Текст книги "Обретённая память (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Ллевеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава пятнадцатая

Чёрный «Форд Транзит» мчался по Тигровой бухте в тусклом голубом свете убывающей луны. Джек и Майкл сидели на заднем сиденье, зажатые между Татьяной и её людьми, а спереди и сзади их автомобиль сопровождал эскорт мотоциклистов, петляющий по кривым узким дорожкам между складами.

– Ты что-то знаешь, – со слабой улыбкой произнёс Майкл. – Я начинаю думать, что чудовища не так уж страшны.

Джек улыбнулся в ответ.

– Ты прав, – сказал он.

– Молчать, – сказала Татьяна. – Поговорите позже. Когда мы прикажем.

Фургон резко остановился, под колёсами захрустел гравий, и задние дверцы машины распахнулись.

– Выходите, – сказала Татьяна, постучав своим автоматом по плечу Джека.

Джека и Майкла вытолкнули из фургона на пустырь между двумя большими складами.

Когда их подвели ко входу в одно из обшарпанных серых зданий, Майкл посмотрел куда-то выше огромных дверей и судорожно выдохнул. Джек проследил за его взглядом и увидел табличку:

САХАР ГАМИЛЬТОНА

– Что это? – спросил Джек.

– Это название, – ответил Майкл. – Я уже слышал его раньше.

Двери склада распахнулись с металлическим лязгом, на землю перед ними упала полоска жёлтого света, и Татьяна с солдатами повели Джека и Майкла внутрь.

Джек много раз видел склад, но не был готов к тому, что находилось внутри. Когда-то, возможно, это помещение использовалось сахарной компанией, но теперь оно давно уже служило другим целям. Конечно, там были ящики и контейнеры, но остальное пространство оказалось занято столами, телефонами и – в одном дальнем углу – огромным компьютером «Стрела» [59]59
  Советская ЭВМ первого поколения, производилась с 1953 по 1956 годы. Всего было произведено 7 экземпляров.


[Закрыть] с потрескивающими катушками ленты и мигающими огнями.

– Кажется, этот год должен быть неудачным для торговли сахаром, – сказал Джек. – Похоже, что им пора расширяться.

– Молчать, – приказала Татьяна. – Сюда.

Они пересекли центральную часть того, что, как теперь Джек понял, было своего рода подстанцией КВИ, и были препровождены по лестнице в подземное переплетение коридоров. Разумеется, Джек слышал о КВИ. Это было его бизнесом – знать обо всех интересных явлениях и событиях, но даже при этом было сложно добывать факты. Он слышал, что эта организация была по существу произведённым в 1920-е годы советским преобразованием отдела, созданного при царе вскоре после взрыва при Тунгуске в 1908 году, но этим по большей части всё и ограничивалось. Что КВИ хотел от него?

Или от Майкла, если уж на то пошло?

Наконец они подошли к двум дверям. Один из людей Татьяны открыл первую из них и, ткнув Джека прикладом в поясницу, втолкнул его внутрь и захлопнул дверь. Вторая дверь была открыта, и, схватив Майкла за плечи, Татьяна провела его в комнату.

– Жди здесь, – ухмыльнулась она. – У нас есть друг, который хочет тебя увидеть.

В соседней комнате Джек вскочил на ноги и отряхнулся. Он уже бывал в подобных помещениях раньше, но почему они всегда были такими грязными? Почему они неизменно располагались под землёй? Почему там всегда пахло сыростью?

В центре комнаты стоял стол, с каждой стороны от которого было по одному стулу. Значит, комната для допросов, догадался Джек. Не считая мебели и голой лампочки, свисавшей с потолка, в комнате больше ничего не было, она была невыразительна и лишена всякого иного предназначения.

Джек пересёк комнату и прижался ухом к стене, связанной с соседней комнатой. Он надеялся что-то услышать, хоть что-нибудь, даже если бы это был просто плач Майкла. Майкл пришёл к нему за помощью, пришёл ниоткуда, и теперь они оказались здесь, глубоко под землёй, и никто, кроме КВИ, не знал, где они.

