Текст книги "Королева демонов"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

17-й день месяца Цапли

– Серебро, зарытое в грязь, больше не блестит, мой мудрый друг Кристас, – прочел Гаррик в книге Селондра. – Лишь разумное использование возвращает металлу блеск.

Он сидел, прислонившись спиной к одной из четырех колонн перед небольшим храмом. Внутри храма Теноктрис рассматривала узоры резьбы под самой крышей. Если здесь и была когда-либо статуя для поклонения, она, должно быть, исчезла много веков назад.

Лиэйн устроилась, скрестив ноги, у основания еще одной колонны, лицом к Гаррику. Она слушала чтение с умиротворенной улыбкой.

Гаррик верил Теноктрис: эта земля не является частью мира, из которого образовался Залив, но, похоже, подчиняется тем же правилам. Солнце встает и садится, с гор сбегают ручьи и дуют ветры. Напряжение, не покидавшее его все время, пока они гостили под зеленым небом, теперь исчезло. Как приятно провести несколько дней в тишине и покое, в особенности, когда есть кто-то, способный разделить твое наслаждение «Одами» Селондра.

Он радовался, что встретил Лиэйн. Большую часть своей жизни Гаррик и мечтать не смел о встрече с женщиной из знати. А теперь – вот, пожалуйста, он читает одной из них старинные оды, а девушка улыбается в ответ.

– Тот, кто сумеет обуздать собственный аппетит, – продолжал юноша, – обретет власть над империей столь же громадной, как если объединить Хафт с Байтом, добавив к ним далекое Далопо.

В глубинах сознания Гаррика шумно расхохотался король Карус. Юноша опустил книгу и усмехнулся.

– Конечно, чего ни скажешь, если ты поэт, и живешь в сельском домике в Орнифоле, и некому попросить тебя командовать одиночной триремой, когда ты уже наделал дел в своей жизни.

– Но, если истории о жизни Селондра верны, сам он вряд ли мог похвастаться способностью обуздывать аппетит, – заметила Лиэйн. – У него в каждой комнате поджидали обнаженные женщины на случай, если им вдруг овладеет похоть!

Она захихикала. – Конечно, никто и не предполагал, что мы будем читать «Жизнь поэтов», – добавила девушка. – Госпожа Гудеа говаривала: лирические произведения должно ценить лишь за слог, которым они написаны. Попытка истолковывать их как-либо иначе означает вмешательство в частную жизнь поэта.

– Что же плохого, если хочешь побольше узнать о предмете, который интересует? – удивился Гаррик. Он опять усмехнулся: как-то отреагирует на его следующую мысль маститый предок? – Конечно, вовремя остановиться в своем процессе познания всегда сложно. Самый простой выбор можно сделать, когда знаешь еще достаточно немного, чтобы понять, как все запутано.

Лиэйн кивнула, но взгляд ее устремился куда-то в сторону. Гаррик проследил за ним и обнаружил, что появился Грац в сопровождении двух женщин, которых за ним посылала Теноктрис.

Вокруг попадались и другие постройки. Ни одной, сколько-нибудь крупной – этот храм, скорее даже, семейная часовня какого-либо богача, был типичным. И все они были в упадке. Теноктрис распознавала приметы эпохи, а Лиэйн с точностью определяла их.

Теноктрис вышла из здания с довольной улыбкой – как раз навстречу вожаку Эрза. Часовню спроектировали как настоящий полноценный храм, на высоком трехъярусном фундаменте – каждый ярус в рост человека.

Сама часовня казалась игрушечной; с точки зрения Гаррика архитектурными пропорциями здесь и не пахло.

Гаррик сунул томик Селондра в поясной кошель и тоже встал. Он улыбнулся, подумав о короле Карусе.

Люди поклонились Грацу. Поклоны не являлись частью этикета Эрза, но, судя по тому, как уши их вожака прижались к черепу, были восприняты адекватно.

– Между вашим Изначальным Местом и тем холмом, откуда мы вошли в этот мир, существует тесная связь, – заметила Теноктрис. – Вот этот храм соотнесен с известной частью мира, знакомого мне и моим спутникам. По крайней мере, госпоже Лиэйн он знаком, это точно.

