Текст книги "Королева демонов"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

– Это женщина! – раздалось удивленное восклицание. – Неужели и вправду женщина?

Кэшел полез следом за товарищами. Посох он плотно зажал между локтями, медленно и неловко поднимаясь. Будь у них с собой веревка, которую он использовал, когда спасал Арию, не пришлось бы сейчас трястись, словно старый паралитик. Но веревки не было, а уж ронять посох он не собирался ни в коем случае!

– Эге, тут монстр! – заорал человек. И на башне снова вспыхнул огонь.

Захаг уже прошел уже большую часть пути, значит, все должно быть нормально. Судя по звуку, он соскочил с лестницы на стену. Камни были выщербленные, значит, там есть за что уцепиться, чтобы не упасть.

– Хэй! – заорал Кэшел. Схватив посох, он поспешил наверх. – Прекратите немедленно. Он никакой не монстр, он мой друг!

Кэшел добрался до башенок. Верхняя часть слегка выступала вперед, так что его ноги под конец вообще не доставали до стен. Приятно было коснуться ногой камня, а не хлипкой веревочной лестницы.

– Ну, хватит! – велел он. – Кто у вас старший?

И он снова ударил посохом об пол. Искры не посыпались в таком количестве, но звук раздался настолько громкий, что примерно дюжина человек вздрогнули.

Крепкий усатый мужчина в шлеме с алебардой откашлялся.

– Я капитан Корас, – сообщил он. – Говорите, этот детина – настоящий человек? По-моему, он слишком волосатый.

– Волосатый? – в ярости рявкнул Захаг, появляясь из-за башенки. – Да я выдеру вам все бакенбарды, прежде чем вы схватитесь за свой топорик!

– Захаг, а ну, тихо! – прикрикнул на него Кэшел. Он пояснил собравшимся: – Это не человек, а примат, но он – вовсе не монстр. И он – мой друг.

Забавно было величать Захага другом. Но ведь это правда!

Ария появилась из толпы и прижалась к Кэшелу. Ей явно было неуютно среди собравшихся солдат. Не очень-то удобно будет использовать посох, когда она рядом, ну да ладно.

– Нам нужно поднять лестницу, – пробормотал один из людей. – Они могут напасть в любой момент.

Корас покашлял в кулак.

– Не хочется сомневаться в ваших словах, господин, но это существо, кажется, разговаривает. Я имею в виду, ваш друг.

– Верно, – ответил Кэшел. Света здесь не было, если не считать звезд, так что лица собравшихся были видны очень слабо. – Он может разговаривать, но он – примат. И прежде принадлежал магу.

Один из людей начал втягивать внутрь лестницу. Деревянные дощечки ступеней позвякивали о каменную стену, словно ксилофон. Один из бродячих актеров, мим, гостивший в Барка Хамлет во время Овечьей Ярмарки, играл на ксилофоне. Кэшел удивился, как деревяшки могут звучать столь музыкально.

– Ну, раз вы ручаетесь за него, тогда все в порядке, – успокоился Корас. – Никогда прежде не видывал говорящих обезьян.

– Пойдем, Захаг, нам, похоже, разрешат здесь переночевать, – сказал Кэшел.

– Переночевать? – удивился один из солдат. – Мы здесь спим только днем, чужестранец.

– Они скоро начнут атаку, – подтвердил капитан Корас. – Ваш приход спутал их планы, но все же…

– А вот и они! – крикнул солдат.

Лес огласился жуткими воплями. Один из солдат натягивал арбалет. Другой вставлял стрелу в ручной лук.

Кэшел всмотрелся вдаль. На земле началось какое-то шевеление, но деталей было не разобрать.

Розоватые вспышки плясали по земле, они позволили юноше рассмотреть атакующих. И вряд ли их можно было назвать иначе, чем монстрами.

У некоторых – звериные тела, у других – головы. Все в доспехах и человеческой одежде, вооружены длинными мечами, у некоторых в руках зажаты увесистые булыжники. Они шествовали кто на двух, кто на четырех лапах. Среди всех выделялся человек-сороконожка, у которого еще несколько рук держали по топорику.

Они тащили складные лестницы.

Свет вспыхнул и погас.

