Текст книги "Жена для политика"

Автор книги: Дениза Алистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

2

– Конечно, она останется, – сказал Стефан. – Ты еще не видела наших сыновей. И ничего не рассказала о Ребекке. Где ты остановилась? Мы за тобой заедем. Около семи тебе удобно?

– Ну, пожалуйста! – поддержала его Лита.

– Скажи мне, где ты остановилась, и я за тобой заеду, – сказал Диллон. – Ты помрешь с голоду, дожидаясь Стефана и Литу: они сами постоянно опаздывают к обеду.

– Отлично! – промурлыкала Лита. Ее голос прозвучал подозрительно, словно Диллон что-то затеял, и она это поняла.

– Ладно, я вас покидаю. Вы сами обо всем договоритесь. Увидимся вечером, Джесси.

Поспешность, с которой удалилась жена, вызвала улыбку у Стефана. Он покачал головой.

– Прямо сваха! – Он чмокнул Джесси в щеку. – Не позволяй ей соваться в твои дела, – прошептал он, слегка кивнув в сторону Литы, – она доводит до конца все, за что ни возьмется.

– Я провожу тебя до машины, – предложил Диллон.

– Спасибо, я сама.

События сегодняшнего дня совершенно выбили Джесси из колеи. Она хотела поскорее выбраться отсюда и, оставшись в одиночестве, все хорошенько обдумать. Но у двери Диллон догнал ее и обхватил за талию.

– Что-то мне хочется на воздух. – Джесси резко высвободилась и выскочила за дверь на солнечную улицу.

Оказавшись на свободе, она не спеша прошла до угла. Надо найти телефон, вызвать такси и поскорее убраться отсюда, пока эти люди не стали снова проявлять заботу. Ей было совершенно безразлично, идет ли кто-то за ней следом.

– Не так все просто, – раздался у нее за спиной бархатный баритон. Это был Диллон. – Лита не хотела тебя обидеть. Она не стала бы настаивать, если бы ты ей не понравилась.

Джесси остыла так же быстро, как вспыхнула.

– Да, пожалуй, я переборщила.

– Представляю, каково тебе сейчас. Меня тоже утомляет, когда мать и сестра ко мне пристают. – Диллон умолк и с удивлением оглядел пустую улицу. – Где же твоя машина?

– Я приехала на такси.

– Тогда я тебя подвезу.

Она покачала головой. Нужно отделаться от него как можно быстрее и забыть этот ужасный день.

– Я вызову такси.

Диллон рассмеялся.

– Такси не поедет в такую даль, – медленно и четко произнес он.

– И все же я попробую.

– Позвони и убедись. Но единственный телефон во всей округе находится в клинике.

Меньше всего на свете ей хотелось возвращаться. Похоже, она обречена терпеть общество Диллона. Пришлось согласиться.

– Хорошо, спасибо.

– Моя машина там, – махнул он в сторону улочки, уходившей за клинику.

Посмотрев в том направлении, Джесси увидела Эмилио, стоявшего на обочине и глазевшего на них. Встретившись с ней взглядом, он помахал рукой, и у Джесси снова ёкнуло сердце.

– Эмилио поедет с нами? – спросила она. Как ни странно, но ей нравилось, что Диллон обнимает ее за талию. От него веяло силой, и находиться рядом с ним было приятно.

– Нет. Он вернется, чтобы помочь бабушке ухаживать за Бланкой и ее новорожденным.

– Разве он не должен быть в школе?

– Должен, но он все равно туда не пойдет. – В голосе Диллона слышались одновременно злость и печаль.

Диллон сказал что-то Эмилио по-испански. Тот засмеялся и стал эмоционально отвечать. Видимо, это могло продолжаться очень долго, и Диллон, улыбаясь, подозвал его к себе. Мальчик подошел, не переставая говорить. Его лицо расплылось в улыбке. Затем он развернулся и, смеясь, побежал прочь.

– О чем это вы? – спросила Джесси. Ее любопытство вновь заставило замолчать протестующий внутренний голос.

– Не думаю, что тебе будет приятно это услышать. – Диллон по-прежнему улыбался. – Эмилио считает, что ты очень красива.

Джесси улыбнулась:

– Весьма любезно.

– Еще он считает, что мне надо поскорее жениться на тебе, пока ты не уехала. – Джесси невольно отпрянула.

