Текст книги "Ученик Жестокого Бога"

Автор книги: Денис Куприянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Дальнейшие битвы так же проходили с явным преимуществом на стороне Грэя. Мирилону лишь единственный раз удалось его переиграть, совершив обходной марш и забравшись на скалу, нависавшую над обороняемым строением. Атаки с этой стороны никто не ждал, поэтому цель удалось ему захватить быстро и без потерь. Но в остальном ему приходилось тяжело. По окончании учений на Мирилона нельзя было смотреть без сожалений.

Что касается Трая, то его лицо всегда представляло собой флегматично-усталую маску. Но едва закончилась последняя битва, как он собрал всех своих учеников и довольно объявил, что на этом обкатка команд учебными боями закончилась.

– И вообще у меня для вас две новости, – заявил учитель. – По традиции начну с плохой. В ближайшее время об учебе можете забыть.

– Почему?! – тут же полыхнули гневом ученики.

– А вот в этом и состоит вторая новость, – наставник сделал долгую паузу, а затем огорошил всех. – Пора вам, наконец, показать, чему вы научились на деле. Через неделю мы отплываем, и путь наш лежит далеко за пределы Империи.

– Мы поедем сражаться с варварами? – хмыкнул Кориэл.

– Я не думаю, что дело дойдет до серьезных боев, – задумчиво произнес наставник. – Возможно, ограничимся небольшими стычками.

– А для чего мы туда едем? – взял слово Грэйлон.

– Очень правильный вопрос. В последнее время варвары ведут очень активную деятельность и давят на наши границы. В их руках больше половины континента, и если не предпринять никаких мер, очень скоро нам придется цепляться за верхушки гор, куда нас и загонят. Но сил на полноценную войну сейчас у нас нету Тем более, несмотря на мудрую политику Императора, между кланами нет мира и согласия. Нам остается лишь наносить удары изнутри. Среди варваров есть немало вождей, считающих Перворожденных за высших существ, и они часто призывают нас на помощь для решения конфликтов. Как вы понимаете, в нашем случае мы должны не решить конфликт, а раздуть его еще сильнее. Пускай эти смертные лучше режут друг друга, чем совершают набеги на наши земли.

– То есть мы должны стравить несколько варварских вождей друг с другом? – презрительно хмыкнул Хасилен.

– Примерно это нам и предстаит сделать. Но при этом мы не должны допустить усиления ни одного из них. Если кто-то из вождей сумеет одолеть всех, то он может получить немалую силу, которой хватит для развязывания полномасштабной войны против Империи, – и, глядя во встревоженные глаза учеников, Трай поспешил их утешить. – Впрочем, вам не стоит волноваться. Для первого задания, на котором вам предстоит проявить себя, мы выбрали довольно спокойный участок земель. Там множество племен, которые и без того постоянно сражаются друг с другом. Нашей целью как раз и будет немного пощипать одного зарвавшегося вождя. Надеюсь, никто не откажется от столь почетной миссии?

Взгляд наставника пробежался по собранным и молчаливым ученикам. Отказа не последовало даже от Талиена, до сих пор находившегося на особом счету. Трай улыбнулся.

– Кто еще едет с нами? – вновь задал вопрос Грэй.

– Только вы и я. Больше никого. Не стоит тащить через чур сильный отряд через границу. На этом все, подробности узнаете на корабле. Нас ожидает несколько дней плаванья.

Взволнованные ученики расходиться не спешили. Моментально пошли разговоры о том, что их ждет в будущем. Грэй с Мирилоном делились мнениями относительно похода и пришли к решению, что нужно разработать совместную стратегию на всякий случай. Кориэл вполголоса пел бравую песню. Талиен, тяжело вздыхая, изучал шрамы, которые до сих пор у него остались со времен жестокой тренировки. В общем, эмоции хлестали через край.

Но одного не увидел никто. Очень жестокого, мрачного и мстительного взгляда, направленного в спину полукровке. При всех своих развитых навыках Грэй так и не почувствовал, что рядом с ним находится тот, кто так сильно желает его смерти. Тот, кто осознал, что в ближайшее время может ее принести…

***

Среди варваров бытует мнение, что чувства, испытываемые эльфом по отношению к кому-либо, будь то любовь или ненависть, остаются на века. Как и многое другое, это является самым обычным заблуждением, но все же среди Перворожденных иногда появляются те, кто полностью ему соответствуют.

Ненависть, испытываемая Хасиленом по отношению к наглому Испорченному зародилась задолго до рождения Грэя. Еще в глубоком детстве, когда он мало чего осознавал, он хорошо запомнил атмосферу, царившую в доме. Так уж получилось, что родился он в Доме Грозы, одном из самых сильных и авторитетных Домов Кортаилана. Мало того, сестра его матери являлась одной из жен главы клана. Это прибавляло почета, но хотелось еще большего. Ведь одно дело быть одной из многочисленных жен главы клана, а другое стать матерью самого главы. Борьба велась свирепая, и в какой-то момент показалось, удача улыбнулась их Дому. Основные претенденты на престол перебили друг друга, и отныне очередность наследования переходила к Дому Грозы. Но, увы, как гром среди ясного неба последовало выдвижение какой-то сопливой девчонки, чья мать даже не являлась уроженкой Кортаилана.

Хасилен помнил гневные разговоры и яростный шепот. В тот день они преследовали его повсюду, заражая и самого мальчика. Ребенок разгневался, сам не зная на кого, обиженный тем, что неизвестная ему женщина в один миг испортила теплую и уютную атмосферу родного дома. Затем пошли долгие годы интриг, и Хасилен невольно становился свидетелем обсуждения коварных замыслов. Так же как и все он радовался тому, что конкурентку поймали на измене. И, так же как и все рычал от злости, узнав, что никакой особой пользы это не принесло.

А затем ненависть обрела свое лицо. Юный полукровка, смотрящий на мир большими и наивными глазами. Он казался безобидным, но Хасилен каким-то чутьем осознал, что он и есть причина всех его бед. Почему так случилось, и в чем тут была логика, он сам сказать не мог. Просто ему вдруг захотелось наполнить жизнь Грэйлона болью и страданиями. А уж возможностей для этого он мог найти просто небывалое множество.

Правда, приходилось соблюдать осторожность. Ариус признал Испорченного членом своего дома, тем самым обеспечив ему безопасность. Но это не помешало Хасилену начать искусную травлю. Каждый раз он оставался в тени, заставляя более тупых товарищей реализовывать его замыслы. Наблюдая, как Испорченного скидывают в выгребную яму или подвешивают за ноги на дерево, он, с одной стороны, ощущал чувство глубокого удовлетворения. Но что-то в глубине души подсказывало ему, что этого мало. Правда, очень скоро как ему показалось, ситуация решилась сама собой. Очередная интрига привела к тому, что Испорченного должны были доставить пред очи Карнэла Жестокого. Какая ожидает его судьба в случае этой встречи, никто не сомневался.

Во время отправления посольства даже самые жестокие задиры бурчали, что это несправедливо, и лишь один Хасилен лучился от радости. Казалось, проблема решена, но вдруг пришли внезапные новости, которые шокировали всех. Карнэл не стал убивать Испорченного и, мало того, сделал его своим учеником. В итоге пара друзей Хасилена, отличавшихся особой жестокостью при забавах с полукровкой, уговорили родителей покинуть дворец. А еще трое внезапно разорвали свою дружбу.

Впрочем, к тому времени внезапно появилась новая проблема. Которая, правда, очень быстро решилась и даже добавила немало популярности юному эльфу. Так сложилось,, что их дом считался источником всевозможных магов. И Хасилен с легкостью подтвердил, что он так же может принадлежать к их числу. Читая первую попавшуюся книгу по волшебству, он попытался воспроизвести все, что там написано и в итоге нечаянно разбил три окна. Родители, правда, не расстроились. Обрадовавшись тому, что их сын уже в столь юном возрасте обладает такими магическими талантами, они сразу отвели его к главе клана. Последний тут же гарантировал свою протекцию для поступления в самую лучшую школу и даже пообещал давать уроки в частном порядке. С этого момента жизнь Хасилена, казалось, определилась раз и навсегда.

Все шло, как по маслу, но в один прекрасный день случилось то, чего многие так боялись. Испорченный вернулся вместе с посольством, и он уже не был тем безобидным мальчиком, позволявшим творить с собой всякое. Буквально через несколько дней Хасилен во время завтрака обнаружил в своей тарелке таракана. Ехидный смех за окном позволил быстро установить виновника всего этого безобразия. В ярости юный эльф погнался, дабы покарать обидчика, но едва он выбежал за дверь, на голову упало огромное ведро, чуть ли не до краев набитое теми же самыми насекомыми. Никто так и не узнал, откуда Грэйлон их взял, поскольку в самом Кортаилане за чистотой следили очень тщательно. Но в итоге дворцовые заклинатели насекомых потратили три дня, чтобы избавиться от всех до последнего усатых монстров. А сам Хасилен отныне смотрел на тараканов не иначе как с содроганием.

Но это было только начало. Грэйлон планомерно превращал жизнь самого Хасилена и всех своих обидчиков в персональный ад. В еду подбрасывались малосъедобные ингредиенты, в постели под одеялом словно из ниоткуда возникала живая рыба, причем обнаруживалось это лишь, когда эльф ложился на кровать. Прямо перед важными церемониями откуда-то сверху лилась краска или нечистоты, пачкая парадную одежду. Повсюду возникали ловушки в виде ям заполненных водой и грязью. И это лишь малая часть творившихся неприятностей.

Жаловаться на Испорченного не имело никакого смысла. Регентский совет с сестрой во главе не являлся для него авторитетом. А Ариус появлялся в своей вотчине крайне редко и не обращал внимания на подобные жалобы. Поэтому Хасилену оставалось лишь стиснуть зубы и терпеть, время от времени нанося свои ответные удары.

Тот случай на стрельбище фактически являлся его инициативой. Талиен, прибывший во дворец, дабы присоединиться к каравану в Обитель Дракона, хвастался своими воинскими успехами. Испорченного к этому времени тренировали неплохие бойцы, и ввязываться в прямое столкновение с ним было опасно. Но из расчета, что столичный гость сумеет его одолеть, Хасилен тут же намекнул новому знакомому на местную знаменитость. А дальше пошли неприятности одна за другой. Талиен оказался поверженным одним ударом, после чего все эльфы подверглись неприятной и унизительной процедуре.

Но это можно было посчитать мелочью, но прямо у входа в свою комнату Хасилена поймал Равол. Про главу Дома Грозы ходило много нехороших слухов, и когда он застукал одного из своих подчиненных в буквальном смысле без штанов, Хасилену пришлось нервно сглотнуть. Впрочем, тот не спешил набрасываться на своего подопечного, а лишь выспросил подробности, после чего побежал жаловаться Ариусу. Дальнейшего не ожидал никто. Глава клана, в буквальном смысле заваленный жалобами, тут же набросился на Равола, прорычав, что коли его воспитанник не мог справиться с парнем младше себя, да еще, будучи в компании друзей, то место ему там, где его обучат решать подобные проблемы. И вместо магической школы Хасилена в буквальном смысле этого слова запихнули в Обитель Дракона.

До этого момента он считал, что сильнее ненавидеть Испорченного нельзя. Но оказалось, что все-таки можно. Не будь суровых уроков по самоконтролю, которые ему преподавал Равол, возможно он попытался бы сбросить Грэя со скалы еще во время подъема по лестнице. Увы, но разница в силе весьма снижала шансы, и приходилось идти на хитрость.

Во время резни, устроенной Траем, хватило пары слов, что бы убедить наставника сражаться Грэя в одиночку против всех. Конечно, влез Кориэл, внезапно из благородства ставший на защиту своего друга. Но это не помешало подсказать Мирилону, что лучший способ одолеть полукровку, это вывести из строя менестреля. Но, увы, бой пошел не так, как было запланировано. Талиен сбежал с поля боя, певец продержался достаточно долго и в итоге Хасилен лишился руки. Боль, которая охватила его тело, он запомнил на всю жизнь. А ненависть возросла еще сильнее. Теперь он четко видел, что Испорченный является источником проблем, ломая всю его жизнь. И он ничего не мог сделать. А уж оказаться под его началом и выполнять его приказы, которые он раздавал с самодовольной мордой…

Бесполезно было устраивать несчастный случай, будучи под бдительным оком наставников и стражей. И познания в магии отличались ограниченностью. Провести какое-либо боевое заклинание и выдать его за нечаянный выброс… Хасилен думал об этом неделями и месяцами. Большую надежду он возлагал на уроки по волшебству, но и те ему особо ничего не дали. Магической миной, конечно, можно было уничтожить все жилые помещения. Но больно уж топорно все это выглядело. И юный волшебник ждал своего часа и вот, наконец, он настал.

Через несколько дней они покинут Обитель Дракона и отправятся в земли варваров. Туда, где количество бдительных типов снизится в разы. Туда, где он может оказаться наедине с Грэем и никто не будет ему мешать. И самое главное в руках у него появилось то, что можно было назвать серьезным оружием. Наставники вряд ли подозревали, раздавая Фриалы, что еще незадолго до отбытия в академию Хасилен подсмотрел в одной из книг схему, как этот жезл превратить в одноразовое, но смертельное оружие. Схему он помнил смутно, но основной принцип знал. И в случае чего это можно будет выдать за элементарный выброс энергии или неполадки с кристаллом. Теперь у него появились шансы, и дело оставалось за тем, чтобы выбрать нужный момент…

Глава 4

Корабль не произвел особого впечатления ни на Грэйлона, ни на представителей столицы. А вот остальные эльфы с восхищением изучали судно, на котором им предстояло преодолеть большую часть пути. Парочка знатоков, которые до этого видели корабли лишь в книжках, тут же поспешили поделиться сакраментальной информацией с сокурсниками. Что же касается Грэя, то путешествие с посольством в свое время оставило неизгладимые впечатления, особенно по части судоходных средств. По сравнению с шикарной многопалубной яхтой клана Пылающей Волны, эта заурядная речная ладья выглядела не более, чем шлюпкой.

Но большая часть народа, никогда до этого времени не покидавшая долины, продолжала перебегать от одного борта к другому или с кормы на нос. Романтик Мирилон попытался залезть на мачту, но тут же был изгнан бдительным старпомом.

– Вы их хотя бы к дисциплине-то приучите, – обиженно буркнул матрос проходившему мимо Траю. – А то в прошлый раз, помнится, везли таких же, так чуть мачту не сломали.

Наставник и Грэй тут же с интересом изучили мачту. Суд по объему, что бы ее свернуть потребовались усилия как минимум одного дракона. Но глядя на мелькавших то тут, то там юных воинов, вырвавшихся на свободу, можно было поверить, что такой подвиг им вполне по силам.

Путь им всем предстоял не близкий. Река Вейенка, пронзавшая долину насквозь, являлась всего лишь одним из многочисленных притоков Астэлвы, могущественной реки, чьи воды протекали через владения пяти кланов из двенадцати. А если брать еще и притоки, то неохваченными оставались лишь три восточных клана. Пара притоков и основное русло как раз пролегали через земли варваров.

На палубу вышел капитан и обменялся с Траем парой слов. Судя по всему, они уже достаточно давно знали друг друга. Тем сильнее было удивление хозяина судна, когда на него с возмущением набросился Хасилен.

– Я готов многое принять, – с гневом начал юнец. – Даже то, что вы держите на судне этих варваров. – Его рука указала вниз на гребцов. – Но вам не кажется, что вы слишком им потакаете, позволяя так нагло обращаться к Перворожденному. Да и кормите вы их явно, словно на убой.

Грэйлон заглянул на палубу гребцов. Дружной рев, хохот и неприличные комментарии тут же ударили ему в лицо. Эльф ни капельки не смутился и с интересом изучил все, что предстало перед его взором. Несколько десятков почти обнаженных широкоплечих мужчин с жадностью пожирали огромные шматки мяса. На некоторых красовались цепи, но судя по всему, они гребцов ни капельки не смущали.

– А что я еще с ними должен делать? – явно обиделся капитан. – Большинство из них фактически продали себя мне. И я должен губить свою покупку?

– А цепи зачем? – спросил Грэй.

– Некоторым надоедает ворочать веслами, и они решают, что достаточно на меня отработали. Приходится принимать меры.

Капитан тут же набросился на Хасилена, подробно объясняя ему принципы своей работы. Попутно втолковывая, что ругательства и оскорбления являются лишь ничтожной частью судоходной жизни. И что, если некоторым господам это кажется через чур грубым, они могут найти более утонченную посудину. Если, конечно, отыщут такую.

– Что это с ним? – хмыкнул Грэй, указывая наставнику на своего сотоварища.

– Злится, – с грустью ответил Трай.

– На кого?

– На тебя, – и глядя на недоумевающее лицо полукровки, наставник добавил. – У него постоянно такой взгляд направлен тебе в спину, словно ты в свое время у него на глазах утопил любимого котенка.

– Не топил я никаких котят, – буркнул Грэйлон. – Разве что тазик с тараканами на уши одевал, но это когда было…

– Сразу вижу, чья в тебе кровь, – вздохнул Трай.

– Это вы к чему? – насторожился юноша.

– Мы эльфы конечно прагматичны, – рассеянно начал наставник. – И в то же время осторожны. Долгая жизнь приводит к тому, что ты рождаешься, растешь, живешь и спустя тысячелетия рядом с тобой все те же лица. В то же время, ребенка варваров в детстве окружают одни люди, в зрелости другие, а в старости третьи. За одну его короткую жизнь перед ним проходит несколько поколений. Их жизнь летит, словно стрела, а наша тянется как течение бесконечной реки. Но при этом, наша память устроена таким образом, что мы помним даже самые малейшие события отдаленного детства. А смертные чаще всего забывают на следующий день, что было вчера. А все потому, что их жизнь наполнена эмоциями. Она бурлит, поскольку они стремятся насладиться каждым мгновением своего краткого существования. А для нас эмоции – тяжкий груз.

– И как это все касается меня?

– Для Перворожденного ненависть к кому-либо может тянуться всю жизнь. Он может помнить об этом каждую минуту, поэтому чаще всего любой эльф будет стараться воздерживаться от неразумных поступков. Разве что под воздействием очень сильных эмоций. Таких, как ненависть или, – Трай окинул полукровку оценивающим взглядом, –или очень сильная неприязнь к Испорченным. И если человек, которому плюнули в лицо, может забыть об этом уже к вечеру, то эльф запомнит на всю оставшуюся жизнь.

– Я этого не знал, – Грэйлон почувствовал, что перед ним раскрывается совсем новая сторона сущности своего народа.

– Конечно, не знал, ведь пусть даже ты принят в наш род и обладаешь некоторыми особенностями, присущими только нашей расе, эмоционально ты ведешь себя как человек. Память у тебя, конечно, получше будет, но я уверен, что большинства обид, причиненных тебе за последние лет десять, ты даже не вспомнишь.

– Ну, – Грэй задумался, начиная понимать, что в словах наставника есть здравый смысл. – Многое уже забылось, пускай и не…

– Самые сильные впечатления навсегда останутся с тобой, независимо от того, к какой расе ты принадлежишь, хотя за тех же троллей я не поручусь. А теперь представь себе чувства Хасилена, который помнит любую обиду, нанесенную тобой, включая то, как ты ловко располосовал его своей саблей.

– Наверное, не очень уютно, – задумчиво произнес полукровка и тут же усмехнулся. – Хотя я представляю, как ненавидят вас, мастер, за все те жестокие уроки, полученные от ваших рук!

– Потому я стараюсь выбираться во внешний мир только в земли варваров, – устало вздохнул Трай. – Там меня никто из бывших учеников не достанет. Хотя иногда жалею, что за это взялся. Клянусь Великой Рысью, что гораздо проще обучать варваров.

– Варвары тоже учились в Обители? – удивился Грэй.

– Было несколько случаев. Последний лет семьдесят назад. Император заключил союз с одним крупным народом смертных и те в качестве заложников прислали двух сыновей вождя. Братьев близнецов. Ну, а уж Император отдал их мне на воспитание. От них я много чего узнал про человеческую сущность…

– И что с ними стало в дальнейшем?

– Много чего. Братья долго служили при дворе Императора, потом один сбежал на родину и, используя полученные знания, возглавил свой народ и объявил нам войну. Но его брат с небольшим отрядом долго сдерживал войско родича и, в конце концов, оба убили друг друга. По крайней мере, так гласит легенда, хотя как говорят не обошлось без волшебства верховного мага, который одним ударом превратил все поле боя в безжизненную пустыню. Так что сказать что-либо крайней тяжело, но могу заметить, что оба они являли собой достойных представителей своего народа…

– А как они… – вопрос Грэйлона так и повис в воздухе. Наставник вдруг улыбнулся и перебил его.

– Мы уже отплываем, отправляйся в каюту, я скоро туда приду, составим расписание дежурств, хотя… – он вдруг помрачнел. – Одну вещь я должен тебе сказать именно сейчас. А то потом не смогу. Надеюсь, ты сумеешь ее принять достойно

– Какую?

– В моей жизни встречалось немало примеров, когда разные расы смешивали свою кровь. Каждый раз получившийся индивидуум обладал характерными признаками одной из рас, причем процесс этот был крайне непредсказуем. Из союза эльфа и людской женщины мог получиться как Перворожденный, так и смертный. Но один признак всегда оставался неизменным. Получившееся существо оставалось бесплодным и не могло размножаться более ни с кем… А теперь извини, я пошел…

И оставив Грэя с разинутым от шока ртом, наставник удалился по направлению к капитану. Правда, удар юный полукровка сумел сдержать достойно. Тем более он еще не вошел в тот возраст, когда принято задумываться о потомстве. Тем не менее, на кое-какие мысли слова наставника все же наводили…

***

Как и во всяком путешествии, у этого моментально появились свои трудности. Едва корабль вошел в могучие воды Астэлвы, тут же начался сильный дождь, сопровождаемый порывами ветра. Судну пришлось спустить паруса и идти на одних веслах, что вызвало бурное негодование учеников. Большинство из них стремилось как можно скорее достичь цели и показать себя в деле. Не спешили только Трай с Кориэлом, но если учитель уже не впервой преодолевал этот маршрут, то менестрелю просто не хотелось ввязываться в очередную заварушку. Еще большая вспышка негодования последовала, когда в одном из членов команды удалось распознать корабельного чародея.

– Что тебе мешает призвать ветер?! – моментально устроил скандал Мирилон. – Мы бы понеслись с бешеной скоростью!

– Умный, – буркнул колдун, высокий эльф, чьи длинные рыжие волосы были заплетены в несколько десятков кос. – Ветер ему подавай. А веслом поработать не хочешь, что бы ход ускорить?

– Зачем весло? – удивился Мирилон. – Призови попутный ветер, и мы вмиг окажемся у цели.

– Я тебе дам хороший совет, – хмыкнул колдун. – Прыгни за борт, упрись руками в корму и начинай как можно сильнее пердеть, авось корабль и подтолкнешь попутным ветром. Если это у тебя получится так же, как ты сотрясаешь воздух сейчас, то мы уже завтра будем на месте.

– Да не сможет он призвать ветер, – перебил побагровевшего гвардейского отпрыска Хасилен. – Думаешь, это легко?

– Мой отец несколько раз ходил в экспедиции на судах, – заявил Мирилон. – И всякий раз отрядные маги призывали ветер и течения.

– Для того, что бы создать ветер, дующий точно в парус, нужны специальные артефакты или на худой конец, очень качественно сделанный посох, – приступил к объяснению неудавшийся маг.

– Это точно, – хмыкнул колдун. – Представляешь, что будет, если я вздумаю призвать ветер?

– Что?

– А вон, видишь эти здоровые суда, что плывут нам навстречу? Так вот если я решусь ускорить ход нашего корабля, то просто переломаю им все мачты, поскольку тут моментально возникнет нехилая такая буря, шириной во всю реку. А это их, я думаю, обидит так сильно, что они непременно захотят познакомиться с нами поближе. Я, конечно, буду очень рад, если ты уладишь дело миром, вот только возникают у меня сомнения, что у тебя это получится.

– Но… – продолжал напирать Мирилон. – Почему бы не попытаться сделать течение попутным?

– Не моя стихия, – отвернулся колдун. – Впрочем, не волнуйся, если нам потребуется драпать, есть у меня пара трюков на всякий случай. Выбросить тебя за борт, кстати, один из них.

– И зачем тебя только на судне держат, – устало вздохнул юноша.

– Придет время, узнаете… А теперь прошу прощения, я удалюсь, надо провести наблюдения за встречными судами. Вдруг там тоже найдется подобный кретин, которому покажется, что его корабль идет слишком медленно.

На этом диспут и окончился. Погода продолжала ухудшаться, и эльфы потихоньку стали переходить внутрь корабля, скрываясь от буйства стихии. Поскольку сидеть по отведенным каютам было скучно, то очень скоро все перебрались на половину матросов. Там пассажиров встретили ехидными взглядами и тут же предложили сыграть в Кости Волшебника. Несмотря на то, что мало кто из юных воинов знал правила или имел опыт игры, желание попытать счастье высказали все. Правда, очень быстро выявилась одна проблема. Для игры требовались ставки, а Трай, промелькнувший за спинами, сделал строгую нотацию, запретив ставить доспехи и оружие. Денег и личных вещей почти ни у кого не было в наличии, поэтому большая часть потенциальных игроков отсеялась почти сразу.

Первым вызвался Флесион, напротив которого тут же уселся суровый боцман. Юные воины с интересом посмотрели на этого эльфа. Тело его покрывали шрамы и татуировки с морской тематикой, на левой руке не хватало трех пальцев, а во рту половина зубов поблескивала золотом. Сразу хотелось задать вопрос, откуда взялось такое варварство и не является ли это результатом проклятия, но суровый взгляд боцмана как-то не располагал к лишним разговорам. Наскоро объяснив правила, он усадил юношу перед собой и игра началась.

Правила, впрочем, не отличались особой сложность, и игра напоминала обычные кости. Только на этих количество граней равнялось двадцати, отчего и вариантов бросков было куда больше. Грэй припомнил про такой еще более сложный вариант, как Божественные Кости, где бросалось сразу несколько многогранников и просчитывались уже совместные комбинации.

Целителя надолго не хватило. Из десяти бросков он выиграл всего один, после чего тут же поспешил удалиться. Его место занял Мирилон. Как обычно полный энтузиазма, словно ему предстоит одолеть вражескую армию, он приступил к игре. Правда, очень быстро выяснилось, что воинского умения и удачи явно недостаточно, что бы обыграть бывалого моряка. Гвардеец практически сразу продул все свои сбережения и даже одолжил немного у Таилена. Правда, и этого оказалось мало. Игра остановилась в тот момент, когда Мирилон попытался поставить на кон родовой перстень. Очень быстро выяснилось, что у юного воина и матросов совсем разные понятия о цене. Если боцман давал за него пару серебряных виэлей, то гвардеец упорно твердил, что перстень стоит в десять раз больше, чем он проиграл.

В итоге Мирилону пришлось уступить место Хасилену. Последний неожиданно начал выигрывать, но прибежавший колдун тут же надавал ему подзатыльников. Выяснилось, что маг недоучка пытался использовать волшебство для мошенничества. Из слов корабельного колдуна становилось ясно, что разгневан он по двум причинам. Во-первых, что какой-то жалкий чародей посмел применять благородное искусство магии на столь низкие забавы. А во-вторых, что делал это так не умело, что маг почуял чары даже на другом конце корабля.

Следующим к удивлению всех оказался Кориэл. До этого певец просто разгуливал там и тут, изучая быть простых матросов. На игру смотрел всего пару раз. Грэй даже не был уверен, что он знает, как играть. Учитывая, что лицо у менестреля отличалось особенной отрешенностью, все сразу подумали, что тот сочиняет новую песню, а играть сел для лучше сосредоточенности.

В отличие от прошлых юнцов у Кориэла игра пошла практически сразу. Почти половина бросков приходилась в его пользу. Разухабисто-наглое выражение лица боцмана сменилось недоумением, а затем внезапным озарением. После нескольких бросков он вдруг покинул свое место и, прихватив с собой нескольких человек из команды, удалился. Его место занял кто-то из матросов и с этого момента у менестреля игра пошла на полную. Большинство его бросков оказывались выигрышными.

Ставки поднимались на глазах, Кориэл уже с легкостью отыграл проигранную товарищами сумму и уже приступил к обдиранию матросов. Те лишь недоуменно переглядывались. Из краткой беседы Трая и капитана, подслушанной Грэйлоном, можно было сделать вывод, что этому кораблю не впервой возить учеников Обители. И, похоже, среди моряков уже давно вошло в традицию обчищать молодежь. Но на этот раз нашла коса на камень. Один за другим игроки из команды корабля отходили от здоровенной бочки, которая заменяла стол, оставив свои монеты в кармане менестреля. Впрочем, у последнего вовсе не входило в планы оставлять команду без штанов.

– Чья это лютня висит в углу?

– По идее моя, – осторожно буркнул один из матросов. – Раньше она принадлежала Валлиону, но его в прошлом рейсе прирезали в одном порту, поэтому я забрал ее себе.

– И играть на ней ты похоже не умеешь, – хмыкнул менестрель. – Давай сыграем на нее, ставлю все, что выиграл.

Азарт и жадность взяли свое. Матрос моментально поставил инструмент на кон и торжественно подхватив кости, бросил их на поверхность. Менестрель, казалось, даже не заметил его броска. Резким движением подхватив упавшие костяшки, он безо всяких обрядов и молитв швырнул их. По помрачневшим лицам матросов, стало понятно, что и здесь он выиграл. Моментально забыв про игру, певец приступил к изучению музыкального инструмента.

– А отыграться? – угрюмо предложил бывший хозяин лютни.

– С ними. – бросил Кориэл, указав на своих собратьев. Практически не глядя, он отсыпал ошарашенным воинам половину своего выигрыша, после чего удалился в том же направлении, что и боцман.

Погнавшись за своим другом, Грэй застал его на корме, настраивающим инструмент. Судя по недовольному лицу, лютня представляла собой набор дров, но у певца не было иного выхода, и он продолжал свою кропотливую работу.

– Где ты так научился играть? – задал вопрос Грэй, усаживаясь рядом. – Насколько мне известно, в Кортаилане эта игра особо не распространена.

– Кроме дворца мне пришлось побродить по долине, – не отрываясь от своего дела, ответил певец. – Постигал науку обольщения в придорожных заведениях и трактирах. Заодно и играть научился.