– Ария, – спускайся внутрь башни, если сумеешь! – крикнул Кэшел. Он удобнее перехватил посох, поджидая, пока покажутся первые представители визжащей и орущей орды.

На площади, где встречались три дороги, возле дома Илны, стоял неработающий фонтан. Она собиралась сделать так, чтобы фонтан в ближайшее время починили, хотя пока не решила, каким способом заставить городские власти разобраться с этим.

Но даже без фонтана площадь кишела людьми. Рядом находился парк, где сегодня будут давать представление.

Илна находилась среди зрителей. Люди Полумесяца знали госпожу Илну и расступались перед ней. Если кто и не знал, то соседи тактично напоминали, взяв за локоток. Илне такая преувеличенная любезность была вовсе не по нутру, но что она могла поделать? К тому же, немного вежливости этому миру никогда не помешает!

Молодой человек в красных шелковых одеждах пробормотал себе под нос нечто невразумительное, в руках его был магический кинжал. На конце кинжала рос и распускался сверкающий рубиновым светом цветок – он раскрывался, превращаясь в сферу, настолько огромную, что ее невозможно было охватить обеими руками. В самой его сердцевине показался сияющий город – невысокие домики и залив с кораблями, скользящими по воде. Илна могла разглядеть даже людей, спешащих по делам.

– Ух ты! – восхищенно зашумели зрители.

– Это Пандах! – закричал какой-то мужчина в широких панталонах и ярком кушаке, какие обычно носят сошедшие на берег моряки. – Клянусь носом Госпожи, это Пандах – или я – фермер!

Изображение рассеялось само собой. Юноша сделал шаг назад и вытер пот со лба. Выглядел он чертовски усталым.

Да это и неудивительно. Большинство людей считали, перед ними опытный фокусник. Илна же всегда могла определить работу настоящего мага.

Водер утверждал, что безногого помощника юного волшебника звали Церикс. Он управлял своей тележкой, подкручивая колесо одной рукой. В другой держал деревянную чашу.

– Пока великий мастер Халфемос отдыхает перед очередным действом, настало время для всех хороших людей выразить свою благодарность, – восклицал калека. – Одарите мастера, ибо он одарил вас!

Назвать район Полумесяца бедным – значит, сделать его жителям комплимент. Большинство жителей попросту скрывалось от сборщика налогов и арендодателей. Несмотря на это, несколько человек бросили в чашу монеты. Разумеется, медные, а одна монетка оказалась железным фартингом из Шенги. В любом случае, их получилось куда больше, чем мог получить уличный актер.

Да, такое представление стоило куда больших денег. Халфемос и его безногий помощник, чертивший круги силы перед каждым заклинанием – могли с успехом выступать перед самим герцогом, получая плату золотом.

Калека подкатил тележку к Илне.

– Не хочет ли знатная леди одарить мастера Халфемоса? – спросил он, протягивая ей чашу.

Илна кивнула. Одежда у нее была чистая и добротная, без заплаток, что делало ее поистине знатной дамой по меркам здешних обитателей.

И она кинула в чашу серебряную монету. Несколько человек испустило вздох, услышав характерный звук. Калека схватил серебро и сунул за щеку, взглянув на Илну с изумлением.

– Увидимся после выступления, – сказала Илна. – Кажется, вы искали меня.

Калека покатил тележку обратно к Халфемосу, хотя обошел еще едва ли половину толпы. Волшебники зашептались. Илна сурово улыбнулась. Она не знала, зачем понадобилась юному магу, но, пожалуй, есть смысл узнать об этом поскорее.

Похоже, новости ее поджидают невеселые. Дурные вести быстро бегут.

Калека быстро начертал на кирпичах новые символы. Во время представления маги то и дело сдвигались вправо, чтобы можно было использовать свежие кирпичи. Вряд ли эти символы вообще читаются, но они необходимы для успешного произнесения заклинания.

Халфемос встал и поклонился Илне. Выглядел он усталым, но теперь в его голосе зазвучал странный энтузиазм, когда он забормотал непонятные слова.

Вспышка рубинового света. На минуту Илне показалось, она не видит ничего, кроме тумана. Кроваво-красная светящаяся змея мелькнула в воздухе.

– Нет! – крикнул калека. Он рванулся, пытаясь остановить поток заклинаний, но было поздно.

Изображение исчезло, словно кровь, впитавшаяся в песок.

Пальцы Илны инстинктивно нащупали под туникой шелковое лассо, потом снова вернули его на место.

Толпа разразилась криками и визгом, а потом – когда змея исчезла – приветствиями и аплодисментами, сопровождаемыми топотом множества ног. Люди испугались, но решили, что так и было задумано. И теперь наслаждались эффектом.

Халфемос сел. Его шелковая туника свесилась до земли. Кинжал, изготовленный из рога или зуба животного, лежал перед ним. Он с отсутствующим видом взял его в руку.

Лицо Церикса стало серым. Он замахал руками на зрителей:

– Представление окончено! Мастеру Халфемосу нужен отдых!

Проститутка, снимавшая комнату рядом с Илной, кинула монету в чашу Цериксу. Тот так сверкнул глазами, что она отшатнулась в удивлении.

– Что ты сделал, во имя всех Богов? – накинулся Церикс на мага, и в голосе его звенел неприкрытый страх. Потом он ощутил присутствие Илны.

– Пойдемте к Анно, – предложила девушка. – Это таверна за вашей спиной. Мы можем поговорить у него в задней комнате.

– Король Валенс, должно быть, был в своем дворце, – произнес Халфемос, скорее, самому себе, нежели Цериксу или Илне. – Когда мы начинали, я произнес имя герцога Сандраккана, так что мне пришлось поменять имена, назвать другое для окончания.

– Пойдем, – сказала Илна, положив руку на плечо юному магу.

Халфемос пошатывался от усталости, но послушно поднялся на ноги. Илна подняла его кинжал.

Таверна действительно находилась в паре шагов. Четыре оловянные кружки были прикованы к каменному прилавку. Сзади прилавка располагались жилые комнаты, но Анно всегда поставит стол и табуретки для любого, кто согласится заплатить за вино три медяка вместо двух.

Жена Анно – а может, сестра, Илна никогда не могла этого понять – открыла деревянную дверцу за прилавком и пустила их внутрь. Должно быть, услышала, что они идут.

Мужчина с массивными золотыми кольцами на больших пальцах схватил Халфемоса за рукав.

– Послушайте, молодой господин! Вам будет весьма полезно познакомиться с таким знатоком здешних дел, как я. Тогда богатство вам обеспечено!

Илна холодно взглянула в его сторону.

– А ну, убирайся, Мангрд, – велела она. – И смотри, чтобы я больше не слышала о твоих проделках, нечего угрожать девушкам ножом. Узнаю еще что-нибудь в этом роде – и мой ножичек приласкает то место, которое у тебя работает больше, чем твоя луженая глотка. Понял меня?

– Я… э… – начал тот. Он твердо решил ответить что-нибудь, но слова разом выветрились из головы.

Илна нахмурилась, и проходимец убрался восвояси. Но куда больше ее беспокоил последний вызванный Халфемосом образ. Конечно, угроза кастрировать дурака Мангрда – это так, для острастки.

Халфемос сел, все еще находясь в прострации. Когда Церикс подъехал поближе в своей тележке, его подбородок как раз оказался на уровне стола. Значит, можно начинать разговор.

– Вина для двоих, – распорядилась Илна. Она достала из кошелька пару монет. Бронзове, покрытые серебром, отлитые в Каркозе сто лет назад. Здесь каждая из них равнялась трем медным.

– Вы можете не платить за ваше вино, госпожа, – возразил трактирщик.

Илна улыбнулась.

– Ничего, заплачу. И лучше мне остаться вообще без денег, чем хлебнуть твоего пойла.

– Вы же Илна ос-Кенсет, верно? – волнуясь, начал Халфемос. Он забрал у нее магический кинжал. Краски медленно возвращались к нему. Он жадно выпил вина, когда принесли кружки.

И вкус вина его, похоже, не шокировал. Пусть сейчас юноша носил шелковые одежды – к разбавленным водой помоям ему было не привыкать.

– Верно, – согласилась Илна. – Зачем вы ищете меня?

Церикс нахмурился, подбирая слова. Халфемос просто кивнул на кружку.

– Госпожа Шарина, то есть, Шарина ос…

– Я знаю ее, – быстро ответила Илна.

