Текст книги "Разгром конвоя PQ-17"

Автор книги: Дэвид Ирвинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Именно в этот момент, как вспоминает Тови, первый морской лорд впервые упомянул о возможности того, что адмиралтейство распорядится о рассредоточении конвоя, если ему будет грозить неминуемая опасность атаки надводными кораблями противника. Сам по себе этот прием был принят в практике проведения конвойных операций, поскольку к рассредоточению судов конвоя не раз прибегали в прошлом.

Порядок рассредоточения судов был изложен в специальных руководящих документах. Но позднее Тови открыто признал, что мрачное предложение Паунда его ошеломило, несмотря на то, что Паунд планировал такое действие лишь на непредвиденный случай, который тогда представлялся, судя по всему, все более и более вероятным.

В 17.00, сразу же после неприятного телефонного разговора с адмиралом Паундом, линейный флот Тови вышел из Скапа-Флоу в Северное море. В состав сил Тови входили: линейные корабли «Дьюк ов Йорк» и «Вашингтон», авианосец «Викториес», который четыре месяца назад так напугал немецкое командование, два крейсера и восемь эскадренных миноносцев. Корабли взяли курс на восток и шли по параллели Фарерских островов в таком порядке, чтобы создать впечатление, что они представляют собой соединение «X» – силы прикрытия ложного конвоя, вышедшего из Скапа-Флоу в тот же день и имевшего своей задачей изобразить силы вторжения на южное побережье Норвегии. Немецкие разведывательные самолеты не появлялись два дня, и ни одна из этих групп кораблей и судов противником обнаружена не была. Во всяком случае, было маловероятно, чтобы немцы, задолго до этого получившие данные о неизбежности отправки конвоя PQ, могли оказаться введенными таким образом в заблуждение.

Переходившие в тот день из Xваль фьорда в Сейдис-фьорд американские крейсера перехватили радиограмму, отправленную главой английской военно-морской миссии в Мурманске. В ней сообщалось, что конвой QP.13 обнаружен немецким самолетом день спустя после выхода в море и что немцы, следовательно, должны предполагать о движении обоих конвоев. Незадолго до полудня 30 июня два американских крейсера и три эсминца вошли в Сейдис-фьорд и встали на якорь рядом с английскими крейсерами «Норфолк» и «Лондон».

Все командиры кораблей крейсерских сил ближнего прикрытия собрались на борту «Лондона», чтобы пообедать и провести последнее перед выходом в море совещание. Контр-адмирал Гамильтон ознакомил собравшихся с планом действий, сигналами для маневрирования и другими деталями операции. Старший помощник командира крейсера «Уичита» обратился с речью к экипажу корабля, собранному для этой цели на ангарной палубе. Рассказывая о предстоящей операции, он заметил, что – лица у моряков были «мрачными и напряженными».

После обеда командир, крейсера «Уичита» капитан 1 ранга Хилл собрал всех офицеров в кают-компании. На том месте, где обычно находился киноэкран, висела карта Баренцева моря. Хилл объявил, что выход в море назначен на 02.00 1 июля и что крейсера будут сопровождать конвой до меридиана 25° в. д. – самый удаленный район по сравнению с районами, которых достигали крейсерские силы прикрытия с предшествовавшими конвоями.

Он напомнил офицерам о военном значении конвоя PQ.17: «Доставляемый судами груз оценивается более чем в семьсот миллионов долларов». В конце инструктажа он затронул вопрос о вероятности морского боя: очень редко в прошлом какой-нибудь корабль заранее знал, где и когда произойдет такой бой; это были данные разведки, из которых, как он уверен, офицеры извлекут для себя все возможные преимущества. Хилл подчеркнул, что на протяжении всего перехода должна соблюдаться строжайшая дисциплина. Восточный конвой PQ.17 противником все еще не обнаружен, поэтому пока дела обстояли хорошо. В конце своей речи Хилл отказался от беспристрастной официальной манеры и, опершись на стол, сказал, широко улыбаясь: «Вы, конечно, понимаете, что я служил на флоте тогда, когда многие из вас еще не появились на свет? – В его глазах сверкнули огоньки, и он продолжил: – Всю свою жизнь я учился, тренировался и ждал одного момента. Теперь этот момент настал! – Он вздохнул, тряхнул головой и с волнением добавил: – Желаю всем вам удачи».

