Текст книги "Королева демонов"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

4-й день месяца Куропатки

Королева, с глазами, словно ледяные кристаллы, наблюдала за Шариной из алебастровой комнаты.

– Подойди ко мне, дитя, – изрекла она. С головокружительной быстротой девушка очутилась в белых покоях перед игровой доской.

– Я была занята уничтожением Королевского Флота, Шарина, – проговорила королева. Она улыбнулась с кошачьей иронией. – Я позволила тебе увидеть это, дабы ты знала: бессмысленно пытаться противостоять мне.

Шарина ничего не сказала. Она вся дрожала. Вцепившись в собственные бедра длинными сильными пальцами, девушка пыталась вернуть себе ощущение реальности. Тело ее перестало быть холодным, но душа все еще пребывала во власти ледяного безмолвия.

Королева же продолжала улыбаться, но глаза ее казались сделанными из камня – более крепкого, чем турмалин, из которого были изготовлены фигуры на доске. Указательным пальцем она зацепила и подтащила к себе одну из фигурок.

– Очень хорошо, – медоточивым голосом пропела она. – Я надеялась, ты будешь помогать мне без этой демонстрации, но, право же, не стоило ожидать от тебя мудрости. Только покорности, без этого – никуда.

– Я не собираюсь помогать тебе, – отрезала Шарина. Она знала, что голос ее звучит грубо по сравнению с бархатным голосом королевы. От этого она рассердилась, а злость будто бы отогрела ее душу.

Королева провела рукой, словно протирая стену, и белый алебастр отодвинулся на несколько шагов.

– Взгляни, Шарина, – любезно произнесла она.

– Если ты не можешь заставить меня делать это против моей воли, тебе этого не добиться, – повысила голос Шарина. – Тебе не удастся, а я не стану помогать.

– Взгляни, девочка, – повторила королева. И вновь кусок стены превратился в окно, из которого открывался вид на море.

Два судна – боевой весельный корабль и торговое – двигались каждое своим курсом с противоположных сторон. По собственному опыту Шарина знала: с наступлением темноты суда чаще всего встают на якорь у островков Внутреннего моря.

Весла на военном корабле двигались с такой же скоростью, с какой птица машет крыльями: вверх-вниз, в то время как обычно они напоминают движение ног сороконожки. Торговое судно шло под небольшим парусом. Сейчас корабли находились в полете стрелы друг от друга.

Ни один не преследовал другого. Королевство Островов настоящее время не отличалось большим количеством пиратских нападений.

– Видишь, кто находится на борту «Арбутуса», девочка? – игриво спросила королева. И Шарина смогла увидеть корабль настолько хорошо, словно он проходил буквально у нее под носом.

На узкой палубе биремы столпились люди. На долю секунды Шарина успела испугаться, вспомнив о захваченных Волосатыми людьми судах, но нет, здесь находились нормальные люди.

Большинство из них были нормальными людьми. Королева подняла палец и переместила его немного в сторону. На носу биремы сидела человекообразная обезьяна. Вцепившись в перекладину задними лапами, передними животное сосредоточенно искало у себя на груди блох.

Шарина нахмурилась. Эта обезьяна напомнила ей о…

Палец королевы вновь переместился. И среди сидящих гребцов…

– Кэшел! – закричала Шарина.

Тот сидел на перилах, глядя в море, и на лице его, как прежде, застыла ироничная усмешка. Точно такой же, каким Шарина привыкла видеть его, например, когда они боролись с Захагом при дворе короля Фолкуина. И знакомый ореховый посох зажат между колен, чтобы не мешать морякам, сгрудившимся возле него.

Улыбка королевы стала широкой и хищной. Корабли удалялись друг от друга. На торговом капитан отдал приказ. Трое матросов, как кошки, быстро полезли по опорам, чтобы выпустить риф грот-мачты.

– Что ты готова сделать для спасения своего Кэшела, девочка? – промурлыкала королева. – Отведешь меня к трону Малкара?

Шарина посмотрела на прекрасную и коварную женщин. Говорить она не могла. Ей нечего было ответить.

И снова глаза королевы блеснули дикой злобой: она не встретила во взгляде Шарины страха. Ее указательный палец остановился в окне на фоне темного моря.

– Смотри же, – зловещим шепотом молвила она.

Вначале Шарина видела только колдунью. Но… только дети могут поверить, мол, если отвернуться, то ничего и не произойдет. Ей пришлось снова повернуть голову.

И вот перед ней парусное судно. Военное судно с Кэшелом на борту было уже далеко, различимое лишь по взмахам весел. Матросы развернули паруса.

Корабль вдруг остановился. Рулевой скорчился у румпеля.

Нечто толщиной с якорную цепь поползло через перила на носу и обмоталось вокруг лодыжки капитана. Тот закричал и вскочил на ноги, пытаясь стряхнуть это нечто. Рулевой выхватил кинжал и бросился к капитану.

Еще два щупальца обхватили рулевого.

Шарина наблюдала за ужасающей картиной, глядя в окошко. Она не только видела глаза людей, но и ощущала их страх. И этот жуткий страх передался и ей.

Моряки размахивали оружием. Дюжины щупалец, бесчисленное множество кишели в воздухе. Перила сломались, и люди беспомощно падали и исчезали в пучине.

Корабль завертело, грот-мачта лопнула, парус упал прямо море. Палуба накренилась под давлением щупалец. Почти вся команда уже была в воде.

Корабль накренился еще сильнее. Рядом с ним над водой появилось громадное, отливавшее перламутром тело: раковина аммонита, но размером, пожалуй, с небольшой остров. Один из злобных глазок моллюска смотрел на Шарину, а загнутый клюв ловил и глотал моряков одного за другим.

Обшивка судна прогнулась, а потом и вовсе лопнула. Изуродованные бревна с минуту плавали на поверхности воды, а потом тоже погрузились в пучину.

Луна отражалась от блестящей раковины твари. Щупальца сомкнулись вокруг последнего плавающего обломка. Не найдя ничего питательного, чудовище медленно погрузилось на дно, откуда и возникло.

– Так как, Шарина? – спросила с нажимом королева. – Сделаешь, как я хочу, или Кэшел отправится на корм Старушке?

Стена из белого алебастра вернулась на свое место. Шарина смотрела на ужасную и одновременно прекрасную фигуру, стоящую напротив нее за игровой доской.

И голосом, лишенным эмоций, девушка произнесла:

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Стражи перед дворцом Робиларда замерли в ожидании, когда лорд Хостен вылез из кареты. Офицер низко поклонился. Хостену было недосуг отвечать на дежурные любезности.

– Нынче, поздно вечером, – начал он. Была уже полночь. – Попойка будет продолжаться несколько часов. И…

Он несколько замешкался, не зная, как объяснить. Он смущенно улыбнулся Илне.

– Барон Робилард – отличный молодой человек, но порой он бывает немного перевозбужден, когда опрокидывает чашу за чашей. Вы уверены, что хотите встретиться с ним сейчас?

– Постольку, поскольку я вообще хочу с ним встречаться, – ответила Илна. Она пожала плечами. – Я обязана предупредить его. Он не станет слушать, но предупредить я должна.

Хостен кивнул.

– Я проведу вас в пиршественную залу. – Он повернулся, чтобы войти.

– Господин, нам… – обратился к нему один из солдат. – То есть, я хочу сказать, должны ли мы…

– Отправьте их домой, – произнесла Илна, прежде чем Хостен успел ответить. – Ни к чему вовлекать их в это дело. А о своем приходе я и сама могу сообщить барону.

– Вы свободны, – сказал Хостен сопровождавшим их солдатам. То же самое распоряжение получил возница, и карета отправилась вниз по дороге. Четверо солдат быстро затрусили за ней, словно сама Сестра гналась за ними по пятам.

Илна усмехнулась. Похоже, она права.

– Я проведу вас внутрь, – повторил Хостен. Улыбка его становилась все более кривой. – Я бор-Хориал, госпожа. И у меня не больше возможностей для выбора, чем у вас.

Илна рассмеялась – довольно громко – чего не было с ней уже давно.

– Так пойдемте же, – и она двинулась следом за вельможей.

Илна никогда не понимала, отчего люди так гордятся своим происхождением. С другой стороны, ей было предельно ясно: Илна ос-Кенсет, чей отец пропил все свое имущество, прежде чем допился до смерти, чью мать никогда не видали в Барка Хамлет – и не может судить о таких вещах.

Ни один знатный человек еще не объявлял ее своей родственницей. Но даже случись такое, вряд ли она станет гордиться этим.

Зал, где нынче утром она встретилась с бароном Робилардом, был пуст, если не считать нескольких суетившихся слуг, а также теней, отбрасываемых шестью лампами. Илна нахмурилась. Она ожидала, что банкет будет проводиться здесь.

Хостен будто угадал ее вопрос:

– Пиршественная зала была пристроена к дворцу сзади. Это было первым проектом барона, когда он взошел на трон.

Илна сморщилась. Она легко могла понять горечь Асцелея, когда торговец жаловался на налоги.

Они прошли мимо нескольких небольших комнат. В конце коридора гремела музыка, раздавались голоса и смех, сверкали огни. Слуга с подносом, на котором стоял графин с вином сделал шаг в сторону, пропуская их.

Длинные столы выстроились буквой «П», за ними располагались гости. Слуги разносили напитки и пищу.

Зал был настолько велик, что даже огромная толпа собравшихся не смогла его заполнить. Пол покрывали ветви папоротника, а не камыш, как в лучших домах Барка Хамлет. Посреди стола стояла железная клетка. В ней, скрестив ноги, сидел Халфемос, со связанными лодыжками, ожидая решения своей судьбы.

Кое-кто из собравшихся заметил Хостена и Илну. Люди были настолько пьяны, что не могли даже сфокусировать взгляд на вошедших. Барон Робилард еще не дошел до такого состояния, хотя щеки его раскраснелись, глаза лихорадочно блестели. Справа от него устроилась Реговара, слева – жена, белокурая Котолина.

Котолина встретила входящую в зал Илну ледяным взором. Подле нее разместилась колыбелька близнецов, и нянюшка кормила грудью одного из детей.

Илна немного удивилась, заметив за столом и леди Таману. Но удивление исчезло, когда она разглядела: женщина сидит в дальнем конце стола, а рядом с ней – простолюдин.

Спутник Таманы был одет безвкусно и пестро, словно один из чиновников, собирающих подати с крестьян во время визита жрецов в Барка Хамлет. Безусловно, и этот подвизался на подобной службе. Единственной причиной, по которой сборщика налогов допустили на пир, была необходимость публичного унижения леди Таманы.

В углу стоял арфист, нараспев читая баллады:

– Вот Турнус из крепости знамя принес

И трубы протяжно запели…

– Милорд! – перебил арфиста Хостен.

Все гости немедля обернулись на него. Халфемос вцепился в прутья клетки, горестно качая головой.

– …Он начал нахлестывать лошадей… – продолжил арфист.

– Тишина! – рявкнул Робилард, поднимая руку. – Я уж думал, вы покинули меня, Хостен. Думал, придется мне искать другого военного советника, раз вы оказались таким ленивым и нерасторопным слугой.

Хостен заговорил. Илна выступила вперед и скрестила руки на груди.

– Лорд Хостен выполнял ваши приказы, милорд, – заявила она. Голос ее звонким эхом отражался от мрамора стен. – Все вышло дольше, чем я ожидала, но я тоже выполнила ваш приказ. Старший Роми сообщил, что он явится к вам на ужин, как только взойдет луна.

Робилард развернулся и начал подниматься. При первой попытке плюхнулся назад. Перевернул свой серебряный кубок, но потом все же поднялся при помощи какого-то человека, поддержавшего его под локоть.

Робилард вперил палец в Илну.

– Ты идиотка! – заорал он. – Да еще и лгунья к тому же!

– Да, я часто оказывалась в дураках, – спокойно согласилась Илна. – Но лгать мне не было смысла. И я предупреждаю вас, барон Робилард: сомневаюсь, что Старший Роми стал бы лгать.

– Посадите ее в клетку вместе вон с тем! – велел Робилард. – А утром утопите. Пусть повторяют свою ложь рыбам!

– Милорд, но я думаю, что… – нерешительно начал Хостен.

– А ну, тихо! – рявкнул Робилард. – Ты что, хочешь составить им компанию?