– Что-что?

– Он хочет, чтобы я его усыновил. А это проще, если я женюсь.

– Ах так! Значит, на моем месте может быть любая женщина, неважно кто.

– Да, но ты действительно ему понравилась. Обычно он ждет, пока я познакомлюсь с женщиной поближе, и только потом предлагает мне на ней жениться.

Они остановились около машины.

– Мы пришли, – сказал Диллон.

– Правда, я лучше вызову такси.

– Все нормально.

Диллон открыл дверь и ждал, пока она сядет.

Не отваживаясь взглянуть на Диллона, она забралась-таки в машину. Сверкнув загорелыми коленками, она наконец устроилась и, не выдержав, подняла голову.

Как и следовало ожидать, Диллон пристально смотрел на нее. Его глаза, черные и таинственные, встретились с ее карими. Затаив дыхание, они смотрели друг на друга, кажется, целую вечность.

Какому Диллону верить? Тому очаровательному, милому с обезоруживающей улыбкой, которого она видела несколько минут назад? Или тому, который разглядывал ее сейчас то ли с интересом, то ли с презрением?

– Ты не проголодалась? – спросил Диллон, садясь за руль и поворачивая ключ зажигания. – Лично я умираю с голоду.

Двигатель закашлял и наконец чихнул, возвращаясь к жизни. Диллон повернулся к ней с просящей улыбкой.

– Терпеть не могу есть в одиночестве.

Джесси понимала – надо отказаться, но устоять не смогла.

– Я и вправду немного проголодалась.

– Отлично! – Диллон полностью сосредоточился на дороге, оставив Джесси наедине с ее мыслями.

Горячий и холодный, огненный и ледяной. Он был самым непонятным человеком, с которым ей когда-либо приходилось встречаться. Она никак не могла разобраться в своих эмоциях. Почему такое смятение? Ведь он для нее лишь посторонний человек, не более. Скоро она расстанется с ним навсегда. Конечно, он непонятен и опасен, но таких очень трудно забыть.

– Джесси, – мягко сказал Диллон, – я хочу извиниться. – Он коснулся ее плеча, и этого прикосновения было достаточно, чтобы сердце Джесси громко забилось, и она полностью забыла о подстерегающей ее опасности.

– Здесь все говорят по-испански, – со вздохом продолжил он, – и когда я приезжаю сюда, то совершенно забываю, что не все говорят на этом языке.

– Что?!

Значит, вместо того, чтобы извиняться за свое враждебное отношение к ней, он, видите ли, извиняется за испанский!

– Жаль, что я его не знаю. Пожалуйста, можешь говорить по-испански.

– Но ведь ты ничего не поймешь. – Видя такую теплую, ласковую улыбку, злиться было совершенно невозможно.

– С этого момента в твоем присутствии я буду говорить только по-английски. Я прощен?

– Конечно. Здесь твой дом, и ты можешь говорить на том языке, который тебе больше нравится.

Она чувствовала себя неловко. Его извинения, казалось, только подчеркивают, какой громадной ошибкой был весь сегодняшний день. Хорошо, что Лита оказалась исключением из правил. Большинство жен не поняли бы внезапного появления старой подруги мужа. Будь у Стефана другая жена, Джесси, наверное, не без успеха могла бы попытать с ним счастья.

– Весь день я чувствую себя не в своей тарелке, – сказала она, словно извиняясь за свой не слишком вежливый ответ. – Мне здесь нечего делать. Эта затея была глупостью.

Лицо Диллона стало суровым. Неподвижный взгляд был устремлен сквозь ветровое стекло на дорогу.

– Зачем ты сюда приехала?

От вкрадчивого голоса у Джесси по спине пробежали мурашки. Она замерла, почувствовав изменение настроения. Вернулся тот враждебный человек, который совсем недавно смотрел на нее в дверях клиники.

– Это длинная история, – твердо ответила она. Уж ее-то она ни с кем не хотела обсуждать.

– По-видимому, мне стоит рассказать тебе, что, когда Стефан учился в колледже, мы какое-то время были с ним соседями по комнате, – произнес Диллон очень спокойно.

Этот тихий голос прозвучал громче раската грома. Джесси показалось, что ее раздели на виду у всех. Этот человек знал о ней и о Стефане. Она отдала бы все на свете, чтобы услышать об этом вчера, и ничего не слышать сегодня.

