Текст книги "Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II"

Автор книги: Детлеф Йена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

В первый мирный год после Кючук-Кайнарджийского договора восстание Емельяна Пугачева потрясало империю. Мятеж давал повод укротить процесс интеграции непокорных казаков. Приобретение новых земель на Юге Украины и в Новороссии, а также военные походы против турок и татар делали решение проблемы особенно срочным. При этом надо отметить, что донские казаки в большинстве своем не сражались на стороне Пугачева. Но случай, казалось, помог правительству завершить подчинение донских казаков воинской имперской дисциплине. Южная Украина оказалась в полной зависимости от централизованной системы управления. Так же должна была быть ограничена мешающая центру автономия донских казаков.

Это стремление к автономии порождало сложные проблемы. Правительство к началу 70-х годов переселило два казачьих полка с Дона в Азов и Таганрог и поставило над буйными вояками в качестве командира «наказного атамана». Казаки взбунтовались: в 1772 году Военная коллегия была вынуждена вернуть полки обратно на Дон.

Правительство потерпело неудачу, хотя донские казаки в XVIII веке уже явно подверглись растущей социальной дифференциации своих внутренних структур. Старшина требовал таких пожизненных привилегий, которые до сих пор ему предоставлялись только на определенное время. Казачья верхушка требовала уравнивания их званий с чинами регулярной армии, а нередко она уже владела даже крепостными крестьянами. Кроме того, наряду со старшиной и обыкновенными казаками имелись атаманы, которые добивались личного могущества, лавируя между троном и казачьим войском. Правительство пыталось использовать конфликты между казаками, старшиной и атаманами в свою пользу и поставить все конфликтующие группы под властью единого государственного разума.

В этом деле организационно-политическая виртуозность Потемкина выступала на первый план. Он решал возникающие проблемы, не предоставляя преимущество одной из сторон, а достигая сбалансированного компромисса в интересах государства. Он выполнил свое первое политическое задание и открыл путь к ненасильственному покорению всего Дона.

14 февраля 1775 года императрица передала всю Донскую область Азовской губернии и ее генерал-губернатору Потемкину. Четырьмя днями позднее Потемкин отдал приказ о разделении военного и гражданского управления. Он назначил «войсковое гражданское правительство» для решения военных и гражданских задач, которые он лично формулировал. Потемкин ввел в состав этого органа наказных атаманов, двух выбранных генерал-губернатором постоянных старейшин и четырех других старейшин, которые определялись казаками на ежегодных выборах. Все чины и сословия были достойно представлены в правительстве, которое занималось наряду с финансовым управлением «отправлением остальных дел в общих государственных институтах». Это правительство ничего не решало. Правительственная канцелярия руководила его деятельностью и подчиняла ее законам и предписаниям русского государственного права. Из пяти судей генерал-губернатор назначал главного, постоянно пребывающего в должности, в то время как другие четверо судей выбирались казаками. Атаман возглавлял руководство вооруженными силами войска Донского. Его полномочия были равны полномочиям командира регулярной армии. Гражданские учреждения могли избираться казаками путем общественных выборов.

Таким образом, хитрому Потемкину удалось не только выполнить свое политическое задание, но и показать свое дипломатическое мастерство. Традиционная структура казачьих боевых частей была сохранена, так же как и социальная иерархия: атаман – старшина – казак. Общественное мнение находило свое выражение в выборах и сохранении казацких традиций, которые почитались высшей моральной заповедью, наряду с естественным долгом на службе матушке-царице приносить свою жизнь на алтарь Отечества. Казак должен был бережно хранить своего коня, саблю и нагайку. Чтобы казаки поменьше думали о своих привилегиях, Потемкин закрепил все это в правительственном уложении.

Тем не менее казаки не желали полностью воспользоваться автономией. Вопреки планам правительства, донцы, очевидно, не до конца осознавали значение своей автономии и крепко держались за сохранение «традиций». Вначале личность Потемкина гарантировала относительно прочную стабильность. До тех пор пока он был жив, созданная им система сохранялась. Но уже в 1792 году, когда через год после смерти Потемкина Екатерина приказала трем казачьим полкам отправиться на Кубань, сразу же снова вспыхнуло восстание. Императрица вынуждена была отозвать указ назад, изменить его и несколько отодвинуть срок его исполнения.

