Текст книги "Меня зовут Лон…Я вам нравлюсь ?»"

Автор книги: Дерек Шэрон

Два раза в неделю, я брала автобус в город. Даже летом, было довольно прохладно для жителя Таиланда, который привык к палящим солнечным лучам, 365 дней в году. Пассажиры пялились на меня; я определенно не выглядела как обычная пассажирка. Я была маленькая и темнокожая; и со своим ростом я выглядела как 12-летняя девочка. Я платила за проезд и садилась. Казалось, будто никто не пялится на меня; но многие пялились. По крайней мере я думаю, что они так поступали; тайцы очень недоверчивые люди.

Когда автобус прибывал туда, куда нужно, я выпрыгивала из него и гуляла по самой чистой стране в мире. Я никогда не могла бы вообразить себе, что город может быть таким чистым. Здесь не только подметали мусор на улицах, но даже дома выглядели так, будто их только что покрасили, машины сверкали и каждый человек был безупречно одет. Мне было интересно, как они этого добились. Машины и грузовики не производили видимого загрязнения. Я не могла этому поверить. Почему машины, грузовики и мотобайки в Таиланде чадят черным дымом, делая воздух непригодным для дыхания, оставляя следы копоти на коже и раздражая глаза? Что могли бы извлечь тайские инженеры из опыта этой замерзшей и гористой страны?

Я наслаждалась видами высоких, красивых, покрытых шапками белого снега гор, пока прогуливалась по городу. Жалко, что я не могла показать своей матери и сестре, какая красивая Швейцария. У нас не было ничего подобного в Убоне, или где-то еще в Таиланде. Воздух был прохладным и свежим; он был похож на дуновение, когда открываешь дверцу холодильника. Я фантазировала о том, как я останусь здесь надолго.

Швейцария была не только холодной; она была дорогой! Как они могли зарабатывать достаточно денег, чтобы позволить себе здесь все? Я знала, что швейцарцы были большими мотами в Таиланде. Позже, я узнала, как… ДЕНЬГИ! У швейцарцев есть очень крупные банки и они заботятся о деньгах людей со всего мира. Так как мои интересы лежали в области как зарабатывать деньги, я почувствовала, что у швейцарцев и у меня, очень определенно, есть кое-что общее.

Каждый раз, возвращаясь после своей экскурсии по городу, я всегда находила мать Седрика, ожидающей меня. Она страстно желала услышать, что я узнала и задавала вопросы. Я говорила правду в разумных пределах; я говорила о высоких ценах; невероятной чистоте; и изысканно красивых горах. Я не говорила ей, что увидело что-то, что действительно раскрыло мои глаза и разожгло мой интерес более чем что-либо; я не говорила ей, что я видела ДЕНЬГИ.

Седрик возвращался домой каждый день в 5 вечера. Единственная причина, по которой я была «рада» его видеть – то, что я могла избежать бесконечных допросов его матери насчет моих планов на будущее. Но, общение с ним оставалось сложным; его английский был очень плох и он не был заинтересован в каком-либо дальнейшем изучении. Вместо этого, он дал мне пособия по изучению французского языка, язык, к которому я не испытывала никакого интереса. Я подумала, что было бы намного легче ему выучить английский язык, чем мне учить французский. В континентальной Европе, английский язык был языком, который проник в каждую страну, несмотря на то, что он не был родным ни в одной стране. Любому студенту, или путешественнику не составляло труда сообразить, что английский язык является универсальным языком. Мне пришлось выучиться говорить по-английски и я ожидала таких же усилий от европейцев.

Я спала с Седриком каждую ночь, но наш секс был каким-то стерильным и скучным. Он даже хотел использовать презерватив во время орального секса. Он был неопытен в постели и ничего не знал о предварительных ласках или о сексуальном наслаждении, разве что только для себя. Я уверена, что он даже никогда не видел порнофильмов. Может быть, мне стоило посоветовать ему посмотреть.