Она кивнула в сторону молодой женщины. Гаррик подал Теноктрис руку и помог ей усесться на землю, сам же опустился рядом.

Двое мужчин, стоящих друг против друга, особенно если они вооружены – с точки зрения языка тела, эта ситуация вызывает несет угрозу, а Эрза, как никто, читают язык тела. Гаррик был вовсе не уверен, что сумел бы разобраться в этих тонкостях, не помогай ему Карус.

– Руины дворца Тиранов Вэллиса находятся за городскими стенами Вэллиса, – сообщила Лиэйн вожаку Эрза. – Моя наставница, госпожа Гудеа, водила нас туда, посмотреть. Она рассказывала, что изучение истории так же полезно, как и литературные упражнения.

Она усмехнулась.

– Конечно, не так важны, как этикет, но все же важны. Так вот, там был храм, в точности как этот, на развалинах прежнего, весь заросший жимолостью.

Теноктрис дотронулась до колонны из песчаника.

– Похоже, это ключ для выхода в наш мир, – сказала она.

Она жестом указала на Гаррика и Лиэйн, не сводя при этом глаз с Граца.

– Существуют и другие ключи, но я не знаю, куда они ведут. Некоторые могут уводить в такие места, в которые никому из нас не хотелось бы попадать.

И с жесткой усмешкой она добавила:

– Разумеется, мы смогли бы выжить и здесь, но вряд ли это хорошая идея. Это место – всего лишь портал, причем, открытый портал.

– Вэллис – столица нашего мира, – произнес Гаррик. Его мысли блуждали в голове, возвращаясь к идее о хаотичной политической ситуации в мире – со времен, когда утонул Карус, не было настоящего короля. Пусть это произошло давно – нынешняя ситуация тесно связана с тогдашними событиями. – Я не сказал бы, что вас там ждут с распростертыми объятиями, но не вижу также причин, почему бы не отправиться туда.

«Как будто людям требуются причины для ненависти и убийства!»

– Как бы там ни было, – заключил он, – вряд ли для вас найдется лучшее место. И мы, втроем, сделаем все, чтобы помочь вам.

– Я проверю это место, – отозвался Грац. – В вашем мире много таких домов?

– Очень, – подтвердила Лиэйн. – Мы живем в зданиях, подобных этому и даже больше.

Лиэйн, конечно, тоже многого не договаривала, все было куда сложнее, чем могло показаться. В языке Эрза отсутствовали слова для описания политики и других искусственных образований. И было непонятно, как обстояла ситуация, когда Эрза пришли в Залив, имелись ли у них подобные понятия или нет.

Грац и Теноктрис вошли в маленький храм. Женщины-Эрза молча отошли к ближайшей сосне и начали лущить шишки в поисках треугольных орешков.

– Госпожа Гудеа не уставала напоминать нам, что Вэллис был одним из величайших городов эпохи Старого Королевства, – понизив голос, обратилась Лиэйн к Гаррику. В храме было недостаточно места, поэтому молодые люди предпочли остаться снаружи. – Она явно хотела, чтобы я почувствовала себя там, как дома, ведь я родом с Богом забытого острова Сандраккан.

Она взглянула на Гаррика и добавила с озорной ноткой в голосе:

– И, в отличие от Каркозы на Хафте, Вэллис был отстроен заново после падения Старого Королевства. Все-таки у госпожи Гудеа вряд ли были ученики из столь далекого места, как Хафт.

– Великие люди Орнифола… – заговорил Гаррик. Голос принадлежал ему, а вот воспоминания – нет. – Владельцы земель, богатые купцы… Они не пытались разрушить королевство так, как это делали представители знати на других островах. Но они и не помогли королевству воссоединиться.

Лиэйн посмотрела на него, лицо ее ничего не выражало. Она не отвернулась, но Гаррик знал: холодное презрение, прозвучавшее в его голосе, удивило ее.

Гаррик ничего не мог с этим поделать Он пытался сдерживаться, но это приводило лишь к тому, что эмоции начинали захлестывать его и требовать физического выражения, действия.

– Великие мира сего хотели лишь стабильности, – продолжил он. – Они платили любому узурпатору-самозванцу, предпочитая откупиться и не вмешиваться. Лучше остаться в стороне и наблюдать, как Острова погружаются в хаос!

