Текст книги "Тотем. Проклятый"

Автор книги: Дэвид Моррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

20

Пит перевел рычаг на вторую скорость. «Рено» с натугой понесся вверх по склону холма и перевалил через гребень. Хьюстон вывел на третью.

– Где это?

Она задохнулась.

– Ты что, никогда не видела?

– И не хотела бы. Господи, так сколько же сыновей там полегло?

– Десять тысяч.

– Да, – выдохнула Симона – Потери.

Он снизил скорость возле металлических ворот, и въехал на автостоянку. Взвизгнули тормоза, когда он резко остановился перед табличкой: Памятник Американским Бойцам.

Они пошли быстрым шагом к широкому приземистому зданию. Хьюстон толкнул дверь, придержал створку для Симоны и повернулся. В центре комнаты, как обычно, – диорамы, за ними дальше, за конторкой – стройный высокий клерк.

Он походил на робота, автоматически включившегося при звуке приближающихся шагов. Он вытянулся во фрунт.

– Слушаю вас, сэр. Мистер… Хьюстон? Как поживаете?

– Управляющего.

– Сэр, он занят в своем кабинете.

– Приведите.

– Если появилась дополнительная информация, можете выдать ее мне.

– Я же сказал: давайте сюда Эндрюса.

Клерк, похоже, страшно обиделся. Пожав плечами, он повернулся к двери управляющего.

Стучать не пришлось. Она сама отворилась.

Расправив плечи и опуская рукава, из кабинета вышел Эндрюс. Мускулы распирали хрустящие рукава его чистейшей сорочки.

– Прошу меня извинить, мистер Хьюстон, – они обменялись рукопожатиями, – но я ничего нового не узнал.

– Зато узнал я, – сказал Пит.

Эндрюс внимательно посмотрел на американца. А затем изумленно уставился на Симону.

– Моя жена… – Хьюстон сглотнул. – Мертва. Это женщина мне помогает.

Эндрюс застыл.

– Мертва? Но ведь…

– Об этом я разговаривать не желаю. – Голос Хьюстона был резок и груб, с надломом. – Это слишком большая боль. Каким-то образом, сам того не желая, я на что-то наткнулся. Во что-то влез. Послушайте, мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.

– Пожалуйста. Давайте любые.

– Когда мы с женой были у вас, вы сказали, что ошибки имели место.

– Верно. Военные не безгрешны.

– И привели два примера.

– Я не…

– В прошлом году кто-то приезжал, чтобы отыскать могилу отца, и не нашел.

– Точно.

– То же самое случилось в прошлом месяце. Так вот, мне необходимы фамилии этих людей.

– Но зачем они вам? – Лоб управляющего покрылся глубокими морщинами. Он наклонился вперед. – Вы предполагаете…

– Пожалуйста. Мне нужны их фамилии.

– …что здесь есть какая-то связь? Что если мы отыщем одну могилу, то найдем и остальные?

– Не знаю. Это только предположения. Но не могу избавиться от ощущения, что что-то здесь нечисто. Совпадение? Что ж, возможно. Но мне…

– Секундочку.

Хьюстон смотрел, как управляющий вернулся в свой кабинет. На одно жесточайшее мгновение ему так ясно вспомнилось первое посещение кладбища, что Питу показалось, поверни он сейчас голову в сторону, и в поле зрения покажется Джен.

Но на него смотрела Симона. Скорбь набухала, болью толкая в сердце.

– Джеффри Хэтчинсон. – Вернулся Эндрюс, держа в руках листок бумаги. – Второго имени найти не удалось. В прошлом месяце этот Хэтчинсон оставил свой адрес и телефон на тот случай, если мне удастся-таки найти могилу.

Хьюстон вытащил бумажник.

– Я могу вам заплатить за звонок по телефону, или постараюсь поговорить по общественному.

– Что? Не…

– Если он был здесь в прошлом месяце, значит, уже вернулся домой. Мне необходимо с ним поговорить.

– Но зачем? Он ведь рассказал мне все, что знал.

– Мне кажется, что кое-что он все-таки запамятовал.

Эндрюс хмурился.

– Значит, вы настолько уверены, что здесь что-то не в порядке, что есть какая-то связь..?

– Есть только один способ это проверить.

Эндрюс какое-то время раздумывал.

– Разговор через океан. В Штатах еще ночь.

– Тогда, значит, он спит. Вероятнее всего, он дома.

Эндрюс не отрывал взгляда от Хьюстона.