Спустя неделю, у меня стала окончательно вырисовываться картина с финансовой точки зрения. Когда я жила в Паттайе, Седрик высылал мне 20000 бат (500 $) в месяц. Я также получала деньги от других мужчин, вернувшихся к себе домой, продолжая работать. Я попросила Седрика дать мне 500 $. Он ответил, что раз я сейчас в Швейцарии, и я его жена, то сейчас он заботится обо мне. Он сказал, что мне больше не нужны деньги для себя. Он не понимал, что подобным заявлением он уничтожал мой единственный источник доходов – без предупреждения. Он ставил себя между мной и деньгами, которые я знала, причитались мне. Он по-видимому считал, что я спала с ним ради жилья и питания. Но для девочки моей профессии, секс не может быть бесплатным! Он находился под впечатлением, что 500 $ были единственными деньгами, которые я зарабатывала и этого достаточно, чтобы заботиться обо мне. Те 500 $, что он высылал мне каждый месяц, составляли лишь треть моего дохода; эти деньги я высылала своей матери и сестре. Я жила на щедрые пожертвования других мужчин, вернувшихся к себе домой; и я продолжала работать. Тогда я неплохо жила.

Я почувствовала, что лишилась свободы, потому что я определенно потеряла свой источник доходов – все это принесло мне только убытки в сравнении с тем, чем я могла продолжать заниматься – законно – создавать новые источники доходов. Я вышла замуж за молодого швейцарского мальчика, чтобы улучшить свою жизнь и поправить свое финансовое положение. Хотя, Швейцария была прекрасна и у меня был уютный домик, где я жила, я не понимала их языка и мне было очень скучно. Я находилась за 5000 миль от своего дома, жасминового риса, острой пищи, теплой погоды и ночной жизни, к которой привыкла.

Переговорив насчет этого с Седриком, что было довольно трудно сделать, учитывая его ограниченные познания в английском языке, я была вынуждена принять решение. Я поняла, что у меня нет другого выбора. На мой 10-й день пребывания в Швейцарии, я повторила ему в последний раз, что мне нужно посылать домой деньги каждый месяц. Он остался непреклонным; Седрик сказал, что он уже высылал мне деньги каждый месяц в течение года, пока был в Швейцарии, что он уплатил выкуп за невесту; и купил золота для моей семьи и лэптоп мне. Поскольку это был его окончательный ответ, я сказала ему, что мне нужно вернуться домой к своей прежней работе, поскольку он лишил меня единственного источника доходов.

Седрик был убит горем и очень разозлен. Он не только терял возможность заняться со мной сексом, за который он полагал, что уже ранее уплатил, но и его жена собиралась предпочесть ему занятие проституцией. Он заявил, что после того как он потратил на меня столько денег за прошедший год, он не может позволить мне вернуться в Таиланд. Я останусь его женой и я останусь в Швейцарии. К сожалению, он так и не повзрослел, уровень его социального развития отставал от хронологического возраста на десятилетие и он совершенно не понимал женщин – особенно, тайских женщин, и что еще более важно – меня! Отсюда вытекало, что конечно же он ничего не знал о тайских девушках занятых в секс-индустрии. Наш жизненный опыт кардинально различался. Мы не могли больше жить вместе, поскольку наши разногласия казалось были непреодолимы.

Я схватила свой паспорт и стала паковать чемоданы. Я понятия не имела, как буду возвращаться в Таиланд и даже как я доеду до аэропорта. Эти проблемы заботили меня куда меньше, чем проблема насчет моих доходов. Если Седрик не может больше обеспечивать мою семью, я больше ничего ему не должна. Я вернусь в Таиланд. Он не понимал, что я вышла за него замуж только, чтобы деньги продолжали течь в мою семью, а не по каким-то другим причинам. Было ясно, что он считал, что я действительно влюбилась в него. И у него появился шанс получить опыт в жизни, и даже более того, опыт о барных девочках.

