Текст книги "Тотем. Проклятый"

Автор книги: Дэвид Моррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

45

Скорчившись за клеткой с оленем, оно наблюдало за коричнево-белой полицейской машиной, доехавшей до конца аллеи, остановившейся на секунду, а затем двинувшейся к бассейну. Мысль о воде вызывала тошноту и когда оно выползло из своего убежища, чтобы убедиться, действительно ли полицейские укатили, то увидело, что люди прыгают в бассейн с подкидной доски, плескаются, брызгают друг на друга и отвернулось, чтобы подавить позыв к рвоте. Люди на горке и качелях, дети с мамой. И все хохотали. Кто-то – мужчина с женщиной – подходили к клетке с оленем. В клетке олени давным-давно отошли от того места, где оно пряталось. У животных топорщилась шерсть на загривках, они нервно прядали ушами, и оно было обеспокоено их поведением ничуть не меньше, чем приближающимися к клетке людьми. Эти рога… Ему хотелось остаться одному, забиться в какую-нибудь норку, чтобы спазмы, сотрясающие тело, наконец, прекратились. Наконец, мужчина с женщиной добрались до клетки, и оно поползло в кустах вверх по склону. Оно смутно помнило, что чуть выше начинается широкая деревянная лестница, ведущая наверх – да вот она, прочные ступени поднимаются высоко наверх, да. И оно побежало. Оно зажимало лапами глаза и щурилось. Один раз оступилось, упало и дальше, подвывая и задыхаясь, поползло на четвереньках, заливая бинты на руке кровью. Добравшись до вершины, оно увидело огромный дом, поместье. Как-то раз мать приводила его сюда, показывала старинный замок с огромным количеством комнат и лестниц, и оно с удовольствием вспомнило о множестве темных уголков и щелей, в которых можно отлично прятаться. Щурясь и осматривая все, что осталось там, внизу – парк, людей – оно вновь повернулось к особняку. Увидело деревья, растущие вокруг дома, кустарник и гравийную дорожку, ведущую ко входу. Потом машину, припаркованную у ступеней фронтальной лестницы, и оно нырнуло в кусты, подбираясь ближе. Вот эти темные комнаты. Внезапно дверь отворилась, и оно замерло в кустах. Из дверей вышел мужчина; он разговаривал с женщиной. В руках оба несли коробки.

– День прошел довольно вяло. Не – думаю, что кто-нибудь еще придет.

– Ну, а у меня гости. Больше задержаться я не могу.

Они закрыли дверь. Мужчина хотел было вставить в замочную скважину ключ.

– Ой, совсем забыла. Звонила Эва. Не может отыскать свой ключ.

– Я могу отдать ей свой утром.

– Нет, она хочет закончить свою работу сегодня. Завтра прийти она не сможет.

– Но если хулиганы…

– Всего лишь десять минут. Да я думаю, что она придет даже раньше.

– Ну смотри, это была твоя идея.

– Какой же ты все-таки джентльмен.

И, спускаясь по лестнице, они рассмеялись.

Оно скорчилось в кустах, наблюдая как они укладывают коробки в машину.

– Я отвезу тебя.

– Нет, не стоит. Хочу пройтись. Так когда твоя очередная смена?

– Через две недели. В воскресенье днем.

– А меня еще на совещания определили.

– Ничего не поделаешь! До встречи.

Мужчина кивнул и пешком отправился по гравийной дорожке, женщина же, сев в машину, проехала мимо него и устремилась дальше, подудев предварительно клаксоном. Мужчина помахал рукой, и вскоре она скрылась за поворотом.

Но оно решило подождать еще несколько минут. Затем выскользнуло из кустов и бросилось к крыльцу. Присело рядом со ступенями, огляделось, а затем понеслось вверх по лестнице, повернуло ручку и влетело внутрь.

Очень тихо, темно и пыльно. Оно вспомнило длинный, широкий коридор, намного больший, чем гостиная в их доме, и столы – да вот они стоят, стопки газет и бумаг на них, и еще ящик, куда посетители кладут деньги.