– Ты…

– В первые месяцы нашего знакомства он был очень подавлен, расстроен и многое рассказал, о чем потом, видимо, жалел. Но тогда ему надо было высказаться, и я ему не мешал.

Отчаяние охватило Джесси. Она лишь однажды совершила поступок, в котором раскаивалась. Не смогла совладать с собой и предала сестру. Словно украла тот поцелуй, пусть даже Ребекка тогда уже сама начала сомневаться в своих чувствах к Стефану.

Теперь и Ребекка и Стефан были счастливы, но это не оправдывало ее. Она поступила плохо и теперь расплачивалась, платя цену куда большую, чем Стефан и Ребекка.

– В те дни Стефан почти не думал о себе, – сказал Диллон, прервав ее мысли, – хотя я полагаю, что стыдиться должен был вовсе не он.

Джесси начала злиться. Да, она никогда не простит себе того, что произошло. Но какого черта ей читает нотацию посторонний человек?! Все это она прекрасно знает и без него.

– Если хочешь что-то сказать, то почему не скажешь прямо?

Диллон резко затормозил, и машина остановилась прямо посередине улицы, загородив и без того узкий проезд. Он повернулся и навис над ней, как скала.

– Зачем ты сюда приехала?

Его резкость вывела Джесси из себя.

– Тебе не кажется, что это не твое дело?

– Лита – моя сестра, так что это мое дело.

– По-моему, Лита может сама о себе позаботиться. Похоже, она не особенно волнуется.

– Она слишком доверчива. – Он сделал паузу и посмотрел Джесси в глаза. – Так же, как и твоя сестра.

Не помня себя, Джесси замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но он поймал ее руку.

– Смотри мне в глаза, – потребовал он.

Пораженная своей реакцией, Джесси смотрела на пальцы, сжимавшие ее запястье. Ее рука была прижата к сиденью.

– Выпусти меня!

Но Диллон только сильнее сжал ее руку, притягивая к себе. Его горящие глаза столкнулись с ее гневным взглядом.

– Зачем ты сюда приехала? – Слишком разъяренная, чтобы соблюдать осторожность, Джесси выкрикнула:

– Чего ты хочешь?! Хочешь услышать, что я приехала из-за Стефана?! Хорошо. Из-за Стефана. Теперь ты удовлетворен?

– Нет! – Он резко дернул ее за руку. Неожиданно другой рукой он обнял ее за шею, и она вновь услышала его тихий вкрадчивый голос:

– Нет, леди, я не удовлетворен. Я совершенно не удовлетворен!

Диллон слегка наклонился к ней. Его глаза блестели, он весь горел. Каковы бы ни были мотивы, но охватившая его страсть была самой настоящей. Но будь она проклята, если согласится.

– Ты не посмеешь, – холодно проговорила она. Диллон отодвинулся. Хотя и не больше чем на дюйм. – Я никогда не поцелую человека, который мог так меня оскорбить.

– Разве хоть что-то из того, что я сказал, не соответствует истине? – В его голосе звучал вызов. Он не собирался отступать.

– У тебя слишком упрощенная точка зрения на это происшествие.

– Происшествие?! Ты совращаешь жениха свой сестры и называешь это происшествием?! А потом, спустя десять лет, заявляешься снова, даже не удосужившись выяснить, женат ли он? Должно быть, ты очень уверена в себе.

Джесси не могла произнести ни слова и больше не находила сил сопротивляться. Она уже с нетерпением ждала второго в жизни поцелуя. До него оставались считанные секунды.

– Теперь тебе нечего сказать? Не будет ни пощечины, ни обидных слов? А может, я нравлюсь тебе так же, как и ты мне?

– Может быть.

Сердце громко стучало, голова кружилась. Стараясь хоть немного прийти в себя, она прижала ладони к груди и глубоко вздохнула.

– Кажется, у меня пропал аппетит. Отвези меня в отель или высади на ближайшей стоянке такси.

– Джесси! – выкрикнул он, хотя явно не хотел быть грубым. Его руки обвились вокруг нее. – Нет?

– Нет!

Он держал ее в объятиях, и ее воля была парализована. Сейчас она боролась скорее с собой, нежели с ним. Стремясь показать, что полностью владеет собой, она заговорила:

– Послушайте, мистер! Если вы собрались заняться со мной любовью прямо здесь и прямо сейчас, то думаю, вам придется унять свое желание. И сделать это как можно скорее.