– Шарина попросила нас разыскать вас, – продолжал Халфемос. – Я по ошибке заставил вашего брата исчезнуть. Она подумала, что вы можете…

– Ты не виноват в этом! – сердито воскликнул калека. – Я не устаю повторять тебе: ты не виноват. Посмотри, что вышло сегодня!

– Я произнес заклинание, и ваш брат Кэшел исчез, – признался Халфемос, и голос его звучал так, словно он ненавидел себя – Шарина частенько и сама так говорила. – С вашей помощью, как думает Церикс, мы могли бы отыскать его снова. И он совершенно точно находится в надежном месте.

Здешние таверны никогда не украшали ни цветами, ни какими-нибудь картинками – не считали нужным. Но жена Анно поставила им на столик пучок ржаных колосков, которые сама нарвала в поле. Вот сейчас Илна и начала нервно обрывать их, не осознавая, что делает.

– Вместе с моим братом должны были быть еще трое человек, – произнесла она. – Гаррик ор-Рейзе, Теноктрис, пожилая дама, и… девушка моего возраста. Довольно привлекательная девушка.

– Корабль, на котором плыли Кэшел и госпожа Шарина, проглотил монстр, – сообщил Церик. – И все, кто были с ними, наверное, погибли.

Илна посмотрела на свой пояс – двойник того, который вручила Лиэйн. Он оставался неизменным.

– Я сомневаюсь в этом, – проговорила она. – Но не это должно нас сейчас волновать. Чего вы хотите от меня?

Она перевела взгляд на творение рук своих. Колоски оказались растрепаны. Она, сама того не понимая, сплела из них какой-то узор. А руки-то, руки… все исколоты и испачканы.

– Будь у вас какой-либо предмет, принадлежащий вашему брату… – начал Халфемос.

– Подождите! – прервал их калека. Он с изумлением посмотрел на Илну и на сплетенный ею узор. – Почему вы связали слово «Вэллис» таким образом?

– Я вообще ничего не вывязывала, – с трудом контролируя гнев, откликнулась Илн. – Я не умею писать. И читать тоже, если это вас интересует.

– Но это, без сомнения, слово «Вэллис», госпожа, – сказал Церикс. Он положил узор на ладонь и показал его девушке. – И написали Старой Вязью.

Халфемос усмехнулся.

– Я-то читать умею, – изрек он. – Вот только Старую Вязь не разбираю.

– Я ничего не понимаю, – заявила Илна. – Ничего.

– Может, вы сами волшебница, госпожа, – предположил Халфемос.

– Вряд ли.

– Тем не менее, – продолжил Церикс, – похоже, нам стоит отправиться в Вэллис. Лучше бы надпись была подлиннее, чтобы мы могли понять, какова должна быть цель наших поисков. Но, может, разберемся на месте?

Халфемос трижды кивнул, словно пытаясь пробить головой невидимую стену. Он взглянул на Илну.

– Пойдете с нами, госпожа Илна? – спросил он.

Улыбка у него была очень приятной. Выглядела так естественно.

– Да, пожалуй, мне лучше пойти, – сказала Илна. – Я должна кое-что уладить на время моего отсутствия, так что мне понадобится несколько дней.

Церикс откашлялся.

– Если дело в финансах, то у нас с парнем кое-что накоплено.

– Я могу позаботиться о билетах, – возразила Илна. – Вообще-то, мы ищем моего брата…

Она холодно кивнула им на прощание и покинула таверну. Большую часть своей жизни она заботилась о Кэшеле, поэтому мысль о нем всегда хранилась в глубинах ее подсознания.

И это даже к лучшему, ибо в противном случае Илне ни за что было бы не выдержать мыслей о Гаррике в брюхе морского чудовища.

17-й день месяца Цапли (позднее)

– Арсенонеофрис миарсау, – произнесла Теноктрис уверенным голосом. На это раз он вписала слова силы в равносторонний треугольник на полу храма.

– Арсенонеофрис миарсау, – повторила Лиэйн. Они с Гарриком оба знали Старую Вязь, но слова заклинания значили для них не больше, чем хлопанье крыльев зяблика, пролетающего над лугом низко-низко и задевающего крылом одуванчики.

– Арсенонеофрис миарсау, – подхватил и Гаррик. Ему казалось, что он пытается разговаривать, набив рот речной галькой. Слова, вроде бы, несложные, но приспособить их для своих целей оказалось удивительно сложно.