В 02.00 эскадра крейсеров Гамильтона, эскортируемая эсминцами «Уэйнрайт». «Сомали» и «Роуэн», вышла из Сейдис-фьорда и, развив скорость хода до 18 узлов, направилась на северо-восток, чтобы занять позицию для прикрытия конвоя. Теперь все участвующие в операции военно-морские силы союзников находились в море.

ГЛАВА 3
ЖЕРТВА – КОНВОЙ PQ.17
(Вторник 30 июня – суббота 4 июля)

На картах обстановки на морских театрах военных действий, находившихся и в оборудованной под землей оперативной комнате военного кабинета, и в кабинете первого морского лорда в адмиралтействе, и на огромном квадратном столе, занимавшем почти всю комнату в бомбоубежище за Уайтхоллом, где расположился пост слежения за движением подводных лодок, – на всех этих картах стали появляться первые участки шести маршрутов, которые взяли свое начало от различных берегов, омываемых водами Северного Ледовитого океана. На картах начали прокладывать курс большого, следовавшего со скоростью восемь узлов конвоя PQ.17, вышедшего четыре дня назад из Хваль-фьорда; курсы сил непосредственного охранения под командованием Брума и эскадры крейсеров Гамильтона, спешивших в район прохождения конвоя; курс выделенных из Флота метрополии тяжелых сил дальнего оперативного прикрытия под командованием адмирала Джона Тови; курс ложного конвоя, который безрезультатно пытался отвлечь внимание противника; наконец, далеко к востоку – курс конвоя QP, медленно шедшего из русских портов на запад.

Если подобные карты обстановки велись оперативными отделами немецких штабов в Киле, Нарвике и Берлине, то на них ни одного из этих курсов еще не было, потому что о передвижениях сил союзников в этом районе немецкое командование еще ничего не знало. На немецких картах виднелась лишь группа флажков вокруг острова Ян-Майен. Флажки символизировали ожидавшие своих жертв немецкие подводные лодки – арктическую волчью стаю адмирала Шмундта.

В начале второй половины дня 30 июня, когда основные участники будущей трагедии занимали предписанные им места, некоторые линии курсов на картах сначала сблизились, а затем соединились. В 15.15 затянутое темными облаками небо и подернутый дымкой горизонт прояснились, и эскортные силы капитана 3 ранга Брума обнаружили суда конвоя. Через полчаса корабли Брума заняли свои места на линиях охранения следовавших в компактном строю торговых судов, которые, несмотря на очень плохую порой видимость, отлично соблюдали походный порядок. Температура воздуха к этому времени понизилась. Стало заметно холоднее.

Немцы начали подозревать, что конвой PQ.17 уже вышел из Исландии, потому что на якорных стоянках у ее берегов еще несколько дней назад в эфире вдруг наступило затишье, в то время как в Мурманске радиообмен, наоборот, резко возрос. К тому же английские ВВС явно усилили воздушное наблюдение за Тронхеимс-фьордом, где стоял на якоре «Тирпиц», и воздушную разведку других северных норвежских фьордов. Наконец немецкая воздушная разведка донесла во второй половине дня 28 июня и рано утром следующего дня об обнаружении английских военно-морских соединений в районе Исландии. Удерживавшаяся до конца июня неблагоприятная погода не позволяла немцам разведать район между Исландией и островом Ян-Майен, порт Мурманск и Кольский залив; шедший на запад конвой QP.13 они обнаружили только 30 июня, когда он находился уже у острова Медвежий, приблизительно в 180 милях севернее мыса Нордкап. Немецкое командование решило предоставить своей авиации свободу действий против конвоя, следовавшего на запад, в то время как линейные силы флота должны были оставаться на месте в ожидании более ценного конвоя PQ, который – теперь оно было уверено в этом – вышел из Исландии в Россию. Имеющийся опыт подсказывал, что восточный и западный конвои встретятся где-то в районе Ян-Майена, несколько восточнее этого острова, в точке, известной английским ветеранам проводки арктических конвоев под мрачным названием «самоубийственный перекресток». Было маловероятно, что немецкий линейный флот выйдет в море по крайней мере в ближайшие сутки. Поэтому во второй половине дня 1 июля между адмиралом Шмундтом и генерал-адмиралом Карлсом имел место длинный разговор по бодо, в результате которого Карле передал Шмундту управление действиями подводных лодок против конвоя PQ.17, пока флот не подготовится к удару. В распоряжении Шмундта теперь было десять подводных лодок, занявших позиции у острова Ян-Майен и ожидавших появления там конвоя.

Во второй половине дня 1 июля эскадра крейсеров Гамильтона и силы охранения Брума получили тревожное сообщение о положении в Мурманске. Глава английской военно-морской миссии донес, что в результате интенсивных воздушных атак немецкой авиации примерно треть города сожжена и разрушена, а английское представительство в этой базе эвакуировано в пригород. Глава миссии считал поэтому, что корабли и суда конвоя не должны идти в Мурманск, поскольку им не может быть обеспечена соответствующая защита. Адмиралтейство немедленно ответило, что все суда, которым позволяет осадка, должны вместо Мурманска следовать в Архангельск. Позднее Уайтхолл направил Тови следующую радиограмму:

«Разведать Тронхейм не удалось, воздушное фотографирование в первой половине дня 1 июля невозможно. Поскольку соединение „X“ не обнаружено, по-видимому из-за тумана, оно не может отвлечь внимание противника. Если хотите повторить операцию, передайте одно слово – „повторить“».

Вскоре после этого Уайтхолл получил ответ Тови: «Повторить». «…Поэтому маневр с ложным конвоем необходимо было провести повторно», – писал в своем дневнике лейтенант Фэрбенкс, фиксировавший для своего адмирала все происходившие события. Настроение на американских военных кораблях было приподнятое. «Моряки, как и обычно, полны решимости, – записал Фэрбенкс. – Они с нетерпением ждут боя.

Два молодых командира весь день улыбаются, хотя некоторые из старослужащих сержантского состава, ветераны предшествовавших боев, куда более серьезны». В кают-компаниях и в радиорубке слышалась танцевальная музыка – передавалась новая песенка Поела Коварда «Гордость Лондона», а шифровальные машины тем временем выстукивали обычную текущую информацию. Во второй половине дня 1 июля Фэрбенкс записал:

«Наши профессиональные морские волки с интересом наблюдают за английскими моряками и их флотом. Времена их легендарного превосходства миновали, говорят они. Современное состояние английского флота – тема оживленных дискуссий наших моряков. Наши „профессионалы“ не могут понять, как это случилось, что величайший в миро флот, руководимый такими опытными моряками, позволил себе так отстать в техническом отношении. Тяжелые испытания трех лет войны и недостаток материалов и людей лишь частично оправдывают такое положение. Наши эксперты считают, что меткость огня английской артиллерии, качество и типы вооружения, система управления огнем, борьба за живучесть корабля и навигационное оборудование – все это не соответствует современному уровню. Неправильная оценка англичанами морской авиации и ошибки в использовании ее привели их к многим неудачам, которых можно было избежать… Они все еще остаются хорошими моряками, но хотелось бы, чтобы такой стоящий народ, история которого неразрывно связана с морем и флотом, располагал более совершенными кораблями».

В 14.30 с минутами 1 июля на сцене впервые появился противник. В тумане далеко позади конвоя послышался гул моторов самолета. Корабль ПВО «Паломарес», отведя лучи своего радиолокатора от вражеских берегов, засек самолет на кормовых курсовых углах, а вскоре его ясно увидели и сигнальщики. Это был тяжелый четырехмоторный «Фокке-Вулъф-200». По самолету, до того как он скрылся, не представилось возможным сделать ни одного выстрела. Прошло около часа, прежде чем самолет послал радиодонесение в Норвегию. Это явилось большим облегчением для командира сил охранения капитана 3 ранга Брума. Напряженному ожиданию пришел конец. В частности, появилась возможность нарушить радиомолчание. Брум считал, что никакой метод управления конвоем и силами охранения несравним с самым обычным управлением по радиотелефону. Поскольку необходимость соблюдать радиомолчание миновала, он мог теперь потребовать от всех кораблей и судов настроиться и слушать его радиотелефонный передатчик на эскадренном миноносце. В 15.30 он сообщил по радио Уайтхоллу:

«За конвоем ведет наблюдение один самолет. Широта 71°11 с., долгота 05°51 в.»

Брум счел возможным нарушить радиомолчание еще раз и направить довольно длинную радиограмму адмиралтейству, Гамильтону, Тови и командованию в Исландии. Он донес в ней, что два судна конвоя получили повреждения к северу от Исландии и были вынуждены возвратиться, что приданный силам охранения танкер также получил пробоину и что поэтому он предлагает заменить его танкером «Олдерсдейл» из отряда «Q».

Эти длинные радиограммы оказались как раз тем, чего с нетерпением ждало немецкое командование, ибо они подтвердили, что это был действительно конвой PQ.17, и место его стало теперь известно. Донесение об обнаружении конвоя «фокке-вульфом» достигло адмирала Шмундта с опозданием на десять часов, однако к 15.40 немецкая станция радиоперехвата в Киркенесе сообщила ему, что конвой, о котором только что начали доносить подводные лодки, передавал в 15.30 радиограмму, в которой сообщал, что видел наблюдавший за ним самолет. Кроме того, корабль из состава конвоя передал после этого «длинную радиограмму в адрес адмиралтейства и еще в три адреса». Все это позволило станции радиоперехвата получить очень точные координаты конвоя, которые оказались весьма близкими к месту, сообщенному первой немецкой подводной лодкой, обнаружившей корабли союзников во второй половине дня.

Подводной лодкой, первой обнаружившей конвой, оказалась «U-456» под командованием капитан-лейтенанта Макса Мартина Тейчерта. Около 15.30 он увидел более двадцати пяти транспортных судов и по меньшей мере четыре эсминца, которые вскоре причинили ему немало беспокойства: они так долго преследовали лодку глубинными бомбами, что он посчитал благоразумным воздержаться далеко за полночь от передачи по радио донесения об обнаружении. Именно благодаря такой осторожности Тейчерт стал одним из самых надежных командиров подводных лодок Шмундта; это он торпедировал два месяца назад крейсер «Эдинбург». Однако пока «U-456» предусмотрительно соблюдала радиомолчание, другая подводная лодка в той же линии дозора – «U-255» (капитан-лейтенант Рейнхарт Рич) тоже увидела корабли на горизонте, и через полчаса после того, как их обнаружил Тейчерт, Рич радировал в Нарвик: «Легкие силы противника в точке АВ.7166».

Указанная точка находилась в шестидесяти милях восточнее острова Ян-Майен. Для Шмундта это донесение явилось первым, указывающим на присутствие в районе Ян-Майена каких-то кораблей, и оно немало удивило его, так как он не рассчитывал, что конвой противника уже ушел так далеко на восток. Сообщение со станции радиоперехвата в Киркенесе подтвердило донесение Рича. Вскоре после того как Рич послал свое донесение, его лодку обнаружил английский эсминец «Лимингтон», который тотчас же предупредил «Кеппела»: «Одна подводная лодка по пеленгу 233°, дистанция десять миль». Итак, англичане теперь знали, что за конвоем следят и авиация, и подводные лодки.

