Текст книги "Только мои грёзы"

Автор книги: Дениз Робинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 18

Следующий день Мин назвала «черным понедельником», и он для нее был мрачным с самого начала. Она плакала, пока не заснула, а потом проснулась чуть свет со страшной головной болью, приняла аспирин и снова заснула. На этот раз она проснулась, услышав из-за двери голос дяди Альберта:

– Мин! Проснулась, милая? Тебя к телефону.

Она села в постели, еще не совсем придя в себя. Боже, как болит голова!

– Кто спрашивает меня, дядя?

После некоторого колебания Спрингер ответил:

– Детка, это Джулиан Беррисфорд.

У Мин замерло сердце, она напряглась:

– Чего он хочет?

– Говорит, сказать тебе пару слов. Это о… вчерашнем.

– Я не хочу говорить с ним. Не хочу это обсуждать.

– Но, Мин, он выражает сожаление и хочет кое-что сказать.

– Не хочу разговаривать, – сказала Мин, которая, проплакав большую часть ночи, все же была полна решимости порвать отношения с Джулианом. – Если он извиняется за то, что вчера был таким противным, скажите, что я принимаю извинения и благодарю за звонок, но думаю, будет лучше, если мы с ним больше не будем общаться, лучше для всех.

– Я думаю, ты ошибаешься, дорогая, и не понимаешь сама, что говоришь. Но я передам ему это.

Мин снова легла. Она боялась, что сейчас заплачет. Не имело смысла разговаривать с Джулианом, начинать все сначала, слишком опасно это было для нее. Нельзя допускать новых ошибок. Она была унижена, предложив ему свою любовь, которую он отверг. Он ясно дал понять, что она не нужна ему ни как жена, ни как соседка. Если он позвонил сегодня, чтобы принести извинения, это мило с его стороны, но ей не нужно. Если он ее не любит, то ей от него ничего не надо.

Одевшись и собравшись, она снова увидела дядю и, потупив взор, позволила себе спросить, что сказал Джулиан. Дядя Альберт едва удержался от улыбки. «Как она простодушна, – подумал он с нежностью. – Ведь ей до смерти хочется поговорить с Джулианом». Но он поддразнил ее любопытство, ответив:

– Ничего существенного.

Он не сказал ей, что молодой Беррисфорд этим утром был в другом настроении, решительном и даже боевом. Услышав, что Мин не захотела разговаривать, он заявил, что желает непременно увидеться с ней, хочется ей этого или нет. Он не в силах отпустить ее в Австралию, пока не скажет ей, что обожает ее. Ему уже ничто не мешает сделать ей предложение. Он даже рассказал дяде Альберту о письме Клодии. Тот посочувствовал ему, потом сказал:

– Ну, молодой человек, ошибаться больше нельзя. Я не отпущу племянницу в Мельбурн, пока вы еще раз не повидаетесь. Она сегодня проплакала полночи. Вы оба терзаете друг друга, и чем скорее поумнеете, тем лучше. К дьяволу всякую гордыню и сокрушаться, у кого сколько денег. Деловую сторону я беру на себя и, нравится племяннице или нет, покупаю Шенли. Завтра у вас на счету в банке будет на двадцать тысяч больше, чем сегодня. Да, я знаю, там половина заложена, я отдаю себе отчет. Я даже наводил справки о фирме «Камлидж и К» и знаю, что у вас нелады с дядей. Но как спонсор я могу вложить в вашу фирму десять – двадцать тысяч хоть завтра, если потребуется, для поправки дела. Вы можете помириться с дядей, представив меня в качестве нового коммерческого директора. Ручаюсь, он не скажет «нет» Спрингеру из «Рационов Спрингера».

Джулиан попытался вяло возразить что-то в ответ, а мистер Спрингер рассмеялся:

– Да, если понадобится, Джулиан Беррисфорд станет таким же состоятельным, как Мин Корелли. Для меня важно только ее счастье, и я не хочу, чтобы она снова плакала, как этой ночью, – это невыносимо.

– Господи, для меня тоже невыносима даже мысль об этом, – сказал Джулиан.

– Дайте ей еще двадцать четыре часа на размышление, – мудро посоветовал мистер Спрингер, – а завтра мы с вами свяжемся.

Но Мин ничего об этом не знала, в том числе и о последней надежде Джулиана, увидевшего в дяде Альберте союзника. «Черный понедельник» все тянулся для Мин. Принесли контракт на покупку имения Шенли. Дядя просто показал ей бумагу, сказал:

– Ну, ты не хотела его смотреть, – и ушел с бумагой. Вместе с этой официальной бумагой исчезла прекрасная мечта – поселиться навсегда в замечательном доме Джулиана. Она подошла к книжному шкафу, достала Йитса, нашла любимые стихи, потом закрыла книгу и бросила на стол. Слезы слепили ее.

«Но я богата, у меня совсем не осталось грез. Совсем. О, лучше было бы не родиться».

Потом она решила, что это глупо и трусливо. Надо взять себя в руки и мужественно относиться к жизни, как всегда делал Джулиан. Она больше не злилась на него. Злиться надо на себя, на собственную дурь, думала она. Она подумала, что дядя, наверно, отослал контракт обратно, и с тревогой подумала, как это воспримет Джулиан.

В обед она была одна, дядя ушел обедать со знакомым бизнесменом, приехавшим из Канады. Перед этим он спросил ее, хочет ли она еще ехать в Австралию. Когда она ответила «да» с наигранной решимостью, он сказал:

– Тогда выясни, каким рейсом и когда мы можем лететь.

Несчастная Мин провела послеобеденное время в агентстве британской авиакомпании. Она обнаружила, что они с дядей могут лететь в Сидней довольно скоро. Она помедлила, глядя на надписи: «Рим», «Каир», «Коломбо», «Сингапур». Магические названия… замечательные экзотические города, этапы на их пути в Австралию. Год назад сама перспектива такого путешествия необычайно взволновала бы ее. И конечно, ей очень хотелось посетить родину матери с таким славным гидом, как дядя Альберт. Она бы встретила многих приятных молодых людей, и повсюду для нее был бы праздник. Но сейчас ей нестерпима была мысль улететь за тридевять земель, оставив Джулиана и все, что он значил в ее жизни.

Она неохотно сделала заказ и вышла из здания к машине в глубоком отчаянии. Погода ухудшилась – один из скачков английского климата принес понижение температуры и туман. В три часа дня в учреждениях зажглись огни.

Мин вдруг представила себе имение Джулиана, пышные цветочные клумбы, вьющиеся растения, зеленые подстриженные газоны. Представила домик Джулиана с пылающим очагом, у которого сидит Фрисби в ожидании хозяина. Ей стало очень горько. Нельзя думать о нем, а то она сойдет с ума.

В отчаянии, она отпустила шофера и пошла по холодным мрачным улицам. Ей оставалось только идти и идти и так устать, чтобы уснуть этой ночью без мыслей и снов. Она даже решила попросить дядю сводить ее куда-нибудь развлечься, лишь бы не думать об этом.

Когда она сказала дяде, что заказала билеты в Австралию, он поднял брови и ничего не ответил. Она спросила:

– Вы отослали контракт обратно?

Он ответил что-то неопределенное. Он не хотел ей говорить, что подписал его и деньги уже переведены в банк на счет Джулиана. Он умел ждать. Он был из тех людей, которые полагаются на работу времени, понимая, что спешить вредно, можно наломать дров, и что нельзя слишком поддаваться эмоциям. И он был уверен, что Мин с Джулианом должны встретиться, прежде чем Мин примет окончательное решение.

Он с удовольствием повел Мин в театр. Они ужинали в «Капризе». На Мин было бархатное вечернее платье, манто и жемчужное ожерелье, подаренное дядей. Узкоглазая и черноволосая, в черной шапочке, она удивительно была похожа на восточную статуэтку. Мужчины смотрели на нее с желанием, женщины – с завистью. Мин не замечала этого, как не воспринимала и пьесу, хотя она была юмористической и дядя часто смеялся. Но в антракте она поймала себя на том, что шарит взглядом по толпе, словно в бессмысленной надежде увидеть Джулиана. Но сейчас он редко ходит в театры, сидит дома с Фрисби или скромно ужинает и играет в бридж с друзьями.

На следующее утро, столь же унылое для нее, Мин снова разбудил телефонный звонок. Звонила Ева Тренч.

– Думаю, должна сказать вам это, дорогая: случилось что-то страшное.

– Что такое?! – спросила Мин, окончательно проснувшись.

– Мистер Джулиан не пришел на работу. Он позвонил из Шенли. Он не спал всю ночь и совсем сходит с ума из-за своей собаки.

У Мин защемило сердце.

– Фрисби? Что-то случилось с Фрисби?

– Да, он пропал, и мистер Джулиан совсем потерял голову. Вы же знаете, что для него значит его собака!

– Пропал? Но почему… куда?

– Когда мистер Джулиан прошлым вечером пришел домой, его встретила прислуга, миссис Холлис, и сказала, что выпустила Фрисби погулять, как обычно, но он не вернулся С тех пор его и не было.

– Но прошли уже почти сутки.

– Да, миссис Холлис не позвонила хозяину днем, думая, что собака вернется. Садовник видел Фрисби около полудня, вероятно, пес охотился на участке рядом с огородом, возможно, вместе с другой собакой, как уже бывало. Миссис Холлис ждала, что он придет поесть, но он не пришел.

– О Боже! – воскликнула Мин. – Как вы думаете, с ним действительно что-нибудь случилось?

– Ох, не знаю. Знаете, мистер Джулиан в таком состоянии… У него никого не осталось, кроме Фрисби, когда дела пошли плохо. Я всегда говорила, что нельзя так привязываться к животному, и вот, пожалуйста.

– Но он не мог уйти далеко.

– Так и мистер Джулиан думает. Он, бедняга, ничего не ел со вчерашнего дня и полночи ходил и звал Фрисби, а потом ездил на машине и искал его. Миссис Холлис говорит, что он взял с собой Джимми, ее сына, и Джимми сказал, что было страшно смотреть на него. Кажется, Джулиан боится, что Фрисби где-то попал в ловушку, и ему невыносимо думать, как пес мучается там.

– Нет! – сказала Мин сдавленным голосом, и лицо ее побелело.

– Это просто ужасно, – продолжала миссис Тренч. – Он был в полиции, предложил большое вознаграждение тому, кто найдет собаку. Он на все готов. Но подобные случаи в деревне известны. Все знают, что Фрисби не бешеный, но, если он потревожит овец на какой-нибудь ферме или испугает фермера, его могут застрелить. Тогда его зароют, и мистер Джулиан никогда уже не увидит его.

Мин стало плохо. Она сама была очень привязана к Фрисби. Она вдруг представила себе это… Фрисби, живой и веселый, бегающий по полю… и столько доверия и любви в его глазах, когда он смотрит на Джулиана. Представить, что его убьют, что верное сердце перестанет биться… это было слишком. А еще страшнее было подумать о том, как Джулиан, измученный тщетными поисками пешком или на машине, как безумный повторяет имя любимой собаки. Кто лучше ее знал, чем для него был Фрисби. Люди привязываются к собакам, особенно одинокие, а Джулиан давно уже так одинок.

Мин больше не могла это перенести. Снова ее гордость словно растаяла от жара вспыхнувшей любви.

– О, миссис Тренч, мне надо ехать в Шенли… Надо к нему! Я должна помочь ему найти Фрисби, я тоже любила его. Я не могу, чтобы Джулиан остался совсем один.

С радостью и облегчением миссис Тренч ответила:

– Это было бы замечательно, моя дорогая. Поезжайте. Ему будет лучше от вашего участия. Ведь если что-то серьезное и вправду случилось с Фрисби, Джулиан будет очень нуждаться в вашем сочувствии.

– Ничего не должно случиться! Он найдется! – крикнула Мин.

С этой единственной мыслью она сидела в машине, едущей в Шенли, рядом с дядей Альбертом. Мистер Спрингер привык к неожиданностям от своей импульсивной племянницы, но это ее решение, хотя и вызванное неприятностью, очень порадовало его. Ему было очень приятно везти Мин к человеку, которого, он знал, она любила всем сердцем. За год общения с ней дядя Альберт многим восхищался в ее характере. Больше всего ему нравились в ней мужество и отсутствие фальши. А после разговора с Джулианом он был уверен, что она найдет очень теплый прием.

А она почти не разговаривала за время поездки, продолжая гадать, что могло случиться, и моля Бога только об одном: чтобы Фрисби, верный, добрый друг Джулиана, действительно не был найден мертвым.

Она вовсе не думала сейчас о себе. Если они с Джулианом встретятся только для прощания, она по крайней мере предложит ему свою помощь. На этой машине можно будет продолжать искать Фрисби.

Когда показался домик Джулиана, она покраснела и сердце ее забилось чаще. Вдруг он холодно скажет ей, что не нуждается в помощи, и она ездила зря? Но что значит унижение, если она предложит ему помощь в трудный час?

Когда они подъехали, дядя Альберт дипломатично остался в машине.

– Сходи, и потом расскажешь, что там творится, – сказал он.

В дверях Мин чуть не столкнулась с миссис Холлис, миловидной деревенской женщиной в платке и плаще поверх халата.

– Фрисби нашли? – спросила Мин.

– Нет! Разве не ужасно, мисс? Мистер Беррисфорд сам не свой. Я насилу уговорила его немного поесть. Он всю ночь не спал, бедный. О, мисс, это я виновата, зачем выпустила Фрисби, хотя хозяин сам велел…

Она умолкла, вытирая глаза. Мин поняла, что женщина, как и все, огорчена пропажей лабрадора.

Мин прошла в маленькую гостиную.

Джулиан сидел за столом и пил кофе; еда на тарелке осталась почти нетронутой. Он ссутулился и опустил голову. Она никогда прежде не видела его непричесанным и небритым, как сейчас. Он повернул голову. Печать тяжелой депрессии лежала на его лице. Она понимала эту его привязанность к собаке, хотя многие сочли бы ее непомерной. Но так бывает, когда человек одинок.

Он вскочил на ноги, совершенно неожиданно увидев Мин. Он слышал, как подъехала машина, но не обратил на это внимания. Многие приезжали сюда за последние сутки – полицейские, местный ветеринар, его друг, не раз лечивший Фрисби, друзья, которым он позвонил. Все Шенли искало любимую многими собаку.

Джулиан удивленно глядел красными глазами на фигурку женщины в сером костюме и серо-зеленой шляпке.

– Как же вы попали сюда?! – воскликнул он.

Вдруг она, смело явившаяся ему на помощь, сбивчиво заговорила:

– Это… из-за Фрисби… я не могу представить… Фрисби… и вы… Так, должно быть, тяжело его искать… Я сожалею, Джулиан… я не могла не приехать!

Словно чья-то невидимая рука сняла с него часть тоски и одиночества, давивших на него. Кошмар бессонных, безнадежных поисков любимца, кажется, стал самым тяжелым из ударов, которые судьба нанесла ему в последнее время. Он потерял Мин… а теперь и Фрисби, и ему осталось только воображать ужасную картину гибели собаки… или уже все кончено, и она зарыта в землю.

– Я… я думала, мы сможем поискать его на машине, – сказала Мин запинаясь.

Джулиан шагнул к ней. Сердце его вдруг переполнилось любовью и благодарностью. Все другие чувства исчезли. А потом он вспомнил, что сказал мистер Спрингер: что Мин проплакала всю ночь из-за него. А сейчас она плакала о его собаке и говорила сквозь слезы:

– Я тоже любила милого Фрисби. Мы должны найти его.

Джулиан заключил ее в объятия. Он целовал ее лицо, мокрые глаза, ее губы, так страстно отвечавшие на его поцелуи. Он начал бессвязно повторять то, что давно хотел ей сказать:

– Мин… любимая… и ты приехала сюда ради моей собаки! Мин, я люблю тебя, обожаю тебя. Я никого так не любил в своей жизни.

Она подчинилась ему всем своим существом. Несколько минут прошло в безмолвии. Казалось, исчезло серое октябрьское утро. Они были на седьмом небе. Потом Мин пробормотала:

– Я тоже всегда любила тебя, Джулиан, всегда. Любимый, милый, никуда больше не отпускай меня!

– Никогда, – ответил он, и в глазах его уже вернулась жизнь. Он был похож на человека, который участвовал в долгой гонке, чуть не умер от усталости и теперь стоял победителем, сжимая в руках приз.

– Я люблю тебя. Не позволяй мне уйти, – повторяла Мин, смеясь и плача. А Джулиан сказал, что он больше никуда ее не отпустит, что безумно любит ее, что теперь уже не важны деньги, людская молва и все что угодно. Будь она хоть миллионершей, он женится на ней. Она всегда должна быть с ним.

– Всегда, всегда… я выйду за тебя, когда ты захочешь, – счастливо повторяла она. Наконец-то она нашла свое место в жизни, здесь, в этом домике, этим совершенно чудесным утром.

Он стал объясняться, рассказывать о письме Клодии, но Мин закрыла рукой его рот:

– Не надо ничего говорить. Просто я была дурой и не поняла этого позавчера. Джулиан, милый, не извиняйся. Я думаю, ты прелесть. Так же думает мой дядя, а он такой мудрый… Важны только мы с тобой… и Фрисби…

При этом имени она как будто вернулась на землю.

– Мы должны вместе найти его, – сказала она.

Джулиан погладил ее по голове:

– Да, ты дала мне новую надежду. Судьба переменилась, и благодаря тебе, моя радость, мы найдем его, я чувствую это.

Она взяла его под руку и прижалась к нему. Ее голубые глаза смотрели на него с обожанием. Это опьянило его. Такой любви он никогда не знал ни с кем. И зачем он так долго сопротивлялся этому чувству?

– Скажи мне, что ты уже сделал, – спросила она, – и с чего теперь начинать поиски?

Он стал рассказывать ей о безрезультатных поисках в Шенли и в окрестных рощицах. Он все боялся, что какой-то фермер мог застрелить лабрадора или что тот погнался за какой-нибудь сучкой, заблудился, упал в реку где-нибудь в темноте и утонул. Были и другие версии. Джулиан знал, что Фрисби придет домой, если он жив и может идти. А может быть, его украли. Ведь это была хорошая охотничья собака. Здесь недавно появились люди, ворующие собак. У кого-то в Шенли пропал дорогой боксер, которого потом вернул какой-то подозрительный тип, польстившись на награду. Сам Джулиан предложил вознаграждение за Фрисби, и его фотографию поместили в местной газете. Кажется, сделано все возможное. Закончив рассказ, Джулиан виновато провел пальцами по своему подбородку:

– Дорогая, я не брился сегодня, а еще целовал тебя. Мне следует побриться.

Она прижалась своей щекой к его щетине:

– Это не важно, милый, сейчас надо искать бедного Фрисби.

Он на минуту зажмурился, вдыхая аромат ее волос.

– У тебя такие божественные духи, – прошептал он, – ты – такая прелесть, и я так люблю тебя! Спасибо, что ты пришла, я никогда не забуду этого. Я хотел было сказать тебе что не отпущу тебя из Англии без борьбы за тебя, но тут пропал Фрисби, и я словно лишился разума.

– Понимаю тебя, Джулиан, и скажу тебе: если бы ты боролся за меня, борьба была бы недолгой.

Они засмеялись, обнялись – и снова вспомнили о собаке. Взявшись за руки, вышли они к дяде Альберту.

Добрый джентльмен сразу же посочувствовал Джулиану, а потом поздравил их с тем, что было похоже на мгновенную помолвку. Он прямо сиял.

Джулиан пожал ему руку, другой рукой обнимая Мин за плечи:

– Вы столько добра для меня сделали, сэр. И я не могу вам выразить, что значит для меня желание Мин выйти за меня.

Мистер Спрингер, лукаво улыбаясь, поглядел на племянницу.

– Ну, думаю, это имение будет хорошим свадебным подарком для вас обоих.

Мин открыла рот:

– Дядя Альберт, разве вы его все же купили?

Он закурил неизменную сигару:

– Контракт подписан вчера, дорогая. Оно – ваше, живите – и будьте счастливы.

Мин и Джулиан обменялись красноречивыми взглядами. Они оба подумали, как это будет здорово. Не хватало одного – славного Фрисби на обычном месте у камина или у ворот. И тут все трое увидели мальчика, который бежал к ним.

Это был Джимми Холлис, который ночью помогал Джулиану в поисках. Он, не успев добежать до них, стал кричать звонким детским голосом:

– Мистер Беррисфорд… сэр, он нашелся! Фрисби нашелся!

Мин и Джулиан одновременно повернулись к мальчику, держась за руки. Мальчишка вытер лицо рукой и начал быстро рассказывать:

– Мистер Мартин, ветеринар, нашел его, сэр. Он хотел вам звонить, но встретил мою маму, а она послала меня к вам. Мы его видели, сэр, в машине мистера Мартина.

– Ты видел его? – спросили Мин и Джулиан.

– Да, сэр. Мистер Мартин не стал терять время, ему надо было доставить Фрисби прямо в лечебницу. «Нельзя терять время, – сказал он, – ведь у Фрисби кровотечение».

Джулиан, переменившись в лице, схватил мальчика за руку:

– Что случилось, Джимми? Скажи, где его нашли?

Мальчик рассказал, что узнал. Мистер Мартин, очевидно, подобрал Фрисби на дороге около рощи, перед въездом в Шенли. Собака ковыляла на трех лапах. Одна была повреждена. Мистер Мартин решил, что тот попал в капкан. Лабрадор был грязный и замученный, но обрадовался и с благодарностью позволил посадить себя в машину.

Капкан… как и опасался Джулиан. Наверно, ночью, обыскивая рощу, они не заметили бедное животное, которое ползло сквозь заросли или еще пыталось вырваться из ловушки. Еще мальчик передал слова ветеринара, что опасности для жизни нет, только Фрисби в будущем может немного хромать, но лапа заживет, и он скоро доставит собаку сюда, только залатает лапу, покормит и сделает инъекцию.

Мин плакала, Джулиан взял ее за руку, и его собственные глаза увлажнились.

– О, милая моя, это единственное, чего нам не хватало, чтобы чувствовать себя счастливыми.

Она пыталась улыбнуться.

– Я слышу, телефон звонит в доме. Наверное, ветеринар тебе звонит. Ответь, дорогой, и давайте вместе поедем на машине за Фрисби.

Счастливый Джулиан кивнул ей. Как большинство англичан, он не любил открыто проявлять свои чувства, но тут он горячо поцеловал руку Мин и пошел в дом отвечать на звонок.