Текст книги "Будущее вещей. Как сказка и фантастика становятся реальностью"

Автор книги: Дэвид Амброуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Несмотря на то, что «Жизнь других» изображает эту идею в гротескном виде, стремление наладить с окружающими глубокий контакт является одной из основных движущих сил человеческой натуры. О чем думают люди вокруг меня? Как они воспринимают происходящее? Что утаивают?

Из мира шпионов

Стремление узнать, что происходит в головах у посторонних, – это распространенный троп, воплощающийся то в образах провидцев, читающих чужие мысли, то в образе вымышленной расы вулканцев из «Звездного пути», обладающих способностью к телепатическому «слиянию разумов». Шпионские фантазии времен холодной войны тоже нередко следовали по этому проторенному пути. Если обращаться к недавним примерам, в фильмах «Вечное сияние чистого разума», «Начало», «Элизиум: Рай не на Земле» внимание поп-культуры сконцентрировано на том, как работает человеческое сознание. В этих лентах содержание человеческого разума подвергается различным манипуляциям – стираются воспоминания, сознание разделено между героями или перезапускается, как компьютер.

В фильме «Люди Икс», успевшем стать современной классикой жанра, персонаж по имени доктор Ксавьер возглавляет школу мутантов и обладает способностью к чтению мыслей благодаря прибору под названием «Церебро», установленному в подвале школы. Доктор Ксавьер инвалид и перемещается при помощи инвалидного кресла, но силы, которые дает ему «Церебро», с лихвой компенсируют ограниченность в движении.

Ксавьер въезжает на своем кресле в «Церебро», и едва он занимает «рабочее положение», перед ним разворачивается огромная трехмерная картина того, что он видит в своем разуме. «Церебро» не только проецирует его мысли, но и дает доктору доступ к умам окружающих, включая его студентов. Это и есть телепатия – способность читать чужие мысли, не пользуясь языком или каким-либо другим явным способом общения.

В реальном мире некоторые технологии приближают нас к своего рода телепатии. В XX в. они по большей части использовались для поиска скрытой информации. В 1921 г. до изобретения радара армия США разработала специальное «прослушивающее» устройство, состоявшее из двух металлических конусов по 7,6 м в длину и 2,5 м в диаметре каждый. Со стороны конструкция была похожа на гигантский бинокль, но на самом деле она была чем-то вроде сдвоенного слухового рожка, который улавливал слабые звуковые волны и направлял их по трубочкам в уши дозорному. Целью было на порядок усилить слуховое восприятие, чтобы издалека засекать шум моторов вражеских кораблей и авиации (передвижная версия этого устройства была создана в России в 1930-х гг.)1. Это не было телепатией, но было шагом в ее направлении, так как целью изобретения было вслушивание и попытка предсказать чужие намерения (если не мысли).

Прослушивающие устройства и средства связи не являются исключительной привилегией военных. Изобретатель Альфред Гросс способствовал появлению радио для всех граждан, изначально бывшего исключительно военным инструментом. Гросс изобрел переносные рации, радиосвязь гражданского диапазона Си-Би, пейджер и беспроводной телефон. В 1946 г. автор комиксов Честер Гоулд встретился с Гроссом, и эта встреча вдохновила его на идею о наручном двустороннем средстве общения, которым он вооружил персонажа своих комиксов Дика Трейси. Наручная рация моментально стала знаковым элементом персонажа.

Это хороший пример того, как вымышленные предметы вдохновляют изобретателей. Сегодня на прилавках можно увидеть наручные устройства от таких компаний, как Fossil, Microsoft, Casio, Pebble, Sony и Samsung, которые удивительно напоминают наручную рацию Дика Трейси. Все производители пытаются нагрузить эти гаджеты как можно большим количеством функций – сенсорные экраны, сменные корпусы, сенсоры, встроенная память, модуль Bluetooth, USB-разъемы и множество приложений – и при этом не сделать их слишком тяжелыми, громоздкими и требующими частой перезарядки. (Так называемые «паразитические» источники энергии, перерабатывающие в электричество кинетическую энергию или свет, в итоге должны помочь решить проблему перезарядки.) Последнее слово этой технологии появилось у Дика Трейси еще в 1964 г. – двусторонняя видеосвязь2. Мы вскоре можем увидеть реальную версию такого устройства на прилавках – Apple уже зарегистрировала название бренда для него: FaceTime.

В 1970–1980-х гг. различные подслушивающие и подглядывающие устройства, как реальные, так и вымышленные, были ходовым товаром культуры шпионажа. Ребенком я читал и перечитывал романы Яна Флеминга о Джеймсе Бонде – «Казино “Рояль”», «Лунный гонщик», «Бриллианты вечны» и «На секретной службе Ее Величества». Меня завораживали машины и устройства, которыми пользовался Бонд – нередко для сбора информации, которую кто-то хотел держать в тайне. В «Осьминожке» агент 007 дарит злодею по имени Камал Хан одно из легендарный яиц Фаберже, в которое встроен микрофон с передатчиком. При их помощи Бонду удается подслушать коварные планы Хана.

Увлечение разнообразными способами извлечения информации продолжается и в наше время. Сюжеты почти всех фильмов о противоборстве шпионов, будь то «Миссия невыполнима» или фильмов о Борне, да и все бесчисленные сериалы про правоохранителей, кино про гангстеров или из недавнего – террористических драм вроде «Чужого среди своих» неизбежно включают в себя установку «жучков» в офисах и квартирах с целью прослушивания чужих разговоров. Спрятаться негде. Даже когда персонажи пытаются затеряться в толпе, в парках Нью-Йорка или Вашингтона, за ними неизбежно следует микроавтобус с параболической антенной или присматривает с ближайшей крыши некто, вооруженный сверхчувствительным микрофоном. Это стремление знать все обо всем дотягивается даже до мира спорта. Какой-нибудь звуковик с параболическим микрофоном на длинном шесте нет-нет да и выловит выкрики футболистов на поле или крепкое словцо, слетевшее с губ теннисиста, когда легкий, казалось бы, мяч вдруг оказывается в сетке.

Культура публичности

При всей популярности темы «прослушки» в поп-культуре (сколько персонажей еще погибнет, прежде чем понять, что носить «жучков» рискованно?) великая ирония состоит в том, что доминирующим трендом сегодня является не секретность, а открытость и откровенность во всем – мыслях, высказываниях и действиях.

Сегодня мы постоянно делимся информацией о себе, рассказывая об услышанных песнях, просмотренных видео, прочтенных статьях через Facebook, Twitter, Spotify и другие средства медиа. Этот примечательный для нашей эпохи повсеместной слежки поворот на 180º демонстрирует огромный сдвиг в восприятии самих по себе идей контроля и свободы воли. Шпиономания эпохи холодной войны причудливым образом переродилась в это стремление (причем взаимное) узнать через Интернет, чем занимаются и что думают наши друзья в каждый момент их жизни. Сегодня мы живем в гигантском, невидимом Церебро – социальных сетях.

С ростом социальных сетей объем информации в них растет экспоненциально, отчего мы оказываемся посреди вихря текстов и изображений, которые невозможно просмотреть все, потому что воспроизводятся они быстрее, чем мы их в состоянии воспринять. Даже если бы вам не нужно было работать, есть и спать, вас бы все равно не хватило на то, чтобы поглотить поток информации, который вырывается из социальных сетей как струя из брандспойта.

Из тихого мира, где нужно держать ухо востро, чтобы услышать, что думают посторонние, мы вдруг шагнули в мир какофонии, где звуконепроницаемые наушники порой последнее, что хранит наш рассудок в целости. Важность технологий фильтрации и шумоподавления со временем будет только увеличиваться, равно как и значение визуализированных данных в резюмированном, облегчающем восприятие формате.