Потемкин, активно взявшись за дело, достиг в отношении донских казаков трех важных результатов. Он устранил мирным способом военно-политический фактор риска и создал дееспособную модель для всеобщей колонизации Южной Украины. Он обеспечил безопасность границ и усилил подвластные ему южнорусские области – всегда с выражением верноподданнических чувств по отношению к императрице. Не все проблемы можно было решить, используя верховную власть, так же легко. То, чего удалось достичь в отношении донских казаков, применяя достаточно «мягкое» давление, от их братьев-казаков из Запорожской Сечи приходилось добиваться только применением грубой силы.

В 1775 году центр «Запорожской республики» находился в устье реки Подпольной (на Днепре). Запорожские казаки наслаждались там своими правами и напоминали России о ее обязанностях. Они еще не достигли той меры социальной дифференциации, которая была уже привычна на Дону. Гетман, генеральный судья и генеральный писарь избирались народным собранием на год. Необузданная коллективная свобода считалась высшей заповедью. И на защиту этой свободы все были готовы встать как один в любое время. Такая дикая вольница не могла нравиться Екатерине. Потемкин знал уже с первой турецкой войны, когда он командовал как донскими, так и запорожскими казаками, что методы общения с запорожцами должны быть иными, чем такие методы по отношению к донским казакам.

С июля 1774 года он в течение целого года вел переговоры с запорожцами. Эти переговоры не привели ни к какому результату, который отвечал бы интересам империи. И тогда власти стали использовать другие средства. В июне 1775 года русские войска захватили Сечь. Удивительно, насколько просто казаки дали захватить себя врасплох и сдались без серьезного сопротивления.

Прежде чем Екатерина II в августе 1775 года официально издала приказ о ликвидации Сечи, Потемкин уже в июне запретил употреблять название Запорожская Сечь и провозгласил основание «Днепровской провинции». Он открыл казачьи области для всеобщего заселения, он позволил прогонять казаков с их земель. Большая часть казаков отошла на контролируемые татарами и турками территории, и никакие пограничные посты не смогли остановить их исход. Оставшихся казаков поселяли вдоль больших трактов или передавали в подчинение русских линейных полков. По существу, Потемкин организовал насильственную массовую депортацию казаков.

В течение следующих лет он по военно-политическим интересам предпринимал несколько попыток возвратить изгнанников на их земли. Возвращающимся тем не менее ставили такие жесткие условия, что лишь немногие соглашались вернуться. Они могли выбирать только между военной службой и крепостным правом! Только после объявленной амнистии 1784 года желающие вернуться находили в некоторой степени приемлемые условия для повторного поселения; заметьте, на своей исконной земле. Тогда речь шла уже о подготовке ко второй турецкой войне. Характерной для самодержавия того времени гибкостью было то, что тот же князь Потемкин, который в 1775 году причислял запорожцев к военным противникам, обращался в 1787 и 1789 годах к ставшим турецкими подданными запорожским казакам, убеждая, что они не должны забывать общую православную веру и должны снова возвратиться на родину. Запорожские казаки поддались уговорам и, подгоняемые тоской по родине, вернулись в далекие южнорусские степи. Потемкин был «благодарен»: они получили назад родные поля и пастбища и должны были привлекать людей для объединения в особое Черноморское казачье войско на войну против турок.

Потемкин добился уравниванием казачьих воинских званий с офицерскими чинами регулярной армии, а также причисления казачьих старшин к российскому дворянству. Этот процесс ускорил путь простых казаков в закабаление, в то время как новое казачье дворянство больше не видело причин бунтовать против центрального правительства. Но и простые казаки получили в результате большую безопасность. Свято хранимые мелкие, повседневные традиции можно было соблюдать и дальше. С экономической точки зрения казаки выигрывали. Их служба для императрицы была бесценной, и поэтому молодое казачье дворянство получило право покупать земли и крепостных. Широкие массы казаков сохраняли личную свободу и право на общинную землю. Привлечение к отбыванию трудовой повинности регулировалось по мере необходимости, оставалось гибким и шло навстречу желанию казаков. Переселение на Кубань или Терек приносило дальнейшие привилегии. Потемкин в самом деле справился со своим первым заданием. Подчинением Запорожской Сечи он в короткое время сделал второй важный шаг к захвату земель между Каспийским морем и польской границей. Затем он определил три географическо-стратегических направления, по которым хотел ускорить дальнейшее освоение территории: от Волги до Кавказа; от старых границ к Азовскому морю и вдоль Днепра на юго-запад. Он не хотел терять времени и планировал проводить экспансию одновременно во всех направлениях. Борьба против Турции была все еще на повестке дня, и России были необходимы военные базы на южных границах.

