Текст книги "Братские узы (СИ)"

Автор книги: Денис Лукашевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Глаза Густава округлились от удивления.

– Вы?!

– Да, мы! – гордо кивнул Веллер. – Мы!

– Но… – начал было Густав, но тут же смолк – Марко что-то сдержанно жестикулировал. Так, чтобы не увидел Войцех. – Я и не знал! Ну что ж, значит, буду знать на будущее. Отдохнуть не хотите?

– Хотим! – с готовностью отозвался Марко. – Пеший переход по пустоши сильно утомляет.

– В деревни много пустых и относительно целых домов – можете выбрать себе. Попросите кого-нибудь – они проводят. Спокойной, что ли, ночи! Вы надолго?

– Не думаю, – дернул головой Веллер. – Нам бы не помешала помощь.

– Хорошо. – Густав завозился в кармане. Извлек карту, нарисованную вручную. Ее всю испещряли странные знаки и метки. – Вот, я нарисовал. По рассказам охотников. Рогач заходил далеко за Варшаву, к самой границе с Теократией. Все опасные места по дороге указаны здесь. Тут и тут, – грязный узловатый палец скользнул по бумаге, – самые страшные. Черный лес – не знаю, что там растет, но явно не деревья. Людям там не место. И вот это… Рогач назвал это Огнями. Черт знает, что такое. Непонятное. Охотник говорил – люди пропадали и не появлялись. Там исчезли наши охотники, Пятак и Губастый. Хорошие парни, ловкие и опытные. А вот глянь, и пропали. Обойдите лучше с юга – так безопаснее. Про Варшаву, я так думаю, говорить не надо. Она хоть и на границе, но место страшное. Большой город, много смертей – что и говорить.

Веллер кивнул.

– В остальном тоже мало приятного, но выжить, при должной сноровке, можно. Так что держи – пригодиться. Больше ничем помочь не могу. Извини.

– И на том спасибо, – поблагодарил Веллер, пожал руку вождя.

На самом выходе Марко неожиданно обернулся, махнул остальным:

– Идите, я догоню. – Обернулся к Густаву. – Нам надо поговорить.

Вождь с интересом прислушался. Марко уселся на одну из скамеек, откинулся на спинку.

– Как давно твои люди за нами следили?

– Ты о чем? – округлил глаза Густав. Теперь к разговору прислушался и Умник, до этого совершенно безразлично смотревший на огонь, словно спал с открытыми глазами.

– В прошлую ночевку я нашел следы, мелкие, словно детские. И я ничего не услышал. А ты знаешь: я слышу все. Кто это был?

– Не понимаю, о чем ты! – Густав с искренним изумлением уставился на него. – Я вообще о вас не знал! Мы стараемся не подходить к Одеру ближе, чем на один дневной переход. Мы тоже, знаешь ли, боимся паучьих тополей.

– Тогда кто это был? – взъярился Марко. – Не знаю, почему ты скрываешь, но тебе стоит ответить!

Он подскочил, сжимая и разжимая кулаки, подошел ближе и навис горой над съежившимся Густавом.

– Если я скажу, ты все равно мне не поверишь, – глухо ответил Густав, отводя взгляд.

– Призраки пустоши! – Голос был резким и скрипучим, но не неприятным. Как у старика-рассказчика, что сговорил свое горло многочисленными историями, но все еще могущим рассказывать долго и интересно, обволакивая своей приятной хрипотцой.

Марко обернулся. Говорил молчавший до этого Умник. Морщинистое личико умильно гримасничало при этом, словно его били небольшими зарядами тока.

– Какие к черту призраки?! Нечего мне лапшу на уши вешать!

– Ты не веришь, – протянул Умник и вдруг заливисто рассмеялся. – Не веришь! Ха-ха! Но даже от того, что ты не веришь, призраки не исчезнут. Они и сейчас за нами наблюдают. Они слышат каждое наше слово, каждый шаг. Они заглядывают в наши головы! От них нельзя скрыться, нет! – с обреченностью в голосе добавил мут. – Они – настоящие хозяева пустоши.

Марко ошеломленно потряс головой. Спросил:

– О чем ты, Умник? Что они такое?

Но мут опять молчал, уставившись на огонь, и отвечать не желал.

– Мы и сами не знаем, Марко, – устало ответил вместо него Густав. – Ни разу не видели. Только следы и оставались. Некоторые, правда, слышали. Но мне кажется, что призраки специально делают так, чтобы их слышали. Словно напоминают: вот мы, всегда рядом и всегда наготове.

– Расскажи поподробнее. – Марко опять сел и приготовился слушать.

Густав глубоко вздохнул и продолжил:

– Нас вытеснили из Дрездена. Теперь ведь там можно чаще встретить республиканских солдат, чем в центре Клейдена. Мы ушли на восток, пересекли Одер и осели здесь. Сначала все было хорошо. Ну, относительно, но после Дрездена в чем-то даже замечательно… Потом начали пропадать дети: из дому, посреди ночи, в окружении родителей и друзей, но никто ничего не видел. Только следы, мелкие такие, будто ребенок натоптал, и ничего больше. Охотники пытались выслеживать их, но так и не смогли ничего увидеть. А дети продолжали пропадать. Теперь мы половину бойцов клана отводим на охрану детей – ты же знаешь, как тяжело дается мутам беременность.

– Что еще?

– Охотники, доходившие до восточной границы, говорили, что и у людей пропадают дети. Глупые, они считали, что это мы виноваты! Мы хорошо изучили пустоши, но существ, способных оставить такие отпечатки, так и не нашли. Некоторые говорят, что они приходят из Варшавы. Может быть, но никто из клана не посмеет близко подойти к городу. Проклятое место.

– Это призраки! Призраки… – шепотом протянул Умник. – Невидимые сущности, пожирающие плоть…

– Бред! – Марко грохнул кулаком по подлокотнику. – Они оставляют следы, значит, у них есть плоть. И кровь. И они так же смертны, как и мы. Просто хорошо маскироваться умеют.

– Не обязательно иметь тело, чтобы оставлять следы! – Умник опять закурил, выпустил длинное облако дыма прямо в лицо Марко. Наемник закашлялся. – Потусторонний мир может влиять на мир реальный, человек.

– Если ты все-таки хочешь влезть в это дело, – Густав тронул его за плечо, – поговори с Рогачом. Он уже два года пытается выследить призраков – они у него украли сына. Может, он знает больше.

– Но почему вы не пытаетесь ничего изменить? Густав, я тебя не узнаю – ты же рисковый был парень! Почему?

– Знаешь, как говорят: не буди лихо, пока спит тихо. Мы гости на этой земле, а призраки – хозяева, и они устанавливают здесь правила.

– Люди – главные, но никак не призраки. Мы когда-то были повелителями всей земли, от моря до моря! И никакие призраки нам были не помеха! Так что с вами стало?!

Умник с силой бросил трубку. Искусно вырезанная из дерева, она со стуком ударилась об пол и раскололась на две половины. Мут зашипел и вскочил на ноги, подошел вплотную к Марко.

– А мы и не люди! Мы – муты! Уроды, чудовища! Ошибка эволюции, детище гнили! Я вижу тебя насквозь, человек. Гордость затмевает в тебе разум. Считаешь себя самым крутым от Бургундии до Большого Полесья? Знай, есть многое, что и не снилось тебе! Что не убить пулей, не зарубить тесаком! Что жило еще задолго до Рассвета, и будет жить, когда человечество исчезнет навсегда. Когда плюешь против ветра, не злись, что плевок полетит тебе в лицо. Я все сказал. Клан не будет помогать тебе – если хочешь, борись. А Рогача я не держу – он давно обезумел. Два сапога пара!

Мут хмыкнул и отвернулся.

– Иди, человек. Я все сказал.

Марко раздраженно кивнул и вышел наружу. После жарко натопленного костела и горячего спора, ночной воздух остужал и вносил порядок в мечущиеся мысли. Но задуманного не изменил. Наемник поправил ремень с пистолетом и пошел в сторону еще одного костра, у которого прикорнули, оперевшись на копья, стояли охотники. Среди особенно выделялась фигура мута с огромным кривым рогом. Он задумчиво смотрел в огонь, положив руки и подбородок на ствол карабина. Ветер поигрывал клыками и когтями – трофеями прошлых битв.

