Текст книги "Вечная тайна лабиринта"

Автор книги: Дэвид Маккалоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Другие одиннадцатикруговые торфяные лабиринты в шартрском стиле, которые встречаются в Англии, во многом похожи на Хижину Юлиана. В Уинге – маленькой деревне в графстве Ратленд, лабиринт xvii века диаметром 50 футов одно время соседствовал с древним курганом или холмом, в путеводителе 1901 года описанном как «плоский сверху и чашеобразный». Курган, по рассказам современников, был 70 футов в диаметре и 4 футов в высоту, и публика наблюдала с него, как с трибуны, за лабиринтными состязаниями. Лабиринт Мизмейз в Бреморе (Солсбери) – это монастырский вариант лабиринта из Алкборо. Он находится в прекрасном месте – в лесу, на высоком холме. Говорят, его построили монахи из местного монастыря Святого Архангела Михаила, основанного в XII веке и распущенного в XVII, – но по другой легенде, лабиринт с помощью посоха выкопал от нечего делать местный пастух.

И здесь не обошлось без историй о кающихся грешниках, которые проходили Мизмейз на коленях, но несметное количество осколков глиняной посуды XIII и XIV веков, до сих пор обнаруживаемых рядом с лабиринтом, свидетельствует скорее о более праздничном его применении. Чаще всего о нем рассказывают историю, которая, вероятно, относится к намного более позднему периоду: что лабиринт можно пробежать за то же количество времени, которое требуется, чтобы домчаться бегом от лабиринта до холма Гэллоуз в трех милях оттуда. Уж очень похоже на один из многочисленных поводов побиться об заклад за кружкой пива незадолго до закрытия питейного заведения. В связи с лабиринтом в Бреморе рассказывают и еще кое-что интересное – но о временах уже куда более поздних. Последние недели перед высадкой американских войск генерал Джордж С. Паттон, пребывавший в опале за то, что в госпитале на Сицилии ударил раненого солдата, провел в Бреморском замке – владениях, на которых и располагался лабиринт. (Таким, каким мы привыкли видеть его сейчас, Мизмейз стал в 1783 году, когда сэр Эдвард Халс, владелец поместья, велел его переделать.) А что, если и генерал преодолел около мили старой фермерской дороги, забрался на холм, прошел лабиринт и постоял на бугорке в его центре? Он был известен своей нетерпеливостью, но, с другой стороны, его завораживали древние места вроде Карфагена. Возможно, он проделал это из желания покаяться. И может, даже не прошел лабиринт, а пробежал его бегом.

Авторство еще одного «мизмейза», на этот раз – на Сент-Кэтринс-Хилл под Винчестером, приписывают (по крайней мере, согласно одной легенде) семнадцатилетнему ученику, работящему юноше с трагичной судьбой. «Мизмейз» – общее название для торфяных лабиринтов в Южной Англии и, если верить этой давней истории, студент Винчестерского колледжа – старейшей государственной школы в Британии – совершил некий проступок, за который был наказан и оставлен в школе на праздник Троицы (седьмая неделя после Пасхи, популярное время для совершения обряда крещения). Таким образом, когда все его соученики были распущены по домам на весенние каникулы, юноша вынужден был остаться в здании колледжа. И вот – то ли для того чтобы чем-то занять время, то ли для демонстрации покаяния – он перешел через реку Итчин за зданием школы, забрался на холм, который был виден из города, и там вырезал единственный в Англии квадратный торфяной лабиринт. Поблизости, в персиковой роще, находилась ныне разрушенная часовня xi века, построенная в честь Екатерины Александрийской, покровительницы прях и колесных мастеров. Ну а затем – очевидно, когда свободного времени уже не осталось – студент сочинил школьную песню Dulce Domum («Милый дом»), после чего, согласно некоторым, но не всем вариантам легенды, утопился в Итчине.