Даже при всей той информации, что нам сейчас доступна, мы на самом деле не хотим обладать тем уровнем телепатии, который предполагает Церебро. Нам редко хочется знать откровенно интимные (если только вы не психоаналитик) детали того, что клубится на задворках разума посторонних. Этих деталей не только слишком много, наверняка большая их часть отвлекает от сути, бесполезна и потенциально неприятна.

По-настоящему нам хочется знать в деталях только те скрытые мысли и эмоции, которые имеют к нам непосредственное отношение и важны для нас, и доступ к ним мы хотим получить на основе взаимного согласия, а не через подглядывание или насильственным путем. Мы хотим благородной телепатии.

Волшебные объекты могут сыграть свою роль и здесь. Путем размещения части публичных данных на предметах повседневного пользования мы можем иметь особого рода осведомленность о людях, небезразличных нам.

Предположим, одна из стен вашей кухни обладает волшебным свойством отображать разноцветный график настроения ваших близких. Если вам известен обычный набор эмоций вашего супруга или ребенка, то со временем вы поймете, как их настроение связано со временем суток, условиями окружения, событиями вашей жизни, даже вашими собственными эмоциями. Как бы это повлияло на ваши семейные отношения? Сделало бы это вас более внимательным к близким? Более заботливым? Более понимающим и осведомленным родителем?

Станут ли члены семьи делиться друг с другом своими эмоциональными статусами? Почему бы и нет? Ведь нам не только порой сложно разобраться в том, что думают другие, но и самим временами нелегко выразить свои мысли. Теоретически нам бы хотелось лучше понимать настроение и отношение окружающих, потому что они часто бывают неясны или не выражены. Если бы технологии могли нам помочь в этом без навязчивости и вмешательства по принципу Гейзенберга (согласно этому принципу, грубо говоря, факт наблюдения меняет наблюдаемый объект), не стало ли бы это большим подспорьем для нашей жизни и отношений? Если бы мы знали, что творится в душе у наших близких, мы бы могли изменить в ответ свое поведение. Мы бы могли без промедления встречать лучшие моменты совместной жизни и быть готовыми вовремя предложить помощь и поддержку, когда дела идут не очень хорошо. Если бы мы могли видеть изменения настроения и состояние мыслей окружающих, мы могли бы лучше распланировать наши взаимоотношения. Джо, главная героиня «Маленьких женщин»[23], которую автор Луиза Мэй Олкотт во многом списала с себя самой, нередко оставляла подушку на диване в гостиной, чтобы сообщить домочадцам о своем настроении: «Оставьте меня в покое, я хочу подумать». Не слишком высокотехнологично, но зато эффективно.

Технологии волшебных вещей как раз начинают давать нам такое взаимопонимание. Они не отвлекают и не «лезут в душу» за глубокими эмоциональными переживаниями, но призваны подтолкнуть нас к построению отношений и помогают вашим близким проявить свои эмоции. Прототип журнального столика от Facebook, например, способен предсказать, какими фотографиями вы бы хотели поделиться с друзьями во время беседы на определенные темы. Skype-шкафчик делает видеозвонок члену семьи гораздо более человечным и естественным процессом, чем сидение перед монитором компьютера. Подробнее об этом я расскажу позже.

Телепатический инструмент, вдохновленный Прокофьевым

Дистанционный дверной звонок Google даст вам знать, где находятся члены вашей семьи по мере их приближения к дому. Работая над этим проектом, мы вместе с моим студентом из медиалаборатории Шоном Зальцбергом черпали вдохновение из «Пети и волка». В этой симфонической сказке для детей, написанной Прокофьевым в 1936 г., у каждого действующего лица есть своя музыкальная фраза, исполняемая на одном, легко узнаваемом инструменте. Звуки кларнета сопровождают кошку, валторны – волка, а о появлении дедушки извещает фагот. В детстве я слушал симфонию на огромном родительском стереопроигрывателе.