По крайней мере, его мать туда опускала деньги. Она рассказала ему о деятельности исторических обществ, о том, как они сохраняют в неприкосновенности подобные дома, чтобы нынешнее поколение знало, как все было в стародавние времена. Оно не очень поняло, что там и к чему, уж больно мудреные были слова, но зато сейчас чувствовало, что это очень своеобразное, старинное, даже древнее место, и если тогда ему не по душе был запах пыли в доме, то сейчас, напротив, очень нравился.

Полутемный коридор, комнаты по обе стороны со старинной мебелью, ружьями, развешенными по стенам, картами и фотографиями в овальных рамках. Оно прислушалось, но в доме не было слышно ни единого звука, поэтому оно поползло дальше. Перед ним была комната с длиннейшим столом, который ему когда-либо приходилось видеть, и стульями с могучими спинками: стол был уставлен тарелками и бокалами, вилками и ножами и таким количеством всевозможных ложек, что оно не поняло, для чего они. Словно вот сейчас в зал войдут гости и примутся есть. Здесь обитали призраки, в этом оно было уверено, но, как ни странно, эта мысль успокаивала. Винтовая лестница поднималась на второй этаж, по центру находился лифт, смахивающий на клетку. Мать когда-то объясняла ему принцип действия лифта без мотора. Надо было просто тянуть за веревку, проходящую в полу и с помощью блока подниматься наверх. Но клетка с ограждениями, оно бы никогда не посмело шагнуть внутрь. Все эти прутья. Штуковина слишком сильно смахивала на западню.

Пройдя немного вперед, оно остановилось, услышав, как скрипнула дверь. Нет, похоже, что этот звук дверь издала сама по себе. В доме никого не было, и оно не знало, куда теперь двинуться. Вверх по лестнице, а, может, в подвал? Нет, нет, подвал тоже здорово напоминает ловушку, поэтому, поскрипывая рассохшимися досками, оно принялось подниматься на второй этаж.

И тут же остановилось, потому что входная дверь широко распахнулась. Повернувшись и почувствовав, насколько болезненно ударил в лицо дневной свет, оно уставилось на стоящего в дверном проеме человека, который совсем недавно ушел отсюда пешком. Но ведь он действительно ушел! Пешком, и скрылся за поворотом. Оно почувствовало тревогу зашипев, смотрело, как человек приближается к лестнице.

– Ага, именно этого я и ждал. Оставь дверь открытой! Как же. А ну-ка, парень, выметайся отсюда!

Оно продолжало шипеть.

– Как тебя зовут? Смотри, доведешь меня и познакомишься с полицией.

Оно зарычало, и мужчина, нахмурившись, остановился.

– А ну-ка, прекрати свою чертовню. И вымети свою задницу из этого дома.

Еще шаг. Мужчина встал у подножия лестницы. Он протянул руку, и оно прыгнуло, выгибая тело так, что врезалось в мужчину и повергло его на спину.

– Эй, черт бы тебя… – Но человек считал, что оно тут же вскочит на ноги и пустится к открытой двери. Он поднялся, пытаясь загородить путь, оставив шею открытой, и тут оно поднырнуло прямо под его подбородок.

– Боже мой.

Они боролись. Оно почувствовало вкус крови, струящейся в горло. И как всегда подавилось. Ощущение не было неприятным, хотя перехватившее горло заставило его задохнуться. Оно проглотило через силу.

И внезапно ощутило, что не может дышать.

Мужчина сжал существу горло руками. Оно почувствовало тяжесть в груди, нарастающее давление изнутри и стало извиваться. Корчиться.

– Чертов ублюдок.

И тут, высвободив зубы, оно оскалилось на руки, сжимающие ему горло. Постаралось укусить, но лишь прихватило едкие, мерзкие, воняющие сигаретным дымом рукава пиджака и внезапно почувствовало, как снизу подлезла одна нога и, приподняв его, отбросила в сторону; оно сильно стукнулось о плотный паркет и резко откатилось к столу.

Несмотря на это, инстинкт работал автоматически. Перевернувшись, оно вскочило на четвереньки и собралось в комок, готовое прыгнуть снова. Мужчина вскочил. Они стояли друг против друга.

И тут мужчина увидел разлитую по одежде кровь. Потрогал шею.

– Черт!

Он все, наконец, понял и, подняв руки, отступил назад.

Оно снова прыгнуло, но недостаточно сильно, чтобы сбить мужчину с ног, а лишь отбросило его дальше назад.

– Черт! Черт побери! – продолжал повторять мужчина, и тут оказалось, что открытая дверь находится прямо за его спиной. Человек выскочил наружу, отбиваясь ногами от летящего прямо на него тела. Удар пришелся ему в плечо. Шок пронзил тело. Оно упало прямо на это плечо и тут же поползло вперед, обнажив зубы, рыча.

Рычало оно не столько на мужчину, сколько на шум машины, подъезжавшей по дорожке к дому. Прищурившись, оно наблюдало за автомобилем, не обращая внимания на своего противника. Другая машина. И за рулем совершенно другая женщина. Оно, огрызаясь, отползло обратно к лестнице в глубине коридора. Плечо не двигалось. Оно наклонилось в одну сторону и оскалилось, подобравшись, наконец, к ступеням. Услышав, как распахнулась на улице дверца машины и увидев, что мужчина смотрел через плечо, оно собрало остававшиеся силы и, скользя, кинулось вверх по лестнице. А лестница завивалась все сильнее вверх. Ступени бесконечно струились кругом, кругом и кругом – голова тоже закружилась. Наконец, добравшись до второго этажа, оно спряталось и напряженно замерло, прислушиваясь.

– Мистер Коди!

Оно услышало шелестящие шаги на внешней лестнице.

– Боже всемогущий! Ваше горло! Это… Мистер Коди!

– Обо мне не беспокойтесь. Скорее вызовите полицию и «скорую».

Оно услышало, как тело сползло, придерживаясь за ручку двери и дальше – хрипение:

– Остерегайтесь какого-то ребенка, там нечто на лестнице.

Оно повернулось, перед ним оказался длинный коридор.

46

Оно забиралось все выше в горы. Один раз на него едва не набросилась стая голодных собак, но оно зарычало, и псы замерли, принюхиваясь, опустив уши, и стали пятиться назад. Оно сделало ложный выпад в их сторону, и животные бросились врассыпную, разбежавшись по кустам. Оно видело, как позорно они опустили хвосты, зажав их между задних лап, как испуганно озирались назад, и несколько мгновений оно наблюдало за бегством, чувствуя растущее ощущение торжества. Затем оглядело лес, простершийся перед горами и укрытый выше снежным покровом, оно не знало, что находится там наверху, не знало, как это называется, но кинулось дальше. К вершинам.

47

Уилли услышал, как кто-то скребется. Звук исходил из подвала. Кто-то скреб дверь в подвал. Уилли всю ночь пропьянствовал с братцем. Они подобрали двух девиц и вернулись к себе домой. А когда он проснулся, то в поле его замутившегося зрения не оказалось никого. В комнатах было полно мусора – банки из-под пива, бутылки из-под виски, простыни на полу и подпалины от сигарет на ковре. На столе каменел жареный картофель по-французски, каменел уже третьи сутки, и Уилли рассмеялся, подумав о том, что бы сказала его женушка, будь она сейчас здесь. Он решил взять пивка, и тут услышал, как кто-то ломает дверь в подвал и отдирает от нее щепки. Поначалу он решил было, что это животное, но потом вспомнил, что все подвальные окна наглухо закрыты. И забиты гвоздями. А двери, ведущей из подвала на улицу, нет. И тут до него дошло. Это его братец. Ага, они решили побаловаться в подвале, а заодно напугать его, когда он проснется. Он ухмыльнулся, открыв дверь, и там его ждала она.

– Ага, привет, крошка.

Но улыбочка, застывшая на ее губах, была более чем странная, а из уголков рта капала кровь. Уилли нахмурился. Она пошла прямо на него и первой его мыслью было то, что она, видимо, поранилась, а второй, что единственное его оружие – банка с пивом. Третьей мысли у Уилли не было. Длиннющие острые ногти, которыми он так восхищался прошлой ночью, вонзились ему в горло и полоснули по глазам. Он грохнулся на спину и ударился головой о раковину. Последнее, что он услышал, как девица роется в ящике для ножей.

48

– Послушайте, вы обязаны мне помочь.

Аккум заморгал и увидел склонившегося над ним голого по пояс мужчину. Приглушенно бубнили комментаторы теленовостей.

– Я не…

– Послушайте, вы не оставили мне выбора. Я, правда, не хотел бить так сильно.

И тут все события прошедшего дня всплыли в памяти. Когда Аккум повертел головой, она страшно загудела, а губы и нос показались ему отрезанными от другого человека и очень неумело пришитыми. Дотронувшись до рта, понял, как сильно опухло его разбитое лицо, а потом почувствовал вкус крови на губах и застонал.

– Моя собака. Вы должны мне помочь.

– Что случилось?

– Она не двигается. Она просто лежит, уставившись на меня.

– Черт, так не приближайтесь к ней.

– Я и не приближаюсь. Боже, если бы я только вас послушался… Скажите, а я могу подцепить эту заразу от ее лизания?

Аккум попытался сесть.

– Когда это случилось?

– Этим утром. Тогда она вела себя совершенно нормально.

– Вымойте руки! Надеюсь, вы не прикасались ко рту? Может, у вас на руках имелись порезы, которые она лизала?

– Не помню.

– Что?

– Порезов у меня нет. Я не помню, прикасался ли я ко рту.

– Идите, вымойте руки. – Усилие, потребовавшееся для поддержания разговора, вызвало головокружение. Аккум осел назад и обмяк. – Используйте дезинфектант. Прополощите рот. Вымойте губы. Поменяйте одежду. – И он вцепился в подлокотник дивана, стараясь сесть прямее. Потом встать. Но не получилось: снова ослабел и свалился. Тогда Аккум задержал дыхание, потом глубоко вздохнул и поднялся на ноги. По всей рубашке расплывались кровавые пятна. Это его разозлило, а злость сразу же прибавила сил. – Поспешите. Вымойте руки. – И тут же он вспомнил эту руку, которая разбила ему губы и нос. Аккум рванул по коридору и отпихнул мужчину, уже зашедшего в ванну и вставшего у раковины. – Отойдите. Я должен вымыть лицо.

Он побрызгал лицо водой, намылил руки и стал тереть нос, глаза, губы, шкрябать ногтями, пока его не пронзила боль, но не остановился на этом. Он смотрел на кровь, мешающуюся с мылом, капающую на руки и исчезающую в потоке воды. Он продолжал тереть. Затем схватил полотенце и вытерся с такой силой, что пористая ткань насквозь пропиталась кровью.

– Необходимо втереть спирт! – крикнул он повелительно и начал шарить в шкафчике возле зеркала, но не смог ничего отыскать. – Спирт! – заорал Аккум, потеряв терпение, и мужчина открыл дверцу одно шкафчика, находящегося под раковиной. Бутылку они увидели одновременно. Аккум схватил ее, отвинтил крышечку и плеснул на лицо. Но требовалось намного большая порция. Наклонив голову над раковиной и повернув лицо, он стал лить прямо из бутылки. Горячий, сладкий спирт обжег кожу, раны. Аккум зафыркал. Но это унесло его последние силы, – доктор рухнул на колени.

– Боже мой, да вы чокнутый ничуть не меньше моей психованной собачки.

– Вам не понять моих действий, да и не стоит. Лучше ничего не знать. Вымойте, как я вам сказал, руки и прополощите рот.

Он медленно поднялся на ноги. Мужчина подошел к раковине и стал намыливать руки. Аккум смотрел на него, наливаясь злобой. «Черт, мне необходимо сделать уколы!» Он неверными шагами пересек гостиную и вышел на кухню. Выглянув в окно, Аккум увидел вытянувшуюся струной собаку: ее морда была покрыта пеной и кровью, челюсти бессильно отвисли, глаза уставились в никуда.

Вот и все. Оббивая углы, он ринулся в гостиную и схватил телефонную трубку.

Аккум сосредоточенно, с усилием набрал номер. Следовали длинные гудки. Сплошь длинные гудки, никто не подходил. Что там с ними случилось? Он взглянул на часы. Ну, конечно, все уже ушли. Аккум принялся листать телефонную книгу. Ветеринары. Наконец, найдя то, что ему было нужно, принялся вновь набирать номер.

На сей раз трубку подняли почти сразу.

– Доктор Оуэнз.

– Доктор, это вы?

– Да, а в чем дело? Кто это?

– Судебный эксперт.

– Ой, простите, доктор вышел и я… Ой, подождите, вот он возвращается. Передаю трубку.

– Оуэнз слушает.

– Это Аккум. Тут у меня собака, похоже, больна. Бешенство.

– Вы уверены?

– Нет же, говорю, что похоже на бешенство. На собаке надет такой спецошейник, бьющий током всякий раз, когда она начинает лаять. Черт, все это может быть от жары, истощения или просто плохого настроения. А, может, чумки, Не знаю. Но лучше вам самому все проверить.

49

Слепец застыл на месте: он готовил чай. Снова его собака рычала. Он не слышал ее ворчания уже целых два дня с той самой ночи, когда они в последний раз выходили на прогулку. И ему стало страшно. Ведь кто-нибудь мог забраться в дом… Он прислонился спиной к шкафу.

– Кто здесь?

Собака зарычала громче.

Слепой поднял руки вверх.

– Пожалуйста, не трогайте меня. Я старый человек. Берите все, что вам нужно, но не причиняйте мне зла.

Собака стояла совсем близко, она была готова защищать его, и слепой ждал удара топором или выстрела, но тут до него дошло, что в доме больше никого нет и что пес рычит на него, – и стал молиться.

50

Данлоп вцепился в приборную панель, когда полицейская машина резко свернула с шоссе, промчалась мимо бассейна и понеслась по гравийной дорожке вверх.

Он смотрел, как Слотер схватил микрофон.

– Мардж, это Натан. Я почти на месте. Убедись, что все подразделения направляются сюда. Что там со «скорой»?

– Едет.

– Надеюсь.

Данлоп взглянул вниз, где между деревьями раскинулся парк отдыха. Но тут дорога круто повернула и перед ними неожиданно возникла дивная картина: на вершине холма огромное трехэтажное здание, в сияющих окнах которого отражаются последние лучи заходящего солнца, подъездная дорожка, покрытая гравием, подбегающая к самому портику, колонны, подпирающие навес.

Слотер остановился. Оседало пыльное облако. Данлоп быстро вылез из кабины. Слотер уже продирался сквозь пыль, надевая на ходу шляпу. Они добрались до парадной лестницы, ступени которой были вырезаны из камня.

Двое полицейских повернулись к ним.

– Парнишка на втором этаже.

– Или третьем. Вы хоть уверены в том, что он вообще поднимался наверх.

– Спросите сами вон у них.

Данлоп посмотрел в ту сторону. И тут же отвернулся. В дверном проеме сидел мужчина, рубашка и перед пиджака были залиты кровью, его горло было разодрано и он зажимал рану руками.

– «Скорую» – выпалила стоящая рядом с ним женщина.

– Уже едет. Вы уверены в том, что мальчик сидит наверху?

– Мистер Коди – это мистер Коди – сказал, что мальчик побежал вверх по лестнице. Я только-только подъехала…

– Это ваша машина?

Она кивнула.

– Лучше вам ее переставить. Скоро здесь будет не протолкнуться.

И с этими словами они повернулись к подъездной дорожке, по которой уже двигалась полицейская машина. За ней, завывая сиреной, ехала «скорая».

– Его надо поднять. Вы сможете идти?

Мужчина покивал, с трудом пытаясь встать с пола.

– Дайте-ка я вам помогу. – Слотер повернулся к полицейским. – Наблюдайте за лестницей. – Поддерживая мужчину, он сошел по ступеням вниз. Из «скорой» выскочили два санитара и помчались к ним. Из машины высыпали полицейские.

Женщина, горя желанием помочь, сошла вниз.

– Со второго этажа можно как-нибудь спуститься?

– Сзади дома из окон служебных помещений можно выбраться на проходящую под ними крышу. Но не знаю, можно ли оттуда прыгнуть и не разбиться.

– Деревья вокруг?..

– Никогда не думала… Даже не знаю…

– За дом, – сказал Натан Двум подбежавшим полицейским. – Убедитесь, что никто из дома не вышел. Мы ищем ребенка.

– Ребенка?

– Просто убедитесь, что никто не вылез и не спускается. Будьте внимательны, смотрите, чтобы вам никто на голову не свалился с крыши возле комнат прислуги.

Слотер передал раненого санитарам. Они уставились на кровь, покрывающую его руки и грудь.

– Его искусал маленький мальчик. Все верно? – обратился Натан к женщине.

Санитары тупо смотрели, как она кивает.

– Укусил, – услышал Данлоп тихий, хриплый голос мужчины. И так перенервничавшийся и мечтающий о выпивке, он подумал, что это разорванное горло его окончательно доконает, и он упадет в обморок. И поэтому отвел взгляд в сторону.

Опять сирены: еще две полицейские машины подкатили к портику, подняв густое облако пыли. Слотер уже шел к ним.

Данлоп стоял в центре суеты. Руки его тряслись. Он потел и до смерти хотел выпить. Просто выпить. Временами ему даже хотелось орать. «Но это всего лишь представление, – говорил он себе. – Ты ищешь подходящий сюжет. Точнее искал, потому что сейчас он перед тобой». Он не очень понимал, что именно здесь происходит, но что бы ни было, ситуация с каждой минутой осложнялась, становилось все хуже и хуже, и если на сей раз он снова испоганит этот сюжет, как портил огромное количество других, то винить, как всегда, придется лишь себя. «Да получишь ты свою выпивку. Только держи себя в руках. На сегодня почти все закончено».

«Так ли? А, может быть, наоборот, все только начинается», – подумал Данлоп, наблюдая за тем, как санитары укладывают раненого в машину. Женщина села в свою машину и отъезжала в сторону. Слотер стоял среди полицейских, что-то им объясняя.

Гордон повернулся лицом к дому и, прищурившись, попытался рассмотреть в наступающих сумерках, что делают двое полицейских внутри. Все это было невыносимо. Он не знал, сможет ли вытерпеть такую нагрузку. Его начало трясти еще сильнее. И тогда Данлоп двинулся к женщине, переставившей свой автомобиль и вылезшей из кабины.

– Что это за место?

– Поместье Бэйнарда.

И Данлоп узнал все о Бэйнарде, который был здесь когда-то богатейшим человеком. Году в 90-м прошлого столетия.

– Его стада бродили по всей долине, а этот дом он выстроил, чтобы угодить женщине с юга, на которой женился.

Ее заученный рассказ звучал монотонно и произносила она слова автоматически, как говорила сотни раз. Но Данлоп внимательно слушал, с удовольствием и восхищением наблюдая за тем, как из разрозненных кусочков собирается в одно целое повествование о том, как Бэйнард привез с юга деревья, кусты, мебель, в общем – все, только, чтобы жена чувствовала себя здесь, как дома. Но в один прекрасный день она уехала обратно на юг, где и умерла, а, быть может, он и соврал насчет ее смерти, он не хотел в этом признаться.

– Никто не знает. Мы пытались отыскать записи о ее смерти. Но ничего не нашли. Если она его бросила, значит, у нее были на то свои причины. Он практически не бывал дома, все занимался делами, он был еще и сенатором. Ко всему прочему ходили слухи о каких-то вечеринках, устраивающихся на третьем этаже. Но Бэйнард сказал, что жена умерла, и все с этим согласились, он заперся в доме и уже никуда из него не выходил.

Данлоп узнал, что люди рассказывали о том, как Бэйнард мог сутками бродить по комнатам. И занимался этим до конца своих дней. Причиной смерти объявили сердечный приступ, но все прекрасно понимали, что он просто допился до ручки. И еще об одном говорили – о том, что он убил свою жену. Когда она сообщила, что уезжает, то он – властный и жестокий человек – поддался такому жесточайшему приступу ярости, что она умерла еще до того, как он понял, что ударил ее. Затем схоронил тело и предался печали. Наконец, покончил с собой, и члены семьи решили все скрыть.

– Но все это слухи. Никто ничего не мог доказать, хотя в прошлом пытались найти женщину или ее тело. Но – увы, ничего не удалось отыскать.

– Все это было в 1890-м году. Как же вам удалось обо всем этом узнать?

– Я член Исторического Общества Поттерз Филда.

– И все же я не понимаю.

Тогда женщина объяснила:

– В этом доме никто не живет. У Бэйнарда было двое детей. Они выросли и управляли всем поместьем. Затем дети родились и у них, и когда те стали взрослыми, то препоручили поместье штату, чтобы избежать налогов. Они больше не богачи. Живут в домах, что находятся рядом с бассейном. Мы привели здание в порядок и сохраняем все, как было в те далекие годы. Водопровод, например, так и остался с девяностых годов прошлого столетия. Света нет. Чтобы ходить внутри ночью, нужно брать с собой свечи или фонарь.

«А вот это просто замечательно, – подумал Гордон. – Единственное, чего нам не хватает, так это грома и молнии. Хотя грозы даже не нужно, вполне сойдет вот этот закат». Он наблюдал, как оранжевый диск исчезает за горами. Вскоре земля совершенно погрузится во тьму, и лишь полицейские мигалки, фары, фонари, а, может быть, даже свечи, как предложила эта женщина, будут мелькать вокруг и в доме, – люди станут искать мальчика ночью. Он почувствовал, как начинает сжиматься кожа на голове, когда женщина позади него сказала:

– Чей это ребенок?

– Понятия не имею.

Вымотанный до предела, он направился к тому месту, где Слотер разговаривал с полицейскими.

– Нужны сети, – услышал Данлоп, подойдя ближе.

– Сети?

Гордон увидел, что рядом со Слотером стояли Реттиг и тот самый молоденький полицейский, с которым он патрулировал город этим утром. Казалось, что оно было давным-давно. Это утро.

– Разве я непонятно выразился? Да, именно сети. А что, может, кто-то считает, что парнишку следует оглушить дубинкой? Или, что еще лучше, – пристрелить?

– Я не знаю, где мы сможем достать сети.

– Попробуй навести справки в спортивном магазине, поищи в зоопарке, там, внизу. Реттиг, учти, за это ты отвечаешь. Всем остальным поручаю внимательно осмотреть дом со всех сторон. Все, пошли.

Полицейские тяжело смотрели на Слотера. А потом вдруг резко сорвались с мест и побежали к особняку.

– Подождите, – крикнул им вдогонку Слотер.

Все повернулись к нему.

– Отдайте ключи от ваших машин вот этому человеку. Мне нужно, чтобы фары освещали дом.

Данлоп этого никак не ожидал: все уставились на него. Он инстинктивно вытянул руку. Она моментально наполнилась связками ключей, они еще хранили тепло карманов, в которых находились до этого. Совершенно бездумно он решил 116 было, что ключей должно быть больше, но сообразил, что один автомобиль возьмет Реттиг. Таким образом, в его руках оказалось четыре связки.

Все еще колеблясь, Гордон взглянул на офицеров, но те уже вовсю мчались к поместью. Двое побежали в одну сторону, один – в другую, и тут Слотер спросил у Данлопа над ухом:

– Ты все понял?

– Похоже на то. Я так расположу машины, чтобы фары смотрели в окна по всему периметру дома.

– Включишь моторы. Я не хочу, чтобы батареи сели раньше времени. И используй фонари, находящиеся возле боковых зеркал.

– А машина вон той женщины?..

– Мыслишь в правильном направлении.

Данлоп кивнул и двинулся к полицейским автомобилям. Машину Слотера он уже узнавал мгновенно, а Реттиг на своей на полной скорости пылил по гравийной дорожке. Гордон подошел к одной из машин и, немного поковырявшись в замке, отыскал нужный ключ, и завел мотор. Он прекрасно понимал, что с этим заданием волне мог справиться кто угодно, но тактика Слотера была направлена на то, чтобы отвлечь Данлопа и оставить его в стороне от операции.

И это было мудро. Потому что так Гордону стало намного легче. В этом сомневаться не приходилось. Быстро-быстро задышав, он почувствовал настоящий интерес и ответственность и перестал обращать внимание на жжение в желудке. Он был рад оказаться как бы в гуще событий, хотя и на безопасном расстоянии. Гордон направил машину к дому и остановился в том месте, где, как ему казалось, угол освещения будет наиболее эффективным. Он нагнулся, чтобы включить свет. Выключатель оказался возле прожектора, он щелкнул им, и вся правая часть поместья почти до второго этажа вынырнула из сумерек.

Он выскочил из машины и помчался к автомобилю Слотера, отъехав на такое же расстояние, но уже с левой стороны дома, тоже осветив его. Женщина наблюдала за его действиями и, все поняв, села в очередной раз в машину и, подъехав к входу, направила фары прямо на дверь. Солнце село за горами, и парк погрузился в мрачную серость вечера, но свет фар, отражавшийся теперь от стекол окон, освещал пространство вокруг дома, и люди больше не спотыкались, бегая вокруг.

