Текст книги "Жена для политика"

Автор книги: Дениза Алистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Умно? – Диллон запрокинул голову и рассмеялся. – Конечно нет! – Он обнял ее крепче и прошептал в ухо:

– Конечно, это глупо.

Не замечая ничего вокруг, Диллон повел ее через сквер к фонтану. Вдруг зазвучала музыка, и они закружились в танце. В его глазах горело безрассудство.

– Ты моя фантазия, помнишь? Человек не должен вести себя рассудительно, когда осуществляются его мечты.

Джесси улыбнулась только ему, совсем забыв о постоянно следовавшей за ними камере.

– Ты мечтал именно об этом?

– Это только начало, – тихо сказал он, и в его голосе было обещание. – Главные фантазии сбудутся сегодня ночью. Если ты, конечно, не против.

Джесси закрыла глаза и подалась к нему. Диллон прижал ее к себе, в его глазах горело желание.

– Я воспринимаю это как твое согласие.

Она ощутила щекой его дыхание как обещание, открыла глаза и задумчиво посмотрела на него. Он остановился.

– Я думала, что больше тебя никогда не увижу.

– Я давно собирался отправиться искать тебя. Но последнее время был очень занят. – Не ослабляя своих объятий, он снова стал двигаться в ритме медленной музыки.

– Когда мы с тобой прощались в аэропорту, ты не собирался снова со мной встречаться.

– Нет. – Джесси сделала движение, чтобы высвободиться, и Диллон усилил хватку, удерживая ее. – Сначала я, хотел просто с тобой переспать и забыть о тебе.

– Почему же ты этого не сделал? – Она очень хотела разозлиться, но никак не получалось.

– Это была глупая идея. Джесси. Десять лет я сравнивал с тобой всех женщин, и сравнение всегда было не в их пользу. Ни одна не была так красива, ни одна так меня не волновала, ни одна не была такой соблазнительной.

Она отступила на шаг и закружилась на месте, немного расслабившись и не глядя на него. В этом золотистом платье она была так хороша, что могла свести с ума даже святого.

– Какой мужчина, будучи в здравом уме, сможет уйти от такой женщины, как ты? А я пока не сошел с ума.

– Примерно так я все себе и представляла. – Джесси вновь приблизилась к нему, и они продолжили их медленный танец. – Ты решил убежать, пока еще мог.

– Но теперь я не хочу убегать. Одной ночи с тобой для меня слишком мало, и я не знаю, скольких будет достаточно. – Он нежно ее поцеловал и прошептал: – Как ты считаешь, по-моему, нас хватит надолго.

Забыв о камере, Джесси обхватила его за плечи и припала к нему в поцелуе, показывая, как соскучилась за эти два месяца. Он поднял ее на руки и прижал к себе. Оставив осторожность и сдержанность, они от души целовались, и через несколько минут, задыхаясь, неохотно отстранились друг от друга.

– По-моему, сегодня я больше работать не смогу, – еле дыша, сказала Джесси.

Обнявшись, они медленно направились к магазину. Перед ними бежал Брадли, постоянно щелкая камерой, стараясь не упустить ни одного момента.

Как только дверь скрыла их от взоров зевак, налетела Флора.

– Отлично! Переодевайтесь. – Она толкнула Диллона в одну сторону, а Джесси в другую. – И можете идти.

Джесси удивилась.

– На сегодня все?!

– Да, – ответила Флора и кивнула в сторону Диллона. – Все получилось великолепно. Вы казались такими счастливыми, что эти фотографии станут настоящими шедеврами. – Она подошла ближе и положила руку на плечо Джесси. – Послушай, что я тебе скажу, дорогая. Этот парень производит впечатление. Будь с ним осторожна. Такой человек может быть настоящим сердцеедом.

– Я знаю. Флора. – Джесси вежливо освободилась от лежащей на плече руки. – Поверь мне, я знаю.

Джесси не открывала глаз, чувствуя прохладный ветерок, врывавшийся в комнату через балконную дверь. Ее рука лежала у Диллона на груди, а он даже во сне крепко обнимал ее. Джесси вдруг улыбнулась при мысли, что большую часть ночи они проспали вот так, обнявшись.

Последние месяцы они были неразлучны, проводя вместе каждый свободный час. Даже спали, обнявшись. И чем дольше они были вместе, тем сильнее становилось ее чувство к нему.

