355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэвид Фарланд » Мыши и магия » Текст книги (страница 6)
Мыши и магия
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 01:46

Текст книги "Мыши и магия"


Автор книги: Дэвид Фарланд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Ва-а-аше волшебное величество, – возопил тот, склоняя голову в низком поклоне и отступая на несколько шагов. – Я вовсе не хотел… это один из ваших друзей, да? Умоляю, простите меня, я…

– Убирайся отсюда, – высокомерно изрек нетопырь. – Еще минута – и ты будешь умолять меня откусить твой собственный хвост.

Енот взвизгнул и кинулся прочь, так быстро скрывшись за углом дома, что через мгновение о нем напоминали только резкий запах и пара кружащихся в воздухе шерстинок.

Нетопырь хмыкнул глухо и опасно.

Бен был в ужасе. Лапы его ослабели и едва держали копье. Впрочем, против этого монстра обычное оружие было, скорее всего, бесполезно.

– Отлично сработано, – прошипел тем временем монстр. – Храбро и инициативно.

Глаза Бена стали еще шире, хотя, казалось бы, дальше уже некуда.

– Что… кто вы такое? Заколдованный нетопырь?

– Некоторые зовут меня нетопырем, – согласился тот. – Я же предпочитаю считать себя Серафимом[14]14
  Один из классов ангелов.


[Закрыть]
Сумерек.

– Ого, – сказал Бен. – А имя у вас есть?

– Друзья зовут меня Ночекрылом.

Послышался сосущий звук, и огромный клещ вытащил наружу свою голову, которая до сих пор была зарыта в густой мех под мышкой нетопыря.

– Я и не знал, что у тебя есть друзья, – заметил он. – Мне казалось, ты говорил, что весь мир у тебя делится на жертв и сообщников.

– Цыц! – рявкнул Ночекрыл, и хоботок клеща вдруг словно бы стянуло невидимой веревкой. Изнутри послышались задушенные протесты.

Ночекрыл заковылял вокруг Бена, опираясь на свои крошечные лапки и балансируя локтями крыльев.

– Впечатляюще! – заметил он, закончив осмотр. – Просто до крайности впечатляюще. Обычная мышь в необычном облачении. Или ты – нечто большее, чем кажешься?

– Я – человек, – с гордостью сказал Бен. – Вернее, был им. Пока меня не превратили в мышь.

Быстрый как мысль Ночекрыл обнял Бена за плечо крылом.

– Что ж, тогда у нас есть кое-что общее.

Бен недоверчиво уставился на нетопыря.

Ночекрыл ответил ему тяжелым взглядом и затем прищурился на небо, словно возжелав укрыться в тени высоких сосен. На востоке вот-вот должен был показаться пламенеющий краешек солнца. Летучий мыш улыбнулся и сложил уши гармошкой. Он вдруг показался Бену маленьким и далеко не таким опасным, как раньше, – в особенности, когда подмигнул ему, словно добродушный подслеповатый старичок.

– Видишь ли, я тоже был когда-то человеком. Даже обладал кое-каким влиянием. Можно сказать, был знаменитостью. Как говорите вы, молодежь, прилично упакованным чуваком.

– Да ну? – оживился Бен. – И кем же конкретно?

Нетопырь печально отвел взгляд.

– Неважно. Это было так давно. Я уже мало что помню о тех временах. Я… я был человеком великого интеллекта, маяком мудрости на краю погруженного в невежество мира. Толпы и толпы выходили из тени лишь затем, чтобы увидеть меня и подивиться моей мудрости. Я говорил – и музыка моего голоса заполняла аудитории, проникала в сердца. Я был человеком, который привнес По в поэзию. Женщины взирали на меня с обожанием и лишались чувств, поймав мой взгляд.

Ночекрыл умолк и тяжело вздохнул.

– Но я помню так мало. Так оно всегда бывает после трансмогрификации. Чем долее ты пребываешь в своей новой форме, тем тяжелее тебе бывает вспомнить, что же это такое – быть человеком…

– Ох! – выдохнул Бен изумленно. Неужели и он, как этот нетопырь, когда-нибудь уже не сможет вспомнить свое собственное имя? Он уже слишком хорошо знал, каково это – быть мышью, иметь мышиный голод и мышиные страхи.

– Я знаю одну волшебницу, – сказал он. – Может быть, она могла бы превратить вас обратно в человека.

