Текст книги "Мыши и магия"

Автор книги: Дэвид Фарланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава двенадцатая
БУРЯ

Сегодня ты можешь дернуть аллигатора за хвост; но не забывай, что завтра он может слопать тебя на обед.

Руфус Мухолов

Облако было похоже на дракона, распахнувшего крылья и летящего прямо на них, – призрачного и пурпурного.

Бен и зоомагазинные мыши праздновали свою удачу в пиццерии «Толстого Джима». Провести туда мышей Бену оказалось проще простого: всего пара кварталов – и они там. А потом Янтарке оставалось только пожелать, чтобы люди внутри зачем-то вынесли наружу, на столики под навес, несколько готовых пицц и газировку в придачу. Толстый Джим проделал это сам. Он поклонился и шаркнул ножкой и долго рассыпался в благодарностях дорогим гостям, оказавшим ему честь, посетив его заведение. Выглядел он при этом несколько обалдевшим и, судя по всему, совершенно не отдавал себе отчета, с кем говорит.

Пиццы были с пылу с жару – прямо из печки. Ветчина и ананасы, пепперони и сыр, одна – со всем вместе, а другая, заказанная специально для Бушмейстера, – специальное предложение, «Мечта вегетарианца». Газировку подали в огромных стеклянных стаканах, каждый с кучей соломинок и салфеток.

Мыши осторожно принюхались к пицце, и Бену было очень приятно услышать, как их животики жалобно заурчали от голода. Бушмейстер отважно подобрался к краю своей пиццы, запустил лапу в дымящуюся ароматную массу и вытащил горсть расплавленной моцареллы.

– Ого, – сказал он, откусив кусочек, – а тут в ней и плесень есть!

– Ага, – поддакнул Бен. – Это такое заплесневелое молоко. Мы, люди, называем его сыром.

– Отлично! – оценил кушанье Бушмейстер. – Это мне по-настоящему нравится.

Он рысцой обежал кругом пиццы, с восхищением разглядывая представшее его глазам чудо и приговаривая «ох» и «ах» и «ух ты!», а потом принялся с удовольствием угощаться артишоками, вялеными помидорами, грибами и прочими вкусностями.

Вдохновленные его примером, мыши полезли в пиццы. Некоторые попытались добраться до газировки, но стеклянные стенки стакана к этому как-то не располагали. Янтарка нажелала вилку, которая тут же прислонилась к краю стакана на манер трапа. Все получили море удовольствия, наблюдая за шоу Бушмейстера, который взбежал по вилке, оттолкнулся от края и, проделав двойное сальто, шлепнулся пузом вниз в стакан и погрузился на самое дно, глядя на них выпученными глазами через стекло и пуская ртом пузыри, словно заправская рыбка-телескоп. Молодежь даже решилась последовать за ним, так что вскоре стакан превратился в плавательный бассейн.

Бен до отвала наелся своей любимой пиццей с ветчиной и ананасами. Наверное, именно так себя и чувствуют праведники в раю – целая пицца размером с летающую тарелку и высотой почти с него, и все ему одному.

Он лениво обгрызал корочку, любуясь выросшими в клетке мышами, которые теперь резвились на свободе, когда к нему подошла Янтарка.

– Спасибо тебе, Бен, – сказала она. И, помолчав, добавила: – Я должна извиниться перед тобой.

– За что? – не понял Бен.

– За то, что плохо о тебе думала, – призналась Янтарка. – Я боялась, что ты нарушишь наш договор или вообще сбежишь. А самое главное – я теперь понимаю, что не имела никакого права принуждать тебя к такому договору. Это не твоя вина, что другие люди издеваются над мышами.

– Спасибо тебе, – сказал Бен. – И ты меня тоже извини. Я не должен был пытаться скормить тебя той ящерице, что бы ни говорил мой папаша.

Они помолчали.

– Ты заставил меня исцелить Бушмейстера, – прошептала задумчиво Янтарка. – Это было очень храбро с твоей стороны.

– Я должен был. Он же мой друг.

– Ты всегда так верен своим друзьям?

– Не знаю, – честно признался Бен. – У меня их не то чтобы много. Раньше у меня был друг, Кристиан. Но потом он уехал.

Горло его сжалось, когда он заговорил о Кристиане. Он никогда еще никому не говорил того, что собирался сейчас рассказать Янтарке.

– Его папа сказал мне, что ему дали работу на пингвиноперерабатывающем заводе в Антарктике и теперь им надо уезжать. Но это неправда. Ребята в школе говорили, что Кристиан заболел и его положили в больницу. У него был рак. Наверное, там он и умер, потому что если бы он был жив, то уж наверняка прислал бы мне письмо по е-мейлу, или позвонил – просто поговорить, или… или…

Янтарка придвинулась к нему и погладила его мех лапкой. Это было приятно, но тут до Бена дошло, что рядом сидит девчонка и гладит его.

– Чего это ты делаешь? – вопросил он, отодвигаясь.

– Расчесываю тебе мех, – безмятежно отвечала Янтарка.

– Зачем это?

– Чтобы блохи не заводились.

– А… – протянул Бен.

Он придвинулся обратно, разрешая ей продолжить это приятное занятие. Печаль переполняла его душу. Где бы ни был сейчас Кристиан, им вряд ли суждено когда-нибудь встретиться.

Небо у них над головой глухо заворчало, и с него начал сыпаться град. Он падал и падал, и сияющие круглые голыши размером с добрый булыжник отскакивали от мостовой, как мячи.

Мыши завороженно наблюдали за спектаклем. Молния с грохотом распорола небо от горизонта до горизонта.

Полосатые зонтики, расставленные перед пиццерией, лишь слегка хлопали на ветру; мыши были отлично защищены от непогоды. Всего несколько небольших градин стукнулось об стол.

– Ты готов стать снова человеком? – тихо спросила Бена Янтарка.

Тот кивнул.

– Слушай, – сказал он поспешно. – Когда ты превратишь меня обратно в человека, я вряд ли смогу и дальше понимать мышиную речь. Но я хочу, чтобы ты знала: ты всегда будешь желанной гостьей в моем доме. На самом деле я даже подумывал… может быть, ты и другие мыши из магазина согласитесь жить у меня на заднем дворе? Я мог бы приносить вам еду и все такое…

Янтарка благодарно улыбнулась и, перестав расчесывать его мех, обняла Бена.

– Я была бы очень рада, – просто сказала она. И, помолчав минутку, добавила: – Бен, ты все еще думаешь, что я безобразная? Как… как тот червяк, ну, который паразит, да?

– Нет, – честно ответил Бен. – Я думаю, что ты самая красивая мышь на свете.

И тогда, глядя на него сверкающими от слез глазами, она произнесла:

– Бен Чаровран, я хочу, чтобы ты стал снова человеком.

Боль пронзила его, когда кости затрещали и начали расти под кожей. Бен мгновенно надулся до размера доброй собаки; хвост чувствовал себя так, словно позвоночник пытается втянуть его обратно. Нос тоже устремился внутрь черепа. Бен, тяжело дыша, уставился на свою лапу, прямо у него на глазах превращавшуюся в руку.

А потом случилось что-то странное. Янтарка закричала от боли и отшатнулась от него, упав на столешницу.

А Бена начало сжимать обратно в мышь, потом снова надуло, как рыбу фугу, причем хвост тут же радостно вырос обратно. Шкура его то вздувалась, как пузырь, то опадала. Сейчас его лапа была большой, как человеческая рука, но при этом покрыта шерстью и с когтями, как полагается уважающей себя мышиной конечности, а после вновь уменьшалась до вполне приличных размеров.

– Что случилось?! – вскричал Бен сквозь сотрясавшие его метаморфозы. – У тебя закончилась сила?

Но, взглянув на Янтарку, он понял, что ответить она не сможет. Она лежала на столе, почти без памяти, и корчилась, и извивалась, и кричала от боли.

– Янтарка! – закричал Бен, кидаясь к ней и не обращая внимания на ноги, лапы, или чем там еще успели стать его конечности.

И вдруг он стал мышью, обычной, не склонной к изменениям формы мышью. Но Янтарка все еще дрожала и изгибалась в судорогах и все так же не приходила в сознание.

Небеса снова заворчали, словно раскат грома прокатился вдалеке, и Бен услышал одно-единственное слово.

– Узри! – сказали Небеса.

Бен послушно поднял голову.

Высоко над ним молния прорезала небосклон, озарив огромное темное облако. Оно было похоже на дракона, распахнувшего крылья и летящего прямо на них – призрачного и пурпурного.

– Узри свое ничтожество!

Однако, продолжая созерцать небесные явления, Бен вдруг понял, что перед ним вовсе не дракон. Это был нетопырь, невероятных размеров нетопырь, достаточно крупный, чтобы непринужденно поглотить мир.

Ревя и рокоча, он планировал прямо на них. Магазинные мыши с писком попрыгали со стола. Бен стоял над Янтаркой и крепко сжимал в лапке копье, готовый встретить врага лицом к лицу.

Но могучий дракон тем временем все умалялся и умалялся, становясь все меньше по мере приближения, и, наконец, нетопырь Ночекрыл шлепнулся на стол и подковылял поближе к поверженной Янтарке.

– Это можешь убрать, – бросил он, небрежно взмахнув крылом, и копье вырвалось из лапки Бена и улетело в ночь.

Ночекрыл с восторгом созерцал лежащую у его ног волшебницу. Она продолжала корчиться и стонать от боли.

– Несчастная дура, – прошипел он. – Как многого она не знает о магии! Невежество и сведет ее в могилу.

Он повернулся к Бену, и тот увидел жирного клеща, присосавшегося к шее нетопыря.

– Что с ней такое? – спросил Бен, все еще не пришедший в себя от этого явления. – У нее что, кончилась магия?

– Нет, – отвечал нетопырь. – Она попыталась сотворить чары, по сути своей бывшие ложью, а сделать такое невозможно.

Он заглянул Бену в глаза и продолжал:

– Ибо, видишь ли, любые чары должны рождаться из твоих самых сокровенных желаний. Чары и есть желание, которому сообщили мощь и энергию. Если же ты попробуешь сотворить волшебство, которое для тебя самого – ложь, оно войдет в конфликт с этими самыми желаниями. – Нетопырь указал кончиком крыла на поверженную мышь. – Именно это и произошло в данном случае. Магическая сила обращается против тебя.

И тут Бен начал понимать.

– Ты хочешь сказать, что она не сможет превратить меня обратно в человека?!

Нетопырь кивнул, отряхая дождь с крыльев.

– Никогда. Ты ей слишком нравишься, и в глубине души она хочет оставить тебя себе.

Бен был так потрясен, что его даже замутило. Янтарка продолжала кричать от боли, но на сей раз, посмотрев внимательно на нее, он заметил нечто странное. Мышку окружало слабое сияние, похожее на бледный алый туман, который, казалось, истекал из ее тела. Присмотревшись, он увидел крошечные пылающие искорки, выделяющиеся из каждой поры ее кожи.

– Что это? Что с ней происходит?! – обеспокоенно вскричал он.

– Магия вытекает из нее. Еще немного – и тело ее разорвет изнутри, точно так же, как душу разрывают противоречивые желания.

– Но должно же быть что-то такое, что может ее спасти?

– Спасти ее? – Ночекрыл холодно воззрился на Бена. – Зачем это? Если ты ее спасешь, она вечно будет держать тебя в плену.

– Но я не хочу, чтобы она умерла!

Янтарка снова закричала. Бен видел, как алая дымка вытекает из нее, поднимается вверх, образуя облако, странным образом похожее на призрачную мышь, – она глядела в небо, словно уже предвкушая покой и отдохновение на дальних лугах.

– Дух ее ищет свободы, – тихо пояснил Ночекрыл. – Отпусти ее.

– Ты же можешь помочь! – воскликнул Бен. – Ты говорил, что тоже умеешь колдовать.

– Возможно… – протянул нетопырь, – я и мог бы ее спасти… За определенную цену.

Он поколебался, словно соображая, что бы такого ему попросить.