Конечно, он не боялся смерти, но это его ничуть не утешало. Джек обнаружил, что на свете есть вещи куда хуже смерти, и куда более ужасные вещи, которые можно было сделать с Джеком вместо того, чтобы убить его. Его всегда мучило то, что враги могли использовать его в своих целях, и иногда он ловил себя на праздных мыслях о том, как ужасно должно быть обнаружить себя на дне океана с залитыми в цемент ногами или в глыбе льда в пустошах Арктики. Разумеется, он бы умирал, снова и снова, но его наказание было бы сродни тому, которое получил Прометей, прикованный к скале и навеки обречённый на то, чтобы его потрошил орёл – чтобы каждое утро просыпаться и опять страдать. Он видел смерть вблизи и сомневался, что за ней было что-то ещё; любое наказание для Джека могло оказаться бесконечным. Конечно, он никогда никому об этом не говорил, но Джек боялся.

* * *

Комната Майкла была такой же пустой, и первые несколько мгновений в ней он провёл сидя на полу, обхватив голову руками. Он уже не чувствовал отчаяния; большую часть всего этого он израсходовал за последние несколько дней. Всё, что у него осталось – боль и грусть. Закрыв глаза, он видел только танцзал и его залитый кровью пол, на котором лежали изрешечённые пулями тела. Он не сталкивался со смертью так близко с тех пор, как умер его отец. Его воспоминания о взрыве в порту были туманными; он почти ничего не видел, кроме вспышки света; но на этот раз, в танцзале, была кровь. Очень много крови.

Дверь его камеры открылась, и вошла Татьяна с двумя охранниками.

– Встать, – сказала она, и её хриплый голос эхом разнёсся по комнате. – Я сказала встать и сесть за стол.

Майкл встал и подчинился приказу, боялась посмотреть на Татьяну. В ней была ужасающая комбинация красоты и злобы с налётом сардонического интереса; она была и обольстительной, и смертельно опасной.

– У нас есть друг, – сказала Татьяна, – который хотел бы поговорить с тобой.

Майкл выглянул через открытую дверь в коридор и увидел высокую, угловатую фигуру, выходящую из тени.

Это был Валентин.

* * *

– Что с тобой делать, а? – сказал один из русских, кружа вокруг Джека, словно стервятник, и его винтовка постоянно была направлена на голову пленника.

– Они говорят, что ты можешь жить вечно. Это правда, америкашка? Это правда, что ты не можешь умереть?

Джек ничего не ответил.

– Я бы хотел это проверить, – сказал русский. – Я могу выстрелить тебе в голову прямо сейчас и проверить. Конечно, Татьяна никогда мне этого не позволит. Ты нам нужен.

– Зачем? – спросил Джек.

– Они говорят, что ты особенный, – ответил русский. – Они говорят, что ты не такой, как все. Они говорят, что ты бывал во многих, многих местах и живёшь очень долго. Есть вещи, которые ты должен знать и которые могут быть очень полезны для нашей страны. Нет?

– Я не знаю, о чём вы говорите.

Русский засмеялся.

– О, но мы даже ещё не спросили, что ты знаешь. Ты что, говоришь, что не знаешь ничего? Ни о чём? Я в этом сильно сомневаюсь. Но кто знает? Может быть, мы зря тратим время здесь. Может быть, всё, что они о тебе говорят, – ложь? Может быть, я должен выстрелить в твою милую маленькую головку.

– Вы со мной заигрываете? – поинтересовался Джек. – Потому что, когда я об этом думаю, мне кажется, что я никогда раньше не спал с русскими. Можете назвать это досадным упущением…

Русский ударил его по голове прикладом своей винтовки.

– Молчать! – заорал он, схватил Джека за волосы и впечатал его лицо в столешницу. Сквозь пелену боли Джек задумался, почему его состояние не освободило его от физического дискомфорта наряду со смертностью. Он вытер нос тыльной стороной ладони и увидел на руке кровь.

Дверь камеры открылась, и вошла Татьяна.

– А, – с улыбкой произнесла она. – Я вижу, что вы уже познакомились с Евгением.

– Я и не знал, что это должно стать групповухой, – сказал Джек, и Евгений снова ударил его головой о стол.

– Евгений хороший человек, – сказала Татьяна. – Хороший человек, но… Что это за слово? Yevgeny, kak pa-Angleeski "izmenchiviy"?[60]60
  Так в оригинале.


[Закрыть]

– Изменчивый, – подсказал Евгений, косясь на Джека.