Пока мы работали над концептом телепатического звонка, нам пришла идея о закреплении индивидуальной мелодии за каждым членом семьи. К этой мысли нас, помимо Прокофьева, подтолкнул образ настенных часов семьи Уизли из книг о Гарри Поттере. Эти часы были так же своего рода телепатическим устройством, помогавшим семейству Уизли сортировать и отсеивать информацию, чтобы не перегружать ей домочадцев. Единственной задачей часов является отслеживание передвижений отпрысков семьи – Джинни, Рона, Фреда, Джорджа, Перси, Чарли, Билла, Молли и Артура. Так же, как в симфонии Прокофьева за каждым действующим лицом закреплена музыкальная тема, настенные часы Уизли имеют девять стрелок, на каждой из которых вырезано имя и изображение одного из детей. Вместо цифр на циферблате слова: дом, больница, тюрьма, потерялся, смертельная опасность. Как пишет Джоан Роулинг, «узнать по ним время было совершенно невозможно, зато у них были иные, очень полезные свойства»[24]3.

Гениальность конструкции часов Уизли состоит в расстановке приоритетов при подаче информации. Вместо того чтобы показывать местоположение каждого Уизли на карте, часы сообщают нечто более важное: смысл и сущность положения, в котором они находятся. Деление «потерялся» на их циферблате противопоставлено делению «путешествует», хотя координаты GPS были бы в обоих случаях одинаковы, пользуйся вы, скажем, приложением Apple Find My Friend.

Прототип дистанционного звонка Google, который я создал в медиалаборатории, играет ту же роль в семейной жизни. Он призван облегчить эти нервные моменты ожидания в нашей жизни. Один член семьи пытается собрать всех за столом на обед. Другой застрял на совещании и не может известить родню о происходящем. Третий бегает по футбольному полю на затянувшемся матче. Четвертый стоит в пробках. Дистанционный дверной звонок Google, соединяя в себе черты, вдохновленные Прокофьевым и Роулинг, закрепляет за каждым членом семьи индивидуальный сигнал. Сигналы раздаются по мере приближения домочадцев, когда они находятся на расстоянии 10 км от дома, 1 км, 100 м… Уже почти на пороге.

Эту технологию нельзя назвать телепатией, но она может дать намек на то, в каком состоянии, душевном и умственном, пребывает человек. Фрустрация в случае застрявшего в пробке. Усталость и, вероятно, удовлетворение или разочарование в случае спортсмена. Рассеянность в случае человека на тяжелом совещании. Сигнал также поможет человеку, готовящему обед, правильно подобрать время, чтобы еда была в тарелках к моменту, когда все соберутся за столом.

Телепатия реального присутствия

Телепатия – это общение с другими людьми без использования какого-либо из пяти чувств. Мы просто знаем, что переживает и думает тот или иной человек, обходясь без общения с ним. Как я уже говорил, технологии приближают нас к обладанию этой способностью при помощи Twitter, приложений для обмена мгновенными сообщениями, «стен» в соцсетях и т.д. Благодаря этому мы обладаем постоянной, хоть и поверхностной, осведомленностью о жизни как близких нам людей, так и не очень близких.

Ключ к телепатии такого рода – это постоянное взаимное ощущение присутствия. Физически находясь рядом, мы все время уделяем друг другу внимание, контактируем и ведем незначащие разговоры. Такая непрерывная взаимосвязь людей на основе взаимного согласия станет со временем более повсеместной и менее заметной в нашей жизни благодаря постоянно уменьшающимся Bluetooth-гарнитурам и другим средствам непрерывного включения. На своем рабочем месте вы можете разговаривать с коллегами по Skype и одновременно обращаться к своему помощнику через гарнитуру.

Хороший пример технологии, обеспечивающей эффект присутствия, – фоторамка LumiTouch, разработанная в медиалаборатории. Ее авторы – Анжела Чанг, Бен Реснер, Брэд Кернер, Сингчен Ванг и Хироси Исии. Фото в рамочке – это классический пример памятной вещи и нередко символизирует особенную связь с каким-то важным человеком в нашей жизни. Фотография напоминает о времени, опыте и эмоциях, которые вам довелось пережить вместе. Мы смотрим на нее и задумываемся об изображенном человеке. Где он? Того же ли он мнения обо мне, что я о нем? Было бы здорово увидеться.

Концепт рамки LumiTouch призван воплотить эту эмоциональную связь и позволить близким людям, находящимся в разлуке, ощущать взаимное присутствие и передавать свои чувства без дополнительных усилий. Предположим, у вас и у вашего друга есть по рамке LumiTouch. Обе они связаны через Интернет, и ваша рамка начинает светиться, когда ваш друг сжимает в руке свою. Подсветка меняется в зависимости от интенсивности и продолжительности нажатия. Вы можете либо просто наблюдать за игрой цветов, либо взять свою рамку в руки и отправить такое же послание близкому человеку в знак взаимности4. Прелесть рамки LumiTouch в том, что она дает возможность общения, не требующего активного и сфокусированного участия. Однако нажатие на рамку может также служить и сигналом для более активного общения – SMS или звонка.

Нередко приходится слышать рассуждения на тему того, как разрушаются человеческие связи в обществе эпохи Интернета. Шерри Теркл годами размышляла о том, как новые технологии влияют на природу человеческого общения. В своей книге «Совместное одиночество» она писала: «Технологии могут быть соблазнительными, если то, что они предлагают, удовлетворяет наше чувство собственной уязвимости. Как выясняется, мы и правда весьма и весьма уязвимы. Мы одиноки, но страдаем боязнью близости. Виртуальные связи и социальные роботы могут предложить иллюзию товарищества, без дружеских обязательств. Наша пронизанная Интернетом жизнь позволяет спрятаться друг от друга, несмотря на видимость взаимных связей. Мы предпочитаем СМС обычному разговору»5.

Я верю, что волшебные вещи с их эффектом постоянного присутствия и возможностью легкого общения в фоновом режиме будут иметь позитивный эффект. Мы будем больше знать об эмоциональном состоянии, изменениях в поведении и стиле общения тех, с кем живем или работаем, небезразличных нам, близких и любимых людей. Мы сможем менять форму, персонализировать и перекраивать наши отношения при помощи этих технологий. Вместо того чтобы отдаляться, мы сделаем шаг навстречу друг другу.

СТРЕМЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

НЕУЯЗВИМОСТЬ: ЗАЩИТА ОТ ВСЯКОГО ВРЕДА

В сентябре 1966 г., в самый разгар войны во Вьетнаме кабельный канал NBC впервые показывает «Звездный путь». Сериал, действие которого разворачивается в XXIII в., выдержал три сезона плюс четыре телеверсии и целую череду невероятно популярных полнометражных фильмов. Его создатель Джин Родденберри вдохновлялся старыми вестернами и «Путешествиями Гулливера» Джонатана Свифта. Однако помимо этого сериал также стал детищем своего времени, испытав большое влияние молодежной культуры, студенческих протестов против войны во Вьетнаме и чаяний всего того поколения, надеявшегося на лучшее будущее, в котором нет места войне. Родденберри говорил, что, создав «новый мир с новыми правилами, я мог высказать свою точку зрения на секс, религию, Вьетнам, политику и межконтинентальные ракеты». Родденберри доносил свои идеи до миллионов телезрителей, и, по его же словам, «к счастью, правление телеканала находило их допустимыми»1, хотя могло бы и цензурировать сериал, будь он реалистической драмой.