– Вот, что я вам скажу. Заключим договор. Если все ваши предположения окажутся полным бредом, то вы заплатите Военному Министерству за сделанный телефонный звонок. Если окажетесь правы, сохраните деньги.

– Деньги меня не волнуют. Мне просто очень нужно с ним поговорить.

Эндрюс кивнул.

– В мой офис, пожалуйста.

И снова Хьюстон вспомнил свой первый приход сюда. Он вошел в кабинет управляющего вслед за Дженис. На сей раз он шел за Симоной, и за время между этими двумя посещениями в его жизни перевернулось все. Пит почувствовал злость и горечь.

В кабинете все так же гудели лампы дневного света. Эндрюс снял со стены трубку; указал на жесткие металлические стулья.

– Это займет некоторое время.

Но Хьюстон остановил его.

– Подождите.

Рука Эндрюса хотела набрать номер.

– В чем дело?

– Прежде чем вы начнете… Дайте взглянуть на эту бумагу. – Хьюстон взял со стола бумагу и карандаш, что-то написал. Затем сложил листок и положил его на стол.

– Это что еще за новости? – спросил управляющий.

– Мне бы хотелось кое-что доказать вам.

Эндрюс не понимал. Его глаза буравили лицо Хьюстона. Где-то в глубине полыхали сомнения. Он начал тыкать пальцами в цифры на панели.

– Хотелось бы, чтобы все это можно было бы объяснить.

Он проговорил что-то в трубку.

Хьюстона восхитил его беглый французский.

– Если линии не перегружены, – объяснил Эндрюс Питу и принялся барабанить пальцем по стене. И снова проговорил по-французски: – Уи? А, мерси. – Хьюстону: – Нам везет.

Пит ждал.

– Да? Мистер Хэтчинсон? – проговорил Эндрюс. – Я понимаю, что для звонка время не совсем подходящее, но… Управляющий Эндрюс, сэр. С военного кладбища к северу от Сен-Лорана, Франция… Да, да, именно. Нет, сэр, никаких новостей у меня пока нет, но… я прекрасно все понимаю,  сэр… Прошу прощения за то, что разбудил… Пожалуйста, секундочку. Здесь у меня стоит один человек, который очень хочет с вами побеседовать.

Несмотря на расстояние Хьюстон услышал рычание, доносящееся из трубки. Вздрогнув, Эндрюс передал трубку Питу.

– Не хотел бы я быть на вашем месте.

Пит взял трубку. Голос на том конце провода замолк. Он слышал потрескивание на трансатлантической линии. Смутный перехлест голосов из другого разговора. И отчетливо проговорил:

– Мистер Хэтчинсон, меня зовут Питер Хьюстон. Вы меня не знаете, так что не пытайтесь вспомнить, где мы могли встречаться.

– Черт, да вы соображаете, сколько сейчас времени?! – раздался сиплый голос.

– Да, я думаю, около пяти.

– Без пятнадцати! Вы разбудили мою жену и детей! Мне плевать на то, есть ли у вас новости! Сержант, кстати, сказал, что их нет. Какого черта?! У вас что, ребята, это новая хохма – звонить за океан, будить людей и смотреть, что из этого получается?! Блин, да что же это в конце концов..!

– Прошу прощения за причиненные неудобства. Но мне необходимо задать вам один вопрос. Ответ может ничего сам по себе не значить, но он поможет отыскать могилу вашего отца. Мне было необходимо немедленно связаться с вами.

– Кто вы, черт побери, такой? Армейский чин?

– Нет. Сейчас я не могу вам этого сказать. Пожалуйста, позвольте задать вам вопрос.

– Давайте же! Все, что угодно, только чтобы еще поспать! Я на двух работах…

– Мистер Хэтчинсон, ваша мать никогда не получала писем от француза? В сорок четвертом? В котором француз пишет о том, что благодарен людям, освободившим его страну. И собирается ухаживать за могилой вашего отца?

– Это и есть ваш вопрос? Да кто же помнит эту дремучую старину?

«Я, – подумал Пит. – Видимо, отец мне был позарез нужен.»

– Так, значит, не помните?

– Разумеется, нет. Я был тогда пацаном!

Возбуждение, железным кольцом сжавшее горло Хьюстона, начало спадать.

– А вот теперь, черт бы вас подрал, вы еще и мать разбудили! – с новыми силами проорал Хэтчинсон. – Во; сюда идет! Да вы весь чертов дом на уши поставили!

– Мистер Хэтчинсон, пожалуйста, спросите у нее, – снова сердце заколотилось, как ненормальное.