Грац вышел из храма. Уши его так сильно вытянулись вперед, что со спины он казался трехглавым. Теноктрис следовала за ним.

Гаррик поднял руки и сумел рассмеяться. Весь его гнев прошел, но он ощущал странную слабость.

– Я тут рассуждал об истории древности, – пояснил он. – В наши дни это вряд ли может вызывать гнев.

Грац втянул уши, они стали нормального размера.

– Мои люди останутся здесь, – сообщил он. – Прежде мы уже делили мир с людьми. Думаю, лучше не пытаться сделать это снова.

Теноктрис прикусила губу.

– Мастер Грац, я не понимаю вашего решения, мне кажется, вы делаете ошибку.

Она протянула руку в направлении лужайки, простирающейся дальше от храма.

– Место это выглядит чудесным, оно и вправду чудесное, но ведь есть и еще кое-что! Точка, где собираются столь могущественные силы, вряд ли подходит для жизни!

– Тем не менее, мы остаемся здесь, – упрямо стоял на своем Грац. – Желаю вам счастья, люди. Но не возвращайтесь.

Вожак Эрза вышел. Его народу вряд ли пришлось бы легко на Орнифоле или еще где-либо в мире людей, это Гаррик хорошо понимал. Но еще он понимал: Теноктрис дала им совет, который разумнее было бы принять. И все же Эрза обладали равными правами с людьми, так что выбор делать им самим.

– Если вы оба желаете, нам стоит отправиться в путь немедленно, – произнесла Теноктрис. – Грац вынес свой урок из того, что случилось в Заливе, но это заставило его принять вот такое печальное решение.

Гаррик и Лиэйн обменялись взглядами.

– Конечно, – согласилась девушка. – Я готова.

– Знаете, ведь простой народ Орнифола хотел, чтобы Острова оставались объединенными, – продолжал Гаррик. – Они хотели спокойно спать в своих кроватях и не брать на ночь копье или меч, на случай нападения пиратов. Эти люди постарались бы защитить королевство от распада, если бы их вожди позволили им.

Обе женщины с беспокойством посмотрели на него. Юноша сжал кулаки.

Заметив их взгляд, Гаррик рассмеялся.

– Ну что ж, может быть, на этот раз вожди решат иначе и прислушаются к голосу разума. – Голос его дрожал от сдерживаемого возбуждения.

«Еще как прислушаются, сынок! – эхом отозвался голос в глубинах его подсознания. – Пусть даже придется вбить им это в башку!»

Лже-Ноннус пробрался на корабль, беседуя с рулевыми, не спускавших глаз с судна. Гребцы отдыхали, попивая воду, которую разносил старший.

Один из мужчин привстал и мочился себе на руку. Он уже объяснял Шарине, что моча помогает от нарывов.

Пожалуй, они в этом соображают. Пусть все они отличаются замкнутостью и неразговорчивостью, но в деле им нет равных.

Остров имел коническую форму, состоял он из черного базальта – в отличие от традиционного песчаника или кораллового песка. Он был куда больше многих островков которые Шарина замечала на пути через Внутреннее море. Низкое солнце освещало заросли травы, но чаще всего встречался странный кустарник, напоминавший огромную капусту, а также гигантские лобелии, вымахавшие выше человеческого роста.

Лже-Ноннус установил на судне мачту и парус, однако, больше надеялся на гребцов. Шарина пыталась себе представить, как будет выглядеть судно со спущенным парусом, когда на нем полно народу.

– Ладно, пора в путь, – заявил лже-Ноннус. – Мне не нравится здешний берег.

Гребцы что-то забормотали, оглядываясь на старшину. Тот набычился, пробурчав:

– Не думаю, что это хорошая идея: плыть на ночь глядя в такой скорлупке!

Фальшивый Ноннус нахмурился: выдержки ему явно недоставало.

– На горизонте хороший песчаный пляж. Доберемся до него засветло, если отплывем сейчас.

Солнце уже полностью село. Западный горизонт был еще бледным, но звезды уже показались в направлении движения судна.

– И никогда даже не пытайтесь оспаривать мои приказы! – подытожил лже-Ноннус голосом Ноннуса настоящего, но, разумеется, тот никогда не говорил таким тоном.

