Текст книги "Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II"

Автор книги: Детлеф Йена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

—3—
Потемкин – любовник и фаворит императрицы Екатерины II

Резкий взлет Потемкина от вахмистра гвардии без содержания на вершины государственной власти может показаться странным и неправдоподобным для критически настроенного наблюдателя XXI века. Но политические карьеры очень часто не поддаются историческому сравнению. Конечно, ни императрица, ни Потемкин в то время не подозревали, к каким результатам могут привести завязавшиеся между ними отношения.

Короткий взгляд в год 1763 может наглядно показать тот принцип, по которым производился отбор. И если сама Екатерина II на этой ранней стадии консолидации власти, несмотря на тревоги по поводу государственного управления, чувствовала симпатию и испытывала физическое влечение к молодому Потемкину – это по большому счету ее личное дело. С самого начала она старалась привить Григорию чувство ответственности, что могло бы приблизить его к ней и одновременно побуждало бы его изучить искусство государственного управления. И когда, вопреки всей существующей традиции чиновной иерархии, она назначила его заместителем обер-прокурора Святейшего синода [33]33
  Формально он был «определен за обер-прокурорский стол». – Прим. ред.


[Закрыть], свой выбор императрица обосновала следующим: «Чтобы он привык грамотно и надлежащим образом подходить к решению вопросов по этой должности [Обер-прокурора Синода. – Прим, авт.], когда мы в будущем посчитаем нужным назначить его на это место».

Привыкшие к старым порядкам придворные были раздражены. Молодому и неопытному Григорию Потемкину уже в сентябре 1763 года была оказана честь представлять обер-прокурора, хотя официально он был только его помощником. Потемкин, которому совсем недавно был присвоен чин поручика [34]34
  В поручики Потемкин был произведен несколько позже – 19 апреля 1795 года. – Прим. ред.


[Закрыть], фактически приступил к выполнению должности министра по делам церкви всей России. В военной истории существуют примеры, когда простой солдат для проявления особой храбрости посылался на поле боя. Но даже священник не мог сразу стать архиепископом только по той причине, что так захотелось кардиналу! Екатерина же могла и капрала назначить министром. Она была самодержицей. Кто осмеливался бы ей противоречить? Орловы? Они были слишком заняты сохранением собственной власти. Один случай наглядно проиллюстрировал общее понимание сущности самодержавной власти, а также тот факт, что императрица достигла полной независимости.

Этот случай продемонстрировал также здоровую меру дерзости в своих карьерных устремлениях и самого Потемкина. Вероятно, Екатерина учитывала его естественные и религиозные чувства. Возможно, не имелось другой свободной должности для нужного человека. Вероятно, орган церковной власти казался ей очень надежным для дальнейшего законного утверждения фаворита. Или, может быть, ей нужен был верный человек для осуществления ее планов по секуляризации церковных земель. Императрица давала точные указания, по которым Потемкин должен был не только входить в курс дела, но и набираться опыта. Она точно знала, что ему нужно было делать. Он должен был проверить все церковное законодательство и взять под контроль все процессы в церковной иерархии. Она зачислила его в привилегированную группу своих министров. Был ли Потемкин согласен с поставленной задачей, могли выполнить ее вообще, понимал ли он ее – это было второстепенным вопросом. Поэтому не имеется данных о его отношении к поставленной задаче. Результат был бесспорным: Потемкин не только выполнил поставленную задачу, но и блестяще использовал шанс, который предоставила ему императрица.

Если же говорить о силе личности Потемкина, которую он полностью проявил в последующие годы, то в отношении связи с Екатериной нельзя сказать, что он был ее простым и тупым инструментом. Взлет в придворной карьере был для него желанной целью, которой время от времени он подчинял свое поведение.