– Чего еще спросить?

– О французе.

– Да ради… Эй, подождите-ка! секундочку!

Хьюстон услышал дробный стук трубки, словно ее клали на что-то твердое. Затем послышался вопль младенца и бурчание отдаленного разговора.

Внезапно Хэтчинсон снова появился на линии.

– Было такое письмо. Ну, вы удовлетворены?

– Мне необходимо узнать имя француза, который его писал.

– Да ради…

– Пожалуйста, раз ваша мать все равно рядом. Это займет всего секунду. Спросите.

И снова приглушенный, смазанный разговор.

А потом больше не раздавалось воплей младенца. И голоса стихли. Хьюстон слышал в трубке лишь потрескивание.

– Мне кажется, он ушел и оставил меня с носом, – сказал Хьюстон Эндрюсу и Симоне. – Выравнивает счет, мстит за то, что я его поднял с постели.

Хьюстон взглянул на часы. Прошла минута.

– Зарывается. Повешу трубку и наберу номер снова.

Но, когда он собирался было повесить трубку, в ней раздался голос Хэтчинсона.

– Пьер де Сен-Лоран. Мать сберегла все письма. Ну, теперь, надеюсь, все?

– Вы просто себе не представляете, мистер Хэтчинсон, насколько вы меня обрадовали. Большое вам спасибо. – Хьюстон едва не расхохотался от радости. – Сейчас я передам трубку снова управляющему Эндрюсу. Повторите, пожалуйста, ему все, что вы мне сказали.

– Какая-то чушь.

– Всего минуту. – Рука Хьюстона тряслась от возбуждения. – Возьмите, – сказал он Эндрюсу.

Симона встревоженно наклонилась к нему.

– Представляешь? – спросил Пит.

Эндрюс уже говорил в трубку:

– Мистер Хэтчинсон? Да, назовите, пожалуйста, это имя. – Он нахмурился, словно на другом конце провода несли какую-то тарабарщину. – Да, благодарю, – произнес он и гневно зыркнул на Хьюстона. – Я не уверен, что это важно. Если же это поможет, то можете быть совершенно спокойны: я с вами свяжусь.

Эндрюс повесил трубку и взглянул на Пита.

– Допустим, что я сегодня туго соображаю или накануне переел снотворного и только что проснулся. Или что я глуп с рождения. Видя ваше возбужденное состояние, можно решить, что вы что-то обнаружили. Если это и так, то я этого не заметил. Имя, которое назвал мне Хэтчинсон, для меня пустой звук и ничего не значит.

– Какое имя?

– Сен-Лоран. Пьер де Сен-Лоран.

– Хорошо. – У Хьюстона был ликующий, взвинченный голос. – Разверните теперь листок бумаги.

– Я все время… – Но он осекся, так и не поведав своим слушателям, что именно он все время делал.

Взял листок.

Хьюстон услышал, как тяжело выдохнула воздух Симона. И повернулся, чтобы увидеть совершенно пораженного Эндрюса, который в недоумении смотрел то на Пита, то на бумагу, на которой крупно было выведено: Пьер де Сен-Лоран.

– Но каким образом… Как вам удалось узнать..?

– Надеюсь, время у вас найдется, – сказал Питер.

– Для чего?

– Для того, чтобы послушать чертовски занимательную историю.

21

Это заняло час времени. Клерк приносил кофе, наполнял чашки, вытряхивал переполненные окурками пепельницы. Голос Хьюстона становился все тише, Симона дополняла его рассказ деталями. Пит смотрел в глаза управляющему, чтобы понять его отношение к этой истории. Вначале глаза отказывались во что бы то ни было верить. Вскоре в них замелькало любопытство… Заинтригованность быстро сменилась изумлением, затем шоком, а затем, наконец, пониманием скрытого пока смысла. Эндрюс казался потрясенным.

– Если вы окажетесь правы… – Он выглядел так, словно тот упорядоченный мир, в котором он до сих пор жил, не вынесет подобного безумия. – Да нет, этого не может быть. Невозможно. Боже, да как же такое пришло вам в голову?

– Как? Да вот так, – спокойно отозвался Пит. – Нужно проверить ваши записи.

– То, что вы хотите найти, в записях нет. Этого там не может быть.

– Телетайп у вас имеется?

Эндрюс кивнул.

– Вместе с рацией, в комнате связи.

– Так вот, то, что мы ищем, может быть в чьих-то записях.

Эндрюс положил обе руки на стол. Хьюстон наклонился к нему и увидел, как побелело у того лицо. Эндрюс решительно поджал губы. Затем отодвинулся на стуле и резко встал.

– Давайте попробуем.

Они вышли из кабинета, прошли мимо стойки и в дальнем конце огромной комнаты увидели массивную дверь, на которой по-английски и по-французски было написано «НЕ ВХОДИТЬ».

Эндрюс толкнул ее и пропустил своих попутчиков вперед. Они оказались в совершенно белом коридоре с горящими под потолком лампами дневного света… Одна дверь – туалет. Вторая – оборудование для ремонта. Следующая – комната связи. Они вошли.

Хьюстон увидел рацию, телетайп и несколько громоздких штуковин, назначения которых он себе не представлял. У рации сидел давнишний клерк.

– Я почти закончил.

– А зачем на кладбище такое оборудование? – спросил Хьюстон.

– Все это барахло нам присылают для того, чтобы мы готовились к Третьей Мировой. Оно здесь нужно, как рыбе зонтик.

– Наконец, оно вам понадобится для нужного дела.

Несмотря на настроение, Эндрюс ухмыльнулся.

– Надеюсь, что не забыл, как тут все это…

Но Хьюстон отлично чуял страх, с которым Эндрюс садился за телетайп.

Управляющий отпечатал несколько слов, ряд букв, и телетайп откликнулся набором кода.

– Эта машина соединена с нашим основным европейским офисом, – объяснил Эндрюс. – Сейчас второй оператор ответил, что получил мое сообщение и слушает.

Эндрюс еще что-то напечатал.

– Запрашиваю разрешение на ввод информации в Штаты.

Телетайп отпечатал: «Ваше разрешение введено. Причина».

И знак вопроса.

– Давайте придумаем что-нибудь получше.

Пока Хьюстон нервно соображал какую-нибудь причину для подобного запроса, Эндрюс отстукал еще несколько фраз: «Неполные данные по кладбищенским спискам. Прошу информацию для установления местонахождения могилы пропавшего солдата».

– Это заставит их почесать в затылках. Если сами не поймут, то отправят мяч кому-нибудь другому.

Пауза. Телетайп застрекотал: «Причина принята. Укажите, к кому относится ваш запрос».

Эндрюс потер подбородок.

– Чертовски подходящий вопросик.

– Начните проверку с приписных листов, списков ушедших на Вторую Мировую. О том, кто был в данном подразделении, – подсказал Хьюстон.

Эндрюс кивнул, уселся за машиной попрямее и начал колотить по клавишам телетайпа.

Простучался ответ.

– Прошли, – выдохнул Эндрюс. – Говорим со Штатами. – У Хьюстона участилось дыхание.

– Они мотают нас туда-сюда по стране, запрашивают различные инстанции, офисы. Через некоторое время мы получим необходимые списки.

Прошло полчаса. Хьюстон почувствовал нечто вроде удара, когда выяснилось, что круг поисков сократился и, наконец, остановился на армейском гарнизоне возле городка, где он работал учителем, в Индиане.

– Я провел там столько лет и должен был приехать во Францию, чтобы узнать, откуда все началось.

Эндрюс собрался.

– Итак, начали. С самого начала.

Хьюстон почувствовал горечь в распухшем горле и увидел, как Эндрюс принялся печатать имя: «Стивен Сэмюэль Хьюстон. Положение. Вторая Мировая Война». Эндрюс остановился.

Появился ответ: «Поиск документации».

Они стали ждать. Пятнадцать минут. Двадцать пять. У Хьюстона горло было обожжено сигаретами.

– Почему так долго? – спросил он.

– Большая война, – ответил Эндрюс, пожимая плечами.

Телетайп, наконец, ожил: «Ответ на запрос о положении.

Стивен Сэмюэль Хьюстон». Пауза. «Третья армия».

– Паттон, – сказал Пит, не совсем понимая, отчего чувствует такое бешеное возбуждение.

«Вторая пехотная дивизия. Тринадцатый полк. Второй батальон. Рота „Д“». Пауза. «Пятый взвод».

– Один-ноль. В нашу пользу. Удар второй, – произнес Эндрюс и продолжил печатание: «Крайне признательны. Имеем второй запрос. Положение. Вторая Мировая война».

Эндрюс взглянул на листок бумаги, на котором Хэтчинсон написал имя отца. И отстукал: «Пол Эндрюс Хэтчинсон».

Ожидание. На сей раз оно оказалось короче. «Третья армия. Вторая пехотная дивизия. Тринадцатый полк. Второй батальон. Рота „Д“». Пауза. «Пятый взвод».

У Хьюстона похолодела кожа на шее.

– Они были вместе.

– А вы считали, что этого не произойдет? – удивился Эндрюс.

– Я рассчитывал на то, что свихнулся! Надеялся на то, что ошибся! Две пропавшие могилы! И Пьер де Сен-Лоран, связанный с ними обоими! А теперь выясняется, что отец и этот Хэтчинсон, оказывается, служили в одной роте! Да, черт же побери, – в одном взводе!

– Слишком много совпадений, вы совершено правы, – буркнул Эндрюс. – Мне это не по вкусу. Но что же нам теперь делать? Прощаться со Штатами? Или у вас будут еще вопросы?

– Мистер Эндрюс, – послышался голос Симоны. Мужчины, удивленные, повернулись к ней. – Скажите, вы не могли бы попросить их подождать?

Пит и Эндрюс внимательно разглядывали красивое, тонко очерченное лицо, – она выглядела элегантной, как никогда. Хьюстон смотрел, как ее полные губы надулись в задумчивости.

– А в чем дело? – поинтересовался Эндрюс.

– Я не очень-то разбираюсь в войсках. Все эти подразделения… Вы не могли бы объяснить… Они шли по нисходящей?

– Верно. Значит, так: армия, затем дивизион, полк, батальон, рота, взвод.

– А сколько во взводе человек?

Эндрюс пожал плечами.

– По-разному. Обычно около пятидесяти человек.

– А в военное время?

– Зависит от потерь. Но даже со всеми возмещениями, можно спорить, что полной укомплектованности не было. Давайте придерживаться золотой середины: скажем, тридцать человек. Может, конечно, и меньше, но будем говорить о тридцати. Есть ведь еще и следующая ступень – деление взвода на отделения, в которых равное количество людей. Будем говорить о двух отделениях по пятнадцать человек.

– Тогда предлагаю сделать вот что: во-первых, определим, в каком из отделений находились отец Питера и Хатчинсон. – В комнате воцарилась абсолютная гробовая тишина.

– А дальше?

– А, во-вторых, обратимся к родственникам остальных солдат этого отделения и узнаем, сколько человек погибло под Сен-Лораном.

– И сколько могил, которых не существует, – добавил Пит. И внезапно ему стало страшно.

22

Они проработали весь день. Так как в комнате связи окон не было, то и наступления сумерек никто не заметил. У Хьюстона появилось ощущение того, что он словно попал в стоячее болото, где время остановилось, и что день и ночь являются частями забытого, потерянного измерения.

Наконец, напряжение достигло предела, он вышел.

Сумерки оказались очаровательными. Встав возле «рено», принадлежащего Симоне, он услышал, как она подходит к нему. Пит, не отрываясь, смотрел на холмы, поля, золотую пшеницу и сады, простирающиеся до самого горизонта.

Затем повернулся лицом к женщине.

– Знаешь, я тут говорил себе, что если очень захотеть, то, наверное, можно увидеть Эндрюса, показывающего мне могилу отца. И вот я благодарю Эндрюса и отдаю дань памяти погибшему отцу. И затем жизнь моя пойдет своим чередом, как и должна была идти. Я возвращаюсь домой. К своим ученикам. К своему писательскому ремеслу. Доживаю до глубокой старости вместе с Дженис. И нужно-то для этого только хорошенько сосредоточиться, представить, как могло бы все обернуться.

Он глубоко задышал от горя и тоски. Симона не сказала ни слова. Она лишь посмотрела, на Пита так, словно до этого мгновения его не замечала. Затем ее губы тихонько сложились в нечто похожее на скорбную улыбку. Она затряслась – тихонько-тихонько – и, наконец, взяв его за руку, мягко ее пожала. Они вместе вернулись в здание.

– Все сделано, – сказал Эндрюс, когда пара вошла в угрюмую, мрачную комнату. Развернувшись к ним, он указал на кипу отпечатанной бумаги, лежащей на столе. Но в голосе его не было и намека на победные нотки.

Хьюстон собрался с силами. Следы усталости на лице управляющего подсказали ему все, что он и сам должен был вскоре узнать.

– Покажите, – сказал он.

Эндрюс указал пальцем.

– Здесь вот имена всех тех, кто был во взводе. Я провел здесь черту. Под ними фамилии людей, бывших во втором отделении. Похоже, я не ошибся в количестве. Пятнадцать человек.

– Отец. А вот и Хэтчинсон. – Несмотря на то, что все остальные фамилии ровным счетом ему ничего не говорили, он прочитал список до конца. – Итак, что дальше?

– Итак, нижний список… Здесь начались небольшие неприятности. Во-первых, надо было установить местонахождение родственников. Такое количество международных переговоров вызвало бы у моих начальничков кучу ненужных вопросов. У меня в Штатах есть приятель. Он мне кое-что задолжал, поэтому я позвонил ему, и он все сделал сам. Я пообещал ему, что оплачу все переговоры. Сколько бы они не стоили. Самое главное, что он все сделал.

Хьюстон и не думал торопить Эндрюса. Они с разных сторон приближались к пониманию этой загадки. И сейчас была очередь управляющего рассказывать то, что ему удалось выяснить. Так пусть он изложит версию так, как ему того хочется.

– Пятнадцать человек во втором взводе, – сказал Эндрюс. – Вы, конечно, понимаете, что разговор идет только о тех, кто к началу этой битвы остался в живых.

– Конечно. Так что там с ними?

– Черт, они умерли.

– Что? Все, как один? – поразилась Симона.

– До единого. Все проклятое отделение.

– Ничего себе, – брякнул Пит.

– Я, конечно, в статистике не очень, но мне думается, что вряд ли сражение было настолько кошмарным, что должны были полечь все. Да, конечно, издаваемые нами памфлеты я читал. Разумеется, битва вовсе не была такой легкой и бескровной, но и судным днем – тоже. Так, для проверки, я просмотрел ротные отчеты. Ну, все материалы, которые помогают нам отвечать на вопросы посетителей. Потери составили тридцать процентов. Какие-то подразделения пострадали очень сильно, другие отделались царапинами. Как я уже говорил, среднее количество по армии – тридцать процентов погибших. Так почему же этому бедному отделению так не повезло, что никто не остался в живых, и все полегли на поле битвы? Стопроцентное количество погибших!

Дышалось Хьюстону с трудом.

– Каковы ваши выводы?

– Проверив похоронные отчеты, я обнаружил именно то, что могло бы быть, если бы ситуация была нормальной. Из этих пятнадцати солдат шестеро покоятся на кладбище.

– А остальные?

– А кто его знает. Ваше предположение будет ничуть не хуже моего. Я позвонил на кладбище, находящееся отсюда в пятидесяти милях. По нулям. Тела просто-напросто исчезли. А вот вам решающий довод. Я попросил, чтобы проверили нахождение каждого тела в отдельности. Итак, шестеро, похороненных на нашем кладбище, описаны, как погибшие в бою. Оставшиеся – пропали без вести. Никто никогда не доказал, что они мертвы.

– Дезертиры? Думаете, что они просто-напросто сбежали? – спросила Симона.

– А что же еще мне думать?

– Но было ли расследование?

– Наверняка, – ответил Эндрюс. – Но во Франции в тот военный год так много надо было сделать и так мало на это отводилось времени, что следователи оказались попросту сбитыми с толку. Черт, да вы только представьте себе то лето! Самый длинный день – как его называют – был в июне, а к сентябрю почти вся Франция оказалась освобожденной. Везде движение войск, операции по очистке территорий. В подобной суматохе могло произойти все, что угодно. Если же эти ребята дезертировали, то куда они могли двинуться? И, главное, зачем? У них было бы больше шансов выжить, если бы они остались со своим подразделением. Так же подумали и следователи и закрыли дела. Но можете быть абсолютно уверены в том, что если бы ваш отец показался на пороге своего дома, он был бы моментально арестован. Предполагаю, что некоторое время вы сами и ваша мать находились под пристальным военным наблюдением.

Хьюстон мысленным взором перенесся в дом, в котором они жили. Мать с сыном выходили из дверей и спускались по ступеням крыльца, мальчуган шагал рядом с матерью по улицам. Хьюстон будто бы вышел из другого дома и последовал за ними. Он никогда не понимал того детского мира, в котором когда-то жил.

– И все-таки вопрос остается, – сказал Пит. – Если они дезертировали, то, черт побери, куда отправились? И почему они это сделали? – Ему показалось, что сейчас он просто свихнется. – На самом деле мы ничегошеньки не доказали.

– Вы неправы, – сказал Эндрюс. – Семьи этих пропавших без вести людей получили по письму.

– От Военного Министерства?

Эндрюс скорчил рожу.

– От Пьера де Сен-Лорана.