Текст книги "Прекрасные мечты"

Автор книги: Дениз Робинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 5

Туманным утром в конце октября Сигна прибыла в Англию. После проведенных в Малайе лет здесь ей казалось холодно и мрачно. Несмотря на толстое пальто, она дрожала в поезде всю дорогу от Ливерпуля, где она сошла на берег, до Лондона.

Но она была рада, что ее путешествие наконец завершилось. Долгие недели на борту судна были не из приятных. Единственной компанией в дороге стали ей печальные, полные страха мысли. Другие пассажиры не вызывали в ней интереса. Ни одному мужчине на корабле так и не удалось пококетничать со светловолосой молодой женщиной. Она избегала общества людей, писала длинные письма Блэйку, которого ей с каждым днем не хватало все сильнее, и старалась не позволять мыслям об Иворе и своем безумном замужестве слишком расстраивать себя.

И вот она очутилась в родной стране отца, на пути в Лондон, где надеялась отыскать свою незнакомую сестру. Она во все глаза разглядывала проплывающий за окном пейзаж, пораженная его непривычностью.

Она видела фотографии Англии, киноленты в кинотеатрах Сингапура. Сейчас она сама оказалась здесь и все было настоящее. Сельская местность, дубы, их коричнево-красные листья, срываемые с деревьев осенними ветрами. Серый дождь. Деревушки, непривлекательные городки Мидленда и, наконец, череда пригородов, потрясшая Сигну, и еще более удивительный Лондон,

И только в такси, которое везло ее по адресу в Вестминстере к адвокатам Паулины, она почувствовала, как ее настроение постепенно улучшается.

Он немного пугал… но все равно захватывал, этот огромный красивый город с внушительными зданиями и парками. Река… Вестминстерский мост и здание Парламента, величественные шпили аббатства – эти картины Лондона, увиденные впервые, навсегда запомнились Сигне. И вот, наконец, контора адвокатов.

Спустя не так уж много времени она вышла из этой конторы в еще более приподнятом настроении. В руке она держала адрес Паулины. Паулина Мэнтон звалась теперь Паулой Владамир. Под этим именем она танцевала в Русском балете. Адвокаты сказали, что сейчас она выступает в «Ковент-Гарден», живет в квартире на Уайтхолл-Корт, окна которой выходят на чудесную реку, что так запала в душу Сигне.

Позвонив в квартиру сестры, Сигна почувствовала, как бешено колотится ее сердце. Какая она, Паулина? Будет она рада или расстроена, узнав, что у нее есть младшая сестра? Похожи ли они внешне друг на друга? По характеру, конечно, они совсем разные. Паулина должна быть очень талантлива. В Русском балете танцевали только лучшие. По-видимому, она была великой балериной… и имела огромный успех, завоевала известность и заработала немало денег.

Сигна очень хотела увидеть ее. Им надо столько всего обсудить! Паулина расскажет об их матери, с которой она жила, Сигна сможет поведать Паулине об отце, которого та не помнила. Все это было так волнующе. Если бы не темные, зловещие мысли об Иворе и их браке, то и дело мелькавшие в ее голове, Сигне казалось, что сегодня она была бы счастлива.

Дверь открыла служанка. Это была квартира с гостиничным обслуживанием, но у Паулины была своя служанка. Девушка сказала, что мадемуазель Владамир нет дома, но она вернется к шести часам, так как на это время у нее назначена здесь встреча с джентльменом.

Сигна застенчиво улыбнулась служанке:

– Я – родственница мадемуазель. Можно я подожду?

Служанка заколебалась, но, глядя на Сигну и зная теперь, что она «в родстве» с хозяйкой, все же согласилась.

Сигна бродила по комнате, захваченная открывшимся ей зрелищем. Она была знакома с жильем в основном на примере бунгало на плантациях и отелей в Сингапуре. Эта квартира была роскошной, современной, просто фантастической. Из просторной гостиной с кремовыми стенами и зелеными парчовыми занавесями на высоких окнах открывался вид на Имбанкмент-Гарденз и реку. На полу лежал толстый пушистый ковер нежно-зеленого цвета в тон занавесям. Мебели было немного, но она казалась красивой и дорогой. Диван с обшивкой из парчи, заваленный подушками; книжный шкаф, заставленный книгами в кожаных переплетах; глубокие мягкие кресла; кабинетный рояль, открытый, усыпанный нотными листами; радиола. А над камином, в котором распространяя волны тепла тлели угли, – изысканное полотно Дега, изображающее балетную сцену.

Кругом стояли цветы. Большая ваза с лилиями на рояле, золотые и бронзовые хризантемы в огромной напольной вазе у окна. Паулина явно любила цветы и получала их в огромном количестве. Каминная полка была завалена визитками и пригласительными билетами. Мадемуазель Владамир, похоже, были рады видеть везде.

Вошла служанка, убрала изящный чайный поднос, который приносила для Сигны, и спросила, не желает ли та вымыть руки. Сигна последовала за ней в ванную, где у нее в который раз перехватило дыхание. Да уж, подумала она, сестренка Паулина любит роскошь. Что за ванная! Стены и пол выложены зеленой плиткой, серебряный потолок, залитый светом, огромная зеленая ванна с сияющими никелированными кранами, большие махровые банные полотенца и белоснежные льняные, и на каждом – монограмма Паулины.

С легкой грустью Сигна вспомнила бунгало, в котором они с отцом так долго жили в Сингапуре. Сырые, в потеках стены в ванной, по которым почти всегда ползали жуткие насекомые, старомодная ванна в пятнах, заплатанные грубые полотенца… Должно быть, здорово, подумала она, жить как Паулина.

Она собиралась вернуться в гостиную и почитать книгу до возвращения Паулины. Было уже почти половина шестого. Но вдруг через приоткрытую дверь она краем глаза заметила спальню сестры. Любопытство заставило ее заглянуть внутрь. Большую тахту балерины украшало красивое покрывало из французской гофрированной кисеи, в ногах лежал шикарный коврик из белого меха. Ковер на полу был темно-розового цвета, занавески – из мерцающего розового атласа. Большой низкий туалетный столик был уставлен флакончиками с золотыми пробками – всевозможной косметикой. Приглушенный свет, высокая ваза с алыми розами.

«У нас сестрой была совсем разная жизнь», – подумала Сигна скорее с интересом, чем с завистью.

Ей вдруг очень захотелось понравиться Паулине, чтобы та не сочла ее слишком плохо одетой, бледной, без всякого шика. Она прошла через комнату к туалетному столику, на ходу снимая шляпку. Надо причесаться, нанести немного румян и подкрасить губы, чтобы предстать перед Паулиной более светской, привлекательной.

И тут она остановилась как вкопанная. Подойдя к кровати Паулины, она заметила фотографию на прикроватном столике, рядом с будильником и коробкой сигарет. Сигна не могла отвести от фотографии изумленного взгляда. Этого не может быть, проносилось у нее в голове… не может быть…

Она бросилась к столику и схватила фотографию. Ее всю трясло, когда она смотрела на это знакомое красивое лицо. Лицо, неприятные воспоминания о котором преследовали ее вот уже несколько недель.

На нее, улыбаясь, смотрел Ивор Гардинер. В белом фраке, с белой бабочкой, с гвоздикой в петлице, руки в карманах, во рту сигарета. Ивор, жизнерадостный прожигатель жизни, а не плантатор из Сунгей-Мурана.

Потрясенный взгляд Сигны скользнул на подпись, небрежно оставленную внизу фотографии: «Навеки ваш, Ивор».

Сигна повторила вслух, словно не веря глазам:

– «Навеки ваш, Ивор». Значит, это все-таки Ивор. Мой Ивор.

Она поставила фотографию на место и, повернувшись, со всех ног бросилась прочь из этой теплой, благоухающей ароматами комнаты в гостиную. Ее лицо вмиг покрыла бледность, ее руки дрожали. Сигна никак не могла понять, как у Паулины оказалась эта фотография, да еще и с такой подписью.