– Рогач? – Марко тронул его за плечо, ощутив сквозь ткань брезентовой куртки острые и твердые наросты. Стерпел, не отдернул руку.

Мут перехватил карабин поудобнее, палец как бы сам по себе лег на курок.

– Чего тебе?

– Надо поговорить. – Марко оглянулся на остальных. – О призраках.

Лицо Рогача дернулось, единственный глаз уставился зло и с некоторым интересом. Мут сказал своим:

– Я отойду. Скоро буду.

Урод с огромными глазами-плошками кивнул.

Они зашли за одно из разрушенных зданий, от которого остались огрызки стен и кучи строительного мусора, поросшие жесткой как щетина травой. Рогач уселся на камень, похлопал рукой рядом.

– Садись, если не брезгуешь.

– Не брезгую. – И плюхнулся рядом.

Рогач не спешил начинать разговор. Завозился в карманах, отыскал сигареты, плохие и легкие, санмарианские. Закурил и предложил Марко. Тот, чтобы не обидеть, согласился. Едкий дым с примесью тяжелого смолистого запаха оставлял неприятный привкус, но наемник терпел и курил. Когда хорошие сигареты давно утонули в Одере, особенно выбирать не приходиться. Бери, что есть. Он заговорил первым.

– Что ты знаешь о призраках?

Рогач курил плохо, быстро затягиваясь и выпуская жиденькие струйки дыма. Таким макаром пачка скуривалась за несколько минут. Марко заметил, что его пальцы мелко тряслись. Мут с трудом унял дрожь. Каждый раз при упоминании призраков, его начинало трясти от бессильной злости. Только сигареты немного унимали боль. Накатили воспоминания.

Его сын был практически без уродств, жизнеспособен и имел все шансы стать охотником. Мать, толстая Скрипуха, умерла при родах – такое часто случается в мутовских кланах и ни у кого не вызывает удивления. Ее похоронили еще в Дрезденской пустоши. По старой традиции сожгли на большом костре вместе с остальными клановцами, которым не повезло.

На своих руках Рогач принес его к Познани. Растил и ухаживал. Учил пользоваться ножом, а потом мечтал передать свой верный карабин, самому доставшийся от отца. Он жил одной надеждой и даже беспросветное существование в пустоши не казалось таким уж и плохим. Сын был будто лучом света, маленьким радостным солнышком в дремучем царстве тьмы.

Потом он пропал, и Рогач понял, что в нем оборвалась некая струна. Лопнуло то, что давало силы верить и любить, надеяться на лучшее. Рогач словно умер изнутри, высох и опустел, как река в пустыне. Жар потери и ненависти выжег его. Сквозь единственный черный глаз на мир смотрела пустота.

И тогда Рогач нашел новый смысл жизни. Месть. Не зря его считали безумным – на то были все основания. Люди мирятся с потерями, забывают и живут дальше, но Рогач так не хотел. Он был как пустой сосуд, что жаждал быть заполненным, а ненависть быстро приживается на пустыре. Внутренний огонь сжигал его, не давал жить дальше, якорем держал в прошлом и гнал плетью мести в самые удаленные уголки пустоши, а порой и дальше.

Когда Рогач скурил пятую сигарету, только тогда он сумел ответить.

– Совсем мало. Практически ничего. Два года я их выслеживаю, и всего лишь крохи информации. Когда они приходят, кого похищают…

– Ну? – в нетерпении наклонился ближе Марко – он жаждал знать все.

– Приходят только в безлунные ночи, в самое темное время. Сидят тихо, так что и не услышать, и ни увидеть. Можно всю ночь просидеть в засаде, и ничего не заметить, а под утро находишь следы и узнаешь о пропавшем ребенке. Умные гады, и разборчивые. Они не берут больных и увечных, что вот-вот и откинут копыта. Хватают здоровых и крепких, сволочи. – Рогач с ненавистью вдавил окурок в землю. Опять закурил.

– Они приходят только за детьми?

– Иногда и просто так. Потопчутся около костела, послушают, а утром лишь следы. Ну и метка какая-нибудь…

– Метка?

– Вот. – Рогач извлек из кармана кусок мятой бумажки, на которой была выведена красным карандашом неровная пятиконечная звезда. – Я показывал Умнику, а тот говорит, мол, выбрось и забудь. Знак проклятия. Но я почему-то оставил. Не напоминает чего-нибудь?

Еще как напоминало. Марко мог поклясться, что видел этот знак на древнем танке в пещере под Лейпцигом. Полуистертая алая звезда на башне, заросшей ржавчиной и грязью, а рядом бело-сине-красный триколор, тоже в неважном состоянии. Братья тогда разжились головой тролля, обитавшего рядом со стальным монстром, кучей снарядов и канистрой просроченного топлива. Ничего экстраординарного, но и не с пустыми руками. На всякий случай Марко соврал:

– Нет, в первый раз вижу.

– Плохо, – хмыкнул Рогач и засунул рисунок в карман.

– И ты ни разу не видел? Ну, тех, кто приходил, – продолжал допытываться Марко.

– Видел. Один раз. Да и то не уверен, что могу доверять своему глазу.

– В смысле?

– В смысле могло и показаться, – раздраженно сплюнул Рогач. – Мало ли что увидишь ночью. Я тогда, кажись, повернул голову… Глядь, какая фигура мигнула на краю и скрылась. Черная, темнее ночи, но с руками и ногами, так что не зверь. Это я могу точно сказать. И следы там же нашел. А тебе чего, собственно, надо? Я ему душу изливаю, блин! И даже сигаретами угощаю! Черт раздери!

– Я тоже видел следы. – Марко, когда говорил, смотрел в сторону, словно стеснялся своих слов. – Нет, не здесь. На юге, возле Одера. Мы там ночевали. Утром нашли следы, а я ничего не услышал. – На последнем слове наемник со злостью хлопнул себя по колену. Попросил: – Дай еще сигарету.

Рогач дал. Дождался, пока Марко ее скурит, спросил:

– Что делать будешь?

– Я хочу выследить их, этих призраков. К черту все, но пока я не увижу тварей, не успокоюсь. Ты со мной?

– А то! – В подтверждение своих слов Рогач лязгнул затвором своего доисторического карабина. – Покурим еще по одной и займемся. У меня идея насчет сегодняшней ночи. А они придут – я чую. Вот и луны нет.

Марко задрал голову. Действительно, стояла глубокая тьма. Ни звезд, ни луны. Черный, ни проблеска, небесный свод, грозивший, сдавалось, упасть на голову. Идеальная ночь для засады.

Место тоже выбрали хорошее. Под разлапистым деревом, чудом выжившим во время Рассвета. Ствол был необхватен – такие аксакалы росли столетиями, не меньше. Глядя на него, с готовностью верилось, что дерево помнит еще те счастливые и практически легендарные времена. Видела, когда деревня еще жила, а на небе светило чистое солнце. И не было гнили.

Рогач обустроил себе лежбище заранее, утрамбовал землю, присыпал листвой сверху. Густые кусты росли тесно, отлично скрывая засаду от постороннего взгляда. А рядом располагался здоровенный дом, двухэтажный с крышей, крытой красной черепицей. На самом верху все еще вертелся потемневший флюгер в виде медного петуха, сейчас практически неразличимого на фоне ночного неба, затянутого непроглядной облачной пеленой. Второй этаж пустовал, пугал заколоченными окнами и завыванием ветра. На первом же даже сохранились окна, мутные пленки, сквозь которые с трудом пробивался огонь свечи. Здесь клан держал всех своих детей – своеобразный детский сад. У входа сидели два охотника, вооруженных не абы чем, а добротными клейденскими автоматами. Не новая модель, но вполне эффективная. Как рассказал Рогач, в доме находилось еще пятеро и все вооружены до зубов. Окна и дверь под постоянным прицелом. Свет поддерживается всю ночь.

– Бывало, – заметил Рогач, улегшись в засаде. Карабин он положил перед собой. – И из такой охраны вытаскивали. Мигнет свечечка – и нет дитенка.

Марко для верности тоже освободил пистолет от кобуры. Ощущение рельефных змей словно добавляли уверенности и спокойствия.

– А ведь ни окошко не шевельнулось, ни дверь не хлопнула, и как назло посреди комнаты отпечаток в пыли. Тихо! – вдруг зашипел мут, крайне осторожно перехватил поудобнее оружие, прицелился. – Смотри!

И действительно, прямо на фоне кирпичной стены и отколовшейся штукатуркой наемник увидел темный силуэт. Для верности Марко потер глаза, присмотрелся, но лучше не стало. Фигура подрагивала, словно сотканная из клубов дыма, скользила вдоль стены и словно бы раздваивалась.

– Ну, все, сволочь! – со злостью выдохнул Рогач и нажал на курок.

Грохнуло так, что заложило уши. Мут передернул затвор – выскочила дымящаяся гильза. Опять выстрелил, и опять. И не одна пуля не прошла мимо – Марко мог в этом поклясться, но тень судорожно метнулась в сторону и скрылась в кустах. Бесшумно, будто не касаясь земли. Только зашевелись веточки.

С глухим ревом подскочив, Рогач метнулся за призраком, не отпуская винтовки. Марко ругнулся, но побежал за ним. Ему все это до крайности не нравилось – два года ни разу не попался, а сегодня во всей красе. В голове метались мысли: а вдруг засада? Но охотничий азарта забивал помехами трезвое мышление. И ноги сами, как на автомате, несли вперед, едва касаясь земли, что ни одна веточка не хрустнет, травинка не примнется. Сегодня ночью решалось все, и Марко не мог упустить такого шанса.

Глава 6. Погоня за призраком

Марко и Рогач уже давно потеряли из виду таинственную фигуру, но продолжали преследовать. Теперь, правда, по следам, услужливо оставленным призраком. И ради того, чтобы лучше разбирать маленькие отпечатки в полной темноте, в кустах и зарослях острой как нож траве пришлось перейти на спокойный шаг. Благо загадочный визитер озаботился всеми требования комфорта для своих преследователей: в угрюмые, заросшие злой крапивой овраги не прятался, топкие лужицы мелких болот обходил стороной, а вел по относительно гладкой равнине, услужливо подсовывая четко оттиснутые в мокром песке цепочки следов.

Если бы этот фарс увидел Веллер, то бы уже ничто не спасло Марко от справедливого братского гнева и упреках в легкомыслии и идиотии. Но никакого рядом не было. Рогач шел вперед, опустив лицо вниз, уверенно шагал по следу, иногда припадал на одно колено, чтобы разобрать не особенно четкий оттиск, затерявшийся среди других, звериных. Навязчивая идея захватила его разум и теперь не желала отпускать: он впервые увидел врага, и теперь исковерканная душа жаждала немедленной расплаты. Что вело Марко, трудно было ответить. Гордость пополам с южной горячностью, помноженные на уверенность в собственном превосходстве. Веллер бы помог справиться с этим, но его здесь не было.

Или просто призраки и в самом деле обладали некой мистической силой – было уже все равно.

Ночной дождь сработал отрезвляющим душем. Потоки воды, устремившиеся за воротники, мигом вернули здравомыслие, по крайней мере, Марко. Наемник остановился и чуть не силой заставил Рогача спрятаться под одиноким деревом, затерявшимся в пустоши. В проклятых землях даже обыкновенный дождь может принести большие неприятности. Неизвестно, что могло выпасть из вечных облаков, застилающих небо пустоши. Марко помнил случаи, как дождь за несколько часов разъедал сталь. Чистейшая кислота, если что не хуже.

Стало еще темнее, хотя куда уж больше. Рогач зашарил рукой в кармане, вытащил из кармана самодельный фонарик из жести и изоленты. В качестве блока питания батарейка с клеймом Клейденской электротехнической мануфактуры господина Вайнграфа. Тусклый свет осветил недовольную физиономию Рогача.

– Чертов дождь! Мы его упустим!

– Мне не нравится, как легко все проходит! – Марко мотнул головой. – Два года ты за ними охотился, и ничего. И тут внезапно и увидел, и наследил так, что даже ребенок выследит.

– Да-да! – хлопнул себя по лбу и кивнул мут. – Старый дурак, слепой осел! Повелся на простейшую разводку.

– Как думаешь, дождь надолго?

– Не думаю, уже заканчивается. – Рогач выставил руку под открытое небо. Две крупные капли ему в ладонь, зашипели. Мут с отвращением вытер ладонь об одежду. – Кажется, все уже. Возвращаемся назад?

– Мы уже слишком далеко забрались…

Рогач хохотнул.

– И это я безумен?!

Наемник улыбнулся в ответ.

– А мы тоже не лыком шиты. Может быть, и мы сможем кое-чем удивить этих призраков. Предлагаю продолжить погоню.

– Согласен!

И они опять побежали. После дождя посветлело, на горизонте подымалось странное багрово-алое зарево. Жуткие отблески легли на землю, растительность и лица, превращая их в жуткие упыриные морды.

– Что это? – Свет был неприятен, давил на глаза и раздражал.

– Познань светиться, – мотнул головой в сторону сияния Рогач. – И так каждую ночь.

– Но почему?

– Не знаю, но выяснять чего-то не хочется. Опять следы…

Земля размокла от недавнего дождя, но кое-что все-таки осталось: оплывшие, заполненные желтоватой водой лужицы. Стало та светло, что Рогач счел за правильное выключить фонарик, тем более батарейки были большим дефицитом.

Через полкилометра резко изменился рельеф. Стало больше низин, заполненных черной жижей с плавающими комками растительности и большими круглыми листьями кувшинок, маслянисто блестевшими в алом сиянии. Огромные лягушки флегматично наблюдали за людьми большими круглыми, как блюдца глазами. Взрыкивали порой и ныряли по воду. Ноги зачавкали по грязи, вперемешку с водой.

– Болото! – недовольно выдохнул Рогач. – Держись за мной, вступай точь-в-точь на мои следы.

– Да знаю я, – недовольно буркнул Марко. – Не учи ученого…

Но послушался. Пропустил вперед мута, вооружившегося самодельным посохом из сухой ветки, отломанной от полуутонувшего дерева, покрытого космами седого мха. Каждый шаг он тщательно выверял, тыкал перед собой посохом и ступал только на проверенные точки. Один раз палка ушла практически на всю длину в трясину.

– Черт! – Рогач с трудом отобрал инструмент из жадных рук болота.

Следы тянулись через самые топкие места, все дальше и дальше вглубь мшары.

– Призрак, видимо, решил нас утопить! – усмехнулся Марко, с трудом вытащил ногу, по колено ушедшую в месиво из гниющих растительных остатков, земли и воды. Сапоги стали неподъемными из-за налипшей на них грязи.

– Не выйдет! – с трудом выдохнул Рогач, чуть опять не потерявший посох в топи. Черная вода разочарованно булькнула. – Я эти болота…

Внезапно он замолчал. Опять чертыхнулся.

– Что такое? – Марко с усилием выдохнул после изматывающего марш-броска по болоту. Когда они добрались до зарослей тростника, стало еще тяжелее: острые как бритва листья, твердые и толстые изрядно замедляли продвижения.

– Смотри. – Рогач ткнул посохом куда-то перед собой.

Прямо из болота торчал одинокий дуб. Заросший будто бородой космами мха. Черный гнилой ствол покрывали потеки плесени и скопления древесных грибов. С толстых, толще бедра в обхвате, ветвей свисали черепа. Разные, в большинстве своем звериные, большие и маленькие, но попадались и человеческие. Многие уже потеряли нижние челюсти, пожелтели и заросли черной плесенью, но некоторые оставались целыми и скалились в вечной ухмылке, глядя на заблудившихся путников.

– Знакомый знак?

Рогач кивнул, ткнул в один из черепов посохом. Тот закачался на плетеной из лозы веревке.

– Зубастые.

– Кто?

– Зубастые, говорю. Опасные твари. Но явно не призраки. Мы стараемся с ними не связываться – людоеды.

– А они захотели связаться с нами. Вот они, ваши призраки!

– Нет! – вспыхнул Рогач, повернулся к Марко и ткнул его пальцем в грудь. – Ты ничего не понимаешь, человек! Я бы учуял зубастого за километр – воняет от него, как от протухшей рыбы. И мозгов не хватит для тех хитростей.

– Но след уводит туда! – пожал плечами Марко. Ему уже это начинало надоедать: раздражало неприятное сияние, окрасившее все вокруг в багровые тона, беготня по пустоши и практически никаких результатов.

