Текст книги "Бытие"

Автор книги: Дэвид Брин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

…возможны некоторые формы межзвездных путешествий – и…

…мирное сообщество уже существует…

Лейси жестом остановила профессора, который уже поднял четыре пальца и четыре дреда. Глянув в окно, она увидела, что яхта, которая перенесла их из Чарльстона в Вашингтон, идет по Потомаку. Вскоре они минуют порт цеппелинов и мемориал Дня ужаса и причалят у Морской исследовательской лаборатории. Она не возражала против такого способа путешествовать: на судне она поддерживала постоянную связь со спасателями, которые искали ее сына, – но пришла пора более энергичных действий.

– Хорошо. Предположим, существует галактическая федерация, в которую нас приглашают вступить. Разве это не противоречит всему, что вы описали? Особенно пустому космосу, который мы до сих пор наблюдали?

– Похоже на то, мадам. – Профну кивнул, отчего кольцо в его серьге и одна из косичек столкнулись. – Значит, у нас противоречие в контекстуальном пространстве? Между былой гнетущей видимостью пустого космоса и нынешним представлением о космосе, полном цивилизаций?

Неудержимая страсть собеседника к рассуждениям не мешала Лейси. Яркий, источающий приятные ароматы Профну превращал свою интеллектуальную лихорадку в нечто беззастенчиво мужское. Откровенно говоря, его попытки флиртовать, приправленные научным жаргоном, заполняли пустоту, которую в жизни Лейси когда-то занимал секс.

– Очевидно, они используют такие капсулы вместо радио! Я полагаю, такие звездные послания дешевы, легки и доходят относительно быстро. – Он рассмеялся, хотя Лейси не понимала, что он сказал смешного. – Они также позволяют чужакам путешествовать в виде суррогатов – полностью оцифрованных личностей. Это может доказать мое предположение о сети связующих отверстий.

«Или они избегают радио, зная нечто такое, чего не знаем мы, – подумала Лейси. – Возможно, они считают, что нера-зумно привлекать внимание Вселенной к своему дому. Из-за того, что такое внимание почему-то опасно».

Эта мысль заставила Лейси вздрогнуть: последние сто лет Земля совсем не молчала.

– Но, мадам, подумайте только, какие препятствия должен был преодолеть этот кристалл – Артефакт, пока не оказался поблизости от астронавта, который поймал его своей болой для сбора мусора. Без каких-либо видимых средств маневрирования! Случайность? Или там, в космосе, есть и другие?

Лейси кивнула. Это может объяснить, почему Великий Китай, Индия, США, Земной Союз и Азиатский Союз объявили о новых космических программах. Нужно поручить нескольким агентам – реальным и виртуальным – выяснить, что это за программы.

Что-то в словах о «других возможных артефактах» разбудило ее воображение.

Почему он только один? А если…

Но мысль ускользнула: разнесся усиленный динамиками голос капитана. Пришла пора остановиться для проверки на кордоне безопасности Морской исследовательской лаборатории. Конечно, капитан Коль-Феннель уже сделал все, что нужно. Остановка будет недолгой. Лейси пожала плечами.

– Вы говорили о противоречиях, профессор. Как объяснить, что мы до сих пор не видели ни следа разума во Вселенной, которая, как выясняется, полна разумной жизни?

– Да… удивительно. – Он поджал полные выразительные губы. – Отчасти головоломку можно решить использованием других средств связи помимо радио. Другое объяснение может быть представлено «гипотезой зоопарка».

Эту гипотезу Лейси хорошо знала.

– Якобы молодые расы вроде нашей держат в карантине. Сознательно оставляют в неведении.

– Да, мадам. Было предложено множество объяснений, почему старшие расы могут пойти на такую ужасную меру. Одно из них старое, но правдоподобное – страх перед «человеческой агрессивностью». Или «директива невмешательства», согласно которой молодые расы оставляют в одиночестве, чтобы у них было больше шансов выжить, хотя это лишает их ответов на многие вопросы.

Или чужаки молчат, одновременно прочесывая наши коммуникационные сети, черпая у нашей культуры – искусства, музыки и оригинальных идей, – ничего не давая взамен. Я называю это гипотезой воровства. И мысль о том, что они могут оказаться такими бесчестными, меня искренне огорчает! О чем я собираюсь спросить у этих существ в первую очередь? Каковы их законы об интеллектуальной собственности? Межзвездный мир и дружба – все это прекрасно… но я хочу получать свои гонорары!

Лейси вежливо усмехнулась, поскольку он, по-видимому, этого ожидал. Глаза Профну блестели, он жестикулировал, мысленно делая заметки для своего шоу.

Сама она размышляла…

Не лучше было бы ничего из этого не предавать огласке?

Профессор считает, что участие в некоей галактической федерации предполагает расширение прав и привилегий. Но что, если чужаки назначат за вступление цену? Изменение нашей социальной структуры или управления? Или верований? Могут ли они потребовать что-нибудь ощутимое в обмен на знания и торговлю? Например, какие-нибудь крайне редкие вещества?

Однажды Лейси видела в юмористическом журнале циничное объяснение, почему правительство США тормозит развитие медицины и скрывает правду о гостях из космоса – потому что чиновники продают кораблям чужаков топливо для их «раковых двигателей».

Но нет. НЛО – это все глубокомысленная болтовня.

Скорее им нужна дешевая рабочая сила с Земли, привлечение наших масс к труду. Что, если их граждане и роботы слишком избалованы, чтобы работать? Программы могут странствовать между звездами, так не станет ли Земля предприятием по разработке программ с потогонной системой? Или межгалактическим колл-центром?

Лейси поняла:

Если бы этот контакт произошел за закрытыми дверьми – наша элита разговаривала бы с их, – тогда у нас была бы возможность выбора. Возможность сказать: «Нет, спасибо. Не договорились. Не сейчас.

Пока нет.

И может, никогда».

Лейси откровенно шокировало то, в каком русле текли ее мысли. Куда девался фанатик, чья взрослая жизнь вся прошла в поисках именно этого – Первого Контакта? Когда пришло время действий, она оказалась консервативной и инертной, как все прочие.

Откуда у меня странное ощущение, что нас ждет какая-то ловушка?

Она по-прежнему была настроена мрачно, когда профессор Нузон помог ей спуститься по трапу яхты туда, где несколько молодых мужчин и женщин в крахмальных мундирах ожидали ее, чтобы приветствовать. День был ясный. За портом цеппелинов, где вокруг гигантских воздушных фрейтеров суетились летающие краны, Лейси видела очертания восстановленного Вашингтонского Монумента и башни Нового Смитсонианского замка. Но даже это не улучшило ее настроение.

Пока слуги переносили ее багаж и научное оборудование Профну, Лейси по очереди поздоровалась за руку со всеми встречающими. Она пыталась подавить горькое – и иррациональное – чувство гнева, вызванного тем, что моряки вынуждены оставаться здесь, когда могли бы участвовать в поисках ее сына. Конечно, только усталость могла вызвать столь нелепое негодование.

Ничего не могу с собой поделать. При всей этой суматохе из-за камней из космоса, при всех научных загадках и философских проблемах я все-таки прежде всего мать.

– Скоро начнется прием в честь наших досточтимых советников, мадам, – сказал Лейси прикрепленный к ней подтянутый энсин, немного похожий на Хакера. – Я вначале провожу вас в вашу гостевую каюту, чтобы вы могли освежиться…

Молодой человек внезапно ахнул, и лицо его стало оранжевым: он что-то увидел за плечом Лейси. Остальные тоже закрывали глаза руками.

– Какого дьявола? – выбранился профессор Нузон.

Лейси обернулась, желая понять, откуда такое яркое свечение, когда свет догнал звук – низкий рокочущий гул, а с ним волна вытесненного воздуха. В ее сознании сразу возникли мысли о Дне ужаса – и в сознании всех остальных тоже.

«Но тогда почему я все еще на ногах?» – подумала она и, обернувшись, увидела круглый сгусток пламени в небе за Пентагоном, чуть выше по реке – возможно, в Виргинии. Закатное солнце мешало смотреть, но огненный шар быстро поблек, и Лейси с облегчением поняла: это что-то не такое страшное, как ядерный взрыв. Пусть маленький.

Но эту утешительную мысль прогнал новый взрыв. Потом еще один. И Лейси осознала, что, когда доходит до взрывчатки, размер – это далеко не все.

ОТРЕЧЕНЦЫ

Что можно сказать о понятии «неизбежный прогресс»?

Несколько десятилетий назад Чарлз Стросс писал: «Даже если вы считаете, что наступает эра Удивительного Единства, это не должно отражаться на вашем поведении или на вашей способности решать текущие проблемы».

«Приманки для тупиц – космическая колонизация и прочее – скорее всего не оставят равнодушными 99,999 процента человечества, разве что нам страшно не повезет, – писал Стросс. – Если это произойдет и заинтересует нас, все наши планы вылетят в окно. Если же не произойдет, просто сидеть, ожидая, когда ир спасет нас от поднимающегося уровня моря / недостатка нефти / разумных, созданных биоинженерией термитов, – поистине Глупость.

Лучший подход к необычному – обратное применение пари Паскаля, то есть действия на основе предположения, что ничто не спасет нас от себя самих».

Из книги Тормейса Анубис-Фейджела «Откровенное движение»

28
Умная толпа

Вашингтон подобен старику, обрюзгшему и опустившемуся, но с претензиями. Большая его часть лежит за пределами окружной дороги, на пустыре, в сторону которого в День ужаса не дул ветер.

Но ветер не дул и от него.

Когда золотая молодежь бежала из невидимых облаков, окутавших Фэрфакс и Александрию, и дороги опустели, эти на короткое время обезлюдевшие города-призраки быстро вновь заполнились иммигрантами, стремящимися к свободе и готовыми смириться с небольшой радиацией в обмен на прекрасные квартиры с пятью спальнями (такую квартиру могут делить пять семей). Просторные гостиные начинали вторую жизнь, жизнь магазинов. Гаражи на четыре машины обернулись мастерскими, газоны становились огородами. Бассейны превратились в смрадные выгребные ямы – пока правительство не опомнилось настолько, чтобы начать наводить порядок.

Пролетая над всем этим, Тор со своего места в первом классе на борту «Духа Чула-Висты» видела признаки возрождения пригородов – например, плавательные бассейны. В большинстве этих почковидных углублений теперь блестела чистая жидкость – в основном вода (что подтверждал сканер в ее очках), привлекая толпы детей, которые плескались там в полуденную жару; темнокожие, они легко переносили солнце.

«А ведь считалось, что ядерные – «грязные» – бомбы автоматически делают местность непригодной для рождения детей», – подумала она. Пусть яппи бросают свои прекрасные виллы из-за небольшого количества стронциевой пыли. Жители Конго и Целебеса с удовольствием поменяют место работы.

Разве это не Америка? Назовем это решимостью – или упрямством, но после трех восстановлений статуя Свободы по-прежнему манит к себе.

Недавние иммигранты, заполонившие пустыри Вашингтона, не невежественны. Они могут читать предупреждающие надписи и данные медицинской статистики, вывешенные на всех фонарных столбах и на всех вир-уровнях. Ну и что? В Джакарте в дорожных авариях и от случайных пуль гибнет больше народа. И вообще, через несколько лет после Дня ужаса уровень радиации упал настолько, что достиг уровня Киева. А у Вашингтона гораздо больше привлекательных черт.

К тому же жителей пустырей гораздо меньше заботили мелочи вроде зон загрязнения. Это упростило строительство новых дорог в те невезучие города, которые накрыло радиоактивной пылью. Инновации вскоре превратили эти транспортные узлы в процветающие поселки. Какая ирония, что все это возникло в результате террора и саботажа. Особенно когда небо Северной Америки стали пересекать небесные поезда.