«Звездный путь» не только исследовал культурные вопросы своего времени, перенесенные в XXIII в., но и продемонстрировал фантазии Родденберри о технологиях будущего, отражавшие порой все те же дилеммы. Если перенести действие из космоса во Вьетнам, станет очевидно, что Родденберри занимала идея поиска способа, которым человеческое общество может исследовать мир и иные культуры, не вторгаясь в них и не нанося им вреда и оставаясь при этом защищенным. Из этой надежды родился образ фазера, оружия, которое нейтрализует противника, не уничтожая его. В серии «Доля в деле» бандиты, ведущие на улице перестрелку из автоматов, все падают навзничь, пораженные фазером «Энтерпрайза», который капитан приказал перевести в режим оглушения. Фраза «Перевести фазеры в режим оглушения» впоследствии стала крылатой.

Стремление к безопасности, защите от всякого вреда является одним из древнейших и основных свойств человеческой натуры, и на протяжении веков множество изобретений было сфокусировано на этом. Мы создали, как в своем воображении, так и в реальности, множество средств и инструментов, которые должны уберечь нас от вреда и беспокойства. От стихийных бедствий, от болезней и чумных поветрий, от злоумышленников. Многие из этих инструментов были изначально созданы для военных целей, чтобы нанести урон прежде, чем пострадать самому, однако мы также хотели создать защитные технологии, которые нейтрализовали бы угрозу, сохраняли нашу безопасность, не прибегая к насилию и не нанося физического вреда другим.

Волшебные объекты, отвечающие этому стремлению, также отвечали и определенным культурным запросам. Мы изобретаем персонажей, сочиняем и совершенствуем истории, выдумываем новые технологии или преувеличиваем их значение, следуя духу времени, в точности как фазер был призван облегчить боль, которую переживало общество эпохи войны во Вьетнаме, эпохи оружия массового поражения. Сказки, построенные вокруг фольклорных персонажей вроде гигантского дровосека Поля Баньяна, часто имеют в своей основе образы реальных, хоть и мифологизированных первопроходцев: Даниэля Буна (1734–1820), Дэви Крокетта (1786–1836) и Джонни Эпплсида (1774–1845). Баньян пользовался своим огромным топором, чтобы валить деревья, расчищать место для поселений и полей по мере расширения Америки на запад. Крокетт обладал волшебным навыком стрельбы из своей длинной винтовки – он мог выстрелить с 35 м и попасть в лезвие топора, раскалывая пулю пополам. Полезный для первопроходца навык, позволяющий отогнать мародеров и медведей, а также раздобыть себе пропитание. Дэви Крокетт, как говорилось в легендах о нем, мог «перейти вброд Миссисипи, перепрыгнуть штат Огайо [и] сесть на молнию верхом»2.

Не смертельное оружие самообороны

В середине 1960-х, пока мы с ужасом наблюдали за сценами реального применения оружия в новостях, в «Звездном пути» команда «Энтерпрайза» разрешала конфликты при помощи фазера. В отличие от винтовок M16 и танков Азиатской сухопутной войны, оружие, которым обладали Капитан Кирк, мистер Спок и их команда, могло отражать смертельную угрозу оглушающим зарядом.

Я предполагал, что электрошокер, повсеместно используемый сегодня силами охраны правопорядка, – это реальный прототип фазера из «Звездного пути», но история его происхождения оказалась иной. Он был изобретен Джеком Кавером в начале 1960-х. Кавер вдохновлялся образом Тома Свифта, главного героя десятков книг для подростков, первая из которых «Том Свифт и его мотоцикл» вышла в 1910 г. Так же, как напряжение эпохи Вьетнамской войны породило проблематику «Звездного пути», энтузиазм изобретательства и технологического прорыва, царивший в начале XX в., сделал фигуру Томаса Эдисона классическим ученым-гением и породил персонаж Тома Свифта, мальчика, одержимого приключениями, техникой и изобретательством и без конца попадающего в передряги вместе со своими изобретениями.