Он осторожно коснулся пальцами ее губ.

– Целый год я наблюдал, как Стефан пытается забыть тебя, – мягко сказал Диллон, – целый год я пытался понять, почему он сходит по тебе с ума.

– И это все, что ты хочешь?! Понять, что во мне нашел Стефан?!

– Нет! – нетерпеливо перебил он. А потом добавил: – Да.

Он опустил руку и прижал Джесси к себе.

– Наверное, я тоже схожу с ума, но теперь хочу уже не этого.

– Тебе не кажется, что все происходит слишком быстро?

Диллон улыбнулся и неохотно согласился с ней:

– Да, пожалуй, я немного поторопился. А ты?

На сей раз она, кажется, выкрутилась. Джесси почувствовала голод:

– Может быть, мы все-таки где-нибудь перекусим и будем считать, что последних нескольких минут не было?

– Это не просто, но я попробую. – Он завел двигатель. Вообще-то я не позволяю себе такого. Сегодня, похоже, день извинений.

– Зато его нельзя назвать скучным.

Она глубоко вздохнула, стараясь унять биение сердца.

– Ты будешь есть что-нибудь нормальное или предпочитаешь современную дрянь? – спросил Диллон, не отрывая взгляда от дороги.

– Современную дрянь? – Джесси развернулась на его восемьдесят градусов. А что такое «современная дрянь»?

– Ну, всякие салаты, фрукты, йогурты.

– Ты имеешь в виду здоровую пищу? А что любишь ты?

– По крайней мере, не это.

– По твоей классификации я ем современную дрянь. Правда, иногда позволяю себе хорошо приготовленную рыбу.

Диллон хмыкнул, и Джесси засмеялась:

– А что же все-таки ешь ты?

– Здесь Техас, мэм. Я ем жареное мясо с перцем и бифштексы. В большом количестве.

– И не боишься, что твои сосуды закупорятся?

– Я знаю прекрасный способ расширять сосуды, – ответил Диллон. – Знаешь, ты не такая, какой я тебя представлял.

– Не такая? – спросила она. – Ты говоришь о внешности?

– Нет. Я всегда прекрасно знал, как ты выглядишь.

– Да? Откуда же?

– Джессика, ведь ты – фотомодель. Твои фотографии повсюду.

– Джесси. Называй меня Джесси. Никто не называет меня Джессикой. Так откуда же ты узнал, что это именно я? Мои фотографии показывал тебе Стефан?

– Не совсем так. На обложках всех журналов, которые он покупал, была изображена одна и та же девушка. Эти журналы не купил бы ни один нормальный мужчина. В конце концов я спросил, не работает ли фотомоделью девушка, в которую он влюблен. Конечно, я уже знал ответ и был очарован этой девушкой почти так же, как он.

– Значит, войдя в клинику, ты сразу меня узнал?

– Да.

– И поэтому бросал на меня такие грозные взгляды?

– Мне показалось, что я увидел скорпиона на крыльце своего дома.

– Да, ты мастак по части комплиментов.

Сказать, что отношение этого человека к ней все время менялось, – значит, не сказать ничего. Он то старался задеть ее, то от него веяло арктическим холодом. Может, он и впрямь грубиян, или принадлежит к сорту людей, любой контакт с которыми похож на пощечину.

– Прости.

– Передо мной можешь не извиняться. У меня уже выработался иммунитет. Но позволь спросить: ты всегда оскорбляешь женщин, с которыми только что познакомился.

– Вовсе нет. Женщины, как правило, бывают мной очарованы. И мне не кажется, что я познакомился с тобой только что. Наоборот, кажется, что знаю тебя очень давно. У меня уже сложилось о тебе определенное мнение, и я, похоже, не ошибаюсь. Ведь ты все-таки вернулась к Стефану.

– Но я не знала, что он женат. Одна наша общая знакомая сказала, что он врач, и дала адрес его клиники. Я оказалась в этих краях и…

– И решила заехать и посмотреть, относится ли он к тебе по-прежнему, закончил за нее Диллон.

– Послушай, Стефан – замечательный человек. – Джесси старалась не раздражаться. – Моя сестра удачно вышла замуж. Если бы Стефан по-прежнему был одинок, то почему бы мне с ним не встретиться?

– Значит, ты его действительно любила?

– Да, я любила его.

Она с удивлением заметила, что эти слова ее больше не ранят. Не осталось ничего, кроме неясной печали.

– И ты его любишь до сих пор?

Она покачала головой и прошептала:

– Нет, уже нет. По крайней мере, это не та любовь, которую ты имеешь в виду. Встретившись с Литой, я тут же смирилась с мыслью, что Стефан уже никогда не будет моим.

– Но ты до сих пор его ждала?

В голосе Диллона прозвучал упрек.

– Я хотела с ним увидеться. До того как я полюбила Стефана, он долгое время был для меня просто хорошим другом. Поэтому мне интересно, как он живет.

– Надеюсь, что все же когда-нибудь это закончится.

– Почему? Какие бы чувства я ни испытывала, я не стану разрушать его жизнь с Литой.

– Ты расстроила помолвку собственной сестры.

Резко повернувшись, Джесси требовательно спросила:

– Это тебе сказал Стефан? Что я расстроила их помолвку?

– Тогда у него недоставало здравого смысла понять это, – холодно ответил Диллон.

– Тогда позволь мне кое-что сказать, – почти прокричала разъяренная Джесси.

Внезапно она заметила – машина стоит. Окружавшие их автомобили также были неподвижны. Путь был открыт.

– Нет, я не буду ничего говорить. – Она отстегнула ремень. – Я вовсе не обязана отчитываться перед тобой.

Она выскочила из машины. Пробираясь сквозь плотные ряды автомобилей, Джесси поняла, что находится на стоянке. Впереди была шумная городская улица, сзади – одноэтажное здание с бело-зеленым навесом. Оттуда к ней шел Диллон.

3

– Где мы? – спросила Джесси, когда Диллон, едва не сбив ее с ног, остановился.

– Около «Золотой коровы». Что ты предпочтешь: вернуться в машину и закончить дискуссию, или устроить мне сцену здесь?

– Я бы предпочла устроить сцену здесь, – холодно ответила она. – Обожаю скандалы. Разве Стефан тебе не рассказывал?

– Джесси, не надо, пожалуйста. – Он поглядел на запруженную улицу, чувствуя себя явно неуютно.

– Расслабься. Наш скандал будет не настолько бурным, чтобы попасть в хронику городских происшествий.

– Пойдем в машину, я расскажу тебе кое-что интересное.

– Сомневаюсь. – Не было никакого желания вновь остаться с ним наедине. – Слушай, ты кто? Парамедик?

– Парамедик? – Казалось, он вот-вот рассмеется. – Ты действительно даже не догадываешься, кто я такой?

– Нет. А почему я должна догадываться? Разве ты какая-нибудь важная птица?

– Некоторые так считают. – Он хотел еще что-то сказать, но передумал. – Ты заставляешь меня хвастаться. – Не произнеся больше ни слова, он повернулся и направился к машине.

– Подожди, – окликнула его Джесси. – Кто же ты все-таки?

– Не имеет значения, – ответил он, не замедляя шаг.

– Может, и не имеет. Но ты разжег мое любопытство. – Она семенила за ним, стараясь попасть в ногу, и спотыкаясь. – Кто ты? Начальник пожарной охраны? Шеф полиции?

– Я юрист.

– Ого! – Джесси остановилась. – Вот это да!

– Я представитель законодательной власти Техаса. – Диллон не оборачивался и не замедлял шаг. – Я сенатор.

– Ты се… – Джесси сделала еще шаг и остановилась. – Сенатор… прошептала она, и мысли ее лихорадочно запрыгали. Затем все стало на свои места. – Ты Диллон Руис?

– К вашим услугам, мэм! Я понимаю, что вы не в восторге от моей персоны. Но из того, что обо мне говорят, далеко не все правда.

– Да? Прямо сюжет для романа!

Диллон улыбнулся, но эта улыбка отнюдь не была теплой.

– Может, обсудим все это за завтраком?

– Инстинкт самосохранения говорит мне, нужно бежать. Однако желудок просит остаться. – Она остановилась в ярде от него. – Тем более что бег не в моем стиле.

– Я слышал, здесь хорошо готовят рыбу.

– О! Ты привез меня туда, где я могу заказать «современную еду». Как мило!

Он усмехнулся и опустил глаза.

– Один раз я брякнул что-то не то, и теперь ты будешь травить меня всю жизнь?

– Надеюсь, наше знакомство не продлится так долго. – Джесси улыбнулась, и они направились к ресторану.

Внутри было уютно. Официантка сразу принесла меню. Она обращалась к Диллону по имени и хихикала при каждом его слове. Джесси игнорировала их обоих, борясь с охватившим ее раздражением. Она заказала салат без масла и овсяную булочку с чаем из трав. Диллон издал непонятный звук, обозначавший, по-видимому, смех, и заказал большой чизбургер и жареный картофель. Официантка удалилась, не переставая хихикать.

– Ты ее, похоже, покорил.

– Я сюда часто захожу, когда бываю в этом городе, – сказал он, не отвечая на ее реплику.

Смягчившись, хотя собиралась оставаться твердой, Джесси вновь поддалась любопытству, которое будил в ней Диллон.

– Ты живешь в Сан-Мигеле в перерывах между сессиями законодателей?

– Здесь мой дом, – кивнул он, откинувшись на спинку. – Я живу вместе с матерью, Литой, Стефаном и двумя их сыновьями.

– Тесновато у вас!

– Ты сама все увидишь сегодня вечером.

– Ох, я совсем забыла. – Перспектива семейного обеда с Литой и Стефаном стала ее пугать. – Я не думала…

– Что увидишь все семейство в сборе?

– Да.

– Они не кусаются, – сказал Диллон с теплой улыбкой, перед которой Джесси была бессильна. – А мама сказочно готовит, и ты ее обидишь, если будешь есть так же, как здесь.

– На самом деле мне не нравится эта затея: старая подруга Стефана приезжает, чтобы встретиться с матерью его жены. Все это звучит как-то нехорошо.

Официантка принесла их заказ. Когда она ушла, Диллон наклонился через стол и пристально посмотрел в глаза Джесси.

– Ты знаешь, что ты прекрасна, когда твои глаза так сверкают? – мягко спросил он. – Они светлеют, и в них мелькают маленькие золотистые искорки. Какого цвета у тебя глаза?

– Карие.

– Карие, – повторил он и вновь откинулся на спинку стула. – На фотографиях они всегда получаются зелеными.

– Из-за освещения.

– В жизни они лучше. Мне нравится смотреть, как они меняют свой цвет.

Джесси принялась ковырять вилкой в салате.

– Если вы будете продолжать в том же духе, сэр Руис, то я покраснею.

– Ты наверняка привыкла к комплиментам.

– Уже давным-давно я перестала обращать на них внимание.

Он засмеялся и взял бургер обеими руками.

– Нет, определенно я представлял тебя совершенно иначе.

– Ты повторил это уже несколько раз. И я опять спрашиваю, что ты имеешь в виду. Но, честно говоря, не уверена, что хочу услышать ответ.

– Я предполагал, что у тебя невозможный характер, что ты холодная и лощеная – женщина, сошедшая с журнальной страницы. Сошедшая, чтобы облапошить такого простого парня, как Стефан, и забыть о нем, как только он надоест.

– Ты перепутал меня с Матой Хари.

– Вряд ли. Я тогда не успел полностью представить себе твой характер, но определенное мнение у меня сложилось.

– Похоже, все свободное время ты уделял мыслям обо мне. Или у меня мания величия?

Он покачал головой и принялся за бургер.

– Нет. Долгое время мы только о тебе и разговаривали.

– Мне повезло. Приятно, когда о тебе говорят. Обычно никто не скажет мне даже «до свидания».

В надежде, что Стефан вернется, и ее мечты сбудутся, прошли годы. Как глупо она вела себя. Самые прекрасные годы она посвятила пустым мечтаниям.

– Я уговаривал его хотя бы позвонить тебе и сказать о своих чувствах, но… – Диллон вздохнул, не находя нужных слов. – Но он сам не мог в них разобраться. Не знал, любит тебя, или ему только кажется. Да он и не особо старался разобраться.

А Джесси, встречаясь с Ребеккой, всегда смотрела на нее с испугом, боясь, что она узнает правду.

Диллон покачал головой:

– Вина, позор, страх. Он совершенно в этом запутался и до сих пор не может тебя забыть. Как бы то ни было, он хотел быть с тобой, и именно этого не мог себе простить.

Значит, Стефан страдал так же, как и она. Джесси стало еще хуже. И все это из-за одного-единственного поцелуя.

– Сейчас по крайней мере он счастлив, – спокойно сказала она. – Ему хорошо с Литой, у Ребекки тоже все нормально.

– А у тебя?

– У меня? – Она медленно перевела взгляд с салата на Диллона. – Я не знаю.

– Он тебе не пара, и ты это знаешь. – Он внимательно наблюдал за ней. – Стефан был напуган страстью, которую ты заставила его почувствовать. С ним ты не была бы счастлива. Ты или бросила бы его, или осталась, но была бы несчастна.

– Ты в этом абсолютно уверен?

– Да, но не уверен, что ты мне веришь.

– Сейчас это уже не имеет никакого значения. По-моему, мне пора возвращаться в Остин. Сегодняшний обед – затея совершенно дурацкая.

– Нет. – Он положил ладонь на ее руку. – Я хочу, чтобы ты пришла. Я хочу убедиться, что между вами все кончено.

– Зачем?

– Возможно, я хочу, чтобы ты стала моей.

– Диллон, – прошептала она. В голосе были сожаление и растерянность. Она высвободила руку, борясь с охватившей ее слабостью. – Кажется, я кость, брошенная двум собакам. Я не понимаю, в какую игру вы играете, но не хочу быть мячиком.

Она положила салфетку на стол и отодвинулась.

– Я, пожалуй, пойду.

– Только при одном условии, – ответил он, не пошевелившись. – Обещай, что придешь сегодня вечером к нам.

Джесси закрыла глаза и тихонько застонала.

– Хорошо, – наконец произнесла она, – но только потому, что обещала Лите.

Диллон положил на стол салфетку и деньги, поднялся и, подойдя к Джесси, взял ее под руку.

– Договорились. Я за тобой заеду.

Если бы он не вырвал у нее обещание, она успела бы собраться и уехать. Джесси боялась этого обеда. Ей не хотелось вспоминать со Стефаном старые времена, когда поблизости будет Лита, которая вряд ли останется такой же радушной пред всевидящим оком мамы Руис. Не вызывало восторга и постоянно меняющееся настроение Диллона.

После непродолжительного сна у Джесси едва осталось время принять душ и переодеться. Окраина, куда они приехали, резко отличалась от той, где она была утром. Дома значительно больше, а улицы шире. Около домов аккуратные лужайки, а вдоль обочины развесистые деревья. Явно богатый квартал.

Скромный автомобиль Диллона свернул на частную дорогу между деревьями, похожую на аллею, и через несколько минут подъехал к дому в испанском стиле, который вполне можно было назвать большим особняком. Джесси не выдержала:

– Это твой дом?

– Да.

– Ты носишь эти тряпки, ездишь на этой развалюхе и живешь в таком доме?

– Было время, когда моя юридическая карьера приносила деньги.

– И, видимо, немалые.

Ничего не ответив, Диллон вышел из машины и, обойдя вокруг, открыл ее дверцу. Вылезая, Джесси произнесла:

– Неужели тебе нравится жить в этом доме? Как-то не верится.

Вдруг Диллон притянул Джесси к себе и захлопнул дверцу. Несмотря на сумерки, было заметно, что он был взволнован.

– Своими прекрасными глазами ты видишь очень многое, Джесси. Значит, тебе не нравится этот дом? – Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал. – Может, сегодня, попозже, я расскажу тебе длинную историю моей печальной юности.

– История связана с домом?

– Это дом матери. – Он повел ее через сад к дому. – И какое бы мнение у тебя о ней ни сложилось, она заслуживает и этого дома, и еще многого. Всем, что мы с Литой имеем, мы обязаны матери, той жертве, которую она принесла. – Диллон снова замолчал и улыбнулся. – Моя мама – жесткая женщина, и иногда ты очень ее напоминаешь. Думаю, вы друг другу понравитесь.

– Надеюсь, она не так наслышана о нашей со Стефаном истории, как ты и Лита.

– Скорее всего, ей ничего не известно. А меня тебе нечего бояться. Сегодня вечером мы со Стефаном очень долго разговаривали, и я теперь за вас спокоен.

– Что?! – Она резко отстранилась. Но тут в доме открылась дверь, и они оказались в полосе света.