Адмиралу Хьюберту Шмундту. находившемуся со своим штабом на плавучей базе в Нарвике, самой важной задачей в тот момент представлялось не допустить положения, при котором его подводные лодки могли оказаться позади конвоя, уже прошедшего далеко на восток. Поэтому он поспешил передать всем командирам лодок следующую радиограмму:

«Всем подводным лодкам, не имеющим контакта с противником или ведущим поиск его, следовать курсом 50°, скорость 10 узлов».

Погода в зоне действий подводных лодок по-прежнему не благоприятствовала атакам: высокая волна, безветрие, низкая сплошная облачность, полосы густого тумана, перемежающиеся с неожиданными разрывами из чистого воздуха с видимостью до пятнадцати миль и более. Командиры подводных лодок убедились, что атаковать корабли конвоя невозможно: английские корабли охранения преследовали лодки, вынуждали их уходить на глубину и буквально засыпали глубинными бомбами. В середине второй половины дня командир подводной лодки «U-408» капитан-лейтенант Химмен донес, что в период кратковременного улучшения видимости он обнаружил конвой, однако два эсминца из сил охранения тотчас же заставили его погрузиться на глубину. Донесение Химмена означало, что непосредственный контакт с противником теперь поддерживается по меньшей мере двумя подводными лодками. Шмундт приказал им и двум другим подводным лодкам наблюдать за движением конвоя, в то время как остальные, увеличив скорость, шли вперед на линию патрулирования, пересекающую курс конвоя приблизительно на полпути между островами Яп-Майен и Медвежий. Такая тактика вполне оправдывала себя в прошлом. Двенадцатая из участвующих в операции лодок («U-703», командир капитан-лейтенант Байлфелд) донесла Шмундту, что она пересекла параллель 67° на пути в Баренцево море, а в 19.45 Шмундт приказал ей следовать полным ходом на линию патрулирования.

Немецкий адмирал располагал теперь всеми необходимыми данными для предварительного боевого развертывания всех своих лодок и поэтому в 21.00 передал им следующую радиограмму:

«Согласно данным радиоперехвата и донесению Рича, PQ.17 в 16.00 находился в точке АВ.7166. Предположительный курс – северо-восток, скорость – девять узлов. Рич, Химмен, Тейчерт: наблюдение. Тимм, Ла-Бом, Гёльниц, Бохман, Бранденбург, Маркс: к 14.00 2 июля занять линию патрулирования между точками АВ.5155 и АВ.5515».

Разведывательный самолет, наблюдавший за движением западного конвоя, к этому времени потерял конвой QP.13 из виду. Через два часа после того, как самолет сообщил об этом, Шмундт рассчитал, что QP.13 должен в ближайшее время войти в зону действия патрулирующих лодок, однако он приказал командирам лодок не атаковать суда этого конвоя, за исключением случаев, когда представлялись чрезвычайно благоприятные возможности. «Жертва – конвой PQ. 17», – распорядился Шмундт.

Английская разведка, как и немецкая, располагала целой серией высокоэффективных станций радиоперехвата. Дешифровальная служба адмиралтейства могла читать некоторые радиограммы немецкого морского командования, в том числе иногда и секретные. Значение некоторых радиограмм распознавалось по их внешней форме; к таким принадлежали, например, радиограммы об обнаружении противника, посылаемые командирами подводных лодок.

В 18.30 эскадре крейсеров контр-адмирала Гамильтона сообщили из Уайтхолла, что подводная лодка противника видела конвой PQ.17 и донесла о нем и что другие подводные лодки сосредоточиваются в районе к востоку от конвоя.

Линейный флот адмирала Тови находился в это время в районе к северо-востоку от Исландии, совершая галсы в северо-западном и южном направлениях. В 18.00 1 июля, в то время как некоторые эсминцы Тови пополняли запасы топлива в Сейдис-фьорде, над кораблями флота появился немецкий дальний самолет-разведчик.

Вскоре после этого вместе с возвратившимися эсминцами флот Тови повернул на северо-восток, чтобы занять позицию для прикрытия конвоя с юга.

Это было первое обнаружение противником англоамериканского линейного флота, прикрывающего конвой PQ.17. «Фокке-Вульф-200» немедленно радировал об обнаружении командованию ВВС северо-западного района в Тронхейме, которое с некоторым запозданием передало эту информацию командованию ВМС. В донесении самолета указывалось, что флот союзников состоит из трех линейных кораблей, авианосца, четырех крейсеров, шести эсминцев и трех сторожевых кораблей, которые находятся приблизительно в 120 милях северо-восточнее Исландии, то есть более чем в трехстах милях от последнего места конвоя, и идут со скоростью десять или пятнадцать узлов в юго-западном направлении. Около 21.00 из-за ухудшения погоды и видимости разведывательный самолет потерял контакт с кораблями, находившимися в это время приблизительно в 45 милях к северо-востоку от Исландии. В донесении самолета были незначительные погрешности, однако место и состав сил он определил с большой точностью. Тот факт, что линейные силы союзников находились так далеко от шедшего на восток конвоя, привел немецкое командование к следующему заключению: задача этих сил – дальнее прикрытие конвоя, а также не допустить предполагавшегося прорыва «Шеера» и «Лютцова» в Атлантику. Генерал-адмирал Карле сделал многозначительный вывод: «…Англичане, следовательно, придерживаются прежнего образа действий». Итак, пока ничто не препятствовало выполнению первой фазы операции «Найтс мув» – переходу кораблей в передовые базы в северной части Норвегии. Отряду линейных кораблей в Тронхейме было приказано начиная с 00.00 2 июля находиться в трехчасовой готовности к выходу в море. К 09.00 2 июля две из четырех подводных лодок Шмундта, следивших за движением конвоя, все еще поддерживали непосредственный контакт с ним, а остальные спешили к 14.00 занять свои позиции на линии патрулирования, пересекавшей путь конвоя. Для запланированных действий немецких линейных сил чрезвычайно важно было не выпустить конвой из-под наблюдения.

Обнаружение конвоя PQ.17 1 июля – таков был главный вопрос, горячо обсуждавшийся на военном совещании, созванном утром 2 июля гросс-адмиралом Редером в Берлине.

Штаб руководства войной на море согласился, что противник, как и ожидалось, задержал отправку и западного и восточного конвоев до наступления июля с присущей этому месяцу туманной погодой в Арктике. Июль наступил. Какое влияние окажет этот месяц с точки зрения шансов на успех противника?

«В оперативном отношении мы подготовлены значительно слабее, чем были подготовлены в июне, – сделал вывод штаб руководства войной на море. – Но даже при таком положении крайне желательно, чтобы наш линейный флот предпринял попытку нанести удар, поэтому представляется целесообразным осуществить планы перевода на север двух отрядов линейных кораблей; такой образ действий диктуется, кроме того, тем обстоятельством, что на основании имеющихся у нас данных пока еще невозможно прийти к тому или иному заключению относительно вероятных намерений сил прикрытия противника»

Редер уполномочил командующего ВМС группы «Север» в Киле издать соответствующие приказы, и зашифрованное распоряжение об этом было передано незадолго до 13.00 2 июля. Группа кораблей в Тронхейме, в которую входили «Тирпиц» и «Хиппер», должна была выйти в море в 20.00, а группа, находившаяся в Нарвике, ядром которой были «Шеер» и «Лютцов», должна была сняться с якоря и выйти из бухты Боген (Вест-фьорд) четырьмя часами позже. Были сделаны также необходимые распоряжения о том, чтобы начальник штаба руководства войной на море в Берлине держал адмирала Кранке – постоянного представителя Редера в ставке фюрера в Восточной Пруссии – в курсе всех уценок передвижения сил противника и всех приказов линейным силам немецкого флота, отдаваемых из Киля командующим ВМС группы «Север».