Я держала паспорт в руке, когда Седрик вырвал его у меня, за этим последовала борьба. Я укусила его за руку так сильно, как только могла. Тогда он завопил и наконец выронил мой паспорт, я отпустила его руку и схватила паспорт. Я извинилась перед ним и сказала ему, что он не имел права отбирать мой паспорт. Он принадлежал мне. Насколько я понимала, он не покупал меня; он только сделал взнос и «взял меня в аренду», а теперь просрочил очередной платеж.

Его мама услышала шум и сразу прибежала. Она была в шоке, увидев, что я укусила его так сильно, что потребовалась срочная медицинская помощь. Конечно, никого из них не интересовало мое чувство отчаяния. Они никогда не поймут, что Седрик, отобрав мой паспорт, лишал мою семью самых необходимых потребностей в жизни. Я не могла позволить этому произойти. Я спала с мужчинами с 14 лет, чтобы заботиться о своей семье и я не собиралась останавливаться, чтобы продолжать обеспечивать ее.

Сперва, мы отправились в больницу, поскольку его рука кровоточила. Он ушел в медицинскую палату, чтобы ему зашили руку. Я его очень сильно укусила. Я сидела в комнате ожидания, пока его мать ушла в другую комнату. Все говорили по-французски и я не могла их понять. Если бы я вышла замуж за англичанина, я бы могла понимать их речь. Я ждала, пока Седрика осмотрит доктор.

В конце концов мать Седрика вернулась; она была очень зла на меня; это я сразу смогла понять. Я представила себе на секунду, если бы мой сын был укушен девочкой, которую он обеспечивал целый год и привел домой как жену. Думаю, я тоже ничего не увидела бы, кроме неблагодарности этой девочки, которая еще спустя 10 дней, еще хотела вернуться к себе домой. Я могла полностью понять ее чувства ко мне. Она сказала мне, что мне нужно показаться психологу. Насколько я себя знала, я чувствовала себя хорошо. Поворчав, я отправилась к психологу. Мне хотелось сделать что-то, что бы ускорило мой отъезд из Швейцарии и позволило бы мне вернуться в Паттайю, где я снова буду финансово независимой.

Сразу после того, как руку Седрика зашили, мы сели втроем и поговорили с терапевтом. Мама Седрика думала, что я чокнутая не только потому, что я так дико действовала, но потому что она не могла понять, как кто-то может не любить ее сына – я полагаю, так думают большинство матерей. Она также никак не могла понять, что мое поведение было связано с непредвиденной потерей моего ежемесячного дохода, что не позволяло мне содержать мою семью.

Психолог долго говорил. Седрик со своей матерью говорили с ним на французском, и он переводил на английский для меня. Я объяснила ему, что я не сумасшедшая, но я просто хочу обратно свой паспорт и вернуться в Таиланд. Он согласился, что это наилучший выход и объяснил наш разговор матери Седрика. Я получила свой паспорт и мы утрясли все дела.

Мы вернулись домой из больницы и я собрала свои вещи. Хотя мы все ясно договорились, что я уеду, я не была готова совсем уезжать – без «золотого парашюта» – или на худой конец «серебряного». Принятая практика в подобных случаях – когда фаранг разрывает отношения с барной девочкой, она получает деньги за ее потраченное время и усилия. Седрик и его мама, оба были не в курсе тайских правил, и конечно ничего не знали об этом стандартной практике. Я ушла практически с тем же количеством вещей, которые привезла сюда.

Мама Седрика взяла мои сумки, полагая, что я попытаюсь уйти к другому мужчине вместо возвращения в Таиланд. Она вызвала полицию, чтобы они доставили меня в аэропорт. Я была задержана и сидела в маленькой комнате несколько часов до вылета на самолете, который доставил бы меня домой. На борту Swiss Air, было удивительно, когда тебя обслуживали фаранги, вместо того, чтобы их обслуживала я. Как будто сбылась моя мечта. Приземление в аэропорту Don Muang в Бангкоке было как возвращение после долгого и ужасного отдыха. Но, как обычно я снова была сама себе хозяйкой.

Я мечтала вернуться в Европу, землю фарангов. Они так хорошо жили и были такие вежливые. Как это отличалось от моей страны. Мне было интересно, почему наши люди не могут быть так же хорошо воспитаны. Но сейчас, мне нужно было оставаться в Паттайе и возвращаться к работе. Я могла поразмышлять над тем, почему наши люди поступают по-другому в какое-нибудь другое время и в другом месте.

Глава 8

Возвращение в Паттайю.

Слава Богу. Снова, у меня была профессия, которая всегда востребована вот уже на протяжении 5000 лет.

По крайней мере, мои друзья все еще были здесь.

Я прилетела в Бангкок утром и днем была уже в Паттайе. Я оставила свои вещи в комнате, которую облюбовала и сразу бросилась искать Дэйва. Он дал мне 6000 бат, чтобы я заплатила за жилье и взяла в аренду мотобайк; он был очень хорошим другом и всегда давал мне деньги, когда я нуждалась в них. Он обнял меня и спросил, что стряслось, потому что я отсутствовала всего лишь 12 дней. Он ожидал, что я останусь в Швейцарии очень надолго. Я сказала ему, что на самом деле не знала, насколько я там останусь, но продолжала бы там жить, пока текли деньги в мою семью. Но они не текли, вместо этого я их лишилась и это повлияло на мое пребывание там. Я была там, чтобы гарантировать ежемесячные платежи своей семье – и ни по каким другим причинам более.

Я устроилась в своей новой, маленькой комнате и стала думать насчет моих дальнейших планов. Я знала, что с финансовой точки зрения, мое положение стало хуже, чем когда я покидала Паттайю двумя неделями ранее. Плюсом было только то, что я вернулась из богатой и красивой страны и впервые побывала в Европе. Я знала, что определенно есть что-то неправильное в том, как наше правительство управляет страной. В Швейцарии тоже жили тайцы, как и в остальной Европе, и Америке, и по таким же стандартам жизни, как фаранги. Очевидно, что тайцы могли выполнять ту же самую работу и быть такими же производительными, как фаранги, когда они жили в стране фарангов. Мне казалось, что все дело в нашем правительстве, и людях во власти, которые всех нас держали в нищете. Я не знала, были ли тайцы в составе правительства Швейцарии, где-нибудь в Европе или в США.

Эта Тайская песня резюмирует мою жизнь «18 дождей»

 
Иногда я бываю сбита с толку,
Но если кто-нибудь будет терпелив, чтобы выслушать все мои истории
Они все дома, но абсолютно пусты, это сущий ад!
Иногда больно,
Я смотрела и завидовала тем, у кого нормальные и прекрасные семьи,
В то время как я одинока и напугана,
 

 
Мое сердце плачет и страстно ждет пока кто-нибудь утешит и поймет меня.
Я не потребую большего
Прошли 18 дождливых сезонов – 18 зимних сезонов
Это очень трудные и болезненные дни
Не забывайте меня
Не покидайте меня
Сегодня, я плачу в глубине своего сердца
Это стена, которая слепит разум
Она такая холодная и бессердечная
Это проблема
Все вроде того
Это прошедшие 18 дождливых сезонов
 

 
Это опасная развилка,
Вроде того, что у меня нет будущего,
Все смотрят на меня свысока, но кто меня знает изнутри
 

 
Вы знаете, что мое сердце страстно ждет кого-нибудь
Кого-то кто может утешить меня
Кого-то кто поймет
Я не требую большего
18 лет отроду
Мое сердце разбито
Не забывайте меня
Не покидайте меня
Сегодня мое сердце запуталось.
 

Моя первая ночь в Паттайе была похожа на предыдущие ночи. Кажется, как будто я никогда не покидала ее. Погода не изменилась; она никогда не меняется; в Паттайе всегда тепло, даже во время холодного и дождливого сезона. Мои друзья все еще были здесь и было много туристов, с которыми я встречалась пару недель назад. Я стала обходить бары; я хотела, чтобы моим новым рабочим местом стал бар, в котором всегда было много клиентов. Я не хотела просто сидеть в баре и работать, зазывая клиентов. Это являлось ответственностью бара – привлекать клиентов. А когда они заходили в бар – то ими занималась я. Те барные девочки, которые завлекают клиентов в бар – в основном, самые молодые и привлекательные из девочек, а затем наиболее опытные девочки пытаются развести их на напитки и барфайны. Я могла работать на обоих должностях, но я посчитала, пускай молодые девочки делают всю работу, пока я сконцентрируюсь на том, чтобы отделять клиентов от их денег.

Я решила работать в баре на North Pattaya. Поскольку я жила в центральной части города, до работы в North Pattaya было недалеко. Это был не совсем бар – хотя в нем было достаточно клиентов, но у меня не было конкуренции во время работы в нем. Я работала там несколько дней, пока «удача» не свалилась на меня. Я наткнулась на Пола, старого знакомого. Пол был фотографом и я часто позировала ему. Он очень хорошо платил– 2000 бат – 3000 бат (50 $ и 75 $) за двухчасовую фотосессию. Мы давно не виделись, поскольку раздражали друг друга. Но, я решила, что в этот раз все будет по другому. У меня не было никого из клиентов, кто бы верил, что я ему не изменяю и высылал бы мне деньги. Мне нужны были деньги, и если это означало, что мне придется с Полом, то я буду. Мы договорились, что встретимся на следующий день и я снова начала свою модельную карьеру.

Я «Мисс Фотогеничность».

За фотосессии платят больше денег, чем за секс.

Пол спросил, интересно ли мне зарабатывать больше денег, чем я получаю, встречаясь с мужчинами. Мне всегда было интересно делать деньги. Он спросил, готова ли я снова позировать для него обнаженной. Я привыкла к тому, что танцую раздетой на сцене и была голой в отелях, так что я не возражала против этой работы. Тем более тут не нужно было заниматься сексом и я могу получить сумму вдвое больше, чем я получала, трахаясь с мужчинами. Это была очень выгодная сделка.

Пол платил мне от 2000 (50$) бат до 3000 бат (75 $) за фотографии. Это было выше, чем 1000 бат (25 $), которые я получала за пару часов секса с клиентом. Я подумала, что это будет моя новая карьера или по меньше мере, побочный заработок. Пол фотографировал меня пару часов и часто брал меня с собой пообедать. У него был большой гардероб эротического белья и драгоценных украшений для моделей. И еще он давал мне деньги, чтобы я сама покупала себе одежду для фотосессий. Поскольку он мне хорошо платил, я всегда приносила ему сдачу; в отличие от других мужчин с кем я работала, я просила денег, даже если они давали их мне достаточно.

Я проработала в баре на North Pattaya не больше нескольких дней. Мне не нужен был бар, чтобы встречаться с мужчинами и я не хотела работать по 7 часов в день, 28 дней в месяц. Я могла потратить свое время на что-то более стоящее. Более того, я снова работала как фотомодель.

Я позировала Полу 2 или 3 раза в неделю, на протяжении месяца или больше, и встречалась с мужчинами в удобное время. Он сделал сотни и сотни фотографий, которые могли возбудить почти любого мужчину. Я начинала с того, что появлялась частично одетой на фотографиях, потом мои одежды начинали постепенно падать, пока я не оказывалась полностью обнаженной. У него было множество красочных и откровенных платьев, которые я могла одевать – или не одевать. У него также была большая коллекция драгоценностей. Некоторые из них были из настоящих драгоценных камней и стоили очень дорого; другие были просто деталью нарядов. Все они были красивые. К концу каждой сессии, из всех одежды на моем теле оставались только украшения Пола и те камни, что я носила на теле с рождения.