– Диллон? Это ты? – позвал женский голос. Голос был протяжным, скорее с техасским акцентом, нежели с резким испанским, насколько в этом разбиралась Джесси. – Почему ты так долго? Мальчики уже проголодались.

– Я хочу поговорить с тобой попозже, – тихо сказала Джесси.

– Всегда готов, – улыбнулся он. – И даже жду этого с нетерпением, но в доме голодные дети.

– Пусть он вас не обманывает. – В дверях, словно луч солнца, возникла Лита. – Мы со Стефаном, только что вернулись. Приди вы хоть час назад, мы не сели бы за стол ни на минуту раньше.

Лита шагнула вперед и, взяв Джесси за руку, повела ее в прихожую. В воображении Джесси мама была краснощекой испанской женщиной, черные с проседью волосы забраны на затылке в пучок. Реальность оказалась совсем иной.

– Моя мама, Флоренс Руис, – просто сказала Лита. – Мама, это Джессика Кардер. Джесси и Стефан вместе выросли.

– Здравствуйте, мэм.

Джесси протянула руку высокой, стройной белокожей женщине. Голубые глаза, светлые волосы обрамляют моложавое лицо. Лита была очень на нее похожа, только волосы черные. Значит, Диллон похож на отца – черноглазого ацтека из самого сердца Мексики, который когда-то изменил свою жизнь, связав ее с голубоглазой техасской красавицей.

– Джессика, – мягко сказала Флоренс Руис. Она коснулась руки Джесси, и на ее лице появилась едва заметная улыбка:

– Вы давно знакомы с моей дочерью?

– Я познакомилась с ней лишь сегодня.

– А с моим сыном?

– Тоже только сегодня.

– Хм. – Улыбка Флоренс стала более заметной, глаза заблестели. – И тем не менее вы кажетесь… – она замолчала, подыскивая подходящее слово, – неразделимыми.

– Джесси, я хочу познакомить тебя с сыновьями. – Лита втолкнула два сгустка энергии в круг сдержанных взрослых. – Стив и Николае. Мальчики, скажите тете «здравствуйте!».

– Хи! – в унисон ответили они.

– Привет! – Джесси протянула руку сначала старшему, затем младшему. – Как дела? Я слыхала, что сегодня вы здорово проголодались?

– А то!

После обмена любезностями все облегченно вздохнули и направились в столовую. Взору Джесси предстал обильный стол. Для того, кто привык обедать салатом или булочкой с травяным чаем, один взгляд на такое изобилие – уже слишком. Джесси поняла, что попала в руки инквизитора – мамы Флоренс Руис.

Но Джесси волновалась напрасно. Ею никто особенно не интересовался. Разговор за столом шел в основном между Литой и Диллоном. Они обсуждали школьные дела детей. Затем специально для Флоренс Стефан снова рассказал, как сегодня прошли роды, высоко оценив помощь Диллона.

За время обеда образ Флоренс как полной властительницы дома у Джесси понемногу растаял.

После обеда Лита пошла укладывать детей, а Диллон взялся помочь убрать со стола. Стефана и Джесси, видимо, специально оставили одних, и он повел ее на террасу, где они могли спокойно поговорить. После неловкой паузы, последовавшей за обычными, ничего не значащими вопросами, Стефан сказал:

– Признаться, я был удивлен, увидев тебя сегодня утром.

– Я думаю! – Джесси не могла понять, что сейчас чувствует: волнение или смущение. Она улыбнулась. – Линда сказала, где тебя искать, но не удосужилась сообщить, что ты женат.

– Так ты этого не знала?

– Нет. Хотя, конечно, мне следовало бы это выяснить перед тем, как оказаться на пороге твоей клиники.

– Ты хорошо владела собой.

– Лита хорошо владела собой. Я лишь брала с нее пример.

Джесси чувствовала себя зверьком, попавшим в ловушку, из которой нет выхода.

– Я ее очень люблю.

– Я знаю.

Джесси ожидала, что от этих слов ей станет больно, но боли не было. Она чувствовала себя просто глупо. Потерять десять лет жизни, зациклившись на своей мечте.

– Я был не прав. Уехал, не попрощавшись, не позвонив, не объяснив. Я был несправедлив к тебе, но тогда для меня это был единственный способ совладать со своими чувствами.

– Думаю, ты поступил правильно. Ты ведь знаешь, я тогда была очень упрямой и, несомненно, стала бы тебя преследовать.