кровавыми руками себе в лицо.

– Господи, – прошептал он. – Помоги.

35

– Ты жив! – Симона выбежала из туннеля.

Хьюстон, пошатываясь, брел к ней из темноты.

Женщина обняла его, всхлипывая.

– Я боялась, что тебя…

Хьюстон, весь дрожа, поцеловал ее.

– Ты ранен? – спросила Симона.

– Плечо.

На землю капала кровь.

– Надо отсюда убираться, – сказал Пит. – Остальные. Могли услышать выстрелы.

Он, прищурившись, наблюдал за пожаром, разгоравшимся на холме.

– Они будут здесь совсем скоро, – сказал Хьюстон. Указал на лес. – Быстрее.

Они в панике побежали по направлению к деревьям. У Пита болело все тело. Он стал продираться сквозь кустарник. Перед ними зияла чернота.

Лес становился гуще.

– Надо отыскать дорогу, – сказала Симона.

«Куда идти?» – думал Пит. Он полностью потерял ориентировку. И не мог вычислить, в какой стороне должна быть дорога. Где-то с дальней от них стороны холма. Но они не могут вернуться. Их тут же услышат. А по всем его расчетам дорога должна была быть где-то впереди.

Он услыхал шум льющейся воды и побежал. Река. Хьюстон увидел ее, когда выбрался из прибрежных кустов. Он потерял равновесие и едва не шлепнулся в воду. Симона его поддержала. Пит прищурился, хрипло дыша, и взглянул на отражавшуюся в реке рябкую неровную луну.

– Черт побери, мы в ловушке!

Река шумела, черные, покрытые белыми шапочками волны извивались. У Хьюстона от страха заболел живот. Но схватился он почему-то за грудь.

– Нужно бежать по берегу, – сказала Симона. – Но они, скорее всего, разделяться. Пойдут в оба направления и отрежут нас от дороги.

Пит старался отыскать какой-то выход.

– Переплывем, – наконец выдавил он.

Симона внимательно посмотрела на него.

– Это наш единственный шанс.

– Слишком сильное течение. Мы утонем, – сказала Симона.

– Если нас отыщут, убьют непременно. Так что другого пути просто не существует.

Женщина покачала головой.

– Придется рискнуть, – сказал Хьюстон.

– У тебя же плечо…

– Ничего не поделаешь. Не время сейчас, я теряю кровь.

И снова Симона покачала головой.

Пит трясущимися руками попытался расстегнуть ремень.

– Держи. Намотай его покрепче на руку. Я возьмусь за другой конец. Нас не должно отнести друг от друга. – Он в панике осматривал реку. – И хватит болтовни.

Затянув ремень покрепче, они соскользнули вниз по берегу. Поток захватил их сразу же и завертел, жестко кидая из стороны в сторону. Пит цеплялся за ремень, чувствуя, как Симону начинает относить в сторону. Он натянул его до предела, стараясь остановить кручение. Лицо оказалось под водой. Кашляя, Хьюстон потянулся к поверхности воды.

Никогда в жизни не чувствовал он столь ошеломляющего, леденящего холода. Вокруг все пенилось и хаотично двигалось. Он услышал, как стонет и воет река, и только через какое-то время понял, что это не река, а он сам стонет.

Какой-то предмет толкнул его, сильно надавив на ребра. От удара Пит чуть не оказался под водой. Хьюстон увидел, как мимо, ощетинившись обломанными, торчащими в разные стороны сучками, проплыло бревно, он слишком поздно сообразил, что его можно было бы использовать при переправе. Вытянувшись, Пит попытался дотянуться до него, но не достал: ствол дерева уплыл в темноту, растворившись в пенящемся потоке. Симона рядом взбивала воду ногами.

«Я умру», – подумалось ему. И тут же показалось, что он снова находится в своей машине, стараясь выскользнуть из окна, царапая стекла и металл, в безумной надежде выкарабкаться на поверхность, пока мозг постепенно угасает.

Больше у него не было сил. Он отказывался бороться. Раненое плечо подвело; его тащило течением. Джен умерла. Вскоре умрет и он. Надежды замерцали последним пламенем и погасли. Он сдался… и тут же очнулся, – когда Симона потянула за ремень.

– Плыви, – сказала она.

– Не могу. Слишком слаб. Плыви дальше сама.

– Нет! Мы почти на месте!

Ему показалось, что он ослышался.

– Что?

– Берег! Мы почти добрались!

Хьюстон глупо заморгал. Черные нависающие тени. Силуэты деревьев, холмов и…

– Господи, – вырвалось у него. Новые силы влились в его жилы. Отчаянная жажда жизни заполнила каждую клеточку его тела. Он бросился вперед, потянулся к берегу, и когда дотронулся ногой до дна, то начал победно верещать:

– Мы здесь! Мы всех победили!

Пробравшись сквозь грязную воду, он бросился на берег лицом вверх, лицом к звездам. Увидел луну. Он боготворил ее.

– Мы в безопасности, – сказал он Симоне, чувствуя, как возбуждение согревает онемевшее лицо. – Теперь им нас никогда не найти. Даже если они переплывут реку, им не узнать, в каком именно месте мы перебрались, насколько нас отнесло течением и смогли ли мы ее вообще переплыть.

Он попытался было встать, но силы его оставили.

Симона сказала:

– Отдохни.

– Мы промокли и продрогли. Если не отыщем какое-нибудь убежище – замерзнем до смерти.

И тут Пит услышал далекий грохот грузовика и рев могучего мотора. За спиной. Где-то в деревьях. Пошатываясь, Хьюстон поднялся на ноги: дыхание с сиплым свистом вырывалось из груди.

– Быстро, – сказал он.

– В округе наверняка есть фермы. Мы сможем добраться до телефона. И позвонить Беллэю.

Пит замер.

– Нет. Не можем.

– Но он нас защитит.

– Неужели? Ты понимаешь, что кто-то знал обо всем? Беллэй все подготовил! Он отослал нас в это убежище! И эти люди напали на хижину, как только мы туда приехали!

– Он послал нас в западню? Беллэй?

– Ясно что кто-то это сделал! А кто мог знать о том, где мы скрываемся?

– Но Беллэй… я не понимаю, зачем…

– А если он на них работает? Если он вовлечен в эту игру?

Симона застонала. В глазах светилась отчаянная тоска.

– Ну, скажи же, что это неправда…

– А у тебя найдется еще какой-нибудь ответ? Нас отослали сюда, чтобы умертвить!

Ее губы задрожали.

– Значит, нет никого, кому мы могли бы довериться. Нам ни за что не выжить.

Он смотрел на нее; мокрая одежда прилипала к телу. Он чувствовал ее страдания, полнейшее отчаяние и безнадежность.

– Нет, – сказал Пит, наконец. – Есть-таки человек, которому мы сможем довериться.

Часть четвертая

36

Что-то случилось. Не может же он настолько опоздать, – сказал Хьюстон.

Кафе было битком набито. Они с Симоной встревоженно ждали в угловой кабинке, поблизости от черного хода. Понемногу потягивая вино. Слушали долетавшие до них разговоры, когда зал стал заполняться людьми, пришедшими позавтракать. У них не было другого выхода. Время шло. Наконец, Хьюстон сказал Симоне, что им пора уходить.

– Нет, давай подождем еще немного.

– Нельзя так рисковать, – сказал Пит. – Что, если его телефон прослушивается? Что, если он разговаривал с… Со всеми этими людьми? Что, если один из них сидит здесь? Что, если его послали сюда, чтобы нас прикончить?

– Сейчас ты говоришь то же самое, что и я вчера.

– Не понимаю.

– Говоришь, что если он тоже повернул против нас, то нам конец. Если окажется, что безопасного места нет, то, значит, «Верлен» победил. Потому что мы парализованы. Но подобного мы позволить им не можем. Так что давай ждать и надеяться.

Он внимательно посмотрел на Симону.

– Не знаю, что бы я без тебя делал.

– Блин, да и я тоже не представляю, что бы вы делали без меня.

Но это произнесла не Симона. Голос принадлежал мужчине. Хьюстон в тревоге повернулся.

Возле их столика стоял Эндрюс: короткостриженный, квадратночелюстной, тяжеломускульный. Он стоял очень прямо и из-за рубашки с эполетами-погончиками казалось, что он все еще служит в армии.

Хьюстон отшатнулся.

– Откуда вы появились?

– С черного хода. Поэтому и опоздал. Хотел убедиться, что за мной нет «хвоста». Телефон я проверил: он не прослушивается. – Нервное лицо его было встревожено. Он задумчиво положил на стол папку, выдвинул стул и, выпрямившись, сел. – Вы жутко выглядите. Когда вы вчера позвонили, то не хотели рассказывать, что с вами произошло. А теперь…

Хьюстон рассказал.

Закончил он стариком в драндулете, подобравшим их на дороге. Он поверил в байку о несчастном случае и довез их до близлежащей деревушки, где, как только рыдван скрылся из вида, они заплатили какому-то пьянчуге, который отвез их в другую деревушку, находящуюся несколько дальше.

– И после всего случившегося у вас достает мужества встречаться со мной здесь? В общественном месте, битком набитом народом?

– Мы решили, что на виду у всех нас не станут убивать. Чересчур много свидетелей.

– Из вашего рассказа я понял, что эти ребятишки не особо стесняются.

– Огромное спасибо. Я именно на это и рассчитывал. На поддержку.

– «Верлен» и Харон? Нечто белое?

– Я знаю… смысла в этом не слишком много.

– Как камень, брошенный в пруд. Круги расходятся все дальше и дальше.

– Вам удалось узнать номера? – спросил Хьюстон.

Эндрюс внимательно посмотрел на него.

– Вы решительно настроены на то, чтобы продолжать все это?

– Больше, чем когда бы то ни было. Да разве у нас есть выбор? Либо мы бежим до тех пор, пока нас не схватят, либо раскрываем правду и деремся.

Эндрюс вздохнул.

– Узнал я эти номера. – Он взял папку и положил ее перед собой.

Но пальцы его двигались крайне неохотно.

– Это было непросто. Пришлось напоминать об одолжениях, сделанных мне когда-то. Пришлось и самому покланяться. Я потерял нескольких друзей из армейской разведки. Но в конце концов убедил всех, кого следовало. Им не хотелось называть номера без специального разрешения… Вы все еще уверены в том, что не можете доверять местным властям? Или лучше сказать так: французским властям?

– А вы бы на моем месте им доверилась? И кому: местным полицейским или агентству Беллэя?

– Судя по тому, что произошло – нет.

– Номера, – потребовал Хьюстон.

Эндрюс покосился на папку. Он колебался, теребя печать непослушными пальцами.

– Может быть, вам все же лучше где-нибудь спрятаться? – спросил он. – Разведка просила – нет, даже настаивала – на том, чтобы вы оставались в стороне, пока они проводят расследование.

Хьюстон протянул руку, пытаясь схватить папку.

Эндрюс сам вскрыл печать. И вытащил на свет Божий листок бумаги.

– Ваш отец сделал три телефонных звонка, – сказал он Симоне. – Междугородних, как вы и предполагали. Номера записали на компьютер телефонной компании, и поэтому в гостиницу должны поступить счета. – Он отдал листок Симоне. – Вот они. Номера и страны. Я понятия не имею, кто живет по этим номерам. Но страны должны иметь какое-то определенное значение. Франция, затем Англия, и, наконец, – Америка.

Пит почувствовал холодок.

– Америка?

– Вполне возможно, что он звонил уже вашему отцу, – сказал Эндрюс. – Вот почему я колебался, говорить вам это или нет. Тайны нашего детства должны оставаться в далеком прошлом.

– Ошибаетесь, – сказал Пит. – Если нет правды, зачем тогда все остальное?

– Ради вашего спокойствия я бы, может быть, и согласился. Больше я вам ничем помочь не могу. Разведка приказала мне держаться от всего этого подальше. С этого мгновения вы действуете сами по себе… И вот еще что. – Эндрюс неохотно залез пальцами в папку и вытащил из нее первую страницу парижской газеты. – Вы это видели?

Хьюстон кивнул.

– Происшествие в охотничьей избушке. Упоминания о тех двух, которых мне пришлось… – Хьюстон сглотнул что-то кислое. – Затем речь идет о нас, французские полицейские даже не сомневаются, что мы ответственны за убийство секретного агента. Благодаря Беллэю нас теперь разыскивают. Так как нас не убили, то он представил все в таком свете, будто это мы во всем виноваты. Если бы я смог только добраться до его глот… – Хьюстон застыл. – Они ведь меня заставили это сделать.

– Что?

– Убить. Они разбудили во мне то, что я бы не хотел в себе раскрывать.

– Но самозащита…

– Не имеет значения, – выпалил Хьюстон. – Я убил двоих. Я… – Он увидел, как на него начали посматривать, оборачиваясь, люди. Он взглянул вниз, на кружочки, которые оставлял на столе его стакан с вином. Они смешались, смялись, превратившись в мертвые лица убитых им людей. – Я не был обучен убивать. – Он затрясся. Голос его стал низким и хриплым. – Я действовал чисто инстинктивно. Да, книги, которые я пишу, местами жестоки, и мне приходилось кое-что изучать, ходить на стрельбища, вникать во многое. Но то, что произошло, – было по-настоящему, и я с этим здорово справился. Я выиграл битву. У профессионалов. Старался говорить себе, что просто везунчик. Но ведь я знаю, что именно чувствовал. У меня на подобные штуки, оказывается, талант. А мне не понравилось, что меня в это впутали.

Хьюстон напрягся. Он почувствовал, как американец сжал кулак.

– Беда в том, что я вас понимаю, – сказал Эндрюс. – Я был во Вьетнаме. В моем подразделении были люди, способные убить и не перекреститься. Даже не заметить того, кого они убили. Но у меня все время были кошмары. – Эндрюс, как и Хьюстон в свое время, сделал паузу. Поджал, вспоминая, губы. – Вот почему я там, где нахожусь. На кладбище. Это епитимья. Ведь я вам уже говорил, что если человек убивает и ему на это плевать, то он кусок говна, вот и все. Но если ему нужно убить, а он этого не делает, тогда он кандидат в покойники.

Пит сосредоточенно слушал Эндрюса, подумал, а затем повернулся в сторону.

– Вся беда в том, – сказал он, – что мне хотелось убивать. Мне хотелось, чтобы они заплатили за все, что сделали со мной, с Дженис и Симоной. Вот, что меня беспокоит. – Он снова взглянул на американца. – Я зол и напуган. Потому что грохнул двоих и в следующий раз вполне возможно сделаю это с большей легкостью.

Эндрюс не пошевелился. Он просто смотрел на соотечественника, изучая его. А когда заговорил, то в голосе его прозвучало уважение.

– Тогда, вполне возможно, вы и выберетесь.