Слезы внезапно хлынули из глаз нетопыря. Казалось, он не знает, что сказать, словно бы такая удача была превыше его самых отчаянных мечтаний… или словно прошли уже долгие века, с тех пор когда кто-то был добр к нему.

– Правда? Она могла бы сделать это?

– Она же превратила меня в мыша.

– Расскажи мне об этом, – кротко попросил Ночекрыл, и слова хлынули из Бена рекой, словно мокрое белье из стиральной машинки. Он хотел было попридержать язык относительно некоторых вещей, но не мог совладать с собой, словно какое-то заклинание заставляло его говорить и говорить, выбалтывая самые свои сокровенные тайны. Он рассказал Ночекрылу, как Янтарка превратила его в мышь и как пообещала вернуть ему человеческий облик, если он поможет ей освободить родичей в зоомагазине.

Закончив, он с трудом перевел дыхание. Нетопырь протянул крыло и ободряюще похлопал его по плечу.

– Бьюсь об заклад, мы с тобой станем хорошими друзьями, – сказал он. – Возможно, мы сможем помочь друг другу.

– Как? – спросил удивленно Бен.

– Должен признаться, я тоже кое-что знаю о магии. И у меня имеются кое-какие подозрения. Возможно, мой дорогой друг, именно в тебе скрыт ключ к магической силе Янтарки.

– Как такое может быть? – изумился Бен.

– Ну, – Ночекрыл придвинулся поближе к нему, – эта твоя подруга ведь никогда прежде не творила никакого волшебства, так?..

– Так, – кивнул Бен, – ну, то есть я так думаю.

– …пока она не встретила тебя. А сейчас она творит могущественные чары. Тебе это не кажется странным?

– Честно говоря, я об этом как-то не задумывался, – признался Бен.

– А я нахожу это весьма странным. Потому что, понимаешь ли, чтобы создать заклинание, нужна сила, а источник этой самой силы – материя весьма и весьма непростая. Давай-ка для простоты назовем его магической пылью. Это действительно источник всей магии на земле, и она повсюду – в воздухе, на земле, в тебе самом. Видеть ее ты не можешь, не имеет она и запаха. Но известно, что некоторые создания притягивают ее к себе, как магниты притягивают металлические опилки. Вот гуляют они сами по себе, а тем временем к ним пристает магическая пыль – ну, точно так же, как грязь пристает к твоему меху. Такие существа могут сами и не быть волшебниками, но они, тем не менее, обладают невероятной силой. Они – топливо для пламени, раздуваемого магами. И называются они фамильярами.

– Ого! – выдохнул Бен. Он начинал понимать, куда клонит нетопырь. На самом деле понимание сопровождалось таким шоком, что он потерял равновесие и плюхнулся на хвост. Перевалившись на корточки, он удивленно спросил:

– Так ты думаешь, что я – этот самый фамильяр? Я… я что, накапливаю магическую силу?

– Ну, в этом есть свой резон, – ответил нетопырь. – Янтарка, как ты знаешь, родилась в клетке и никогда оттуда не выходила. По этой причине никакой силы, никакой магической пыли она накопить не могла. А стоило ей оказаться у тебя дома – как она принялась швыряться крайне могущественными чарами. Откуда же она взяла силу для этого, спрашиваю я? На простое везение что-то не похоже. Нет, для того чтобы она могла сотворить магию такой силы, тебе нужно было всю жизнь копить магическую пыль.

Бен аж поежился при мысли об этом.

– Так я что, вроде батарейки, да?

– Да, – проникновенно сказал Ночекрыл. – И в этом-то и заключается опасность. Всякий раз, как Янтарка колдует, она выпивает немного твоей силы. А для осуществления такой сложной магической операции, как трансмогрификация, требуется невероятное количество силы.

– Ой-ой, – только и мог выдавить из себя Бен.

– Что приводит нас к следующему выводу: если, – продолжал Ночекрыл с нажимом, – она когда-нибудь превратит нас обратно в людей, ей придется раз и навсегда прекратить колдовать.

– Ох нет, – вскричал испуганно Бен. – Надо ей срочно об этом сказать! Надо ее предупредить!

– Ты ей настолько доверяешь? – вкрадчиво спросил Ночекрыл с кислой миной, ясно говорившей о том, что лично он не доверяет ей ни на йоту.

– Ну, она такая милая…

– О да, – согласился Ночекрыл. – Но представь себе, что произойдет, когда она узнает, что ты – источник всей ее силы. Ты и в самом деле веришь, что после этого она с готовностью превратит тебя обратно в человека? Она с легким сердцем отпустит тебя жить собственной жизнью и останется всего лишь слабенькой маленькой мышкой, лакомой добычей для котов?

Бен не на шутку обеспокоился. Нет, разумеется, она его не отпустит – если, конечно, узнает правду.

– Что же мне делать? – растерянно спросил он.

Ночекрыл, казалось, задумался.

– Не говори ей ничего, – промолвил он наконец. – Пусть она и дальше не знает, что источник ее силы – ты. Пусть она превратит тебя обратно в человека. Если Янтарка не сдержит слова, беги и постарайся оказаться как можно дальше от нее. Есть одно место, куда ты можешь податься: это школа волшебников, она называется Семинария Альтернативных Дарований при Институте Своеобразных Технологий, сокращенно САДИСТ. Самые легендарные маги Побережья учились там. Отсюда тебе нужно будет взять курс прямо на запад и преодолеть пару дюжин миль. Возможно, там тебя смогут превратить обратно в человека.

Бен поставил в голове галочку: САДИСТ, на запад.

Закончив свой монолог, нетопырь бросил взгляд на небосклон, с которого уже бежала тьма, прянул в воздух и направился к еловой рощице, тенью высившейся невдалеке. Его крылья стригли рассветную мглу, словно пара ржавых ножниц. Он нырнул в путаницу ветвей и пропал с глаз.

Глава девятая
СНЫ О МЫШАХ И ЛУГАХ

 
Если тени оплошали,
То считайте, что вы спали
И что этот ряд картин
Был всего лишь сон один.
 
Уильям Шекспир[15]15
  «Сон в летнюю ночь», действие V, сцена 2. Перевод М. Лозинского.


[Закрыть]

Прыгни, остановись, оглядись. Шесть зорких глаз, шесть чутких ушей.

В густой еловой тени Ночекрыл предавался размышлениям. Он висел на ветке и наслаждался мерным покачиванием дерева; целебный смолистый дух наполнял его ноздри.

В полумраке он чувствовал себя комфортно, как нигде.

«Посмотрим-посмотрим, – думал он. – Я посеял семена раздора в сердце Бена. Теперь осталось только обмануть Янтарку – и парень мой. Так-так…

Ага, ну конечно… Сон! Хороший, правильный сон – и дело в шляпе».

* * *

Янтарка сладко спала, свернувшись в полевочьей норе. Вдруг она дернулась и приоткрыла глаза, однако ее веки были точно налиты свинцом, и вскоре она провалилась обратно в дрему.

В теплой, уютной тьме, напоенной запахами друзей-полевок, Янтарка спала и видела сны.

Ей снилось, что Бен зовет ее откуда-то издалека, словно она ему очень нужна. Во сне она встала и принялась обнюхивать нору. Внезапно она увидела тоннель, из него начал литься свет, и в нору вошел Бен. На голове у него был шлем из ореховой скорлупки, в одной лапе сиял светоч, а в другой он нес длинную острую железку. Свернутая кольцами серебряная веревка с золотыми крюками висела на плече.

– Янтарка! – вскричал он, и в голосе его звучала страсть. – Вот ты где!

Она посмотрела на него. Ни один мыш на свете не мог сравниться с ним красотой. Его густой мех был тщательно расчесан и выглажен и лучился мягким шелковым блеском. Глаза сияли, как звезды в ночном небе. В животе у Янтарки сладко заныло.

Бен приблизился и взглянул на нее с любовью.

– О чем я только думал? – прошептал он и нежно зарылся носом в ее ухо. – Я не хочу покидать тебя. Я хочу навеки остаться с тобой, быть твоим.

Сердечко Янтарки отчаянно забилось.

– Правда? – спросила она, дрожа от волнения.

– Янтарка, – сказал Бен проникновенно, – без тебя в моей жизни не было бы магии. Не было бы магии и в твоей жизни. Ты только подумай: ты же никогда не творила чар, пока не встретила меня. Мы с тобой – как желток и белок в яйце. Вместе мы – магия. По отдельности – не стоим и выеденного яйца.

Янтарка стояла, не зная, что и сказать. Бен наклонился к ней, его усы подрагивали. Он пощекотал ей ушко носом – Янтарка захихикала. Интересно, вправду ли он ее любит?

«Он поцеловал меня, – сказала она себе. – Даже когда он еще был человеком. Наверное, он хотя бы немножко меня любит».

Янтарке так этого хотелось, что было почти больно.

* * *

Янтарка спала долго и глубоко, но пробуждение принесло боль. Боль гнездилась не в костях и не в мышцах: болело сердце. И сердце болело по Бену.

Вербений носился по норе, взывая:

– Пробудитесь, друзья мои! Пробудитесь! Ночь бледнеет, звезды меркнут. Совы уснули, ястребы еще не проснулись. Поспешим! Время отправляться в путь!

Янтарка разочарованно заморгала. Она пребывала в полной уверенности, что, открыв глаза, увидит рядом Бена, ласково обнюхивающего ее уши. Но его не было, и вдобавок она страшно замерзла.

В норе сильно пахло грибами, листьями и полевками. Янтарка протерла глаза. Светящегося камушка нигде не было. Кругом шуршали, собираясь, молодые полевки.

Нора! Ну да! Впервые в жизни она проснулась не в клетке! Она была свободна, по-настоящему свободна!

«Никогда, никогда я не вернусь обратно в клетку!» – поклялась она себе.

Янтарке хотелось света, поэтому она пожелала, чтобы у нее был другой светящийся камушек. Один из валявшихся поблизости голышей замерцал, словно уголек, но тут же погас.

Янтарка внезапно почувствовала себя очень слабой. Она упала на животик и осталась лежать на полу норы, вялая, как слизняк. Что-то было капитально не так.

Голова у нее кружилась; словно сквозь вату до Янтарки доносились голоса полевок. Внезапно она поняла, чего не хватало в окружающем мире: среди этих голосов не было Бена.

– Бен? – слабо позвала она. – Бен?

И тут до нее дошло: он же сбежал! Сбежал, прихватив с собой ее волшебный камушек!

Ее предали! Только что во сне он был так нежен, от него так и веяло любовью. В животе Янтарки холодным червяком зашевелился страх. Она и понятия не имела, как попасть в зоомагазин без помощи Бена, – по дороге ее наверняка будут подстерегать толпы чудовищ.

«Какой же я была дурой, что поверила ему!» – отругала себя Янтарка.

Но только она уже собралась расплакаться, как на другом конце норы блеснул свет и к ним присоединился Бен. На голове у него был шлем из ореховой скорлупки; в одной лапе он нес какую-то длинную железяку, а в другой ярко сверкавший светоч, все точь-в-точь, как у нее во сне!

В полумраке норы его глаза сверкали, как будто капельки воды в лунном свете.

И стоило ему приблизиться – как произошло нечто поистине странное. Камушек, который Янтарка пыталась зажечь, вдруг сделался прозрачным, как стекло, и запылал ясным звездным светом.

Янтарка в изумлении открыла рот: так, значит, ее сон был в чем-то вещим – она и правда не могла творить волшебство без Бена. Они были как желток и белок в яйце. Они были самой магией – но только вдвоем, вместе.

«А что же другая часть сна? – задумалась Янтарка. – Была ли и она вещей? Может ли так быть, что он действительно меня любит? И… и он правда хочет остаться мышью?»

Старик Ячменная Борода когда-то сказал ей: «Бывает так, что во сне открывается истина, к которой мы слепы, пока бодрствуем». Может быть, он был прав?

Одно то, что Бен снова был рядом, словно вдохнуло в Янтарку новую жизнь; сила и энергия, пульсируя, побежали вместе с кровью по ее жилам. Она резво вскочила на лапы и спросила Бена, стараясь, чтобы в голосе не звучали боль и страх:

– А ты где был?

– Ох, – ответил Бен, – я хотел поскорее пуститься в путь и решил обзавестись каким-нибудь оружием.

– Что такое оружие? – подошедший Бушмейстер осторожно понюхал копье, которое Бен держал в лапе. – Это оно?

– Оружие нужно людям, чтобы драться, – объяснил Бен и показал Бушмейстеру, как колоть и наносить удары. – С такой штукой можно справиться и с кошкой, и со всякой прочей шушерой.

Янтарке и в голову бы не пришло поверить в подобную чушь, но тут Бушмейстер принюхался и удивленно воскликнул:

– На нем кровь! И пахнет енотом!

– Ага, – усмехнулся Бен, – он меня чуть не съел. Но я его уколол в нос, и он удрал.

В благоговейном ужасе полевки уставились на него, пооткрывав рты.

Вербений подошел поближе и тоже понюхал копье.

– Ты победил енота? – в его голосе звучало почти благоговение.

– Да, – сказал Бен. – Я добыл эту иголку в гараже, специально хотел что-нибудь вроде копья. Но можно взять и гвоздь, и зубочистку – любой острый предмет. На самом деле если забраться к кому-нибудь в дом, там почти наверняка можно будет найти иголку.

Бен попытался было дать копье Вербению подержать, но тот стремительно отскочил.

– Нет-нет, благодарю, – поежился он. – Я никогда не смог бы кого-нибудь убить.

Бушмейстер в отличие от него радостно схватил копье и попробовал сделать пару колющих движений. Новообретенное ощущение силы так развеселило его, что он даже захихикал.

– Я тоже такую хочу! – заявил он. – Ведь совершенно необязательно никого убивать. С этими штуками можно будет просто отпугивать чудовищ.

– Об этом я как-то не задумывался, – признался Вербений. – Может быть, и я согласился бы попробовать.

– И мы! И мы тоже! – запищала молодежь.

Через мгновение все они сгрудились вокруг Бена, взволнованно галдя и строя планы по обыску окрестных домов на предмет холодного оружия.

Тут объектом всеобщего внимания стал ореховый шлем на голове у Бена, и рты снова пооткрывались от изумления и восторга.

– А это зачем? – спросил самый смелый мышонок.

– Это шлем, – объяснил Бен. – Он защищает голову. Кошка обломает себе все зубы, если попробует его прокусить.

Одна из полевок, встав на цыпочки, осторожно потрогала шлем, и он тут же соскочил с головы Бена.

– Вот так всегда, – грустно сказал он. – Он все время соскакивает. Если бы у меня был нож, я бы его обстругал до нужного размера. И вырезал бы на нем страшный-престрашный череп с зубами, чтобы пугать врагов.

Янтарка подошла к Бену и взяла у него из лап ореховую скорлупку.

Она закрыла глаза и попыталась представить себе самое ужасное, что только могла, – череп, отшлифованный до подлинно костяной гладкости, с дырками для глаз и ушей и огромными крючковатыми зубами, загибающимися за челюсти, чтобы удерживать шлем на голове.

Скорлупка мгновенно приняла новую форму. Полевки в ужасе пискнули и подались назад.

– Благородный шлем для благородного мыша, – сказала Янтарка с улыбкой, подавая шлем Бену.

– Круто! – воскликнул тот, нахлобучивая его себе на голову.

Взмахом лапки Янтарка собрала все иголки в доме Бена и подняла их в воздух. Через мгновение они упали на пол у лап полевок.

– Подарок, – сказала она. – Вот вам оружие, и пусть зловредная Домино научится бояться маленьких зверьков!

– Хей-хо! – вопили полевки, выбирая себе оружие. – Ура Янтарке! Ура Бену!

– Как далеко отсюда зоомагазин? – спросила Бена Янтарка, пока молодежь продолжала восторгаться. – И как мы туда доберемся?

– Солнце встает на востоке, – сообразил он, – значит, нам надо следовать за ним.

– Отлично, – сказала она. – А что такое солнце?

– Знаешь, – сказал Бен уже несколько раздраженно, – им все-таки следовало бы выпускать вас из клетки хоть иногда.

Тут к Бену весьма своевременно скакнул Бушмейстер, так и лучившийся энтузиазмом.

– С твоим оружием и ее магией нас уже ничто не остановит. Все, что нам теперь остается сделать, это доставить вас обоих в зоомагазин, а там глядишь – раз-два, и ты уже человек.

– Подожди-ка, – внезапно дошло до Бена. – Ты что, тоже собираешься идти?

– Это самое малое, что я могу для вас сделать, – просто ответил Бушмейстер. – Ты спас мне жизнь. Кроме того, шесть глаз – куда лучшее средство против чудовищ, чем четыре. А у меня теперь и копье есть!

– Бушмейстер у нас всегда был немного авантюристом, – рассмеялся старый Вербений. – Он знает каждый двор отсюда и до конца квартала, как свой собственный хвост.

Известие о том, что Бушмейстер отправляется с ними, значительно улучшило настроение Янтарки. Да, он был всего лишь полевым мышом, но это был дикий полевой мыш, и он обладал опытом путешествий по пересеченной местности, населенной такими чудищами, какие ей и во сне не могли присниться.

Тем временем настала пора прощаться. Полевки кричали и махали лапками, а Бушмейстер вооружился копьем и повел маленький отряд прочь из норы.

– Легкой вам дороги, – пискнула вслед малышка Таволга. – Возвращайтесь скорее.

– Спасибо, – отозвалась Янтарка. «Мне бы самой этого хотелось», – добавила она про себя.

Бен бросил светящийся камушек, проворчав:

– Это придется оставить: мы не должны привлекать лишнего внимания.

Устремившись к выходу из норы вслед за Бушмейстером, Янтарка остановилась у порога, чтобы бросить последний взгляд на свои волшебные огоньки. Те грустно угасали во тьме.

– Пока-пока, мышки! Мышки-вонючки, пока-пока! – не упустили случая пообзываться самые маленькие полевки, с хихиканьем катаясь по полу. Старшие собирали разбросанные в беспорядке копья.

* * *

Ближе к устью норы цепочку возглавил Бен. На улице было еще темно, утро пока еще лишь смутно намекало на грядущий день. В воздухе плыли запахи кустов, деревьев и влажной земли. Бен выглянул из норы и отогнул в сторону молодой побег папоротника, нахально выбившийся из сухих сосновых иголок. Выбравшись на поверхность, он слепо побрел в туман, выставив перед собой копье.

– Что ты такое делаешь?! – в ужасе возопил Бушмейстер, едва не заламывая лапы.

– Иду в зоомагазин, конечно, – отвечал Бен, оглушительно хрустя сосновыми иголками по направлению к большому желтому древесному грибу, призывно мерцавшему в сумерках.

– Нельзя просто вот так топать, куда тебе вздумается, – заспорил Бушмейстер. – Мы должны быть осторожными. Прыгни, остановись, оглядись. Прыгни, остановись, оглядись.

– Таким образом мы будем ковылять туда целый день, – возмутился Бен.

– Возможно, – сердито отпарировал Бушмейстер, – но не забывай, что самый лучший способ попасть из пункта А в пункт Б – это добраться туда живым.

– Мой учитель говорит, что кратчайшее расстояние между пунктом А и пунктом Б – это прямая, – нетерпеливо проворчал Бен.

Бушмейстер аж хрюкнул от возмущения.

– Хотел бы я полюбоваться на твоего учителя, который гуляет по прямой через луг, полный хорьков.

– Ну хорошо, хорошо, – согласился Бен.

Он проскакал несколько шагов вперед, спрятался за лютиком, медленно и демонстративно оглядел окрестности из-под лапки и присвистнул:

– Ух! Кажется, уже полметра, а я все еще жив. Будем надеяться, удача и дальше не оставит нас.

Еще три прыжка вперед – преогромных прыжка, надо сказать, на какие способна только настоящая прыгающая мышь, – и он, притворившись, что спасается от совы, зигзагами промчался за кучу сосновых иголок и оттуда принялся махать им с выражением идиотического энтузиазма на мордочке. Внутри у Янтарки постепенно начал закипать гнев, но виду она постаралась не подавать.

Путь их лежал на восток от дома, через небольшую еловую рощицу и дальше вниз по склону холма. Сейчас, в мглистый предрассветный час все это выглядело довольно жутко. В темном небе над головой то и дело раздавались крики каких-то явно занятых поисками раннего завтрака птиц, а тени кустов, слабо колыхавшиеся во тьме, были полны угрозы.

От земли поднимались клубы пара, словно призраки великих лесов прошлого вставали из своих могил; устилавшие ее сломанные ветви походили на скованных морозом змей. Мыши осторожно спустились в овраг, где в изобилии рос пушистый зеленый мох, сквозь который пробивались белоснежные шляпки крупных грибов.

Оказавшись под полупрозрачными алебастровыми сводами грибных шляпок, Янтарка задрожала от страха. Взяв себя в лапы, она принялась обдумывать свои планы. Мудрый старик Ячменная Борода сказал когда-то, что ей выпала судьба в один прекрасный день освободить всех мышей в мире.

«Вот он, этот самый прекрасный день, – подумала она. – Я проберусь в зоомагазин, освобожу моих друзей и исполню пророчество».

Но, сделав так, она неизбежно потеряет Бена.

«Неужели после этого я никогда больше не смогу творить чары?» Такой исход почему-то казался ей маловероятным.

Как бы там ни было, Бен оставался человеком, и для него она все равно будет не более чем обычной домовой мышью.

«Или, по крайней мере, домовой мышью, вооруженной копьем», – подумала она, недобро усмехнувшись про себя.

А кругом тем временем разгоралась заря, и чувство опасности таяло, уступая место восторгу перед чудесами, которые щедрой рукой рассыпал перед ними мир. Они достигли края луга – да-да, самого настоящего луга, совсем такого, о каком говорил Ячменная Борода. Мыши забрались на невысокое дерево, с шелушащейся красной корой, открывающей скрытую под ней медовую мантию, и удобно устроились под сенью восковых зеленых листьев. Оттуда Янтарка впервые обозрела раскинувшийся перед ней удивительный мир.

Луг зарос свежей, влажной, зеленой травой, в которой там и сям мерцали ипомеи, открывавшие свои белоснежные венчики навстречу утру; бледно-желтые нарциссы и голубые дикие ирисы доверчиво тянулись из земли, расправляя листья.

Вдалеке Янтарка увидела пламенеющий розовый диск, поднимающийся над пурпурными горами. Внизу, под ним, белая пена тумана укрывала долину Вилламетт.

– Вот это и есть солнце, – тихо сказал Бен. – Нам нужно двигаться по направлению к нему.

Янтарка потрясенно молчала. Солнце походило на электрическую лампочку в зоомагазине, только света ее хватало на весь мир.

А тем временем на лугу они были уже не одни. Она увидела зайцев с маленькими пушистыми, словно ватные шарики хвостами, резвившихся у опушки, а возле небольшого пруда – невиданного, статного зверя, на голове у которого росли ветки, как на настоящем дереве.

– Кто это? – прошептала она.

– Это олень, – ответил Бушмейстер. – Видишь, рога у него в бархате? Он еще совсем юн.

– Кролики и олень на лугу – хороший знак, – добавил он, уже обращаясь ко всем присутствующим. – Значит, кругом нет хищников.

– Ура! – воскликнула Янтарка.

– Нам необходима песня, – продолжал Бушмейстер важно, – которая будет дарить нам покой и отдохновение в пути.

И, усевшись на ветку, он запел громким, чистым голосом:

 
Пусть долог и опасен путь,
но я вперед иду.
И ясным днем, и в мрак ночной
тебя, мой друг, найду.
 
 
И если смерть тебе грозит,
и ждет тебя беда,
знай: верный друг к тебе спешит,
друг выручит всегда.
Пусть долог и опасен путь,
друг выручит всегда.
 

Янтарка долго глядела на Бушмейстера, а потом спросила:

– Это ведь песня поющих полевок с Севера, да?

– Да, – ответил тот. – Они поют ее, когда друг попадает в беду.

Они помолчали, глядя на расстилающийся перед ними луг. Стояла ранняя весна. Как только косые солнечные лучи пронзили сплошную стену деревьев, в воздухе зазвенели птичьи трели. Птицы были повсюду. Золотистые жаворонки вспархивали из зарослей овсяницы, словно искры от костра, и сразу же растворялись в небесной лазури, оставляя по себе лишь песню, одновременно нежную и привязчивую. Черные дрозды, рассевшиеся по зарослям ивняка вдоль небольшой речушки, гонялись за стрекозами и пчелами, неугомонно треща. Зяблики и воробьи со звонким чириканьем скакали по кустам в подлеске. Внезапно высоковысоко в небе Бушмейстер заметил краснокрылого ястреба, медленно чертившего ленивые круги в бездонном океане утра.

– Пора прятаться, – шепнул он друзьям, быстро спрыгивая на землю.

Мыши пробирались через заросли травы. Впереди крался Бен с копьем наперевес, в середине Янтарка, замыкал отряд Бушмейстер, зорко глядя по сторонам. Трава была такая густая, что двигаться приходилось очень медленно. Рожь, овсяница и дикая вика сражались друг с другом за живительный солнечный свет, сплетаясь в настоящие непроходимые джунгли. Нет, разумеется, там были и тропинки – тайные пути для маленьких зверьков, – но их беспорядочная сеть далеко не всегда вела в том направлении, в котором им было нужно.

– Кто протоптал эти тропинки? – спросил Бен, выпутываясь из клубка травы. – Мыши?

– Весьма маловероятно, – ответил ему Бушмейстер. – Мышей здесь больше нет. По большей части это тропы полевок.

– Значит, идти по ним довольно безопасно? – обрадовался Бен.

– Ну, другие ими тоже пользуются, – осадил его Бушмейстер. – Сосновым и подвязочным змеям очень удобно по ним ползать, да и ласки ими не брезгуют. Нам в любом случае нужно сохранять осторожность, даже на тропе.

– Ты сказал, что мыши отсюда исчезли, – встряла любопытная Янтарка. – Куда они ушли?

– На восток, – отвечал полевой мыш. – Они все ушли на восток. Я спрашивал, но они сами не знали, куда направляются или почему покидают насиженные места. Иногда они говорили что-то вроде: «Мы уходим в Тень», – но где находится эта самая Тень или почему они хотят туда попасть, они объяснить не могли. Они уходили по одному и по двое. Матери уводили своих детенышей.

– А вы, люди, тоже это заметили? – спросила Янтарка у Бена.

Тот в ответ лишь покачал головой.

Янтарка шла вперед молча, раздумывая, что бы это все могло означать. Все животные, которых они встречали на пути, относились к разряду маленьких – волчьи пауки качались на своих сетях между стеблями травы; муравьи охотились большими отрядами; под листьями прятались слизняки, круглые и бледные, словно луна; ярко-алые божьи коровки принимали солнечные ванны, а молодые богомолы пылко молились за мир во всем мире.

И так они шли, и шли, и шли, пробираясь через заросли, ворча и переводя дух, пока не почувствовали зверский голод. Впервые в жизни Янтарка пообедала диким овсом и клевером, которые нашла сама, и напилась росы из чашечки золотого лютика. И эта еда показалась ей самой замечательной на свете.

* * *

Пульс Дэйва Хьюджли, владельца зоомагазина «Ноев ковчег», чуть-чуть учащался всякий раз, когда он видел в дверях посетителя с картонной коробкой в руках. Это было похоже на Рождество: никогда не знаешь, что спрятано внутри. Обычно там оказывалась всего лишь дюжина довольно страшненьких пестрых котят или зеленая игуана, выросшая такой большой, что перестала помещаться в клетке. Но иногда… о, иногда в коробке скрывались настоящие сокровища – как, например, в тот раз, когда ему притащили кобру-альбиноса.

– Чертова тварь жрет по три крысы в неделю, – пожаловался визитер.

– Ну… – Дэйв нарочно мямлил и хмыкал и даже чесал в затылке для пущей убедительности, – даже не знаю, что можно сделать с большой ядовитой змеей… По закону их и продавать-то нельзя.

– Может, вы сможете найти ей другой дом? Ну, типа в хорошие руки… и вообще от глаз подальше? – предложил незадачливый змеевладелец.

– Вот что, – скрепя сердце предложил Дэйв, – так и быть, помогу вам от нее избавиться. Возьму ее у вас и даже, может, дам… ну, скажем, двадцатку.

После чего у него в руках оказалась роскошная четырехметровая белоснежная кобра.

Об этом мало кому было известно, но на самом деле у Дэйва было целых два зоомагазина. Во-первых, «Ноев ковчег», который знали и обожали мамы и детишки всего околотка, – приют неразлучников и рыбок-клоунов, а также чудесных толстеньких щенков с мокрыми розовыми мордочками.

Но был и другой, тайный, зоомагазин, располагавшийся в комнате, выходящей во двор. Там Дэйв держал куда менее симпатичных тварей – гигантских пираний из Венесуэлы, пару комодских варанов – мальчика и девочку, на развод, египетских карликовых сов, пользующихся страшной популярностью после всей этой истории с Гарри Поттером, редчайшую змееголовую рыбу из Таиланда, детенышей крокодила, плащеносных ящериц и, наконец, украшение коллекции, – взрослую колумбийскую анаконду, достаточно крупную, чтобы проглотить младенца не жуя. И то были лишь некоторые из них.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю