Текст книги "Испытание джедаев"

Автор книги: Дэн Крэгг

Соавторы: Дэвид Шерман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

3

Нейа Халкион выполнял упражнения на гибкость, когда на тренировочную площадку вступил Анакин Скайуокер.

– Надеюсь, ты готов к тренировке, – сказал Халкион вместо приветствия.

– После нагрузок, которые получили мои мозги, я более чем готов для физического тренинга, мастер Халкион, – ответил Анакин. – И ощущаю потребность разрядиться на ком-нибудь.

Засмеявшись, Халкион в последний раз потянулся, после чего вынул из своего пояса лазерный меч.

– Прежде чем пытаться сорвать что-либо на ком-то, нужно как следует размяться – иначе защищать себя будет слишком больно. – Он усмехнулся. – Или, возможно, тебе как раз и нужен такой повод, чтобы не возвращаться завтра в библиотеку?

– Я размялся по пути сюда, – сказал Анакин, снимая плащ и доставая лазерный меч.

Сегодня Халкион дрался лучше, чем в первый день, но и Анакин тоже прибавил. Когда бой завершился, мастер-джедай поклонился падавану.

– Ты молодец. Оказывается, я нуждался в спарринг-партнере даже сильней, чем полагал. – Халкион грустно покачал головой. – