Текст книги "Врата «Грейвз»"
Автор книги: Деннис Берджес
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Глава 17
Воскресенье не принесло мне отдыха. Оно началось рано, когда пришла медсестра, заставила меня встать с кровати и сесть в кресло. Она сказала, что это необходимо, чтобы она поменяла белье, но, очевидно, это была форма пытки. Немного позже еще одна медсестра заставила меня встать и пойти в туалет. До сих пор мне не дали морфия, хоть я и не отказался бы от него. Затем мне предстояло принять целую процессию людей, меняющих мне повязки, моющих меня, переодевающих и заставляющих пить чуть теплую воду.
В полдень мне принесли полчашки теплого молока. Я объяснил, что не пью теплое молоко, но безрезультатно. Было очевидно, что в период моего выздоровления никто не будет принимать во снимание мои предпочтения. Боль была терпимой, и по опыту я знал, что лучше не использовать опиаты без необходимости. Да никто мне их все равно и не предлагал.
После жидкого обеда меня снова провели в уборную. Возвращаясь мелкими шажками при помощи медсестры в палату, я увидел Роберта Стэнтона, лодочника, в тридцати фугах от меня. Он стоял возле двери в мою палату и заглядывал туда через стекло. Я остановился как вкопанный и чуть не упал. Сестра поддержала меня и заглянула мне в лицо.
– Больно? – спросила она. – С вами все в порядке сэр?
Быстро, как только мог, я повернулся спиной к Стэнтону.
– Отведите меня назад, – прошептал я. – Мне надо снова в уборную.
На ее лице появилось озабоченное выражение.
– Вы не можете этого хотеть, мистер Бейкер, в вас ровным счетом ничего нет. Я лучше уложу вас в постель и позову врача.
– Нет! – резко прошипел я. – Отведите меня в туалет, немедленно.
Она решила не спорить со мной, и мы начали медленно продвигаться прочь от Стэнтона. Я раздумывал, вооружен ли он и посмеет ли стрелять в общественном месте.
– Сейчас время посещений? – все еще шепотом спросил я у сестры.
– Только после трех, мистер Бейкер, таковы правила, хотя в вашем случае они и не соблюдаются. Но теперь, когда вы поправляетесь, мы будем обращаться с вами как со всеми остальными пациентами.
– Я спросил, потому что прямо сейчас у моих дверей стоит человек. Я не знаю его и не желаю никого видеть.
Медсестра повернула голову и посмотрела за спину.
– Он уходит, – сказала она. – Идет по коридору. Может, он ищет другого пациента. В этом крыле находятся платные палаты, там свободное посещение. – Она снова обернулась. – Он уже спустился по лестнице. – Она заглянула мне в глаза, когда я снова остановился. – Так вы из-за этого хотели вернуться, мистер Бейкер? Вы не хотели, чтобы этот человек вас увидел?
– Несколько дней назад в меня стреляла совершенно посторонняя женщина. Полагаю, что сейчас меня пугают незнакомые лица. А сюда может попасть любой?
Секунду она размышляла над моими словами.
– Я понимаю, о чем вы. Обычно да, в частном крыле люди приходят и уходят без лишних вопросов. На этом этаже жертв преступлений не размещают. – Она помедлила, снова нервно глянув на мою палату. Наклонившись близко к моему уху, она сказала очень тихо: – Мы слышали, что женщина, стрелявшая в вас, задержана. Разве это не так?
– Я не знаю, зачем она в меня стреляла и кто еще может попытаться, – ответил я. – А вы не могли бы отвести меня в палату и позвать старшую сестру?
– Я могу отвести вас в палату, но по воскресеньям старшая сестра не работает.
– Да, конечно. А кто отвечает за порядок в больнице? – спросил я, когда мы пустились в путь. – В этом отделении есть дежурный?
– По правде говоря, по воскресеньям в отделениях не так уж много начальства. На то оно и начальство, чтобы не работать по воскресеньям, – сказала она с ноткой недовольства в голосе. – А чего вы хотите, мистер Бейкер? Может, я соображу, кто может вам помочь.
– Я хочу перейти в другую палату и не хочу, чтобы об этом знали, – сказал я.
Она казалась потрясенной.