Джесси нравилось ощущать его гладкую кожу, мускулистое сильное тело. Каждое утро она смотрела на него, как на чудо, которое никогда не повторится.

– Мне это очень нравится, – тихо сказал Диллон.

Джесси открыла глаза.

– Что?

– Когда я просыпаюсь, ты улыбаешься. Каждое утро я вижу улыбку на твоем лице. – Он ласково дотронулся до ее щеки. – У меня сразу поднимается настроение, ведь ты улыбаешься мне.

– Конечно!

– Сегодня твои глаза рыжевато-карие.

– Это значит – я счастлива. Они карие, когда я взволнована, и темнеют, когда печалюсь.

– А когда ты злишься?

– Я не знаю. Наверное, темно-карие.

– Как корица. А в них золотые огоньки.

– А твои глаза могут быть черными, словно ночное небо.

Диллон глубоко вздохнул и, схватив ее пальцы, поцеловал. Джесси плотнее прижалась к нему. Он улыбнулся.

– Как не хочется вставать. Ты так красива!

– А у меня сегодня выходной, – напомнила Джесси.

– А у меня, к сожалению, нет. На сегодня у меня назначено множество встреч, но я попытаюсь вырваться домой пораньше.

– Я приготовлю обед.

– Если ты снова решила приготовить салат, то хотя бы сделай его побольше.

Джесси улыбнулась и прижалась к нему еще крепче.

– Сегодня на обед будут жареные цыплята с молодой картошкой. Я неплохо готовлю, когда у меня есть время.

Вчера вечером они долго разговаривали и обнимались. Потом поцелуи перешли в ласки. И Джесси окончательно поняла, что безумно любит этого человека. Каждой клеточкой своего тела хочет остаться с ним на всю жизнь.

– Ты знаешь, – мягко сказал Диллон, – иногда я просыпаюсь ночью и смотрю, как ты спишь. Я до сих пор не могу поверить, что счастье быть с тобой выпало именно мне.

Ей отчаянно захотелось рассказать ему о своих чувствах, признаться в своих страхах, чтобы он тут же развеял все ее сомнения, услышать, что он тоже любит ее. Слова уже были у нее на языке, когда раздался резкий, длинный, досадный телефонный звонок, возвращая ее к реальности.

Джесси автоматически потянулась к стоящему у кровати телефону, но Диллон схватил ее руку.

– Не отвечай.

– Это могут звонить с работы.

– Пусть запишут, что им нужно, на автоответчик, потом ты им перезвонишь.

– Хорошо. – Она опустила голову ему на плечо, слыша, как в соседней комнате отвечает ее записанный на пленку голос.

У Диллона в квартире тоже был установлен автоответчик, и он всегда, заезжая домой, прослушивал накопившиеся записи. Каждый день они оба на несколько часов откладывали все свои дела, чтобы никто не мог им помешать быть вместе.

– Джесси, это Лилиан, – донесся из комнаты искаженный помехами голос. Фирма «Мисс М» составляет новый каталог, и они хотят, чтобы ты приняла участие в этой работе. Перезвони мне и скажи, как ты к этому относишься.

– «Мисс М», – сказал Диллон, когда автоответчик отключился, – это…

– Нижнее белье, – сказала Джесси. – Очень сексуальное и дорогое женское белье. – Ей не нравилась эта работа, и с каждым годом она любила ее все меньше. Но благодаря ей она могла оплачивать счета в те годы, когда ее фигура вышла из моды.

Диллон прижал ее к себе и прошептал:

– Не соглашайся.

– Почему?

– Возможно, ревность не то чувство, которым можно гордиться. – Властно положив ладонь ей на грудь, он продолжал:

– Может быть, я не прав, но пока я с тобой сплю, не хочу, чтобы другие мужчины смотрели на тебя в таком виде.

Джесси заколебалась, льстит ли ей это или обижает.

– Не знаю. «Мисс М» предлагает эту работу именно мне.

– Я не прошу тебя бросать то, чем ты зарабатываешь на жизнь. Я лишь прошу быть разборчивее. Если я тебя обидел, прости. Но я не могу относиться к этому по-другому. Я всегда становлюсь властным, когда затрагиваются мои интересы, а ты мне не безразлична.