Этот портал казался совершенно иным, чем тот, через который они попали сюда из Залива. Теноктрис объяснила: она откроет его только для себя, поэтому ее спутникам придется самим прочесть все заклинания, повторяя их за ней. Когда они будут проходить, старая леди постарается удерживать проход открытым.

«О, Пастырь, протяни мне Свой посох во спасение, – молил Гаррик, ожидая следующей магической фразы. – О, Госпожа, направь стопы мои…»

– Баричаа кмехи, – продолжала Теноктрис. Она старательно выговаривала каждый звук, а Гаррик вычерчивал их на полу железным ножом.

– Баричаа кмехи, – вторила ей Лиэйн.

– Баричаа кмехи, – подхватывал Гаррик. Галька стала размером с кулак и обожгла горло.

Начерченный на полу храма треугольник разгорелся ярким пламенем, все вокруг него словно потускнело.

– Абриаот аларфото сет! – воскликнула Теноктрис. Гаррик увидел, что она поднимается. И… исчезает, растворяется, словно соль в воде.

– Абриаот аларфото сет! – голос Лиэйн слегка дрожал. И тьма поглотила ее точно так же, как секунду назад – Теноктрис.

Гаррик остался в одиночестве. И чей-то голос – он даже узнал, чей, смеялся над ним.

– Абриаот аларфото сет, – произнес он. Потом встал, вытянулся, словно стараясь пробить головой невидимую стену. И только когда ноги его коснулись твердой земли, он понял: все получилось.

Тропа, на которой они стояли, светилась, словно покрытая серебром. Теноктрис стояла на коленях; Лиэйн помогала ей подняться. Впереди тропа словно бы исчезала, но она вернется, как только Теноктрис продолжит заклинания.

Через открытую местность дул ветер, хотя Гаррик не мог ощущать его порывов, от которых шевелились кусты. Они трое будут оставаться отрезанными от внешнего мира до тех пор, пока Теноктрис продолжает говорить.

Лиэйн попыталась подтолкнуть старую леди вперед. Гаррик отступил назад и поднял волшебницу на руки. Она, казалось, весила не больше новорожденного ягненка.

Гаррик начал идти. Он шел походкой человека, которому неведомо предстоящее расстояние, но он все равно продолжит путь во что бы то ни стало.

– Лао ел нефто, – шептала Теноктрис, уткнувшись ему в грудь.

Тропа оказалась скользкой и усеянной камнями. Даже овцы поранили бы здесь копытца. Человек же мигом сбил бы себе ноги, даже крестьянин с загрубевшими ступнями, надевающий башмаки лишь после первых морозов.

Гаррик снова услышал смех. Холодный, словно ветер, беснующийся над равниной. Он оглянулся через плечо. Лиэйн следовала за ним, шевеля губами. Она выдавила из себя улыбку. Может, она молится?

Рядом с тропой шла нагая женщина с перламутровым телом.

Призрак послал Гаррику воздушный поцелуй и потянулся к горлу Лиэйн. И вновь зазвучал отвратительный смех. Он, словно нож, вонзался в сердце Гаррика.

«Духи, что сторожит дома, помоги мне и здесь, в этом месте. Ибо нужда моя велика».

Губы Теноктрис продолжали шевелиться, но до Гаррика не долетало больше ни слова. Глаза старухи были закрыты. Она считала себя слабой. Может, и так, может, она не слишком могущественный маг, только Гаррику никогда не доводилось встречать женщину с такой силой воли.

Он продолжал путь. Дьявольский смех преследовал его, но страшная незнакомка не решалась ступить на тропу.

Лиэйн, видимо, и не замечала, кто идет рядом с ними. А может, замечала, да только разве подаст она вид, что боится? Рядом с такими отважными женщинами мужчине и вообще негоже поддаваться страху!

– Еще немножко, паренек, – звучал голос в голове у Гаррика. – Держись, ты уже и так хорошо держишься. Никогда не позволяй им столкнуть тебя с пути. И никогда, слышишь, никогда не убегай, если не знаешь, что за следующим поворотом. Можешь быть уверен, как только побежишь, придется жестоко расплачиваться за это.

