Текст книги "Прекрасные мечты"

Автор книги: Дениз Робинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Дениза Робинс
Прекрасные мечты

Глава 1

Сигна Мэнтон лежала в шезлонге на веранде отцовского бунгало в Сунгей-Муране и обмахивалась газетой, которую только что пыталась читать.

В это время года в Сингапуре было жарко. Слишком жарко. Даже для английской девушки. Несмотря на то что на Сигне была самая тонкая рубашка и белые льняные шорты, а от солнца ее защищали тростниковые ставни, голова ее все равно раскалывалась. Приближалась гроза. В воздухе буквально висело ее предчувствие, и Сигна с нетерпением ждала живительной для столь удушливого дня дождевой влаги.

Вдруг она вскочила на ноги с выражением испуга на худеньком бледном лице. Сигна была красива, светловолоса и прекрасно сложена, но горячее солнце и сырой воздух этой части Малайзии лишили ее обычных живости и румянца. От этого ее и без того огромные, фиалкового цвета глаза казались еще больше, оттеняемые бледным золотом гладких волос, подстриженных «под пажа», с челкой. Сегодня нервы ее были на пределе, поэтому появление местного жителя, столь внезапно вынырнувшего из-за угла веранды, так напугало ее.

«Сигна, ты идиотка, – укорила себя она. – Это же всего лишь один из слуг».

Она опустилась обратно в шезлонг, прикрыв глаза и изо всех сил желая, чтобы ее отец поскорее вернулся домой. Где он? Что с ним случилось? Он отсутствовал уже почти неделю, и она жила в бунгало одна.

Она привыкла к Сингапуру. Она выросла на Малайском архипелаге; но после смерти ее матери, норвежки, от которой Сигна унаследовала красоту, единственным близким человеком остался ее отец, добродушный и мягкосердечный плантатор, которого здесь все знали и называли «старина Том Мэнтон».

У дорожки, ведущей из сада, послышались тяжелые шаги. Сигна опять вскочила. Она была одна и беззащитна. Если слуги узнают, что ее отец пропал, могут случиться неприятности. При виде неуклюжей фигуры мужчины, приближавшегося к ней, ее лицо вспыхнуло. Одного взгляда на его неприятное, с глубокими морщинами лицо было достаточно, чтобы она занервничала еще больше. Это был Стэнли Ричардс, их ближайший сосед-плантатор, горький пьяница. Было очевидно, что даже в такой ранний утренний час он уже был хорош. Его пошатывало на ходу, а когда он заговорил, подойдя к ней, его голос прозвучал хрипло и нечетко.

– Сидишь тут совсем одна, а, детка? – произнес он, глядя на Сигну сверху вниз.

– Да, – ответила она. – Папа еще не вернулся домой.

Ричардс подтянул к себе стул, поставил его рядом с шезлонгом Сигны, уселся, вытер платком пот с лица и шеи и закурил.

– Странно, – сказал он. – Интересно, что это с ним случилось.

Сигна нервно огляделась:

– Видит небо, я бы тоже хотела это знать. Если бы с ним произошел несчастный случай или нечто в этом роде, кто-то из слуг обязательно вернулся бы и сообщил мне.

– Конечно, вернулся бы, – успокаивающе отозвался сосед. – Ты не волнуйся. Почему бы тебе не принести мне что-нибудь выпить, и мы постараемся забыть о неприятностях. Давай-ка повеселимся, ты и я.

Щеки Сигны вспыхнули.

– Не хочу я забывать, – обрезала она. – И к тому же вы сегодня уже достаточно выпили.

Он расхохотался, а потом запел хриплым голосом:

 
День напролет в гольф играть
И с мальчишкой флиртовать
Я могу, но все равно
Сердце мое отцу отдано…
 

Вскочив на ноги, Сигна с презрением и возмущением посмотрела на него:

– Негодяй! Вы уберетесь сами или мне приказать слугам, чтобы они вас вышвырнули?

Однако он вдруг резко протянул к ней руку, пытаясь схватить ее и притянуть к себе. Взглянув в его глаза, она испытала настоящий ужас. Даже малайцев она боялась меньше, чем этого пьяного англичанина. Ее сердце, казалось, перестало биться. Защитить ее было некому, а Ричардс был человеком беспринципным – и он был пьян. Нужно было побыстрее уносить от него ноги.

Прежде чем он сообразил, что она собирается делать, Сигна проскочила мимо него на ступени веранды и выбежала в сад, под палящее солнце. Убегая прочь, она слышала за спиной его голос:

– Вернись, Сигна. Не будь дурой, вернись!

Она все бежала, задыхаясь, почти ничего не видя из-за слепящего солнца. Она понятия не имела, куда бежать, и инстинктивно направилась к китайскому храму, расположенному на полпути к вершине холма по дороге в город, – полуразрушенному храму, в котором она часто играла в детстве со своей няней. Она не останавливалась, пока не добежала до тени, которую отбрасывало огромное здание. Здесь она поняла, что этот бег по жаре стал последней каплей для ее и без того расшатанных нервов. Ноги вдруг перестали ее слушаться, земля словно рванулась ей навстречу, и со слабым стоном она рухнула вниз в глубоком обмороке.

Солнце исчезло за грядой грозовых облаков. Вдалеке загрохотал гром. Гроза, которую так ждала Сигна, с неожиданной яростью обрушилась на округу. Проливной тропический дождь потоками падал на землю, закрывая пеленой и китайский храм, и голубовато-зеленые холмы вдалеке. Девушка ничего этого не слышала и не чувствовала. Не видела она и серый «форд», показавшийся на дороге. Машина почти поравнялась с ней, прежде чем водитель заметил распростертую на земле фигурку и ударил по тормозам, развернув «форд» чуть ли не поперек дороги.

В ту же минуту мужчина подбежал к девушке, склонился над ней, тронул ее за плечи и с удивлением и беспокойством вгляделся в ее бледное лицо, к которому прилипли промокшие золотые волосы.

– Это дочь Тома Мэнтона, – пробормотал он себе под нос. – Что с ней случилось?

В этот момент Сигна открыла глаза и, ничего не различая от испуга, завопила, увидев склоненное над ней лицо.

– Отпусти меня, – отчаянно забилась она в его руках. – Не прикасайся ко мне!

– Все в порядке, – ласково проговорил мужчина. – Я Блэйк Сондерс – друг вашего отца. Объясните мне, что с вами.

Сигна перестала бороться, ее взгляд, направленный на молодого человека, прояснился. Красивые серые глаза, глядевшие на нее с улыбкой, светились добротой и были совсем не похожи на налитые кровью похотливые глаза Стэнли Ричардса. Блэйк Сондерс? Да, она о нем слышала, отец говорил о Блэйке. Он недавно в Сингапуре. Он и еще один англичанин по имени Ивор Гардинер недавно купили, как партнеры, плантацию каучука здесь, в Сунгей-Муране.

– Я так рада, что это вы. – Сигна с облегчением вздохнула и добавила с детским простодушием: – Наверное, я упала в обморок. Я убегала из нашего бунгало. Там был Стэнли Ричардс. Он опять был пьян. Стыдно признаться, но я перепугалась.

Лицо Блэйка посуровело, пока он слушал объяснения Сигны. Он все понял. Он слышал в клубе немало сплетен о таинственном исчезновении старого Тома Мэнтона, а уж запои Ричардса и вовсе были притчей во языцех. Было очевидно, что девушка находилась на грани истерики, и нетрудно было понять почему. Нельзя было позволять ей остаться на плантации одной, не считая нескольких слуг и ее старушки няни.

– Послушайте, – сказал Блэйк Сондерс, когда она закончила свой рассказ, – вы должны поехать со мной на нашу плантацию. Мы с Ивором приглядим за вами, пока не вернется ваш отец. За вашими вещами и няней мы пошлем, а поехать вы можете прямо сейчас, со мной, на моей машине.

Сигна ощутила огромное облегчение. Она с усилием поднялась на ноги и провела рукой по растрепанным волосам. У нее ужасно щипало глаза, ей было больно оглядываться вокруг. У нее ныла каждая косточка. Ей уже доводилось так себя чувствовать, и она с ужасом подумала, что сейчас у нее начнется приступ лихорадки. Хотя она и была молода – всего девятнадцать, – малярия уже успела добраться и до нее, и у нее не было физических сил противостоять болезни.

Сигна попыталась улыбнуться Блэйку Сондерсу.

– Да, пожалуйста, позвольте мне поехать с вами, – сказала она.

Он тоже встал и протянул ей руку. Она вложила свою ладонь в его, и он сразу же понял, что у нее лихорадка, – эти тонкие маленькие пальцы буквально обожгли его. Ее глаза затуманились. Она покачивалась, и он обнял ее за плечи. Светлые шелковистые волосы щекотали ему губы. Он почувствовал аромат, исходящий от них… ее аромат. Она была такая милая, стройная, просто прелестная. И Блэйк Сондерс внезапно потерял голову и влюбился – впервые в своей жизни.

Он поднял Сигну на руки.

– Вы больны, дорогая моя, – сказал он. – Я отнесу вас в машину.

Она не ответила. Малярия, похоже, брала верх, и Сигна потерялась в круговерти озноба, боли, страдания. Она дрожала и постанывала у него на руках, как больной ребенок.

Он устроил ее на заднее сиденье своего старенького ветхого «форда», подложив под голову свой свернутый плащ. Его переполняла нежность к ней.

По дороге на свою плантацию сквозь проливной дождь он не переставая думал о неожиданных чувствах к этой девушке. Он мог бы посмеяться над собой, но не стал, не посмел. В конце концов, во всем этом не было ничего смешного, говорил он себе. Человек может влюбиться с первого взгляда. Со многими такое бывает. Правда, для Блэйка Сондерса это было странно. До сих пор в его жизни не было женщин. Не потому, что он не испытывал потребности в противоположном поле. Он любил женщин. Ему нравилось женское общество, он робко, втайне, поклонялся красоте. Но он был неизлечимо застенчив. Он был не уверен в себе, в собственной внешности и способности привлекать женщин. Многие говорили ему, что он хорош собой и, если попробует, сможет очаровать любую девушку. Но проблема состояла в том, что он никогда не пробовал. Но Сигна… Сигна Мэнтон, такая молодая и красивая и в то же время такая беспомощная, запала ему в сердце. Он понял вдруг, что рядом с ним сейчас та девушка, с которой он может поговорить, подружиться… которую он может обожать. И которой он может высказать все, что творится в его душе.

Он недолго пробыл в Малайе. Окончив Кембридж, где популярность ему снискали скорее его спортивные достижения, чем интеллектуальные успехи, он поехал на Цейлон выращивать чай. А полгода назад умерла его мать, оставив ему небольшое состояние. Чайная плантация почему-то никогда его особенно не интересовала. Случайная встреча с его теперешним партнером, Ивором Гардинером, в одном из отелей Канди окончилась тем, что он сменил и занятие, и страну. Ивора интересовала большая плантация недалеко от Сингапура. Он предложил Блэйку поехать с ним, выкупить ее и вместе ее разрабатывать. Так он и очутился в Сунгей-Муране и жил здесь уже два месяца. И сегодня судьба свела его с дочерью соседа, старого Тома Мэнтона.

Блэйк знал, что и Ивор не был знаком с Сигной. В противном случае он бы что-нибудь сказал по этому поводу. Ивор был красивым беспечным мужчиной, очень популярным среди местных дам, и не без оснований считал себя покорителем женских сердец. И вряд ли он прошел бы мимо такой девушки, как Сигна, если бы встретил ее.

К тому времени, как Блэйк доехал до своего бунгало – симпатичного белого дома, наполовину скрытого ползучими цветами и магнолиевыми деревьями, – Сигна была уже просто дрожащим и стонущим свертком, который он тут же уложил на свою кровать и которому дал немалую дозу хинина. Затем он немедленно послал слугу в бунгало Мэнтонов за няней и сухой одеждой.

Когда Ивор Гардинер, его партнер, на закате вернулся с плантации, Блэйк встретил его с довольно застенчивым выражением лица.

– Слушай, Гардинер, – сказал он, – у нас гость.

Ивор устало ссутулился:

– Кто?

– Дочь Тома Мэнтона, Сигна.

Выражение скуки на красивом лице Ивора, появившееся было при слове «гость», сменилось интересом. Он слышал в клубе в Сингапуре, что дочь старины Тома просто красавица.

– Неужели! – сказал он, усевшись в кресло на веранде, и, отправив слугу за джином с лаймом, спросил: – С ней что-то случилось?

Блэйк рассказал, как он нашел Сигну во время грозы на холме возле старого храма.

– У нее лихорадка, – сказал он. – Доктор Джеффрис приходил в четыре и сделал ей укол, сейчас за ней ухаживает няня. Я уложил ее в свою кровать и перебрался к тебе в комнату, посплю на раскладушке. Думаю, ты не будешь против. Ума не приложу, куда подевался Мэнтон. Все это очень странно.

– Хмм, – сказал Ивор, с удовольствием потягивая свой коктейль. – Может, его змея укусила…

– Но девочка говорит, что в этом случае про него что-то было бы известно. Он отправился в какую-то таинственную поездку, взяв с собой лишь парочку слуг, и ни один из них не вернулся.

Ивор пристально всматривался в свой стакан. Что-то странное, таинственное появилось в его глазах. Но Блэйк не смотрел на своего партнера. Он думал о бледном, усталом юном личике девушки… о светлых, промокших под дождем волосах… тонких руках, мужестве, с которым она говорила ему о своем отце, пытаясь не показать ему всю глубину ее страха за него. «Бедная девочка, – подумал он, – в Сингапуре ей не место без родных… теперь вот без отца…»

В этот момент дверь, ведущая в комнату, открылась. Худенькая фигурка в белом китайском кимоно, расшитом розовыми хризантемами, пошатываясь, стояла в проеме.

Блэйк тут же бросился к ней.

– Девочка моя дорогая! – потрясенно начал он. – С такой температурой вам надо оставаться в постели…

Он смущенно умолк. Сигна вся дрожала. Взгляд ее опушенных длинными ресницами глаз, блестящих от лихорадки, обратился на другого мужчину, который с любопытством ее рассматривал. Она схватилась за спинку стоявшего перед ней стула. Ей явно тяжело было удерживаться на ногах.

– Я… не могу оставаться в той комнате – там слишком душно, – сказала она. – Мистер Сондерс… Я боюсь…

– Чего же? – мягко спросил тот.

– За папу… Где он? – спросила девушка. – С тех пор как он оставил меня, прошла уже неделя. С ним случилось что-то ужасное. Я знаю.

– Признаюсь, я тоже озадачен. – Блэйк наморщил лоб. – Но вы не переставайте надеяться… он обязательно вернется. Оставайтесь здесь, если не можете уснуть там…

Она опустилась в глубокое тростниковое кресло, которое он ей пододвинул, и закрыла глаза. На закате на веранде было прохладно, и ей сразу стало легче дышать. Двое мужчин сидели напротив и разглядывали ее, восхищаясь ее красотой и очарованием. Но она не открывала глаз и сидела неподвижно, будто их там и не было.

Блэйк принес из комнаты старый клетчатый плед, накрыл им Сигну и подоткнул плед со всех сторон с почти женской заботой.

– Вы ни в коем случае не должны заболеть, – сказал он.

Она открыла глаза и благодарно улыбнулась ему. И вдруг осознала присутствие другого мужчины… почувствовала его пристальный взгляд, направленный на нее. Сигна посмотрела на Ивора. Блэйка она видела раньше… этого же человека нет. Он необыкновенно, потрясающе красив. Блэйк одевался небрежно, Ивор же был безупречен, в белом костюме без единого пятнышка… Похоже, он на шесть или семь лет старше Блэйка, подумала Сигна. У него были гладкие черные волосы с пробивающейся на висках сединой, довольно смуглая кожа и сверкающие темные глаза, ослеплявшие женщин, которые не замечали его тонких губ, выдававших эгоизм и жестокость. Они видели только его красоту и чарующую озорную улыбку, которой он умело пользовался. Сейчас он улыбался Сигне. За последние годы он не встречал столь очаровательного юного создания.

Щеки девушки вдруг покрылись румянцем, и она поспешно отвела взгляд от Ивора. Сигна ясно осознала, что ею восхищаются и любуются.

– Позвольте мне представиться, – мягко произнес Ивор. – Я партнер старины Блэйка, Ивор Гардинер. Я рад, что он привез вас к нам. Мы присмотрим за вами, бедное дитя.

Слова слетали с его языка легко и непринужденно. Ивор был профессионалом в искусстве говорить красивым женщинам очаровательные пустяки.

Сигна сидела, вслушиваясь в мелодичный голос Ивора, и ей казалось, что от его слов боль в голове, да и в сердце, утихает.

– Это очень любезно со стороны вас обоих, – сказала она, глядя при этом не на Блэйка, а на Ивора. Тот наклонился вперед и предложил ей стакан:

– Как насчет коктейля?

– Я не пью, спасибо.

– Хотелось бы мне сказать то же самое, – сказал Ивор, весело рассмеявшись. – Не отказывайтесь, надо же когда-то начинать, и вам это пойдет только на пользу.

Сигна невольно рассмеялась вместе с ним. Ей вдруг стало совсем легко.

– Нет, думаю, я все-таки откажусь.

– Ах, она очень молода, не так ли, старина? – сказал Ивор, обращаясь к Блэйку.

Блэйк, задумчиво смотревший на девушку, кивнул:

– Еще совсем ребенок.

Сигна снова рассмеялась:

– Ребенку, как вы выразились, в следующий день рождения исполнится двадцать.

– Просто младенец в глазах закона, – заметил Ивор. – Да что там, вы даже замуж не можете выйти без разрешения отца.

Упоминание об отце Сигны было не самым удачным ходом. Ее глаза снова погрустнели. Она с тревогой взглянула на мужчин:

– Ни у кого из вас нет никаких предположений, куда и почему исчез папа?

Блэйк ответил:

– Мне пока что неясны многие детали. Расскажите нам все, что знаете.

– Да, расскажите, – поддержал его Ивор и удобнее устроился в кресле с коктейлем в одной руке и сигарой в другой. Он почти не слушал девушку, а просто наслаждался ее красотой.

Блэйк Сондерс, напротив, внимательно вслушивался в каждое ее слово.

Ее отец, как оказалось, как-то раз за завтраком получил какое-то таинственное послание. Потом он встречался с неким китайским джентльменом. Сигна проводила его в бунгало и оставила их с отцом беседовать наедине, о чем – она не имела ни малейшего представления. Китаец выглядел прилично… был одет в европейский костюм… хорошо говорил по-английски – словом, вполне обычный китайский джентльмен, каких десятки в Сингапуре. Ее отец, сказала Сигна, был очень взволнован этим разговором. В тот же вечер он собрался и сказал Сигне, что отправляется в небольшое путешествие. Он не объяснил ей, куда именно, но сказал, что это «по делу» и, если все пройдет успешно, они станут богатыми.

Он предложил ей пожить в бунгало с женой какого-нибудь плантатора или пригласить кого-нибудь составить ей компанию на время его отъезда. Но она сказала, что, поскольку он собирался отсутствовать не более двух дней, она вполне сможет пожить в их бунгало одна. К тому же нужно было заняться множеством накопившихся мелких дел, которыми она пренебрегала из-за жары и постоянных приступов малярии.

Нужно было проследить за слугами, чтобы те сделали в бунгало генеральную уборку, также она хотела сшить себе новое платье. В последнее время отец зарабатывал немного, и с новой одеждой было непросто. Она без прикрас поведала двоим мужчинам свою историю, и Блэйк Сондерс искренне пожалел ее. Сигна, эта молодая женщина, была, в сущности, еще ребенком, и ей приходилось, безусловно, непросто на этой малайской плантации каучука с отцом, без матери.

Он спросил:

– Но разве ваш отец не намекнул хотя бы, что это за таинственное дело или куда он идет?

– Нисколько. Он был чем-то очень взволнован и не переставая повторял мне, что, если все пройдет удачно, он станет богачом и тогда мы сможем поехать в Англию. Разумеется, я была заинтригована. Я никогда не видела Англию. И мне так надоел Сингапур!

– Но я уверен, что вы не надоели Сингапуру, – вставил Ивор с улыбкой.

Блэйк же не тратил время на то, чтобы льстить ей, он был слишком озабочен ее рассказом.

– Странно, – сказал он. – Очень странно. Ваш отец отправился в город или в глубь страны?

– В глубь страны, – ответила она. – Но странно то, что он не взял машину. Он отправился с двоими слугами пешком.

– И как давно? – продолжал расспрашивать ее Блэйк.

– Больше двух недель назад. Вот что меня пугает. Уже больше двух недель, а он говорил, что его не будет самое большее пару дней.

– Ничего удивительного, что вы волнуетесь, – сказал Блэйк. – И мне кажется, что нам следует обратиться в полицию.

Сигна взглянула на него своими огромными глазами:

– Правда, папа предупредил, чтобы я не волновалась, если он задержится. И мне почему-то кажется, что он не хотел бы, чтобы я обращалась в полицию или вмешивалась в его дела. Думаю, мне следует потерпеть и ждать его возвращения.

Блэйк Сондерс взглянул на своего партнера:

– А ты что об этом думаешь?

Ивор пожал плечами, поднес стакан ко рту и сделал большой глоток.

– Я думаю, как предлагает мисс Мэнтон… или мы можем называть ее Сигна?.. лучше пока ничего не предпринимать. Ее отец просил, чтобы она не волновалась, если он задержится. В этих местах не принято устраивать переполох и вызывать полицию только потому, что человека задержали какие-то дела в глубине страны.

Блэйк молча курил. Он беспокоился за старого Тома Мэнтона гораздо больше, чем показывал Сигне, и считал, что Ивор слишком легкомысленно относится к происходящему. Говоря по правде, Блэйк раздумывал, не случилось ли со стариком чего-нибудь совсем плохого. Вся эта история была какой-то странной.

Но Ивор, казалось, поставил себе цель заставить Сигну выбросить из головы все волнения; уже через несколько минут он восстановил ее былую уверенность, и она снова начала улыбаться.