Здесь много знакомых элементов: в первую очередь, конечно, покаяние и церковь по соседству. Еще – то, что церковь построена в пределах рва, окружающего крепость железного века – точно так же как и римский лагерь рядом с Хижиной Юлиана. Кроме того, традиционные состязания в беге. Путеводитель, опубликованный в 1794 году, описывает «Мизмейз» как «очень сложную и запутанную тропу, очень плотно покрывающую большую площадь земли». Этот лабиринт к тому же, по словам путеводителя, был «обычной игровой площадкой при школе». В частности, дети играли здесь в раскручивание лабиринта»: мальчики стартовали из центра и по разматывающейся тропе бежали к выходу. Об участии в игре девочек ничего не говорится, но дерн предположительно срезался весной, в неделю, оканчивающуюся «белым воскресеньем» – так этот день назвали в честь девственно белых крестильных одежд.

Одна из первых (сделанная в 1920-х гг.) зарисовка лабиринта на Сент-Кэтринс-Хилл в Винчестере, автор – У. X. Мэтьюз

История об ученике – хороший пример того, как лабиринт способен перетянуть на себя другие местные легенды. В старинном изложении истории Винчестерского колледжа преподобным Х.К. Адамсом, викарием Драй Сэндфорда, мы узнаем, что безымянный юноша и в самом деле был в наказание оставлен в школе и там, по версии, в подлинности которой викарий сильно сомневается, был прикован не то к дереву, не то к столбу, где и написал слова к Dulce Domum, а потом совсем зачах и умер от сердечного приступа в последний день каникул. Викарий предпочитает версию, согласно которой юношу просто видели сидящим под деревом на берегу Итчина – он писал там свое стихотворение. Так или иначе, в основу песни лег популярный мотив, довольно веселый, который сочинил Джон Рединг, не имевший ни малейшего отношения к Винчестеру, но пребывавший «на пике своей славы в годы правления Вильгельма ш» (1689–1703). Поскольку ни легенда об утопшем юноше, ни холм Святой Екатерины в истории колледжа не упоминаются, вероятнее всего, эти романтические подробности появились уже в xix веке. Молодые мертвые поэты, как и суицидальные барышни, были в те времена распространенным увлечением.

Впрочем, и без привлекательной темы смерти легко увидеть, откуда могла появиться связь «Мизмейза» с неким юношей. Хотя до нас дошла уже более поздняя версия, вырезанная в 1833 году, когда лабиринт стал не только крупнее, но, возможно, еще и более квадратным, чем был изначально (сейчас его размеры – примерно 86 на 90 футов), его тропа движется по искривленным, нечетким линиям. Очень может быть, что они напомнили кому-то неопрятный набросок из школьной тетради.

Еще одна отличительная черта тропы «Мизмейза» – то, что она сама является рвом, в то время как в большинстве остальных торфяных лабиринтов тропу представляет собой та область, с которой дерн не был срезан. На Сент-Кэтринс-Хилл, для того чтобы пройти лабиринт, нужно двигаться по вырезанной траншее, по обеим сторонам от которой – высокий, несрезанный дерн. Когда У.Х. Мэтьюз в 1922 году опубликовал свое новаторское исследование лабиринтов, он предположил, что лабиринт получился таким по ошибке, и винить в этом следует губернатора Винчестера, под чьим руководством в 1833-м проходил процесс восстановления вырезанной тропы. Но обнаруженный позже план 1710 года показывает, что тропа здесь и задумывалась в виде вырезанной траншеи. Этим она напоминает маленький лабиринт на стене собора в Лукке, на котором прихожане могут пальцами следить за дорогой Тесея по вырезанной в камне бороздке.

Тропа еще одного торфяного лабиринта тоже опущена, а с прошлого века – еще и выложена кирпичом и тянется почти целую милю – выходит, что это самый большой лабиринт в Англии. Он называется Городским лабиринтом и находится на общинной земле деревни Саффрон-Уолден, к северо-востоку от Лондона, в Эссексе. Узор лабиринта напоминает изображенный на полу в Реймсском соборе, а также Дорогу Робин Гуда в Ноттингемшире – оба этих лабиринта до наших дней не сохранились.