– Изменчивый, – повторила Татьяна. – Он хороший человек, но изменчивый.

* * *

– Майкл, – сказал Валентин, мягко улыбаясь и садясь за стол. – Для нас прошло четырнадцать лет, но для тебя, похоже, и вовсе ничего. Ты сменил одежду, но ты по-прежнему маленький мальчик, потерявшийся в большом враждебном мире.

– Что вы здесь делаете? – спросил Майкл. – И где тот, второй? Где Кромвель?

Валентин вздрогнул.

– Да, – сказал он. – Боюсь, что у нас появились кое-какие разногласия относительно дальнейшего направления нашей деятельности. Потом я получил предложение получше. Кто бы мог подумать? Перераспределение богатства и всего остального, и всё равно наши друзья из Москвы могут платить мне больше. Но это проблема, когда переходишь с одной стороны на другую, понимаешь? Вот ты хорошо знал что-то изнутри, но это устаревает, ничто не стоит на месте. Времена меняются, я уверен, ты об этом знаешь. Джек Харкнесс видел и делал то, что многие из нас едва ли могут себе вообразить, и это кое о чём говорит. Он полезен для нас. Его знания и опыт полезны для нас. Но представь себе моё удивление, когда мне сказали, что ты увязался за ним.

– Но я ничего не знаю, – возразил Майкл. – Я даже не знаю, что со мной происходит.

– Дело не в том, что ты знаешь, – сказал Валентин. – Дело в том, кем ты являешься.

* * *

Его снова ударили прикладом винтовки по голове, и на этот раз Джек почувствовал, как кровь течёт по его щеке и подбородку. Евгений привязал его к стулу и продолжал ходить вокруг.

– Торчвуд, – сказал Евгений. – Что ты знаешь о Торчвуде?

– Я же сказал вам, – ответил Джек. – Я ничего не знаю о Торчвуде. Что такое Торчвуд?

– On lozhnee[61]61
  Так в оригинале.


[Закрыть], – сказала Татьяна: Он лжёт.

Евгений наклонился к Джеку так, что его рот оказался всего в нескольких дюймах от уха Джека, и тот мог чувствовать его дыхание.

– Расскажи нам, что ты знаешь о Торчвуде. Нам нужны имена. Местоположение.

– Сколько раз повторять? – сказал Джек. – Я не знаю, о чём вы говорите. И если вы таким образом пытаетесь меня домогаться, поверьте, приятель, вы выбрали неправильный путь.

Евгений засмеялся и обхватил рукой горло Джека.

– Тебе это нравится? – поинтересовался он. – Тебе нравится, когда я играю жёстко, а?

Его хватка усилилась, и Джек почувствовал, как кровь приливает к его лицу. Он посмотрел в глаза Евгению.

– О да, – прохрипел он. – Мне нравится. Крепче, крошка, крепче…

Евгений бросил быстрый взгляд на Татьяну, которая стояла в тёмном углу комнаты, с холодной отстранённостью наблюдая за происходящим. Она кивнула, и Евгений сжал горло Джека ещё крепче. У Джека закружилась голова, перед глазами заплясали разноцветные огни.

– Тебе достаточно? – спросил Евгений. – Я не хочу сломать тебе шею, чтобы ты не смог говорить, а? Так что, хватит?

Джек покачал головой, насколько мог, и выдавил усмешку, превозмогая боль, которая стала почти невыносимой. Он чувствовал, что теряет сознание.

– Думаю, ты можешь продолжать, – сказал он. – Продолжай… Я знаю, что ты хочешь…

Глаза Евгения налились гневом, и он обхватил горло Джека обеими руками, сжимая крепче и крепче, пока кончики его больших пальцев не налились кровью.

Когда мир начал погружаться в темноту, Джек подумал о Майкле, о том, что с ним могут делать в соседней комнате, а затем он ощутил это снова – весь этот знакомый всплеск и холодные объятия пустоты.

Умирая, он продолжал улыбаться Евгению.

* * *

– Резня, – сказал Валентин, показывая на ряд разложенных на столе чёрно-белых фотографий картин и старинных гравюр. – Сан-Паулу, 1922 год. Канада, 1878-й. Япония, 1691-й. Сибирь, 1927-й. Сирия, второй век нашей эры. Египет, 1352 год до нашей эры. Во всех этих местах находили их… сферы. Их находили и забирали.

