Текст книги "Банк"

Автор книги: Дэвид Блидин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Клайд похлопал его по плечу:

– Утешайся тем, что скоро будет. Это же наша миссия! Мы – распространители космической справедливости. Кабинетные воители. По этому случаю нужно было всем надеть плащи с капюшонами.

Блудный Сын двинулся к тележке с пивом.

– Представление начинается, – подмигнул нам Клайд, широким шагом пересек холл, сияя улыбкой, радушно поздравил виновника торжества и любезно протянул открытую бутылку пива.

Чокнувшись бутылками, Клайд поспешил назад к нам, водя пальцем по горлу и похохатывая.

– Так, – посмотрел он на часы. – Меньше двадцати минут до первых проявлений.

– И что будет? – без тени сочувствия поинтересовался Юный Почтальон.

– Я влил весь пузырек – либо делать от души, либо все завалить. Поверьте, джентльмены, очень скоро золотой мальчик расклеится в говно.

Неожиданно в моей душе поднялись сомнение и легкое раскаяние.

– Ребята, а вы уверены, что стоит продолжать?

Пессимист чуть не выплюнул полный рот пива, пытаясь подавить приступ кашля.

– Мямлик, ты охренел? Ты что, серьезно? Только не говори, что превращаешься в Почтальона!

Тот возмутился:

– Эй, я всецело «за»! У вас что, есть хоть малейший повод во мне усомниться? Побольше наркоты этой суке, вот вам мое мнение!

На другом конце комнаты раздалось подчеркнуто громкое:

– Кгхм, кгхм.

Рядом с Блудным Сыном образовался Жаба. Разница в росте была поразительной – начотдела кадров едва доставал новоиспеченному вице-президенту до подмышки.

– Как все вы знаете, – начал Жаба, – мы собрались здесь сегодня, чтобы поздравить этого прекрасного молодого человека с исключительными успехами в работе и заслуженным повышением. Он служит прекрасным примером для подражания…

– Как первый сачок на работе и партнер Рыбы по сквошу, – пробурчал Юный Почтальон достаточно громко, чтобы некоторые аналитики обернулись и нахмурились.

– …для остальных из вас. Поэтому поднимите свои бокалы и поздравьте его с великолепным достижением!

Девятый вал бутылок взметнулся к потолку.

Жаба заметался:

– Пива! Дайте мне кто-нибудь пива!

Блудный Сын наклонился и сунул ему свой «Роллинг рок». Жаба отсалютовал бутылкой собравшимся, моргнул раз, другой…

– Ох, черт! – вырвалось у Юного Почтальона.

– Блин-блин-блин-блин-блин! – тихо застонал Пессимист.

Жаба глубоко вздохнул и с большим жаром начал во весь голос:

– За Блудного Сына…

Не успел он закончить тост, как Клайд со сдавленным рыком кинулся сквозь толпу, прянул в воздух, как олень, и бросился на пухлого низенького Жабу. Замедленная съемка, если желаете: глухой звук впечатавшихся друг в друга тел, животный стон Жабы, бутылка пива, вылетевшая из его руки, красивой дутой пронесшаяся над головами аналитиков и вдребезги разбившаяся о стену, фонтан сверкающих осколков и пивной пены. Всеобщее потрясенное «а-а-а-ах», когда Жаба не удержался на ногах и грохнулся на пол, Клайд, потерявший равновесие и шлепнувшийся на Жабу сверху; аналитики, инстинктивно зажавшие рты ладонями; квадратные глаза; истерический взвизг Лулу Хейфеншлифен и, наконец, зловещая тишина.

Глава 11

Клайда уволили на следующее утро. Сбив Жабу с ног кавалерийским наскоком, так что тот лишился чувств, перекатившись через него и порезав Жабью длань осколком разбитой бутылки – настолько удачно, что пришлось ехать в больницу и накладывать двадцать три шва, он расшевелил такие силы в глубинах отдела кадров, что другие варианты наказания даже не рассматривались. В восемь утра его вызвали в Жабий кабинет, пригласили войти, поманив забинтованной рукой, и через две минуты проводили к лифтам. Ни проводов, ни двухсот долларов, собранных сотрудниками по кругу. Если верить Лулу, Клайд стал пятым аналитиком, которого уволили подобным образом, и по праву занял место в почетном списке. Итак, в хронологическом порядке:

1. Аналитик, который заперся в кабинке туалета и не выходил три дня.