– Вы думаете, что кто-то может снова попытаться застрелить вас прямо в больнице?
– Полагаю, да. Здесь есть охрана? Есть ли в больнице констебль или кто-то в этом роде?
Когда мы подошли в палате, она была по-настоящему обеспокоена:
– Нет. Если только у нас не оказывается преступник, полицейских в здании нет. Может, позвонить в полицию?
Я любым способом хотел бы избежать объяснений касательно Роберта Стэнтона.
– А нельзя ли мне просто перебраться в другую палату? Думаю, тогда я почувствую себя в безопасности. Мы можем сообщить полиции, если увидим других посторонних. Я не хочу выглядеть глупо в глазах Скотленд-Ярда.
Она помолчала и обдумала мой вопрос, мысленно представляя себе план отделения.
– Есть свободная палата за три двери от вашей. Вчера миссис Томас выписали. Я не имею права… В общем, вам придется вступиться за меня, если нас застанут за переездом. В крыле дежурит еще одна медсестра, остальные приходят и уходят по своим делам. Не думаю, что Пенни это одобрит. Мне придется сделать все самой.
– Я был бы вам очень благодарен, – сказал я. – Проведите меня в другую палату прямо сейчас, если можно. Мы поговорим позже.
Она повела меня дальше и ответила:
– Я принесу вашу карту через несколько минут.
– Нет, – сказал я, – оставьте ее на месте и не убирайте постель, словно я вот-вот вернусь.
– Хорошая мысль! – явно воодушевляясь, сказала сестра. – А у меня есть еще лучше. Я перебинтую вам лицо – наложу только в один слой. И положу рядом с кроватью карту с каким-нибудь другим именем. Тогда, думаю, вас никто не найдет, но я все равно буду посматривать. Я дежурю до шести. – Она была прирожденной заговорщицей.
Мы вошли в другую палату, и она уложила меня на кровать. В ту же секунду она ушла и вернулась с широкой полоской бинта и протянула его мне.
– Мне надо помочь другому пациенту, мистер Бейкер. Я скоро вернусь, а вы пока забинтуйте себе голову. Она поспешила прочь из палаты.
Я довольно неуклюже наложил вокруг головы и лица тонкую повязку из бинта, который она принесла. Я почувствовал себя более уверенно, чем несколько минут назад, но мне все равно повсюду мерещилась опасность. Боль в животе стала невыносимой, и я понял, что мне нужен морфий. С другой стороны, я не мог позволить себе спать или хотя бы дремать, пока не удостоверюсь в собственной безопасности. Возможно, прошло минут пятнадцать, прежде чем вернулась медсестра. Казалось, прошел целый час. Она вошла, держа в руках картонку, которую прикрепила на стекло, и закрыла дверь.
– Тут написано, что у вас ожоги и входить в палату нельзя, – объяснила она. – При ожогах велика вероятность инфекции. Без серьезной причины другие медсестры не станут заходить.
– Вы спасаете мне жизнь, – сказал я.
– Надеюсь, что нет. Надеюсь, что все это впустую, мистер Бейкер, – твердо сказала она. – Я тут подумала, и мне совсем не понравилась мысль о том, что вооруженные люди станут разгуливать по моему отделению, поэтому я лучше потрачу время на ваш переезд. – Она подошла к кровати и засмеялась, посмотрев на меня. – Надо поправить это безобразие. Вы похожи не на пациента с ожогами, а, скорее, на боа из перьев.
Она сняла повязку и перебинтовала меня сама. Потом, подумав, забинтовала мне правую руку. Отступила, полюбовалась на свою работу и решила так же поступить и с левой.
– Теперь даже не определить, мужчина вы или женщина, – сказала она, закончив. – Я убедилась; что внизу в сестринской в журнале регистрации все еще написано, что здесь находится миссис Томас. Я объяснила другим сестрам наш заговор, и они согласились, что это хорошая идея.
– Есть люди, которых я бы хотел видеть, если они придут сегодня, – сказал я.
– Держу пари, это миссис Уоллес.
– Да, Фредерик Уоллес и его жена – вместе или по отдельности. А также джентльмен по имени Конан Дойл, – сказал я, чувствуя неловкость оттого, что она первой назвала Адриану.
– Ах да, сэр Артур был здесь вчера. Для меня это было потрясением, скажу я вам. Клянусь, я прочитала все его рассказы. Уж про Шерлока Холмса точно… А я сама сегодня чувствую себя немного доктором Ватсоном, скрывающим пациента. Хотя говорят, что вы репортер, а не сыщик, но ведь это почти то же самое правда?
– Сегодня да, доктор Ватсон, – сказал я. – Кстати боль стала очень сильной. Что у меня в карте написано насчет морфия?
– Я могу сделать вам укол.
– Только небольшую дозу, хорошо?
– Меньше дать могу, а вот больше – нет. Вы не хотите засыпать? – спросила она.
– Нет, и хочу разговаривать.
– Начнем с малого, – сказала она, повернулась и вышла из комнаты.
Через десять минут боль утихла, я снова мог нормально существовать и успокоился. Я сомневался, что теперь меня смогут найти. Сестра оставила незабинтованными глаза, ноздри и пальцы. Я чувствовал себя настоящей мумией. В окне пару раз мелькнули лица медсестер, но ни одна не зашла. Незадолго до трех я сам встал с кровати и походил несколько минут в порядке эксперимента. Тест я прошел. Боль не усилилась, и я гораздо увереннее, чем раньше, держался на ногах.
После трех в палату вошел сэр Артур:
– Молодая медсестра по имени Милли отвела меня в сторону и сказала, где вы, Чарльз. Что случилось? Боже мой! Что с вашим лицом?
– Ничего, – ответил я. – Это грим. Я видел, как Роберт Стэнтон бродил здесь и пытался меня отыскать. К счастью, меня не было в палате, и он меня не видел. Я уговорил Милли спрятать меня, и она приложила все усилия.
– Роберт Стэнтон, говорите? – сказал он, подходя к кроватии понижая голос – Это скверно. Если один человек из списка доктора Гассмана пытался убить вас, можно ожидать этого и от других. Какая незадача, что вам надо оставаться в больнице, старина. Я бы спрятал вас от посторонних глаз за чем-то более существенным, чем повязка.
– Пока придется ограничиться этим. А как же вы, сэр Артур? Полагаю, вы также подвергаетесь опасности. Тот, кто за этим стоит, должен понимать, что мое расследование было вызвано письмом, которое вы получили. И мы знаем, что они впутали сюда Адриану.
– То есть вы хотите сказать, что вы впутали сюда Адриану, Чарльз, – сказал он, без одобрения взглянув на меня. – Но она оказалась очень полезной, она и Фредерик. Он подробно рассказал мне о том, как они нашли секретаря, Алису Таппер. Это должно стать важным направлением нашего расследования.
– Совершенно верно. Я прямо сгораю от нетерпения поговорить с ней, – я жестом посетовал на свое беспомощное состояние, – как только смогу.
– Я хочу пойти с вами, – сказал он.
– А вы не боитесь, что вас узнают?
Он махнул рукой, отметая возражения:
– Я нахожу весьма маловероятным, что эта женщина участвует в деле, после того, что мне рассказал Фредерик, и не думаю, что мы привлечем много внимания, если посетим женщину в доме престарелых.
Я вздохнул. Сколько бы сэр Артур ни заявлял,что ему не нравится созданный им сыщик, его явно снедало любопытство, которого устыдился бы и его Холмс. Судя по этому, связь сэра Конан Дойла с этой запутанной историей утаить будет почти невозможно.
Потирая руки от удовольствия, он заявил тоном лучшего сыщика Скотленд-Ярда:
– Давайте разберемся с тем, что у нас есть, – И, подтверждая мое подозрение, что он немедленно этим займется, продолжил: – Несколько человек связаны с письмом, и Бернард Гассман связан с ними всеми. Он написал это письмо или же сделал так, чтобы оно было написано.
– Вы хотите сказать, при помощи медиума? Я бы скорее рассмотрел вероятность того, что он написал его сам, – сказал я.
– Вы хотите сказать, что он жив?
– Не совсем. Я хочу сказать, что желаю убедиться в том, что он мертв. Существует вероятность, крайне малая конечно, что он симулировал собственную смерть. Он был гипнотизером, и я не знаю, на что он был способен.
– Но разве на его похоронах не присутствовали люди? И мы, конечно же, сможем получить подтверждение у врачей, которые констатировали смерть.
– Не уверен, что мне этого будет достаточно, – возразил я. – Возможно, он загипнотизировал врачей и внушил им мысль, что мертв, когда на самом деле был живехонек.
– Что же тогда убедит вас в его смерти?
– Его тело. Давайте выкопаем его, – сказал я так, словно это была простейшая вещь в мире.
Конан Дойл вскинул свои кустистые брови:
– Я сильно сомневаюсь, что смогу получить на это разрешение, Чарльз, особенно учитывая мою теперешнюю репутацию. Я даже остерегусь думать о том, что могли бы сказать люди в ответ на подобную просьбу с моей стороны.
Он был прав. Просьба откопать давно захороненное тело уничтожила бы остатки его репутации.
– Все равно давайте выроем его. Я бы предпочел, чтобы никто не знал, что мы собираемся это сделать.
– То есть эксгумировать его тайком? И что вы надеетесь узнать, Чарльз? Что нам сможет рассказать его труп?
– Если честно, сэр Артур, я надеюсь, что его тела в гробу не окажется. Мне гораздо легче поверить в живого Гассмана, симулировавшего собственную смерть, чем в привидение. Я воображаю способы – все до одного фантастические, включая наркотики и гипноз. Любой из них мне легче принять, чем письмо от мертвеца.
В ответ он улыбнулся и похлопал меня по руке:
– Естественно, для меня все наоборот, но я вас понимаю. С другой стороны, если труп действительно в могиле, тогда я более чем когда-либо буду уверен, что письмо написано мертвецом. Видите ли, Чарльз, я уже видел письма от мертвых, записанные медиумами, хоть вы в это и не верите. И, как врач, я не могу себе представить, как Гассману удалось симулировать смерть вплоть до похорон.
– Так давайте выкопаем его.
Конан Дойл поразмыслил над этим предложением:
– Я не могу позволить себе участвовать в этом непосредственно. Господи, вот был бы праздник для прессы! Я оплачу все расходы. Вам придется найти исполнителей и подходящий момент. Но не знаю, как вы все объясните, если вас поймают.
– Заявлю, что пытался установить местонахождение денег.
– Полагаю, вы все равно отправитесь в тюрьму. Если надо, я предоставлю вам адвоката, но все-таки не советую вам предпринимать это, мой мальчик. Давайте подтвердим его смерть каким-то другим способом.
Я покачал головой так энергично, как только мне позволяли бинты.
– Кто-то замышляет убить меня, сэр Артур, и, возможно, он замышляет убить и вас. Я хочу проверить вероятность того, что наш главный подозреваемый еще жив.
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Мы должны считаться с угрозой вашей жизни здесь, в больнице» Прямо сейчас я устрою, чтобы кто-нибудь был у вас в палате всю ночь. Мы изобразим дело так, что обожженному пациенту нужен постоянный присмотр, – сказал он, – Но у меня есть для вас еще новости. Вы знаете, что они отпустили Анатоль?
– Я этого опасался. Главный инспектор вчера сказал мне, что ее освободят. Он думает, что у меня с этой девушкой был роман. И он, кстати, не купился на историю о том, что Фредди был с нами.
– Я буду осторожен в беседе с ним. Ее выпустили сегодня утром. Но все не так плохо, как могло бы быть Ее снова поместили в психиатрическую лечебницу.
– Только не говорите мне, что это благотворительная больница «Мортон Грейвз».
– Именно так, Чарльз. Родственники уже отправляли ее туда, и лечение, по их мнению, было успешным. Совершенно естественно, что ее отправили туда снова. Я получил известие от друга из Скотленд-Ярда. Похоже, больница – ключевое звено в этом деле.
– Относительно этого нет никаких сомнений. Единственный вопрос о «Мортон Грейвз»: кто в этом замешан и сколько их? Если дух Бернарда Гассмана и блуждает где-нибудь, то это здание его бывшей больницы.
– А может быть, и этой, – ответил он. – Будьте бдительны, мой мальчик. Сейчас я оставлю вас.
Он не вернулся, вместо него через несколько минут вернулась Милли и сообщила, что остается на ночь. Я заключил по ее улыбке, что ей предложено щедрое вознаграждение. Чуть позже санитар внес удобное кресло и поставил его в углу. В четыре Милли ввела ко мне в палату миссис Уоллес и оставила нас одних.
Адриана присела на краешек кровати.
– Фредди не пришел, – сразу же сказала она. – Он знает, где я. Как вы себя чувствуете? Я не вижу, как вы выглядите. К чему весь этот маскарад?
– Это придумала Милли, медсестра. Меня искал Роберт Стэнтон. Думаю, он меня не видел. В то время меня не было в палате. После этого мне пришло в голову спрятаться.
Адриана покусала губу и посмотрела на дверь.
– Если бы он снова пришел и заглянул через стекло, он мог бы меня узнать, и ваш маскарад лишился бы смысла. Лучше я сяду спиной к двери.
Я удержался от того, чтобы сказать ей, что с затылка она выглядит так же прекрасно. Стэнтон или любой другой, заглянув через дверь, без труда понял бы, кто она.
– У меня есть пистолет, Чарли. Я оставлю его вам. Это очень милая игрушка тридцать восьмого калибра.
– Вам он может понадобиться больше, чем мне. Здесь вокруг люди. И медсестра останется в палате на всю ночь.
– Как удобно, – сухо сказала она, – Может, лучше остаться мне? Пистолет-то у меня. – Затем ее голос смягчился. – Простите, Чарльз, у меня нет права на…
– Я тоже ревную, Адриана, каждый раз, как вы идете домой. – Я ожидал увидеть на ее лице удивление и негодование, но на нем была только легкая улыбка. – Ну вот. Я сказал то, что не следовало, – признал я.
– В который раз, – сказала она. – Кажется, мы говорим слишком много из того, что не следует, Чарли. И возможно, еще больше оставляем несказанным, – добавила она. – Но давайте вернемся к Роберту Стэнтону. Если я его увижу, я его не узнаю, но он, возможно, узнает меня. Какого человека мне стоит остерегаться?
– Крупного, атлетически сложенного, лет сорока, – сказал я. Потом замолчал и попытался вспомнить, как он был сегодня одет. – Да, и такой же бушлат, что и на Лизе Анатоль в четверг вечером!
– Может, это тот же самый бушлат? – спросила Адриана.
– И тот же, что был на невысоком человеке, следившем за вами до «Улана».
– Скорее всего Анатоль и следила за мной, но она была одна. Я в этом уверена.
– Но Стэнтон мог привезти ее в Лондон и одолжить бушлат, – сказал я.
Я задумался, есть ли у Стэнтона машина.
– Возможно. В этом есть смысл: оба они входят в список Гассмана.
– Когда я выберусь отсюда, я займусь самим Гассманом, – сказал я.
– Каким образом, Чарли? Куда еще мы можем обратиться, где еще не были?
– Я хочу удостовериться в том, что он действительно умер.
– Опять? Все говорят, что он умер. К настоящему времени он давно бы умер от старости, Чарли, а в его случае еще и от сифилиса. – Адриана покачала головой.
– Возможно, вы правы, но я не могу избавиться от мысли, что тот, кто написал письмо, слишком уж хорошо знал Гассмана. Каким бы это ни казалось невероятным, я все еще хочу убедиться, что не он сам за этим стоит. Пока я заперт здесь, я хочу, чтобы вы узнали, где он похоронен.
– Это трудности не составит.
– И я хочу попросить вас о другой услуге. Мне нужен гостиничный номер или небольшая квартира недалеко от «Капитана». Снимите ее на чужое имя. Набейте ее бинтами и болеутоляющим. Купите продуктов. Я хочу выбраться отсюда как можно скорее, но мне потребуется надежное укрытие, чтобы поправиться. Я в опасности как здесь, так и по старому адресу. И по той же причине я сомневаюсь, что вы с Фредди в безопасности.
– Фредди согласен с вами. Он заставил меня носить с собой пистолет везде и сам делает то же. Я принесу и вам.
– Раздобыть его не так просто в короткий срок.
– У Фредди целый арсенал: и пистолеты, и револьверы, а в охотничьем домике еще есть охотничьи ружья, – сказала она.
– Так Фредди охотник? – спросил я насмешливо. Это просто вырвалось, и я тотчас, же пожалел, что сказал это.