Была ли Екатерина уверена в Потемкине или она исходила из того, что ей просто нравился новый одноглазый мужчина, – оба варианта кажутся правдоподобными. Как правило, она очень тщательно подбирала свое окружение, хотя ошибки в подборе приближенных нельзя было полностью исключить. В условиях экстремальных политических условий, которые характерны для любого времени, на поверхности всегда появляются беспринципные бездельники. Это, как правило, бездари, которые только и умеют, что держать нос по ветру При этом они иногда неплохо устраиваются, получают выгодные должности, доходы и безбедное существование. Но в конце всех их ждет презрение – новых правителей и общества. Потемкин не принадлежал к этому мутному осадку – он к тому же обладал слишком сильным характером. Выбор Екатериной сильной личности – Потемкина – был сделан инстинктивно, но все инвестиции, вложенные в его карьеру, окупились сторицей позже, когда пришло время…

Планы императрицы относительно Потемкина были намного шире, чем казалось на первый взгляд. В этих планах он был не простой пешкой, которую можно было двигать в любом направлении, – к фигуре такого рода императрица не смогла бы испытывать серьезные чувства. Это ее стремление подтверждалось и тем фактом, что наряду с приобретением в Святейшем синоде опыта государственного управления, он в то же время решал различные вопросы по военному ведомству: императрица назначила его наблюдателем в предприятие по пошиву военной формы – возможно, для того чтобы проконтролировать «постройку» ей мундира по званию полковника лейб-гвардии Преображенского полка [35]35
  Автор, видимо, имеет в виду следующее: в апреле 1765 года Потемкин стал казначеем лейб-гвардии Конного полка и по этой должности наблюдал за пошивом новых мундиров в полку (однако не совсем ясно, почему автор в этой связи упоминает лейб-гвардии Преображенский полк). В июне 1766 года Потемкин был назначен командиром 9-й роты полка. – Прим. ред.


[Закрыть]. Все это были задачи переходного периода, которые не имеют особого значения для истории.

Сведения о жизни Потемкина в первые годы правления Екатерины достаточно скудные. Известно, что только три года спустя, в 1766 году, он получил ответственный пост в армии, а в следующем году был отправлен с двумя ротами в Москву. Это назначение не было первой необходимостью, но происходило в соответствии с планами реформирования государства – в Москве начиналась работа Уложенной комиссии. Отправка Григория Потемкина в Москву подтверждала тот факт, что он должен был находиться в поле зрения Екатерины, хотя и в некотором отдалении. Пока к ее доверенным лицам или любовникам он еще не принадлежал. Эти места занимали, как и прежде, граф Никита Панин и братья Григорий и Алексей Орловы.

Когда императрица приступала к выполнению своих обязанностей, она уже знала, на какой зыбкой почве стоит ее трон: государственный переворот, убийство супруга Петра III, свергнутый император Иван VI в Шлиссельбургской крепости и наследник престола Павел, интересы которого активно отстаивала влиятельная придворная группировка во главе с графом Паниным. Сложности были как внутри страны, так и за границей: там пока еще существовало некоторое предубеждение по отношению к узурпаторше престола. Внутри же страны сопротивление исходило также и из рядов церковных иерархов, так как в стремлении пополнить государственную казну Екатерина продолжила политику секуляризации церковных земель, начатую Петром III.

Хотя большинство духовенства подчинилось указаниям правительства, митрополит Ростовский Арсений (Мацеевич) открыто выступил с протестом против «грабителей Церкви» и «врагов Господа». Защищенный своим высоким положением в церковной иерархии, он проявлял редкое мужество и выступил против политики властей. В истории русской церкви это был редкий случай, когда священнослужитель решался на подобный шаг. К таким людям можно отнести протопопа Аввакума, который в середине XVII века, во время церковного раскола, выступал за «древнее благочестие». К этой группе людей можно отнести также митрополита Московского Филиппа, который в марте 1568 года публично отказал царю Ивану IV Грозному в благословении, поскольку считал развернутый им террор несовместимым с христианством. Филипп был лишен должности, заключен в монастырь и убит.

Теперь кажется, что прошедшие столетия не были уроком для монархов. Просвещенная императрица Екатерина II не терпела возражений даже со стороны духовенства, если речь шла о ее собственных взглядах. Неповиновение монарху не принималось и в условиях просвещенного абсолютизма в России. Благочестивый мятежник Арсений был освобожден Синодом от должности в апреле 1763 года и переведен в монастырь недалеко от Архангельска [36]36
  Арсений был предан суду Синода «за превратные и возмутительные толкования Священного Писания и посягательство на спокойствие подданных». После семидневного процесса он был осужден, низведен в звание простого монаха и заточен в Корельский Николаевский монастырь. – Прим. ред.


[Закрыть]. Но отец Арсений остался верным своим убеждениям, в то время как большинство духовенства было готово подчиняться императрице. До снятия с должности Арсений осуждал только экспроприации, проводимые государственной властью. Теперь же он стал обвинять императрицу лично, в том числе в «разбойном захвате трона». Он открыто высказывал то, о чем другие лишь думали, и, возможно, из-за этого был признан сумасшедшим.

Став безымянным заключенным – как и свергнутый с престола грудным ребенком император Иван VI, – Арсений исчез в страшных казематах Ревельской крепости. Там он и скончался в 1772 году [37]37
  В конце 1767 года Арсений был лишен монашества и приговорен к вечному заключению. Под именем Андрей Враль он содержался в Ревельском каземате, где и умер 28 февраля 1772 года. – Прим. ред.


[Закрыть]. Священнослужитель не был настроен ни против государства, ни против императрицы, он лишь открыто высказал правду. В империи Екатерины только сама императрица могла решать, что истина, а что нет. С такими динамичными людьми, как братья Орловы, она могла насаждать свое видение истины, а заносчивых умников – просто заставить исчезнуть. Но это был обоюдоострый меч: пока энергичные молодые мужчины были слишком сильными, императрице не удавалось укрепить свою власть с помощью таких способных личностей, как Григорий Потемкин.

Бунтовское упрямство Арсения должно было казаться императрице шокирующим. Она отреагировала очень жестко, так как упрямый священнослужитель мешал ее наивным мечтаниям.

Свою главную цель она видела в том, чтобы быть любимой всеми. Она переписывалась с французскими и немецкими просветителями, политиками и писателями. Обсуждала темы справедливости, свободы и счастья в России. И глубокие размышления привели Екатерину к выводу: «Я желаю и хочу лишь блага той стране, в которую привел меня Господь; Он мне в том свидетель. Слава страны – создает мою славу… Противно христианской религии и справедливости делать рабов из людей, которые все получают свободу при рождении… Свобода, душа всего, без тебя все мертво. Я хочу, чтобы повиновались законам, но не рабов. Я хочу общей цели делать счастливыми… Власть без доверия народа ничего не значит; тому, кто желает быть любимым и прославиться, достичь этого легко»[38]38
  Это цитаты из написанных Екатериной II «Мыслей из особой тетради», опубликованных в: Императрица Екатерина II. О величии России. М., 2003. – Прим. ред.


[Закрыть].

Кто может не согласиться с такими прекрасными словами? Но как можно было устранить или хотя бы смягчить основное зло русского общества – крепостничество? Разве сам захват власти не был в противоречии с этими идеалистическими фантазиями?

Всеми доступными ей средствами Екатерина стремилась укрепить свою власть. Это требовало государственно-политической институционализации просвещенных реформаторских представлений. Императрица свои реформаторские представления в отношении России изложила в «Наказе», основополагающем документе для разработки нового свода законов. Документ появился в 1767 году, когда было устранено препятствие к неограниченной власти. В июле 1764 года свергнутого императора Ивана VI при очень подозрительных обстоятельствах убили в Шлиссельбургской крепости. В официальном сообщении говорилось, что он якобы пал жертвой заговора, реальные же обстоятельства смерти указывали на причастность к ней императрицы или графа Панина. Екатерина запретила любые публикации по этому поводу как в России, так и за рубежом. Вследствие этого слухов и в России, и в Европе стало еще больше.

Новый Свод законов, как надеялась императрица, позволит реформировать Россию, примирит народ с его монархом, заставит прислушиваться Европу и войдет в историю. В его тени исчезнут разговоры о Петре III, Иване VI, архиепископе Арсении или претензиях на трон великого князя Павла Петровича. В «Наказе» содержатся идеи философских государственно-политических взглядов Монтескье, Чезаре Беккариа и Фридриха II, применение которых в России должно было гарантировать благосостояние крестьян и обывателей. По меньшей мере Екатерина описывала таким образом свои намерения в многочисленных письмах, которые она рассылала, расхваливая свой проект, по всему миру. Документ содержал общие понятия, был составлен грамотно и, что важно, лично императрицей. И это вызывало уважение ее подданных.

В течение последующих четырех лет многочисленные высокопоставленные чиновники пытались превратить мечты Екатерины в законы, предписания и положения. Но все уходило в песок. На фоне такой высокой заинтересованности Екатерины, а также занимавших высшие посты в государстве чиновников в великом будущем империи нужно рассматривать появление Потемкина на политической сцене России.