Джесси провела рукой по его волосам, по черным шелковым прядям. Еще никогда она так его не любила.

– Я тебя предупреждал, что становлюсь эгоистичным, когда дело касается меня.

Она немного отодвинулась от него и заглянула в глаза.

– Помни, пожалуйста, если тебе от меня что-то надо, то меня следует просить. Приказывать мне бесполезно. С детства я не переношу приказов и не собираюсь учиться их терпеть.

Диллон улыбнулся.

– Моя непокорная девочка с янтарными глазами, я тебя разозлил?

– Почти.

– Мы оба должны ко многому привыкнуть, Джесси. Тебе нужно привыкнуть к человеку, который отдает приказы, ни с кем не считаясь. А мне нужно научиться заботиться о тебе так, как я еще ни о ком не заботился. Будь ко мне терпимой.

– Я думаю, у меня получится.

– Я хочу тебя!

– Ты опоздаешь.

– Ничего. Первая встреча, намеченная на сегодня, – с моим дедом.

Джесси вздрогнула и нахмурилась.

– Чего он хочет?

– Не знаю. Но он появляется только тогда, когда на самом деле что-то случилось.

– Тогда тебе все-таки надо с ним встретиться. – Он прижался к ней носом. Было очевидно, он не торопится.

– Как ты думаешь, люди, имеющие власть, должны быть терпеливыми, как простые смертные?

Джесси засмеялась.

– По-моему, ты, как и я, тоже не любишь, когда тебе указывают, что надо делать.

– Я, наверное, еще больше. – Со вздохом он откинулся на подушку и уставился в потолок. – Но вчера мой помощник сказал, что, если я опоздаю еще хоть раз, он раздобудет номер твоего телефона, чтобы по утрам вытряхивать меня из постели.

– Ты ему рассказал обо мне?

– Он только знает, что у меня кто-то есть, и этот кто-то – фотомодель.

– Он считает, что я одна из твоих многочисленных женщин?

– Возможно.

– У которой можно остаться на одну ночь?

– Нет. – Он рассмеялся. – Это означало бы, что я с ними со всеми сплю, а это не так. Я с ними только встречаюсь.

– А спишь только с некоторыми?

– Да, Джесси, конечно. Я мужчина. – Он провел пальцами по ее шее. – Я спал со многими, но это никогда не продолжалось дольше недели или двух, и мы расставались. Но есть женщины, которых я знаю долгие годы, и никогда с ними не спал.

– Например, с Милиссой Харкен?

– Нет, с Милиссой я спал. Именно поэтому я с ней и расстался. Я всегда давал понять женщинам, что они не могут рассчитывать на большее.

В ее душе возникла странная смесь ревности и надежды.

– И наше знакомство ты тоже хочешь прекратить? – В ожидании ответа она затаила дыхание.

– Еще ни с кем я не проводил столько времени, ни с кем мне не было так хорошо и на улице, и в постели. И никогда еще я не опаздывал на деловые встречи. Все это многие уже начинают замечать. Скоро весь мир узнает о нас, и в один прекрасный момент в эту дверь постучат. – Он коснулся ладонью ее щеки. – Что ты думаешь об этом, Джесси?

– Пусть знают. Мне все равно. Мы обыкновенные люди, и какое дело им всем до нас?

– Надеюсь, ты права. Если же нет, то надеюсь, сможешь это вынести.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Джесси.

Диллон закрыл глаза и произнес: «Смелый законодатель вьет любовное гнездышко с очаровательной фотомоделью».

Эта фраза ей не понравилась и вызвала какие-то ассоциации. Джесси резко села на кровати, вдруг вспомнив интимный танец у освещенного солнцем фонтана.

– Ох, Диллон! Мы совсем забыли про Сан-Антонио! В следующем месяце эти фотографии будут напечатаны!

– Это правильная мысль, но боюсь, они узнают все раньше. Пресса вездесуща. Они постоянно вертятся вокруг.

– Но почему?

– Моя персона интересна широкой публике: я холостяк, мой дедушка – Харлон Сиддонс.

Причины были вескими. Она отчетливо вспомнила заголовки давних газет, которые видела еще тогда, когда слова «Диллон Руис» были для нее просто именем, и ничем большим.

– «Власть, деньги и широкие перспективы», – процитировала она. После этой статьи имя Диллона попало в список самых престижных женихов Техаса. Он оказался в центре внимания, которого Джесси никогда бы не вынесла.

Диллон посмотрел на нее и улыбнулся, однако улыбка быстро сбежала с его лица.

– Надеюсь, ты не жалеешь, что связалась со мной. Если бы я с самого начала все о тебе знал, то не стал бы так настаивать.

При этих словах в ее сердце вновь возник страх потерять его. Ведь их отношения так непрочны. В любой момент она может ему надоесть, и он исчезнет из ее жизни так же, как исчезал из жизни многих других женщин.

– Мне не очень-то приятно это слышать.

– Я думал, ты опытная. Вроде тех многочисленных женщин, с которыми я провел по одной-две ночи. – Диллон подвинулся ближе. – Я думал, ты из тех, для кого не имеет значения, что говорят другие. Не забывай, Джесси, что я все-таки сын простого рабочего. Для нас это может не иметь никакого значения, но для многих, для людей, вроде моего деда, это до сих пор важно. Может, такие есть и среди твоих родственников.

– Моим это безразлично. Не думай, что я слабая. Диллон. В жизни я была борцом. И я готова сразиться с самим дьяволом, если он будет угрожать тому, что дорого мне. Хоть в какой-то мере это тебя успокаивает?

Диллон обхватил ее рукой и тут же оказался сверху, навалившись всей своей тяжестью. Охрипшим от страсти голосом он проговорил ей в ухо:

– Все-таки придется дать помощнику номер твоего телефона. Сегодня я снова опоздаю.

10

– Успокойся, дорогая, – промурлыкал Диллон, ласково погладив Джесси по плечу. – Это всего-навсего обед.

– Это обед с твоим дедом. – Джесси сама удивилась, почему это ее так расстроило. Она посмотрела на салат, стоявший на кухонном столе. Он был готов, оставалось только его заправить. Она добавила в него тертый сыр. – Ох, я еще даже не одета.

Диллон уткнулся лицом ей в шею.

– Это просто еще один богатый человек, Джесси. Ты таких, должно быть, немало свела с ума.

Она повернулась и замерла в его объятиях, что всегда придавало ей уверенности.

– До них мне не было никакого дела. А твой дед, конечно, тебе не безразличен. С ним считается твоя мать, он оказывает влияние на твою карьеру.

– Не в той степени, в какой ему бы хотелось. Его влияние основано на лжи. – Голос Диллона стал тверже. – Харлон Сиддонс не афиширует, что обрек на бедность свою дочь и ее ребенка. Впервые он сделал что-то для нас, только когда я уже учился в юридической школе.

– Зачем же ты его пригласил, если так к нему относишься?

– Я его не приглашал, он придет сам. – Диллон глубоко вздохнул. – Я ничего не хотел тебе говорить… Он узнал, что у меня появилась новая женщина. Нанял частного детектива и выяснил, кто ты такая.

– Что?!!

– У него есть фотографии и досье на тебя.

– И что же он будет здесь делать? Смотреть, как я готовлю салат? – почти закричала она. – Я закончила бы его давным-давно, и уже час назад меня бы здесь не было!

Диллон рассмеялся:

– Не такой уж он страшный, чтобы спасаться бегством.

– Ладно. – Страх ушел, и ее стало охватывать любопытство. – Зачем же он сюда придет, если и так все знает?

– Он хочет с тобой познакомиться. – Диллон притянул ее к себе. – Похоже, ты производишь впечатление на всех без исключения мужчин.

– Могу поспорить, он ожидает увидеть соблазнительницу.

Диллон прикоснулся губами к ее шее.

– В каком-то смысле так оно и есть.

– Может, мне смыть косметику и сделать хвостик? – всерьез предложила она, желая выглядеть менее соблазнительно.

– Тогда он подумает, что ты решила разыгрывать перед ним невинность, и еще, не дай бог, обидится.

Джесси рассмеялась, поняв, насколько он прав.

– Давай, я все-таки доделаю этот дурацкий салат, пока он не пришел. Почему ты не открываешь вино?

– Мне, правда, очень жаль, что все так получается. – Диллон не хотел отпускать ее. – Такова моя жизнь, и чем больше ты в нее входишь, тем сильнее тебя затрагивают мои проблемы.

