Текст книги "Раскаленная стужа"
Автор книги: Дениз Домнинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
– Да, все нормально, мой господин.
Он пожал плечами. Если Ровена не хочет об этом говорить, то и настаивать бесполезно.
– Вы как-то на себя не похожи сегодня.
– На себя? – тихим голосом спросила жена и добавила: – Так вы посмотрите записи?
Он кивнул и медленно поднялся.
– Сейчас мне делать нечего, поэтому давайте взглянем.
В кладовой было темно и сыро. Мерцающие угли жаровни давали тепло только в непосредственной близости. Ровена разложила записи на столе и присела на стоявший рядом с ним сундук.
Когда Рэннольф пролистал страницы, его сердце заныло. Все было так, как она сказала. Хьюго даже не пытался скрыть то, чем занимался. Но эта сумма была сущим пустяком по сравнению с сокращением доходов от его владений. В то время, как его жена была уверена в том, что Хьюго продал запасы для собственной выгоды, Рэннольф видел за всем этим гораздо более зловещие симптомы.
Он посмотрел на нее поверх листа с записями.
– Вы спрашивали моих управляющих, что они присылали в Грэстан в течение последних двух лет?
– Да, Гилльям собрал для меня все сведения. Как вы видите, цифры, указанные Хьюго, гораздо меньше тех, о которых сообщается.
– А почему вы так уверены, что именно Хьюго, а не они обкрадывали нас? Может быть, эти люди, зная о махинациях Хьюго, использовали его вину, чтобы скрыть свое воровство?
Вопрос озадачил се, и Ровена нахмурилась.
– Я не думала об этом, мой господин. Но мне кажется, они вряд ли пошли бы на это.
Рэннольф опять взял в руки записи. Воры могли на это решиться, если были уверены, что никто не станет их проверять. Неужели Темрик был прав? Может быть, он действительно позволил прошлому ослепить себя? Если это так, то под угрозу поставлено само существование Грэстана.
– Похоже, что не слишком разумно затевать сейчас пышные праздники. – Рэннольф встал и придвинул стул поближе к столу. Как ни странно, при этих словах он испытал скорее облегчение, чем разочарование. – Я думаю, что Эшби не станет возражать. Он никогда не был сторонником роскошных церемоний.
– Благодарю вас, мой господин, – сказала она тихим голосом, собирая бумаги в шкатулку. Повернувшись к нему, Ровена слабо улыбнулась и добавила: – Вот видите, не так уж плохо, что я распоряжаюсь вашим кошельком. На самом деле я всем сердцем желаю добра Грэстану.
Рэннольф задумчиво посмотрел на жену. Она же такая красавица! Почему Ровена все время одевается в простые платья и скромные накидки? Она должна носить яркие платья из дорогих тканей, соответствующие ее положению. Хотя, даже такая простая одежда не могла скрыть ее красоты. Но куда делся живой огонь, наполнявший раньше глубину ее синих глаз?
Лорд Грэстан провел рукой по ее щеке, ожидая, что в глазах жены вспыхнут искры, которые были ему уже так хорошо знакомы. Но она отстранилась от него.
– Я очень признательна вам, мой господин, – произнесла Ровена тихим, чуть хрипловатым голосом, – но у меня есть еще некоторые дела.
Она попыталась уйти, но муж взял ее за руку.
– Сегодня уже поздно для каких-либо дел.
Ровена попыталась высвободиться, но он ее не отпускал.
– На самом деле, мой господин, – продолжала стоять на своем Ровена и потом добавила более решительно: – Я должна идти.
– Для чего нам тогда столько слуг, если вы делаете за них всю работу? Разве вы не сказали, что от всего сердца желаете Грэстану добра? И разве я – это не Грэстан? Мне нечего делать, и я с удовольствием проведу в вашем обществе свободное время.
– В моем обществе? – ее глаза сверкнули, обретая былой блеск, губы сжались в упрямую линию. – Не смешите меня!
Она запнулась, словно сама испугалась своих слов, потом закрыла лицо ладонями и долго стояла молча, поглощенная какой-то внутренней борьбой. Когда Ровена отпустила руки, печать тоски и уныния вновь легла на ее лицо.
– Как вам будет угодно, мой господин.
Желание пропало, и раздражение к нему вновь вернулось.
– Видимо, это слишком тяжелая обязанность для вас… – начал он, но его прервал стук в дверь.
– Моя госпожа, вы здесь?
Выругавшись сквозь зубы, он рывком распахнул дверь.
– В чем дело?
– Мой господин, я не ожидал найти вас здесь, – торопливо проговорил слуга. Его широкое лицо раскраснелось от спешки. – Прибыл гонец со срочным донесением для вас.
Не успел он закончить свою речь, как в комнату стремительно вошел мужчина и упал на колени перед лордом Грэстаном.
– Мой господин, – сказал он. – Я весь день провел в пути от Освальда Хирфорда, чтобы вручить этот пакет лично вам в руки. Мне приказали, чтобы вы прочитали его немедленно, а я должен дождаться ответа и ваших указаний.
Гонец вручил лорду Грэстану запечатанный пакет.
– Хорошая работа, – похвалил гонца Рэннольф. – Ступай на кухню, и пусть тебя там хорошенько накормят. Том, дай лошади этого человека двойную порцию овса в награду за скорость.
Он повернулся и снова пошел в кладовую, поближе к горящим светильникам. Вскрыв пакет, Рэннольф обнаружил в нем согласие на брак Эшби, подписанное и скрепленное печатью. Это явно не могло быть предметом особой срочности. Лорд Грэстан нахмурился и отложил бумаги. Еще была записка, написанная кое-как, по-видимому в спешке. Он прочитал ее один раз, потом другой, не в силах поверить своим глазам.
– Как они посмели?! – прорычал он, еще раз пробегая записку глазами.
– Что случилось? – спросила Ровена, подходя к нему.
– Скончался ваш отец, – сказал он, чувствуя нарастающий гнев. – Похоже, что это случилось почти месяц назад. Но ваша драгоценная матушка не сочла необходимым поставить нас в известность. Вместо этого леди Эдит сговорилась с вашей сестрой, и они отправились к епископу Хирфордскому, где заявили, что ваша мать является единственной законной наследницей состояния лорда Бенфилда.
Ровена побледнела, казалось, она сейчас лишится чувств.
– Мать поклялась, что сделает это, – прошептала она. – Поклялась, что лишит меня наследства. Нет! – воскликнула она, хватая его за руку. – Мой господин, вы не можете позволить им это сделать!
Рэннольф нахмурился. Только это ее и волнует – земли да деньги. Никакого горя по поводу смерти отца.
– Не волнуйтесь, я еще никогда не уступал того, что принадлежит мне по праву. Не собираюсь и на этот раз. Вам должно быть приятно, что письмо моего кузена позволило нам не тратиться на военный поход?
В его тоне чувствовалась насмешка. Ровена посмотрела на него потемневшими глазами.
– Поля и фермы, – прошептала она. – Долг и горечь. Я выполнила условия нашего свадебного соглашения.
С этими словами она резко открыла дверь и вышла из кладовой. Рэннольф проводил ее горящим взглядом, потом вздохнул. Разве не он сам – как она там говорила, – купил товар, не проверив его качество. А теперь он обречен на этот фарс в виде их брака. Будь она проклята за то, что всегда пробуждает в нем зверя.
Он еще раз посмотрел на послание. Надо хорошенько поразмыслить, прежде чем отвечать Освальду. На самом деле, в глубине души он даже был рад войне – это позволило бы ему избавиться от накопившейся желчи. Лорд Грэстан задул лампу, прикрыл жаровню и вышел из комнаты. По крайней мере, теперь он знает, чем заняться.
Глава двенадцатая
Ровена стояла у окна и смотрела на двор невидящим взглядом. Ее отец умер. Как грустно, что он умер, а она не может ничего почувствовать по этому поводу, даже облегчения от его кончины. У нее заныло сердце. Что, если матери удастся сделать из нее нищую? Что тогда случится с леди Грэстан? Она крепко зажмурилась. Без ее богатства Рэннольф вскоре найдет какой-нибудь подходящий предлог, например, ранее неустановленную степень их родства, и она уже не будет здесь хозяйкой. С какой стати муж захочет держать ее в Грэстане? Ровена пересекла комнату и опустилась на колени перед маленьким алтарем, залитым огнем свечей. Ее губы двигались в беззвучной молитве, но этим вечером она не в силах была общаться с Богом. Неожиданно слова сложились сами собой, и женщина воскликнула:
– О, Мария, Матерь Божья! Я не хочу его терять!
Терять его! Ровена горько рассмеялась. Как она может потерять то, что никогда ей не принадлежало? Женщина стремилась привязать его к себе, чтобы удержать Грэстан. Вместо этого получилось, что он унизил ее так, что трудно себе представить даже в дурном сне. Рэннольф был воином. Он взял се штурмом, сломив все защитные барьеры, и подчинил себе, находясь все время в отдалении. Как могла она мечтать о том, чтобы всерьез строить свои отношения с человеком, который не обращает на жену никакого внимания, даже избегает се?
Неожиданно Ровена все поняла. Это началось в тот самый день, когда она прибыла в Грэстан, когда люди замка приняли ее и признали, когда сын Рэннольфа занял не последнее место в ее сердце. А то, что случилось за пологом их постели, положило этому конец. Если днем на нем была непроницаемая маска сурового властелина, то в темноте ночи, в спальне, он демонстрировал, каким нежным может быть. И после любовных ласк в его взгляде она видела тепло, предназначавшееся только ей одной.
Было легко убедить себя, что со временем он примет ее, даже полюбит, как это произошло со всем остальным Грэстаном. Но оказалось, что она обманывала себя и видела лишь то, что хотела видеть. Она служила для него всего лишь участком земли, который требовалось вспахать и сделать плодородным. Если она перестанет быть для мужа полезной, то совсем перестанет что-либо значить в его жизни. Боль в сердце становилась невыносимой.
Дверь без стука широко распахнулась. Она вскочила на ноги, прижимая к груди четки. Это был муж со своими братьями. Рэннольф мельком взглянул на нее и расположился в кресле.
– Налейте нам вина, Ровена, – сухо сказал он.
Боль саднила как заноза, засевшую в груди. Женщина налила всем вина и снова отошла к окну.
– Честно говоря, – произнес Рэннольф, потягивая вино, – я не понимаю, как они собираются воплотить в жизнь свой нелепый план. У Освальда находятся оба завещания. Не могут же они рассчитывать на то, что епископ предпочтет предсмертные слова, сказанные какому-то незначительному священнику, более убедительными, чем составленное завещание. И эта секретность! Когда мы потребуем ответа, они будут выглядеть просто жалкими трусами.
– Но, может быть, истцы не знают о завещаниях или о том, что Освальд является правой рукой епископа, – предположил Гилльям.
Рэннольф откинулся на спинку кресла и задумался.
– Что ж, тогда они играют ва-банк и проиграли после первого же броска костей. Их увертки заставят епископа прислушаться повнимательнее к тому, что они говорят.
Пока Рэннольф говорил, Ровена изучающе разглядывала на его суровые черты лица. Даже в этот момент она помнила об удивительных ощущениях от любовных ласк мужа. Как нечто столь невероятное могло оказаться фальшивкой?
– И тем не менее, – сказал он, наконец, – оба завещания не совсем обычны, и я должен признать, что их следует внимательно изучить. Что, если в них есть какая-то уловка, которую мы не заметили?
– Хотя я не считаю это слишком вероятным, но вдова Бенфилда могла бы получить земли своего отца, даже несмотря на отказ в завещании, – сказал Темрик. – А если она снова выйдет замуж? Леди Эдит достаточно молода, чтобы родить ребенка.
– Она не сможет выйти замуж, если я буду ее опекуном, – быстро ответил Рэннольф. – С помощью Освальда я смогу добиться опекунства. Но как обстоит дело с завещанием лорда Бенфилда? Вдруг епископ Вильям решит, что старшая сестра тоже является законной наследницей, чего они и добиваются? Суд может разделить владения на две равные части между двумя дочерьми, не обращая внимания на все остальное. Недаром мне казалось все слишком уж простым, когда лорд Бенфилд в первый раз описывал мне всю процедуру.
– Есть еще одна возможность, которую ты не рассматривал, – заметил Гилльям. – Что, если вдова Бенфилда с самого начала планировала судебный поединок. Это объясняет присутствие Линдхерста. Он будет ее защитником.
Рэннольф с удивлением посмотрел на брата.
– Гилльям, где это ты научился таким хитрым ходам? Хотя я сомневаюсь, что епископ согласится на такой незаконный шаг.
У Ровены сильно забилось сердце. Возможно ли такое?
– И вы стали бы драться за меня? – воскликнула она.
– За вас? – резким тоном произнес Рэннольф. – Вы и так принадлежите мне. Теперь мне нужно ваше наследство.
Она не смогла сдержать возглас обиды. Прижав руку к губам, Ровена повернулась к окну.
– Черт, – сказал он голосом, в котором звучало почти столько же боли, сколько и у нее. – Прошу прощения, это было сказано не очень хорошо.
– Не очень хорошо? Это было сказано совсем плохо. – В голосе Темрика были слышны нотки гнева.
– Разве я не принес свои извинения? Но, если тебя, брат, это так задевает, я повторю это еще раз. Ровена, я не хотел этого говорить, просто я размышляю совсем о другом.
Не оборачиваясь, она кивнула в ответ. От поддержки Темрика у нее стало чуточку легче на душе. Муж может смотреть на нее, как на пустое место, но, к счастью, есть другие люди, которые относятся к ней иначе.
– В таком случае, – продолжал лорд Грэстан, – все зависит от того, сможем ли мы повернуть дело в нашу пользу. В феврале я посылал сообщение кастелянам леди Ровены о нашей свадьбе и вопросе о наследстве. Теперь, похоже, опять пора посылать гонцов из Грэстана.
Ровена переключилась на собственные невеселые мысли. Ей вспомнился отец. Он стремился найти для своей дочери надежного защитника. Почему отец не позаботился о ее счастье? Тогда она никогда не увидела бы лорда Грэстана, и ее сердце не разрывалось бы сейчас на части. Однако голос Гилльяма вернул Ровену к действительности, и она повернулась к мужчинам.
– …Если мы все отправимся в Хирфорд, – говорил Гилльям, – ваша супруга останется здесь совершенно беззащитной.
– Нет, она поедет вместе со мной, – отозвался муж. – Она законная наследница и должна там появиться, чтобы заявить о своих правах.
– А кто тогда останется здесь? – задумчиво нахмурился младший брат. – Темрик – по-моему, наилучшая кандидатура на пост кастеляна.
– Вот как мы поступим. – Рэннольф придвинулся поближе к огню. – Арнольт, молодой рыцарь, обучающий Джордана военному искусству, явился в Грэстан с хорошими рекомендациями от моего молочного брата. Я видел его на практике – он достаточно неплохо владеет оружием. Однако я знаю, что этот рыцарь никогда не управлял замком. Вот шанс для него попробовать, а мне проверить, справится ли он, до того, как наступит осень и до того, как мы переберемся в Апвуд. Кроме того, когда вопрос о наследстве решится, на тех землях может найтись место и для него.
Ровена заметила, что при этих словах в глазах Гилльяма появилось отчаяние.
– Милорд, похоже, ты кое о чем забыл. – Голос Темрика прозвучал неожиданно резко. – Теперь, когда все готово для свадьбы, что ты еще собираешься делать? Кто знает, как долго ты будешь улаживать дела с наследством.
– Да, я упустил это из виду. Мне не хотелось бы больше держать леди Мэв в монастыре. Можно их поженить прямо сейчас, но такая спешка не понравится Джону. – Лорд Грэстан какое-то время задумчиво смотрел на огонь, потом улыбнулся. – Я понял. Чтобы подсластить пилюлю, я отдам ему нашу деревню через реку от его замка и полосу пахотных земель к югу от Эшби! Он давно на нее посматривал. Темрик, отправьте сегодня же вечером гонца в Эшби. Мы устроим свадьбу послезавтра, и черт меня побери, если это будет не так!
Удивленное восклицание Ровены заставило братьев замолчать.
– Послезавтра? Вы это серьезно! А оглашение в церкви?
Ровена почувствовала на себе тяжелый взгляд мужа.
– И это разрешимо. В городе опять отстраивается аббатство, а так как я являюсь главным попечителем, то аббат с удовольствием предоставит мне право провести обряд тогда, когда я захочу.
– Но что я смогу приготовить за такой короткий срок?
– Это уже ваша забота, моя дорогая. Вы, без сомнения, удивите нас каким-нибудь чудом.
Это прозвучало скорее как издевка.
Ровена хотела что-то возразить, но поняла, что это будет бесполезной тратой времени. Вместо этого она направилась к двери, ведущей в комнаты служанок, и, распахнув ее, закричала:
– Ильза, Маргарет! Вставайте, вставайте. Эмма, Анна, вы тоже! Вставайте!
– Ровена, – раздраженно позвал ее муж. – Что вы затеяли? Уже поздно. Пусть они спят спокойно.
Она повернулась к мужу.
– У меня меньше двух дней, чтобы придумать что-нибудь, что не покроет позором имя Грэстана. Вы дали мне разрешение сотворить чудо. Так не мешайте, если не собираетесь кормить гостей одной похлебкой.
– Похоже, я больше здесь не нужен, – заметил Темрик прежде, чем его брат успел что-нибудь ответить. – Пойду снаряжу гонца в Эшби.
Он вышел из комнаты. Сэр Гилльям сказал:
– К твоему отъезду, Рэннольф, я отправлюсь в Апвуд. Получено сообщение от сэра Джослина относительно стен, которые ты приказал ему достроить. Он ждет моего приезда, чтобы оценить работу. Я буду отсутствовать не более трех дней.
Ровена продолжала поднимать служанок.
– Поднимайтесь, поднимайтесь, женщины, у нас много дел. Мой супруг хочет, послезавтра устроить здесь свадьбу.
– Что? – воскликнула Ильза, в ужасе откидывая с лица спутанные седые пряди. – Должна ли я разбудить швей? Нужно ли шить свадебные наряды?
– Нужно? – через плечо переадресовала Ровена вопрос мужу.
– Нет, – коротко ответил он.
– Я знаю, что невеста ни в чем не нуждается, но как насчет Эшби? Вдруг у него совсем не останется времени, чтобы позаботиться о костюме?
Муж задумался.
– Он не слишком придает значение своей внешности, – наконец ответил он.
– Буди швей. Как выглядит этот Эшби?
– Он примерно моего роста, но крупнее.
– Как крупнее?
– В животе, – ответил лорд Грэстан.
– Используйте один из старых костюмов моего мужа в качестве образца, – обратилась Ровена к служанкам, – но шейте гораздо более широкий. Потом мы подберем какой-нибудь роскошный пояс в качестве подарка. Анна, ты буди повара, потому что нравишься ему больше других. – Анна покраснела. Она и не догадывалась, что хозяйка знает о ее связи с поваром. – Скажи ему, что я сейчас приду, а пока пусть он подготовит список имеющихся у нас запасов. Эмма, спроси у виночерпия, есть ли у нас какие-нибудь подходящие вина. Я знаю, что нет, но пусть он сам тебе об этом скажет. После этого пусть подумает немного и вспомнит имена виноторговцев, у которых можно найти то, что необходимо. Запомни эти имена, потому что завтра первым делом туда нужно будет отправить телегу. Маргарет, ты займешься подготовкой комнаты для молодоженов. Комната в северной башне достаточно большая. Кровать моего супруга войдет туда.
– Комната в башне не подойдет, – вмешался лорд Грэстан. – Они должны спать в нашей спальне.
– Как вам будет угодно. Тогда, Маргарет, нужно перенести кровать из нашей спальни, а туда поставить кровать моего мужа.
– Это нелепо, – перебил ее Рэннольф. – Оставьте кровать на прежнем месте.
– Нет! – горячо запротестовала Ровена и повернулась к нему со сжатыми кулаками. – Она не будет спать на моей кровати!
– Женщина! – Угрожающим тоном произнес он. При свете очага и нескольких свечей его лицо было похоже на лицо статуи. Только зловещий блеск глаз выдавал в нем живого человека.
Но тут она не собиралась ему уступать. Все их ссоры начинались из-за этой женщины. И если Ровена и имела какое-то счастье в их браке, то оно было связано с этой постелью. Она не позволит Мэв и дальше отравлять ей жизнь.
– Мой господин, в этой кровати спали только вы и я, – сказала Ровена тихим голосом. – Она очень дорога мне.
Рэннольф посмотрел на нее удивленно, потом нечто, напоминающее улыбку, тронуло его губы.
– Почему меня это должно беспокоить?
Однако его потеплевший довольный тон никак не вязался с этими резкими словами. Поэтому, когда он вышел из комнаты, Ровена обратилась к служанкам:
– Маргарет, возьми столько слуг, сколько надо, но сделай так, чтобы через час кровать моего мужа была готова.
– Моя госпожа, – спросила Маргарет, – правда, что это свадьба леди Мэв?
– Да, – ответила Ровена и почувствовала себя виноватой. Не надо было позволять ее мужу связывать судьбу своего вассала с этой женщиной. Она вдруг обратила внимание, что все женщины вокруг замерли в неловком молчании.
– Слава Богу, что через два дня луна пойдет на убыль, – словно выражая общую мысль, заметила Эмма. – Сила ведьмы максимальна именно в полнолуние.
Ровена подняла руку.
– Я согласна, что леди Мэв ужасная женщина, но не позволю называть ее ведьмой. Она прожила несколько месяцев перед лицом Господа и осталась в живых. Ни одной ведьме такое не под силу.
Странно, но, сказав это, она почувствовала, что у нее немного отлегло на сердце.
Занятая приготовлениями к торжеству, Ровена выбросила из головы мысли о наследстве, потому что сейчас гораздо важнее было сходить вместе с Ильзой в кладовую и подобрать подходящий материю для костюма жениха. По крайней мере, теперь она знала, чем заняться.