К этому времени адмирал Шмундт в Нарвике получил запоздавшие донесения, в которых сообщалось об обнаружении конвоя разведывательным самолетом во второй половине дня 1 июля, а также об обнаружении судов конвоя и кораблей охранения несколькими часами позднее подводной лодкой капитан-лейтенанта Тейчерта. В первые часы 2 июля Тейчерт вторично донес о конвое, который теперь с трудом пробивался на северо-восток со скоростью ceмь узлов; Тейчерт отметил при этом, что он испытывает трудности в наблюдении за конвоем из-за плотных волн тумана. Через короткое время он донес, что лодку преследуют эсминцы и он вынужден поэтому погрузиться. При видимости, уменьшившейся теперь до двух-трех кабельтовых, капитан-лейтенант Рич также испытывал трудности в визуальном наблюдении за конвоем и поэтому полагался только на приближенные пеленги, даваемые гидрофонной установкой. Шмундт начал опасаться, что его лодки могут вообще потерять контакт с конвоем еще до того, как линейные силы смогут нанести по нему удар. По просьбе Шмундта утром 2 июля командование немецких ВВС усилило воздушную разведку района следования конвоя. В 14.01 самолетам удалось наконец снова обнаружить конвой – 38 транспортов и, по-видимому, 10 эсминцев, идущих в северном направлении. Девятью минутами позже капитан 3 ранга Брум донес в Лондон, что за конвоем ведет наблюдение самолет противника.[2]2
  Против конвоя PQ.17 действовали следующие подразделения разведывательной авиации: I./KG.40; I.(F)/22: I.(F)/124: П./406; III./908 и I./105. – Прим. автора.


[Закрыть]

Несмотря на точность, с которой самолеты и подводные лодки установили теперь местонахождение конвоев QP.13 и PQ.17, ни об одном из тяжелых кораблей союзников после вчерашнего дня немцам ничего известно не было. В то же время, в результате непосредственного контакта подводных лодок и самолетов с восточным конвоем, свежие донесения о нем поступали в Киль в среднем через каждый час и. Подводная лодка капитан-лейтенанта Тейчерта («U-456») по-прежнему следовала вплотную за конвоем PQ.17 и с большой точностью доносила его курс, скорость и координаты. С 14.30 2 июля об элементах движения конвоя регулярно доносил и командир «U-457» капитан-лейтенант Бранденбург. Вскоре после 15.00 подводная лодка «U-255» атаковала конвой двумя торпедами с позиции вне завесы кораблей охранения. Американское судно «Беллингэм» уклонилось от торпед, сделав крутой поворот вправо на сорок пять градусов. Торпеды прошли мимо цели.[3]3
  В журнале торпедных стрельб подводной лодки «U-255» записано: «Произведены расчеты для стрельбы. Эсминец <цель>, должно быть, услышал движущиеся торпеды или звуки залпа. Он круто повернул вправо после выстрела торпед. Позднее атакованы глубинными бомбами с эсминцев и сторожевых кораблей. Всего зафиксировано сорок взрывов глубинных бомб». – Прим. автора.


[Закрыть] Противолодочные корабли начали сбрасывать глубинные бомбы, и раскатистые взрывы этого оружия, приводя в ужас экипажи подводных лодок, раздавались вокруг конвоя всю остальную часть дня. С линии патрулирования к востоку от конвоя PQ.17 подводная лодка «U-88» донесла, что она следовала позади западного конвоя QP.13, но ее вынудил погрузиться один из немецких разведывательных самолетов. Когда «U-88» снова всплыла, конвой уже скрылся. Шмундт приказал командиру «U-88» пропустить конвой QP.13 и еще раз повторил приказ всем лодкам не преследовать этот конвой. Жертвой по-прежнему оставался конвой PQ.17; он подлежал «полному уничтожению». Однако пока из его состава не было потоплено ни одного судна.