Двумя решающими действиями Россия усилила свое положение на границе Черного моря. Инженерно-саперные подразделения и гражданский мастеровой люд построили крепость Керчь, а войска под командованием Румянцева выдвинулись в 1776 году на линию от Перекопа до Ахтияра. Внимательные наблюдатели могли бы уже тогда сделать вывод о том, что присоединение заселенного и управляемого татарами Крыма для России стало реальностью.

Для обеспечения безопасности Астрахани от беспокойных кавказских народов и постоянной турецкой опасности Потемкин расположил между Кизляром и Моздоком Астраханское казачье войско, которое состояло из астраханских, хоперских и волжских казачьих полков.

На Днепре генерал-губернатор заложил крепости Херсон и Славянск. Форты, крепости и военные поселения создавали фундамент для обширной программы колонизации. Крепкий пояс оборонительных поселений возник между Моздоком на востоке и самым западным форпостом – Донское. Между крепостями, как краеугольный камень этой военизированной южной границы, располагалась более или менее плотная сеть укрепленных казачьих станиц, защищающих города, военных лагерей и постоянно патрулирующих местность казачьих отрядов.

Города Георгиевск и Ставрополь образовывали в северных предгорьях Кавказа центры развивающейся военной машины. Отсюда казаки и регулярные воинские подразделения выдвигались по степным просторам в предгорья Кавказа.

В Ставрополе находилась резиденция главнокомандующего регулярными и иррегулярными войсками (в 1783–1787 годах им был родственник князя, генерал-поручик Павел Сергеевич Потемкин). Он приказал направить все соединения Кавказской армии на строительство горных дорог и в Тифлис. Эти работы заложили фундамент известной Военно-Грузинской дороги. Была возведена крепкая стена перед исстари вольнолюбивыми чеченцами и лезгинами. Вытягивалась пограничная линия; как явный символ русской императорской власти поднялась мощная крепость Владикавказ.

Вокруг фортов, городов, укрепленных деревень и казачьих станиц селились крестьяне изо всех частей России. Они должны были не только осваивать земли, но и снабжать солдат продуктами. Гражданская сторона колонизационной политики, которую, конечно, также организовывал Потемкин, приносила с собой большие и часто неожиданные проблемы. Русским противостояло незначительное по численности местное население, настроенное к ним по большей части отрицательно или даже враждебно. Но завоевателям эти люди нужны были для обеспечения тыла войск – как строители, поставщики провианта или для пополнения подразделений, уменьшающихся по причине болезней или эпидемий. Они находили средства использовать этот потенциал: принуждением и социальными привилегиями – кнутом и пряником.

Уже тогда Екатерина II и Потемкин испробовали метод, который позже снова использовался в русской истории: более или менее добровольное переселение русских, украинцев, жителей Кавказа, а также крестьян, ремесленников и торговцев других национальностей в Новороссию. Дополнительно колонистов рекрутировали за границей – даже в Германии. Уже в 1776 году Потемкин лично интересовался поселением албанцев в Крыму и в районах вокруг Азова. Усилия не остались безуспешными. Самого сильного притока переселенцев правительству удалось достичь, однако, только в 1785–1787 годах, спустя достаточно большое время после начала кампании, непосредственно к началу второй турецкой войны.

Переселенцы прибывали, движимые нуждой, отчасти восторженным духом первооткрывателей и с несомненной жаждой приключений. В отдаленных краях они сталкивались со сложными условиями жизни. Смелость экономических начинаний часто омрачалась трагическими потерями.

