Текст книги "Будущее вещей. Как сказка и фантастика становятся реальностью"

Автор книги: Дэвид Амброуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Стеклянные пластины, будь то iPod nano c экранчиком величиной с почтовую марку или 80-дюймовые HD-экраны, имеют сегодня огромную фору в гонке технологий. Будущее, в котором интерфейсы спрятаны под слоем стекла, я называю «Мир терминалов». На заре эпохи ЭВМ такие интерфейсы назывались терминалами[5], потому что были в некотором роде «последним сантиметром», разделявшим машину и человека.

Для тех, кто следует по этому пути, а именно представителей крупных компаний, целью является производство все большего и большего количества пикселей и экранов, встроенных в каждую поверхность. Они делают свою продукцию тоньше, дешевле, забивают ее под завязку разнообразными функциями, чтобы продать каждому жителю планеты по два-три экземпляра. Этот сценарий повторяется на каждом новом этапе. Его не так сложно проследить, учитывая, что он разыгрывается прямо у нас на глазах. На момент публикации этой книги количество скачиваний в магазине приложений Apple уже достигло 50 млрд. Система Android компании Google стремительно нагоняет конкурента по этому показателю. Microsoft после покупки Nokia также пытается включиться в игру.

Второй возможный путь развития можно условно назвать «технопротезирование» – технологии носимой электроники. Движение по этой траектории подразумевает, что технологии сконцентрированы на каждом отдельном индивидууме и дают ему сверхспособности, делают его «сверхчеловеком» или, вернее сказать, «постчеловеком». Развитие технологий встроенной электроники имеет огромные перспективы. Меня, к примеру, очень вдохновляет то, что протезы возвращают инвалидам утраченные возможности, позволяя им вновь ходить, бегать, слышать и видеть как прежде или даже лучше, чем когда-либо, в случае врожденных дефектов. И все же, когда компании заводят речь о модных имплантах или технологиях, подразумевающих проглатывание, мне становится нехорошо. Этот выбор кажется необратимым, как пластическая хирургия, со множеством непредсказуемых последствий, а раскаяние может значительно перевесить очарование новой технологией.

Одним из самых ранних примеров носимой электроники являются плееры типа Sony Walkman, появившиеся в 1980-х и позволившие нам носить свою музыку с собой, отключаясь от окружающего мира. Сегодняшний визуальный аналог, более скрытный и технологически продвинутый, – это очки Google Glass, проецирующие информацию на прозрачный экран на периферии вашего зрения. Технология дополнительной линзы в перспективе обещает нам возможность отображать или проецировать информацию на любой поверхности. При всех возможных выгодах риски и потери будут неизбежны. Изоляция от окружающего мира в духе той, что нам дают наушники с музыкой, станет еще более всеобъемлющей. Вы не сможете понять, интерпретирует ли информацию человек, стоящий рядом с вами, так же, как и вы, или видит что-то совершенно иное, – восприятие мира, прежде одинаковое у всех, будет кардинально различаться в зависимости от картинки на невидимом экранчике. Может статься, Google Glass изолируют нас от окружающих даже сильнее, чем наушники-затычки.

Третий вариант развития интерфейса – это придание ему человеческих черт. Компьютеры будут стараться расположить нас к себе, сформировать привязанность, имитируя то, что мы называем человеческими отношениями. В этом мире компьютерный интеллект будет воплощен скорее в виде независимых исполнителей, нежели носимых аксессуаров, тачскринов и прочих «i-штук». Эти технологии призваны стимулировать участки мозга, ответственные за непроизвольное чувство умиления, вроде того, которое возникает у нас при виде щенков и котят. Вся эта концепция зиждется на нашей мечте о машинах, которые будут учить нас, а не наоборот. Роботы, которые могут разговаривать с нами, замечать наши жесты и понимать нас и наши желания, – все это кажется очень заманчивой альтернативой сегодняшнему «кликанию», «касанию и перетаскиванию», разнообразным «щипкам» для уменьшения и увеличения.

Вы, наверное, слышали о роботе-пылесосе Roomba, даже если он еще не убирает вашу кухню. Компании, работающие в духе концепции приближения робота к человеку, стремятся к тому, чтобы создать как можно больше устройств такого типа. Нас должны окружать роботы в роли тренеров, дворецких, работников – даже друзей и спутников жизни. Однако ожидать, что социализированные роботы станут двойниками людей, точно копируя человеческие черты, означает приближаться к тому, что Масахиро Мори, эксперт в области робототехники, называет «зловещая долина». Этот термин означает то чувство отторжения, которое мы испытываем, когда объект становится слишком похож на живого человека, когда уже неясно – человек перед тобой или машина.

Главный вопрос, лежащий в основе этих конкурирующих концепций: какой тип взаимодействия человека с техникой является наиболее удобным, естественным, наименее заметным глазу и не будет требовать освоения новых навыков, языков, жестов, иконок, цветовых кодов и комбинированных нажатий? Эта проблема занимает меня годами; она подтолкнула меня к созданию пяти технологических компаний и из-за нее началась моя академическая и преподавательская карьера в медиалаборатории.

Мне кажется, что сами по себе концепции мира терминалов, технопротезирования, машин с человеческими чертами и волшебных вещей переменчивы и подвижны. Все они внесут свой вклад, смешиваясь и обогащая друг друга.

Я решил посвятить свое время и силы развитию четвертой концепции – концепции волшебных вещей. Это не означает, что я выброшу все свои смартфоны и прекращу общение с коллегами, которые работают в области носимой электроники и робототехники. Я просто верю, что самым комфортным и многообещающим является будущее, в котором технологии наделяют обычные вещи частицей волшебства, отчего взаимодействие с ними становится приятнее и вызывает эмоциональный отклик.

Подумайте об этом как о воплощении наших самых сокровенных фантазий. Ковер-самолет, говорящее зеркало, плащ-невидимка, летающая метла, хрустальный шар предсказаний – все те вещи, появления которых мы так давно ждали в нашей жизни, могут стать реальностью и преобразиться вместе с привычными и дорогими сердцу предметами вроде барометра из гостиной или столярных инструментов в мастерской. Пути воплощения этой мечты и есть главная тема книги.

ЧАСТЬ I

ЧЕТЫРЕ ПУТИ

Мир терминалов: деспотия стеклянных пластин

Прежде чем погрузиться в мир волшебных вещей, нам следует глубже исследовать то будущее, к которому нас могут привести иные технологические концепции, начиная с мира терминалов. Сегодня мы оказались в мире, одержимом слиянием разных вещей и функций в один инструмент с приставкой «ай». Как это получилось? Почему стеклянная пластина стала ревнивым деспотом мира вещей?

Частично это объясняется действием третьего закона Ньютона: «Сила действия равна силе противодействия» (в данном случае – всякий раз, когда одна компания выпускает очередную пластину нового поколения, ее конкуренты отвечают выпуском еще большего количества аналогичных), а также финансовыми соображениями. Производство устройств с экранами, будь то iPod nano, смартфоны, электронные книжки или плоские телевизоры, подобно огромной волне, захлестнуло рынок потребительской электроники и влечет его за собой. Вся индустрия хай-тека – от аналитиков и инвесторов до предпринимателей и магазинов приложений – не может оторваться от экранов. На всех уровнях создания мира терминалов кипит острая конкуренция. Объем рынка пикселей поражает воображение. Samsung, LG, Sony, Sharp, сотни поставщиков и посредников, занятых сборкой компонентов и обслуживанием гигантов индустрии, каждый год производят миллионы экранов и получают многомиллиардные доходы.

Когда компании удается поймать такую грандиозную волну, любая попытка убедить босса или правление в финансировании чего-либо еще кроме стеклянных панелей становится серьезным риском – каждый отстаивающий революционные технологии фактически совершает профессиональный суицид. Как пишет легендарный Клейтон Кристенсен из Гарвардской школы бизнеса в своей «Дилемме инноватора»[6], «власти предержащие не склонны к финансированию революций». Различные компании и институции, вложившиеся в развитие мира терминалов, должны постоянно бороться за конкурентное преимущество. Любая состоявшаяся индустрия (производство экранов здесь не исключение) всегда сталкивается с падением розничных цен, которое приходится компенсировать или наращиванием объемов продукции, или ее модернизацией – добавлением умеренного количества новых функций гаджетов, которые затем отправляются на рынок, опережая конкурентов. Развитие стеклянных пластин идет так бурно, что компаниям мира терминалов хватит дел еще на годы вперед. Следующим поколением технологий, которое они выведут на рынок в ближайшем будущем, станут экраны еще тоньше и заметно больше предыдущих, с еще большим разрешением. За ними последуют органические светодиоды (OLED), способные давать более насыщенный черный цвет. Они потеснят современные неорганические светодиоды (LED), которые сами несколько лет назад заняли место плазменных панелей. Цвета станут ярче, частота обновления экрана увеличится, торцы вновь сузятся, а контрастность вырастет, отчего изображение перестанет блекнуть при ярком освещении. Мы познакомимся с экранами непривычных свойств и форм – складными и гибкими, их можно будет положить в карман или обернуть вокруг здания, будет развиваться технология квантовой точки – появятся дисплеи, состоящие из люминесцентных наночастиц. Изображение станет еще живее, ярче, четче, с большим богатством оттенков и деталей1.

Я провожу много времени, работая с крупными компаниями (особенно со связанными с Массачусетским технологическим институтом) вроде Cisco, Panasonic, LG и Samsung, и вижу, как им сложно поменять подход и выйти за пределы мира терминалов. Продавая пиксели, сложно представить себе что-то, не являющееся экраном. Для этих компаний о будущем технологий и говорить нечего – экраны, экраны и еще раз экраны. Если ваша компания с миллиардными оборотами торгует телевизорами, планшетами, проекторами или приложениями для них, сложно размышлять о каком-то ином будущем для нее, что уж говорить о том, чтобы поменять курс промышленного гиганта, который огромным супертанкером движется в другом направлении на всех парах.

В результате мир терминалов будет расти и дальше, поглощая все на своем пути. Дело не только в огромных объемах рынка и связанных с ним коммерческих обязательствах различных компаний – есть и другие факторы, подталкивающие его рост. Стоимость пикселей постоянно падает. Сегодня для любой поверхности найдется подходящий «умный» экран, а выбор информации, который можно на него вывести, и вовсе безграничен.

Кроме того, играет свою роль тот факт, что объем информации, который мы в состоянии воспринять с экрана, тоже ничем не ограничен. Даже если мы в данный момент не смотрим на экраны мобильных телефонов или телевизоров, наше периферийное зрение можно заполнить насыщенным, ярким и быстрым потоком информации – то, к чему стремится технология Google Glass.

Это уже происходит прямо у нас на глазах. Неподалеку от моего офиса в Кембриджском центре инноваций на Кендалл-сквер находится здание Microsoft. Поначалу это был относительно анонимный арендатор, но потом у них появился новый вход в два раза выше прежнего, с огромным, метров десять по диагонали, экраном, расположенным внутри фойе, но смотрящим на улицу. Внешняя стена стеклянная, так что теперь в окрестностях этого строения прежде всего бросается в глаза то, что крутят на экране, отчего облик улицы совершенно изменился. Несмотря на то что в этом районе расположены офисы технологических компаний, стартапов и корпусы института, экраны такого масштаба здесь пока в новинку.

Беспокоит ли меня наступление мира терминалов, тем более в такой непосредственной близости? Как ни странно – нет. Почему? Потому что оно было неизбежно и предсказуемо во всей своей неуклюжести. Стоит ли удивляться тому, что Microsoft поставил у себя в здании большой экран, на котором крутят рекламные ролики для всеобщего обозрения? Вряд ли. Как средство донесения информации до потребителя экран – инструмент довольно топорный.

Экраны продолжат распространяться как лесной пожар, появляясь в тех местах, где раньше с ними было трудно столкнуться. Это результат желания рекламодателей повлиять на наши потребительские привычки или оптимизировать расходы на инфраструктуру. В области здравоохранения, например, компании вроде United, Cigna, Humana и BlueShield будут субсидировать пикселизацию поверхностей в вашем доме: на них будут транслироваться изображения и тексты, которые, по идее рекламодателей, подтолкнут вас к более здоровому образу жизни, что снизит затраты страховщиков на здравоохранение. Ваши гостиная, кухня, ванная и спальня превратятся в подобие стадиона, увешанного рекламными щитами. На Северном вокзале, одном из крупнейших пригородных вокзалов Бостона, экраны уже висят чуть ли не повсюду, словно сам вид поверхности, на которой ничего не отображается, кому-то кажется старомодным. Экраны уже нередко встречаются в лифтах, их количество будет только увеличиваться в местах с большим потоком посетителей, вроде торговых центров или автобусных остановок. Экраны стали появляться даже в публичных туалетах, встроенные в зеркала, стены над писсуарами и кабинки. Автозаправки не отстают от тренда и пытаются монетизировать те три минуты, которые вы раньше тратили на бесцельное блуждание взглядом, наполняя бак. Теперь у колонки висит экран, который приглашает вас насладиться дорогим коктейлем с замороженным соком и огромным количеством фруктозы. На некоторых таких экранах установлена камера, считывающая ваше поведение и внешние признаки: смотрите ли вы на экран, какого вы пола, возраста и этнической принадлежности. Основываясь на этих данных, демонстрируют ту рекламу, которая вам должна больше понравиться.

Microsoft и многие другие компании постоянно пытаются придумать новые способы взаимодействия пользователей со стеклянной пластиной, например изобретая новые жесты для тачскрина, однако их усилия по-прежнему сконцентрированы именно на экранах. Чтобы понять, насколько корпоративная культура Microsoft сфокусирована на этом и как компания видит будущее, просто взгляните на рекламные ролики, в которых она излагает это видение (вы можете найти ссылки на сайте enchantedobjects.com). Вы увидите, что дисплеи с интерфейсом Microsoft Surface будут всех размеров и форм, приспособлены к любому контексту – от школ и аэропортов до музеев и спален. Есть версии размером с ладонь, есть экраны в виде газет для традиционалистов, экраны размером со стол, а то и во всю стену.

Такое видение будущего сложно назвать даже прогнозом – в нем нет ровным счетом ничего нового. Это просто развитие все той же знакомой и очевидной линии: использование старой технологии, но в разных размерах и разных местах. Для крупного бизнеса мир терминалов легко предсказуем, путь в будущее кажется четким и ясным, сделать прогноз на следующий квартал – проще простого, и следование этому прогнозу поможет избежать каких-либо сложностей с продвижением продукции. Ваша карьера в безопасности.

Однако во всей этой схеме, с моей точки зрения, есть один существенный изъян. Экраны не способствуют развитию нашего взаимодействия с компьютерами и не поспевают за ростом вычислительной мощности, которая, как известно, удваивается ежегодно. Эти устройства пассивны и безлики, они просто ждут ваших указаний. Мир терминалов прививает свою холодную и унылую эстетику нашей повседневной жизни, не перенимая у нее ничего взамен. Даже самая изысканная и модная продукция Apple имеет черты холодного мужского начала в сравнении с податливой природой дерева, камня, пробки, тканей – тех поверхностей, которые мы предпочитаем видеть и ощущать, обустраивая свой дом и покупая одежду. Мало кому пришлась бы по вкусу одежда из гладко отшлифованного анодированного алюминия.

Миру терминалов чуждо очарование. У смартфона нет предшественников в фольклоре или родственников в старинных сказках. Я не знаю ни одного волшебного предмета, чей обладатель беспрестанно пялился бы на него как зомби, играя в бессмысленную игру или рассылая бессодержательные сообщения. Смартфон не в состоянии реализовать какое-либо фундаментальное человеческое стремление с эффектом очарования.

Эпоха технопротезирования: человек бионический

Сегодня по земле ходят двести тысяч киборгов – живых организмов, составленных из частей органического и неорганического происхождения. Вы можете не замечать их на улице, потому что они выглядят как вполне обычные люди. Но эти создания имеют компьютеры, хирургически вживленные в их тела. Еще в начале 1960-х были разработаны методы, позволяющие напрямую подключаться к мозгу, а именно – к слуховому нерву и внутреннему уху. Сегодня эта технология называется кохлеарной имплантацией и творит настоящие чудеса – человек с врожденной глухотой после операции распознает до 90% слов на слух, а с чтением по губам и все 100%. Это поистине благородное, бесспорно, полезное и почти волшебное начинание закладывает первый камень в основание новой эпохи – технопротезирования и носимой электроники.

У этого варианта будущего технологий есть своеобразные предпосылки в мире научной фантастики и комиксов: сверхлюди и мутанты, почти всемогущие, невероятно быстрые, сильные бионические киборги. В отличие от мира терминалов мир эпохи технопротезирования принимает во внимание наши человеческие свойства. Протезы совершенствуют наши тела, усиливают все пять чувств и делают проворнее. Мысль о технологии, которая позволяет нам стать лучше, оставаясь теми, кто мы есть, очень привлекательна. Мы уже обладаем памятью, но технология может на порядок расширить ее. Представьте себе мозг, подобный Google. Разработчикам важно понимать эту мечту человечества о сверхспособностях, о желании летать, как Аладдин или Питер Пэн, одним махом перепрыгивать через небоскребы, как Супермен, или видеть то, что спрятано за стеной или за углом, как Пиперс – супергерой из комиксов компании Marvel, обладающий рентгеновским и телескопическим зрением.

Главной особенностью концепции технопротезирования является то, что вычислительные мощности встраиваются непосредственно в наш организм. Машина становится частью человека настолько, что он перестает видеть границу. Компьютеризированный протез – это не нечто, отдельное от хозяина, он не спрятан за экраном, не требует дополнительных действий для активации. В итоге получается мужчина-киборг или бионическая женщина. «Человек на шесть миллионов долларов» был популярным телесериалом в 1970-х, его сценарий основывался на романе под названием «Киборг» Мартина Кейдина. Главный герой, бывший астронавт по имени Стив Остин, был тяжело ранен в авиакатастрофе. Потрачено шесть миллионов долларов, и вуаля – Остин обладает искусственной рукой, у него механические ноги, а в глазу зум-объектив высокой точности. Он бегает со скоростью автомобиля, может поднять огромный груз, и зрение у него как волшебный телескоп.

У этого сериала было продолжение под названием «Бионическая женщина». Главная героиня, профессиональная теннисистка Джейми Соммерс, сильно пострадавшая из-за неудачного прыжка с парашютом, получает новые ноги, способность очень высоко прыгать и сверхтонкий слух. Стив и Джейми остаются похожими на обычных людей, несмотря на механические части тела. Они, скорее, улучшенные версии самих себя, а не какие-нибудь Франкенштейны или полуроботы.

Эти образы отражают самую суть воображаемого бионического человека. Мы по-прежнему люди, но с технологическим довеском. Мы выглядим и ведем себя как прежде, но у нас более острое зрение, тоньше слух, лучше память, нам удобнее общаться и защищаться от угроз, чем обычному «полноценному» человеку. Нет ничего удивительного в том, что бионические люди в фантастике и поп-культуре обычно фигурируют в роли секретных агентов, исследователей-первооткрывателей или воинов. Их можно десантировать в какой-нибудь глуши, и они, видящие в темноте и готовые ко всякой опасности, смогут сплавиться по бурным рекам, вскарабкаться по отвесным скалам, без усилий изловить (и приготовить) себе обед, построить укрытие и вообще жить припеваючи без всякой посторонней помощи. Все это, конечно, забавно, но, уж очень ограниченно. Неужели мы не хотим, чтобы бионический человек занимался чем-нибудь еще, кроме шпионажа и войны? Я хочу увидеть бионического музыканта, изобретателя, архитектора, градостроителя! Подумайте только, каких высот добились бы такие киборги в своем деле!

Вдобавок к уже имеющимся усиленным или уникальным способностям многие супергерои полагаются на технопротезирование. Антагонист Супермена, злой гений по имени Лекс Лютер, носит экзоскелет, который делает его сильным и менее уязвимым. В комиксах о Бэтмене и Робине злодей Клейфейс (он же Глиноликий) тоже пользуется специальным экзоскелетом, который растворяет все живое. Такой подход к технологиям протезирования мне кажется непривлекательным, потому что он не относится к архетипическим позитивным стремлениям человека – творчеству и познанию. Он отражает видение технологий как инструмента насилия, мести и безумия, не говоря уже о том, что он представляет собой клише.

Каких невероятных способностей хочется современному человеку? Технология шумоподавления пришлась бы кстати, если нужно сконцентрироваться на работе. Или способность засекать открытый Wi-Fi и его частоту. Как насчет способности отключать раздражающий телевизор, свисающий с потолка в аэропорту, или делать так, чтобы мобильный телефон болтуна на соседнем сиденье терял сигнал? В нашем мире столько какофонии, что порой нам с избытком хватает того, что мы уже видим и слышим без новых источников раздражения. Мы бы скорее предпочли включить какой-нибудь фильтр, чтобы видеть меньше, убавить звук и слышать только то, что нужно лично нам. Нам нужна не «дополненная» реальность, а убавленная. Это современная версия старинной мечты человека о подчинении всего, что представляет собой угрозу.

Индикация на лобовом стекле: дополненное зрение

Потребительский сектор носимой электроники в 1980-х и 1990-х был в основном ориентирован на слух, но в этом десятилетии мы увидим визуальный эквивалент плееров типа SonyWalkman и iPod – персональные устройства с ИЛС – индикацией на лобовом стекле. Современные ИЛС встраиваются в очки или бинокли и проецируют на линзы необходимые данные. Эти технологии уже используются в Google Glass и на ветровых стеклах некоторых автомобилей.

Однако существующие системы такого рода нередко требуют доработки. ИЛС в автомобиле расположен прямо в зоне обзора водителя. Преимущество в том, что пропадает необходимость отводить взгляд от дороги, но зато появляется риск, что избыток информации перед глазами будет мешать сфокусироваться и когнитивная перегрузка не даст вовремя среагировать на животное, выскочившее на дорогу, или другой автомобиль, неожиданно оказавшийся на вашей полосе. Перед инженерами стоит непростая задача конструирования ИЛС, которую видно в яркий солнечный день и которая не слепит ночью. С точки зрения производителей автомобилей, технология ИЛС позволяет им выделить ту или иную модель, завоевать конкурентное преимущество. Поэтому на ветровом стекле будет отображаться не только скорость, расход топлива и информация от магнитолы, но и контент из Интернета. Такие системы все еще обходятся недешево, но нам следует ожидать, что они вскоре переберутся с лобовых стекол автомобилей на другие стеклянные поверхности – стены конференц-залов, двери, даже окна автобусов. В военной сфере, где вопрос цены не стоит, ИЛС давно уже стали стандартным устройством кабины пилота и боевой техники. Когда появятся машины с автопилотом, конечно, необходимость в ИЛС отпадет – вам потребуется разве что подушка, чтобы спалось крепче, – но об этом позже.

Так что же мешает вывести информацию на стекла очков и дать каждому персональное окно в окружающий мир? Помимо очевидной проблемы стоимости (несущественной для военных), как минимум три фактора мешают развитию рынка персональных носимых ИЛС. Во-первых, долгое время оборудование было слишком громоздким для постоянного ношения. Во-вторых, оно настолько уродливо, что вряд ли вы его наденете, если у вас есть хоть толика самоуважения. В-третьих, ценность информации, которую оно может передавать, не перевешивает ценность того, от чего оно отвлекает. Действительно ли важно постоянно следить за давлением в шинах и уровнем жидкости для омывания стекол во время езды? Нет. Достаточно одного взгляда за поездку, чтобы полностью нивелировать всякий риск. Если вы постоянно смотрите сквозь дисплей, то выводимые данные не должны быть столь обильными, как изображается в фильмах про робокопа, разных супершпионов и железного человека.

Меня, однако, интересует опыт первопроходцев в этой области, например военных летчиков, которые вынуждены пользоваться такой техникой по долгу службы. Пилоты коммерческих авиакомпаний также являются очевидными кандидатами для ношения таких информационных «протезов». Строителям, как правило, совершенно все равно, как выглядит их снаряжение, тем более если оно может помочь им в работе и обеспечит бо́льшую безопасность. Также следует ожидать, что технология ИЛС перекинется из военной и промышленной в разные сферы потребительского рынка и найдет применение в спорте: мотокросс, дельтапланеризм, лыжный спорт и сноубординг. В 2012 г. компания – производитель очков Oakley выпустила горнолыжные очки Airwave со встроенными спидометром, гироскопом, GPS и Bluetooth. Информация проецируется на стекла очков, и к ней можно получить доступ в том числе и позднее, чтобы, например, узнать свою среднюю скорость и другие собранные данные. Эти очки также могут помочь найти дорогу домой, когда надвигается шторм и вы сбились с пути. Профессиональные спортсмены, вроде пилотов гонки NASCAR или игроков в американский футбол, также потенциальные потребители ИЛС. Однажды, вместо того чтобы сверяться с планом игры, нарисованным на нарукавнике, какой-нибудь квотербек в американском футболе сможет просто вывести его себе на забрало шлема.

Чтобы завоевать более широкую популярность, приборы с ИЛС придется сделать привлекательными и удобными для ношения, кроме того, они должны заметно усиливать одну или несколько человеческих способностей. И первым кандидатом является наша память. Это кажется чем-то зыбким и ненадежным, но я вижу возможность использовать ИЛС в самых разных ситуациях, требующих доступа к информации в реальном времени. Представьте деловую встречу, на которой вы знакомы не со всеми или пропустили вводную часть. На вечеринке ваша изысканная гарнитура с ИЛС подскажет вам имена гостей и ключевые моменты их биографии. На переговорах с клиентами и партнерами она поможет вам ознакомиться с содержанием предыдущих встреч и с повесткой дня. ИЛС будет обращаться к полезным веб-сайтам, соцсетям и большим массивам данных вроде Публичной национальной цифровой библиотеки – портала, открывающего доступ ко всем музеям, архивам, библиотекам и университетам в США.

Такого рода технология, расширяющая возможности нашей памяти, станет эквивалентом сверхразума. Вне зависимости от предмета обсуждения, у вас будет моментальный доступ ко всем цифрам, отсылкам и точкам зрения. У вас будет возможность проверить любое утверждение ваших друзей и коллег на истинность (что, впрочем, может негативно сказаться на вашей популярности). Также у вас будет возможность в реальном времени отсылать сообщения и участвовать в видеоконференциях для общения с друзьями и коллегами по работе, чтобы получить совет, инструкции от тренера или просто дать кому-то возможность быть пассивным наблюдателем. Это может особенно пригодиться, если вам нужна немедленная консультация со специалистом, например во время сложной операции, или если вы пытаетесь освоить кайтинг[7], гуляете по незнакомому городу, или если хотите посоветоваться о покупке. Рынок «развлекательного сопереживания» (уже существующий в форме реалити-шоу) может значительно расшириться.

Внедрение технологий носимой электроники ускорится, если она сольется с модной индустрией. В конце XIX – начале XX в., монокль – аксессуар очевидно протезирующего свойства – стал популярен в широких кругах именно из соображений стиля. Практической его функцией было улучшение зрения, но человек, носивший его, всегда делал это с особенной претензией. Монокль стал прочно ассоциироваться с образом состоятельного мужчины из высшего общества, а в комбинации с жакетом-визиткой и цилиндром завершал архетипический образ капиталиста конца XIX века. Та же судьба ожидает и очки Google Glass в течение ближайшего десятилетия – из функциональной гарнитуры они постепенно превратятся в модный аксессуар, встраиваясь в нашу жизнь и наращивая свои возможности.

Мода не раз помогала распространению новых технологий, превращая их в популярные аксессуары. Президент Джон Кеннеди завел моду на солнцезащитные очки – ранее предмет сугубо практичный. Карманные часы на цепочке перекочевали на запястье. Подумайте только, сколько форм и вариаций сегодня у каждого из этих предметов. Существуют тысячи марок наручных часов, бессчетное количество моделей солнцезащитных очков, рынок всевозможных музыкальных наушников тоже на подъеме. Разнообразие растет и следует за модой.

Иными словами, индустрия технопротезирования и носимой электроники проникает на рынок иными путями, нежели внешние, «наружные» образцы технологий вроде устройств с экранами. В области технопротезов доминирует мода, а не функциональность и технологичность. Одно дело – поменять чехол для мобильника, и совсем другое – заменить на что-то часы, подаренные отцом, или отказаться от удобных и стильных солнцезащитных очков в пользу громоздкого шлема.

Разочаровывающее знакомство с Google Glass

Станет ли Google Glass прорывным ИЛС, законодателем мод и аксессуаром, обязательным для каждого? Работая над этой книгой, я встречался с людьми из специального подразделения разработчиков GoogleX в городе Маунтин-Вью в Калифорнии, где расположена штаб-квартира корпорации Google. Команда GoogleX состоит из блестящих выпускников и сотрудников Массачусетского технологического института, и многих я считаю своими друзьями. Астро Теллер один из них, и его специализация – носимая электроника и искусственный интеллект; другой мой товарищ из состава группы – Ричард ДеВаул, также работающий с носимой электроникой, раньше был инженером Apple. Эта команда ответственна за проекты Google Glass, технологию беспилотного автомобиля и множество других заоблачных идей, которые я поклялся хранить в тайне.