Барон зашатался и едва не рухнул лицом в закуски. Хорошо еще, слуги успели подхватить его под руки и усадить в кресло.

Илна повернулась к Хостену.

– Да уж, лучше помолчите, не то я сама заставлю вас молчать. К тому же, настало время вам уйти.

Хостен покачал головой.

– Честью клянусь, – ровным голосом произнес он. Он подвел Илну к клетке и открыл задвижку на дверце. Илна отвесила ему поклон и нагнулась, чтобы войти в клетку. За ее спиной лязгнул засов.

Разговоры возобновились, но арфист стоял в нерешительности. Он едва слышно перебирал струны, оглядываясь на Робиларда. Ведь последней командой барона было сохранять тишину. Так что арфист не знал, продолжать ли ему декламацию, и не один он боялся нарушить молчание.

Лорд Хостен сел в кресло слева от леди Котолины. Слуга предложил ему кубок вина. Хостен взял кубок, но пить не мог.

– Не нужно было тебе возвращаться, – едва слышно прошептал Халфемос.

– Не думаю, что придется ждать долго, – отвечала Илна. – Ведь луна уже взошла.

В зале становилось все холоднее. Илна выдохнула, но пара не заметила.

– Но не так уж и давно, – заметила она.

Лампы начали гаснуть. Разговоры стихли. Все повернулись к дверям. Леди Реговара, которой с ее места была видна открытая дверь, вдруг завизжала и попыталась вскочить.

Фигура из голубого льда вошла в пиршественную залу. Она двигалась, как человек, вот только вместо головы было нечто бесформенное. Следом за первой фигурой выстроился целый ряд подобных же призраков: входя в зал, они расходились направо и налево, словно на параде.

Арфист выронил инструмент и ринулся к запасному выходу у себя за спиной. Схватившись за портьеру, он в ужасе завопил. На пороге стоял еще один человек изо льда.

Слуги Робиларда застыли, как вкопанные. Незваные гости жестом указали им на дверь. И те послушно двинулись к выходу. Лишь за дверью они разразились воплями ужаса и облегчения одновременно.

Ледяная фигура, преградившая путь арфисту, поманила музыканта. Тот в ужасе замер, лишь хлопал глазами, как рыба, извлеченная из воды.

Ледяной человек поманил снова. Арфист на негнущихся ногах двинулся к нему. Его душераздирающий крик огласил коридор.

Илна вспомнила, как Гаррик читал страницы волшебных книг. Зачастую она не понимала слов. Даже трус-арфист мог бы быть для Гарика лучшим собеседником, чем она, Илна.

Рука Илны нащупала свободный конец пояса – такого же, какой она соткала для Лиэйн.

Хостен заметил Илну через стол и попытался встать. Ледяной человек, стоявший за его спиной, словно слуга, положил руку ему на плечо. Вельможа закричал:

– Оставь меня в покое! Я хочу освободить ее!

Они боролись с минуту: человек, пытающийся подняться, и нечеловек, мешавший ему. В конце концов, Хостен, задыхаясь, оставил свою попытку.

Халфемос начал чертить какие-то знаки на ржавом полу клетки. Руки его, к счастью, оставались свободными, так что он мог приступить к заклинаниям.

– Церикс научил меня открывать двери, – прошептал он Илне. – Это железо, но вокруг нас сейчас так много энергии, что я, наверное, смогу…

Ледяная фигура возникла около колыбели, над которой склонилась перепуганная нянька. Она указала женщине на дверь, сама же приблизилась к колыбели.

Котолина закричала и попыталась подняться. Другая ледяная фигура удерживала ее на месте. Первая же подняла близнецов. Они плакали, но как-то тоненько и как будто даже отстраненно.

Ледяной человек протянул младенцев матери. Котолина прижала их к груди. Она шептала какие-то слова, и слезы облегчения катились по ее лицу.

Халфемос оторвал лист папоротника, используя его вместо волшебной палочки. Закрыв глаза, чтобы уроки Церикса лучше всплыло в памяти, он произнес:

– Аэо ио хатихатхара ээоуоай…

Сборщик налогов крепко стиснул в руках кубок. Он дважды пытался донести вино до рта, но руки его дрожали, и содержимое лишь проливалось на стол.

Ледяной человек тронул сборщика налогов за плечо. Тот закрыл глаза и притворился, будто потерял сознание.

Тогда призрак поднял его за плечо одной рукой. Так мать-кошка поднимает котенка зубами за шкирку. Второй рукой он отбросил в сторону кресло.

Сборщик налогов все еще не решался открыть глаза. Дрожащими губами он повторял слов молитвы. Все в комнате, кроме Халфемоса, наблюдали за происходящим.

Ледяная фигура освободила свою жертву, легонько подтолкнув ее к двери. Бедняга зашатался, огляделся и бросился бежать. Поскользнулся на траве, устилавшей пол, но удержался и помчался прочь, дико завывая.

– Оуо куссохта дамнменеус, – говорил Халфемос.

Все в огромном темном зале сверкало голубым светом. Это сияние излучали ледяные фигуры.

В коридоре послышались шаги. Они не были тяжелыми, но эхо разносилось далеко вокруг.

Старший Роми, высокий человек с деревянным посохом в руках, вошел в пиршественную залу.

Его одеяние было черного цвета с золотой каймой вокруг ворота, по подолу и рукавам. Худощавое лицо ничем не напоминало лицо трупа, волосы цвета воронова крыла отливали синевой. На вид ему казалось не больше тридцати.

Глаза же Роми выглядели древними и вечными.

Он взглянул на Илну, кивнул ей и иронически улыбнулся.

Потом перевел внимание на барона Робиларда, восседавшего во главе стола. Леди Реговара в ужасе грызла костяшки пальцев, засунув их в рот. И сама не замечала, как кровь капает на белую скатерть.

Котолина бормотала что-то своим детям. Кроме звука ее голоса да плача младенцев, в зале раздавался лишь негромкий голос Халфемоса. Юноша продолжал чтение заклинаний, словно не замечая присутствия древнего мага.

– Я пришел, ибо ты пригласил меня, барон, – проговорил Роми. – Где мне можно сесть?

Голос был тем же самым, что Илна слышала в пещере. Правда, его подхватило и многократно усилило эхо. Акустика в зале была неважной.

Робилард так и открыл рот. Несколько судорожных движений кадыка – и его вырвало прямо на стол, он даже запачкал собственную руку.

Роми улыбнулся.

– Тогда я сам освобожу для себя место, – проговорил он. Он подошел к месту, где сидел сборщик налогов. Один из ледяных людей поставил туда кресло. Роми сел, держа посох в вертикальном положении.

– Ио чурбурет, – бормотал Халфемос. – Барух тиамос!

Вспышка розового света охватила замок. Три скобы распались одна за другой, после чего железный замок со звоном упал на каменный пол.

Халфемос подошел к двери. Его охватила слабость. Он качнулся вперед, так что Илне пришлось подхватить юного мага. Сейчас в клетке было безопаснее всего.

Ледяные люди в молчании наполняли кубки гостей. Несколько придворных что-то напевали, остальные тихо плакали, не двигаясь с места. Лорд Хостен повернулся к ледяному «слуге» и покачал головой, указывая на почти полный кубок.

Леди Тамана уставилась на сидевшего напротив нее мага. Одна рука ее лежала на столе, второй она вцепилась в шелковую блузу на груди. Лишь биение жилки на шее показывало, что леди Тамана все еще жива.

Нечеловеческий слуга аккуратно убрал следы рвоты барона Робиларда со стола и промокнул губы и усы барона салфеткой. Робилард дрожал, но не шевелился.

Перед Старшим Роми стоял простой оловянный кубок без рисунка. На взгляд Илны, он был красивее усыпанной драгоценностями посуды, стоявшей перед придворными. Роми поднял кубок: вино зашипело пузырьками с громким звуком, словно жарящийся на сковороде бекон.

Роми перевернул кубок вверх дном, дабы каждый мог удостовериться: она пустая.

– Где же твое гостеприимство, родич? – спросил он. – Ты ведь заявил, что мы – родичи, верно?

– Прошу вас, – жалобно проговорил Робилард. – Прошу вас, я ничего не понимаю.