– Ну вот, например, так. Ты будешь служить мне. Ты будешь работать моим фамильяром, скажем, в течение месяца, а по его истечении, если я буду доволен твоей службой, я превращу тебя обратно в человека.

– Эй, – изрек Дарвин, извлекая свой хоботок из нетопыря, – я думал, это я твой фамильяр.

Бен обдумывал предложение. Что он мог иметь в виду, «если я буду доволен твоей службой»? Каковы, вообще, права и обязанности фамильяра? Может, все, что ему нужно будет делать, это сидеть на месте и позволять нетопырю пить из него магическую силу? И что, интересно, можно такого сделать, чтобы хозяин остался недоволен? Бену было страшно заключать такой договор, но иного выхода он не видел. И выбор нужно было делать немедленно, пока Янтарка еще жива.

– Давай побыстрее, – торопил его Ночекрыл. – Она и так уже почти мертва.

– О'кей, – сказал Бен. – Я согласен.

– Минуточку, – вмешался Дарвин. – Ты что, серьезно, берешь на службу этого ребенка? Он не знает самого главного о фамильярах. И, кроме того, можно иметь только одного фамильяра одновременно. И какую роль, скажи на милость, ты отводишь в этих построениях мне?

Нетопырь скосил глаза на клеща и одарил его злодейской улыбкой, продемонстрировавшей массу мелких острых зубов.

Потом он подковылял к Янтарке и сделал глубокий вдох. Багряный туман двумя струйками всосался в его ноздри. Когда тельце нетопыря раздулось от поглощенной энергии, Янтарка мучительно взвизгнула в последний раз и осталась недвижима. Она лежала, застыв, ее лапки были сведены судорогой, а рот приоткрылся в безмолвном страдальческом крике.

Тем временем Ночекрыл наклонился вперед и с силой выдохнул в сторону Янтарки. Алая дымка покинула его легкие и заклубилась в воздухе, словно пар, вырывающийся изо рта холодным утром.

Однако этот пар двигался, как живой. Он потек к Янтарке и заструился меж ее губ внутрь. Когда последняя струйка исчезла у нее во рту, мышь глубоко вздохнула и… продолжала лежать, где лежала. Брюшко ее мерно вздымалось. Она спала.

– Через некоторое время она проснется, – сказал Ночекрыл, оборачиваясь к Бену и вперяя в него пронзительный взгляд своих черных глаз. – А теперь – что же мне делать с тобой? Мне нужен фамильяр, которого можно носить при себе.

Казалось, он задумался, но злонравная улыбка тут же вновь скривила его мордочку.

– Ага, ну что ж, идея неплохая.

В боках у Бена сильно закололо, и внезапно его грудная клетка выпустила две пары лишних лап. Это были жуткие бледные конечности, формой похожие на крабьи ноги, но покрытые плотью. У каждой из них было с полдюжины сегментов; а когда он машинально напряг мускулы, лапы согнулись внутрь. Бен в ужасе смотрел, как его передние и задние лапы теряют форму и становятся похожими на эти новые ноги… и все уменьшался, уменьшался, уменьшался…

Еще через пару секунд он снизу посмотрел на нетопыря, теперь возвышавшегося над ним, будто сказочный дракон.

Бен превратился в клеща.

– Залезай, – ласково предложил Ночекрыл, поднимая крыло. – Иди ко мне, и я буду холить, лелеять и защищать тебя.

– Что ты со мной сделал?! – пискнул Бен в ужасе.

– Приди, вкуси моей крови, – пропел Ночекрыл. – Ты будешь питаться мною, как я стану питаться твоею силой.

– Но я не хочу быть клещом! – вопил Бен. – Не хочу я питаться твоей кровью!

– Вздор, – строго возразил Ночекрыл. – Со временем ты научишься алкать ее, как алчет сейчас бедный Дарвин. Ты знаешь, ведь и он не всегда был клещом. Свой путь он начинал как благородный скарабей, он же, между нами, жук-навозник.

– Навоз… – простонал Дарвин, как будто само это слово вызывало у него приступ неконтролируемого вожделения. – Ах… что бы я только не отдал за один хороший шарик навоза!..