Гаррик не видел больше колючих кустов. Они все еще были здесь, и он знал: жуткий призрак в обличье прекрасной женщины преследует их. Она рассмеялась – словно рассыпала горстку льдинок.

Ну и пусть. Какая разница? Гаррик осторожно ступал по тропе, ощущая, как сердце старой леди бьется в унисон с его собственным.

Гаррик не помнил, как сумел сделать последний шаг. Его пальцы коснулись скорее камня, чем скользкой отливающей серебром поверхности, и он растянулся там. Лиэйн рухнула сверху, и они втроем лежали, тяжело дыша.

Земля была усеяна грудами листьев и сосновых иголок: ветер постарался. Они снова очутились в храме, маленькой часовне, подобной той, где Теноктрис начертала заклинания в треугольнике.

Ухнула сова, серебристая луна показалась из-за туч.

Видимо, немало времени прошло где-то с того момента, когда Залив проглотил их троицу. И теперь они вернулись, вернулись в мир, где появились на свет.

«И Дузи утверждает, что больше я этот мир не покину!»

Пока Ханно готовился втащить плоскодонку дальше на песчаный пляж, Шарина вытащила моток веревки и пошла веред. На краю обрыва росла сосна, отмечая линию прибоя. Для того чтобы удержаться, ей явно нужно было пустить корни в твердую почву.

– Не могла бы ты отойти с дороги, молодая госпожа? – спросил Ханно, схватившись руками за нос лодки. – Я справлюсь и без твоей помощи.

Шарина проглотила оскорбление. Работая в отцовской гостинице, она привыкла к тому, что мужчин частенько считали, что раз она хороша собой, значит, с мозгами у нее туго. Так полагали почти все купцы и гуртовщики, приезжавшие на ежегодную ярмарку. Кстати, и в деревушке Барка многие мужчины реагировали не лучшим образом.

Шарина присела на корточки и обвязала веревку вокруг ствол сосны. Ханно натужно пыхтел: даже для такого здоровяка, как он, втаскивать лодку на берег было тяжело. Шарина проверила скольжение веревки, а потом завязала еще один узел.

Она усмехнулась. Даже с Илной мужчины поначалу обращались подобным образом. Правда, никто еще не дерзнул повторить ошибку.

Ханно шумно выдохнул. Шарина дернула веревку, отчего первый узел оказался ближе к сосне, потом завязала еще раз. И теперь потирала руки, стремясь избавиться от соли, которой пропиталась веревка.

Ханно усмехнулся. В руке его было длинное копье.

– Мне следует пересмотреть свое отношение к тебе, может быть, извиниться? – спросил он.

– О, это вряд ли, – с ехидцей бросила Шарина. – Ты абсолютно прав, строя из себя дурака, как это делают большинство мужчин.

Великан кивнул и взглянул через плечо на море. Остров, на котором остался лже-Ноннус, лежал к западу, за горизонтом. Не проверив узел на веревке, Ханно вернулся к плоскодонке.

– Наверное, не откажешься от хорошего ужина, молодая госпожа? – спросил он. – У меня есть угли в горшке из сушеной тыквы, так что вода закипит очень быстро.

– Да нет, я вполне обойдусь сушеной рыбой, которую ты дал мне по пути. – Она неохотно убрала руку с рукоятки ножа. – Сейчас единственное, что мне нужно, – это сон.

– Можешь выбрать себе одно из покрывал. Или оба, если угодно. В это время года погода стоит настолько мягкая, что со мной ничего не случится, если я буду спать просто так.

Он воткнул копье рукоятью в землю. Более всего теперь оно напоминало дерево.

– Ночью тебе не о чем будет волноваться, молодая госпожа, – пробасил он.

– Да я, вроде бы, и не собиралась. – Шарин посмотрела прямо в глаза Ханно. Она почувствовала себя абсолютно спокойной.

Девушка, и вправду, очень устала – и физически, и морально. Но мысли так и роились в голове, так что вряд ли сразу уснешь. Кроме того, мешки из толстой кожи, покрытой с одной стороны жесткой щетиной, ужасно воняли. А обижать великана отказом не хотелось.

– Ханно! – позвала она. – Чем ты занимаешься? Я хотела спросить, как ты живешь?

– Я охочусь ради шкур в Байте и продаю их в Вэллисе, молодая госпожа. Потом покупаю оружие. Травоядные люди там делают пластины из рога, оправленные в кожи. Они полируют их до блеска. А потом еще украшают мозаикой.