Летя на восток на борту «Духа Чула-Висты», Тор в свое широкое окно видела десятимильную разделительную полосу перед Западным руслом Коридора; навстречу по Коридору двигались колонны грузовых цеппелинов, громоздких, как киты, но в сотни раз больше. Сцепленные в одну линию и тяжело нагруженные, дирижабли летели в трехстах метрах над землей, покорно следуя за буксирами-локомотивами. Буксирные тросы казались невероятно тонкими: ведь они тащили через континент пятьдесят бегемотов. Но небесные поезда движутся не быстро, они приспособлены для громоздких грузов и побеждают все другие способы транспортировки грузов среднего размера.

И пассажиров. Тех, кто готов потратить немного времени в недорогой роскоши.

Тор перенесла внимание на длинную величественную тень «Духа», скользящую по пригородам, такую огромную, что цветы начинали закрываться и птицы засыпали, как будто наступила ночь. Не нуждающийся в двигателях небесный лайнер почти бесшумно плыл над холмами и долинами, не такой быстрый, как реактивный самолет, но полет на нем обходился гораздо дешевле, а с борта открывались прекрасные виды; ему не мешали ни слои углерода, ни бремя озона. Переключив очки на максимальное увеличение, Тор скользила взглядом по буксирному тросу «Духа», тянувшемуся вдоль восточного экспресса вслед за буксиром «Умберто Нобиле».

Что привлекло ее внимание в этом аппарате легче воздуха? Да, конечно, у большинства оболочка позволяет программировать им любой внешний вид. Пролетая над населенным пунктом, даже над возникшей ниоткуда деревней, конвой грузовых судов может переключаться с одной яркой рекламы на другую: с местной сувенирной лавчонки на заказ по почте товаров из Бразилии. Порой, когда заказов на рекламу нет, дирижабли могут превращаться в облака… или в летящих свиней. В конце концов, капризы – новейшая валюта. На вир-уровнях все это делают.

Но только с цеппелинами можно занять своими капризами все настоящее небо.

Тор покачала головой.

Нет. Дело не в этом. Даже серые и однообразные, их нельзя не заметить. Молчаливые, гигантские, абсолютно спокойные, цеппелины демонстрируют ту грацию, то изящество, которого люди не знают в своей лихорадочной, безумной жизни.

Она грызла покрытый активными элементами ноготь – думала об Уэсли, который на причале ждал ее прибытия, и пыталась представить себе его лицо, – когда ее отвлек голос наверху.

– Хотите еще что-нибудь, мадам, до прибытия в Федеральный округ?

Тор взглянула на слугу – почти квадратный доставочный ящик, – который цеплялся за собственный тонкий рельс, не мешая проходить пассажирам.

– Нет, спасибо, – машинально ответила Тор – привычка к вежливости, выработанная многими поколениями. Молодежь научилась не обращать внимания на автоматических слуг, обращаясь к ним, только когда что-то требуется. Тор находила это странным: ведь ир становились все умнее.

– Не знаете, когда мы прибудем?

– Конечно, мадам. Сейчас мы замедляем ход по причине усиления мер безопасности. Поэтому можно ожидать некоторой задержки при пересечении кольцевого пути. Но для тревоги нет оснований. Благодаря попутному ветру в Аппалачах мы идем с опережением графика.

– Хм. Повышенные меры безопасности?

– Из-за конференции по Артефакту, мадам.

Тор нахмурилась. Она надеялась, что Уэсли пройдет на причал без затруднений. У них отношения и так напряженные, без дополнительных раздражителей. Он обычно сердится и негодует, когда его просвечивают и прощупывают сотрудники службы безопасности – гражданские служащие, которые обязаны проверять любой багаж и выискивать какой-либо непорядок.

– А при чем тут конференция по Артефакту? – удивилась Тор. – Все это уже должны были учесть. Меры безопасности не должны сказываться на времени прибытия.

– Нет оснований для тревоги, – повторил слуга. – Мы получили приказ всего две минуты назад. Немного сбросить скорость.