Она стояла у камина, прижав руки к щекам, и сердце у нее так и норовило выскочить из груди. Во входную дверь постучали. Служанка не подошла, она была внизу, в комнате персонала. Сигна тщетно старалась вернуть потерянное самообладание, но самое большое, на что она сейчас была способна, – это стоять на месте, дрожа как осиновый лист и глядя перед собой невидящими глазами.

И тут она услышала мужской голос. Голос, так же ненавистно знакомый, как и лицо на той фотографии у кровати Паулины.

– Кто-нибудь дома? Можно мне войти?

Дверь открылась. В комнату вошел высокий, хорошо сложенный мужчина в шикарном сером костюме в полоску. Он на ходу вынимал сигарету из золотого портсигара. Увидев стройную девушку у камина, он застыл на месте. Непринужденность тут же исчезла с его лица, он вздрогнул.

– Боже правый! – воскликнул он.

Сигна не ответила. Ее потрясение было так велико, что она лишилась дара речи. Это действительно был Ивор. Ивор, вошедший в квартиру ее сестры так, будто был здесь хозяином.

Наконец речь вернулась к ней.

– Ивор… – выдавила она. – Ивор…

Глава 6

Он смотрел на нее изумленными глазами, лицо его приобрело пепельно-серый оттенок. Сигна тоже не могла отвести от него глаз. Она еще больше побледнела, ее синие глаза были не менее потрясенными и испуганными, чем у него. Он шагнул к ней, пристально вглядываясь в ее лицо, словно желая убедиться, что она не призрак, а создание из плоти и крови.

– Что ты здесь делаешь?

Сигну затрясло мелкой дрожью. Снова слышать этот голос, ласкающий слух, который полностью лишил ее разума и воли в Сингапуре, шесть недель назад… видеть его… прежнего красавца Ивора, аккуратно причесанного, одетого в шикарный серый костюм… все это было для нее настоящим мучением. В то же время при виде нескрываемого испуга на его лице в ее груди начало разгораться пламя негодования. Он был не рад видеть ее. Это было очевидно. И он был убийцей, пославшим ее отца на смерть. Ей нужно как следует помнить именно это, а не то, что когда-то она любила его и принадлежала ему.

– Сигна! – сказал Ивор. – Что, во имя всех святых, ты делаешь в этой квартире… и вообще в Англии?

– Мой корабль пришвартовался сегодня утром, – ответила она, стараясь говорить спокойно. – И я здесь, потому что Паула, как ни странно, моя сестра.

Это заявление повергло Ивора в такой шок, что он лишился дара речи. Сигна – сестра Паулы?! Запинаясь, он принялся задавать ей вопросы:

– Но… но как это возможно? Ее фамилия Владамир… Она наполовину русская… ты была мисс Мэнтон… я ничего не понимаю…

– Позволь я объясню, – сказала Сигна. – Много лет назад моя мать сбежала от отца с русским по фамилии Владамир. Паулина отправилась с ней, они ее и вырастили. Я осталась с отцом. Как я понимаю, Паулина воспользовалась именем отчима – и под этим именем танцует в Русском балете. И очевидно, называет себя Паулой. Но на самом деле она – Паулина Мэнтон, моя сестра.

Все еще потрясенный, Ивор, тяжело дыша, смотрел на свою жену.

– Но… она ожидает увидеть тебя здесь? – выговорил он. – Она знает, что ты должна приехать?

– Я посылала из Сингапура письмо на имя ее адвокатов. Осмелюсь предположить, она знает, что я должна приехать, – ответила Сигна.

– Я несколько дней не виделся с Паулой, – продолжил Ивор, нервно теребя воротничок рубашки. – Вот почему она мне не сказала – наверное, тогда она еще не знала. Боже правый! Какое совпадение – и какая катастрофа!

Сигна не сводила с него пылающего взгляда.

– Теперь моя очередь задавать вопросы, – сказала она. С каждой секундой она все больше успокаивалась, хотя и до сих пор дрожала. – Откуда ты знаешь мою сестру?

– Меня представили ей как-то вечером послебалета, в первый мой приезд в Англию, – ответил он, трясущимися руками шаря по карманам в поисках портсигара. – И я…

– И ты, без сомнений, играешь с ней в ту же игру, что и со мной, – холодно закончила его фразу Сигна. – Я была у нее в спальне. Там стоит твоя фотография с подписью «Навеки ваш, Ивор».

Ивор избегал обвиняющего взгляда Сигны. Про себя он проклинал нелепую случайность, которая привела ее сюда. Какую грязную шутку сыграла с ним судьба, думал он. Сигна и Паула – сестры!

– Ивор, – произнесла Сигна, – ты даже хуже, чем я думала. По-моему, ты самый беспринципный человек из всех живущих. А я тебя любила, я тебе верила. Ты заставил меня выйти за тебя замуж, прежде чем уехал из Сингапура.

Ивор нервно затянулся сигаретой. Его блестящие глаза смотрели на нее сквозь табачный дым, полуиспуганные-полуразъяренные. Сегодня вечером он не видел в Сигне ничего красивого. После долгого плавания и всего, что ей пришлось пережить до этого, она была бледным, уставшим, осунувшимся созданием. В ней совсем не осталось красок – даже золото ее волос теперь казалось ему тусклым. Сигна ему была уже неинтересна. Восемь недель назад, в Малайе, он женился на ней только потому, что хотел удовлетворить свой порыв страсти и знал, что другим путем овладеть ею невозможно. Он бросил ее, будучи уверенным, что она никогда не найдет его снова. Ему и в страшном сне не могло присниться, что она поедет за ним в Англию и найдет его – через Паулу.

Он был безумно влюблен в Паулу Владамир… гораздо сильнее, чем когда-то в Сигну. Паула была непревзойденной балериной и к тому же знаменитой женщиной, полной блеска и очарования, испорченной femme du monde [2]2
  Дама из высшего света (фр.).


[Закрыть]. У Сигны не было ни ее блеска, ни ее шика. И, на взгляд Ивора, Паула была в сотню раз красивее. Он мысленно сравнил ее с Сигной. Блистательная Паула… странная противоположность своей сестре: она была настолько темной, насколько Сигна была светлой. Сигна пошла в мать-скандинавку, а Паула в отца – темноволосая, кареглазая, с кремовой кожей и гибким телом танцовщицы.

На лбу Ивора выступил пот. Он в отчаянии стиснул зубы, думая о том, каким безумием было жениться на Сигне в Малайе. А ведь только в прошлые выходные он сказал своей прекрасной Пауле, что обожает ее, и попросил ее стать его женой. Двоеженство! Да. Но двоеженство было еще не самым тяжелым преступлением Ивора Гардинера.

Он поднял голову и перехватил взгляд Сигны, пристально смотревшей на него. В ее глазах, по-детски жалобных, уже не было прежней любви и обожания.

– Ивор, я теперь все знаю, – сказала она. – Перед тем как я уехала из Сингапура, вернулся мой папа. Ему удалось сбежать. Перед смертью он рассказал мне и Блэйку все.

Для Ивора это было еще одним ударом – на сей раз весьма тяжелым. Он рассчитывал, что старый Том Мэнтон давно мертв… Будь проклят этот желтолицый дьявол By, который клялся, что Тому не удастся сбежать… что он никогда и никому не расскажет правду о зарытых сокровищах.

By получил треть того сокровища… Но, даже отдав такую большую его часть, Ивор Гардинер все равно стал богатым человеком. Теперь у него было достаточно средств, чтобы предложить руку и сердце известной балерине Пауле Владамир…

– Ну и что там с твоим отцом? – заставил себя как можно небрежнее спросить он.

Ее лицо вспыхнуло ярким румянцем.

– Ты прекрасно знаешь, Ивор, – сказала она. – Мы с Блэйком пришли в ужас, когда увидели папу – он был совершенно разбит. И причиной тому был ты, Ивор, папа нам все рассказал. И у тебя хватило совести заниматься со мной любовью, жениться на мне – зная об этом!

Ивор потянул воротничок рубашки. Теплый воздух гостиной Паулы, наполненный ароматами цветов, казалось, душил его. К тому же в любой момент могла вернуться Паула. Он не должен позволить ей услышать всю правду про него. Он был от нее без ума. И она тоже его любила. Он должен увести Сигну из этого дома до возвращения Паулы.

– Послушай, Сигна, – торопливо произнес он, – я не могу разговаривать с тобой здесь. В любой момент может вернуться Паула. Сначала я должен поговорить с тобой наедине – все тебе объяснить.

– Нет, сначала я хочу увидеть Паулу, – возразила Сигна. – Я при первой же возможности расскажу ей, какой ты мерзавец и подлец.

– Сигна, не злись на меня так, – умоляющим тоном проговорил Ивор, хотя у него чесались руки схватить ее и трясти, как грушу. – Ты не знаешь всей правды – ты лишь слышала искаженный рассказ. Твой отец соврал – я не имею никакого отношения к его похищению, абсолютно никакого.

– Я тебе не верю. У тебя виноватый вид – твои глаза выдают тебя, Ивор. Больше я никогда не поверю ни единому твоему слову.

Он изо всех сил старался не сорваться на нее, хотя ему это удавалось с трудом. Он не был намерен позволить этой девчонке разрушить все его планы. Он хотел сохранить любовь Паулы и ее доверие к нему. И какая муха укусила его, когда он решил жениться на Сигне, в ярости думал он.

– Послушай, дорогая моя, – произнес Ивор все тем же ласковым тоном. – Я могу все объяснить, если ты только дашь мне шанс.

– Очень хорошо, – сказала Сигна, глядя прямо ему в глаза. – Какое у тебя объяснение? Можешь дать его прямо здесь.

– Я не могу говорить в этой квартире, Сигна. Будь же благоразумна. Скоро вернется Паула – будет жуткий скандал. Послушай, если ты хоть немного любишь свою сестру, не надо вот так все на нее обрушивать. Она не знает о… нас с тобой. И она… э… симпатизирует мне.

– В этом нет сомнений, – с горечью произнесла Сигна. – Ты непревзойденный мастер заставлять женщин симпатизировать тебе. Бедная Паула! Видит бог, я не хочу приносить в ее жизнь страдания сразу же после своего появления. Насколько я помню, мы ни разу не виделись; когда нас разлучили, мы были совсем маленькими. Я только знаю, что она – единственное, что у меня есть на этом свете, и она мне очень нужна.

Ивора Гардинера ничуть не тронули одиночество и отчаяние Сигмы. Он думал только о своем собственном положении и о необходимости увести Сигну из этой квартиры – сейчас же. От одной только мысли, что вот-вот может появиться Паула, он обливался холодным потом. Он собирался отвести ее поужинать куда-нибудь и за ужином подарить восхитительное изумрудное кольцо, которое он заказал для нее из безупречного камня, одного из сотен в его малайском сокровище.

– Сигна, пожалуйста, дай мне последний шанс, – снова повторил Ивор. Он схватил ее за руку и крепко сжал. – Я ужасно сожалею, что вел себя как последнее чудовище. Я вижу, ты считаешь меня отъявленным негодяем. Но я тебе все-все объясню, если ты только дашь мне шанс. Только мне надо поговорить с тобой в каком-нибудь другом месте, не здесь.

Сигна устало провела ладонью по лбу. У нее снова начала болеть голова. Она была уставшей и озадаченной. Прикосновение пальцев Ивора было настоящей мукой. Когда-то она так сильно его любила… Когда-то, под звездами Малайи, не ведая о страшной правде, она лежала в его объятиях, безоглядно отдаваясь ему и душой и телом. Теперь он стоял перед ней, и приговор был известен… убийца ее отца. Она содрогнулась и стряхнула с себя его руку.

– Не смей прикасаться ко мне, – отрезала она.

Он прикусил губу. У него и не было ни малейшего желания дотрагиваться до нее. Но он тут же изобразил раскаяние и угрызения совести.

– Сигна, милая, эта встреча была для нас обоих большой неожиданностью, – низким вкрадчивым голосом произнес он. – Сигна, я признаю, что вел себя по-свински, но прошу тебя, пойдем сейчас со мной и все обсудим. Ты сможешь увидеться с сестрой позже. С твоей стороны будет так благородно дать мне еще один шанс.

Сигна заколебалась. Она хотела остаться здесь, поговорить с Паулиной и получить от нее помощь, совет и утешение. Она чувствовала себя такой потерянной, одинокой – и испуганной. Но просьба Ивора казалась вполне разумной. Ей и самой хотелось «все обсудить»… выслушать любые его объяснения. Если бы только здесь был Блэйк, неожиданно пришло ей в голову. Блэйк бы помог ей… справился с Ивором. Странно, что в такой момент ее мысли обратились к Блэйку…

– Куда ты хочешь со мной пойти? – безжизненным голосом произнесла она.

– А где ты остановилась? – В его глазах светилось нетерпение, лицо прояснилось.

– Нигде. Я оставила весь свой багаж на станции.

– Тогда тебе понадобится комната на ночь.

– Я думала, моя сестра не откажет мне в приюте.

– Разумеется, но ты же не захочешь разрушать все ее планы и мешать карьере, – жестоко заметил Ивор.

Бледное лицо Сигны стало пунцовым.

– Нет – наверное, ты прав. Я сниму комнату в гостинице.

– Я тебе помогу, – сказал он, хватаясь за любую возможность увести ее из злополучной квартиры. – Я знаю неподалеку тихую гостиницу на Нортумберленд-авеню. В конце концов, Сигна, – он одарил ее одной из прежних ослепительных улыбок, – я все-таки твой муж, и ухаживать за тобой – моя обязанность, независимо от того, что ты имеешь против меня.

Она посмотрела на него с внезапным отвращением. Казалось невероятным и ужасным, что такая красота и такое очарование скрывают под собой такого подлеца. Ее муж! Она все на свете отдала бы, чтобы вычеркнуть эту страницу из своей жизни.

Она позволила ему увести себя из квартиры Паулины. Она решила, что будет лучше, если перед разговором с сестрой выслушает сначала его. Она сможет более точно объяснить все Паулине, когда станет понятно, что Ивор собирается делать с их браком. На данный момент она считала, что положение более чем затруднительное. Многое еще предстоит сделать, через многое пройти. А Паулина любила Ивора, и теперь… Ивор был ее любовником. Казалось, все это какой-то фарс… злая шутка, которую с ними всеми сыграла судьба.

Ивор уводил Сигну из квартиры Паулы, а его обычно изобретательный мозг находился в непривычном оцепенении. Он и сам точно не знал, что скажет Сигне или как ему удастся не допустить, чтобы она рассказала Пауле правду. Помимо прочих прежних грехов, он утаил от Паулы свое настоящее имя. Вернувшись в Англию с новообретенным состоянием, он сменил фамилию Гардинер на Челлисон, оставив только имя. Он наболтал Пауле целый ворох чудесных выдумок, хвастался древним родом – благородными Челлисонами, в чьих жилах текла даже королевская кровь, – и владениями за границей (тоже ложь от начала до конца). А у нее не было ни малейших причин не верить его словам. Он был необыкновенно красив, обходителен, и он был превосходным лжецом.

Холодный октябрьский воздух заставил Сигну снова поежиться. Как все-таки тоскливо в Лондоне! Она чувствовала себя измученной. Сегодня вечером она многое бы отдала, чтобы оказаться в бунгало Блэйка в Сингапуре, под теплым солнцем, увидеть его честное, улыбающееся лицо и почувствовать его нежность, дружеское участие и защиту.

Ивор отвел ее в «тихий отель» на Нортумберленд-авеню. Увидев, что она записалась в регистрационной книге как мисс Мэнтон, он вздохнул с облегчением. Только к лучшему, если она не хочет называть себя миссис Гардинер, мрачно подумал он.

– Я только провожу свою сестру в номер, – громко, чтобы услышал клерк за стойкой, произнес он. – Пойдем, дорогая.

Сигна открыла было рот, чтобы запротестовать. Почему он притворяется ее братом? Но он прошептал: «Не спорь, Сигна, так будет лучше», и она с усталым вздохом промолчала.

Оказавшись в маленькой неприглядной комнате – номер 190, – в которую их проводил коридорный, Сигна храбро повернулась к мужу.

– Ну, Ивор, – сказала она. – Давай расставим все по местам и начнем с самого начала. Как ты объяснишь похищение моего отца и вообще всю эту отвратительную историю?

Он стоял спиной к двери, глядя на нее; теперь, когда ему удалось вытащить ее из квартиры Паулы, вся ярость вернулась к нему. Он ненавидел ее всей душой за то, что она снова появилась в его жизни, чтобы не давать ему покоя и угрожать его счастью. Ивор не чувствовал ни малейших угрызений совести за ее разбитое сердце, за то, как жестоко он обманул ее и разрушил ее жизнь.

– Ты просто дурочка, Сигна, – сказал он. – Ты ошибаешься, если считаешь, что сможешь переиграть меня и восстановить против меня Паулу.

Сигна не чувствовала в этот момент к нему ничего, кроме презрения, и не замедлила показать это:

– Ты говоришь так, будто играешь роль в дешевой мелодраме, Ивор. В Малайе ты обманул, меня. Но, думаю, здесь я вполне могу противостоять тебе. Прежде всего, ты должен немедленно рассказать Паулине, что женат на мне.

– Я никогда не признаю тебя своей женой, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы доказать это, – ответил он. – Твоя сестра знает меня под фамилией Челлисон, и она любит меня. Она посчитает тебя смешной, если не сумасшедшей.

Сигна сняла шляпку и провела рукой по густым светлым волосам. Ей казалось, что от головной боли она вот-вот упадет в обморок. Она боялась, не началась ли снова малярия. Словно во сне, она глядела на лицо мужа. Сейчас оно было жестоким, как и его голос… жестоким, невероятно самовлюбленным и отвратительным. Она с трудом могла поверить, что этот ужасный человек в самом деле был бывшим партнером Блэйка и ее мужем. Но все же она помнила, как даже в вечер их свадьбы он напугал и расстроил ее.

– Ты только для этого привел меня сюда – чтобы говорить мне эти отвратительные вещи? – спросила она. – У тебя нет никаких объяснений случившегося с моим отцом, не так ли?

Он схватил ее за запястье.

– Слушай, – процедил он сквозь зубы. – Слушай меня внимательно, Сигна. Я не позволю тебе встать между Паулой и мной. Я женился на тебе в Сингапуре, но с тех пор не переставал жалеть об этом – я, должно быть, был не в себе и…

– Прекрати! – перебила Сигна, глаза ее горели презрением. – Не стоит продолжать. Ты чудовище, Ивор, и я это понимаю. Ты сделал меня своей женой, ты убил моего отца, но ты не разрушишь еще и жизнь моей сестры.

– О, – со смехом произнес он, – я люблю Паулу и никогда не причиню ей вреда.

– Ты понятия не имеешь, что такое любовь! И я не позволю тебе даже пальцем тронуть сестру. Я расскажу ей правду – я не допущу, чтобы ты связал себя двоеженством, я…

Она резко умолкла. Дьявольский гнев, проступивший на красивом лице Ивора, заставил ее съежиться и попятиться. В Иворе Гардинере действительно сидел дьявол, проявившийся теперь, когда все маски были сорваны.

– Ивор, – испуганно прошептала она. – Ивор, ты не можешь быть настолько подл!

– Идиотка! – ответил Ивор. – Малолетняя идиотка! Я не позволю тебе разрушить мою жизнь!

Он толкнул ее с такой силой и яростью, что она потеряла равновесие и упала. Светловолосая голова ударилась о стальную каминную решетку; раздался тошнотворный треск. Сигна лежала неподвижно, маленьким съежившимся комочком… ее голова все еще касалась каминной решетки… тонкая струйка крови медленно сочилась на ковер.

Туман, застилавший Ивору глаза, растаял. Он в ужасе глядел на свою юную жену, потом опустился на колени рядом с ней. Неужели она умерла? Неужели он убил ее? Он почувствовал, как еле-еле бьется ее сердце. Она была еще жива… но, похоже, жить ей оставалось недолго.

Он резко поднялся, бросил на девушку последний тоскливый взгляд, затем торопливо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Через мгновение он уже вышел из отеля на улицу и поспешно зашагал в направлении Уайт-холла.