Ханно сначала поджал ноги, потом вытянул их. На нем была круглая шляпа, камзол, подпоясанный широким ремнем, с которого свисали инструменты, включая пару ножей, – гетры и мягкая обувь – все из кожи.

– Я и не знала, что Байт обитаем, – проговорила Шарина, тоже присаживаясь. – Я имею в виду, реальными людьми. Насчет Волосатого Народа я наслышана.

Сказать по правде, она вообще слабо представляла себе нынешний мир, если не считать замечательных источников из классики Старого Королевства, изучаемых вместе с отцом. Она прочла «Космогеографию» Катрадинуса. Но Катрадинус умер за сто лет до того, как пришел конец Старому Королевству, а король Карус нашел погибель в пучине морской.

– Мы зовем их Мартышками, – подал голос Ханно. – Это и не люди, хотя настоящими обезьянами я бы не назвал их тоже.

Она помолчал, глядя в сторону моря.

– В Вэллисе есть специальный рынок, где торгуют клыками Мартышек. Сам я предпочитаю не причинять им зла, тогда и они обходят стороной мою хижину. Хотя, как я уже сказал…

Ханно вновь обернулся к ней.

– …они вовсе не люди.

Шарина расстегнула пояс и положила перед собой пьюлский нож. Временами она снимала его с себя. Слишком тяжелое оружие, чтобы постоянно таскать его на себе.

– Мой друг Ноннус говорил мне: самое трудное – решить за себя, и не решать за других. – Девушка улыбнулась спутнику. – Я рада, что ты не убиваешь других людей ради клыков, пусть даже это всего лишь Мартышки.

Ханно растянулся на спине.

– Мы, байтские охотники, частенько думаем, что мы и сами такие же, как эти Мартышки. Я сам прибыл с Орнифола. Отец мой был каменщиком. У него было тринадцать детей. Мне совсем не улыбалось торчать всю жизнь в деревне. Я пустился на поиски других мест, а потом, лет двадцать назад, осел в Байте. И неплохо выделываю кожи, как видишь.

Шарина лежала на одеяле. Она уже начинала понемногу привыкать к смраду, а может, просто усталость взяла свое.

– Лучше постарайся поспать, молодая госпожа, – произнес Ханно. – Встаем на рассвете.

Может, он и еще что-нибудь говорил, только Шарина ничего не слышала. Она повалилась в сон.

Солдат, натягивавший лук, так далеко высунулся наружу из башни, что Кэшелу пришлось ухватить его за одежду и удерживать от падения. Интересно, почему стрела с граненым наконечником не свалилась, когда лучник целился практически отвесно?

– Убивайте их! – орал трехголовый монстр. Тело его больше всего напоминало пузырь, стоявший на единственной волосатой ноге.

Лучник отпустил тетиву. Стрела, дзинькнув, полетела вперед. Эхо пошло звучать под каменными сводами.

Стрела попала прямо в шею одной из голов монстра.

– Убееее… – начал он снова, но захлебнулся собственной кровью.

Остальные чудовища кишели под стенами башни. Еще одна розоватая вспышка, и Кэшел заметил, как осветились ближайшие кусты и лес вдалеке.

Стукнула лестница. Деревянные стойки, но ступени обиты железом.

Кэшел с силой оттолкнул ее, и лестница вместе с карабкавшимися по ней монстрами пошатнулась. Он мог бы и вовсе уронить ее, но не хватало длины рук. Возясь с лестницей, он ударился головой о кирпич. Удалось. Лестница полетела вниз. В голове зазвенело. По обе стороны от него яростно сражались лучники.

Кэшел ударил по верхушке другой лестницы железным наконечником своего посоха. По ней карабкалось чудовище о четырех руках и с головой змеи. Жало уже почти касалось лица Кэшела. Юноша не двигался с места, хотя монстр рубанул его по руке. Лестница пошатнулась, твари полетели вниз.

Странные вспышки продолжали освещать башню. Кэшелу казалось, он видит разрубленную до кости собственную руку. Он дотронулся до головы, оказалось: на ней кровь. «Истекаю тут кровью, как недорезанная свинья…»

Сталь, камень и дерево сталкивались и ударялись друг о друга. Среди атакующих Кэшел разглядел жуткую тварь со щупальцами осьминога, при этом у нее был торс женщины с четырьмя грудями. В каждой руке по топору, а когти – что у дикой кошки!