Торфяной лабиринт в Саффрон-Уолдене (Англия)

Как и оба этих рисунка, Городской лабиринт представляет собой круг с подковообразными «наростами» (которые называют по-разному – бастионами, башнями, ушками или гармошками) на северо-восточной, юго-восточной, юго-западной и северо-западной сторонах. По сравнению с другими торфяными лабиринтами он просто огромен. В нем семнадцать кругов, на шесть больше, чем в Шартре и Реймсе, расстояние от края до края – около до футов, а от угла до угла – 138. Бастионы нависают над высокими обрывистыми насыпями, а на небольшом холме в центре (в посленаполеоновском XIX веке названном «Ватерлоо») когда-то рос гигантский ясень. Впервые этот лабиринт упоминается в 1699 году, когда в деревенских документах отмечается, что Гильдия Святой Троицы уплатила пятнадцать шиллингов за то, чтобы его вырезали заново – а значит, он, вероятно, был достаточно старым, чтобы зарасти. Легенда гласит – и аэрофотосъемка подтверждает, что, возможно, так оно и было, – что еще более старый лабиринт находился в свое время ближе к центру общинной земли.

Гильдия Святой Троицы представляла собой организацию ремесленников с религиозными устремлениями, основанную в xv веке, – возможно, ее члены и использовали лабиринт в религиозных целях, но сохранившаяся информация свидетельствует лишь о мирском использовании. Цитата из сборника рукописей конца XVIII века звучит так:

«Лабиринт в Саффрон-Уолдене – место встреч молодежи этой местности. У них есть набор правил для прохождения лабиринта, и часто здесь выигрываются или проигрываются галлоны пива.

Одно время лабиринт использовали местные парочки: девушка стояла в центре, который назывался «Дом», а юноша пытался добраться до нее как можно быстрее и не споткнуться». О том, разыгрывались ли в этом состязании еще и галлоны пива, ничего не сообщается.

Набросок 1920-х годов, изображающий узор торфяного лабиринта «Город Троя» в Сомертоне, (Англия)

Несмотря на то что план лабиринта явно имел христианские корни, нет никаких твердых свидетельств того, что к его созданию имеют отношение монахи или какая-нибудь другая религиозная группа. На самом деле, в отличие от Дороги Робин Гуда, на которую по всем другим статьям этот лабиринт очень похож, здесь в дерне не было вырезано изображений креста. На Дороге, расположенной рядом с чудотворным источником, каждый бастион сопровождал вырезанный в дерне крест, направленный к центру. Как гласит легенда, лабиринт был вырыт не то сапожниками, не то отставными солдатами – как отмечал Найджел Пенник, две эти категории не исключают друг друга. Сапожникам приписывают авторство нескольких ныне утерянных лабиринтов, среди которых самый богатый на документацию – лабиринт Дорога Сапожника, построенный в Шрусбери на земле, принадлежавшей Патриотической компании сапожников. Вероятнее всего, он относился к 1598 году. И очень может быть, что построен он был как увеселительный аттракцион для заманивания клиентуры – ведь рядом располагалась «беседка», где торговали обувью и члены гильдии «веселились». Рисунков Дороги не сохранилось, но возможно, она имела восьмиугольную форму, поскольку огороженное под нее место было восьмигранным. Найджел Пенник приводит цитату из некоего источника, где говорится, что в центре Дороги – изображение «гигантской головы» (Минотавра?), и бегуны (ведь это были состязания в беге), достигнув центра, старались прыгнуть обеими ногами на глаза гиганта. Ученый также добавляет, что почти точно такой же лабиринт был, похоже, построен и сапожниками Померании в Германии или Польше – в зависимости от даты вашей карты. Дорога Сапожника была уничтожена в 1796 году – для того чтобы на освободившемся месте можно было построить ветряную мельницу.

Два совпадения – если это действительно всего лишь совпадения – уже заслуживают внимания. Первое: витражное окно Шартрского собора, подаренное гильдией сапожников и изображающее историю Доброго Самаритянина, расположено рядом с лабиринтом, на его южной стороне. Второе: День сапожника – вторник после Троицына дня, того самого дня, когда винчестерский ученик предположительно строил свой лабиринт.