В 1785 году переселенцы, например, основали недалеко от Ставрополя село Калиновку на 1517 человек. Через 7 лет там уже жило всего лишь 999 человек. Многие деревни, в которых в том числе жили и переселенцы из Германии, исчезали уже через несколько лет. Вновь прибывшим в любом случае не везло.

Медленно, но неуклонно сеть деревень распространялась. Самыми тяжелыми годами были годы между 1780 и 1785. Плодородные земли позволяли получать в течение года хорошие урожаи и этим укрепляли крестьянское самосознание. Поселенцы вскоре вознамерились уклониться от государственного налогового бремени и продавать излишки урожая на свободном рынке. Это привело к новым конфликтам с военной администрацией, ибо из-за этого армия опять оказывалась зависимой от центральных продуктовых складов в Харькове и от трудоемкого снабжения, происходящего длинными и опасными путями.

Между тем греческие коммерсанты скоро занялись оживленной торговлей новоросским зерном – к великой досаде князя Потемкина, который должен был собирать налог в пользу государства и армии. Тем не менее он не видел какого-либо способа серьезно воспрепятствовать рыночной деятельности. Советники, которых он призвал на помощь, предпочли уклониться от рекомендаций. Но самодержавная Россия в конечном счете нашла необходимые средства для наведения порядка среди свободных предпринимателей: их просто переселяли!

В предгорьях Северного Кавказа заселение не только сельских районов изначально сталкивалось с тяжелыми проблемами. Расширение старых и заселение новых городов оказывалось не менее трудным. В большинстве случаев офицеры и колонисты объединяли крепости и близлежащие деревни с городами и подчиняли эти усиленные конгломераты поселений общему русскому городскому управлению. Городские новообразования представляли собой пеструю смесь, состоящую из солдат, казаков, ремесленников и крестьян различных национальностей, образующую передовые отряды для освоения новых сельскохозяйственных площадей. Потемкин уже в 70-е годы пытался поселить в районе Моздока крестьян – подобно тому, как он делал это на Южной Украине и около Азова. Но это окончилось жестокой и принесшей большие потери борьбой.

Города развивались крайне трудно. Хотя темп преобразований на Кавказе оставался таким же медленным, как и в Северном Причерноморье, схема создания городов была принципиально одинаковой повсюду.

В 1785 году князь объявил Екатериноград столицей Кавказской губернии. И в Ставрополе, и в Георгиевске – так же как и в Херсоне – развивался тот же основной градостроительный тип: вокруг крепости группировались пригороды, разделенные по национальному признаку – русские, черкесские или армянские. Между городами разгоралась борьба за самые сильные экономические и административные позиции, которая привела к тому, что столица губернии вскоре вынуждена была уступить свою доминирующую роль Ставрополю и Владикавказу.

Григорий Потемкин жестко отслеживал все возникающие планы и виды деятельности. Ничто не ускользало от его беспощадного контроля, даже когда в 80-е годы он назначил генерала Павла Потемкина заместителем Кавказского генерал-губернатора. Конечно, приоритеты устанавливал он. Несмотря на то что колонизация Кавказа происходила по тому же образцу, что в Северном Причерноморье, для Потемкина прямой путь к Черному морю всегда был главной целью его личных устремлений.

Хотя в областях между Волгой, Доном, Днепром и Бугом Потемкин применял те же принципы своей колонизационной политики, но он находил там другие, чем на Кавказе, экономические и политические условия. Там существовали другие географические условия и иная структура поселений. Национальный состав был иным, чем на Кавказе. В то время как на Кавказе вооруженное население селилось вокруг крепостей, в Южной Украине Потемкин создавал внешний пояс крепостей и фортов, лежащих на относительном удалении друг от друга. В их глубоком тылу он создал организованную по-военному структуру поселений. При этом стирались отличия между военными и гражданскими объектами.