– О чём вы? – спросил Майкл. На фотографиях были изображены трупы, и в некоторых из них с трудом можно было узнать людей.

– В ящике, с которым ты нам помог в 1953-м, была металлическая сфера, которую обнаружили в Арктике примерно в ста милях к югу от полюса, захороненной подо льдом, но она была не единственной. Были и другие. Забавно, но они никогда не оставались надолго. Сферы обнаруживали, транспортировали, и в этот момент появлялись они.

– Кто?

Валентин улыбнулся – той самой кривой улыбкой, которую Майкл видел в больнице – ртом, полупарализованным шрамом, пересекающим левую сторону его лица.

– Думаю, ты знаешь, – сказал Валентин. – По крайней мере, мне кажется, что теперь ты знаешь. На кого они похожи для тебя, Майкл? В Японии говорят, что они подобны самураям. В Египте – что они «приходят как боги». А кем они кажутся тебе?

* * *

Евгений ещё раз проверил пульс на запястье Джека, подождал, а затем повернулся к Татьяне, качая головой.

– Ничего.

– Ха… – сказала Татьяна, пристально глядя в безжизненные глаза Джека. – Может быть, мы ошиблись. Он такой же, как и все мы. Или, скорее, он был таким же, как мы. Сладких снов, капитан Джек Харкнесс. Унесите его тело наверх и проследите, чтобы наши люди должным образом избавились от него. Я хочу, чтобы от него не осталось ничего, кроме пепла.

– Но что с информацией? – спросил Евгений. – Если он умер, он не сможет ничего нам рассказать.

– Не было никакой информации, – сказала Татьяна. – Он, как это они говорят, «надул» нас? Он был всего лишь мошенником, не более того. Кроме того, если верить товарищу Валентину, мы нашли кое-что получше.

Татьяна засмеялась и вышла из камеры, стук её каблучков разносился далеко по коридору.

Евгений посмотрел на тело Джека и покачал головой. Шёпотом ворча и ругаясь, он взвалил труп на плечо и вынес его из комнаты для допросов.

* * *

– И что вы собираетесь со мной сделать? – спросил Майкл.

– Для начала, – ответил Валентин, – Татьяна и её друзья посадят тебя на лодку. Она придёт примерно через час. Они отвезут тебя в Восточную Германию, прежде чем переправить в Москву. Путешествие будет долгим и не слишком комфортным, но, опять же, это уже не мои проблемы.

– И что будет в Москве?

Валентин холодно рассмеялся.

– Они соберут команду учёных, – сказал он. – Которые приложат все усилия для того, чтобы… извлечь то, что ищут те существа, какую бы энергию ты ни впитал во время того взрыва. Похоже, это бесценный материал. Мощнейший материал. Дело в том, что ты нужен им живым. Это уже случалось раньше – то, что происходит с тобой. В Сибири. В результате взрыва одной из сфер один человек остался в таком же затруднительном положении. Пациент умер, и вместе с ним энергия просто исчезла. Вот так.

Он щёлкнул пальцами.

– Джек не позволит вам, – сказал Майкл. – Он не даст вам увезти меня в Москву.

В это время дверь камеры открылась, и вошла Татьяна.

– Джек? – сказала она. – Ты думаешь, что твой друг Харкнесс спасёт тебя? О, мне жаль сообщать тебе об этом, но Джек Харкнесс мёртв.

Глава шестнадцатая

Евгений прошёл три лестничных пролёта, неся на плече труп, и совсем запыхался. Он позвал двоих мужчин, Павлова и Михаила, и приказал им помочь ему отнести Джека в крематорий, расположенный в задней части склада. Оба кивнули и, взяв Джека за ноги, потащили тело по тёмному и мрачному коридору в крематорий. Там они бросили труп на металлический стол в дальнем конце помещения, и все трое начали забрасывать лопатами уголь в чрево печи.

– Убедитесь, что печь растоплена жарко, – сказал Евгений. – Татьяна сказала, что она хочет, чтобы ничего не осталось.

В печи в рёвом ожило пламя, и Евгений начал поддувать внутрь воздух с помощью маленьких ручных мехов.

– Ненавижу это, – сказал Павлов.

– Что? – спросил Михаил.