Шарина нырнул за борт и поплыла в направлении базальтового островка. Ничего утешительного; возможно, даже пресной воды здесь нет, но выбирать не приходится.

Туника намокла и тянула ее на дно. Однако начни она раздеваться, Ноннус насторожился бы. В то же время нельзя было тратить ни минуты. Она не думала, что команда станет стрелять ей вдогонку, но, случись что, ее могут оглушить веслом.

Тонкая шерстяная ткань не особенно мешала девушке. Мощным кролем она удалялась от корабля, так что вряд ли моряки сумеют организовать погоню.

Ноннус, настоящий Ноннус, плавал, как тюлень, на которых он охотился в дни своей юности севернее от главного архипелага. Тот же, кто сейчас прикрывался личиной отшельника, только выкрикивал приказы, а старшина гребцов сердито огрызался. Оба пытались развернуть судно вдогонку за беглянкой, но не могли договориться.

Не многие матросы умели плавать. Лишь один из гребцов был исключением на этом корабле, и, если он решится пуститься за ней вплавь, тогда…

Шарина помнила, каким образом Ноннус справлялся с гневом. А еще – у нее с собой пьюлский нож.

Девушка повернула голову, чтобы вдохнуть между гребками, и тут ее пальцы коснулись берега. Она выползла на сушу на четвереньках, поднялась на ноги и побежала вверх, огибая гигантские лобелии. Ее загорелое тело и коричневатая намокшая туника вряд ли были видны в темноте, а вот светлые волосы запросто могли привлечь внимание.

Шарина оставалась у подножия холма, обходя его слева. Кустарник, к счастью, был без колючек. Но края базальтовых скал оказались острее обломков песчаника; кроме того, Шарина достаточно долго пробыла в воде, смягчившей кожу на ступнях.

Но она побежала бы и по раскаленным угольям, и по остриям ножей, лишь бы скрыться от монстра, присвоившего лицо ее друга.

Лодка-разведчик темной массой виднелась невдалеке. Фальшивый Ноннус отдавал приказы команде высаживаться и прочесать берег.

Увидев на севере открытую линию воды, Шарина поняла, что остров – всего лишь узкая дугообразная полоска суши, а вовсе не большой полукруг, как она надеялась. Двадцать гребцов могут выстроить плотный кордон и без труда обнаружить ее.

Конечно, для этого их нужно хорошенько организовать, но «Ноннус», похоже, не дурак. И потом, он же маг…

Лодка причалил к острову. Видимо, они держатся параллельно острову. Обшивка судна отличается малой толщиной – ради скорости. Шарин надеялась, что, причалив, они повредят обшивку корпуса, но, с другой стороны, команда достаточно опытная.

– Право руля! – командовал старшина. – Налегай на весла!

Шарина в любой момент ожидала, что ее захватят в плен. И бросят связанную на дно судна до самого конца путешествия.

Единственным шансом на спасение было как-то бежать с островка. Плыть в открытое море – настоящее самоубийство, но вот если удастся отыскать что-то вроде плота…

Матросы с криками выстраивались в линию с другой стороны острова, Шарина начала углубляться в лес по северному берегу. Почти у самой воды густо разросся крестовник, хотя лобелии, кажется, отличались меньшей устойчивостью к соли. Плотные листья хлестали ее по телу. Она прорывалась сквозь заросли, осматривая на ходу землю.

Перед ней выросла чья-то фигура. Первой мыслью было – кусок базальтовой породы, но нет – человек, огромный, с копьем толщиной в руку. Таким в два счета можно укокошить.

Шарина держала наготове пьюлский нож. Взмах – и правая ступня великана оттолкнула ее руку с ножом. Рука онемела, но девушка не выпустила нож.

Она упала прямо на куст крестовника, нога ее неловко подогнулась.

Великан ткнул наконечником копья прямо ей в солнечное сплетение, парализовав ее. Девушка согнулась пополам, задохнувшись.

Она попыталась удержать в руке нож, но противник прясел рядом с ней и выхватил нож из ее пальцев. Одежда на нем была из кожи – наверное, какой-то рептилии, – она издавала резкий запах.

– Откуда ты бежишь с этим пьюлским ножом, молодая госпожа? – как ни в чем не бывало пробасил незнакомец.

Шарина все еще задыхалась.

– От человека, который сожрет тебя на ужин и не подавится! – выпалила она.

Великан расхохотался.

– Тогда это, должно быть, великий человек! – Он вернул ей нож.

– Меня зовут Ханно, – сообщил он. – И вот еще что: мне не кажется, что эти люди на другом берегу – твои друзья. Я прав?

– Я скорее умру, чем позволю им схватить меня, – прошептала Шарин. Она сунула нож в ножны, хотя пришлось сделать это двумя руками. Она вся дрожала от усталости и чувствительного удара в живот.

– Вот что, молодая госпожа, я направляюсь обратно в Байт из Вэллис, где продавал рога. Если не хочешь оставаться здесь, можешь присоединиться ко мне – но предупреждаю тебя, придется жить в охотничьей хижине. И в Вэллис я не поплыву еще добрых шесть месяцев.

– Пойдем, – Шарина старалась удержаться на ногах. – Один из мужчин – маг…

Ханно подхватил девушку на руки и зашагал по берегу. В небольшой узкой бухточке обнаружилась двадцатифутовая плоскодонка, чуть поуже, чем лодки в Барка Хамлет, но в остальном ничем от них не отличающаяся. Ханно усадил Шарину на борт, разместил свое длиннющее копье между весел и повел судно в море, кряхтя и шумно сопя.

Запасов у него было на шесть месяцев. Лодка от носа до кормы была забита ящиками, завернутыми в мешковину и перевязанными веревками из конского волоса. Шарина могла только догадываться, сколько весил весь этот груз – пожалуй, не меньше трех-четырех тонн.

Ханно сделал несколько шагов по воде, затем перебрался через торчащий нос. Они отошли уже достаточно далеко от берега, чтобы он не перевернул при этом лодку. Шарина затаила дыхание. Великан грузно прошествовал вдоль борта и плюхнулся на скамью. Судно постепенно удалялось от берега.

Ханно оказался довольно шустрым человеком – не просто «достаточно быстрым для своей комплекции». Шарина никогда в жизни не встречала таких великанов, как этот охотник. Он был выше Гаррика и почти такой же массивный, как Кэшел.

Он вставил весла в уключины. Шарина быстро помогла укрепить их. Тот одобрительно кивнул и начал грести.

– У них корабль, рассчитанный на двадцать гребцов, – приглушенным голосом сообщил Шарина. Она все еще слышала, как окликают друг друга матросы, как лже-Ноннус отдает приказы.

– Пока что – да, – загадочно пробормотал Ханно. Особенного беспокойства в его голосе не слышалось. Он развернул плоскодонку параллельно берегу. Весла мерно двигались по воде с легким всплеском.

Они уже удалились достаточно, и теперь остров представлялся сплошной темной массой. Тут начали появляться огоньки. Это от лже-Ноннуса летели яркие сполохи.

Шарина инстинктивно сжалась. Ханно расхохотался:

– Нам это только на руку! От этих огней немногое увидишь, они же слабенькие. Будь у них побольше мозгов, они бы, наоборот, погасили свет, затихли и постарались прислушиваться к звукам!

И он снова рассмеялся.

– Правда, и это бы им не помогло.

Ханно развернул плоскодонку. Они обогнули островок и теперь плыли вдоль его южной оконечности, на расстоянии весла от берега. Правда, берег был вовсе неразличим, и, если бы не полоска пены, Шарина не сумела бы догадаться о его расположении.

Ханно греб легко, без усилий, управляя судном на ходу. На плоскодонке не было мачт. Так что грести ему, похоже, приходилось весь путь от Байта до Орнифола и обратно… Разве что можно было установить треугольный парус на носу, хотя когда ветер почти не дул.

Вдоль гребня холма растянулась цепочка огоньков. Вот они начали слаженно двигаться в направлении восточного берега острова – видно, западный решили оставить на потом.

Команда разожгла на пляже костер, прямо возле корабля. Шарина видела пару человек, сидевших неподалеку.

Ханно засопел и снова развернул суденышко к берегу. Девушка видела корабль лже-Ноннуса, слышала человеческую речь, но слова, в основном, казались непонятными.

Она погладила все еще саднивший живот, потом дотронулась до рукоятки пьюлского ножа. Зубы Ханно блеснули в усмешке.

Он обернулся лишь на краткий миг, дал задний ход, одним веслом, потом двумя и направил лодку к стоящему у берега кораблю. Он вставил весла в уключины и приложил палец к губам. Шарина кивнула.

Галера лже-Ноннуса накренилась набок, одним бортом подпирая берег. Уклон был достаточно велик, и хороший ветер мог запросто перевернуть судно. К счастью для них, сейчас был полный штиль.

На носу корабля висел на канате якорь. Крюк был железный, но ствол и ветви – из кедра, утяжеленного свинцовыми кольцами.

Ханно встал. Лодка покачнулась, но великан здорово умел распределять свой вес. Лодка яростно завертелась, ударяясь носом в борт большего судна. Шарина старалась держаться, ведь, если она дернется, лодка может потерять равновесие. Здоровяк явно знал, что делает.

Один из матросов завопил в ужасе.

– Я возьму копье! – крикнула Шарина.

Ханно схватил якорь чужого судна и швырнул его через борт. Пусть обшивка судна была сделана из толстых сосновых досок, она разлетелась в щепки.

Ханно кинул Шарине копье. Она поймала его двумя руками, но это оказалось все равно, что пытаться удержать ствол дерева. Семифутовое древко из дуба, наконечник – стальной.

Матрос с факелом в руках вбежал на борт корабля. Оружия при нем не было.

– Что вы делаете? – закричал он.

Шарина обеими руками взмахнула копьем.

– Убирайтесь! – сказала она. С членами экипажа ей нечего было делить, они же наемники, они ей не враги. А вот лже-Ноннус…

Ханно снова выхватил якорь из обшивки и метнул его, словно булаву. Полетели щепки. Плоскодонку подбросило на волнах, будто кита, но тяжесть груза помогла не перевернуться.

Откуда-то выскочил один из гребцов, держа в руках небольшой лук со вставленной стрелой.

– Посвети-ка мне! – велел он товарищу.

Великан метнул в него якорь. Громкий всплеск – и человек, и якорь исчезли за бортом.

Ханно взялся за весла, направляясь к тому, что было кормой судна. Шарина замерла в ожидании, прижав к себе копье.

Они постепенно становились на курс, подходя к месту, где гора становилась все ниже. Плоскодонка была настолько тяжелой, что даже мощному Ханно не под силу было придать ей большое ускорение.

Вокруг корабля собралось несколько человек. Они подняли крик. Шарине показалось, она различает голос лже-Ноннуса. Девушка угрюмо усмехнулась. Если ему удастся починить корабль меньше, чем за день – значит, он везучий человек.

– Не сказал бы, что мне нравится путешествовать по ночам, – заявил Ханно, – но, похоже, выбирать не приходится. К счастью, я успел поужинать.

– Спасибо тебе, – поблагодарила его Шарина. Она не была готова объяснить, что произошло – она и сама этого не понимала. Но Ханно, кажется, и не нуждался в объяснениях.

Луна взошла над морем. Шарина скорее почувствовала, чем увидела улыбку на лице великана.

– Все будет хорошо, молодая госпожа. Ты справишься.

– Лес! – заорал Захаг в восторге. С тех пор, как они покинули исчезающую башню, он впервые проявил иные эмоции, кроме постоянного гнева. – Наконец-то лес!

Захаг устремился к сырым, покрытым лишайниками стволам деревьев. Выглядел он просто смехотворно: передние конечности были куда длиннее задних. Но бежал примат быстро и ловко.

– Мы попали домой? – спросила Ария, прижавшись к груди Кэшела. Даже в ее голосе прозвучала надежда. Он нес ее на руках уже с прошлого полудня. Это лучше, чем тащить ее волоком. Бедная девчушка и так старалась.

– Ооо! – Ария увидела, куда они попали. – О, как ты мог принести меня сюда?!

И снова заплакала.

– Ну, все-таки, это не пустыня, – растерянно пробормотал Кэшел. Правда, он и сам себя не мог убедить, что это лучше.

– И совсем не то, что эти страшные скалы, где я изранил себе все ноги! – с воодушевлением заявил Захаг. – А еще, смотрите-ка, вон там ящерица! Все лучше, чем ягоды да ягоды!