Для Потемкина город Херсон в низовьях Днепра являлся центральным пунктом его системы охраны западной границы. Планы строительства города и крепости возникли в 1775 году. Строительство начиналось в 1778 году. Екатерина, которую меньше интересовал восточный фланг на Кавказе, проявляла пристальное внимание к Украине. Она видела в Херсоне символ мирной колонизации и только потом пришла к мысли, что город должен стать символом русской военной мощи против угрожающей с Днепра турецкой крепости Очаков. Потемкин рассматривал вещи менее идеализированно и понимал, что не может отделять одно от другого. Херсон нуждался в адмиралтействе, верфях для военных кораблей, в полевых укреплениях для защиты от турок и татар. Он повиновался своей императрице и только в течение следующих лет смог осуществить собственную программу усиления города-крепости Херсона.

Решающий поворот произошел в 1783 году. Потемкин посетил Херсон. Он отверг первоначальные планы строительства, и Херсон с этого дня начал развиваться в мощную крепость, с помощью которой Крым мог защищать себя, а Черноморский флот получал бы необходимую экономическую базу.

Цитадель, солдатские пригороды и греческий квартал формировали картину гарнизонного города, города-крепости. Каждый район города, в том числе адмиралтейство и верфи, имели характер крепости. Гарнизонная церковь соответствовала общей картине. Там позже были похоронены многочисленные русские герои-воины, которые пали в 1788 году в время второй турецкой войны у Очакова, в том числе принц Александр Вюртембергский [76]76
  В ограде Екатерининского собора в Херсоне действительно погребен принц Александр Карл Вюртембергский, генерал-поручик русской армии и младший брат императрицы Марии Федоровны. Однако его смерть никак не была связана с Очаковым. Принца с Потемкиным связывала давняя дружба, но погиб он трагически – 13 августа 1791 года в Галаце, где и был первоначально погребен. Несколько позже его прах был перенесен в Херсон. – Прим. ред.


[Закрыть]. Херсон являлся краеугольным камнем нарождающихся преобразований потемкинской военной и колонизационной политики. И его собственные похороны в гарнизонной церкви должны были стать больше чем символом. Херсон оставался его идеей и его творением.

Сам Потемкин обозначил губернию вокруг основанного в 1786 году Екатеринослава как военную и этим показывал, что эта область должна была стать центром обороны не только против турок, но и против Австрии, Пруссии и Польши. Обороноспособными должны были быть не только крепостные укрепления, но и крестьянские поселения. Перед покорителями юга вырастали невероятные проблемы. Только Екатеринославская губерния – ядро всей потемкинской области заселения – перенесла в 70-е годы три большие набега саранчи, периодически возвращающиеся голодные годы и не желающие кончаться эпидемии. С присоединением в 1783 году Крыма губерния получила дополнительные заботы.

Просторы степей не давали возможности для повсеместного заселения. Поселения концентрировались, прежде всего, вдоль речных низменностей с плодородными землями. Такие города, как Кременчуг, Елизаветград или Константиноград, образовывали центры кристаллизации для редкой сети сельских поселений. В их окрестностях уже существовали минимальные инфраструктурные предпосылки, на которых можно было строить целенаправленную политику. Внезапно маленькие деревни, хутора или отдельные усадьбы в пустынной степи получали военно-стратегическое значение. Таким новым городом был, например, город Павлоград на реке Волчья. К югу от этого маленького городка простирались плодородные земли запорожских казаков, что создавало хорошие предпосылки для непрерывного притока проявляющих готовность к заселению новых земель крестьян.

При общих интересах в экономическом использовании равнинных земель Херсон также не терял своей роли важного центра. Херсон являлся плавильным тиглем и перевалочным пунктом, который управлял человеческими потоками, следующими в Перекоп и Крым, в ногайскую степь и на Буг. Днепр имел шанс развиться в важную жизненную артерию для всей русской экономики. Потемкин искал решение, позволяющее обойти опасные Днепровские пороги. Он приказал провести взрывные работы и построить канал. Тем не менее проекты не привели к какому-либо удовлетворительному решению, и пороги оставались труднопреодолимым препятствием для политики заселения земель и инфраструктурного развития Южной России – во вред экономике и подготовке к войне для всего государства.

Деревни между Херсоном и Перекопом сохраняли пока еще характер настоящих степных поселений. В Алешках, на краю Днепровской низменности, разместилась резиденция правителя поселений, который распоряжался обширной местностью с маленькими деревнями колонистов. На востоке район заселения ограничивала река Молочня. На ее левом берегу селились кубанские татары, в то время как напротив них на правом берегу реки возникли первые деревни немцев-менонитов. Из-за этого ногайские татары чувствовали себя в исторически принадлежавших им просторах притесненными.

Чтобы избежать конфликтов, они вынуждены были покинуть степные районы. Их переселение на земли между Уралом и Волгой соответствовало и намерениям Потемкина. Он сконцентрировал все свое внимание на этом расположенном посередине регионе, а западной областью между реками Бугом и Ингулом он начал интересоваться значительно позже.

Он и без того страдал от избытка работы. Даже при всей своей трудоспособности князь едва ли мог достичь одинаковых результатов во всех местах сразу: в армии и на флоте, при строительстве городов и при заселении степей. Задания соответствовали склонностям Потемкина к смелым планам и проектам, однако тот, кто обладал менее значительными знаниями по истории техники, военному искусству, организации связи, архитектуре, сельскому хозяйству и другим областям знаний, смог бы оценить, каким огромным трудностям должен был противостоять гигант, чтобы суметь осуществить хотя бы долю своих планов.

В проектах Потемкина такие города, как Екатеринослав, Николаев и Херсон, рассматривались в качестве региональных центров военной и гражданской организации Новороссии. Екатеринослав должен был, согласно своему названию, восславлять императрицу Екатерину. Потемкин замыслил построить как символ превращения «бесплодных степей в цветущие сады» собор по образцу собора Святого Петра в Риме. Судебная палата должна была стать вещественным воплощением справедливости законопроектов императрицы.

Институт судебной власти как явный символ самодержавной законности! Университет, Академия искусств и музыки должны были прославлять образ просвещенной царицы по всей Новороссии.

К сожалению, многие проекты остались лишь мечтой. Екатеринослав стал текстильным и промышленным центром, но никак не южным аналогом Петербурга. Между тем военный порт Севастополь приобретал в Крыму все большее значение для имперской политики Екатерины.

Завистники Потемкина заходились в злобной эйфории, видя, что надежды в отношении Екатеринослава осуществлялись не настолько быстро, как того ожидали князь и императрица. Строительство университета и консерватории, новых дворцов и домов не могло получать достаточного финансирования за счет зарождающейся ткацкой промышленности.

Потемкин тем не менее не отказывал себе в удовольствии изысканно выражаться. С первым тюком шелка он писал своей императрице: «Вы отдали приказ червям, чтобы они работали для людей. Результатов их усилий достаточно, чтобы сшить платье. Если молитвы будут услышаны и Бог подарит Вам такую долгую жизнь, что, Вы, милостивая матушка, однажды посетите те области, за которыми я слежу, Ваш путь будет устлан шелком».

В 1786 году Потемкин заложил фундамент Екатеринослава. Для его строительства имелись благоприятные географические и сельскохозяйственные предпосылки. Честолюбивые планы Потемкина в этом городе рушились под действием реальных обстоятельств.

Имя Потемкина в связи с Екатеринославом могло стать синонимом подтасовки фактов. Тем не менее это было несправедливо.

Через год после закладки города началась вторая война с Турцией, и это помешало расширению города. Екатеринослав явился первым вкладом в создание удивительной, а позже такой настойчивой легенды о «потемкинских деревнях».

Другая судьба была у города Херсона. Во времена Потемкина в крепости на 5000 жителей приходилось примерно 25 000 солдат. Город жил морской торговлей. И жизнь в городе бурлила благодаря Потемкину. В годы его жизни город оставался узловым пунктом для ведения военных действий, колонизации территорий и торговли. Позже город уступил свою роль Одессе и Николаеву.

В период строительства города здесь появлялось много персон, которые желали увидеть чудо потемкинской колониальной политики. Кирилл Разумовский, брат фаворита императрицы Елизаветы, также был среди них. Он писал, воодушевленный увиденным:

«Что касается Херсона, то представьте себе – если смотреть на него с знаменитого, прелестного Днепра, северный берег которого предполагается быстро заселить – массу каменных зданий, которые разрастаются с каждым часом, крепостную стену, которая окружает цитадель, и самые прекрасные дома. Адмиралтейство с уже завершенными и еще строящимися кораблями, большой пригород, который населен торговцами и горожанами разных национальностей с одной стороны, и с другой стороны казарма, где размещаются 10 000 солдат. Не забудьте граничащий с городом прелестный остров с карантинной службой, греческими торговыми кораблями и проложенные для них каналы. Представьте себе все это, и тогда Вы не удивитесь, если я скажу Вам, что я сам не вполне еще отошел от неожиданности, вызванной во мне удивительно быстрым развитием того места, где до недавнего времени не было ничего, кроме изб».

Разумовский изложил на бумаге общепринятое мнение, которое противоречило более поздним легендам о «потемкинских деревнях». Конечно, такое положительное мнение подвергалось различным оценкам.

Николаев был обязан своим основанием судостроению. Город принадлежал к потемкинским творениям 80-х годов. В отличие от Херсона, он развивался непрерывно. Внешним признаком его подъема служил перевод сюда адмиралтейства из Херсона и нацеленность на строительстве больших боевых кораблей для Черноморского флота. Потемкин повелел строить в Николаеве военный порт, а также перевести сюда морской кадетский корпус из Херсона. Николаев демонстрировал в отличие от Херсона новое качество потемкинской имперской политики. Крепость и город Херсон, сотрясаемые лихорадкой первооткрывательства, представляли собой исходный пункт для войны и колонизации. Николаев олицетворял новый этап систематического и стратегического планирования, практическое воплощение которого, скорее всего, могло растянуться на долгие годы.

Критики и противники вновь упрекали князя Потемкина в том, что он придумывает смелые планы, которые могут быть выполнены лишь частично или не выполнены вовсе. Не всегда эти утверждения были полностью несправедливыми, но критики совершали свои нападки вне зависимости от проблем, возникающих при освоении Южной Украины.

Николаев доказывал, что у Потемкина слова не расходились с делом. В городе расселили всех ремесленников, необходимых для строительства военных кораблей. Развитие Николаева символизировало сложность заданий Потемкина. Николаев утверждал его как основателя и инициатора современного русского Черноморского флота. В Николаеве Потемкин следовал по стопам Петра Великого: он конструировал этот город. Регулярные жилые кварталы с каменными домами, церкви, ратуша – все получало вполне продуманное, определенное место. Потемкин был создателем произведения искусства, славу завоевали его последователи.

Строительство Херсона, Екатеринослава и Николаева как центров военного укрепления южных границ, управления войсками и ведения войны, а также центров судостроения не означало, что другие места или районы были забыты. Названия таких важных городов, как Азов, Керчь, Еникале, Мариуполь или Нахичевань, свидетельствуют о том, что Потемкин умело использовал здесь самые разные интересы и способности греков, армян и представителей других национальностей для расширения ремесел и торговли.

Но во главе всех территориальных и национальных проблем оставался Крым. Здесь сталкивались друг с другом исторические, национальные, экономические и государственные спорные вопросы в особенно концентрированной форме. Русское правительство сосредотачивало в Крыму все свои усилия по борьбе за господство над югом России. Потемкин образно сравнивал Крым с «бородавкой на носу» России.

Крым в истории человеческого общества всегда был вожделенным и спорным полуостровом. Киммерийцы, скифы, греки, готы, герулы, гунны, хазары, половцы, а с XIII века татары захватывали, заселяли и владели по очереди плодородным и живописным полуостровом на северном побережье Черного моря.

Крымское ханство, возникшее около 1440 года, в 1478 году признало над собой власть Османского государства. Иван IV Грозный в XVI веке подчинил Казанское и Астраханское ханства власти Москвы, но добиться подчинения крымских татар ему не удалось. Расширяющееся Русское государство всегда стремилось к политическому подчинению Крыма. В 1774 году – с заключением Кючук-Кайнарджийского мира – закончилась турецкая эра. Крымское ханство официально стало самостоятельным и независимым. То, что Россия сразу после заключения мирного договора стала активно вмешиваться во внутренние конфликты в Крыму, должно было действовать на Высокую Порту раздражающе и провоцировать войну. Прорусски настроенный претендент на ханский престол Шагин-Гирей находился в украинской ссылке. Российские власти видели его правителем Крымского ханства.