Посмотрев наверх, Тор заметила следствие уменьшения скорости – изменилась высота полета. Трос «Духа» чуть провис из-за того, что наземный локомотив сбавил ход.

«Высота 359 метров», – сообщил информант в углу левой линзы.

– Не хотите пересесть в связи с прибытием в национальную столицу? – продолжал слуга. – Когда станет виден Молл, об этом объявят, но вы можете занять хорошее место для обзора заранее. Дети и пассажиры, летящие впервые, конечно, пользуются преимуществом.

– Конечно.

Туристы уже устремились в главную обсервационную гостиную. Родители в ярких саронгах и широких патагонских брюках вели детей, у которых по последней моде были поддельные антенны и эрзац-чешуя – в подражание одному из чужаков, обнаруженных на борту Объекта Ливингстона… по какой-то причине именуемого еще Гаванским артефактом. Созывалась большая конференция, чтобы установить, подлинный это случай первого контакта или просто розыгрыш. Но поп-культура уже сделала свой выбор.

Артефакт – это круто.

– Говорите, сигнал тревоги пришел две минуты назад? – удивилась Тор. На периферии ее очков еще ничего не появилось. Но, возможно, она слишком избирательно настроила фильтр. Быстрыми нажатиями на зубные имплантаты она уменьшила избирательность.

И сразу на краях линз показались алые полосы, которые неприятно колыхались, предлагая различные ссылки.

Ого!

– Не тревога, мадам. Всего лишь предварительные предосторожности…

Но внимание Тор уже устремилось в другом направлении. С помощью нажатий на зубы и субвокальных команд она заставила очки просеивать во всех вир-слоях данные, связанные с ситуацией в сфере безопасности. Сенсоры следили за каждым поворотом ее зрачков, повинуясь выбору Тор и предвосхищая его; плясали и вспыхивали данные.

– Могу я убрать мусор и все ненужное? – поинтересовалось сервисное приложение, распахнувшее свое вместилище, как голодную пасть, готовую принять еду. Несколько мгновений программа напрасно ждала. Потом, заметив, что ее внимание поглощено другим, неслышно закрылась.

– Нет оснований для тревоги, – язвительно пробормотала Тор, сканируя каналы поступления данных. Кто-нибудь должен убрать это клише из репертуара ир во всех устройствах. Ни один человек старше тридцати лет не может не вздрогнуть, услышав эти слова. Из всех лживых утверждений, сопровождавших День ужаса, это худшее.

Некоторые любимые агенты Тор из Сетки уже докладывали.

Коппель – подытоживающая программа – проверял общественные, корпоративные и правительственные сообщения, сопоставляя их. В большинстве содержалось то же тревожное клише.

Гэллап – программа, исследующая общественное мнение, – просеивал мнения. Люди явно не верили официальным сообщениям. По шкале в тысячу единиц рейтинг сообщения «нет оснований для тревоги» оценивался в восемнадцать и продолжал падать. Тор почувствовала, как у нее свело живот.

Бернстайн занялся сплетнями и слухами. Как обычно, их оказалось слишком много, чтобы один человек – или даже целый штат – мог за ними уследить. Но на этот раз поток сообщений прорвал даже сложные фильтры Общества скептиков. У «Медиакор» дела обстояли не лучше: ее статус члена журналистского сообщества дал ей только номер в очереди в исследовательский отдел и обещание ответить «через несколько минут».

Несколько минут?

Это начинало походить на сознательную дезинформацию с целью потянуть время и затушевать любые истинные сведения. Гангстеры, террористы и прочие мерзавцы на собственном опыте узнали, что самые тщательно разработанные планы может погубить тупой исполнитель, отвлеченный какими-нибудь посторонними мыслями. Многие замыслы проваливали зауряднейшие приспешники, допустившие утечку в самый последний момент. Чтобы предотвратить это, руководители и главари с началом операции выпускают каскады эрзац-признаний – спам фальшивых сообщений, генерируемых искусственно и накрывающих весь спектр возможного саботажа или катастрофы.