– Но я хочу быть с тобой.

Джесси прижалась к нему, обхватив за шею. Почувствовав языком кончик его языка, она перестала видеть что-нибудь.

Вдруг раздался настойчивый звонок в дверь. Диллон с трудом оторвался и досадливо проворчал что-то.

– Я постараюсь поскорее разделаться со всеми мелочами и вернуться к тому, что действительно важно. – Диллон поднял за подбородок ее лицо, поцеловал в губы, и только после этого пошел открывать. – Я займу его чем-нибудь в комнате, пока ты переоденешься и закончишь с салатом.

Джесси привыкла переодеваться в спешке. Она понеслась в спальню и схватила свою одежду. Когда она вновь прибежала на кухню, то застала там Диллона, перемешивающего салат, и солидного седовласого джентльмена, глазевшего на нее.

Диллон приветствовал ее извиняющейся улыбкой.

– В комнате мне его ничем занять не удалось.

– Отлично! – На лице Джесси появилась насмешливая улыбка. – Я очень люблю, когда на кухне есть люди, способные помочь. – Посмотрев на Диллона, она снова пожалела, что их прервали. – Вы, должно быть, дедушка Диллона?

Немного расслабившись, Диллон сказал:

– Джессика Кардер. А это мой дедушка Харлон Сиддонс.

– Зовите меня просто Джесси.

– А ты меня просто Харлон.

Джесси посмотрела на этого все еще красивого мужчину с короткими седыми волосами, добрыми голубыми глазами и мягкой улыбкой, и поняла, что он может быть по-настоящему опасен. И все же казалось, трудно его не полюбить. Но тут она вспомнила, что именно он нанял кого-то подглядывать за ее личной жизнью.

– Диллон! – Она отвела взгляд от добрых голубых глаз и посмотрела в ястребиные черные, такие дорогие для нее глаза, уже ожидавшие ее взгляда. Забирай в комнату салат и своего дедушку, а я все тут закончу.

Диллон протянул ей вилку, которой размешивал соус и, наклонившись, поцеловал в губы.

– Хорошо. – Голос стал нежным и чувственным. – Тебе налить вина?

– Да. – Она начинала таять, когда его голос становился таким. – Я очень люблю вино!

Ей и правда нравилось сидеть напротив него около камина, разговаривая и потягивая вино. Последние два месяца они часто так проводили вечера. Он обнимал ее за плечи, прижимал к себе, и они молча смотрели, как угасает огонь и наступает ночь.

Второй поцелуй Диллона вернул ее к действительности. Джесси едва сдержала тяжелый вздох, когда он вышел из кухни.

Она принялась за последние приготовления к обеду, думая о том времени, когда Диллон снова вернулся в ее жизнь. Эти два месяца были очень похожи на медовый месяц, и иногда ей даже хотелось себя ущипнуть и удостовериться, что не спит. Но до свадьбы не может быть никакого медового месяца, а об этом Диллон ни разу с ней не заговаривал. С тех пор как они приехали в Остин из Сан-Антонио, Диллон даже ни разу не показывался с ней на людях.

Нельзя сказать, чтобы это ее сильно беспокоило. Каждое утро он шел своей дорогой, а она – своей. Каждый вечер он заезжал к себе, чтобы проверить автоответчик и переодеться, потом отправлялся к ней до утра.

Однажды он сказал, что хочет, чтобы они были вместе до тех пор, пока это возможно. Им было так интересно и хорошо друг с другом, что весь остальной мир ей был совершенно не нужен. Но отведенное им время подходило к концу. И в стене, которой Диллон их окружил, сегодня появилась первая трещина.

Скоро на прилавках появится журнал, для которого она рекламировала купальник, а вслед за ним номер, для которого они снимались с Диллоном в Сан-Антонио. Время, когда они были полностью предоставлены друг другу, заканчивалось, а их будущее, как ни горько об этом думать, было под угрозой.

Джесси взяла блюдо и вышла из кухни. На лице была одна из дежурных улыбок.

Входя в столовую, она замедлила шаг. Диллон в напряженной позе стоял у стола. Его глаза стали угольно-черными, а бронзовое лицо казалось темнее, чем обычно. Его дед, в противоположной стороне у двери, ведущей в другую комнату, вертел в руках стакан с вином.