Роми встал с убийственной грацией. Ледяной слуга тут же отодвинул в сторону кресло. Взгляды собравшихся были прикованы к волшебнику.

– Я принял твое приглашение, родич, – снова заговорил Роми. – А теперь – пускай ты и твои гости примут мое.

Стоявшие вокруг стола ледяные призраки начали вытаскивать стулья из-под публики. Некоторые упали бы на пол, если бы их не поддержали услужливые помощники.

Роми указал посохом на дверь. Улыбка изогнула узкие губы: так взрослый снисходительно наблюдает за шалостями детей. Участники пира вереницей потекли к дверям, словно процессия мертвецов. Ноги их еле двигались, с обеих сторон их поддерживали ледяные люди. Лорд Хостен держал спину прямо, но глаза его были устремлены в спину идущей перед ним женщины.

Леди Котолина прижимала к себе детей. Она сильно шаталась на ходу, глаза ее заволокло слезами. Всякий раз, как ледяной человек касался ее плеча, пытаясь помочь, она шарахалась в сторону с криком отчаяния.

Сквозь двери потекла цепочка людей – и нелюдей. Старший Роми снова кивнул Илне, затем повернулся и последовал за остальными.

Халфемос оправился достаточно, чтобы поднять голову. Илна встряхнула руки и открыла дверь клетки.

– Оставайся здесь, – велела она юноше.

Илна выбралась наружу и расправила затекшие конечности. Клетка была тесной, но ей предстояло дело поопасней, чем сидеть в клетке. Дело, которое поручил ей Робилард, вызвало у нее сильный гнев, так что сейчас важно было собраться с мыслями – иначе все пропало.

Лампы в зале начали снова загораться. Вокруг виднелись остатки пиршества – разбитая посуда, разлитое вино, обрывки одежды.

Илна огляделась. Халфемос пытался покинуть клетку, но глаза его все еще не могли сфокусироваться. Она зашагала по пустому коридору, стараясь догнать Роми и его пленников.

Процессия уже покидала дворец. Роми спускался с платформы. Илна закричала:

– Старший Роми! У меня к вам вопрос!

Ледяные люди встали как вкопанные. Старший Роми обернулся.

– Задай свой вопрос, Илна-ос-Кенсет, – велел он.

– Господин, чего вы боитесь? – уверенным тоном произнесла девушка.

Роми рассмеялся, и смех его раскатистым гулом прозвучал под сводами дворца.

– Я ничего не боялся при жизни. Ничего не боюсь и теперь.

– А не боитесь того, куда заведет вас ваш собственный гнев?

Илна остановилась напротив мага. Придворные тоже остановились и смотрели на нее, правда, некоторые из них, сгорбившись, еще не могли оправиться от своего отчаяния.

Илна махнула рукой в сторону людей:

– Они не такие уж невинные, – проговорила она. – Конечно, не считая младенцев. Но вы же знаете, они все равно такого не заслужили. И даже…

Ее взгляд остановился на Робиларде.

– …этот парень!

Лицо Старшего Роми исказила ярость. Он ударил посохом по мостовой. Сверкнула молния.

Безлунное небо было чистым. С четырех сторон горизонта собирались тучи. Еще одна молния прорезала небо. Обильный дождь пролился на головы людей. Илна, скрестив руки, встретила ястребиный взгляд Старшего Роми.

Роми рассмеялся и снова махнул посохом. Тучи исчезли. Дождя не стало. Только мокрая мостовая еще напоминала о нем.

Ледяные слуги растворились в воздухе, словно блуждающие огни. Леди Реговара, которую больше не поддерживали с обеих сторон, упала на землю, истерически хохоча.

Старший Роми начал исчезать. Его тело превратилось в туман, потом – и вовсе обернулось бесплотным духом. Но смеющийся голос, сильный и громкий, гремел:

– Когда я был во плоти, Илна ос-Кенсет. Когда я был во плоти!

Потом и он умолк. Илна слышала теперь только перестук последних дождевых капель по крыше.

Она вздрогнула, почувствовав облегчение. За спиной послышался какой-то звук. Она обернулась и увидела: приближается Халфемос. Лицо его было усталым, но, похоже, он оправился после тяжелой работы.

Восточный горизонт посветлел. Скоро взойдет солнце.

Леди Котолина, все еще не выпуская из рук младенцев, бросилась наземь и принялась целовать ноги Илне. Илна попятилась в сердитом замешательстве.

– А ну, прекратите! – шипела она.

Подошел барон Робилард вместе с Хостеном. Барон положил руку жене на плечо. Она закричала, но потом подняла глаза: до нее дотронулся человек. Хостен помог ей подняться, но передать ему одного из малюток она наотрез отказалась.

Халфемос попытался преградить барону дорогу к Илне. Но девушка жестом велела ему не вмешиваться. Юноша замешкался было, но ее взгляд подействовал красноречивей любых слов. Неужели он решил, будто она нуждается в защите?

Барон Робилард же упал на колени.

– Чего вы хотите? – вопрошал он. За прошедший час он постарел на добрый десяток лет. – Все, что угодно, все, что угодно.

Прежде чем Илна заговорила, барон торопливо добавил:

– Простите меня, мне так жаль! Я не знал, клянусь Госпожой, я ничего не знал!

– Я и не предполагала, будто вы можете что-то знать! – сердито отозвалась Илна.

Девушка огляделась, собираясь с мыслями. Появилось несколько слуг, в том числе, и нянька. Она выждала момент, затем бросилась к Котолине и своим подопечным.

– Встаньте, – резко бросила Илна барону. Для Илны ос-Кенсет было невыносимо видеть человека, стоящего на коленях перед ней, даже если этот человек немногим раньше сам пытался поставить ее на колени. – Думаете, мне доставляет удовольствие разглядывать вашу макушку?

Все придворные глазели на них с бароном, правда, большинство – с солидного расстояния. Казалось, Илну они боятся не меньше, чем Старшего Роми.

Ее улыбка стала шире. Пожалуй, придворным есть чего опасаться.

Вслух же Илна произнесла:

– Мои спутники и я хотим добраться до Вэллиса, барон. Если можете снабдить нас деньгами на проезд, я буду вам благодарна. Можете не беспокоиться, долг я верну, если только…

Тут ее улыбка исчезла.

– …останусь в живых.

Робилард поднялся. Илна заметила, что колени у него дрожат. Что ж, он получил хороший урок.

– Вопрос о том, вернете ли вы долг, вообще не стоит, госпожа, – заметил он. И голос его становился увереннее с каждым словом, к тому же все следы похмелья исчезли. – Я…

Он оглянулся на придворных.

– …и все присутствующие здесь – ваши должники до конца жизни. Я не могу предложить вам пропуск на торговое судно, ибо ни одно из них не отправляется в Вэллис из-за разразившейся там беды, но…

– Какой беды? – удивилась Илна, прервав его речь на середине. Внезапный страх за Кэшела – вернее, Кэшела и остальных – вызвал этот вопрос. Она знала: лучше подождать, пока барон договорит.

– Там произошел мятеж, – объяснил Хостен. Он стоял рядом с бароном. Котолина с нянькой уселись прямо на ступени, пытаясь унять орущих младенцев. – Было колдовство и даже хуже того. У нас есть агенты на всех островах, с которыми мы ведем дела, есть и на Орнифоле, вот они и предупредили нас, что везти туда грузы опасно, пока угроза не миновала.

– Но, разумеется, это не касается вас, – поспешно добавил Робилард. – Поплывете на одном из моих военных кораблей.

И он огляделся.

– Я думаю, на «Эрне», верно, Хостен?

Тот кивнул:

– На нем – либо на «Корморанте». Для обоих у нас все равно сейчас нет экипажа, но через пару дней, думаю, наберем.

– Разумеется, я буду сопровождать вас, – проронил Робилард. – Итак, когда вы хотели бы отплыть?

Илна начала было протестовать, потом поняла, что это бессмысленно. Она хотела добраться до Вэллиса как можно скорее. Новости о бедах лишь подогрели ее намерение – а если Робилард теперь считает себя ее должником… что ж, не так уж он и неправ.

– Чем скорее, тем лучше, – молвила Илна. Она посмотрела на Халфемоса. – Когда ты будешь готов?