2. Аналитичка, каждый день сбегавшая с работы в пять часов, чтобы успеть кое-что прикупить, пока открыты магазины. Несмотря на личные отношения кое с кем из начальства – ну а как без этого? – она вылетела в два счета, неосторожно похваставшись несколькими парами туфель по пятьсот долларов, купленными на корпоративную кредитку.

3. Аналитик, который однажды утром встал с постели и забил на все переживания: появлялся в Банке в футболке, уходил на ленч на два часа и бешено огрызался на начальство, осмелившееся приблизиться к нему с просьбой сделать что-нибудь по работе (лично я считаю это городской легендой корпоративного мира, но Лулу настаивает на достоверности истории).

4. Аналитик, в качестве первоапрельской шутки наваливший огромную кучу дерьма в кожаное кресло нашей Рыбы.

Последний, этот парень с кучей дерьма, впечатлил меня больше всего. Ну скажите, какому мыслящему существу придет в голову смешать человеческие экскременты и Самую Холодную Рыбу в Пруду, две столь же несмешиваемые субстанции, как масло и вода? Я даже не пытаюсь постичь ход его рассуждений. Неужели он ожидал, что Рыба утром приедет в Банк, потыкает в коричневую кучу чернильной ручкой с золотым пером, с озадаченным видом поскребет подбородок («черт возьми, как это дерьмо сюда попало?»), затем схватится за бока и зайдется в приступе неудержимого хохота, так, что слезы потекут из глаз? С другой стороны, идея сей неординарной шалости родилась, наверное, в четыре часа утра после нескольких недель интенсивной бессонницы; должно быть, бедняга аналитик утратил чувство реальности и слегка съехал с катушек от передозировки кофе. Да, теперь, хорошенько поразмыслив, я понимаю, как это могло произойти.

***

Исчезновение Клайда напоминало трюк иллюзиониста: буквально минуту назад сидел перед своим компом с чашкой утреннего кофе в руке, и вдруг – пуф! – Полностью Некомпетентная Секретарша собирает его вещи в коробку. Злобный Жаба со своими подпевалами-головастиками из отдела кадров не дали бедняге и пяти минут, чтобы обменяться с нами парой слов на прощание.

Вскоре после огорошившего всех ухода Клайда трое уцелевших членов Союза Четырех направились в «Старбакс» для перегруппировки. Союз Трех. Это уже не то.

– Невероятно, – подавленно сказал я, качая головой. – До сих пор не могу поверить.

Юный Почтальон согласно кивнул:

– Всем обломам облом, вот что я скажу. Пусть временами Клайд был, ну, как бы это помягче, – не в себе, но я буду по нему скучать.

Пессимист вел себя как-то особенно тихо во время утренней экзекуции. Повернувшись к нему, я спросил:

– Что с тобой, приятель?

Он пожал плечами:

– А что со мной? Такое происходит постоянно. Взглянем правде в глаза: текучка в инвестиционных банках очень высокая. Люди приходят и уходят. Необходимо принять случившееся и жить дальше.

Левое веко Юного Почтальона задергалось от отвращения.

– Что значит – жить дальше? Мы о Клайде говорим! Не забывай, у нас всех рыльце в пушку, мы все знали о его плане! Тебя вообще-то совесть не мучает?

Пессимист усмехнулся:

– Поверь мне, мы за это тоже поплатились.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну как же, – начал объяснять Пессимист. – Насколько я понимаю, я потерял двадцать пять тысяч, а вы оба – по пятнадцать. Теперь скорее всего этих денег нам не видеть как своих ушей.

Господи, картина с аукциона, с индейцами в пироге! В суматохе последних часов я как-то не подумал о последствиях увольнения Клайда.

– Черт, – огорчился я.

Юный Почтальон стоял с убитым видом, когда мы заказывали кофе омерзительно разговорчивой продавщице, никогда не испытывавшей жесточайшего удара судьбы – потери коллеги и пятнадцати тысяч долларов в один ужасный миг. Но нет, – разве не этому я научился за свое краткое пребывание в инвестиционном банке? – деньги приходят и уходят, и вообще человеческие отношения бесконечно ценнее какого-нибудь шкафа, полного новых галстуков и рубашек (плюс новенький миниплейер для ровного счета).

Пятнадцать тысяч долларов. Иисусе!..

Деревянной рукой я поднял чашку с капуччино и с трудом выдавил:

– За Клайда, и да найдет он точку опоры в огромном мире за стенами Банка.

Пессимист и Юный Почтальон мрачно повторили:

– За Клайда.

У меня было меньше часа для размышлений о тягостях и невзгодах жизни – вскоре вашего покорного слугу вызвал Британский Чокнутый. Босс лелеял свой навязчивый невроз – раскладывал документацию в аккуратные стопки, проверяя, чтобы края листков были выровнены до миллиметра.

– Закройте дверь и сядьте, – резко сказал он.

Не успел я опуститься на стул, как босс обрушил на меня град информации о новом мандате. Моя ручка так и летала по странице блокнота, когда я судорожно пытался конспектировать.

***

Биотех. Слияние равных. Потенциальная синергия: у одной фирмы – давно существующая дойная денежная коровка (препарат против угрей и чего-то еще), у второй – еще какая-то дрянь с флюо-…(?) проходит первую фазу исследований в Департаменте по контролю лекарств и пищевых продуктов. Налоговый щит – что-то такое – опять что-то такое. Общая рыночная капитализация —???? Мощная поддержка руководства и совета директоров…

– Сие означает, что работать над этим проектом мы будем вместе с «Биотехом»…

– С Сикофантом?! – вырвалось у меня.

Начальник сжал губы в тонкую полоску:

– С кем?

Естественно, он не понял, о ком идет речь.

– Ничего, это я так, – промямлил я.

Британский Чокнутый изогнул бровь, но продолжил:

– Задача трудная. Значительный объем работы придется выполнить в сжатые сроки. Хочу подчеркнуть, сделка очень важна для поддержания репутации Банка в индустрии биотехнологий. В связи с этим хочу спросить: в состоянии ли вы выполнить это поручение? Если нет, пожалуйста, ответьте мне сейчас, чтобы я успел найти подходящую замену.

Он жевал конец карандаша, оглядывая меня с головы до ног с нескрываемым скептицизмом. Я разрывался между жгучим желанием врезать ему так, чтобы он перестал соображать, и жалким стремлением доказать, что я чего-то стою. Я выбрал последнее, припомнив, как после недавней драки Клайд в одночасье стал безработным, и заикаясь заверил:

– Думаю, я справлюсь.

– Хорошо. – Британский Чокнутый вновь принялся выравнивать бумажки. – Начните со сбора информации по обеим компаниям. Вам все ясно?

– Конечно.

***

Женщина с Шарфом лизнула пену на своем латте и прислонилась спиной к колонне. Хотя на улице собачий холод и у меня из носа льет, как из крана, она умирала без сигареты, поэтому мы вышли во двор. По какой-то непонятной причине я тоже закурил. Вдохнул дым и напрягся изо всех сил, пытаясь подавить приступ кашля.

– У меня все по-прежнему хорошо…

Затянувшись, она вскинула голову:

– Врешь и не краснеешь. Почему ты мне лжешь?

– Не знаю. Наверное, это правило, которое я для себя установил, – не выносить офисный сор за стены Банка.

Ее это мало убедило.

– Слушай, ничего страшного, если у тебя был паршивый день – меня это и раньше не доставало. Я в бешенстве, потому что ты не нашел для меня ни минуты. Две большие разницы, знаешь ли.

Она потуже затянула свой шарф.

– Итак, теперь, когда мы постановили, что в рамках наших отношений жаловаться на работу вполне допустимо, выкладывай, что случилось.

Отпив глоток кофе и незаметно вытерев сопли под носом, я сказал:

– Мне только что поручили вести новый жуткий проект, и еще сегодня утром уволили Клайда. Это один из аналитиков, мы с ним, в общем, дружили.

– И что же он сделал?

– Он… э-э-э…

Я вдруг понял, что ситуацию не так-то легко объяснить. Можно выбрать строгий подход и изложить сухие голые факты – Клайд опрокинул на пол начальника отдела кадров, чтобы предотвратить передоз концентрированным экстази, предназначенным для другого аналитика, которого мы все ненавидим за то, что он трахается где попало с супершикарной секретаршей, – но, боюсь, Женщина с Шарфом придет к единственному логичному выводу, что мы все психопаты. Ведь нельзя считать нормальным намерение опоить наркотой коллегу по работе? Пока мы сидели в кабинете и составляли заговор, все казалось справедливым и правильным. Даже гениальным. Сейчас, поставленный перед необходимостью вынести наш план на суд постороннего, я уже не был в этом уверен. Возможно, мы ничем не лучше аналитика, насравшего Рыбе в кресло. Может, по его субъективным ощущениям, задумка выглядела остроумной и удачной.

– Ну, он часто отлучался, постоянно отсутствовал в кабинете, и начальство в конце концов решило, что с них хватит.

Она подавила зевок.

– Жаль.

– Еще бы…

– Если все так, как ты говоришь, он это заслужил.

– Возможно.

– Ладно… – Она подобрала пальцем остатки пены. – Какие у тебя планы в четверг на вечер? Я собираюсь приготовить небольшой ужин, что-нибудь сытное, для подъема сил: жареную курицу, тыквенный суп и, наверное, спаржу. И будем смотреть кино. Или сыграем в скрэбл. Или, – она слизнула горку пены с мизинца, – займемся чем-нибудь совсем другим.

Жареная курица. Что-нибудь «совсем другое». У меня голова пошла кругом при одной мысли о сказочном вечере.

– Здорово! А на какое время?

– Часов на восемь.

– Полдевятого! На всякий случай…

Она погрозила мне пальцем, и мы вернулись обратно в здание, обменявшись на прощание кратким поцелуем; Женщина с Шарфом пошла в «Старбакс» брать заказ для своего начальства. Взлетев на тридцать второй этаж на лифте и крыльях эйфории, я едва не пританцовывал, предвкушая вечер четверга. Сияя от радости, я бросил стакан из-под кофе в корзину и уселся за свой компьютер. Не успел я проверить почту, как Пессимист покрутил носом:

– Что за вонь? Мямлик, ты курил, что ли?

Я обнюхал свою рубашку. Черт! Настоящее проклятие горе-курильщиков вроде меня: одна-две сигареты – и запашина от вас не отстанет. Я уже решил метнуться вниз в сувенирный магазин к колоритному продавцу-испанцу и выбросить сотню баксов на рубашку, слишком дискотечно-кричащую, чтобы надеть ее на работу еще раз, когда зазвонил телефон.

О нет, только не сейчас!

– Да?

– Зайдите ко мне.

Я положил трубку, бормоча все проклятия, которые знал, и повернулся к Пессимисту:

– Двадцать баксов, если одолжишь мне чистую рубашку.

Он ухмыльнулся:

– Поделом тебе, не будешь курить и наживать себе рак.

– Сорок баксов.

– Я бы одолжил, Мямлик, клянусь, одолжил бы, но все мои рубашки в химчистке.

И отвернулся к монитору, никчемный засранец. Я обратился к Стару:

– Эй, может, ты выручишь?

Тот поднял глаза от годового отчета:

– А?

– У тебя, случайно, нет запасной рубашки?

Он открыл несколько ящиков своего стола, протянул мне что-то на ладони и с извиняющейся улыбкой спросил:

– Запонки подойдут?

Телефон снова зазвонил. Бли-и-ин! Я набросил пиджак, надеясь, что дополнительный слой ткани отчасти нейтрализует запах, и пошел к начальству. В кабинете Британского Чокнутого у меня перехватило дыхание: прислонившись к стене и что-то набирая в «Блэкберри» большим пальцем, стоял Сикофант. Я с удивлением подумал, что впервые вижу бывшего босса после его повышения на один этаж. Наши взгляды встретились, я нервно улыбнулся, но мы оба не проронили ни слова. Британский Чокнутый жестом предложил мне присесть.

– Ну что ж… – Начальник зашуршал безукоризненно выровненными бумажками. – Приступим. Я наметил примерные сроки, которых рабочей группе надлежит придерживаться в течение нескольких следующих недель.

И Британский Чокнутый вручил нам по экземпляру плана. Беглое ознакомление показало, что на ближайшие тридцать шесть часов группе аналитиков придется, по-видимому, перейти на поточный метод. Я даже как-то успокоился, увидев, что сроки, намеченные Британским Чокнутым, попросту нереальны. Не выдержал даже Сикофант:

– Вы считаете, это выполнимо?

Британский Чокнутый прожег его взглядом, и Сикофант заметно напрягся. Разделявшее их пространство прямо-таки затрещало от напряжения офисной политики.

– Да, – раздраженно ответил Британский Чокнутый. – Я считаю это абсолютно выполнимым.

Сикофант пожал плечами и снова уткнулся в свой «Блэкберри». Британский Чокнутый обратился ко мне:

– Вы должны сделать эти расчеты завтра к началу дня. Анализ ранее совершенных сделок – к восьми утра. Вам все ясно?

Даже Сикофант неохотно промямлил в унисон со мной:

– Да.

Когда я поднялся со стула, Британский Чокнутый поморщился:

– Господи, откуда этот ужасный запах?

Он потянул носом воздух, нахмурился и подался вперед:

– Вы курили, я так понимаю?

– Я… э-э-э… нет, это мой приятель курил во время ленча, я просто сидел рядом…

Британский Чокнутый с отвращением оттопырил верхнюю губу:

– Если вы твердо решили сделать свои легкие черными, предлагаю вам озаботиться наличием чистой сменной одежды. Никогда больше не приходите ко мне, воняя, как печная труба, понятно?

– Но я не…

Британский Чокнутый приподнял руку:

– Полагаю, у вас достаточно работы. Учитывая ваш уровень компетентности, советую не терять времени попусту.

Новая тенденция получила подтверждение: когда я шел к двери, Сикофант проводил меня сочувственным взглядом.

Спинка моего стула содрогнулась от мощного пинка.

– Мямлик, пошли пить кофе!

– Не могу, – отозвался я, не отрывая взгляда от электронной таблицы. И приготовился к новому пинку, последовавшему секундой позже. Стул бросило вперед, и я налетел на край стола. Скрепки посыпались на пол, но в целом локти самортизировали. Похоже, из меня сделали Юного Почтальона.

Подобрав скрепки и убедившись краем глаза, что Пессимист не занес ногу для нового пинка, я предложил:

– Может, пойдешь капать на мозги Почтальону?

– А его нет – срыл к дантисту, маленький засранец. Откуда что берется, когда хочется прогулять.

– Ну почему прогулять, я, например, не был у зубного уже год.

– Может, оно и к лучшему, Мямлик. У тебя небось сплошной кариес, судя по тому, сколько кофе ты пьешь.

Недовольно хмыкнув, я сказал:

– Как ни хочется послать тебя подальше с твоими подковырками, но на этот раз ты, возможно, прав.

К шести я эффективно сорвал все сроки. Вручив Британскому Чокнутому его расчеты на два часа позже, я парился над анализом предельной эффективности капиталовложений для Сикофанта, когда в комнату зашел Юный Почтальон, ослабляя галстук.

– Ну, сколько у нас дырок? – фыркнул Пессимист.

Юный Почтальон явно был занят своими мыслями.

– Что?

– Кариеса много, спрашиваю?

– А, да. Два коренных внизу. Меня записали еще на следующую неделю, но, боюсь, визит придется похерить – Британский Чокнутый припряг меня к биотеховскому проекту.

Я повернулся на стуле:

– Ты поможешь с расчетами?!

– Вроде как придется.

Я торжествующе ткнул кулаком в воздух, мысленно наплевав на прозрачный намек начальства, будто я недостаточно компетентен, чтобы поручить проектный анализ мне одному.

– Что он тебе подкинул?

– Ранее совершенные сделки.

– Аллилуйя! Извини, Почтальоша, понимаю, как тебе хреново, но очень уж приятно переложить на кого-нибудь часть работы.

– Эй, это самое меньшее, что я могу сделать, – пробормотал он. – Ты же помог мне в трудные времена, помнишь?

– Хороший довод. Ладненько, за дело!

Я снова повернулся к монитору. Я уже почти добил расчеты предельной эффективности капиталовложений, когда в коридоре послышалось:

– Ну ваш Клайд и дятел!

Блудный Сын развинченной походкой вошел в кабинет и непринужденно оседлал один из невысоких шкафов с папками. Левое веко Юного Почтальона бешено задергалось, на щеках Пессимиста заходили желваки, но я не мог позволить себе роскошь отвлекаться на эмоции и не оторвался от своих расчетов.

– Обломал весь праздник, – продолжал Блудный Сын.

– Да уж, – хмыкнул Юный Почтальон.

– Непонятная фигня получилась. Заставляет о многом задуматься.

– О чем, например? – поинтересовался Юный Почтальон.

Блудный Сын принялся хрустеть пальцами.

– Допустим, предположить, что в той бутылке что-то было, ловите мою мысль?

Дробный звук моих клавиш вдруг показался очень резким в наступившей тишине.

– Значит, Жабе что-то подсыпали? – робко поинтересовался Юный Почтальон.

Господи, кто его за язык тянул? Блудный Сын прислонился спиной к стене и нагло хохотнул.

– Очень может быть, чувак. Очень может быть. Но бутылочку сначала всучили мне, и именно ваш брателло Клайд.

– Ты на что намекаешь? – нахмурился Пессимист.

– Я не намекаю, я уверен. – Голос Блудного Сына понизился на несколько октав. – Уверен, что вы, долболобы, мне что-то подсыпали. Клайд не мог один все это провернуть – обкуренное чмо не способно состряпать такой план в одиночку.

– Но… но… – заволновался Почтальон. – Это просто смешно!

– Э-э-э… – остановил его Блудный Сын, и его лицо стало жестким. – Дай мне закончить, тетерев!

Он спрыгнул со шкафа с папками, тяжело приземлившись на ноги.

– Значит так, уроды, слушайте сюда. Увольнять я вас не буду, но пиндюлей навешаю и нагну по полной, обещаю. Запасайтесь вазелином – мало не покажется.

И он по очереди ткнул пальцем в каждого из нас. Жест показался бы дурацким, не обладай Блудный Сын внушительным преимуществом в габаритах. Сунув руки в карманы, он спокойно удалился. Некоторое время в кабинете стояла мертвая тишина, наконец Пессимист выдохнул:

– Ч-ч-ч-ч-ч-ч-че-е-е-ерт…

От: Сикофанта@theBank.com

Кому: Мне@theBank.com

Где расчеты предельной эффективности капиталовложений, наконец? Я просил сделать к десяти часам утра, а сейчас сколько? На моих часах – пол-одиннадцатого. НЕМЕДЛЕННО позвони мне и объяснись!

От: БританскогоЧокнутого@theBank.com

Кому: Мне@theBank.com

Ваш анализ – возмутительная халтура. «Анерва» и «Патодженикс» объединились еще в августе, а у вас «Анерва» по-прежнему самостоятельная компания! И к чему идиотское упоминание о том, что «Серентикум» – «дочка» своей «мамочки»? Неужели я слишком многого хочу, когда требую от вас хоть йоту точности в работе?!

От: Сикофанта@theBank.com

Кому: Мне@theBank.com

10.45…

От: БританскогоЧокнутого@theBank.com

Кому: Мн[email protected]

И еще: я сыт по горло идиотским форматом ваших таблиц. Меня не интересует, что это утвержденный шаблон Банка; я привык к оформлению документов, принятому в «Барклайс», и прошу с этого дня предоставлять отчеты в этом формате.

От: Сикофанта@theBank.com

Кому: Мне@theBank.com

11.10…

От: Папы@yahoo.com

Кому: Мне@theBank.com

Сына, ты там как, живой? На прошлой неделе у матери был день рождения. Ее, знаешь ли, весьма порадовал бы звонок от единственного сына. Я пытался сгладить ситуацию, но мама до сих пор очень расстроена. Позвони ей как можно скорее.

От: Волокиты-Генерального@theBank.com

Кому: Мне@theBank.com

Клайд, в 16.30 мы должны дать Клиенту предложение на оплату. Подними все сделки с североамериканскими золотыми шахтами на сумму свыше 500 миллионов и посчитай комиссию за консультацию как процент от инвестиционного капитала. Спасибо, приятель.

От: БританскогоЧокнутого@theBank.com

Кому: Мне@theBank.com

Вы что, столько времени не можете изменить формат таблицы?

От: Пессимиста@theBank.com

Кому: Мне@theBank.com

Мямлик, через пять минут идем пить кофе. И без возражений.

От: Меня@theBank.com

Кому: БританскомуЧокнутому@theBank.com

Отвали! Охренели все сегодня!

От: БританскогоЧокнутого@theBank.com

Кому: Мне@theBank.com

ЧТО?!

Черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт…

План действий в экстренных случаях: отодвинуть клавиатуру, положить голову на стол, закрыть глаза, глубоко вдохнуть и на выдохе твердить мантру Пессимиста: Никто от этого не умрет, никто от этого не умрет, никто от этого не умрет, никто от этого не умрет, никто от этого не умрет…

Пока не перестанешь понимать значение слов.

В два часа ночи я пребывал в полусонном состоянии – тело конвульсивно подергивалось, словно в агонии, но когда я, вздрагивая, просыпался, то продолжал корпеть над таблицей – стало быть, еще не умер. Хитроумная стратегия устранения очередной ж… свелась к тому, чтобы сказать Британскому Чокнутому правду: сообщение предназначалось для Пессимиста, боссу не на что обижаться, к тому же я очень, очень извиняюсь. Я был отпущен с наказом вернуться к отчетам и одарен на прощание ледяным взглядом.

Пессимист и Юный Почтальон вернулись из Самого Унылого «Донатса» в Городе, и я едва не разрыдался от переполнившей меня благодарности, когда Пессимист плюхнул передо мной огромный стакан густейшего кофе и коробку с шестью пончиками. Я сожрал четыре из них, прежде чем он успел пересечь комнату и сесть за свой компьютер. Кофеин и сахар, попав в организм, слегка меня взбодрили.

– Блудный Сын совсем опсихел, скажи? – Пессимист сбросил туфли, отпил свой мокко и содрогнулся: – Говно какое… Кафешке чертовски повезло, что больше некому обслужить бедных каторжников вроде нас. Почтальоша, если этот гад тебя подкараулит, убегай по коридору, отбивайся и кричи, понял? Втроем мы его как-нибудь скрутим.

– Спасибо, – промычал Юный Почтальон с набитым пончиком ртом.

– Как там ранее совершенные сделки? – спросил я.

– Отлично. А твои отчеты?

Я потряс головой:

– Подыхаю. «Маленькая» просьба Волокиты посчитать комиссионные за консультацию как процент съела сегодня все мое время. Шесть часов задницу со стула не поднимал.

– Плохо тебе, приятель.

– A-а, такая наша судьба.

Я повернулся к монитору. Еще полчаса – закончить эти расчеты, затем два часа на то, чтобы разобраться и ввести Сикофантовы изменения в модель предельной эффективности капиталовложений, в пять утра – домой, стало быть, три часа на сон. Я не стал бы возвращаться к себе – что тут осталось до начала нового рабочего дня? – но завтра меня ждал вожделенный ужин с Женщиной с Шарфом. Вряд ли я прослыву опытным Казановой, если отрублюсь на ее диване.

– А где Стар? – спросил Юный Почтальон.

– Повел девушку в оперу. Обещал вернуться в три, – фыркнул Пессимист. – Настоящий несгибаемый боец, вот он кто.

Я закончил четыре вида расчетов, когда Юный Почтальон поднялся, закрыл дверь и сел на место Стара.

– Парни, мне нужно вам кое-что сказать.

Его голос слегка дрожал. Господи, только бы не новая истерика… Я покосился на него через плечо.

– Почтальоша, а нельзя оставить это до утра? Мне еще работать и работать.

Юный Почтальон неловко заерзал на стуле, не поднимая глаз.

– Нет, мне действительно необходимо вам кое-что сообщить. Сейчас.

Я вздохнул и повернулся к нему на стуле:

– Ладно. Выкладывай, в чем дело?

– Я… э-э-э… не знаю, как начать…

– Не тяни волынку, времени нет! Говори уже!

Он глубоко вздохнул, как ныряльщик перед погружением, и выдал:

– Я завтра увольняюсь.

Я с досадой отвернулся к монитору и снова начал печатать, но в комнате было странно тихо. Обернувшись, я уточнил:

– Ты ведь нас разводишь, правда?

Юный Почтальон грустно помотал головой.

– Ладно, Почтальоша, очень смешно, а теперь давай серьезно: ты прикалываешься?

Юный Почтальон выглядел так, словно его раздирали противоречивые чувства, – именно с таким видом сидел бы и я, поменяйся мы ролями. Он явно не шутил.

– Ты не можешь так поступить, – вырвалось у меня. – Не имеешь права! Сначала Клайд, потом Британский Чокнутый…

Я вскочил, внезапно взбесившись – несомненно, сил для бешенства придали съеденные пончики, – и заорал на Почтальона:

– Через мой труп ты выйдешь из кабинета, не признавшись, что это глупый розыгрыш!

Глядя на меня влажно заблестевшими глазами, он начал:

– Понимаешь…

Стиснув кулаки, я зарычал:

– Ах ты, мелкое тупое говно!

Из угла раздалось:

– Оставь его в покое.

Пессимист. Я совершенно о нем забыл и обернулся как ужаленный:

– А ты чего сидишь сложа руки и смотришь, как сматывается Почтальон? Повторяется история с Клайдом? Ты читал нам мораль о преданности и дружбе, в глубине души не веря ни слову?

Пессимист не обиделся.

– Почтальон принял правильное для себя решение.

– А вот хрен! Откуда тебе знать?

– Иначе бы он его не принял.

– Что?! Да пошел ты в задницу, да пошли вы все туда же!

Я плюхнулся на стул и яростно уставился на электронную таблицу. Сзади Пессимист спросил Почтальона:

– Куда переходишь?

Тот ответил все еще дрожащим голосом:

– В «Проктор энд Гэмбл», бренд-менеджером.

– Работа с девяти до пяти?

– Надеюсь.

– Когда же ты успел сходить на собеседование?

– Вчера было последнее интервью. Сегодня утром мне прислали сообщение на сотовый.

Пессимист хлопнул по колену:

– А сказал, что идет к дантисту! Старый трюк!

После томительного молчания Юный Почтальон негромко обратился ко мне:

– Я сегодня же закончу все ранее совершенные сделки на тот случай, если начальство не захочет, чтобы я отрабатывал две недели.

– Иди уже, – презрительно бросил я.

Знаю, это нельзя назвать благородством в трудных обстоятельствах, ну и черт с ним: с каких пор достойное поведение считается достоинством? За спиной я услышал протяжный стон стула, скрип двери и удаляющиеся шаги в коридоре.

В нашем Банке увольнение увольнению рознь. Наверху увольнительной иерархии находятся аналитики, которые возвращаются в бизнес-школу, не отработав два или три года. Это, конечно, некоторое отклонение от естественного течения событий, но таких капитулянтов обычно провожают тепло: чернильная ручка, рекомендательное письмо стандартного образца и сабантуй с пивом в компании людей, которых они никогда больше не увидят. В самом низу – специалисты, дезертирующие в другой инвестиционный банк. В глазах Жабы и его прихлебателей это возмутительное святотатство и гнусная инсинуация, будто другой банк лучше нашего; подобные умонастроения церемоний не заслуживают. Ренегатов принудительно провожают до лифта, а перед этим Жаба намекает, что новое начальство «возьмет их на особую заметку» и уволит при первой возможности. Несмотря ни на что, эти отважные души прыгают от радости все тридцать два этажа, чтобы вскоре убедиться – в новом банке те же грабли. И наконец, те, кто уходит в другую отрасль: не переход в другой банк, но и не что-то столь же невинное, как академия. В этом случае увольнение может пойти по любому из двух сценариев, в зависимости от отношения к увольняющемуся. Юный Почтальон никогда не ходил в отъявленных засранцах, поэтому начальство решило отпустить его только через две недели.

Замечательно. Мало мне Сикофантовых и Британско-чокнутых издевательств – при каждом телефонном звонке внутри все обрывается, – так теперь еще возникла мучительная неловкость между мной и Юным Почтальоном. Не то чтобы я не хотел помириться – я-то с удовольствием, но меня накрыло новой волной проектов с горящими сроками, и когда я выбрался и отдышался, был уже слишком вымотан, чтобы затеваться с примирением.

В пятнадцать минут девятого я нажал кнопку дверного звонка Женщины с Шарфом. Она немного приоткрыла дверь и заметила:

– Ты опоздал на пятнадцать минут!

– Но я правда…

Она широко распахнула дверь, смеясь над моим смущением, и сказала:

– Я просто тебя дразню. Я вообще оценивала вероятность твоего появления в пятьдесят пять процентов. Входи же, входи…

На ней были черный кашемировый свитер, короткая черная юбка и серебряное ожерелье вместо обычного шарфа. Все было таким элегантным, таким идеально подобранным. Самое удивительное – это все для меня.