Он улыбнулся: сначала Диллону, а потом Джесси.

– Хорошо, что ты уже здесь, Джесси. Когда мы заговорили о тебе, наш разговор перестал клеиться. Правда, Диллон?

– Абсолютно! – ответил тот. Он наполнил свой стакан и предложил Джесси стул. Но не обнял ее и не коснулся губами волос, что делал всегда, когда подходил к ней так близко.

Сразу стало ясно, каков предмет их спора. Она не знала, что сказал ему Харлон, но видела, что Диллон потрясен и страшно зол на нее Она вновь почувствовала внутри леденящий холод.

– Даже удивительно, Джесси, как мы не познакомились с тобой раньше. – Харлон сел за стол рядом с ней. – По-моему, в прошлом году мы встречались в Хьюстоне на одном вечере.

– Правда? – выдавила из себя улыбку Джесси.

Он говорил об очередном новогоднем торжестве или о благотворительном вечере, которые часто проводились в Техасе. Приглашались только богатые люди. Среди них было немного простых людей, чтобы придать вечеру пикантность, а также несколько красивых женщин, чаще всего фотомоделей. Джесси получала приглашения на подобные вечера. Разобравшись однажды, что это такое, она ходила лишь на самые лучшие.

– Весной в Гранде проходил праздник, посвященный открытию нового сезона верховой езды, и, я уверен, ты там была.

Джесси улыбнулась, вспомнив это место.

– Среди трехсот пятидесяти других. Но я пробыла там недолго. Мы предпочли покататься на яхте.

– Ах, значит, ты была среди тех, кто уехал с Конрадом?

– Да, я знакома с его дочерью Бетони. Она училась в колледже вместе с моим братом.

– Как интересно, – произнес он голосом, не выражавшим никакой заинтересованности.

– Мир тесен, – ответила Джесси, закрывая тему и поворачиваясь к Диллону, который просто кипел от ярости. Она почти забыла, что он может быть таким. Похоже, сейчас он был разозлен еще больше, чем тогда, когда она увидела его впервые.

– Как это вы не встретились с Диллоном раньше. Оба живете в Остине, вращаетесь в одних и тех же кругах.

– Наверное, потому, что мы часто и надолго уезжаем из города, – ответила Джесси и снова перевела беспокойный взгляд на Диллона. Ей не нравилось его гробовое молчание. От Харлона помощи ждать не приходилось, да он и не собирался помогать. Он что-то сказал Диллону и теперь, похоже, продолжал сыпать ему соль на рану этим вроде бы невинным разговором.

– Послушайте, – сказала Джесси, – по-моему, стоит включить музыку. Поставь что-нибудь, Диллон, а я пока попробую соблазнить твоего дедушку своим салатом. – Она поднялась, широко улыбаясь, держа в руке ложку.

Диллон неохотно вынул салфетку и положил ее на стол.

– Классическая подойдет?

– Думаю, это будет великолепно.

По-прежнему улыбаясь, она стояла с ложкой в руке, а он вышел из-за стола и направился в гостиную. Тогда Джесси зачерпнула ложкой салат и очень вежливо сказала:

– Я не знаю, чем вы так его расстроили, но, приглашая вас в свой дом, я полагала, вы – джентльмен, и будете вести себя соответственно. – Она бухнула салат ему в тарелку. – Я не позволю устраивать баталии за моим столом, так что или перестаньте досаждать Диллону, или на этом обед закончится.

Холодная, не затрагивающая глаз улыбка появилась на лице этого человека, и Джесси сразу же вспомнился завтрак с его дочерью, у которой такие же ледяные голубые глаза.

– Я вами восхищен, молодая леди. Это было сказано с таким чувством, что я почти поверил. Ты мне позвонишь, когда Диллон тебе надоест? – Он коснулся ее руки стальными холодными пальцами, и Джесси отпрянула от него. Давясь от злости и отвращения, она проговорила:

– Если бы вы не были дедом Диллона, я бы…

– Что бы ты сделала, дорогая? – Он медленно поднялся, нисколько ее не страшась. – Плеснула бы мне в лицо вином? Влепила пощечину? – Он тихо засмеялся. – Все было очень вкусно, но, к сожалению, мне уже пора.

