Текст книги "Разгром конвоя PQ-17"

Автор книги: Дэвид Ирвинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Потеря «Эдинбурга» и «Тринидада» убедила командующего Флотом метрополии в том, что корабли сил прикрытия конвоев в водах восточнее острова Медвежий постоянно подвергаются огромному риску, и не только из-за действий подводных лодок противника, но и из-за действий его авиации. На значительной части маршрута конвоя против него действовало до восьми подводных лодок, а необходимость экономить топливо не позволяла кораблям охранения преследовать обнаруженные лодки; лодки можно было «попугать» глубинными бомбами и заставить погрузиться, но уничтожать их удавалось очень редко. Поэтому, хотя всеми признавалось, что крейсерские силы способны обеспечивать эффективное прикрытие только тогда, когда они следуют в непосредственной близости от конвоя, именно здесь они подвергались наибольшей опасности быть атакованными подводными лодками противника.

Англичане, напуганные действиями подводных лодок и бомбардировщиков противника, стали опасаться за судьбу своих крейсеров в той же степени, в какой немцы опасались за свои тяжелые корабли, находясь под воздействием навязчивой идеи об «авианосном комплексе». Адмирал Тови заявил, что, пока не будут нейтрализованы аэродромы противника в Северной Норвегии или пока не наступит полярная ночь, от проводки конвоев следует отказаться. «Если конвои необходимо посылать по политическим причинам, – предупреждал он, – то следует примириться с весьма серьезными и тяжелыми потерями». Политические причины были действительно труднопреодолимыми… 17 мая премьер-министр направил комитету начальников штабов. следующую памятную записку: «Не только премьер Сталин, но и президент Рузвельт будут весьма разочарованы, если мы прекратим сейчас отправку конвоев. Русские ведут, тяжелые бои и ждут, что мы пойдем на риск и, если потребуется, понесем потери в соответствии с нашими обязательствами. Американские суда ждут своей очереди к отправке.

Сознавая большую и реальную опасность, я лично считаю, что конвой[1]1
  PQ.16


[Закрыть] должен выйти в море 18 мая. Операция будет оправданна, если к месту назначения дойдет хотя бы половина судов»

Черчилль считал, что отказ от попытки провести конвой ослабит влияние Англии на двух ее основных союзников, в то время как капризы погоды в Арктике или, наоборот, отсутствие таких капризов, возможно, будет благоприятствовать англичанам. Адмиралтейство не разделяло такого бессердечного отношения Черчилля к судьбе конвоев. «Эти конвои в Россию становятся постоянно висящим на нашей шее камнем, – заявил 18 мая Дадли Паунд начальнику морских операций ВМС США адмиралу Кингу. – Все это – самая ненадежная операция, в которой опасность подстерегает нас на каждом шагу». Мнение Паунда разделяли все офицеры, участвовавшие в проводке конвоев на север России. Однако с их мнением не посчитались – конвойные операции проводились и достигли неизбежной кульминации, что и является центральной темой настоящей книги.

Боевые выходы легких сил в Баренцево море, осуществленные 23 марта и 2 мая, привели немцев к заключению, что против конвоя, прикрываемого крейсерами, мощи флотилии эсминцев явно недостаточно и что если они не хотят нести таких потерь, которые делают эти операции невыгодными, то от них надо отказаться. После неудачного выхода «Тирпица» в марте возможности нанести удар по конвоям в Россию немецким тяжелым кораблем ни разу не представлялось. Немцы признавали, что для обеспечения крупных операций надводных сил их воздушная разведка была все еще недостаточной. Одна только вылазка «Тирпица» и трех эсминцев в марте привела немецкий флот к потере 7500 тонн топлива и создала критическое положение в материальном обеспечении военно-морских сил в Норвегии. Это исключало проведение какой бы то ни было длительной операции флота при отсутствии достаточно точных и надежных разведывательных данных о силах противника. Однако на подводные лодки это положение не распространялось, поскольку они потребляли дизельное топливо, которого пока хватало. К началу мая в решении проблемы сосредоточения сил для крупных наступательных операций в соответствии с приказом фюрера, отданным два месяца назад, были достигнуты определенные успехи: к этому времени немцы располагали на севере мощным линейным кораблем, двумя тяжелыми крейсерами, восьмью эсминцами и двадцатью подводными лодками, опиравшимися на три базы вдоль норвежского побережья – Тронхейм, Нарвик и Киркенес. Из двадцати подводных лодок двенадцать предназначалось для борьбы с конвоями, а остальные использовались для выполнения оборонительных задач. Немецкие ВВС приняли также экстренные меры с целью выполнения приказа Гитлера: немецкие летчики, захваченные в плен во время боев при проводке конвоя PQ.17, рассказали офицерам английской разведки, как они, проходя в Италии курсы переподготовки для пилотирования торпедоносцев-бомбардировщиков, «в конце марта неожиданно были переведены на ускоренное расписание переподготовки» и посланы затем в Норвегию. К началу мая в их подразделения в Северной Норвегии прибыли первые двенадцать торпедоносцев-бомбардировщиков, только что переоборудованных из средних бомбардировщиков «Хейнкель-111». Девять торпедоносцев-бомбардировщиков их эскадрильи – 1-й эскадрильи 26-й бомбардировочной эскадры – атаковали конвой PQ.15 во время своего первого боевого вылета в Арктике 2 мая. Летчики заявили, что потопили три судна конвоя.

Ко второй половине мая сосредоточение немецких сил на севере было завершено. В Норвегию теперь прибыл 11000-тонный тяжелый крейсер (карманный линкор) «Лютцов».

Таким образом, в норвежские воды были переведены все тяжелые корабли немецкого флота, и теперь они ждали приказа главнокомандующего начать первую крупную операцию против направлявшегося на восток союзного конвоя.

Несмотря на то, что этот период года был наименее благоприятным для конвоев в Арктике, конвой PQ.16, вышедший из Исландии 20 мая в составе 35 судов, был самым большим по количеству судов из всех отправленных до этого на север России конвоев. Записи одного американского моряка, участника перехода этого конвоя, дают полное представление о тех трудностях, которые пришлось испытывать экипажам торговых судов; он шел на устаревшем американском судне «Карлтон», доставлявшем в Мурманск взрывчатые вещества, танки и боеприпасы к ним; экипаж судна состоял из сорока пяти человек. 5217-тонное судно вышло из Филадельфии в марте, за день до того, как Гитлер подписал приказ об усилении атак на конвои, следовавшие в Мурманск. В довершение того, что судну предстояло испытать, оно вышло из Филадельфии в пятницу 13-го числа: даже новички из экипажа судна сочли это вызовом судьбе. Судну «Карлтон» суждено было накликать беду на конвой PQ.17: где бы оно ни оказывалось, обязательно возникали затруднения и неполадки; его несчастный экипаж неизменно попадал в беду, причем даже после того, как поржавевший «бродяга» ушел на дно. Одним из моряков «Карлтона» был некий Джеймс Акипс, который сделал соответствующие записи о последнем плавании этого судна. Он подписал в Филадельфии договор о службе на судне как раз перед его выходом в море и лишь позднее узнал, что «Карлтон» пойдет в Мурманск. Акинс писал об этом: «Наше судно было загружено военными материалами, включая 450 тонн бризантных взрывчатых веществ, размещенных в носовых, кормовых и средних трюмах, поэтому шансов дойти до России у нас не было…»

Когда «Карлтон» переходил в одиночку в Галифакс, его моряки увидели зловещее предостережение об опасности: судно прошло мимо исковерканных стальных остовов нескольких судов – жертв разбойничавших немецких подводных лодок. Одно из них – танкер «Галф» – затонуло кормой, а его носовая часть торчала над водой, словно зловещий страж, на начальном участке 6000-мильного перехода в Россию. На Галифакском рейде «Карлтон» простоял семь дней. Затем он вышел в море в составе атлантического конвоя из 65 судов, часть которых шла в Исландию, а часть – в английские порты.

20 мая «Карлтон» вышел из Исландии в Мурманск в составе конвоя PQ.16. Немцы планировали обрушить свой первый удар на этот конвой, но из-за нехватки топлива надводные корабли в этой операции не участвовали. Конвой PQ.16 имел сравнительно мощные силы охранения: пять эсминцев, четыре сторожевых корабля, четыре траулера, тральщик и корабль ПВО. На одном из судов, оборудованном катапультой, имелся самолет-истребитель типа «Харрикейн». Прошло несколько дней, и моряки увидели еще один самолет, непрерывно круживший над судами. Только через два дня, когда один из эсминцев открыл по нему огонь, моряки американских судов поняли, что это был немецкий разведчик. Самолет отошел на безопасное для себя расстояние, но продолжал кружить над конвоем, не обращая внимания на зенитный огонь. «Я начал задумываться, – пишет Акинс, – как же некоторые получают ордена и медали, если то, что они называют войной, выглядит вот так, как обстрел этого самолета?»

Через три дня, 25 мая, Акинс получил ответ на свой вопрос: на горизонте на низкой высоте появилось восемь приближавшихся к конвою бомбардировщиков, а высоко в небе над ним появились двенадцать пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-88». Один за другим они начали пикировать на суда конвоя. Один самолет пролетел совсем близко от «Карлтона», и зенитчики последнего открыли по нему интенсивный огонь из автоматов. По самолету, до того как он загорелся, было сделано около пятисот выстрелов. Летчик выпрыгнул с парашютом, а самолет – «харрикейн» с судна, вооруженного катапультой, упал в море.

Атака еще не закончилась, когда пробило восемь склянок и Акинс заступил на вахту впередсмотрящим на полубаке, как раз над наиболее загруженным взрывчаткой трюмом № 1. Он сознался, что с удовольствием дал бы отрезать свою правую руку, только бы не стоять эту вахту. «На нас спикировал еще один самолет, доставивший нам немало хлопот. В каком-нибудь метре от борта в воду упало три или четыре бомбы: одна в районе полуюта, одна в районе трюма № 4 и две у средней части судна. Сначала бомбы погрузились метров на пять, затем одна за другой взорвались». Судно подбросило вверх «как яичную скорлупу», и Акинс услышал команду капитана: «Экипажу к спасательным шлюпкам!» Акинс полагает, что, когда он бежал к своей спасательной шлюпке, наверное, побил все рекорды в беге.

Прибежав на место, Акинс обнаружил, что все вокруг заволокли клубы вырывающегося из машинного отделения пара. Капитап «Карлтоиа» норвежец Хансен не захотел оставлять судно и запросил главного механика о характере причиненных, взрывами повреждений. «Главный механик не мог ответить на этот вопрос и всем своим видом показывал, что ему это совершенно безразлично; поэтому капитан Хансен попросил меня обойти судно и выяснить характер повреждений. Я ответил, что охотно сделал бы это, но, поскольку я всего только матрос, вряд ли смогу определить характер повреждений, если обнаружу их».

Наконец два матроса, одному из которых не суждено было пережить нападение немцев на конвой PQ.17, отправились в нижние помещения. Они доложили по возвращении, что все паропроводы повреждены. После этого вниз послали Акинса и боцмана, чтобы узнать, насколько затоплен коридор гребного вала, то есть их заставили спуститься к самому днищу судна. «Мы, конечно, подчинились приказу капитана, но, разумеется, без удовольствия». Акинс и боцман добрались до коридора как раз в тот момент, когда за кормой «Карлтона» в быстрой последовательности взорвались еще две бомбы. Акинс утверждает, что на протяжении всего десятиметрового подъема на верхнюю палубу он беспрестанно бил боцмана по спине, чтобы тот пошевеливался.

К беспомощному «Карлтону» подошли два английских эсминца из сил охранения. Как стало известно, они получили приказ потопить судно, поскольку оно задерживает корабли охранения конвоя. Капитан Хансен спросил главного механика, можно ли устранить повреждения своими силами. Главный механик ответил, что если ему дадут около двух часов, то он берется сделать необходимый ремонт. Конвой уже скрылся за горизонтом, и поэтому Хансен попросил оставить около его судна какой-нибудь корабль охранения. Командир сил охранения распорядился оставить с «Карлтоном» траулер «Нортерн Спрэй», чтобы последний отбуксировал судно обратно в Исландию.

Все это время черная команда <специалисты машинного отделения> находилась на верхней палубе. Она отказывалась спуститься вниз, если туда не пойдет главный механик, что было обычным для всех чрезвычайных положений. Тогда капитан Хансен обратился к членам команды с речью, и все они спустились вниз, оставив главного механика на палубе «наблюдать за самолетами».

Но и после этого «Карлтона» не оставили в покое. После двенадцати часов нудной буксировки траулером американцы обнаружили на горизонте еще один самолет, намеревавшийся атаковать судно. Траулер открыл по немецкому самолету огонь.

«Карлтон» тоже сделал по нему восемнадцать залпов из 100-ми орудия. Бомбардировщик спикировал слишком поспешно, и его бомбы упали в воду на некотором расстоянии от судна. На отходе самолет обстрелял палубу судна из пулеметов. Американцы утверждают, что повредили этот самолет своим зенитным огнем.

Как и обычно, Акинс был на вахте, когда возникла новая опасность: «Четвертый помощник капитана Фрэнке инструктировал нас об обязанностях каждого, если снова что-нибудь произойдет, и как раз в этот момент кто-то доложил, что за кормой появились какие-то корабли». Американцы, разумеется, заволновались и начали наблюдать за приближавшимся «немецким флотом». Вскоре с одного из этих кораблей поднялся самолет, и моряки увидели на его крыльях английские опознавательные знака. Оказывается, это были авианосец «Викториес» и три эскортирующих его эсминца. «С кораблей просигналили: „Поздравляем со счастливым исходом боя“».

Американское судно дотащилось до Исландии 30 мая, и его моряки сошли на берег «с намерением отдохнуть и напиться», но самый крепкий напиток, который они смогли купить в Исландии, был кофе. Акинс выразил неудовольствие по поводу излишней, по его мнению, поспешности, с которой судно приводили в порядок для выхода в море со следующим конвоем. «По-моему, они считали, что, если мы задержимся на какое-то время, обязательно затонем в гавани». Настроение американских моряков упало, и они с разочарованием стали ожидать выхода в море следующего конвоя PQ.17.

Пока «Карлтон» добирался в Исландию, конвой PQ.16 почти беспрерывно подвергался интенсивным ударам немецкой авиации, прекратившей налеты только 30 мая. Немцы совершили против конвоя 245 самолето-вылетов бомбардировщиков и торпедоносцев-бомбардировщиков, которым удалось потопить пять судов и еще три повредить. Сами немцы считали, что они потопили девять судов – успех, который убедил их, что одновременные атаки высоколетящих обычных бомбардировщиков и низколетящих торпедоносцев-бомбардировщиков максимально рассеивают внимание противовоздушной обороны конвоя.

К тому времени, когда конвой PQ.17 наконец вышел в море – в конце июня, – немецкие воздушные сипы со сосредоточили в районе Нордкапа мощные ударные силы под руководством командующего 5-й воздушной армией генорал-полковника Стумпфа. В воздушную армаду входили: 103 двухмоторных бомбардировщика «Юнкерс-88», 15 поплавковых торпедоносцев-бомбардировщиков «Хейнкель-115», 30 пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-87» и 74 разведывательных самолета, включая четырехмоторные «Фокке-Вульф-200» («кондор»), «Юнкерс-88» и «Блом и Фосс-138»; все 42 самолета 1-й эскадрильи 26-й бомбардировочной эскадры (торпедоносцы-бомбардировщики «Хейнкель-111») после завершения подготовки экипажей также были сосредоточены на аэродроме в Бардуфосе. Таким образом, Стумпф имел в своем распоряжении для нанесения ударов 264 боевых самолета первой линии.

Однако не следует думать, что вся организация немецких ВВС в Норвегии была предназначена исключительно для наступательных операций. В Северной Норвегии имелся также отряд ВВС, занимавшийся только разведывательной деятельностью особой важности. Одна рота 5-го полка связи ВВС, находившаяся в Киркенесе, занималась главным образом перехватом и дешифрованием радиообмена противника, происходившего как между западными союзниками, так и русскими радиостанциями.

Особо важное значение придавалось перехвату работы самолетных радиостанций.

Немецкая дешифровальная служба достигла к тому времени вершины своей эффективности, и, как теперь известно из немецких архивов, радио граммы адмиралтейства регулярно перехватывались и расшифровывались. Эта служба в целом была настолько эффективной, что немцы серьезно опасались, как бы союзники не догадались, что их радиосвязь прослушивается и читается противником. Разведывательные донесения из Киркенеса передавались обычно без ссылки на источник, с тем чтобы не скомпрометировать этот метод разведки.

Все крупные корабли немецкого флота были теперь сосредоточены в норвежских водах. В Тронхейме находились линейный корабль «Тирпиц», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и 5-я и 6-я флотилии эскадренных миноносцев; в Нарвике стояли более тихоходные карманные линкоры «Лютцов» и «Шеер», 8-я флотилия эскадренных миноносцев и лидер эсминцев. Такая дислокация надводных сил флота диктовалась задачей, которую им предстояло выполнить. Корабли, базировавшиеся на Тронхейм, должны были образовать «первую боевую группу» под тактическим командованием командующего немецким флотом на севере адмирала Шнивинда, державшего свчй флаг на «Тирпице»; корабли, стоявшие в Нарвике, входили во «вторую боевую группу» под командованием командующего соединением крейсеров вице-адмирала Кюммеца. (Шнивинд временно замещал командующего эскадрой линейных кораблей вице-адмирала Силиакса в связи с болезнью последнего.)

Сначала командование ВМС группы «Север», которому подчинялся в оперативном отношении Шнивинд, сомневалось в оправданности риска атаки конвоя PQ.17 тяжелыми надводными кораблями. В конце мая оно указало, что к началу следующего месяца кромка паковых льдов значительно сместится к северу и что ВВС поэтому не смогут гарантировать своевременное обнаружение тяжелых кораблей противника, а такое обнаружение являлось непременным условием для боевого выхода немецкого линейного флота. Поэтому, чтобы сохранить элемент внезапности, командующий ВМС группы «Север» генерал-адмирал Карле рекомендовал, чтобы тронхеймская группа кораблей не переходила на север до тех пор, пока не будет обнаружен следующий конвой – PQ.17. После обнаружения конвоя эта группа должна будет выйти одновременно с группой карманных линкоров из Нарвика, а за конвоем тем временем будут следить подводные лодки.

Адмирал Шнивинд был более активным сторонником крупной операции флота, поэтому, когда 30 мая Тронхейм посетил адмирал Редер, он воспользовался возможностью и вручил главнокомандующему свою отпечатанную на пятнадцати страницах оценку обстановки в Арктике. Шнивинд заявил, что он склонен не доверять часто повторяющимся донесениям разведки с предупреждением о якобы неминуемой высадке союзников в Норвегии; в то же время Шнивинд считал, что союзники сделают все возможное, чтобы помочь России теперь, когда на Восточном фронте началось весеннее наступление немецких войск. Шнивинд предлагал провести молниеносную демонстрацию превосходства немецкого флота в действиях против следующего конвоя в Россию. Идеальным временем для этого был бы июнь, поскольку круглосуточное светлое время полярного дня позволит вести непрерывную воздушную разведку и поскольку его флот был усилен к этому времени и эскадренными миноносцами и торпедными катерами. К тому же в распоряжение командования ВМС группы «Север» для обеспечения боевых действий в июне было отправлено около 15 500 тонн жидкого топлива, что заметно улучшало положение флота по сравнению с его положением в мае месяце. Короче говоря, адмирал Шнивинд рекомендовал провести «одновременную атаку конвоя всеми кораблями флота, находящимися в северных водах, включая „Тирпиц“ и „Хиппер“»; он считал, что полный разгром конвоя PQ.17 окажет огромное влияние на ход войны на море в целом.

Штаб руководства войной на море в принципе одобрил предложение Шнивинда, и 1 июня постоянного представителя Редера в ставке фюрера вице-адмирала Кранке попросили доложить Гитлеру, что штабом рассматривается план операции, в которой предполагается использовать линейный корабль «Тирпиц». Июнь, разумеется, представлялся самым благоприятным месяцем для такой операции: период весенних штормов уже закончился бы, а спокойное море позволило бы эскадренным миноносцам полностью использовать свои преимущества высокой скорости хода. Дней с туманом над морем в июне было в среднем девять (в июле – девятнадцать).

Граница паковых льдов по-прежнему будет проходить достаточно далеко к югу, что заставит любой конвой проходить в пределах 220–240 миль от немецких военно-морских и воздушных баз в Северной Норвегии. Если немецкий линейный флот будет находиться в самых северных фьордах, он сможет сблизиться с конвоем через восемь часов после съемки с якоря; он сможет нанести по конвою удар и отойти в безопасный район прежде, чем к месту боя подоспеют находящиеся на значительном удалении линейные силы прикрытия союзников. Предшествующий опыт неопровержимо доказывал, что союзники будут удерживать эти силы прикрытия в районе к западу от острова Ян-Майен, с тем чтобы они наблюдали за северными проходами, дабы не допустить прорыва немецких карманных линкоров в Атлантический океан.

4 июня командование ВМС группы «Север» разработало оперативную директиву по уничтожению конвоя PQ.17, и вскоре после этого генерал-адмирал Рольф Карле в устной форме изложил этот план адмиралам Шнивинду и Шмундту, а также командующему 5-й воздушной армией. В письменной форме приказ имел гриф «совершенно секретно» и приписку: «ознакомить лишь необходимый минимум лиц».

Карле планировал, что по получении соответствующего кодового сигнала обе боевые группы кораблей выйдут в море из своих передовых баз в такое время и на таких скоростях, чтобы одновременно прибыть в точку рандеву у мыса Нордкап. Отсюда они должны будут сблизиться с конвоем и уничтожить его. Особое внимание обращалось на то, что «диспозиция сил противника требует быстрых действий и что вся операция должна быть поэтому быстротечной. Основная цель операции – уничтожить как можно больше торговых судов противника. Для достижения этой цели достаточно будет обстрелять торговые суда артиллерийским огнем кораблей… Захват призов, особенно танкеров, имеет большое значение». Операции было присвоено кодовое наименование «Найтс мув».

Штаб руководства войной на море в Берлине формально одобрил рекомендации командования ВМС группы «Север» и детализированные предложения, выдвинутые адмиралом Шнивиндом, но вскоре выяснилось, что Гитлер все еще не решается ввести в бой тяжелые корабли флота. Кранке информировал штаб руководства, что Гитлер не дал своего полного согласия, но и не отверг план окончательно. Такое положение, конечно, разочаровало штаб руководства, и он еще раз попросил Кранке убедить Гитлера в том, что неоправданного риска в данной операции нет и что штаб придает ей огромное значение. Кранке попросили также сообщить Гитлеру, что общий успех операции не в малой мере будет зависеть от степени взаимодействия ВВС. Такое утверждение наводило на мысль, что штаб руководства войной на море уже подготавливает почву для оправданий на случай провала операции.

Штаб ВВС сообщил штабу руководства войной на море, что 5-я воздушная армия будет решать задачи воздушной разведки в интересах ВМС, но, разумеется, эта задача будет решаться не в ущерб действиям бомбардировочной авиации, которая так хорошо показала себя при атаке конвоя PQ.16. Утверждение, что только ВВС добились результатов в борьбе против конвоев в Мурманск, сильно рассердило штаб руководства войной на море, поэтому он обратил внимание на то, что каким бы большим ни казался успех ВВС в действиях против конвоя PQ.16, 25 судов из его состава достигли портов России. «Предлагаемая же штабом руководства операция „Найтс мув“, если будут обеспечены благоприятные условия, возможно, приведет к полному разгрому конвоя, вплоть до последнего входящего в его состав судна».

В таком духе был составлен план для Кранке или – если он первым увидит фюрера – для Редера, чтобы убедить Гитлера дать свое благословение на проведение операции.

Тем временем аэрофоторазведка базы Скапа-Флоу, проведенная 31 мая, обнаружила там огромное скопление английских и американских военных кораблей, включая три линейных корабля, три тяжелых крейсера, четыре легких крейсера и двадцать два эскадренных миноносца; по данным агентурной и воздушной разведки, в Исландию прибывали все новые и новые военные корабли союзников, включая и авианосцы.

В начале июня немецкая агентурная сеть донесла, что у юго-западного побережья Исландии формируется конвой PQ.17. 11 июня адмирал Шмундт приказал трем своим подводным лодкам («U-251», «U-376» и «U-408») занять позиции патрулирования в Датском проливе и донести о первом появлении в море конвоя PQ.17. Группа лодок, участвовавшая в операции, была названа «арктической волчьей стаей адмирала Шмундта». Эти и несколько других подводных лодок, которые Шмундт отправил в море в течение нескольких последующих дней, получили приводимые ниже указания:

«Во время совместных действий с нашими надводными силами, по получении кодового сигнала „Конкорд“, вступают в силу следующие специальные указания:

a) уверенное слежение за конвоем должно предпочитаться нападению на него;

b) надводные корабли от эскадренных миноносцев и крупнее можно атаковать только при полной уверенности, что это корабли противника; при плохой видимости или неуверенности по другим причинам военные корабли не атаковать;

с) наши надводные корабли имеют приказ не атаковать подводные лодки, однако во всех случаях встречи подводных лодок корабли будут рассматривать их как лодки противника».

14 июня адмирал Шнивинд завершил составление своего боевого приказа на операцию «Найтс мув». На следующий день Редер доложил его в общих чертах Гитлеру.