Тор глядела на поток предупреждений и понимала, что по крайней мере одно из них истинное. Но какое?

Систему защиты Окружного шоссе прорвали смертники, зараженные эпидемической пульмонеллой и направлявшиеся в Капитолий…

Коалиция гуманистических культов приняла решение покончить с чушью о так называемом «артефакте чужаков» из космоса…

Президент США, стремясь восстановить свою власть, намерен национализировать гражданскую милицию округа Колумбия под предлогом…

В Каролине в этом месяце раскуплено огромное количество игрушечных самолетов, что предполагает готовящееся нападение роя, как в деле О’Хара…

Найден способ превращения цеппелинов в летающие бомбы…

Кое-кто из международных шишек, приглашенных в Вашингтон взглянуть на Объект Ливингстона, собирается…

Иногда нейронно-человеческая паранойя способна реагировать быстрее, чем цифровые симулякры. Старая добрая кора головного мозга Тор вычленила связь раньше, чем ир Бернстайн и Коломбо.

Цеппелины… летающие бомбы…

Невероятно… возможно, отвлекающий спам.

Но я на цеппелине.

Это было не просто осознание. Слова сложились в новость. Нажатиями на зубные имплантаты и субвокальными хмыканьями Тор начала пересылку этого сообщения. Не только по своим излюбленным каналам, не только своей стрингерской группе, но сотням гансов – гражданских активных новостных сетей. Ее краткое сообщение адресовалось всей Сетке, обращалось ко всем гансам, которых интересовали новости о цеппелинах.

«Передает Тор Повлов, репортер-исследователь из «Медиакор» – уровень доверия 752 – с борта пассажирского цепа «Дух Чула-Висты». Мы приближаемся к защитной зоне Окружного пути округа Колумбия. Это может привести меня туда, где я смогу рассмотреть один из самых распространенных слухов.

Требую слияния с «умной толпой». Поддерживайте меня!»

* * *

Дезинформация, проклятие с древнейшими корнями, усовершенствовалась с возникновением ультрасовременных возможностей лгать. Различные негодяи могут поместить спящие ир в миллионы местных центров; эти ир запрограммированы так, чтобы включаться в нужный момент и насыщать все сети «правдоподобными» – случайно генерированными – сочетаниями слов и интонацией, извлеченных из последних новостей, и каждый такой вариант способен вызвать тот или иной параноидальный страх…

Видоизмените это десять миллионов раз (в виртуальном пространстве проделать такое легко), и вы найдете способ повлиять на каждого.

Граждане могут отвечать, опровергая ложь истиной. Сложные программы сопоставят показания множества разных свидетелей и предложат вариант консенсусной реальности, отбросив недостоверное. Но на это требуется время. А в чрезвычайных ситуациях именно время – самый дорогой ресурс.

Открытое общественное признание действует быстрее. Надо привлечь к себе внимание. Сказать: «Слушайте, я здесь, я реален, я ответственный гражданин, я не ир, так что воспринимайте меня серьезно».

Конечно, для этого требуется мужество, особенно после Дня ужаса. Перед лицом опасности воскресает древнейший человеческий инстинкт: «Прячься! Не высовывайся!»

Тор пару секунд боролась с этим порывом, а потом начала передачу на всех уровнях. Отказавшись от личного шифра безопасности, она сообщила номер своего билета и подтвердила физическое присутствие на борту «Духа Чула-Висты», сопроводив это подлинной биометрией и десятками кадров, сделанных камерой из цеппелина.

– Я здесь, – говорила она любому гражданину, чья антенна ир настроится на нее. – Соберитесь и поддержите меня. Скажите, что мне делать.