От башенки отвалился кусок кладки. Захаг схватил его, подлетел к бойнице и швырнул камень вниз, причем, Кэшелу пришлось схватить мохнатого товарища на лету, дабы удержать его. Было уже непонятно, кому принадлежат хриплые выкрики: защитникам башни либо монстрам во дворе. Многие звучали почти по-человечески…

Безголовое нечто с руками, как паучьи лапы, стало перелезать через башенки. Арбалетчик выстрелил по собачьему туловищу. Чудище осторожно ощупало дыру в груди. Кэшел с размаху нанес монстру удар наконечником посоха. Тот отлетел к стене. Дальний лес озарили новые розоватые сполохи.

Внизу пропела тетива лука. Солдат подле Кэшела выругался и отступил назад. Из его запястья торчала стрела. Потом выдернул ее. Наконечник был сделан из собачьего зуба, он гулко стукнулся, упав на пол.

Лес почти затих, если не считать отдельных криков и воплей. Деревья стояли сплошной темной массой, изредка по ним пробегали цветные вспышки. Восточный горизонт казался освещенным более ярко. Странно, кажется, до рассвета еще далеко. Но так ли это?

– Хорошо поработали, парни! – воскликнул капитан Корас. Голос его звучал устало. Люди со звоном прятали оружие в ножны.

Кэшел услышал всхлипывание принцессы. Он присел рядом с ней, утешая:

– Все порядке, принцесса. Мы спасены.

Хотелось бы ему, чтобы это было так. В любом случае, Арии нужны сейчас именно такие слова.

Захаг тоже скорчился возле Кэшела.

– Мы им показали! Теперь будут знать, как лезть на нашу территорию, так, старший?

Кэшел заморгал от неприятного запаха. Должно быть, мохнатый приятель метал в нападавших свое дерьмо вместо снарядов. Ну ладно, стоит ли бранить его за это?

Ария приоткрыла глаза в некотором сомнении. Увидев, что никто не лезет через башенку с ножом в руках, она посмотрела на Кэшела.

– О! Тебя ранили! Ты весь в крови!

– Что? – поразился Кэшел. Он вспомнил кирпич, с которым «поцеловался». Кровь все еще сочится. До чего же мерзко расшибать лоб, хорошо еще эти раны быстро заживают.

– Разрешите мне перевязать вас, молодой человек, – обратился к нему капитан Корас. Он принес деревянную плошку с водой. В другой руке у него была мякоть большого гриба, которую высушили и теперь использовали в качестве губки. – Может, ваша дама вначале обмоет вам рану?

– О, госпожа Богиня! – Ария в отвращении отвернулась.

Корас смущенно откашлялся. Он начал смывать кровь с головы Кэшела. От воды рана слегка пощипывало, словно в нее добавили уксуса.

– Если бы ты умер, – заговорила Ария, не глядя на Кэшела, – что бы я тогда делала? О, госпожа Богиня, как ты мог быть таким жестоким?

– Что вы здесь делаете, господин? – обратился Кэшел к капитану Карусу. – Я имею в виду, в этой башне?

– Гриет, у тебя была упаковка шипов, верно? – вместо ответа тот окликнул одного из людей. – Принеси их сюда нашему раненому товарищу.

И снова заговорил с Кэшелом, значительно мягче:

– Мы здесь сражаемся с монстрами, о, добрый господин. Мне казалось, это очевидно.

Небо, и вправду, начало светлеть. Розовый свет зари отражался на шлемах воинов – тех, что носили шлемы.

– Но почему вы здесь с ними сражаетесь? – потребовала ответа Ария. Казалось, она только сейчас начала осознавать, где находится.

– Ну как же с ними не сражаться? – отвечал Корас. Он как будто озадачился вопросом.

Он соединил края раны и крепко сжал их вместе, а солдат с необычно круглыми глазами начал продевать шипы сквозь них. Вначале Кэшел ощущал горячий укол, потом рана постепенно охлаждалась. Кэшел никогда прежде не встречался с подобным способом зашивать рану, но, кажется, получалось недурно.