– Нам с Цериксом нечего собирать, госпожа, – отвечал тот. – Лишь благодаря тебе мы вообще остались живы.

– Тогда отплываем через час, – бросил барон. – Так что, Хостен, надо собирать команду.

– Команда будет, – угрюмо отвечал Хостен. – А иначе я найду достойное применение этой клетке, барон. И мы будем в Вэллисе еще до заката.

И он отправился во дворец, криками созывая конюхов и веля седлать лошадей.

Следуя за Ройясом в личные апартаменты короля, Гаррик налетел на косяк. Лиэйн окликнула его. Ройяс обернулся с озабоченным взглядом:

– Ты в порядке?

– Когда все устаканится, я намерен проспать неделю, – отозвался Гаррик. Он хихикнул и добавил: – Если до того времени не уснем вечным сном.

Лиэйн вздрогнула. Ей нелегко было привыкнуть к новым шуткам Гаррика.

– На поле битвы годится только юмор висельников, сынок, – пробасил в глубинах его сознания король Карус. – А может, он годится лишь для виселицы, не знаю, там мне не доводилось побывать.

Четверо Кровавых Орлов в приемной оставались стоять у внутренних дверей, когда Ройяс вошел. Когда Гаррик сделал было шаг внутрь следом за канцлером, они не пошевелились. Старший вахты выбросил кулак в салюте и сообщил:

– Он снова встречается со жрецами, господин. Попросил, чтобы никто не входил.

И кивнул Гаррику на дверь, мол, где находился король.

Гаррик знал: Кровавые Орлы без лишних разговоров умрут за Валенса. Они не станут выполнять его приказов, если те вступают в противоречие с волей реального правителя Вэллиса. Он постучал по деревянной обивке двери, затем откинул задвижку и вошел, прежде чем его успели остановить.

Гаррик улыбнулся. Он, именно он – истинный правитель Вэллиса и большей части Орнифола, он будет править всеми Островами, по крайней мере, если выживет в ближайшие дни.

Валенс жалобно проблеял:

– Я же велел никого… – и умолк, когда понял, что это Гаррик. Вместо шелковой туники, приличествующей лицу его ранга, на нем была власяница, раздражавшая нежную королевскую кожу, как свежесорванная крапива.

Гаррик уже имел дело с двоими священнослужителями, сидевшими у короля. Архиепископесса Иерофант Орнифолская была семидесятилетней старухой с кожей, напоминающей слоновую кость, и глазами холоднее стали. Перед своим возвышением она основала орден целителей, ныне управляющий сотней больниц по всему острову. Ее спутником был глава храма Пастыря-Вседержителя Вэллиса. Толстяк, чьи мозги никогда не были перегружены работой, а руки всегда искали чего бы урвать.

– Ваше Величество, – начал Гаррик. – У нас с вами есть, что обсудить.

Жрецы уже покидали помещение. Первое время, когда Гаррик приходил побеседовать с королем, жрецы думали, что могут остаться. Теперь они поняли, что ошибались.

Валенс в отчаянии покачал головой.

– Ну зачем вы так? Вы не понимаете, как важно для меня прощение Госпожи.

Губы Гаррика скривились в гримасе, но он удержался от комментариев. В известном смысле, Валенс прав: Гаррик не думал, важно ли для короля получить прощение Великих Богов. Но Валенс, на самом деле, имел в виду другое: «Вы не понимаете, сколько зла я совершил!» А как раз это Гарик понимал превосходно.

– Восстановление вашего правительства происходит именно так, как мы и надеялись, господин, – сказал Гаррик, не обращая внимания на жалобы короля. – На западе острова на нашу сторону перешло больше советников королевы, нежели я предполагал, но в большинстве случаев семьи много веков живут самоуправлением. Нам остается только присматривать за ними.

Хотя Вэллис и учредил новое правительство, с остальными островами было не так просто. Тот факт, что Валдрон и его северные союзники поддерживали принца Гаррика, являлся достаточной причиной для мелких землевладельцев юга и востока бунтовать против новой власти и пытаться отделиться и создать собственные группировки. Подпись Валенса на развозимых Ройясом и Тадаем документах оказывала больше влияния, чем военная угроза со стороны Валдрона.