– Сжигать тела, – ответил Павлов. – Запах… Он впитывается в одежду, в волосы, забивается в нос. Его можно ощущать целыми днями. Даже неделями.

– Тебе нужно попробовать поработать на рыбном рынке, – сказал Михаил.

– Когда я был маленьким, я шесть дней в неделю работал на рыбном рынке в Бердянске. Я всё время чувствовал запах рыбы и пах рыбой, каждый день. Даже по воскресеньям.

– Почему мы не можем просто закопать его? – спросил Павлов у Евгения.

– Приказ начальства, – ответил тот. – Она хочет, чтобы его сожгли. Она сказала, что должен остаться только пепел.

– Приказ начальства… – саркастически повторил Михаил. – Вечно эти приказы начальства. Я буду очень рад, когда смогу уйти отсюда и поехать домой. Погода тут вообще никакая. Никогда не бывает снега, никогда не бывает жарко. Только дождь идёт всё время.

– Эй! – воскликнул чей-то голос, по-английски.

Трое мужчин бросили работу и обернулись, чтобы увидеть, что мужчина, лежавший мёртвым на столе, теперь стоит в центре комнаты.

Джек Харкнесс.

– Bozhye moy[62]62
  Так в оригинале.


[Закрыть]… – сказал Михаил, перекрестившись за долю секунды до того, как Джек ударил его по голове гаечным ключом.

Евгений бросил меха и сунул руку под куртку, чтобы достать пистолет, но было слишком поздно – гаечный ключ ударил его прямо по лицу, отбросив к стенке печи. Когда Евгений упал на пол, Павлов тоже потянулся за пистолетом и вытащил его, но тут же уронил с единственным выстрелом, который сломал ему несколько пальцев. Он свалился на пол, в мучениях сжав свою руку. Последний удар гаечным ключом – и Павлов остался лежать без сознания рядом со своими товарищами.

– Ужасно грубо было начинать вечеринку без меня, – сказал Джек. – Где ваши манеры?

* * *

Теперь Валентин и Татьяна ругались по-русски, оба кричали. Спор начал Валентин, в тот момент, когда Татьяна вошла в комнату и сказала им, что Джек умер. Майкл перестал слушать.

Значит, вот и всё. Единственного человека, который мог бы спасти его, больше нет. Всё пропало. На короткое мгновение Майкл почувствовал себя менее одиноким и менее испуганным. Он почувствовал себя в безопасности, даже в этом ужасном месте, зная, что Джек рядом.

Корабль должен был прибыть меньше чем через час, корабль, который привезёт его в Германию, откуда его переправят в Москву. Конечно, он мечтал покинуть Кардифф, уплыть в далёкие страны, но не так.

Он смотрел на зловещие тёмные пятна на голом полу, когда услышал громкий стук распахнувшейся двери, а затем – один-единственный выстрел. Когда он поднял взгляд, Валентин лежал на полу, и под ним расползалась лужа крови, а в дверном проёме с винтовкой в руках стоял Джек.

– Харкнесс! – воскликнула Татьяна. – Ты был мёртвым… Я видела, как ты умер…

– Не верь всему, что видишь, – огрызнулся Джек.

Татьяна подняла свою винтовку и выстрелила, но курок ударил по пустому патроннику. Она выругалась, бросила винтовку на пол и попятилась; тон её голоса резко изменился.

– Послушай, Джек, это не должно быть так. Я уверена, что мы сможем прийти к… соглашению?

Джек взмахнул винтовкой, ударив Татьяну по лицу, и та упала на землю.

Он повернулся к Майклу.

– В чём дело? У тебя такой вид, как будто ты привидение увидел.

Майкл вскочил со стола и побежал по комнате, размахивая руками.

– Эй, полегче, – сказал Джек. – Любой бы подумал, что ты рад меня видеть.

Майкл посмотрел на Джека, его сердце чуть ли не выскакивало из груди, на глазах закипали слёзы.

– Я думал, ты умер, – сказал он. – Они сказали мне, что ты умер.

– А, – ответил Джек. – Что они знают?

Они поцеловались, и Майкл держался за Джека так, словно не мог без него дышать. На этот раз всё было иначе. На этот раз его не беспокоило то, что происходит за пределами этой комнаты. Всё, что имело значение – то, что Джек был жив. Он был бы не против, если бы это мгновение длилось несколько часов или даже дней, но оно вскоре было прервано воем сирены.

– Они знают, что ты сбежал? – спросил Майкл.

Джек пожал плечами, а потом они с Майклом услышали выстрел, донёсшийся из комнаты наверху.

– Это не для нас, – сказал Джек. – Иначе мы бы уже были убиты.

Они выбежали из камеры в коридор и увидели двух русских, стоящих в дальнем конце, оба – с винтовками.

– Ustanovka![63]63
  Так в оригинале.


[Закрыть] – закричал один из мужчин: – Стоять!

Когда русские подняли винтовки к плечам и прицелились, в коридоре начали моргать длинные флуоресцентные лампы.

Железная дверь у них за спинами с грохотом согнулась, а потом начала дрожать под воздействием какой-то невидимой силы.

– Что это? – спросил Майкл. – Что происходит?

Но Джек не ответил. Он обернулся и смотрел в конец коридора, на то, то находилось по другую сторону двери. Майкл проследил за его взглядом и увидел их, мужчин в шляпах-котелках – точно так же они приходили за ним в столь многих других местах, в столь многих других временах. Их было двое, и они шли в сторону двух вооружённых русских, безумно улыбаясь. Русские прицелились и выстрелили в этих существ, но пули словно прошли сквозь них.

– Nam nada bezhat![64]64
  Так в оригинале.


[Закрыть] – закричал второй русский, и оба мужчины побежали к Джеку и Майклу. Однако никому из них не удалось добраться достаточно далеко. Вондраксы вошли в коридор, и послышался шум, похожий на визг усилителя, громкость которого всё нарастала, пока одна из флуоресцентных ламп не лопнула, и оба русских свалились на пол, зажимая руками уши, корчась от боли.

– Что с ними? – спросил Майкл.

– Не знаю, – ответил Джек. – Но нам нужно уходить отсюда.

Они уже собирались убегать, когда головы русских взорвались, подняв фонтан крови, забрызгавшей обе стороны коридора. Их безжизненные, обезглавленные тела упали на землю.

– Путешественник… – в унисон прошипели вондраксы, переступая через трупы.

– Давай! – воскликнул Джек и схватил Майкла за руку. – Бежим!

– Не с тобой, – сказал Майкл. – Я не могу пойти с тобой.

Джек с чувством посмотрел на него.

– Ты должен, – сказал он.

Майкл повернулся и побежал по коридору, пока не добрался до другой двери, которая вела на спиральную металлическую лестницу. Он всего лишь раз обернулся, чтобы посмотреть на Джека, прежде чем броситься вверх по ступенькам.

* * *

Джек остался в коридоре один на один с вондраксами. Они всё приближались и приближались, звук их дыхания напоминал предсмертные хрипы. Издали они казались вполне похожими на людей, но при ближайшем рассмотрении они выглядели совершенно иначе. Всё в них казалось больным, начиная от землистой, сухой кожи и заканчивая омерзительными зубами хищников. Почему, задумался Джек, они выбрали именно такую внешность?

Когда они подошли ещё ближе, их рты растянулись в ухмылках, и его пронзил взгляд их чёрных глаз за чёрными линзами, он понял. Это был страх. Им нравилось пугать.

– Этот не такой, как другие, – сказал один из вондраксов, хотя их невозможно было отличить друг от друга. – Этот боится, но не умирает.

– Убей его, – велел второй вондракс.

Первое существо сняло свои круглые чёрные очки. Теперь оно было всего в двух футах от Джека, и он мог посмотреть прямо ему в глаза, похожие на полированные эбеновые шарики во впалых глазницах. Его охватило странное чувство, как будто каждый нерв в его теле рвался на куски. Это было так, как будто он умирал, или, скорее, как ни парадоксально, как будто он вновь переживал каждую свою смерть.

– Он чувствует боль, – сказал первый вондракс. – Но не умирает.

А потом произошло нечто странное. Из горла первого вондракса донёсся такой звук, словно его душили. Он отступил от Джека, согнувшись пополам, его когтистые пальцы сжались в белые костлявые кулаки. Из его открытого рта и носа начала сочиться чёрная жидкость, которая шипела, словно кислота, капая на твёрдый бетонный пол.

Второй вондракс рванулся вперёд, бросив свои тёмные очки на пол, и схватил Джека за горло. Снова, как и первый, этот вондракс посмотрел ему в глаза.

– Не может умереть? – произнёс он и добавил, словно изучая Джека: – Любопытное сочетание. Почему он не может умереть?

На его лице внезапно появилось выражение, которого Джек не ожидал увидеть. Вондракс выглядел испуганным.

– Темнота… – прошипел он. – Он видит темноту…

Вондракс бросил Джека и тоже начал задыхаться, а потом – истекать такой же чёрной жидкостью, как и первый. Теперь оба согнулись пополам, их тела сжимались внутри их костюмов, становясь ещё более костлявыми, кости ломались, а кожа рассеивалась, словно пыль.

Джек выбежал из коридора и бросился вверх по металлической лестнице. Майкл ждал его у двери двумя этажами выше, держа её лишь чуть-чуть приоткрытой.

– Что это? – спросил Джек. – Что происходит?

– Они повсюду, – ответил Майкл, приглашая его заглянуть в узкую щель между дверью и дверной рамой. – Они повсюду.

Выглянув в щёлку, Джек увидел, что помещение превратилось в бойню. Растерянные солдаты бежали в разные стороны, стреляя по дюжинам вондраксов, которые были неуязвимы для их пуль. Один за другим охранники падали; некоторые из них внезапно загорались, некоторых разрывало на части, словно невидимой машиной. Запах крови и горящей плоти был удушающим.

– Так мы никогда отсюда не выберемся, – сказал Джек. – Нам нужно попасть на крышу.

Они помчались по гремящей металлической лестнице к верхним уровням склада, чем-то напоминавшим церковь. Снизу по-прежнему доносились звуки взрывов и крики, и от каждого взрыва всё здание сотрясалось, а бетон крошился и вился вокруг них, как серая метель.

– Такое уже было однажды, – сказал Майкл, – в будущем. Я знал, что они снова за мной придут, я знал это.

Наконец они достигли вершины здания и запертой двери, ведущей на крышу.

– Не подходи, – велел Джек, и, когда Майкл отвернулся и закрыл глаза руками, Джек изрешетил замок и дверь дюжиной пуль. Замок взорвался, и дверь вынесло взрывной волной.

– Вперёд! – сказал Джек, выскакивая на крышу склада. Майкл последовал за ним.

– Что теперь? – спросил Майкл. – Куда мы можем пойти?

– На самом деле, мои мысли так далеко не заходили, – признался Джек.

Он подбежал к краю крыши и посмотрел вниз, на пустырь и дорогу между складами. Русские толпой выбегали из здания, вопя и крича друг на друга. Их преследовали вондраксы, убивая одного за другим. Из разбитых окон на нижних этажах вырывались языки пламени, и откуда-то из глубины здания доносился страшный грохот очередного взрыва.

– Мы в ловушке? – спросил Майкл.

Джек перебежал к другому краю и, выглянув, увидел крутой каменистый обрыв и море. Они находились слишком высоко, чтобы спрыгнуть и остаться в живых, а вода должна была быть холодной.

Майкл тоже подошёл к краю и посмотрел вниз.

– Мы в ловушке, – сказал он.

– Да, – послышался голос с противоположного конца крыши, и Джек с Майклом обернулись, чтобы увидеть стоящую в дверях Татьяну с винтовкой. – Вы оба вроде как в ловушке.

– Всё кончено, Татьяна, – сказал Джек. – Твои люди умирают. Эти существа уничтожают всё.

– Но не тебя… – ответила Татьяна. – Они не могут уничтожить тебя. Я видела, что ты сделал с другими. Ты не такой, как все, Джек. И всё, что мне нужно сделать – убить мальчишку, и эти существа уйдут…

Джек встал перед Майклом, заслоняя его собой.

– Я не позволю тебе сделать это, – сказал он. – Татьяна… Взгляни правде в глаза. Всё кончено.

Татьяна подняла винтовку, прицеливаясь, и улыбнулась, но прежде, чем она успела нажать на спусковой крючок, послышался жуткий влажный звук, и её разорвало пополам на уровне талии. Когда две половины её тела разлетелись в разные стороны, Джек увидел трёх вондраксов, чьи губы кривились в усмешках, а зубы-иглы яростно щёлкали.

Майкл отвернулся и, выглянув за край крыши, увидел отражение луны на морской глади.

– Они не любят зеркала, – сказал он. – Что-то такое говорил Кромвель… в будущем. Он сказал, что им не нравятся зеркала.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Джек.

– Вода… – сказал Майкл, показывая на море.

– Нет… – Джек покачал головой. – Если ты спрыгнешь отсюда, то умрёшь.

Майкл кивнул.

– Я знаю.

Джек снова покачал головой.

– Нет… нет… Ты не можешь этого сделать.

– Всё это закончится, только когда я умру, – сказал Майкл. – Кромвель сказал мне об этом. И Валентин. Если я умру, это… эта штука, которая им нужна… она исчезнет. Всё будет кончено.

На другой стороне крыши вондраксы по-паучьи двигались вперёд, их фигуры трансформировались из гуманоидов в костюмах в что-то странное и гротескное; на их коже появилась чешуя, как у рептилий, а из торсов полезли скрученные усики.

– Я должен, – сказал Майкл. – Я уже устал от этого. Я хочу, чтобы это закончилось.

Джек прижал его к себе, так крепко, как только мог. В этот момент ему казалось, что часть его знала Майкла всегда, как будто их жизни были каким-то образом навеки переплетены. Он хотел, чтобы слова Кромвеля и Валентина оказались ложью, просто словами, но в глубине души он знал, что это не так.

Майкл отстранился от Джека и кивнул. Это было единственным способом. Он вскарабкался на стену и посмотрел вниз, на обрыв, от одного вида которого кружилась голова, а потом – на море и огни далёких кораблей.

– Страна Хорайзан, – с мягкой улыбкой произнёс он.

– Что это? – спросил Джек.

– Это что-то, о чём меня спрашивала та маленькая девочка, – ответил Майкл. – Она спросила у меня, не приехал ли я из Страны Хорайзан. Я думал, что она имеет в виду «горизонт», но теперь я не так уверен в этом. Джек… Каково это – умирать?

Джек влез на стену рядом с ним и взял Майкла за руку.

– Хотел бы я это знать, – сказал он.

Вместе они упали с девятого этажа – этот момент растянулся для Майкла на целую вечность, момент, во время которого он всё время падал, когда вся его жизнь была лишь немного более чем спуском. В объятиях они прорезали поверхность воды и погрузились в глубину чёрного моря, опускаясь всё глубже и глубже, пока света, достигающего сверху, оказалось едва ли достаточно для того, чтобы посмотреть друг другу в глаза. Майкл коротко улыбнулся, а потом сделал выдох, свой последний выдох, взметнувшийся вверх в вулканическом потоке пузырей. Джек сделал то же самое, и несколько мгновений спустя они умерли друг у друга в руках.

* * *

Чёрный «Ленд-Ровер» остановился перед горящими руинами склада «Сахара Гамильтона», синий сигнальный маячок по-прежнему мигал на его крыше. Когда Кромвель вышел из машины, он увидел, что эта территория уже окружена армией, и это его отнюдь не порадовало, но тогда у них не было никакого плана относительно этого места. Сегодняшний вечер всех их захватил врасплох.

По правде говоря, его смущало то, что подстанция КВИ работала всего в полутора милях от Торчвуда, и они об этом не знали. Сколько времени эксплуатировалось это место?

Нескольких выживших русских уже забрали, наземная команда увезла их в бронированных машинах, пока пожарные пытались потушить горящие развалины. Кромвель предположил, что всё это место станет одним большим пустырём всего за несколько часов, а все доказательства событий, происходивших этой ночью, будут изъяты для анализа или выброшены в море. Происшествие в «Сахаре Гамильтона» не случилось бы. Во всяком случае, официально.

Приостановившись, чтобы зажечь сигарету, осматривая разрушения, Кромвель повернулся к женщине, которая вела «Ленд-Ровер» – высокой брюнетке в мини-юбке и кожаной куртке. Она уже проводила исследования, ходя среди груд мусора и луж крови в тех местах, где лежали тела, и притворяясь, что не замечает похотливых взглядов некоторых солдат.

– Люси? – сказал Кромвель. – Есть что-нибудь?

– Ничего, – ответила Люси. – Они ушли.

– Все?

Она кивнула.

Кромвель затянулся сигаретой и покачал головой.