– Хитер, собака! Но ничего, Рогач не глупее. Я туда? Ты со мной, человек?

Марко кивнул, а что еще оставалось делать. Они так долго плутали по пустоши, что он уже сомневался, будто самостоятельно вернутся в деревню, несмотря на все его умения. Оставалось идти с мутом до конца.

– Держи оружие под рукой. – Рогач тоже отбросил ненужный уже посох – стало относительно суше – и снял с плеча свой карабин. – Смотри по сторонам.

Марко жестко улыбнулся – «кобра» уже готова была ужалить. Полный магазин, один патрон в стволе – готов, как никогда.

Твари напали внезапно. В самой густой чаще. Выскочили из колючих кустов, и в тоже мгновение все вокруг затянуло тяжелое зловоние, от которого слезилось в глазах и пробивало на кашель.

В чем-то зубастые походили на людей, но только в общих чертах. У них не имелось лишних конечностей, голов и прочих частей тела – все на месте, все в правильном количестве, но Марко мог поклясться, что более отвратительных существ никогда не видел. Мелкие и горбатые, с серой, обвисшей мерзкими складками кожей. Твари щелкали огромными челюстями, непропорционально большими для такой малой головы, с готовностью демонстрировали впечатляющий набор клыков. И самое странное, что существа были абсолютно слепы – там, где полагалось находилось находиться глазам, была лишь гладкая кожа.

Зубастые валили валом – земля практически скрылась под серой волной тел. Клацали зубы и шуршали десятки ног. Грохнул выстрел. Рогач быстро передернул затвор и опять выстрелил. Раз за разом, пока обойма не опустела. Тогда он ухватил оружие за ствол и принялся размахивать этой импровизированной дубинкой, круша головы и впалые грудные клетки. Марко не отставал от него.

Он присел на колено и принялся стрелять, методично и холодно. Ни одна пуля не прошла мимо – в такой тесноте трудно было промахнуться. Он стрелял до тех пор, пока магазин не опустел и боек сухо щелкнул. Перезарядиться ему не дали. Серое море захлестнуло, повисло на руках, вцепилась острыми зубами в ноги. Марко ударил пистолетной рукоятью особо настырную морду, ползущую к лицу, отцепил еще одного зубастого и, используя того, как дубинку, немного расчистил себе место. Но времени хватило лишь на то, что вытащить тесак. Когда какая-то зараза укусила за бедро, а Марко почувствовал, что по ноге стекает что-то теплое, он озверел.

Вместо того, чтобы ухватиться за ногу, огромные зубы бессильно клацнули по клинку. Марко обманчиво легко отмахнулся от монстра – и бритвенно острое лезвие легко, как арбуз, разрезало пополам зубастую голову. Еще одна тварь упала с раскроенным черепом, следующая лишилась разом обоих рук, но продолжала ползти вперед, лязгая челюстями, пока второй удар не рассек худое тельце на две части.

Чужая и своя кровь покрывали Марко с ног до головы, брызгала в лицо и струилась вдоль лезвия. Рукоять стала скользкой, будто натертой салом, и чуть не покинула руки, когда клинок застрял во вражеском черепе. Твари висли на руках, стараясь добраться до шеи, лишали сил и тянули на землю, но Марко знал: достаточно уступить хотя бы немного, встать на колени и спасения уже не будет. Тогда он решил: надо прорываться. Неважно куда, лишь бы подальше от этого проклятого болота. Что было с Рогачом, он не знал – кровь застила глаза и в голове билась одна-единственная мысль: уходить, пока ноги ходят, пока силы, медленно утекающие с каждой каплей крови, не покинули его окончательно.

Сражение проходило в полной тишине: ни крика, ни предсмертного крика, только шуршание маленьких тел, чавканье грязи под сапогами и собственное спертое, захлебывающееся дыхание. Из последних сил Марко отмахнулся тесаком и, дробя чьи-то маленькие и тоненькие лапки, побежал прочь. Тяжело, пошатываясь и спотыкаясь, но бежал и бежал, пока наконец отвратительные зубастые не отстали, не перестали щелкать своими мерзкими челюстями. Но Марко остановился только тогда, когда заросли кончились, а под не оказалась твердая и сыпкая земля. Он обессилено повалился на твердую как проволока траву и еще некоторое время бессмысленным, ничего непонимающим взглядом следил за тем, как гаснет кровавое сияние на севере по мере того, как на востоке разгорался огонь рассвета.

Инстинкт самосохранения бил набатом в голове и заставлял бежать дальше: вряд ли зубастые так легко оставят обессиленную жертву – но у Марко просто не было никаких сил куда-либо бежать. Просто лежать и ничего не делать.

– Эй, человек, ты как? – Марко раскрыл глаза и увидел над собой страшно изуродованное лицо Рогача. – Жив?

Он и до того не был красавцем – жуткий нарост мог отпугнуть кого угодно, но теперь, покрытый потеками крови и оскаленный в жуткой ухмылке, он напоминал посланника ада, демона, пришедшего за грешной душой.

– Вроде бы. А ты? – Язык с трудом ворочался, но, на самом деле, Марко был рад тому, что мут жив: не один – и слава богу.

– Да так, покоцали чуточку, а в остальном вроде ничего. Идти можешь?

– Попробую. – Марко сел и осмотрел себя. Одежда в неважном состоянии: рваная, пропитавшаяся кровью, но она сыграла свою роль – без нее наемнику досталось бы куда больше. Помог даже монашеский балахон, в котором многие зубастые просто запутались, как рыбы в сети. Теперь, правда, от него, в частности, от нижней части остались длинные лоскуты.

Привстал. Ноги тряслись, огнем горело бедро, но двигаться, хоть с грехом пополам можно. Обперевшись на плечо Рогача, он выпрямился окончательно.

– Кхе-кхе! – деликатно кашлянул мут. – Я тут немного огляделся, пока ты был в отключке. И, знаешь что, опять наткнулся на след.

– Поганый след сведет нас в могилу, не так ли? – улыбнулся Марко. – Я так думаю, что теперь отступать не имеет смысла.

– В чем-то ты и прав! – радостно согласился Рогач, похлопал наемника по плечу. – А ты крепкий орешек!

– Ты тоже ничего, – устало осклабился Марко. – Значит, вперед.

И вновь погоня. Но теперь было значительно легче – робкий утренний свет помогал читать знаки без того, чтобы каждый раз припадать к земле и чуть ли не носом выискивать отпечаток, поломанную веточку, примятую травнику. След уверенной дорогой уводил вглубь пустоши.

Обошел стороной таинственные заросли растений, стонущих на ветру. Толстые мягкие стебли терлись друг об друга и вызвали этот необычный звук. Тонкие воющие крики, доносившиеся из зарослей, еще больше отбивали желание углубляться в них.

Сделал почти километровый крюк, обходя стороной черный зев огромного кратера, где за несколько столетий так ничего и не выросло. Несколько покосившихся черных строений застыли на краю памятниками древней катастрофе.

И пролегал через самый центр небольшого мертвого города. Ну, не совсем мертвого: один раз подворотни на Рогача выскочил огромная псина, целиком закованная плотную чешую, но реакция мута была отменной. Один выстрел – и зверюга ткнулась мордой в потрескавшийся асфальт, придавив своим немалым телом хлипенький кустик, унизанный маленькими голубыми цветочками.

Из черных провалов заброшенных подъездов на них смотрели чьи-то глаза, но твари, обитавшие там, нападать не решались. Однажды, дорогу перегородила огромная паутина с нитями толщиной с руку. От земля до крыш чудом сохранившихся зданий, от покосившегося фонарного столба до темного переулка, непроглядного и буквально дышащего опасностью. По общему решению паутина была обойдена через соседний квартал и пустырь, оставшийся после рухнувшего дома. На очередном повороте Рогач опять нашел оттиск голой ступни.

След закончился на окраине города, уперся в запертые ворота заброшенного склада. У самих створок скопилась глубокая лужа в обрамлении черной вязкой грязи, и прямо в ней виднелась четкая цепочка следов.

Ворота поддались с легкостью – душераздирающе заскрипели, но открылись. За ними двор, сплошь заросший высокой, человека спрятать можно, травой. Марко и Рогач напряглись, приготовили оружие, дабы, если что, мигом ответить шквальным огнем.