– Теперь ты можешь идти? – спросил Кэшел, поставив Арию на ноги. – Сейчас должно быть попроще, солнце здесь не так печет.

Да, солнце изрядно мучило их на протяжении всех прошедших дней. Но Кэшел не думал, что сможет долго обходиться без него. Здесь, в лесу, было сумрачно, да и сам лес выглядел неприветливо и мрачно, живо напомнив юноше его дядю Катчина в Барка Хамлет.

Он усмехнулся. По крайней мере, лес уж точно не станет страдать от сумасшедшей гордости, как Катчин. Так что все не так уж плохо.

– Лучше бы я умерла, – прошептала принцесса, ступая по земле следом за Кэшелом.

Деревья оказались не такими уж большими. Для столь скудной почвы, впрочем, вполне достаточной высоты: не меньше десяти сдвоенных шагов от земли до вершины.

Еще Кэшел никак не мог взять в толк, отчего почва стала такой влажной. Прежде были сухие колючие кусты, теперь же появились скользкие стволы деревьев, поросшие мхом. Под ногами даже хлюпало.

Он снял соломенную шляпу-зонт. Она зацепилась за ветку, покрытую лишайником. Сухая солома тут же начала сочиться влагой.

Кэшел ощутил неясную тревогу. Он схватил шляпу и кинул на сухой песок на границе леса. Если ветер вернет шляпу назад в болото – дело плохо.

– Чем ты занимаешься, о боги? – изумилась Ария.

– Ну, вообще-то, эта шляпа пока мне здорово послужила. Не тащить же ее, беднягу, в такое гиблое место.

Он неторопливо пошел по тропе своей мягкой пастушьей походкой. Посох он при этом прижимал к груди для равновесия.

Он чувствовал, что девушка в изумлении не сводит с него глаз. Ну и пусть. Все по справедливости. Кэшел свято верил: как ты с людьми, так и люди с тобой.

– Захаг, ты готов? – окликнул он примата.

– А ты как думаешь? – откликнулся тот. Жужжание невидимых насекомых и кваканье лягушек заглушали его голос.

В пустыне стояла мертвая тишина, разве что по ночам порой раздавался какой-то жуткий рев.

Ветки деревьев имели множество сучьев, листья казались очень странными на вид. И все покрывал густой слой мха. Кэшелу приходилось раздвигать его посохом. И все равно влажные нашлепки касались его плеч.

– Мне не нравится это место, – капризно сообщила Ария. По крайней мере, честно. Она явно была напугана.

– Просто держись поближе ко мне, и все будет хорошо, – пообещал ей Кэшел.

И усмехнулся собственным словам.

– Все будет в порядке, принцесса. Видишь, я же в порядке. Я пастух, а значит, могу быть Пастырем.

У них за спиной раздался громкий звук: «плюх!» Что-то мчалось к ним. Кэшел молниеносно перехватил посох в боевое положение.

Но это был Захаг, он бросился к ногам Кэшела с криком:

– Я ничего не видел! Я ничего не видел!

Ария тоже закричала, обхватив Кэшела сзади и прижимаясь к нему.

В лесу все стихло. Чуть позже опять раздалось кваканье и жужжание. Никто не гнался за обезьяной.

– Думаю, нам надо идти, – заметил Кэшел. Ария уже отпустила его. Захаг оглядывался назад. – Стоит поискать, где остановиться на ночлег, пока еще хоть что-то видно.

Они двинулись в путь. В лесу было темно, как в пещере. Ария шла за ним по пятам, а Захаг неуклюже плелся слева.

Кэшел полагал: лучше не спрашивать примата, что его так напугало. Какое бы обличье ни принял жуткий мох, вряд ли Захагу приятно будет вспоминать об этом.

– Я вижу огоньки, – сообщила Ария. – Вон – там…

– Точно, – подтвердил Кэшел, стараясь говорить мягко. – Гнилушки, у нас дома тоже такое бывало. Лучше воспользоваться этим светом, так нам легче будет найти дорогу.

Так они и шли, пока Кэшел не свалился под тяжестью обоих спутников, налетевших на него. Тропа светилась неясным серым сиянием. Деревья высились, точно великаны. Определить расстояние казалось невозможным. Не светился лишь мох. Ария тихо заплакала. Кэшел не стал ругать ее. По крайней мере, в темноте по звуку плача ее легче найти и не потерять.

Деревья шумели. Кэшелу оказалось, что это может быть… нечто над головой. Но, подняв голову, он увидел лишь ветви, столь густые, что небо не просвечивало сквозь них.

Ария заплакала громче.

– Смотрите! – крикнул Захаг. – Вон там, впереди… настоящий свет! Теперь мы в безопасности, мы выйдем к свету! – Он и сам не знал, можно ли в это верить, но ужасно хотел поверить.

– Что ж, посмотрим, – тихо ответил Кэшел. Может быть, это костер, но в этом лесу ничего нельзя знать наверняка.

Кэшел усмехнулся. Он шел вперед в сопровождении говорящей обезьяны и хнычущей принцессы, но сомневается, настоящий ли впереди огонь. Да его соплеменники в Барке приняли бы его за сумасшедшего.

Он сдержал смех. Не ровен час, Ария и Захаг решат, что он тронулся умом.

Деревья шептались и шуршали над головой. Странное свечение сопровождало их. Да это же просто светящийся болотный газ, ничего страшного!

– Это точно огонь! – сообщила Ария. – Да, я теперь вижу!

И добавила срывающимся голосом:

– Пожалуйста, Мать-Богиня, пусть это будет костер!

Они вышли к поляне. Перед ними высилась башня из крепкого камня, поросшего лишайниками – настоящая, а не та подделка, которую они разрушили.

И здесь был огонь, служивший маяком на вершине башни. При его свете показались фигуры людей, ведущих боевые учения среди башенок.

– Привет тебе, о дом! – негромко произнес Кэшел, стоя за ветвями. Может, нужно было сказать «башня» вместо «дом»? Но он так обрадовался, когда увидел человеческое жилье…

– Убирайтесь, монстры! – взревел чей-то голос. – Убирайтесь, не то мы убьем вас!

Огонь маяка рассыпался сотнями искр, переливавшихся розовым и оранжевым. Пламя было нестерпимо ярким.

Кэшел сделал шаг вперед.

– Мы не монстры! – возразил он. Он прижал к себе посох, чтобы тот не выглядел угрожающим. – Нам нужно место для ночлега, только и всего.

– Ступайте прочь! – повторил невидимый собеседник.

Кэшел услышал на башенке звон металла, слишком знакомый. «Оружие», – догадался он.

Кто-то использовал лебедку, чтобы натянуть огромный лук!

– Эй! – заорал Кэшел. Раздумывать над своими действиями было попросту некогда. – Лучше бросьте эти глупости, не то мы все здесь сровняем с землей. Клянусь Пастырем!

И он с силой ударил посохом о землю. Из конца посоха вырвалось голубоватое пламя.

– Так это человек! – крикнули в башне. – Что здесь может делать человек?

– Разрешите войти мне и моим друзьям, – Кэшел все еще был в шоке после вспышки собственного гнева и вспышки огня, вырвавшегося из посоха. – Нам нужен ночлег!

Маяк вспыхнул в последний раз и погас. При тусклом освещении можно было разглядеть прутья клетки, причем, непонятно было, есть ли за ними кто-нибудь.

– Мы спускаем лестницу, – крикнул человек. – Но давайте поживее. Иначе они могут напасть в любой момент.

По стене башни что-то негромко прошуршало. Ага, вот она, веревочная лестница.

– Вперед! – бросил он своим спутникам, надеясь, что они недалеко.

Значит в этом лесу действительно есть чудовища.

Захаг моментально вцепился в лестницу. Кэшел схватил его за волосатую лапищу и отшвырнул в сторону. Тот обиженно взвизгнул, но кусаться не стал.

– Сумеешь забраться сама, принцесса? – спросил Кэшел. Вместо ответа Ария ловко ухватилась за лестницу и начала карабкаться наверх. Она быстро исчезла в неясно различимом проеме.

Кэшел отпустил примата.

– И не пытайся обгонять ее! – напутствовал он.

Ария должна суметь взобраться, ибо в ее многолетнем заточении девушке приходилось преодолевать довольно сомнительные ступеньки винтовой лестницы.