В течение почти всех суток 2 июля туманная погода в северной части Норвегии, и особенно в районе мыса Нордкап, препятствовала использованию большей части немецкой авиации с колесным шасси; в воздух могли подниматься только тяжелые поплавковые гидросамолеты-торпедоносцы «Хейнкель-115» из 1-й эскадрильи 406-й бомбардировочной эскадры. Штаб 5-й воздушной армии в Осло и штаб передовой базы в Кеми разработали план нанесения этими самолетами воздушного удара по конвою вечером 2 июля. В 14.38 адмирал Шмундт сообщил подводным лодкам данные воздушной разведки и о запланированном воздушном ударе, который должны были нанести семь «Хейнкелей-115». Тридцатью минутами позднее капитан-лейтенанту Тейчерту приказали следить за конвоем и непрерывно передавать радиосигналы для наведения самолетов.

Радисты на флагманском корабле контр-адмирала Гамильтона отчетливо слышали работу радиостанции немецкого разведывательного самолета, передававшего сигналы наведения – серию буквы «А», регулярно прерываемую кодированным позывным сигналом, поэтому он не удивился, когда адмиралтейство сообщило ему, что около 21.00 конвой, вероятно, подвергнется воздушному удару торпедоносцев противника.

Гамильтон решил направить к конвою американский эсминец «Роуэн», чтобы сообщить капитану 3 ранга Бруму о неизбежном воздушном нападении, пополнить запас топлива с танкера «Олдерсдейл» и присоединиться к силам охранения конвоя. Вечером 2 июля Гамильтону сообщили, что плохая погода снова помешала произвести разведку баз противника, в которых находились военные корабли, хотя полеты разведывательных самолетов ведутся непрерывно. Фактически немецкие корабли в это время все еще оставались на своих якорных стоянках. И конвой PQ.17 и силы прикрытия – эскадра крейсеров Гамильтона – шли в это время в полосе густого тумана при сплошной облачности высотой менее 60 метров – идеальные условия для атаки торпедоносцев.

Командование немецких военно-морских сил всегда недоброжелательно относилось к интересу командования военно-воздушных сил, проявляемому им к торпедам, как авиационному оружию для борьбы с судоходством противника. Когда в начале войны было решено создать авиационные эскадрильи торпедоносцев, никаких специальных торпед для них разработано не было, а первые испытания обычных торпед привели к явным неудачам. Штаб руководства войной на море энергично противился предоставлению доступа ВВС к информации о работах ВМС в области торпедного оружия, а когда ВВС попытались сотрудничать с промышленностью с целью разработки специальных авиационных торпед, ВМС умышленно мешали их усилиям. Только в январе 1942 года Геринг добился для ВВС права создать свои экспериментальные и учебные центры, а к концу апреля этого года помимо торпедоносцев авиации берегового базирования «Хейнкель-115» он уже располагал двенадцатью подготовленными экипажами самолетов «Хейнкель-111», входивших в 1-ю эскадрилью 26-й бомбардировочной эскадры и готовых к боевым действиям с вновь построенных аэродромов Баиак и Бардуфосс в Северной Норвегии. К тому времени, когда конвой PQ.17 вышел в море, в распоряжении командования авиации берегового базирования было пятнадцать гидросамолетов-торпедоносцев «Хейнкель-115» и сорок два торпедоносца «Хейнкель-111» 1-й эскадрильи 26-й бомбардировочной эскадры.

В 12.20 2 июля над конвоем снова появился немецкий разведывательный самолет, и в течение следующих двух часов к нему присоединились еще два самолета; через мощный бинокль определили, что это были торпедоносцы, а не разведчики. Более часа эти три самолета барражировали над конвоем на безопасной для себя дистанции. Приблизительно в это же время командир подводной лодки «U-456» капитан-лейтенант Тейчерт донес в Нарвик, что суда конвоя поднимают в воздух аэростаты заграждения. Артиллеристы находились на боевых постах в течение двух часов, напрягая зрение в поисках первых признаков воздушной атаки. Капитан 3 ранга Брум передал с «Кегшела», что его радисты слышат радиосигналы барражирующих самолетов противника, причем с явными признаками того, что это сигналы наведения на конвой других самолетов. Атака началась вскоре после 18.30. Два торпедоносца неожиданно устремились на суда и атаковали их, пролетая на высоте всего нескольких метров над водой. Прозвучали сигналы боевой тревоги.