Адриана ощетинилась:
– Не будьте ослом, Чарли! Вы еще скажите мне, что удивляетесь его военным заслугам и наградам Он мужчина, Чарльз, настоящий мужчина. То, что он отличается от вас в чем-то одном, не значит, что он совсем не похож на вас. Попытайтесь быть не таким, как все остальные идиоты, ладно? – Ее лицо горело, она сжимала кулаки.
– Простите. Я действительно немного похож на всех остальных идиотов, Адриана. Полагаю, что я так же ограничен, как и все они, хоть мне и не нравится так думать. Фредди хороший человек, и иногда я забываю, что он ваш муж.
– Именно! – огрызнулась она. – Вы слишком часто забываете об этом. – Переводя дыхание, она смотрела в пол. Потом подняла глаза, и ее лицо стало спокойным. Она тихо продолжала: – Фредди тоже об этом забывает: чаще всего он думает, что он мой отец. – Она протянула руку и похлопала по бинту на моей руке. Потом добавила: – Я тоже об этом забываю, особенно с тех пор, как стала общаться с вами. – Адриана отняла руку и запустила ее в сумочку. Она вытащила пистолет – тридцать восьмого калибра, военный вариант с четырехдюймовым стволом. – Мне придется дойти до вокзала Виктория, а потом опять пешком идти домой. Лиза следовала за мной в оба места в четверг, и Стэнтон может сделать это сегодня. Что с тобой сделают, если застрелишь человека за то, что на нем бушлат? – серьезно спросила она.
– Это зависит от того, кто ты, – сказал я. – В вашем случае, полагаю, рискнуть стоит. Если кто-то в бушлате приблизится к вам на расстояние в десять футов, стреляйте в него. И я прошу вас не просто угрожающе наставить на него пистолет и выкрикивать предупреждения. Я прошу вас именно стрелять. В центр груди, и не допускайте, чтобы расстояние было меньше чем десять футов, – это примерно как от вас до окна.
Выражение ее лица сказало мне, что я снова присоединился к рядам полных идиотов. Словно желая быть терпеливой с раненым, она глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
– Я знаю, Чарльз, нас всему этому учили перед тем, как отправить во Францию. Я никогда не забуду того, что сержант сказал на уроке самообороны. Он сказал, что первое и важнейшее для самообороны – это желание убить нападающего. Он сказал, что без этого все остальные средства бесполезны. «Тогда можете просто лечь на пол, леди». Он не был джентльменом.
– Но он был мудр. Будьте осторожны, Адриана н принесите мне сегодня пистолет, если сможете.
– А еще разыскать могилу Гассмана, снять вам комнату и превратить ее в больницу. А как вы надеетесь убедить их выписать вас, Чарльз? Ваша рана требует недели в больнице, никак не меньше.
– Я не собираюсь просить их и не собираюсь оставлять свой контактный адрес. Есть еще одна просьба. Принесите мне рабочую одежду и шерстяную кепку, – сказал я, Подумал немного и прибавил; – И прочные ботинки десятого размера. Когда все будет готово, я планирую выйти отсюда в часы приема, когда многие приходят и уходят. Мне потребуется сильный человек, чтобы опереться на него. Лучше нанять кого-нибудь: Фредди узнают и вспомнят о нем, когда обнаружат, что я исчез. Я, наверное, даже не расскажу об этом сэру Артуру. Чем меньше людей знает, где меня искать, тем лучше.
– Вы не доверяете ему? – спросила Адриана.
– Конечно, я доверяю ему, но не могу сказать, что доверяю всем его суждениям – по крайней мере не в вопросе моей жизни.
Адриана обдумала список моих просьб.
– У меня есть ключ. Я могу взять в квартире вашу одежду.
– Даже не приближайтесь к ней! Мы не знаем, где они поджидают и даже кто они. Фредди не намного крупнее меня. Возможно, вы сможете принести мне что-то из его одежды.
Она убрала пистолет в сумочку и направилась к двери.
– Не волнуйтесь, – сказала она мне на прощание.
Я повернулся к окну и увидел, что облачный день сменился темнотой. Через два часа Милли пришла ко мне на ночь. Мне достался морфий, а ей – чашка кофе и детектив.