Сзывать «умную толпу» рискованно. Людей уже могла одолеть рассеянность, отвлечь буря слухов. Число отвечающих может не составить критической массы – в таком случае вы обретете лишь множество критиков, непрошеных советчиков и громкоголосых крикунов, которые принесут больше вреда, чем пользы. Если у вас окажется масса ниже нуля, с каждым новым волонтером общий IQ толпы дилетантов не повышается, а падает. Прежде всего нужно привлечь центральную группу – сетевых всезнаек, конструктивных полоумных, любителей сопоставлять, вооруженных новейшими программами; они достаточно умны, чтобы играть роль префронтальной коры головного мозга… координируя действия «умной толпы», но не доминируя. Определяя фокус размышлений и не снижая креативности группового сознания.

«Мы узнали тебя, Тор Повлов», – послышался низкий голос из ресивера внутри уха. Прямая звуковая индукция обеспечивала передаче защиту от подслушивания, даже если кто-нибудь направил бы параболическую антенну прямо на Тор.

«Мы подключили Википедию. Можешь помочь нам проверить один из этих слухов. Возможно, это и есть информатор».

Единый голос толпы звучал сильно и властно. Сказался высокий уровень доверия к Тор. Счетчик у левого края очков показал число 230, и оно росло. Достаточно, чтобы поглотить отдельное эго.

– Вначале скажите, – ответила она субвокально. Сенсоры в воротнике воспринимали мельчайшие сокращения мышц горла, языка и глотки, делая ненужным настоящий звук. – Скажите, унюхал кто-нибудь что-то неожиданное или необычное на борту «Духа»? Я не вижу и не слышу ничего странного. Но кто-нибудь из вас может оказаться в лучшем положении и сумеет заглянуть в документы компании или бортовой журнал.

Пауза. Затем виноватый ответ:

«Ничего необычного на публичном уровне. Количество сообщений компании в последние десять минут выросло в шесть раз… но это справедливо и для всех остальных, от правительственных агентств до любительских сетей.

Что касается твоего цеппелина, мы, естественно, интересовались им, ведь он вскоре причалит в Вашингтоне, примерно в то же время, что и новая волна делегатов высочайшего уровня, прибывающих на конференцию по Артефакту».

Тор мрачно кивнула, и ее интерфейс тотчас передал толпе этот оттенок.

– А открытое считывание?

«Можно попробовать обратиться к предложениям «Свободы информации». Но на это потребуется несколько минут. Так что попытаемся одновременно пополнить этот источник действиями хакеров и подкупом. Как обычно. Попытаемся также раздобыть вид цепа с земли.

Предоставь это нам.

Тем временем ты кое-что можешь сделать на месте.

Будешь нашими руками и глазами, Тор?»

Она уже вскочила.

– Говорите, куда идти…

«Иди на корму, в общий туалет».

– …только заключим соглашение, ладно? – добавила она на ходу. – На все последующие интервью я получаю эксклюзив. На случай если окажется больше, чем…

«Рядом с туалетом для экипажа есть люк экстренной эвакуации, – перебил голос. – Настрой, пожалуйста, очки на прием всей толпы».

– Сделано, – ответила Тор, чувствуя себя глуповато из-за требования эксклюзивности, обращенного к толпе. Но ведь она все-таки профессионал. Вскоре «Медиакор» может потребовать ее статей. Там от нее ждут профессионального отношения даже к мелочам.

«Так гораздо лучше. Подойди к панели управления. К нам присоединился свободный от дежурства механик, который работал на этом цепе на прошлой неделе».

– Послушайте, может, лучше просто позвать кого-нибудь из экипажа? Сослаться на «Свободу информации» и законно открыть…

«Некогда. Мы уже подали заявление о создании в связи с чрезвычайной ситуацией особой группы гражданской милиции. По законам чрезвычайного положения ПДА».

ПДА… После Дня ужаса…

– Да, конечно. А если нам откажут, отвечать мне…

«Ты сама выбрала, Тор. Если участвуешь в игре, нажимай кнопки в следующем порядке…»

Перед Тор прямо поверх реальной панели появилось ее же виртуальное изображение.

– Нет оснований для тревоги, – сказала Тор.

«Что это значит?»

– Не важно.

Чувствуя себя так, словно ею управляли на расстоянии, Тор протянула руку и нажала кнопки в нужной последовательности.

Ничего не произошло.

«Плохо. Должно быть, с тех пор как наш цепспец работал на этом корабле, последовательность сменили».

Голос изменился, стал чуть менее отчужденным. Более индивидуальным. Указатель на ее вир-очках подсказал, что вмешался кто-то конкретный из толпы, с очень высокой степенью доверия.

«Но можно считать, что это не случайный набор. Скорее всего один из служебных кодов компании. Вот, попробуй это».

Уровень свечения почти не изменился: толпа полностью доверяла этому человеку. Тор принялась набирать новую последовательность.

– Удалось ли получить ордер от «Свободы информации»? – спросила она между делом. – Вы говорили, на это уйдет несколько минут. Может, лучше подождать…

Попытка потянуть время встретила единодушный отпор толпы, и тут панель с легким щелчком отошла и показалась узкая, как труба, лестница.

«Наверх».

В голосе толпы ни малейшего колебания. Пятьсот двенадцать граждан хотят, чтобы она это сделала. Уже пятьсот шестнадцать…

Тор сглотнула. И подчинилась.

* * *

Лестница подтвердила истину, скрытую от пассажиров, летящих в комфортабельном главном отсеке. За столетие, отделявшее первый гигантский цеппелин от этого, законы физики, в том числе тяготения, не изменились. Дизайнерам по-прежнему приходилось жертвовать всем ради легкости.

Сойдя с качающихся ступенек на грузовую палубу, Тор обнаружила не стены и перегородки, как ожидала, а целую паутину тросов. Ноги ее проваливались в пузырчатую сеть, которая как будто состояла исключительно из воздуха. Багаж, тщательно взвешенный в Нашвилле, в тюках, напоминающих гигантские яйца, был обвязан этой сетью. Не видно было никакого металла. Даже алюминиевых или титановых стоек.

– Просмотреть тюки? – спросила она, роясь в сумочке. – У меня с собой универсальный нюхач…

«Какой модели? – спросил голос в ухе и тут же изменился на более властный: толпа пришла к соглашению. Этот голос уверенно сказал: – Не важно. Все тюки просканированы перед погрузкой. Едва ли на борт что-то могли пронести контрабандой. Как только уровень тревоги повысится, багаж проверят члены экипажа.

Но появилось кое-что новое. Анализ слухов указывает на возможную опасность выше. Мы ставим на это».

– Выше? – Тор нахмурилась. – Но тут выше нет ничего, кроме…

Тор смолкла: в ее вир-очках появилась схема, указывающая в сторону кормы, на другую лестницу, веревочную.

А чтобы подчеркнуть это, появилась вир-стрела желтого цвета.

«Нам наконец удалось получить частичные данные об операционных параметрах «Духа». И да, тут есть кое-что странное.

На борту используют воду, чтобы создать подъемный газ, но делают это в необычных масштабах».

– Это опасно?

«Не должно быть.

Но если ты поторопишься, мы сможем узнать больше».

Тор вздохнула и осторожно шагнула по дырчатой поверхности. Никого из экипажа она еще не видела. Должно быть, экипаж проверял другие слухи – в приоритетном порядке, одобренном управляющими компанией. И вообще современный цеппелин почти полностью автоматизирован, ему не нужны ни пилоты, ни механики, ни лоцманы. Сто лет назад на борту «Гинденбурга» находилось сорок офицеров, стюардов и крепких матросов для управления аппаратом и доставки такого же количества пассажиров из Европы в США.

«Дух» вдвое длиннее, на нем впятеро больше пассажиров, а обслуживают их всего двенадцать человек.

Под ногами у Тор пассажиры устраивались, чтобы лучше разглядеть кратер Лэнгли или, может, Арлингтонское кладбище, и в то же время смотрели вперед, ожидая, когда покажется восстановленный Вашингтонский Монумент с его шпилем из лунного камня. А может, кто-то из них через свои сети уже узнал о тревоге? Собираются ли семьи у эвакуационных люков? Тор подумала: не пойти ли туда же?