Текст книги "Раскаленная стужа"
Автор книги: Дениз Домнинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
– Надейтесь на мою благодарность, – проговорила Ровена язвительным шепотом.
Темрик безучастно переводил взгляд с одного супруга на другого, потом на английском языке повторил приказ своего господина. Вся группа повернула на узкую дорогу.
Кипя от злости, Ровена последовала за остальными. Она проклинала своего надменного мужа, как и своего отца. Ни один мужчина никогда не делал ей одолжений, поэтому она не предвидела этого и впредь.
Наконец они прибыли на место. В абсолютно спокойном зимнем лесу мрачным эхом отдавалось мычание скота. Деревенька была небольшой и состояла всего лишь из нескольких крошечных строений, вокруг которых возвышалась беспорядочная стена из низкорослых деревьев. Дым поднимался от крыш и пропадал в тяжелом, свинцовом небе.
На зов Темрика из ближайшего домика вышел человек. Хотя он и поклонился перед ними, его узкие глаза глядели на них с подозрительностью, пока он не понял, чего от него требуют и что за это собираются заплатить деньгами. После нескольких минут переговоров Темрик повернулся к лорду Грэстану.
– Он сказал, что здесь позаботятся о повозках, а люди расположатся в сарае, – он показал на пристройку, – что касается вашей госпожи, то она может остановиться в его доме.
Рэннольф перебил:
– За какую цену?
– Вы не считаете благоразумным спросить у меня, собираюсь ли я остаться в этом месте, прежде чем открывать кошель и попусту тратить свои деньги? – резко спросила Ровена. – Как далеко мы от Грэстана?
Муж бросил на нее оценивающий взгляд.
– Может быть, в четырех часах, если ехать без повозок.
– Тогда я намереваюсь продолжить путь. – Она подтянула перчатки и плотнее завязала платок. – Если вы не заботитесь о моих нуждах, тогда мне придется позаботиться о них самой. Кроме того, я имела возможность посещать подобные места. Ночью скотина разделяет жилье со своими хозяевами. Зимой тепло может пригодиться, но вони от них достаточно. Темрик, вы едете со мной?
На какой-то миг Ровена могла бы поклясться, что изумила этого человека, но даже, если это было и так, на его лице немедленно появилось обычное бесстрастное выражение.
Рэннольф гневно обернулся к жене.
– Ты хочешь унизить меня перед моими людьми? Я думаю, что ты неправильно оценила как их самих, так и их преданность своему господину. Избавь меня от твоих когтей.
– Мой дорогой господин муж, – огрызнулась она, – я отказываюсь оставаться в грязном хлеву, когда через несколько часов могу быть в том месте, где можно с удобствами помыться, поесть и поспать.
На миг показалось, что Рэннольф хочет что-то сказать, но его рот превратился в твердую и узкую линию.
– Как тебе угодно. – Он повернулся к Темрику. – Если миледи хочет ехать, пусть едет.
– Как скажете, милорд, но пусть леди узнает, что между Грэстаном и этой деревенькой нет ни одного места, более подходящего для нее. Должен заверить, что поездка будет не из легких.
Ровена улыбнулась. Монастырская жизнь, если на самом деле следовать принципам католической церкви, воспитывает выносливость и внутреннюю силу. Но были и такие, кому монашество представлялось прежде всего, как покой и убежище, но она была не из таких.
– Вы можете сказать вашему помощнику, что я не обременю его.
Темрик любезно кивнул, больше не соблюдая обычного этикета и обращаясь прямо к своей хозяйке.
– Тогда дайте мне одну минуту, миледи, чтобы разобраться с повозками. Милорд, чтобы оставить здесь повозки, накормить людей и волов, вам придется заплатить не больше двух пенсов. Еще за два пенса этот человек со своими сыновьями поможет отвезти их завтра в Грэстан, если мы дадим людей, которые охраняли бы их по дороге.
– Пусть будет так, – кивнул Рэннольф.