Одно из его изобретений предвосхитило фазер из «Звездного пути». В книге «Том Свифт и его электрическое ружье» Том показывает новый прибор собственного изобретения своему другу Нэду, который просит объяснить принцип его работы. «Посредством сконцентрированного электрического заряда, который выстреливает из ствола с огромной силой, – отвечает Том. – Его нельзя увидеть, но он там есть»3.

Кавер назвал свой шокер «taser», что является акронимом от Тom Swift’s electric rifle (электрическая винтовка Тома Свифта (aнгл.)). «А» в первом слоге было добавлено просто потому, что Каверу, по его словам, надоело проговаривать по телефону «TSER»4. Электрошокер Кавера развивает идею «оглушения», прославившую фазер из «Звездного пути», используя принцип нейромускульного паралича (НМП) – несколько менее настораживающий термин для обширного поражения электрическим током, которое, по словам Кавера, «временно подавляет возможности управления телом и ослабляет контроль над мускулатурой»5. Компания рекламирует свой товар правоохранителям, военным и широкому потребителю как орудие самозащиты, которое подавляет насилие и спасает жизни. На фирменном сайте компании висит счетчик, отображающий «общее число спасенных жизней» в актах самозащиты, и, когда я на него смотрел, счет уже перевалил за сто тысяч. Taser обладает памятью – он отслеживает каждую манипуляцию, которую пользователь проделывает с его помощью (включая момент выстрела), и эта информация может быть передана на компьютер через порт USB, который, очевидно, скоро будет заменен модулем беспроводной связи с «облаком» и системой геопозиционирования, которая позволит нам увидеть на карте места использования шокеров в реальном времени.

Гуманная защита?

Вместо того чтобы фокусироваться на технологиях обездвиживания, давайте переключимся на более зрелые и продвинутые формы защиты – жизнеутверждающие и способные обеспечить вам безопасность не за счет чужих страданий.

Одна из таких технологий основана на отслеживании и контроле поведения людей в ситуациях, которые могут быть опасны для окружающих. В Англии работает порядка двух миллионов «глаз» в публичных местах, что примерно равняется одной камере на каждые 32 гражданина6. Эпоха процветания камер наружного наблюдения началась в 1970-х частично как ответ на угрозу террористических атак7. Сегодня их использование также оправдывается превентивными мерами в борьбе с преступностью, что мне кажется малоэффективным, а также помощью в расследовании уже совершенных преступлений, что, без сомнения, ценно.

Вдобавок к росту количества уличных видеокамер происходит огромный рост количества камер, встроенных в смартфоны, планшеты и другие устройства. Сегодня камеры буквально повсюду. Однажды солнечным весенним днем 15 апреля 2013 г. я наблюдал за ходом марафона в Бостоне с места с хорошим обзором на Бикон-стрит, когда прогремели взрывы. В течение нескольких часов после террористической атаки правоохранительные органы, включая ФБР, начали собирать и анализировать улики. Одним из важнейших источников информации для них стали изображения со множества камер наблюдения, размещенных на стенах зданий и в публичных местах по всему городу, а также с камер зрителей и прессы, освещавшей мероприятие. Вскоре было объявлено о том, что обнаружена запись, на которой подозреваемый размещал нечто, оказавшееся черным рюкзаком со взрывным устройством внутри, на месте одного из двух взрывов. В тот день никто не протестовал против обилия камер наружного наблюдения, нарушающего гражданские свободы. Как раз наоборот. Такого рода «краудсорсинг» как элемент расследования будет становиться тем более эффективным, чем больше граждан будут носить с собой камеры на одежде и очках. (Полиция Бостона разворачивает программу «Борцы с преступностью», созданную с целью привлечения широкой публики к сбору улик для нераскрытых преступлений. Это же название носила группа ситуативных помощников детектива Дика Трейси.)