Потемкин занимался в Москве не только делами вверенной ему воинской части. Со всей империи в первопрестольную столицу императрица собирала представителей для работы «Великой комиссии», которая должна была обсудить и выпустить новый Свод законов и разработать проекты реформ. Основой для действий Комиссии об уложении должен был послужить «Наказ» (который, правда, еще до своей публикации был раскритикован графом Паниным и другими высокопоставленными лицами, и из него были изъяты все просветительско-либеральные аспекты). Члены комиссии совещались долгие годы [39]39
  Церемония открытия Комиссии об уложении состоялась 30 июля 1767 года, а уже в январе 1769 года Екатерина II распустила общее собрание комиссии. Частные комиссии продолжали свою работу до 1773 года. – Прим. ред.


[Закрыть]. И в конце от идей, изложенных в «Наказе», осталось совсем ничего. Напротив, крепостничество усиливалось, а господство дворянства лишь упрочивалось.

В соответствии с особым указанием императрицы Потемкин принимал активное участие в совещаниях комиссии и ее рабочих групп. Хотя информация о его жизни и карьерном росте в 1763 и 1768 годах достаточно скудная, известно, что он служил в качестве эксперта по вопросам «нерусского населения», а также участвовал в спорах по гражданским и церковным делам. Должно быть, он хорошо выполнял свою миссию и вкладывал достойную лепту в преумножение славы императрицы.

В сентябре 1768 года он был пожалован чином камергера. Теперь к нему должны были обращаться «ваше превосходительство» и ему полагалось постоянно находиться при дворе. У него пока не было действительно реальной власти, и к этому времени он еще не пользовался особой благосклонностью императрицы. Но он наконец попал в число высокопоставленных сановников.

До настоящего момента он состоял на службе в Святейшем Синоде, принимал участие в работе Комиссии об уложении, командовал воинскими подразделениями, но он не сделал еще ничего, что могло бы принести ему общественное признание, определенную славу, что позволяло постоянно присутствовать в окружении императрицы. Первую роль комедианта помогли получить ему братья Орловы. 1768 год предоставлял ему случай отличиться на военном поприще.

При вступлении Екатерины II на трон турки и находившиеся под властью султана крымские татары все еще контролировали Крым и северное побережье Черного моря. Хотя общие направления внешней политики Екатерины предусматривали как расширение южных границ России, так и вмешательство во внутренние дела Польши, императрица не имела конкретных долгосрочных планов для осуществления своих намерений.

Разрушение польской государственности и ослабление Османской империи считались принципиальными и главными положениями российской внешнеполитической стратегии. Польша и Османская империя имели общие границы. Турция болезненно реагировала на польскую политику России и требовала вывода русских войск из Польши. Станислав Понятовский, ставший королем Польши по милости Екатерины, не был признан султаном в качестве независимого государя. Франция, которая традиционно проводила по отношению к России далеко не дружественную политику, внушала османскому правительству, что вмешательство России в польские дела представляет угрозу для Турции. Кроме того, султан искал пути остановить русскую экспансию в южном направлении. Доходило до военных провокаций в пограничных районах. Ситуация постепенно накалялась, и кризис достиг своего апогея, когда русские казаки продолжили преследование польских повстанцев на территории, подконтрольной Турции [40]40
  Это были казаки-гайдамаки, которые не состояли на русской службе, а были скорее участниками украинского народного движения. Их причисление к русским было основано на том, что они были православными и через это пользовались поддержкой России. – Прим. ред.


[Закрыть]. Султан Мустафа III использовал это событие как повод для разрыва дипломатических отношений с Россией – это произошло 25 сентября 1768 года. Началась первая турецкая война Екатерины II – желанный повод для императрицы прекратить совещания Комиссии об уложении. Реформы так и остались на бумаге. Для Екатерины Комиссия об уложении имела тем не менее огромное значение. 450 делегатов преподнесли императрице титул Великая. Императрица милостиво приняла ни в коем случае не неожиданное для нее предложение: этот титул значил для нее официальное признание факта захвата ею трона.

Неожиданное объявление войны Турцией в первый момент потрясло Екатерину. Но она быстро успокоилась и приказала «заткнуть туркам рот», в чем получила поддержку ее друга по переписке Вольтера. Россия преследовала две цели: приобретение территорий и «святой крестовый поход» против «неверных мусульман» Османской империи. Если европейские государства поддерживали идею крестового похода, то планируемые Россией территориальные приобретения находили у держав мало симпатий.

Объявление войны Турцией изменило основные приоритеты внутренней и внешней политики Екатерины. Этому способствовали также противоречия в Польше, которые вылились в открытую гражданскую войну. До этого момента граф Панин проводил внешнюю политику, основной лейтмотив которой заключался в том, чтобы по возможности избегать военных конфликтов и обеспечивать мир для проведения реформаторской политики императрицы. Эта политика в свете объявления войны Османской империей потерпела крах. Екатерина воспользовалась возможностью и отказалась от своих конституционных реформ и проектов нового законодательства. Она созвала военный совет, который должен был определить новые политические цели и координировать их исполнение.

Были поставлены две задачи: установление мира в Польше и ревизия Белградского мирного договора 1739 года. Тогда, во время царствования императрицы Анны Иоанновны, генерал-фельдмаршал Миних разбил турок на реке Прут и захватил Молдавию. Как раз после этого похода Миних впервые изложил извечное стремление России в конкретной фразе: захватить Константинополь и создать греческую империю под эгидой России. Заключенный же под давлением Австрии и Франции в Белграде мир был своего рода компромиссом, и его положение было просто необходимо изменить.

Екатерина II хотела получить право свободы русского мореплавания на Черном море. Мысль о Греческой империи на Балканах переживала свое второе рождение и с жаром поддерживалась Вольтером, который видел в этом возрождение Византии. В многочисленных письмах Вольтер настойчиво предлагал Екатерине изгнать турок из Европы и освободить Грецию от власти мусульман.

17 ноября 1768 года, после первых сообщений об объявлении войны Турцией, он писал Екатерине: «С одной стороны, Вы содействуйте тому, что Польша станет терпимой и счастливой… с другой стороны, Вы займетесь мусульманами… Если они объявили Вам войну, то может случится то, что в свое время предполагал Петр Великий, а именно, сделать Константинополь столицей Русской империи».

Обе задачи – «умиротворение» Польши и война с Турцией – требовали особых усилий России и трезвого взгляда на военно-политические реалии. Гражданская война в Польше распространилась до территории Белой Руси, с другой стороны, турки заняли Крым и подходы к нему. Они контролировали все Черное море.

Несмотря на такое положение, война начиналась для России благоприятно. Боевые действия начались только в 1769 году, и русским удалось захватить крепость Хотин. Яссы тоже перешли в руки русской армии, русские войска двигались на Бухарест. После захвата Азова и Таганрога можно было начинать строительство русского Черноморского флота. Самых больших успехов добился генерал-фельдмаршал Петр Румянцев в 1770 году – он одержал победу над турками на реке Прут и захватил турецкие крепости Измаил, Килия, Аккерман и Браилов.

Еще более сенсационной, чем успех Румянцева, была победа русского флота над турецким флотом, которая была одержана в июне 1770 года в Чесменской бухте. Русская балтийская эскадра была отправлена Екатериной в Средиземное море, чтобы поддержать вспыхнувшее в Греции и Черногории восстание против власти Османской империи. Командующим эскадрой был назначен Алексей Орлов – тот, что отличился при устранении Петра III, – хотя он и плохо разбирался в навигации и тактике военных действий на море. Благодаря великолепно проведенной английскими морскими офицерами операции, Чесменское сражение завершилось победой России и вошло в военную историю русского морского флота [41]41
  Фактическое командование русской эскадрой осуществляли не английские офицеры, а один из крупнейших в русской истории флотоводцев адмирал Григорий Андреевич Спиридов. – Прим. ред.


[Закрыть]. Победа на море была, возможно, с тактической точки зрения блестящей, но тем не менее эскадра не выполнила свои основные задачи. Так как греческое восстание потерпело неудачу, русским не удалось осуществить блокаду Дарданелл, и Чесменский бой не оказал большого влияния на развитие военных действий на суше.

Однако политическое и моральное значение этой битвы было значительно выше, чем военно-тактический успех. Россия стала задавать новый тон в концерте европейских великих держав. Существующий до сих пор баланс сил был нарушен, потому что победа России в 1770 году являлась апогеем всей русско-турецкой войны.

В следующем году русские войска заняли Крым, посадив на ханский престол своего протеже, который в 1772 году объявил об отделении от Османской империи, а затем было заключено соглашение о присоединении этого региона к России.