Темрик извлек несколько монет из кошелька, который носил у пояса, и кинул их крестьянину.
Крестьянин позвал из хижины своих сыновей, чтобы помочь отвести волов и поставить повозки в огороженное место.
Рэннольф засунул кожаный мешочек в рукавицу.
– Гилльям знает, что мне нужно, все должно быть готово в ожидании твоего приезда. Передохни день, если хочешь. У Эшби будет достаточно припасов, чтобы позаботиться о наших людях.
Лорд Грэстан рассмеялся, и Темрик почти улыбнулся какой-то их тайной шутке, потом муж повернулся к Ровене.
– Передай Гилльяму мои слова, что ты можешь поступать со слугами, как тебе захочется, и они должны слушаться тебя, как слушаются меня. Нет, не говори этого. – Он поднял вверх руку и на миг закрыл глаза. – Скажи ему, что тебя должны слушаться во всем, как слушались бы его мать. Темрик, – он оглянулся, – будь свидетелем для всех, кто усомнится в том, что я так сказал.
На мгновение ними воцарилось молчание, и Рэннольф устремил свой взгляд куда-то в сторону. Потом он снова повернулся к ней и добавил:
– Твои земли слишком близко соседствуют с моими, и я не мог позволить им ускользнуть в другие руки. Ты не будешь одна в Грэстане. Гилльям позаботится о том, чтобы к тебе там хорошо относились.
Это было извинением? Лучше посчитать так. Ровена откашлялась, потом, наконец, сказала:
– Пусть Господь Бог сохранит вас целым и невредимым в ваших делах.
Она произнесла эту фразу, как и подобает говорить жене.
– И тебя в твоих, – отозвался он.
Но Рэннольф ни словом, ни жестом не попрощался с ней, только резко послал своего гнедого по заледеневшему полю.
Вскоре кавалькада всадников исчезла в лесу, а тех, кто остался позади, окружила тишина.
Глава четвертая
Как и утверждала Ровена, ее присутствие никак не задержало их в пути, хотя она чувствовала, что Темрик этого ожидал. Но гордость за себя не согрела ее онемевшие пальцы и не заставила забыть свои невзгоды. Только когда день превратился в ледяные синие сумерки, широкая наезженная дорога привела их в Грэстан.
Взорам Ровены предстал большой каменный замок, стоявший на высоком холме, который был отделен от остального мира речной излучиной. Большую квадратную башню окружала массивная стена с оборонительными башнями. Доказательством силы и видного положения ее мужа служил не только этот мощный замок, но и городок внизу. Он безопасно устроился между родовым поместьем лорда и своими собственными стенами. При виде этого сердце Ровены воспарило – где была торговля, там было богатство.
Они проскакали мимо поселений фермеров, лугов, садов, потом миновали городские ворота. Здесь лошади замедлили свой бег, петляя по узким улочкам. Приближалась ночь, и на улицах встречались только лишь одинокие прохожие.
Тоскливые завывания бродячих котов нарушали застывшую тишину.
Высокие дома из темных толстых бревен стояли по обеим сторонам улиц. Одни из них находились на отшибе, а другие тесно жались друг к другу. Хотя в сумерках цвета выглядели блеклыми, на каждом доме можно было заметить затейливые фигурки из крашеного дерева, некоторые фасады были отделаны причудливой резьбой. Дома купцов и ремесленников имели собственные эмблемы, висевшие на дверях и указывавшие на род занятий своих владельцев, будь то плотник, гончар или виноторговец. Мясники дубильщики, торговцы рыбой занимали дома, которые сразу можно было определить по их терпкому запаху, как и жилища пекарей, кондитеров и торговцев свечами.
Всадники свернули за угол, и Ровена увидела ювелирную лавку. Мысли о богатстве развлекли ее. Усталость сменилась возбуждением. Она пришпорила лошадь и въехала в открытые ворота Грэстанской крепости, охраняемые вооруженными людьми, проехала мимо сараев, хлевов, амбаров и конюшен внешнего двора, которые не привлекли ее внимания. То, о чем она мечтала, находилось за внутренней стеной. Стать госпожой огромного замка и города – это был вызов, и Ровена с радостью его приняла.
Проехав через внутренние ворота, Темрик пронзительно свистнул, тотчас же из конюшен высыпала конюхи. Мальчишки из прислуги, сопровождаемые сворой рычащих собак, выбежали на двор.
Светловолосый великан, даже более высокий, чем ее муж, и немногим старше ее пробирался к приезжим сквозь толпу мальчишек и собак. Волнение сморщило его лоб и ясно отразилось в простодушных голубых глазах.
– Темрик, где Рэннольф? – крикнул он. Голос юноши эхом прокатился по нависающим стенам замка.
Ровена вгляделась в молодого человека. Тонкая вышивка по вороту ярко-красной туники и богато украшенный кожаный пояс указывали на то, что он был родственником лорда Рэннольфа. Темрик спешился, отогнав от себя собак.
– Он поехал в Ноттингем. Сэр Гилльям, подайте руку вашей новой леди.
– Новой леди? – в удивлении выпалил юноша. – Но я думал…
Ровена закусила губу, чтобы удержаться от улыбки при виде его испуга. Гилльям рассеянно провел рукой по копне курчавых золотистых волос и одернул свою тунику, чтобы скрыть свою неловкость, потом подошел и встал рядом с ней. Он был так высок, что Ровена, даже сидя верхом, могла заглянуть в его глаза.
– Сэр Гилльям, еще до вчерашнего дня я была леди Ровеной Бенфилд. – Она решила представиться сама, поскольку рядом не было никого из лиц, занимающих достаточно высокое положение, чтобы сделать это. – Вы брат моего мужа?
Не сумев ничего выговорить от смущения, он кивнул и помог женщине соскочить с лошади. Внезапное ощущение покалывания в ногах заставило Ровену сжать зубы, чтобы не вскрикнуть от боли. Не в первый раз гордость завела ее туда, куда здравый смысл запрещал ступать. Она попыталась шагнуть, но споткнулась. Только сильная рука сэра Гилльяма удержала ее падения лицом в грязь.
– Такова цена моей заносчивости, – сказала она ему. – Отныне мне придется стать более кроткой.
Простолюдин издал звук, который можно было принять и за кашель, и за смех. Его карие глаза стали почти золотыми, лицо потеплело, и он улыбнулся ей.
– Добро пожаловать в Грэстан, миледи!
Ровена только успела удивиться такому проявлению дружелюбия с его стороны, как черты лица Темрика снова приобрели свое обычное бесстрастное выражение.
Он повернулся к брату своего господина.
– Телеги с припасами готовы?
Юный рыцарь открыл рот от изумления.
– Так, – проворчал Темрик, – у вас хотя бы есть телеги?
Эти резкие слова не оставляли сомнений в том, что молодой дворянин располагал здесь небольшим авторитетом. Значит, каприз мужа, или любовь к младшему брату, а вовсе не личные качества сделали юношу управляющим в Грэстане. В таком случае, было сомнительно, что Гилльям окажет какую-либо помощь в приручении грэстанской прислуги. Ровене придется действовать здесь на свой страх и риск.
– Нет, – наконец проговорил юный рыцарь. – Генри и его люди уехали с ним вчера вечером, надеясь встретить Рэннольфа по дороге из Бенфилда. Он взял телеги с собой.
Темрик хмыкнул.
– Тогда они не встретятся до Ноттингема. Мне лучше уехать на заре и посмотреть, не удастся ли перехватить его. – Он шагнул в сторону, потом оглянулся. – Ваш лорд велел передать, что слуги должны уважать желания своей новой госпожи, как если бы это были желания госпожи вашей матери. Миледи, – он отвесил поклон в сторону Ровены, – желаю вам удачи. Я уверен, что Грэстан снова окажется в хороших и умелых руках.
С окончательным кратким поклоном Темрик повернулся на каблуках и зашагал к ступеням, ведущим в дом.
Странный человек, странный день. Ровена покачала головой, потом посмотрела на своего деверя. Он стоял с отрешенным видом. Наконец Ровена спросила:
– Что-то не так?
– Нет, нет, совсем нет, – запинаясь, сказал он, – нет, просто… просто Темрик не из тех… э-э… кто тратит много слов. – Гилльям замолчал, откашлялся, потом снова заговорил: – Пойдемте в дом, миледи. Будьте внимательны, ступеньки обледенели, поэтому такие скользкие. Позвольте извиниться за такой скудный прием, – сказал он с нервным смешком, – мы не ожидали вас.
– Я это отлично понимаю.
Ровена была рада опереться на стальную руку Гилльяма, так как ее ноги все еще подгибались из-за долгой езды. Они вместе взошли по ступеням, миновали обитые железом наружные двери.
Привратник склонился в поклоне, потом широко раскрыл створки дверей, пропуская их. Собаки ринулись вслед за ними и разбрелись по комнате.
Деверь провел ее мимо высокого портала и занавесей, которые предохраняли зал от сквозняка. Там он остановился.
– Мне вас представить?
– Дайте мне немного времени, чтобы оглядеться, – ответила Ровена, снимая перчатки и распутывая кожаные завязки плаща.
Зал был таким же квадратным, как и сама башня, разделен надвое рядом колонн. Эти массивные каменные арки поддерживали второй этаж, который простирался только над половиной главного зала. С открытой стороны в подставках пылали факелы под огромными поперечными балками, а два очага распространяли свое веселое тепло и свет по залу. Разноцветные льняные драпировки покрывали толстые каменные стены, служа одновременно и украшением, и защитой от холода.
Однако камины были забиты золой, а когда-то ярко раскрашенные балки почернели от сажи. Столы, которые следовало бы убирать после вечерней трапезы, все еще стояли в комнате, на скатертях виднелись дыры и пятна. Под ногами тростник был стерт в пыль. На всем лежала печать запустения, несмотря на то, что в этом зале собралось столько слуг, сколько, по-видимому, не было во всем аббатстве.
Ровена сжала губы, раздумывая. Сколько времени пройдет, прежде чем вернется ее муж? Решимость охватила Ровену. Ждать его, чтобы пожаловаться? Какая нелепость! Она сама вернет замку былой блеск и сделает все как можно быстрее. Это было не так уж трудно. Ровена вспомнила первый урок настоятельницы: «Чтобы тебя признали госпожой, нужно первым дедом создать у всех впечатление, что ты уже и есть признанная госпожа».
Ровена забыла о своих физических страданиях так же легко, как сняла свой обледеневший плащ. Она посмотрела на юного дворянина, который терпеливо ждал ее распоряжений.
– Теперь можно, сэр Гилльям, – сказала она, пытаясь вытянуться во весь свой небольшой рост.
– Придите, люди, и поприветствуйте нашу новую леди Грэстан.
Ему не было нужды кричать, низкий голос юноши гремел по залу. Он отступил на шаг, чтобы склониться перед ней.
– Прошу, войдите в этот зал, моя госпожа, – сказал он, – как управляющий моего брата, я с радостью приветствую вас в Грэстанском замке. Входите и будьте как дома в этих стенах.
Большинство слуг поклонились или встали на колени, но некоторые с нарочитым безразличием застыли на месте. Ровена пристально смотрела на них. Под ее холодным взглядом все, кроме одного, не выдержали и склонились в приветствии. Глаза новой госпожи сузились. Не подчинившийся ей человек был полным мужчиной с блестящей лысой макушкой.
Он встретил ее взгляд с презрительно поднятыми бровями. Тонкая шерстяная туника и затейливо отделанный пояс скорее всего должны были указывать, по замыслу их владельца, на его высокое положение. Но, все-таки, это был лишь слуга, который, по-видимому, забыл об этом.
Ровена подавила улыбку. Господь Бог не преминул послать ей объект для первого примера.
– Я от всего сердца ценю ваше радушие, – произнесла она, повышая голос, чтобы ее отчетливо слышали, потом согнутым пальцем указала на выбранную жертву.
– Ты, там, подойди и возьми мой плащ, – сказала она.
Гилльям, удивленный ее неожиданному приказанию, резко повернулся.
– Это наш кастелян[3]3
Кастелян – смотритель замка, его комендант.
[Закрыть] – Хьюго, – выпалил он, ужасаясь тому, что она потребовала от человека, ведающего сокровищницей Грэстана, выполнения такой лакейской работы.
– Спасибо, сэр Гилльям, – сказала она, сопровождая это сообщение изящным кивком. – Кастелян, мой плащ должен быть вычищен до завтрашнего утра, потому что завтра он мне понадобится.
Хьюго презрительно сморщил нос.
– Я не женщина, чтобы выполнять ваши приказы. Найдите прачку. Я отвечаю только перед лордом Рэннольфом.
Выпятив грудь и расправив плечи, он сложил руки и засунул ладони в свои широкие, окаймленные мехом рукава.
– Действительно? – вкрадчиво отозвалась она.
Уголком глаза она заметила, как кто-то из слуг смеется. Значит, его здесь не очень любят.
– Через мой брак с лордом Грэстаном я стала с ним одной плотью. Его слуги, от последнего конюха до тебя, стали и моими. Мой господин и муж приказал мне поступать так, как я сочту нужным. И я сочла нужным, чтобы ты позаботился о моем плаще.
Хьюго только презрительно осклабился.
– А если я откажусь?
– Тогда я позабочусь о том, чтобы с твоей спины сегодня содрали пару дюймов кожи.
Она проговорила это с абсолютным спокойствием. Прошло несколько мгновений, прежде чем слова, сказанные Ровеной, дошли до создания окружающих. Кое-кто из прислуги засмеялся, другие, включая лорда Гилльяма, открыли рты от изумления.
– Если будет нужда, – добавила она мягко, – я сделаю это сама.
Плащ висел на ее протянутой руке.
Хьюго напрягся. На мгновение, когда их взгляды встретились, Ровене показалось, что он откажется, но ему не хватило смелости. Хьюго убедился, что ее угроза не была шуткой. Надменность воевала с унижением, когда он сгреб ее одеяние и вышел из зала.
Тихий смех сопровождал его уход. Но Ровена слишком хорошо разбиралась в людях и знала, что это только начало. Она подняла руку, призывая к тишине.
– Пусть знают все, что так я буду поступать с каждым. Я редко буду просить вас выполнять приказания, не входящие в ваши повседневные обязанности, но высоко ценю и хорошо оплачиваю преданную службу, выполняемую умело и без проволочек. И, наоборот, за неумелой службой и непочтительным поведением последует незамедлительное наказание. Некоторые говорят, что я сурово наказываю, но никто никогда не жаловался, что я наказываю незаслуженно. Горе тому, кто с первого раза не поймет, чего ждут от него, – Ровена переводила взгляд с лица на лицо. – Сегодня вечером я жду только, чтобы кто-нибудь приготовил для меня спальню милорда.
Прошла секунда, прежде чем в ответ на ее слова зал пришел в движение.
– Да, миледи…
Мужчины и женщины бросились исполнять ее распоряжения, многие старались поскорее убраться на безопасное расстояние.
Итак, это было начало. Слуги были достаточно напуганы, чтобы не испытывать судьбу.
Ровена повернулась к сэру Гилльяму.
Он смотрел на нее с таким ужасом, что она нахмурилась.
– Я не собираюсь занимать вашу постель, не правда ли? Я претендую лишь на спальню моего мужа.
– Нет. А вы бы смогли? – его голос был неестественным, а голубые глаза посерели.
– Что, простите?
– Высечь Хьюго?
Она пожала плечами.
– Я приехала сюда в отсутствие милорда и должна была заставить слуг подчиняться мне. Если я хочу не только называться госпожой, то не имею права оставлять без ответа проявления заносчивости ни от кого из них, независимо от положения. Да, я высекла бы его на глазах у всех обитателей замка. Больше того, каждый из них стал бы уважать меня за это. Его поведение было оскорбительным и нетерпимым.
Юноша хотел ответить, потом глянул с интересом на переднюю часть второго этажа. Судя по числу служанок, бегущих по узким ступеням, ведущим туда, Ровена догадалась, что именно там находилась хозяйская спальня.
На антресолях появилась женщина, одетая в богатое голубое платье, что указывало на ее благородное происхождение. Волосы цвета осеннего полнолуния были заплетены в косу и перекинуты через плечо. У нее был такой вид, как будто она собиралась ложиться в постель.
– Гилльям, мой дорогой мальчик, почему ты не послал за мной, когда прибыл наш гость? – упрекнула она. Голос женщины был удивительно сладким. – А, женщина! Как интересно.
Спускаясь, она приподнимала платье, под которым виднелись туфли из мягкой кожи и тонкие щиколотки. Изящные серебряные браслеты на ее запястьях весело позванивали при движении.
Чем ближе она подходила, тем сильнее проступало раздражение в чертах юного рыцаря. Ровена подняла в удивлении брови. Теперь она увидела, как сэр Гилльям похож на своего брата; но по меньшей мере, эта холодность была направлена не на нее. Ровена обернулась, чтобы разглядеть приближающуюся женщину, и отпрянула с удивлением.
Из-за густых темных ресниц на нее смотрели пугающие бесцветные глаза. Нежный оттенок румянца окрасил ее овальное лицо с тонкими чертами, алые губы были совершенной формы. Эта женщина была сама красота.
Но когда Ровена пригляделась, то заметила тонкие морщинки возле чувственного рта и глаз. Девический румянец и темные ресницы теперь выглядели не совсем естественно. О, эта женщина была лет на двадцать старше, чем казалось вначале.
– Сколько же времени прошло с тех пор, как здесь были посетители, достойные замка Грэстан. Гилльям, ты должен представить нас другу.
Она непринужденно положила на его плечо ладонь с длинными пальцами.
Юный рыцарь дернулся прочь от ее прикосновения, его лицо исказилось мрачной гримасой.
– С удовольствием. Леди Мэв, – слова почтения у него звучали, как проклятие, – познакомьтесь с новой женой моего брата.
После этих слов он неожиданно удалился. Леди Мэв, как ни в чем не бывало, улыбнулась своей знатной собеседнице.
– О, небо, я думала, что церемония отложена. Возможно ли, чтобы это были вы – старая монашка с бородавчатым носом и волосатым подбородком, на которой мой брат поклялся жениться? Но вы не старая и не безобразная, хотя я вижу следы монастыря на вашем лице.
– Я Ровена, леди Грэстан, – сдержанно ответила она.
Что она имела в виду под следами монастыря на ее лице?
– О, я как всегда невпопад со своим легкомысленным языком. Вы должны простить меня. Иногда я бываю такой глупой.
Сухой смех выдал неискренность ее слов.
– Мой муж говорил о своем брате, сэре Гилльяме, но… – Вздох легкого раздражения прервал ее.
– Как это на него похоже – забывать о тех, кто о нем так заботится. Но он мужчина, а вы знаете, каковы эти мужчины. – Леди Мэв грациозно взмахнула рукой. – Ах, вы же не знаете, не так ли? Вы должны были постричься. Бедное дитя, оторванное от своего призвания. Как вам повезло, что рядом с вами будет опытная женщина, которая разделит с вами тяготы земной юдоли.
На лице Ровены появилась маска вежливого интереса. Может быть, эта женщина намеревалась по-прежнему управлять поместьем, ущемляя тем самым ее законные права? Если так, то она ошибалась. Возможно, леди Мэв просто испытывала ее.
– Благодарю вас, – ответила Ровена вежливо, но не могла удержаться, чтобы не добавить. – Судя по тому, что я вижу здесь, нам обеим придется скоблить стены несколько недель.
Леди Мэв широко раскрыла глаза от удивления. Ровена повернулась к служанке, которая изо всех сил старалась поймать взгляд своей новой госпожи. Присев в поспешном реверансе, она сказала:
– Миледи, Ильза послала меня справиться, не готовы ли вы к тому, чтобы уединиться. Должна ли я проводить вас в вашу комнату?
– Если тебе не трудно, – ответила леди Грэстан с искренним облегчением. – Простите меня, леди Мэв, но я смертельно устала. Может быть, нам удастся лучше познакомиться утром. Разрешите пожелать вам доброй ночи.
– О, я пойду с вами на женскую половину. Давайте пойдем вместе. – Она протянула свою руку, но Ровена быстро отступила в сторону.
– Вы ошибаетесь. Я собираюсь идти в комнату милорда.
В светлых глазах женщины вспыхнуло раздражение.
– Пожалуйста, милая, не переступайте своих границ и ведите себя пристойно на заре вашего брака. Рэннольф не делил свою спальню даже со своей прежней женой. Как же, даже моя сестра, которую он любил, как саму жизнь, всегда знала свое место на женской половине.
Сестра? Значит, это не кровная родственница мужа.
– Как бы то ни было, если мой муж пожелает, чтобы я спала на женской половине, он сам скажет мне об этом. А теперь я действительно должна пожелать вам доброй ночи.
Ровена повернулась и, не оглядываясь, последовала за служанкой по лестнице.
Прислужница открыла дверь и показала через крошечную прихожую на освещенную комнату внутри.
– Туда, миледи. Старая Ильза сейчас придет с вашим ужином.
Когда Ровена направилась через маленькую комнатушку, ее сердце сжалось от разочарования. Такой богатый замок давал основание надеяться, что здесь имеются роскошные комнаты. Разве может этот шкаф быть господской спальней? Через четыре шага она вошла в освещенную комнату, где остановилась и раскрыла рот от изумления.
Несколько больших сундуков стояли в дальнем углу. Они были выкрашены в темно-зеленый цвет, украшены вырезанными в виде виноградной лозы красного цвета металлическими обручами и обтянуты деревянными ободами. Рядом с ними стояли два мягких кресла, обтянутых зеленой тканью, и небольшой стол с единственной колеблющейся свечой в серебряном подсвечнике.
Слабый огонь в очаге был зажжен лишь недавно, но в комнате царило тепло. Она быстро поняла почему. Стены были сплошь покрыты драпировками. Славные красные и голубые цвета вышитых панелей блестели в свете огня. Хотя она и не была вышивальщицей, однако могла оценить тонкую работу. Ровена подошла ближе, чтобы рассмотреть один из фрагментов, и чуть не споткнулась.
Ее грязная обувь погрузилась в толстый блестящий ковер с причудливым рисунком. Она отступила назад и нахмурилась. Конечно, такая прекрасная вещь явно использовалась не по назначению. Какой-то слуга ошибся. Пройдя на цыпочках вдоль стены, чтобы не наступать на него, Ровена опасливо села в одно из кресел. Каждая мышца ныла из-за долгой езды. Было трудно даже наклониться, чтобы снять обувь и чулки.
Леди Грэстан быстро глянула на дверь и погрузила босые ноги в пушистый ковер на полу, блаженно улыбаясь. Он был толстый и мягкий. Наслаждаясь охватившим ее новым ощущением, Ровена развязала свой тяжелый шерстяной платок и повесила его на спинку кресла, потом распустила косу. Достав гребень, она стала расчесывать свои волосы.
Когда Ровена снова подняла лицо, в комнате уже находилась невысокая сухощавая женщина, которая с любопытством смотрела на нее, стоя на пороге и держа в руках поднос, где лежали ломти хлеба и сыр.
– Добрый вечер, миледи, – сказала она старческим голосом, потом поклонилась. – Меня зовут Ильза. Мне будет очень приятно служить вам, если вы не привезли с собой служанку. Я надеюсь, вы простите Грэстану такой скудный прием.
Слова одно за другим быстро слетали с ее губ вместе со свистом из-за отсутствия нескольких зубов. Она проворно двигалась по комнате.
Поднятая рука госпожи остановила ее.
– Эта вещь предназначена для того, чтобы ходить по ней? – спросила Ровена, показывая на пол.
– О, да.
Служанка сняла промокший платок со спинки кресла и резко встряхнула его. Водяные капельки брызнули на зашипевшие угли.
– Это сарацины, – сказала она, вешая платок на крючок у дверей, – привезено из Святой Земли. Лорд Генри, отец вашего мужа, говорил, что там это обычная вещь.
Ровена прикрыла зевок рукой.
– Постелите мне лучше простую соломенную циновку, по которой я смогу ходить после работы в саду.
Смех старухи был похож на кудахтанье.
– Темрик верно говорил, – загадочно промолвила она, разбирая постель. – Вы поужинаете?
– Мне ничего не хочется, только бы добраться до кровати и заснуть.
Еще один зевок. Ровена потерла лицо ладонями.
– Но мне нужно подняться до рассвета и выспаться. Вода должна быть очень теплой, потому что я не хочу заболеть.
– Позвольте мне помочь вам.
Служанка немедленно оказалась рядом с ней, ее толстые пальцы проворно принялись расшнуровывать верхнее платье. Освободившись от обоих платьев и рубашки, Ровена благодарно прошлась по комнате, еле передвигая ноги, и забралась в постель.
– О, бедняжка, эти вещи все насквозь промокли, – заботливо кудахтала старуха. – И что говорит мне этот Темрик? Что у вас ничего не будет, пока завтра не притащатся повозки? Тогда это придется вычистить и высушить за ночь.
Внезапно, но только на краткий миг, Ровена захотела дождаться повозок. Изящной леди нужна изящная одежда. Все, что у нее было сейчас, – это поношенное дорожное платье, которое она взяла взаймы в Бенфилде.
– Ильза, я передала свой плащ кастеляну в зале.
– Да, это известно каждому в замке. – Служанка прыснула от смеха. – Вы не могли выбрать никого лучше этого осла.
– От скромности он не умрет, – сказала Ровена кисло, натягивая на себя одеяло. – Однако я должна убедиться, что работа, порученная ему, выполнена.
Служанка склонила голову и, подняв брови, стала очень похожей на курицу, высматривающую червяка.
– В этом доме человека могут заставить расплачиваться за незаконно занятое им чужое место.
Ровена подняла глаза, и взор ее был ясен и тверд.
– Ильза, никто, кроме меня, не имеет права наказывать тебя, если ты действуешь по моему приказу. Ни тебя, ни кого-либо другого.
Женщина широко улыбнулась в ответ.
– Тогда, миледи, я пожелаю вам доброй ночи. Ночная ваза стоит вон там, за прикроватной занавесью. И, если вам что-нибудь понадобится этой ночью, то просто позовите. Я сегодня положу свой тюфяк у вас в прихожей.
– А что, помещения остальных женщин находятся так далеко?
– Ужас, как далеко, миледи. – Служанка поспешила выйти, унося с собой платья госпожи, и закрыла за собой дверь.
Ровена лежала в постели, наслаждаясь мягкой периной. Постепенно ее закоченевшие от холода руки и ноги начали понемногу отогреваться. Глаза закрылись, она глубоко дышала. Было в этой постели что-то неуловимо знакомое, но она никак не могла определить, что же именно. Затем, как раз в тот момент, как она погрузилась в сладкую дремоту, Ровена, наконец, поняла, что постельное белье своим ароматом напоминало ей о муже.