Джесси собрала посуду со стола и побежала на кухню. Пробыть еще хоть секунду в обществе этой змеи было выше ее сил. Но как бы ужасен он ни был, он – дед Диллона. Ему надо выказывать определенное уважение, заслуживает он его или нет.

На кухне она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, сосчитала до десяти. Сделав над собой невероятное усилие, чтобы вновь казаться спокойной, она вернулась в комнату.

Диллон стоял спиной к ней. Перед ним стоял Харлон, и все его внимание было приковано к Диллону.

– Из-за нее рухнет твоя жизнь. Она вытянет из тебя все, и пустит по миру. Я могу рассказать тебе о людях, с которыми она это уже сделала. – Харлон потряс зажатой в руке папкой. – Здесь их имена и истории, от которых волосы у тебя встанут дыбом.

– Это ложь! – Диллон выхватил у него папку и что есть силы швырнул в угол, отчего бумаги разлетелись по всей комнате. – Что я, по-твоему, маленький? Думаешь, я не знаю: ты платишь людям, и они говорят то, что тебе нужно?

– А вот это?! – Дед схватил журнал с кофейного столика и перелистал страницы. – Фотографии не лгут! – Он протянул журнал Диллону. – Но дело не в этом. Эти фотографии выглядят соблазнительно даже для меня. – Харлон бросил журнал на софу, и пока он летел, Джесси узнала купальник, в котором она снималась в прибое. Каким-то образом ему удалось раздобыть экземпляр еще не вышедшего журнала, и теперь он пытался выдать эти фотографии за то, чем они в на самом деле не были. – Это всего-навсего женщина, Диллон. В твоей жизни будет много других. Не позволяй ей лишить тебя шанса стать губернатором!

– Я думаю, тебе пора. Я передам твои извинения Джесси.

– Дурак! Я тебя погублю! Я лишу тебя своего покровительства, и тогда посмотрим, чего ты стоишь!

– Ни твоя поддержка, ни твои деньги мне не нужны. Скажу больше. – Диллон злобно рубанул воздух рукой. – Никогда не были нужны. Отрекаясь от моей матери, ты думал поставить ее на колени, но с ней у тебя ничего не вышло. Не выйдет и со мной! Мне очень жаль тебя, – сказал Диллон. Злости в его голосе почти не было. – Ты не имеешь ни малейшего понятия о любви и привязанности. Пусть ты мой дед, но с этой минуты я ничего больше не хочу о тебе знать. Спокойной ночи!

В дверях Харлон немного помешкал, посмотрев сначала на Диллона, а потом на Джесси, в остолбенении стоявшую на пороге кухни.

– Ты об этом пожалеешь! – сказал он, вновь посмотрев на Диллона. – Вы оба пожалеете! – Затем он повернулся и вышел. Сейчас он выглядел старым и уставшим.

Диллон закрыл дверь и повернулся к Джесси.

– Ты давно тут?

– Некоторое время.

– Прости, я не думал, что так получится.

– Это из-за меня. – Она чуть расслабилась и вошла в гостиную. – Пока ты ставил пластинку, я ему сказала, чтобы он либо унялся, либо уходил.

– Ты сказала ему такое?! Бьюсь об заклад, это его возмутило. – Он стал собирать разбросанные по полу бумаги.

– Что это такое? – Джесси остановилась около софы.

– Досье.

– Что в нем было? – Она перебирала события своей жизни, пытаясь припомнить хоть одно, заслуживающее разоблачения.

– Ложь и полуправда. – Он кинул на столик папку. – Фотографии, которые я видел много лет назад.

– Фотографии?

– Да. Ты лежишь в спальне в нижнем белье и смотришь в объектив невинными, как у детской куклы, глазами. Именно они убедили меня тогда, что ты опытная женщина. Увидев их, я начал мечтать о тебе.

– И это все?

– Еще там есть свидетельства полдюжины мужчин, любовницей которых ты была. – Внешне Диллон был совершенно спокоен, но в его глазах горела безумная злость.

– Надеюсь, что не одновременно.

– Не знаю. Я особенно не вчитывался, – сказал Диллон с тихой яростью.

– Он и правда может разрушить твою карьеру?

– Лжи и полуправды вполне достаточно для этого, если предоставить их нужным людям.