Между тем России нужно было принять меры, чтобы покончить с беспорядками в Польше. Обе войны – против турок и польских конфедератов – требовали огромного напряжения сил и крупных материальных средств, что ставило перед правительством необходимость постепенно свертывать операции на всех фронтах. Кроме того, на Балканах и в Южной Украине вспыхнула эпидемия чумы. Болезнь распространилась в 1771 году на Москву, и призыв новых солдат на службу стал представлять угрозу существованию всей армии.

Тем не менее самой крупной проблемой был международный кризис, который был спровоцирован войнами России, Польши и Турции. «Северная система» и габсбургско-бурбонский союз распались. Вместо этого появился союз Пруссии, Австрии и России, стремившихся к разделу польского государства. Поскольку Австрия преследовала на Балканах свои собственные интересы, а к русским претензиям относилась с подозрением, то ей было по душе больше объединение с Пруссией, чем с Россией. Для России же возникла опасность не справиться с кризисом собственными силами. Наглядным примером в сложной ситуации было высказывание австрийского канцлера Кауница в декабре 1768 года: Австрия, Пруссия и Османская империя могут объединяться в союз. У Кауница была еще одна мысль. Если Фридрих II передаст Силезию Австрии, Пруссия получит Польшу и, кроме того, герцогство Курляндское – без участия России. Курляндией управлял в то время герцог Эрнст Иоганн Бирон – реликт времен императрицы Анны Иоанновны.

Русская победа над турками внесла свои коррективы в позицию Австрии и Пруссии, и в Вене начали бряцать оружием, требуя, чтобы Россия отказалась от каких бы то ни было территориальных претензий на Балканах. Но русское правительство осталось твердым в своих намерениях, на первый план все больше и больше выступала неизбежная взаимосвязь между конфликтами в Польше и на Балканах.

После длительных переговоров 5 августа 1772 года стороны подписали договор о формальном разделе Польши. Три великие державы аннексировали часть Польши, чтобы положить конец противоречиям, которые существовали с 1770 года. Русское правительство в свою очередь отказывалось от Дунайских княжеств, что было в рамках будущих мирных переговоров с Турцией. За это Россия получила Польскую Ливонию и часть Белоруссии. Соглашение исключало немедленную антирусскую интервенцию Австрии на Балканах.

Уже перед формальным подписанием пакта о разделе в мае 1772 года генерал-фельдмаршал Румянцев заключил соглашение о перемирии с Турцией. В июле того же года последовало аналогичное соглашение в отношении Средиземноморского театра военных действий. Путь к мирным переговорам казался открытым, и Россия настаивала на их начале – с приходом к власти в Швеции в результате государственного переворота короля Густава III в стране резко усилилась антирусская партия, и для России возникла новая опасность. На мирных переговорах с Турцией русское правительство должно было обратить внимание на отстаивание собственных притязаний по владению Крымом и приложить все усилия к тому, чтобы перемирие продолжалось как можно дольше. Эта задача выполнена не была.

Фаворит Екатерины Григорий Орлов, который вел переговоры, требования России представил в такой глупой и надменной манере, как ультиматум, и в конце августа 1772 года к великому гневу императрицы, двора и правительства переговоры были прерваны. Причиной несдержанности Орлова на мирных переговорах являлась новая ситуация при дворе. Влиятельная группа во главе с графом Паниным и наследником престола великим князем Павлом попыталась отдалить императрицу от ее фаворита. Орлов почувствовал нависшую над ним опасность, и вместо того чтобы усилить свои позиции быстрым и выгодным России миром, он поддался панике и видел перед собой только одну цель: назад в Петербург, и как можно быстрее! Там он сможет расправиться со своими противниками и убедить императрицу в своей незаменимости.

Ошибка Григория Орлова привела к серьезным неприятностям. Война с Турцией еще продолжалась, на русско-шведской границе назревал новый конфликт. России с большим трудом удалось достичь продления перемирия и получить согласие Турции на новые мирные переговоры, которые должны были состояться в Бухаресте. Информация о подготовке Швеции к нападению достигла Стамбула и усилила позиции блистательной Порты. Русская сторона вынуждена была пойти на пересмотр своих требований. Военные победы фельдмаршала Румянцева и генерала Суворова после бездарного ведения переговоров Григорием Орловым не имели уже большого политического смысла. Независимый статус Крыма остался под вопросом, и не могло быть и речи о свободе русского мореплавания на Черном море. Перемирие не закончилось миром, и в марте 1773 года военные действия возобновились.