Бен стоял, покачиваясь и вцепившись в стол своими восемью новыми ножками, и озирался по сторонам. Янтарка в сравнении с ним теперешним выглядела великаншей размером с доброго слона. Крошки пиццы, оставленные мышами, были огромны, как булыжники. На самом деле одной-единственной градины, отскочи она от стола в нужную сторону, сейчас хватило бы, чтобы оставить от Бена мокрое место.

Медленно и неуверенно Бен заковылял к нетопырю. Ему покамест было совершенно непонятно, куда девать лишние ноги.

«Восемь ног, – думал он как в тумане, – восемь ног, и у всех у них подгибаются колени».

Он упорно продолжал ползти к своему новому хозяину. В конце концов ему надоело мучиться, и он оставил в работе только бывшие руки и бывшие ноги, поджав дополнительные конечности.

«Я не буду есть, – пообещал он сам себе. – Как минимум месяц. Не буду и все».

К счастью, его желудок все еще был набит пиццей.

– Приободрись, – посоветовал ему Ночекрыл. – Есть и куда более мерзкие виды паразитов, чем простой честный клещ. Представь, что тебе пришлось бы стать одним из них.

Тут он, не выдержав, хихикнул.

– Но на самом деле при виде тебя ни один мне в голову как-то не приходит.

Бен все еще с трудом ковылял по столу, когда Ночекрыл, которому, видимо, надоело ждать, подскочил к нему и, подцепив когтем, ринулся в небо.

Это был дикий полет сквозь прошитую ледяным градом ночь, но, что любопытно, ни одна градина не попала в нетопыря, который нырял и кувыркался в воздухе, резко менял направление, делал свечки и штопоры, выписывал совершенно немыслимые траектории – и все это посреди свистящих мимо градин размером с пушечное ядро.

Бен бросил последний взгляд вниз и увидел Янтарку, безмятежно спящую на столе, и магазинных мышей, выбирающихся из своих укрытий и потихоньку приближающихся к ней. Огни Далласа (штат Орегон) внизу становились все меньше и меньше, удаляясь из виду, проваливаясь в ночь.

– Прощай, Янтарка, – прошептал Бен. – Ты и в самом деле самая красивая мышь из всех, кого я встречал.

– О'кей, босс, – раздался жалобный голос Дарвина, – я понимаю, что происходит. Ты решил от меня избавиться. У тебя появился новый друг. Что ж, отпусти меня…

Ночекрыла аж затрясло от смеха. Он скрипел и взвизгивал, как ржавая дверная петля, умудряясь в то же время уворачиваться от метеорологической канонады.

– Ты же не собираешься на самом деле отпускать меня с миром, да? – скорбно вопросил Дарвин. – О, я знаю, что творится у тебя в голове.

Внезапно, испустив трагический вопль, клещ отцепился от нетопыря и канул в темноту. Судя по удаляющемуся крику, падал он быстро.

Ночекрыл сделал мертвую петлю, вошел в пике, распахнул пошире пасть и заглотил бедолагу. Раздался хруст, и бывший фамильяр навеки соединился со своим хозяином.

Нетопырь громко сглотнул свой ужасный ужин и широко улыбнулся. Бен вцепился в его теплый вонючий мех, страшась, что отцепление грозит ему превращением в следующее блюдо меню. Эта перспектива внушала ему даже больший ужас, чем продолжавшие свистеть вокруг баллистические градины.

Он чувствовал запах крови, текущей по венам нетопыря под самой кожей. И – о нет! – он слышал ее зов.

Переполненный ужасом и ощущением собственной беспомощности, Бен несся сквозь ночь.

Глава тринадцатая
ВЕДЬМА С БОЛОТ

Прибывать на место событий нужно тютелька в тютельку. У тех, кто так делает, жизнь куда интереснее, чем у прибывающих заранее.

Леди Чернопруд

Придя в себя, ведьма обнаружила, что, судя по ревущему вокруг воздуху и изменившемуся впереди виду, ее экипаж абсолютно и окончательно потерял управление.

Леди Чернопруд тоже неслась сквозь грозу на своей летающей черепахе. Они были в пути уже целый день. Морская Пена шел на высоте около ста метров; когда на его пути встречался утес или холм, ему приходилось забираться повыше, а над долинами, наоборот, снижаться, так что турбулентность в полете была повышенной. Не раз ему приходилось срочно втягивать голову в панцирь, избегая столкновения с низколетящими утками или гусями, и всякий раз леди Чернопруд рисковала окончить свои дни прямо в воздухе, так и не попрощавшись с землей.

Однако ее упорству и выносливости можно было слагать оды. Руфус Мухолов положился на нее в нелегком деле спасения Янтарки от врагов, и леди Чернопруд была готова встретить любую опасность лицом к лицу.

И все же усталость была ведома и ей. Они пересекли укрытый снегами хребет Каскадных гор и вошли в пелену туч, где было темно, словно в ведьмином горшке с зельем. Внезапно посыпал град.

Впереди леди Чернопруд ощущала мощные магические выбросы. Темноту разрывали молнии, над горизонтом вставали грибы пурпурного пламени, расползаясь в алый туман, – все это был в силах увидеть только по-настоящему могущественный маг. Леди Чернопруд поняла, что битва уже началась.

Здоровенные градины бомбардировали голову и ласты несчастного Морской Пены, отскакивая от него, словно шарики для пинг-понга, поэтому он старался по возможности спрятать их внутрь панциря, причиняя серьезные неудобства пассажирке. Впрочем, она не жаловалась.

– Может быть, нам стоит сделать небольшой привал? – робко поинтересовалось перевозочное средство, когда особо крупная градина угодила ему точнехонько по макушке. – У меня такое чувство, будто кто-то использует мою голову в качестве ритуального барабана.

– Нет, – отрезала леди Чернопруд. – Жми вперед, осталось всего несколько минут.

И то была чистая правда. Передвигаясь со скоростью около трехсот километров в час, они вот-вот должны были достичь цели. Леди Чернопруд указала вниз, на мелькавшие в темноте огни.

– Нам нужно попасть туда, вон в ту человеческую деревню.

– Есть, босс! – взревел Морская Пена.

Именно в это мгновение вся шерсть у леди Чернопруд вдруг ни с того ни с сего встала дыбом. Не успела она удивиться этому обстоятельству, как ужасная слепящая вспышка расколола небеса.

Черепах закатил глаза и лирически взмахнул ластами. Придя в себя, ведьма обнаружила, что, судя по ревущему вокруг воздуху и изменившемуся впереди виду, ее экипаж абсолютно и окончательно потерял управление.

– Морская Пена, ау!!! – завопила она, пытаясь привести его в чувство, однако с тем же успехом можно было проводить реанимацию дохлому карпу. Земля неслась им навстречу, приветственно раскрывая объятия.

Леди Чернопруд простерла вперед лапу в попытке создать силовое поле, которое могло бы хоть как-то защитить их при крушении. Ее летательный аппарат вошел в пике над рекой Вилламет, потом чуть выровнялся и на бреющем полете с жутким треском вломился в кусты ежевики.

Силовое поле оказалось более чем кстати, когда морской черепах весом в добрых полтора центнера пропахал ежевичник и врезался в забор какого-то фермера, подняв фонтан жидкой грязи.

Некоторое время леди Чернопруд стояла под козырьком черепашьего панциря, переводя дух.

Бедный Морская Пена несколько раз пытался поднять голову, но глаза у него снова закатывались, и он утыкался клювом в землю.

– Э-э-э… ты уверен, что с тобой все будет в порядке? – осторожно спросила ведьма.

– Я не чувствовал бы себя более вареным, даже если бы уже был черепаховым супом, – пробормотал он.

Град грохотал по его панцирю. В таких условиях леди Чернопруд не рискнула бы выйти под открытое небо. Ей оставалось лишь сидеть и ждать, пока непогода не уляжется.

Стоило ей прийти к этому неутешительному выводу, как Морская Пена окончательно отключился.

Высоко в небе магическая канонада тоже прекратилась.

– Ох, надеюсь, я не слишком поздно, – прошептала леди Чернопруд.