Текст книги "Жена для политика"

Автор книги: Дениза Алистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Диллон! – Имя сорвалось с губ, как только объятия немного ослабли. Он стянул рубашку через голову и отбросил в сторону, не отрывая взгляда от Джесси. Испарина, как роса, заблестела на его бронзовой груди, когда он раздвинул ее обтянутые джинсами ноги и снова лег на нее. Взявшись руками за низ свитера, он потянул его вверх.

– Сядь, Джесси, – приказал он мягко. Он помог ей немного приподняться и стянул свитер. Обхватил ее руками, расстегнул бюстгальтер и бросил его на пол, в растущую там кучу одежды. Лишь после этого прошептал что-то по-испански и посмотрел в ее полные ожидания глаза.

– Джесси, я весь горю. – Он взял ее руку и прижал к бешено стучавшему сердцу. – Я не хотел делать этого. – Он коснулся ее обнаженной груди, нежно проведя по ней ладонью. – Я хочу тебя, Джесси! Я хочу тебя так, что задыхаюсь. – Он опустил ее руку, которую прижимал к сердцу, ниже к своим джинсам.

Не зная, что надо делать при первом такого рода контакте, Джесси сопротивлялась давлению его руки, но Диллон все же прижал ее ладонь и, закрыв глаза, застонал.

Зачарованная жизнью под плотной тканью, она не удержалась и еще раз дотронулась. И сразу ощутила ответный толчок с той стороны ткани. В следующее мгновение Диллон, схватив за запястье, отбросил ее руку.

– Нет, – простонал он, – я виноват. – Он лег на бок рядом с ней и положил руку на ее обнаженную грудь. Их лица были в дюйме друг от друга, и его глаза, не моргая, смотрели на нее.

Джесси не могла понять, чего она хочет. Ее тело желало, чтобы он сделал все до конца, открыл ей эту тайну, доставил ей удовольствие, которого она уже ждала. Однако чувства, которые он вызвал, страшили. Но разве теперь можно повернуться и уйти? Отказаться от того, чего никогда не сможет обрести ни с одним другим мужчиной?

– В твоих глазах я вижу страх, – мягко сказал Диллон, – и не понимаю его причины.

– Это не из-за того, что ты сделал.

– Ты бы отдалась мне, если бы я тебя попросил, правда?

– Да.

У Джесси к горлу опять подступили слезы несбыточных надежд. Одним прикосновением он смог бы развеять все ее сомнения, доставить ей радость.

Он провел пальцем по ее щеке к уголку рта.

– Прости, я вел себя непорядочно. – Он резко соскочил с постели. – Ты даже не понимаешь, что со мной сделала. Я думаю, мне стоит принять холодный душ. Пойдешь со мной?

Она натянула на себя простыню, закрывая свою наготу.

– Иди лучше один.

– Пожалуй, ты права. Если кто-то из нас снимет с себя хоть что-нибудь еще, на всем свете вряд ли найдется столько холодной воды, чтобы нас остановить. – На пороге ванной он остановился и повернулся к ней. – Джесси?

– Что?

– Ничего. – Он шагнул в ванную и закрыл за собой дверь.

Джесси быстро собрала с пола свои вещи и пошла вниз. Она боялась находиться поблизости, пока он полностью не оденется.

Обратно они ехали молча. Диллон постоянно переключал радио, как только начиналась очередная песня о любви. В результате он поймал классическую музыку, которая до конца пути заполняла неловкую тишину.

Наконец показался отель. Диллон подъехал к входу и остановился. Джесси взялась за дверную ручку, боясь услышать что-нибудь вроде: «Было очень приятно с тобой познакомиться. Счастливого пути!». У нее не было сомнения, что он больше никогда не захочет с ней встретиться.

– Подожди, – сказал он, хватая ее за руку, прежде чем она успела выскочить из машины. – Я пойду с тобой.

– Не надо, – запротестовала Джесси, представив, как они долго, молча идут через вестибюль, молча поднимаются на лифте и направляются к ее комнате.

– Я так хочу. – Он вылез из машины, не дав ей возможности ответить. Теперь либо ждать, пока он откроет ей дверь, либо бежать. Она, конечно, побежала бы, но ведь он все равно настигнет ее в вестибюле.

Возле лифта Джесси вновь попыталась прервать длинную и мучительную процедуру расставания.

– Дальше я пойду сама. Тебе не стоит со мной подниматься.

– Я провожу тебя до двери. Джесси, я не стану извиняться перед тобой, но обещаю, что больше к тебе не притронусь, пока ты этого не захочешь.

Дверь лифта открылась, и они отступили, давая выйти пожилой паре с двумя детьми. Он слегка подтолкнул Джесси в спину. Она обернулась и еле слышно прошептала:

– Прости, что я тебя обидела.

– Разве не я тебя обидел?

– Нет, – по-прежнему шепотом ответила она. Он нажал кнопку. – Я думала, ты обиделся.

– Я этого не говорил. – Диллон обнял ее. – Да, ты расстроила мои планы, все получилось не так, как я хотел. Но я вовсе не обиделся. Мне показалось, что я тебя очень напугал.

– Почему ты так решил?

– В твоих глазах был…

Лифт остановился, и дверь открылась.

– Приехали, – сказала Джесси.

Ей не хотелось выходить из ставшего вдруг уютным лифта в тот мир чужой, без будущего. Он пообещал, что не прикоснется к ней, пока она сама не захочет. Но с каждой минутой, проведенной вместе, они оба хотели этого все больше и больше.

Он проводил ее до двери, по-прежнему слегка прикасаясь к ней. Но интимность исчезла, как только они вышли из лифта.

Джесси возилась с замком до тех пор, пока Диллон не отобрал у нее ключ и не открыл дверь.

– Ты не возражаешь, если я на минуту зайду. Хочу договориться с тобой на завтра.

– Конечно. – Она вошла в комнату раздвинула тяжелые занавески и устремила взгляд на огни ночного города. Толстый ковер скрадывал шаги. И она скорее почувствовала, чем услышала, что он стоит позади нее.

– Ты еще не решила, когда уедешь? – тихо спросил он.

– Я улечу завтра днем.

– Я кое-что задумал на завтрашнее утро. Ты сможешь со мной пойти?

Джесси повернула голову и посмотрела на него через плечо.

– Куда?

– Сюрприз. – Он рассмеялся, заметив, каким настороженным сделалось ее лицо. – Это не другая хижина. Но это место мне так же дорого. Думаю, тебе там понравится.

– Звучит весьма интригующе.

– Это общественное место, там нельзя приставать.

– Хорошо, пойдем. Мне ведь все равно нечего делать.

Диллон улыбнулся в ответ и убрал с плеч ее волосы.

– А как сегодня? Если хочешь, мы можем отказаться.

– От чего отказаться?

– От обеда. Со Стефаном и Литой.

– Ох! – Джесси застонала и прижалась лбом к стене. – Я совершенно об этом забыла. Что же нам делать?

– Они через полчаса должны подойти к отелю. Но я могу перехватить их где-нибудь в пути, если ты предпочитаешь заказать обед в номер и пораньше лечь спать.

– Я не знаю, мне бы не хотелось портить им вечер.

– Не думаю, что это их расстроит. Скорее всего они пойдут в ресторан без нас и прекрасно проведут вечер вдвоем. – Диллон взял ее за руку и повел к кровати. Усадив Джесси, он сел рядом, не выпуская ее руки. – Без нас им, пожалуй, будет даже лучше. Им редко удается побыть одним.

– По-моему, тебе просто не хочется идти.

В другой ситуации она обиделась бы. Но два прошедших дня были слишком насыщенными. Почти все время Диллон был около нее, и напряжение начинало сказываться. В ней боролись два желания: остаться одной, отдохнуть и привести в порядок чувства, или как сумасшедшей броситься в объятия Диллона и любить его страстно, без оглядки – иначе она не обретет покой.

– Не то чтобы я не хотел идти. – Диллон погладил ее руку. – Просто сегодня я не в том состоянии, чтобы поддерживать компанию. Я не могу забыть, что чуть не случилось сегодня. И ты, я думаю, тоже.

Не доверяя своему голосу, Джесси кивнула.

– Ты хочешь, но боишься. Я не знаю, Джесси, чего ты боишься, но пока я вижу в твоих глазах страх, я не могу идти дальше. Не смогу и сегодня ночью, моя хорошая. – Голос упал до шепота. – Но я не могу быть рядом и не прикасаться к тебе.

Поднявшись, он взял ее руку и поднес к губам.

– Завтра утром я позвоню и разбужу. – И, выпустив руку, вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

7

– Что ты об этом думаешь? – Широким жестом Диллон указал на большую глинобитную постройку, обнесенную высокой стеной из необожженного кирпича.

– Похоже на памятник испанской архитектуры.

За стеной слышался смех и детский визг.

– Что здесь? Детский сад?

– Не совсем. Это центр общения. Старшие присматривают за малышами на детской площадке, а в здании специалисты на добровольных началах по выходным ведут занятия.

– Какие занятия?

– Увидишь. – Он взял ее за руку и через железную калитку в стене провел на площадку, где детские ноги вытоптали даже надежду на то, что здесь хоть что-нибудь может расти.

– Эти старые здания – как сказка. А что здесь было раньше?

– Гасиенда Она намного старше города. Ее не раз перепродавали, пока наконец кто-то не купил ее за бесценок и не пожертвовал центру.

Джесси посмотрела на него и понимающе улыбнулась.

– Этот «кто-то» сначала здесь жил, или отдал здание сразу?

– Я никогда не жил здесь. Гасиенда слишком велика для меня.

– Сколько же еще домов ты купил и пожертвовал?

– Несколько. Но они все маленькие. Вроде того, в котором находится клиника.

– Несомненно, тебя все время будут переизбирать.

– Выберут меня или нет, зависит только от моей работы в сенате. Все, что я делаю помимо, никому не известно. И если кто-нибудь узнает, это будет означать, что я трепач.

– Я думала, что все обо всем знают. Не представляю, как твоя мать могла не разболтать такой секрет!

– Я тоже. Поэтому я ей ничего не сказал. Из всей семьи об этом известно только Стефану.

– Но почему?! – Сообразив, что высказывать удивление неприлично, Джесси добавила: – Большинство людей на твоем месте хотели бы, чтобы это знали все.

– Ты ведь не знакома с моим дедом? – Диллон нахмурился, и Джесси поняла, что он говорит о Харлоне Сиддонсе.

– Нет.

– На свои деньги он покупает власть. Использует власть, чтобы покупать страх. И обращается с ним как с оружием, подчиняя себе всех.

– Я думала, вы с ним помирились.

– Да. Но никто не станет пригревать змею на груди, зная, что у нее ядовитый зуб. Я не хочу походить на своего деда ни в чем. Даже с помощью филантропии можно добиться власти, и я не хочу себя искушать.

Вот основное в жизни Диллона. Джесси непроизвольно подалась к нему и прикоснулась к его руке.

– Твоя жизнь очень непроста.

Он улыбнулся, накрыл ее руку ладонью и повел к зданию.

– Непроста и нелегка. Но суровые испытания закаляют человека. Я боролся за то, чтобы выжить, и теперь могу помогать другим. Я доволен своей жизнью, Джесси, но я хочу большего. – Он тихонько коснулся пальцами ее губ. – Много большего.

Защита Джесси разлетелась в одно мгновение. Не стоит больше себя обманывать. Она хочет его так сильно, что не найдет себе места, пока он не будет ее. Пусть даже на одну ночь.

– Диллон! – Она посмотрела в его бездонные глаза, и у нее перехватило дыхание. – Диллон, – еще раз прошептала она.

Дверь неожиданно распахнулась, и Диллон наверняка бы упал, если бы сильная рука не подхватила его.

– А я думал, где ты пропадаешь? – раздался мужской голос с техасским акцентом. – Игра вот-вот начнется. – Последовал протяжный свист, выражавший, по-видимому, удивление, и из двери шагнул долговязый детина с копной ярко-рыжих волос. – Простите, мэм, за такую реакцию, но обычно Диллон не приводит таких красивых добровольцев.

Джесси бросила на Диллона вопросительный взгляд. Он ответил ей успокаивающей улыбкой и повернулся к рыжему. Похлопав его по плечу, Диллон сказал:

– Отец Тимоти, разрешите вам представить Джессику Кардер. Для друзей Джесси. – Широкая улыбка появилась на лице этого, совершенно не похожего на священника, человека. Он шатнул вперед и протянул руку. Пожав ему руку, она снова вопросительно посмотрела на Диллона, но вновь безрезультатно.

– Утром по субботам я веду здесь баскетбольную секцию, – сказал отец Тимоти. – Диллон – лучший нападающий в нашей команде, и если он в городе, то никогда не пропустит игру.

– Как я понимаю, Тим, – с видом заговорщика Диллон улыбнулся Джесси, – ты как раз отправился меня искать?

– На самом деле я отправился искать Эмилио, чтобы послать его за тобой.

Вспомнив маленького мальчика, которого она видела два дня назад, Джесси улыбнулась.

– Эмилио тоже здесь?

– Да, где-то здесь.

Отец Тимоти повернулся к Диллону.

– Ладно, ты готов к игре?

– Я буду готов через минуту. Мне надо проводить Джесси.

– Конечно, конечно! – Священник поклонился. – Большое спасибо, Джесси, что вы нас посетили. Я надеюсь, что вы станете часто наведываться сюда. Нам всем это будет очень приятно.

Сказав это, он повернулся и, пройдя по длинному коридору, скрылся за дверью с противоположной стороны.

– Это и правда священник? – спросила Джесси.

– Самый настоящий.

– Может, я ошибаюсь, но он как-то слишком галантен.

– Тимоти всегда так ведет себя с женщинами. Он флиртует со всеми, кто старше пяти и моложе восьмидесяти пяти. Но если перед ним по-настоящему красивая женщина, он особенно учтив. – Взявшись за руки, они шли по длинному коридору. – Но по его собственным словам он никогда не нарушал своих обетов. И все же он – мужчина, и не может вести себя иначе.

– Наверное, ему нелегко, – тихо сказала она.

– То, что он здесь, – большая честь для нас, – сказал Диллон, – и все мы стараемся ему помогать.

Они повернули за угол, и до Джесси донесся смех. Не совсем детский, но и не взрослый. Одна из дверей приоткрылась, и появилось румяное женское лицо. Вслед за ним показалось пышное тело. Женщина всплеснула руками.

– Ох, Диллон! Даже не знаю, как тебя благодарить. А ты, должно быть, Джесси? – Улыбаясь, женщина протянула ей руку. – Моя дорогая! Мы счастливы, что ты согласилась нам сегодня помочь! Девочки просто вне себя от радости.

– Девочки?! – Джесси смотрела на женщину круглыми от удивления глазами. – Помочь?! – Она повернулась к Диллону. Ее глаза сузились, и она, кивнув на дверь, хрипло спросила:

– Что здесь?

– Тут учат хорошим манерам. Делать макияж, правильно одеваться, правильно ходить. – Он бесстрашно посмотрел ей в глаза. – Миссис Давсон была несказанно рада, когда настоящая фото-модель согласилась провести занятие в ее классе.

– Согласилась?! – Джесси повернулась к миссис Давсон и, улыбаясь сквозь стиснутые зубы, вежливо сказала:

– Не могли бы вы оставить нас с Диллоном буквально на одну минуту?

Женщина поспешно кивнула:

– Конечно, конечно! Приходите сразу, как закончите.

Стоило миссис Давсон скрыться за дверью, Джесси резко повернулась к Диллону.

– Ты в своем уме?! – яростно зашептала она. – Что я там буду делать?!

– В этом классе – девочки, которым будут очень полезны твои знания. Может, послушав тебя, хоть одна из них решит не беременеть хотя бы до семнадцати лет. А это уже немало.

– Да что я им скажу?

– Джесси, все, что от тебя требуется, – отвечать на их вопросы. Все остальное они сделают сами. Им будет интересно все, что бы ты им ни рассказала.

– И сколько времени это должно продолжаться?

– Час. – Она не успела запротестовать, как он добавил: – Время пройдет незаметно. Они очень хорошие. Тебе понравится.

– Можно было бы предупредить заранее.

– Я собирался, – произнес он нежным голосом, – но мы с тобой и так приехали слишком поздно, да еще нас задержал отец Тимоти. Занятия уже начались, и я счел за лучшее без всяких объяснений привести тебя прямо в класс.

– Не надо меня успокаивать. Иди! – Она подтолкнула его. – Иди играй в баскетбол, а я займусь своей современной дрянью.

– Ты сердишься? – Он шагнул к ней, никак не решаясь уйти.

– Нет. Это ты так набираешь себе добровольцев? Хватаешь на улице ничего не подозревающего человека, бросаешь его в яму и смотришь, как он будет оттуда выкарабкиваться?

Диллон невинно пожал плечами.

– Ты могла отказаться, насильно я бы тебя сюда не повез.

– Совести у тебя нет!

– Я буду поблизости, Джесси. И большое тебе спасибо. Конечно, мне нужно было тебя предупредить, я поступил нечестно, но уверен, ты справишься.

– Выходит, ты знаешь меня лучше, чем я сама. – Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула. – Ладно, так мы никогда не закончим. Счастливо сыграть!

Она повернулась и вошла в класс. На нее смотрело множество глаз, от черных до небесно-голубых. С надеждой, с вызовом или с открытым неповиновением. И, как ни странно, именно заметив неповиновение, Джесси сразу успокоилась.

– Доброе утро! – приветствовала она их, от души улыбаясь. – Если вы меня спросите, зачем я сюда пришла, то честно признаюсь, что сама не знаю. Но с удовольствием поделюсь с вами тем немногим, что мне известно.

Реакция была самой разнообразной: аплодисменты, улыбки, недоумевающие глаза и вращающиеся у висков пальцы. Джесси поняла, что не все девочки находились здесь по собственной воле. Она попыталась сообразить, кого из этих юных леди направил сюда суд для перевоспитания. Подобная мысль должна была бы ее ужаснуть, однако этого не случилось.

– Многие из вас считают, что стать фотомоделью – то же самое, что, я даже не знаю, ну, слетать на Луну, например.

Она сделала паузу. Такое вступление вызвало смех, кивки, насмешки, а со стороны самых упорных – фырканье, выражающее, по-видимому, согласие. Это уже было прогрессом.

– Но это не так. Стать фотомоделью может каждая из вас. – Джесси сделала паузу, ожидая реакции. И она не заставила себя ждать. Все лица повернулись к ней, и, казалось, ее слушают даже самые враждебно настроенные. – Отношение к женщине во многом зависит от того, как она выглядит. То же относится и к мужчинам, правда, в меньшей степени. Так уж устроены люди. – Она пожала плечами и обвела взглядом комнату. – Чтобы быть привлекательной, не обязательно иметь красивое лицо, хорошую фигуру или много денег. Я могу научить вас, как добиться, чтобы все оборачивались вам вслед, когда вы идете по улице. Могу научить, как правильно ходить, как подчеркнуть все имеющиеся у вас достоинства. И обещаю, что, выходя отсюда, вы будете чувствовать себя увереннее, чем в начале занятия.

Все слушательницы невольно подались вперед, обратив к ней улыбающиеся лица. «Да». «Отлично». «Хорошо». Шепот согласных с ней голосов пробежал по комнате. Но тут раздался недовольный голос:

– Тебе просто говорить. Посмотри на себя. – Поднялась толстая темнокожая девочка с двухцветными волосами, на которых еще остались следы завивки. – А теперь посмотри на меня. Ты собираешься стоять здесь и трепаться до тех пор, пока я не стану красавицей?

– Как тебя зовут? – спросила Джесси, быстро оглядев девочку, подмечая достоинства ее внешности.

– Лоретта. – Она переступила с ноги на ногу и, уперев руки в боки, с вызовом вздернула подбородок.

Девочка была из тех, кто отнесся враждебно к ее приходу.

– Послушай, Лоретта. Я здесь не для того, чтобы превратить вас в красавиц. Я не волшебница. Меня зовут Джесси, если миссис Давсон вам об этом не сказала. И никто не совершенен, Лоретта. Просто, чтобы выглядеть лучше, нужно подчеркнуть достоинства своей внешности и постараться скрыть недостатки.

Девочка продолжала стоять, и Джесси подошла к ней ближе, сравнивая их габариты.

– Мы с тобой одинакового роста, может, не совсем подходящего для фотомодели. Когда мне было четырнадцать, я была такого же роста, но казалась очень высокой, поскольку была худой. Можно было отыскать доску с фигурой лучше моей. – На задних партах послышался смех.

Лоретта выпрямилась и стала немного выше.

Несмотря на излишний вес, пропорции ее фигуры были правильными.

– Но это было неплохо. В те времена, когда я решила стать моделью, плоские фигуры были в моде. Через несколько лет работать стало труднее, поскольку моя фигура вышла из моды. На моих широких бедрах одежда сидела некрасиво, поэтому много лет я рекламировала исключительно купальники. Затем широкие бедра вновь вошли в моду, и я снова стала пользоваться популярностью. – Джесси слегка повернулась, чтобы все могли видеть ее фигуру. – Но мне уже двадцать девять, поэтому лучшей моделью я уже не стану. Слишком поздно.

Лица были смущенными. Похоже, они мало что понимали.

– Лоретта, тебе кажется, что моя жизнь была легкой, потому что я привлекательная. Но для работы моделью моя внешность подходила не всегда. Тем не менее, я никогда не прекращала работать и зарабатывала неплохие деньги. Всегда есть работа для фотомоделей, чья внешность небезупречна, для тех, у кого небольшой рост, или излишний вес, или кому за пятьдесят. Теперь ты меня понимаешь, Лоретта?

– Да, – ответила та и опустилась на стул, довольно улыбаясь. – Теперь я могу лететь на Луну.

Девочки засмеялись, и Джесси вместе с ними. Она дошла до стены, развернулась и, стараясь перекрыть шум, прокричала:

– Теперь давайте поучимся изящно двигаться. И давайте опять начнем с Лоретты. Согласны?

Все зашумели еще больше, соглашаясь. Улыбаясь, Лоретта поднялась, покорно разведя руками, и подошла к Джесси.

– Ладно, сделай меня прекрасной. – Судя по голосу, она уже не была уверена, что это невозможно.

– Я думаю, это в наших силах, – улыбнулась Джесси.

Когда пришел Диллон, Джесси с удивлением обнаружила, что успела сделать лишь половину того, что наметила. Она показала Лоретте и миссис Давсон, как правильно двигаться, а сейчас объясняла, как пользоваться косметикой. Но в классе оставались девочки, которым она еще не уделила ни минуты. Дотти, симпатичная девочка с восточным лицом, все время застенчиво ерзала на задней парте и сейчас, поняв, что Джесси собралась уходить, была готова расплакаться.

– Диллон, пожалуйста! Можно я побуду еще немножечко? – Джесси коснулась его руки и посмотрела на него с мольбой.

– Уже половина третьего. Я заходил три раза, но миссис Давсон меня прогоняла. Ты уверена, что хочешь остаться?

– Еще на час. Обещаю, ровно через час закончу. Ох, Диллон, в жизни не делала ничего подобного. – Она рассмеялась, удивленная собственным энтузиазмом. – Так здорово! Похоже, они уже кое-чему научились.

– Тогда я займусь здесь чем-нибудь, если уж ты и впрямь не хочешь уходить.

– Конечно. – Она отпустила его руку. – Большое спасибо.

– Вы очень гостеприимны, – кивнул Диллон миссис Давсон и вышел.

Джесси повернулась к девочкам. Все, без исключения, смотрели на дверь, за которой только что скрылся Диллон.

– Это твой парень? – спросила Лоретта, облекая в слова немой коллективный вопрос.

– Да, мы друзья.

– Ого! – ответила Лоретта, не находя слов, чтобы описать свое восхищение. – Тебе здорово повезло. Правда, девочки?

Кивки, вздохи, свист и невнятное бормотание были достаточно красноречивы, и Джесси покраснела.

– Да, спасибо. А теперь давайте вернемся к занятию. У меня остался всего час.

К ней сразу подошла Дотти, и Джесси вдруг подумала, что в вопросах секса она по сравнению с этими девочками новичок. Она провела здесь несколько часов, но только теперь поняла, насколько верны слова Диллона. Она рассказывала о прическах, о косметике, а их каждодневная жизнь была наполнена алкоголем, наркотиками и беспорядочными связями. После того как она научит их красиво ходить, распрямив спину и развернув плечи, на улице их каждый день будет подстерегать опасность.

– Нам с Памеллой, – тихо сказала Дотти, подталкивая к Джесси свою подругу, – предлагают работу в хорошей фирме. – Памелла встала рядом и кивнула. – Мы обе им подходим, – продолжила Дотти, – но не знаем, как нужно выглядеть в большом офисе. Не могли бы вы нам помочь?

– Мы очень хотим получить эту работу, – сказала Памелла, требовательно посмотрев на Джесси поверх очков.

– Мы хотим уехать из этого города и снять вместе квартиру, – добавила Дотти.

– Хорошо, – улыбнулась Джесси, уже сообразив, как надо изменить их внешность. – Давайте я подберу вам косметику, а потом поговорим об одежде.

Когда вернулся Диллон, Джесси заканчивала рассказывать о том, как надо одеваться, чтобы выглядеть эффектно. Очки уже не скрывали глаз Памеллы, ее тонкие губы, подведенные помадой, уже не казались суровыми и печальными. Тонкая красота Дотти расцвела. Белые вьющиеся волосы Клариссы не скрывали ее маленького очаровательного личика. Яркая косметика была смыта с лица Розиты, и стала видна ее экзотическая красота. Джесси удовлетворенно посмотрела на те вполне ощутимые перемены, которые успела внести за это короткое время.

– Я приеду опять, как только смогу, – пообещала она, оглянувшись в дверях последний раз.

– Да, конечно! Все так говорят, – ответила Лоретта, снова становясь угрюмой.

– Да, я понимаю. Но я обещаю. А вы пока поработайте над тем, о чем я вам рассказала. Дотти, когда вы с Памеллой получите ту работу, оставьте мне записку, где можно вас найти. Мне будет интересно посмотреть, как вы устроились.

– К сожалению, ты не можешь взять их с собой, – мягко сказал Диллон у нее из-за спины.

– Да, я понимаю.

Джесси вышла за дверь и быстро зашагала по коридору. Если бы она могла, то провела бы здесь весь день, пытаясь хоть немного изменить то, что изменить полностью была не в силах.

В конце коридора Диллон догнал ее и схватил за руку, прервав стремительный полет.

– Джесси, подожди! – Взяв за плечи, он развернул ее к себе. – Прости меня.

– За что? – Она уставилась на его грудь. Ее душили слезы. В мире полно людей, которым нужна помощь. Но до сегодняшнего дня ей никогда не хотелось из-за этого плакать.

– За то, что я все это затеял. Я совершенно не подумал о том, что это произведет на тебя такое впечатление.

– Даже не знаю, почему я так расчувствовалась. Может, потому, что вспомнила себя в их годы?

– Я тоже помню свою юность, и именно поэтому я здесь. И таких людей, как мы, здесь очень много. Этим детям еще только предстоит сделать свой выбор, и мы должны им в этом помочь. Я горжусь тобой.

– Великое дело! – пожала плечами Джесси и вытерла слезы. – Я им только рассказала, как пользоваться пудрой.

Диллон снова поднял ее лицо и прикоснулся к нему лбом.

– Ты не хочешь показывать своих добрых чувств, но тебе не удается скрыть свое сердце.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я схожу с ума, и тебе это известно. Я пытался с этим бороться, но ничего не могу с собой поделать. Я никогда не думал, что у тебя окажется такое сердце.

Сказав это, он коснулся ее губ сначала мягко, потом более страстно, и крепко прижал ее к себе. Жаркая волна накрыла Джесси, и она резко отстранилась, чтобы вздохнуть. А он вновь с безумной страстью припал губами к ее рту.

Оглушенная и ослепленная, словно громом и молнией, бушевавшей в них обоих страстью, она ничего вокруг себя не видела и не слышала. Она кружилась в водовороте охвативших ее эмоций, когда вдруг рядом раздался детский голос:

– Здорово!

Сразу же послышался второй голос, а за ним третий:

– Во дают!

– Давай, давай, Джесси!

Диллон оборвал поцелуй и, прижав ее голову к своему плечу, загородил Джесси своим телом от посторонних взглядов.

– Я так и знала, что вы больше чем друзья. – Четвертый голос был подозрительно похож на голос Лоретты. За ним раздался пятый, шестой и так далее. Все это сопровождалось топаньем ног и легкими толчками проходивших мимо людей. Во время этого бесконечного парада Диллон и Джесси стояли неподвижно, не в силах пошевелиться.

– Девочки, – раздался сердитый голос миссис Давсон, – покажите, что вы научились хоть чему-то на наших занятиях! Идите мимо них молча.

– Да, мэм!

Постепенно шум голосов и шарканье ног утихли. Джесси медленно подняла голову с плеча Диллона и посмотрела ему в глаза. Она была подавлена и думала, он тоже смущен. Вместо этого Диллон улыбнулся:

– А дети остроумны! Она напомнили мне, каким я был, когда заканчивал школу. Я сам не раз комментировал действия влюбленных. И у меня это получалось еще лучше. Ведь ты не очень расстроилась?

– Конечно, расстроилась! Я могу представить, как все это выглядело со стороны.

– Страстно! Но я латиноамериканец, моя дорогая. – Он рассмеялся. – А значит, по-другому и не могло быть.

– Прости меня, – жестко сказала она, – но к этим вещам я, видимо, отношусь не так легкомысленно, как ты.

– К каким вещам, Джесси? Это был всего-навсего поцелуй. Ты стесняешься целоваться, но тебя не смущает, что фотографии, где ты изображена в одном прозрачном нижнем белье, громадными тиражами расходятся по всей стране?

– Не знаю, что тебе удалось рассмотреть на этих фотографиях, – резко парировала она. На них я раздета не больше, чем любая женщина на любом американском пляже. И я не стесняюсь свой работы.

– Да? По-моему, ты просто оправдываешься передо мной.

– Так вот, мистер. Мне не в чем оправдываться ни перед вами, ни перед кем-нибудь другим. И если вам не нравится, чем я занимаюсь…

– Гм! Простите, – осторожно сказал отец Тимоти. Джесси и Диллон повернулись к нему, сверкая глазами.

– Да?! – Диллон не совладал со своим голосом, и он прозвучал резче, чем обычно.

– Гм… У нас возникла небольшая проблема. – Отец Тимоти махнул рукой в глубину здания. – Не мог бы ты…

– Я сейчас подойду, – сказал Диллон и вновь повернулся к Джесси.

– Я подожду тебя на улице, – сказала она и прошла между мужчинами. – Мне нужно побыть на воздухе.

С ханжеством Джесси сталкивалась и раньше, но от Диллона этого не ожидала, ни как от человека, о чьих любовных похождениях постоянно ходят слухи, ни как от человека с его положением в обществе. Он сказал немного, но вполне достаточно, и она не собиралась выслушивать его до конца.

Джесси знала, что есть мужчины, которые, глядя на фотографию, где она изображена вылезающей из моря в мокром бикини, воображали, что видят перед собой живую женщину. И уверены, что при случае уговорить ее не составит труда. Многие осуждают ее, составив мнение о ней исключительно на основе рекламных вклеек журналов.

Джесси выбежала из здания на залитую солнцем детскую площадку. Свет был так ярок, что она закрыла глаза рукой, и вдруг услышала плач. Всего в нескольких футах от нее на каменной террасе сидела и плакала навзрыд маленькая девочка. Ее тельце вздрагивало от рыданий.