Пастухи – еще одна группа, которую исторически связывают с торфяными лабиринтами. В одной валлийской книге, опубликованной в 1740 году, сказано, что здешние пастухи вырезают замысловатые узоры в дерне, которые называют caerdroias, и это переводят по-разному – то Город Троя, то Город Поворотов. В 1858 году какой-то англичанин написал, что люди по-прежнему этим занимаются. А в одной восточногерманской легенде (ведь в Германии было несколько собственных торфяных лабиринтов) говорится, что пастухи роют лабиринты посохом. (А вот, говорят, в Шотландии заскучавшие пастухи использовали посохи в качестве клюшки и так изобрели игру в гольф.) О пастухах еще со времен древних греков у людей сложился очень романтический стереотип, и некоторые полагали, что постройка лабиринтов и бег по ним – для пастухов совершенно естественное занятие. У. X. Мэтьюз приводит строки из написанного в xvii веке стихотворения Томаса Рэндольфа, в котором бранит усталого – а возможно, просто ленивого пастуха, уснувшего под кустом вместо того, чтобы заниматься чем следует. Ведь не спать ему следует, а «свирель настроив, песни распевать / Или проворно через лабиринт бежать».

Дорога Робин Гуда сначала называлась Пастушьим лабиринтом по более прозаичной причине: пастух, который присматривал за отарой, заодно заботился и о лабиринте. Что же до смены названия, то она произошла в XVIII веке, когда «реликвии» Робин Гуда – такие, как его стул, – были выставлены в лабиринте в качестве приманки для туристов.

С приходом христианского Средневековья классический критский лабиринт вышел из моды, но оба уцелевших до наших дней британских торфяных лабиринта – критские, и названы в честь Трои. Но двух более непохожих друг на друга лабиринтов просто не найти!

Лабиринт под названием «Троя» в оксфордском Сомертоне – огромное сооружение. Его размеры – приблизительно 60 футов на 51, в нем целых пятнадцать кругов, и находится он в частных владениях. Он всегда был закрыт для посторонних глаз – посетителям без особого разрешения увидеть лабиринт нельзя, и единственный намек на то, что же там спрятано за деревьями – маленькая табличка на фермерской постройке через дорогу с надписью «ТРОЯ». Троей зовется ферма, которая, как и лабиринт «Троя», была построена предположительно в XVI веке. Лабиринт, вероятно, был лишь частью намного более крупной садовой группы, состоящей из нескольких разных ботанических композиций, или растительных групп, а также симметрично посаженных фруктовых деревьев. Троя определенно создавалась для чего-то более масштабного, чем тесное ухоженное пространство, которое она теперь занимает. Кроме того что в этом лабиринте необычное число кругов и что он никогда не был открыт для посетителей, Троя еще и правосторонний лабиринт. То есть в начале пути здесь нужно поворачивать не налево, как в большинстве лабиринтов, а направо.

Лабиринт «Город Троя» рядом с деревней Дэлби на холмах Северного Йоркшира – маленький и круглый (около 26 футов в диаметре), прямо игрушечный. Он разбит на обочине дороги, левосторонен и состоит из семи кругов. Далеко на юге, когда позволяют погодные условия, отсюда можно разглядеть шпиль собора в Йорке. Если лабиринт в Сомертоне – образец стабильности и традиционности, то Город Троя в Дэлби – нечто почти современное и гротескное. Он был вырыт году в 1900-м на смену лабиринту 1860-х, разрушенному, как полагают, повозками, которые, спасаясь от луж, заезжали на обочину. Говорят, второй вариант скопировали с того же рисунка на двери сарая (нынче утерянной), который вдохновил местных умельцев на создание первого. Впрочем, есть и другая версия, согласно которой дверь потеряли еще раньше, и замену вырезали по газетной иллюстрации.

Но кто бы ни вырыл этот лабиринт, он был бегуном. Тропа вырезана так, что повороты укреплены внутри – так удобнее заворачивать на большой скорости. Это не могло быть местной легендой, но, поскольку в по крайней мере одной книге говорится, что пробежать лабиринт девять раз подряд – значит навлечь на себя беду, уже одного этого факта, пожалуй, хватило бы, чтобы создать ее. Когда-то в середине Городского лабиринта Саффрона-Уолдена рос ясень, но это традиция скорее немецких лабиринтов. В британских же середина обычно пустует, за исключением одного, на краю деревенского луга в Хилтоне, графство Кембриджшир. Этот лабиринт – кстати, один из немногих в Англии не имеющий собственного имени – был в свое время вариацией одиннадцатикругового шартрского дизайна. До начала XII века он определенно оставался таким, но потом в какой-то момент несколько центральных кругов были срезаны. Возможно, ближе к центру повороты становились слишком круты, и их было очень сложно вырезать – и вот теперь кругов здесь осталось только девять. В центре здесь установлена квадратная колонна, на верхушке которой лежит каменный шар, – вся конструкция составляет около 12 футов в высоту и была воздвигнута в память о некоем Уильяме Спэрроу. На северной стороне колонны когда-то были солнечные часы (теперь их там нет), а на противоположной написано на английском о том, что Спэрроу умер в 1729 году в возрасте 88 лет. И еще есть приписка на битой дождями и ветрами латыни – об истинной причине создания этого памятника: в 1660 году, в возрасте 19 лет, он срезал круги (gyros)[32]32
  Ошибка или шутка автора: слово gyros (γύρος) – греческое, а не латинское.


[Закрыть] лабиринта. Но вот о чем тут ничего не написано, так это о политическом контексте.

Любой житель деревни Хилтон и без того знал, чем знаменит 1660 год – год восстановления монархии и краха пуританского Содружества Оливера Кромвеля. Среди действий, запрещаемых пуританами (наряду с танцами вокруг майского столба, посещением театра и исповеди католическому священнику), было также прохождение и пробегание лабиринта, а также совершение молитв в его границах. Все это считалось либо чересчур легкомысленным, либо излишне идолопоклонническим (читай – подозрительно католическим). Одним словом, как ни посмотри, дьявольские проделки.

Возможно, юный Уильям Спэрроу и не был автором торфяного лабиринта на хилтонском лугу – он мог просто восстановить заброшенный и заросший травой узор. Может быть, таким образом он приветствовал возвращение династии Стюартов и Карла и, а может, просто отпраздновал тот факт, что наконец-то снова можно будет веселиться.

Солнечным весенним днем у хилтонского лабиринта разыгрывается сценка из современной жизни английских торфяных лабиринтов. Две молодые мамы (одна везет пустую коляску) идут по деревенскому лугу и останавливаются на середине – взглянуть на четверых (или их было пятеро?) детей, которые убежали вперед и теперь бегут по только-только выстриженной тропе лабиринта. Воздух пахнет свежескошенной травой. Мамы усаживаются на край лабиринта, от многовековой стрижки-перестрижки дерна ставший словно каменный, и беседуют. Дети придумывают себе игру– бегают, гоняются друг за другом и сваливаются все в кучу.

Но они на тропе не одни. Матери, кажется, хорошо знают двух мужчин, молодого и пожилого, которые выходят из лабиринта с электрической газонокосилкой, садовыми ножницами и тачкой. Мужчины выглядят невесело, старший говорит нарочно громким голосом, ни к кому конкретно не обращаясь, жалуется на того, кто «выдумал все эти лабиринты». Он так чудно произносит слово maze, что иностранец его, наверное, и не признал бы.

А иностранцы тут и в самом деле есть – целый микроавтобус, преимущественно американцы. Они торжественно и немного робко идут по тропе в сторону изношенной колонны с древним каменным шаром («реконструкция» – сообщает путеводитель) на верхушке. Они обходят смеющихся детей и ворчащих рабочих. Первый, кто добирается до центра, останавливается, немного склоняет голову – будто бы в молитве – и достает фотоаппарат, чтобы запечатлеть наводненный людьми лабиринт и буйную зелень за ним.

Впрочем, земляные лабиринты не ограничиваются зелеными английскими лугами. В далекой Индии есть несколько наружных лабиринтов в критском стиле, которые намного древнее любого сохранившегося до наших дней британского образца. Те, кто любит считать, что любой культурный объект на самом деле завезен откуда-то извне, предпочитают утверждать, что лабиринты в Индии – результат вторжения Александра Великого в 327 году до н. э. Забавно представить себе Александра распространяющим средиземноморские артефакты по далеким краям, точь-в-точь как британские миссионеры xix века разбрасывали семена полевых цветов «из дома» по экзотическим землям, которые надеялись присвоить. Забавно, но маловероятно. В любом случае, Александр находился на севере страны, а большинство лабиринтов сосредоточены на юге, в Тамил-Наду. Удивительным образом тамильские лабиринты больше всего напоминают каменные лабиринты Скандинавии. Возле маленькой деревни в штате Тамил-Наду расположен образец, который по описаниям представляет собой критский лабиринт типа «Троя», примерно 18 футов в диаметре, а рядом с ним находится то, что считают древним стоящим камнем. Один ученый предположил, что этот лабиринт был создан в 1000 году до н. э., но вообще-то о настоящем возрасте тут можно только догадываться. В этом же индийском штате находится и еще одна «Троя» – несколько меньшего размера, но с тем же семикруговым дизайном (и с дополнительной спиралью в центре). Лабиринт диаметром примерно 50 футов расположен на юге, рядом со штатом Орисса и, по предположениям, появился там в VIII веке благодаря йогам.

Впрочем, победителем по количеству сохранившихся до наших дней лабиринтов все равно оказывается Скандинавия. Даже по самым щедрым подсчетам, на британских островах осталось менее десяти торфяных лабиринтов, созданных до xix века. Зато вдоль всего Балтийского моря, по незаселенным берегам и островам Швеции, Финляндии, России и Дании рассыпано больше пяти сотен каменных лабиринтов – такого их скопления нет больше нигде в мире. В основном их ширина колеблется от 20 до 60 футов, и все они сделаны почти одинаково – семи– или одиннадцатикруговой узор вроде того, что чеканили на древних монетах в Кноссе.

Джон Крафт, шведский исследователь, посвятивший не одно десятилетие изучению и каталогизации скандинавских лабиринтов, полагает, что в Швеции их насчитывается более трехсот, в районах Финляндии, населенных носителями шведского языка, – сто пятьдесят, и по меньшей мере шестьдесят – в России, в основном рядом с Белым морем. Вероятнее всего, около двадцати процентов шведских лабиринтов были созданы не позднее конца XIX века. Тогда «Скандинавское возрождение» (во многом так же, как и «Кельтское возрождение» в Ирландии) вдохновило школьных учителей на то, чтобы выводить учеников на побережье и в поля и там строить лабиринты – так же как их далекие предки.

Сделать скандинавский лабиринт нетрудно. Классическая критская схема складывается легко, остается только найти камни, притащить их на место и разложить в нужном порядке прямо на поверхности земли. Копать ничего не нужно. Камни, которые выкладываются без учета размера, варьируются здесь от простых булыжников до небольших валунов. Что же до того, каким образом располагаются каменные лабиринты, то тут, похоже, нет никаких правил. В отличие от лабиринтов во французских соборах, где вход в большинство лабиринтов обращен к западу, у каменных образцов, похоже, нет никакой особенной связи с показаниями компаса. И в этом они схожи с торфяными. Единственное, что здесь относительно стабильно, это то, что практически все они развернуты «внутрь» суши, а вход смотрит на море.

Но вот определить точные даты создания каменных лабиринтов проблематично. Обычные радиоуглеродные тесты на камнях не работают, а многочисленные попытки узнать возраст лабиринта с помощью анализа растущих на камнях лишайников дают противоречивые и нестабильные результаты. Равно как и попытки определить возраст лабиринтов исходя из возраста стоящих рядом зданий. Некоторые отдаленные от моря лабиринты (хотя такие и нечасто встречаются) стоят рядом с разрушенной часовней XIV или xv века. Означает ли это, что церкви строили рядом с лабиринтами, чтобы «христианизировать» языческие места? Или, может быть, лабиринты выкладывали те же рабочие, что строили церкви? А как быть с лабиринтами, которые стоят рядом с курганами бронзового века или даже более древними? Что было сначала? Курица или яйцо? В результате некоторые лабиринты считают созданными в VI веке до н. э. (что маловероятно), некоторые – в средневековый период, а большинство относят к XVI–XVIII векам. И все они выглядят почти одинаково. Археологи всерьез анализировали несколько впечатляющих лабиринтных сооружений на территории бывшего Советского Союза вдоль побережья Белого моря, но потом выяснилось, что их построили от скуки солдаты (или, в некоторых случаях, заключенные) в 50-х годах XX века.

В двух пергаментных манускриптах из Исландии (где Крафт насчитал четыре каменных лабиринта), датированных XIV и XV веками, изображены видоизмененные критские лабиринты, которые подписаны словом volundarhus, или Дом Волунда, – так же, как и в средневековой Франции, церковные лабиринты иногда назывались la maison de Dedale – Дом Дедала. Волунда вполне можно было именовать скандинавским Дедалом: он был талантливым чудо-умельцем. В легенде говорится, что он бежал от злого короля, сделавшего его калекой, лишь бы не отпускать от себя. Волунд смастерил себе крылья и улетел – совсем как Дедал, улетевший с Крита. В Британии, где Волунд тоже считался легендарным персонажем и упоминался в нескольких англосаксонских и ранних английских произведениях, включая «Беовульфа», его называют кузнец Вилунд.

В центре семикругового лабиринта исландской рукописи xv века изображена довольно упитанная фигура льва, а по краям разъясняется значение названия «Дом Волунда». В краткой подписи на исландском, похоже, имя Тесея перепутали с именем его отца – Эгея. Здесь рассказана история Эгия, «очень умелого, плотного и быстрого» принца Сирии, который отправляется в соседнее королевство просить руки прекрасной королевской дочери. Но чтобы жениться на ней, он должен пройти испытание. Ему предстоит в одиночку поймать ужасного получеловека-полузверя Гомокентавра, которого «никогда еще ни один смертный не мог одолеть». Принцесса, которой Эгий, похоже, приглянулся, рассказывает ему, как победить похожего на Минотавра монстра. Для начала он должен убить всех животных в лесу, которыми питается зверь. Затем он должен взять мясо кабана, намазать его медом и положить его в середину поворотов и извилин затейливой ловушки, volundarhus – и принцесса рисует для Эгия этот сложный узор. Принц строит volundarhus из кирпичей и камней и выполняет все ее инструкции. Голодный Гомокентавр, почуяв сладостную приманку, следует за Эгием в лабиринт-ловушку. (В истории об этом не говорится, но, вероятно, Эгий то ли нес кабано-медовое угощение в руках, то ли натер им тело.) Забравшись на верхушку стены в середине ловушки, принц спрыгивает с нее и хватает «тварь изо всех своих сил», после чего перемахивает через стену и убегает. А чудище, которое, по всей видимости, оказалось не в силах найти выход из ловушки, «выло ужасно и семь дней спустя было найдено мертвым на том же месте». И принц получает свою принцессу – ну, или наоборот.

О лабиринте как ловушке для животных говорили и раньше – когда Роберт Грейвс предположил, что прототипом критского лабиринта, возможно, стала греческая ловушка для птиц. И вот ловушка похожей конструкции появляется в далекой Исландии и связана уже с именем северного мастера-изобретателя.

Тот факт, что шартрский (или христианский) лабиринт почти неизвестен в Скандинавии, еще не означает, что здешние лабиринты были языческими. Во второй исландской рукописи, на этот раз – XIV века, изображен Дом Волунда в критском стиле, а сопроводительные подписи рассказывают, что особая исландская мера длины составляла одну шестнадцатую роста Христа. Непосредственная связь между лабиринтом и этой информацией очевидна не сразу, но автор рукописи определенно думал о дизайне одновременно в религиозном и геометрическом смыслах.

Лабиринт на стене Старой церкви в Сипоо (Финляндия)

Еще важнее то, что изображения критских лабиринтов обнаруживаются на стенах церквей XIV–XV веков в Швеции и Финляндии. Часто они бывают расположены где попало и нарисованы довольно неумело – почти как граффити, вроде тех, которыми украшали стены в Помпеях. Но на самом деле все это были настоящие церковные фрески, задача которых состояла в том, чтобы передавать христианское послание. То, что их изображали в таких странных местах и на стенах таких аскетичных храмов, которые никак не назовешь богато украшенными, дает право предположить, что лабиринты здесь играли роль больше чем просто декоративную.

Обычно такие маленькие семикруговые узоры встречаются во фресках в качестве геометрических фигур – безо всякого украшения и без сопровождения людьми или мифологическими животными. Исключение составляет Старая церковь в Сипоо – недалеко от Хельсинки. Ее одиннадцатикруговой лабиринт – чуть больше 3 футов в ширину и, вероятно, был нарисован в xv веке, хотя нигде и никогда не упоминался вплоть до 1935 года. Лабиринт расположен высоко на стене и в тени, а в его центре стоит загадочная, почти что призрачная фигура – женщина в длинной юбке, повернувшаяся лицом к тропе. Руки ее подняты вверх – не то в приветственном жесте, не то в молитве. Джон Крафт называет этот рисунок графическим пояснением слова jungfrudans – «девичьего танца», одного из наиболее распространенных названий каменных лабиринтов в Швеции и Финляндии.

Собирая фольклор на тему каменных лабиринтов, Крафт снова и снова слышал вариации одной и той же истории. Девушка стоит посреди камней, а молодые (и, возможно, не только молодые) мужчины спешат к ней по петляющей тропе – точно так же, как Гомокентавр стремился к своей кабано-медовой приманке – и «завоевывают» ее. В одних лабиринтах в качестве награды мужчинам достается танец, в других – жена. В одних победителем становится тот, кто добежит до цели первым, в других – тот, кто не совершит ни одной ошибки: не оступится и не сойдет с тропы. Но награда – всегда девушка, как и в историях о состязаниях в английском Саффрон-Уолдене.

Некоторые каменные лабиринты связаны с конкретными историями. В деревне Копманхолмен, в Северной Шотландии, о месте под названием Jungfruringen (Кольцо Девушки) рассказывают такую сказку: тролль похитил молодую девушку и держал ее у себя в горе (центр лабиринта), а чтобы ее освободить, деревенские мужчины должны были объехать гору семь раз (пройти семь кругов) – точно так же, как семь раз обходили Иерихон воины Иисуса, – и, дождавшись, пока тролль уснет, схватить и освободить девушку. Крафт рассказывает, как в 30-е годы в Фастерготленде – снова в Швеции – зимой строили лабиринт из снега и льда и разыгрывали в нем легенду о невесте Гримборга. Молодая девушка, изображающая прекрасную дочь короля, стояла в центре «крепости», и за ней присматривала охрана на коньках. Молодой человек, Гримборг, едет на коньках по залитой льдом тропе и побеждает (силой или хитростью) охранников, после чего освобождает девушку, и та становится его невестой. То есть станет чуть позже – согласно легенде, лишь после того, как он убьет как минимум сорок восемь тысяч человек королевской армии. Пока все это происходит, участники и толпа зевак (похоже, речь идет о каком-то очень крупном ежегодном фестивале) поют «Песню Гримборга», хорошо знакомую всем собравшимся народную песню. Персонаж этой песни, если воспользоваться цитатой Крафта, пробирается к крепости «сквозь ограды железа и стали».