В своей совокупности технологии слежения прошли длинный путь развития, обеспечивая фундаментальное стремление человека – стремление жить в безопасности, попутно удовлетворяя и тягу к всезнанию. Меня не беспокоит изобилие камер слежения в странах, где свобода слова и собраний находятся под прочной защитой государства. Если эти законы исполняются, наблюдение может стать значительным подспорьем в деле обеспечения безопасности, как продемонстрировало расследование теракта в Бостоне, а вовсе не представлять собой угрозу неоправданного и вредоносного вторжения.

Другой пример того, как технологии отслеживания могут повысить уровень безопасности, можно найти, как ни странно, на родине КГБ, в России – речь идет об автомобильных видеорегистраторах. Название говорит само за себя: видеорегистраторы – это камеры, которые фиксируются на лобовом стекле автомобиля и снимают происходящее на дороге. Несмотря на то что видеорегистраторы в России повсеместны, я не замечал этого тренда до того момента, как метеорит оставил шлейф дыма в небе над Челябинском в феврале 2013 г. В связи с тем, что тысячи водителей были на дороге с видеорегистраторами, снимавшими как раз тот сегмент пространства, в котором пролетал метеорит, момент его падения оказался зафиксирован во множестве видеороликов.

Однако главной целью использования видеорегистраторов является вовсе не фиксация случайных происшествий, а обеспечение безопасности. Вождение в России скрывает в себе много угроз. Согласно данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), в 2010 г. автомобильные аварии унесли жизни 26 576 человек в России8, или порядка 18,6 на 100 000 граждан9. Это гораздо более высокий показатель, чем в США (11,4), но он и близко не подходит к другим странам вроде Доминиканской Республики, где составляет 41,710. При этом видеорегистраторы в России используются не для профилактики аварийности, а для разрешения конфликтов с властями. Российские гаишники известны взяточничеством. Когда происходят нарушения ПДД, влекущие судебное разбирательство, россияне не доверяют представителям власти единолично составлять картину происшествия. Записи видеорегистраторов стали важным элементом при сборе улик. При этом установка такого видеорегистратора в России – дело добровольное и не обязательное, люди покупают их и устанавливают в своих машинах по собственному желанию. Если вдуматься, они не столь уж отличны от повсеместных камер наружного наблюдения в Великобритании – я так же не могу запретить водителю снимать себя на видеорегистратор, когда он проезжает мимо. Россияне просто принимают видеорегистраторы как обычный атрибут современности. Стремление к безопасности в сочетании с высокими рисками оказывается сильнее, чем страх вторжения в личную жизнь.

Если воспринимать технологии слежения как наблюдение, а не как шпионаж и соглядатайство, у них появляется совершенно иной смысл. Технологии «радионяни» дают родителям ощущение безопасности ребенка и сохранения благополучия семьи. GPS-датчик, встроенный в ошейник вашей собаки, позволит вам найти ее, если она сбежит или потеряется, а также присмотреть за добросовестностью выгульщика, пока вы в отъезде.

Я обладаю личным опытом жизни под каждодневным наблюдением и могу свидетельствовать, что оно в значительной степени оказывает на меня успокаивающее действие, нежели как-то тревожит. Двенадцать лет я проработал в маленьком офисе в Инновационном центре Кембриджа (ИЦК) – 12-этажном здании Массачусетского технологического института. Он был домом для независимых предпринимателей вроде меня, стартап-компаний и более солидных контор. В свои ранние годы в этом здании базировались и Google, и Apple, и Amazon. Это прекрасное место работы по целому ряду причин. Здесь вы на каждом этаже сталкиваетесь нос к носу с фантастическими людьми в маленьких кафе с самообслуживанием. У вас есть доступ к высокоскоростному Wi-Fi-подключению в любом углу. Офисы и конференц-залы выдержаны в академическом стиле – они хорошо оборудованы и со вкусом обставлены, в отличие от многих корпоративных помещений, пускающих пыль в глаза.