Данлоп услышал шум мотора подъезжающей машины. Он было подумал, что это полицейский автомобиль, но сирена не завывала, да и мигалок на крыше не было заметно. И когда машина остановилась рядом с ним, и из нее вылезли мужчина с женщиной, Гордон вздрогнул и подумал: «Ох, нет, черт побери, нет».

– Где Слотер?

– Не знаю.

И вот тут Слотер вышел из дома, встал на крытой галерее и в слепящих лучах фар посмотрел на вновь прибывших. Потом резко двинулся к ним.

Они уже побежали.

– Послушайте, вам здесь делать нечего. – Данлоп увидел, что Натан в ярости. – Как это вы узнали?

– У одного из наших соседей оказался приемник, ловящий полицейскую волну. Вы его нашли?

Слотер указал на верхние этажи.

– Это все, что я сам знаю. И прошу вас вернуться домой и ждать от нас известий.

Ответа не последовало. Данлоп подумал, что, стоя в ярких лучах прожекторов, Слотер выглядит на дюжину лет старше; было заметно, как провисают у него щеки, какие темные мешки у него под глазами. «Черт, а ведь Натан не злится. Он трусит».

– Зачем он там прячется? Дайте мне подняться и поговорить с ним, – решительно сказала женщина.

– Нет, лучше этого не делать. – Слотер поводил в пыли носком башмака. – Думаю, лучше вам оставить все на мое усмотрение.

– Вы что, не слышали, что сказала моя жена? Дайте ей поговорить с сыном.

– Я не могу этого позволить.

– Это вы так думаете.

И они побежали к дому. Слотер попытался перегородить дорогу.

– Все эти прожектора, фары, полицейские машины. Черт побери, да вы его до полусмерти испугали! – рявкнул муж.

– Не хотелось вам ничего говорить… Вы ведь не знаете продолжения истории. Ваш сын снова совершил нападение. На сей раз на мужчину. Тот едва не умер.

Женщина застыла на месте, ее рот открылся.

– Боже.

У мужчины перехватило дыхание.

– Жертва лежит в машине «скорой помощи». Идите, взгляните сами и постарайтесь понять, почему я вас не пускаю.

Родители повернулись в сторону, указанную Слотером: два санитара, отступив от машины, уже захлопывали дверцы «скорой».

– Мы сделали все, что могли! – прокричал один из них.

Слотер кивнул, и медики помчались к кабине. Взвыла сирена, взревел мотор, включились фары и мигалка и, сделав полукруг, автомобиль рванул вниз по гравийной дорожке.

Данлоп смотрел ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из вида. Только тогда он повернулся и увидел плачущую женщину.

– Пожалуйста, уезжайте, – сказал Слотер.

– Я бы хотела остаться.

И Натан поднял руки. А потом уронил их по швам.

– Оставайтесь, по крайней мере, в машине. Сейчас вы можете помочь только одним – повернуть автомобиль фарами к дому и зажечь фары. И главное: не вылезайте и не путайтесь под ногами. У нас очень много работы. Я обещаю вам, что будут соблюдены все правила безопасности и что ребенок не пострадает.

Женщина всхлипнула, муж обнял ее за плечи. Они кивнули и отправились к своей машине.

И вот тогда все услышали. Все. И повернулись – мать, отец, Слотер, Данлоп, полицейские возле дома – и посмотрели на верхние этажи.

Где-то в глубине там наверху, непонятно на каком из этажей, что-то или кто-то начало выть. Словно койот, собака, а, может быть, голодный волк, но намного страшнее, скорбнее, хрипло и глухо, а потом голос поднялся и затявкал, затем снова завыл, и стал исчезать, и вновь на более высокой ноте завыл с новой силой.

И еще дважды это повторилось. От воя мурашки ползли по коже, а когда он замирал, где-то в пустых залах переливалось и звучало это. Данлоп ощутил, как по позвоночнику прокатилась холодная волна. И кто-то сдавил его горло костлявыми пальцами. Когда наконец все прекратилось, ночь опустилась мягким, заглушающим приглушенный шум моторов покрывалом на вершину холма.