На новом витке войны позиции России были менее благоприятными, чем в предыдущие годы. Наступление Румянцева по другую сторону Дуная закончилось неудачей. В том же году в России разразилось Пугачевское восстание. Казавшийся сначала обычным бунт вылился в крестьянскую войну небывалого масштаба. Крестьяне и казаки Пугачева представляли внушительную силу, и правительство заволновалось. Три опасности: угроза со стороны Швеции, военные неудачи на юге и восстание крестьян вынудили правительство значительно снизить свои территориальные притязания к Турции. Только суверенитет Крыма и принцип свободы судоходства на Черном море остались жесткой позицией Петербурга.

Россия оказалась в серьезном кризисе. Ситуацию могли поправить только военные успехи на фронте. И действительно, Румянцев и Суворов за короткое время сумели добиться новых побед. В июне 1774 года Румянцев со своими солдатами снова перешел Дунай, преследовал турецкие войска и одержал победу в Кошлице. Уничтожение Османской армии и последующие операции России разрушили турецкие коммуникации и убедили великого визиря в бессмысленности дальнейших военных действий. После нескольких лет бесплодных переговоров на этот раз обеим сторонам понадобилось всего пять дней, чтобы выработать условия мира, который был подписан 10 июля 1774 года в турецкой деревне Кючук-Кайнарджи.

Турция потеряла морской пролив к Азовскому морю и провинцию Едисан, которую разделяла река Буг. Западная часть отошла к Крымскому ханству, восточная – между Бугом и Днепром – России. Российская империя приобрела политические и стратегические преимущества и выгоды. Предоставление автономии крымскому хану, правившему территориями между реками Днестр и Кубань, поставило крест на османском влиянии в Крыму и турецком военном и экономическом господстве почти над всем северным побережьем Черного моря.

Однако важная крепость Очаков осталась у турков. В качестве компенсации Россия получала территории вокруг Азова, крепости Керчь, Еникале и Кинбурн. Черное море было открыто для русских торговых судов. На Кавказе к России перешли обе Кабарды и де-факто восточная часть Грузии. Турецкий султан обязался оказывать покровительство христианам на всей территории Османской империи. Он также предоставлял свободу перемещения русским купцам, Россия получила право организовывать консульства в городах Османской империи и содержать православную церковь в Константинополе, которая должна была быть доступна для всех верующих.

Обоим государствам требовался мир, но на практике конец первой русско-турецкой войны предопределил начало новой войны. Перемирие нужно было России для укрепления своего могущества на южных границах, но здесь Россия наталкивалась на противодействие Турции. Причины новой войны заключались также в том, что цели первой войны обеими сторонами не были достигнуты.

Султан-халиф оставался духовным руководителем крымских татар. Турецкая крепость Очаков контролировала русские реки Буг и Днепр в областях их устья. Улучшения положения живущих в Османской империи христиан также были в значительной степени условными, поскольку Россия не получила права осуществлять контроль над выполнением соответствующих положений договора. С другой стороны, сам факт требований России в отношении решения религиозного вопроса в Османской империи являлся вмешательством во внутренние дела Турции.

Единоличное господство на Черном море принесло Османской империи военное и политическое могущество, а также играло огромную роль в ее экономике. Но в Петербурге Черноморскую проблему видели в другом свете: свободное передвижение судов по Черному морю рассматривалось как предпосылка для колонизации всего юга, для укрепления могущества России в Европе и для самоутверждения страны как имперской великой державы.

Петр I прорубил окно в Европу, добившись выхода к Балтийскому морю, – Екатерина II Кючук-Кайнарджийским миром открыла ворота к Средиземному морю. Но были необходимы большие усилия, чтобы удержать эти ворота открытыми для будущих поколений. Сначала договор 1774 года смягчил внутренний и внешний кризис Российской империи. Выработка единого решения по Польше и мир с Турцией дали Екатерине II и русскому государству столь желанную паузу. Оставалось восстание Пугачева, представлявшее вполне реальную угрозу всей государственной системе империи.

Но мир в Кючук-Кайнарджи привел также к определенному сдвигу во внешней политике России: ее направленность сместилась на Восток. Поиск пространства для колониальной экспансии стал политической программой. Теперь пробил час для Григория Потемкина.