Он делал откровенные фотографии меня, принимающей душ, сидящей, лежащей – каждая деталь и каждая поза были точно выверены, чтобы вызывать «животный инстинкт» у мужчин. Я возбуждала и манила, искушала их. Флиртовать перед камерой было нетрудно; оно ничем не отличалось от того, чем я занималась на сцене, в комнатах отелей, с 14 лет. Мы снимали в разной обстановке – от комнат отелей до самых изысканно красивых пляжей в мире – включая Пукет, Ко Самуи и Симиланские острова. И я зарабатывала больше денег, не занимаясь сексом, чем когда-либо в своей жизни.

Я снялась в “Oriental Dolls”, “Oriental Women”, “Asian Beauties” и “Asian Hotties”. Полу нравилась моя внешность и он был хорошим фотографом. Я зарабатывала так много денег, что не встречалась с мужчинами, если не хотела. Я могла жить комфортно и посылать домой деньги с одного только заработка модели. Теперь, мне не нужны были мужчины, чтобы давать мне денег, кроме Пола. Я неплохо жила.

Спустя пару месяцев, Пол перестал снимать меня. Ему нужны были новые лица, но он обнаружил, что у него не получается найти тайских девушек согласных поработать моделями для него. Большинство тайских девочек, даже те, кто танцуют голыми в ГоГо, не принимали его предложений, даже если он соглашался платить им намного больше, чем они получали, встречаясь с мужчинами. Порнографию так презирают в Таиланде, что его предложения настолько пугали их, что они отказывались от работы модели. Трудно испугать барную девочку, чтобы она отказалась от денег. Ирония, когда они отказывались от работы модели, состояла в том, что они зарабатывали на жизнь, танцуя голыми за куда меньшие деньги и никогда не смогли бы разбогатеть. И еще, когда им предлагали возможность поработать моделью и существенно увеличить свой доход, они отказывались.

Порнография, «обнаженные фотографии кого-то», запрещена в Таиланде. Проституция не контролируется, но фотографии – это табу. Нам нравится прятать все, что не принято, и показывать внешний фасад. А фотографии полностью разрушают любой фасад. Они становятся записью, которую мы не можем отрицать. Трудности Пола, возникшие при поиске новых моделей, привели меня к моей новой карьере.

Моя работа агентом по поиску моделей.

Моя способность к убеждению ценится выше, чем моя внешность.

Поскольку Пол испытывал трудности с поиском других девочек, готовых поработать моделями для него, он обратился ко мне за помощью. Я объяснила ему, что его проблема не имеет ничего общего с деньгами, которые он предлагает, которые были разумеется щедрыми; все дело было в том, что предложение делал «ОН». Я знала, что я легко смогу убедить девочек пойти с ним на фотосессию, и я могла заработать на этом комиссию. Даже если ему больше не нужно уже фотографировать меня, я все равно могу зарабатывать хорошие деньги с нашего нового соглашения. Я быстро стала агентом по поиску моделей.

Пол и я ходили по барам и ГоГо барам, в Бангкоке и Паттайе, искали самых красивых девочек с прекрасными фигурами. Ночь за ночью мы посещали десятки баров. Он был очень разборчив. Я видела девочек, которые мне казалось, выглядели бы великолепно на его фотографиях, но он никогда не был доволен и мы продолжали прочесывать каждый ГоГо бар и каждый бар до закрытия. Он никак не мог решиться. Когда он наконец находил девочку, которая подходила, он покупал ей напиток и предоставлял мне вести с ней переговоры. Хотя сначала, все девочки отказывались; я была способна убедить их принять его предложение. Я объясняла им, что у нее может уже не быть другой возможности заработать этой ночью, или даже если она преуспеет, она получит лишь половину или треть от суммы, которую предлагает он. У меня была великолепная способность убеждать и девочка обычно уступала. Я также напоминала ей, что она не подцепит ВИЧ или другие болезни, передающиеся половым путем, во время фотосессии; и что у нее будет возможность сниматься дальше и зарабатывать больше денег в будущем.

Примерно в это же время, когда я рекрутировала девушек для фотосессий, я когда-то приехала в Бангкок и начала работать – вытирая полы, моя посуду, нарезая лайм и выжимая апельсины. Я вспомнила бар Термае; ГоГо бары в Бангкоке и ГоГо бары в Паттайе. Я подумала о своей краткой, но высокооплачиваемой карьере модели, и сейчас, я работала агентом по поиску моделей – зарабатывая 1000 бат с каждой девочки, которую я убеждала согласиться попозировать. Я работала, успешно поставляя моделей Полу. Я не только убеждала девочек попозировать ему – я также служила в качестве переводчика во время фотосессий. За работу платили очень хорошие деньги и я работала каждый день. Это было намного лучше, чем ходить с мужчинами за куда меньшие деньги.

Моя кино карьера.

Две девочки лучше чем одна.

После того, как у нас сформировалась большая группа девочек, которые были и приятными и фотогеничными, мы перекинулись на другой род деятельности – фильмы. Сначала, я была единственным исполнителем. Обольстительно улыбаясь, я говорила в камеру и одновременно соблазнительно раздевалась. Я думала, что фотосессии оплачиваются хорошо, но вскоре поняла, что за фильмы платят куда больше. Мне платили 3000 бат (75 $) за получасовой фильм.

Я исполнила роль в фильме “Amazing Bangkok 1999” и “Sex! Sin! And Sun! In Phuket”. Пол снял тысячи фотографий. У него были действительно красивые девочки – включая меня. С некоторыми девочками было легко работать, но с другими возникали сложности и они торопились уйти. Те, которые создавали проблемы, теряли другую такую возможность заработать легкие деньги.

Когда мы снимали фильмы, я представляла себя актрисой, которых видела в американских и европейских эротических фильмах или фильмах категории Х. Это было нетрудно и весело. Я бы не хотела, чтобы этим занималась моя младшая сестра, но сама я была не против этого. Фактически, я так привыкла к этому, что даже забыла, что прибыла в Паттайю с основной целью – спать с мужчинами за деньги. Я никогда не могла подумать, что я смогу делать столько много денег, просто оставаясь милой и позволяя кому-нибудь снимать меня на видео. Я продолжала сниматься, принимала разные позы, надувала губки, мылась, принимала душ и бегала по комнате – все на камеру.

Незадолго после этого, Пол начал снимать сразу двух девочек перед камерой. Все девочки получали одинаковое вознаграждение. Пол не терпел «примадонн». Съемки фильма отнимали много сил, а Пол был режиссером и оператором. Пока он платил моделям, они делали все, что он от них требовал.

Я теперь снималась с другими девочками. Это ничем не отличалось от того, когда я снималась одна. Мы вместе мылись или принимали душ, медленно ласкали друг друга с головы до пальчиков ног. Мы игриво вытирали друг друга полотенцами, дразня, роняли полотенца на пол и хотя это выглядело обыденно, раскачивались на кровати, где мы снова играли перед камерой – разжигая, как мы надеялись, похоть и желание. Иногда мы снимались вдвоем, втроем и даже вчетвером. И это было отличное деловое предложение для всех. Девочки получали по 3000 бат (75 $). Это было в три раза больше, чем платили нам мужчины за ночь, и больше чем наши братья и сестры зарабатывали за месяц тяжелой работы в провинции.

Пол монтировал один видеофильм за 12 000 бат (300 $). Потом он продавал фильмы категории «мягкое порно» в Америку и Европу. Фаранги испытывают большой интерес к экзотическим и загадочным азиатским женщинам. Пол зарабатывал кучу денег; и мы зарабатывали много денег; и западные мужчины, истекая слюнями, смотрели фильмы с маленькими, темноволосыми девочками с бронзовой от загара кожей.

Несколько раз, мы путешествовали на острова вдали от Паттайи или на те, что находятся на юге Таиланда вдали от Пукета. Мы нанимали катер, отсылали прочь шкипера и снимали фильмы по нескольку часов. Мы бегали по сверкающему белому песку и резвились в волнах прибоя. Это были необжитые острова, где туристы редко появлялись. Мы наверное сняли дюжину фильмов за год. Я любила сниматься в фильмах, потому что мне хорошо платили, и я полюбила камеру. Я была первой старлеткой Пола и никогда не волновалась насчет конкуренции.

Пол говорил нам, что мечта каждого мужчины – оказаться на тропическом острове с несколькими красивыми, экзотическими и обнаженными девочками. Он воплощал их фантазии на экране; и продажи его фильмов были доказательством его правоты. Заказы на его фильмы стали приходить еще больше. В Таиланде много красивых островов, а еще больше красивых девушек. Как молодые тайские девочки, мы не понимали этих фантазий или конечной цели бизнеса Пола. Но нам это было не нужно. Если фаранги хотели платить Полу много денег за его фильмы, и он хотел платить нам много денег за то, чтобы мы побегали голышом по пляжу, то мы не возражали. И мы готовы были бегать часами и целыми днями, пока нам платили деньги.

Мы сняли много фильмов на островах. А потом это был хороший способ проводить время. Все мы поехали бы на острова, чтобы провести там день бесплатно, если бы нас просили. Мы привыкли получать деньги за то, что сбрасывали с себя одежды, так что получать деньги за то, чтобы сбрасывать с себя одежды, играть в волнах прибоя и классно проводить время было даже куда лучше!

Я также была туристическим гидом в фильмах. Замечательно, чего может добиться молодая девочка, если она прикладывает свой ум…и тело! Я покинула деревню в Убоне, когда мне было 13 лет. И я понятия не имела, чем буду заниматься, за исключением что я знала, что я постараюсь дать своей семье лучшую жизнь. И вот сейчас, я снималась в фильмах-путеводителях о Таиланде, которые продавались по всему миру.

Вся моя жизнь была связана с зарабатыванием денег в секс-индустрии. Я начала с «мягкого порно» в журналах, а потом уже в фильмах. Сейчас, хотя я все еще встречалась с туристами за деньги, я зарабатывала больше. Я снималась в приличных, законных туристических фильмах, которые не стыдно было показать матери.

Я сняла туристические фильме о Бангкоке и прекрасных пляжах Пукета и Ко Самуи, так же как о не такой красивой Паттайе. Мне платили много тысяч бат за каждый фильм и во всех фильмах я была уже одетой. Фильмы имели продолжительность три часа и потребовали от меня больше усилий, чем все предыдущие картины. Но, они были чистыми и занимательными. Мне повезло, что я получила эту работу, потому что я хорошо говорила по-английски, я была привлекательна и у меня было хорошее чувство юмора. Если бы я безупречно говорила по-английски и у меня была посредственная внешность, мне никогда бы не предложили сниматься в туристических фильмах.

Чтобы снять первый туристический фильм, я полетела на Пукет и сильно волновалась. Потом последовали другие полеты. Я была бедной девочкой из провинции, которая летала на прекрасные экзотические острова и снималась в туристических фильмах, которые потом продавались по всему миру. Я жила так, как не могла и мечтать ранее. И самое важное, я жила в мечте, которая сбылась.

Помогая другим попасть в секс-индустрию.

Я помогла девочке продать свою девственность и стать барной девочкой.

Соседка сообщила мне, что ее подруга хочет зарабатывать столько же денег, как и я, и интересовалась, что я могу сделать, чтобы помочь ей. Я ответила ей, что она прекрасно осведомлена, чем я занимаюсь, и этот род занятий не отличался от того, чем занимались 10 000 барных девочек в Паттайе. Она сказала, что она в курсе, но поскольку я знаю столько мужчин, то могу помочь ей. Вскоре после этого, я узнала, что 16-летняя девочка не только хочет стать барной девочкой, но также хочет продать свою девственность. Я не хотела принимать в этом участия, но они продолжали умолять и говорить, как сильно им нужны деньги, поэтому мне пришлось принять предложение. Мне не составило труда через несколько дней найти парня, который хотел купить девственницу – и предлагал «справедливую» цену.