– Диллон, я не могу позволить, чтобы это случилось, но не знаю, как этому воспрепятствовать.

– Этого не случится.

– Может быть, но это вполне возможно. – Джесси вспомнила, как он выглядел, когда она вошла в столовую первый раз. – В чем-то из того, что он тебе сказал, правды было достаточно, чтобы ты расстроился. Что это было?

Диллон указал взглядом на лежавший на софе журнал.

– Ты это видела?

– Я только позирую, – ответила она, покачав головой. – Снимки, которые будут напечатаны, они выбирают сами.

– Ты на обложке.

Она взяла журнал. Фотография была хорошей. Мокрой, замерзшей и уставшей женщине и требовательному фотографу удалось поймать тот неуловимый момент заката, который прекраснее всех остальных.

– Некоторые фотомодели работают всю жизнь и никогда не попадают на обложку. – Она должна бы ощущать гордость, но не испытывала ничего, кроме страха и опустошения. Ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног.

– Первый раз я увидел тебя как раз на обложке журнала, который был у Стефана. Там ты выглядела такой прекрасной, чистой и светлой, что я сразу подумал: на самом деле ты, должно быть, черт на колесиках.

Несмотря на нависшую опасность, Джесси рассмеялась.

– А знаешь, ты прав. Может быть, не совсем в том смысле, но прав. То же самое любила повторять моя мать.

Хотя Диллон все еще злился, на его лице появилась улыбка.

– Могу в это поверить. Немногие отважатся сказать в лицо моему деду то, что сказала ему ты. – Диллон подошел к ней ближе. – Харлон, наверное, был не в состоянии этого в тебе оценить, но я ценю, – уже спокойно сказал он и заключил ее в объятия. – Он не обидит тебя, Джесси. Я ему не позволю. И не позволю ему встать между нами, как бы он этого ни хотел.

Она старалась ему поверить, но тяжелые сомнения остались.

– Может статься, такое обещание сдержать будет непросто.

– Предоставь это мне. Я знаю, как это сделать.

– А что мы будем делать сейчас? – Она кивнула в сторону софы. – Этот журнал – только начало. Даже удивительно, почему у него не оказалось сигнального экземпляра следующего номера.

– Наверняка он у него есть. Но он преподнесет его мне лично.

– Почему? – Она нагнулась и подняла журнал. Но Диллон взял его у нее из рук и бросил в сторону.

– Не сейчас, – сказал он, вновь заключая ее в объятия. – На сегодня, по-моему, хватит.

– Я не люблю, когда на мне Что-то висит, – настаивала Джесси. Если есть какая-то проблема, то я хотела бы о ней знать. – Она снова посмотрела на лежащий журнал.

– Дело не в фотографиях, а в том, как их воспринимают. – Он прижал ее голову к своей груди. Нежно коснувшись щекой ее волос, он сказал: – Это все из-за тех мужчин, которые покупают подобные журналы только для того, чтобы предаваться мечтаниям, глядя на твои фотографии. Как раньше я.

– Ох, боже мой, Диллон! – Джесси была раздражена. Она высвободилась из его объятий и, отступив назад, с вызовом посмотрела на него. – Ты думаешь, на твои фотографии женщины не смотрят с вожделением? Да во всех гримерных Остина, в которых я, кстати, побывала немало, женщины только и делают, что пускают слюнки, глядя на твое изображение.

– Это совершенно другое.

– Почему же другое? – Его ответ только подлил масла в огонь. – Потому что это ты, а не я? Или потому, что ты мужчина, а для мужчин другие законы?!

– Вот именно, другие законы, – хмуро сказал он.

Джесси остолбенела.

– Прости, не поняла?!

– Может, это неправильно, – настаивал он, – но это так. У меня репутация бабника, но это не вредит моей карьере. Для женщины все по-другому. Так уж устроен мир.

– Всю жизнь я живу по своим законам, Диллон. – Она давала понять, что и сейчас не собирается их менять.

Он улыбнулся.

– Это я уже хорошо уяснил.

– Я не собираюсь убегать и прятаться, боясь, что окажусь в центре внимания.

– Этого и не нужно.

– У людей наперед сложилось обо мне неправильное мнение. – Джесси хотела было повернуться и уйти, но, сделав полшага, остановилась и, уняв свою злость, спокойно сказала: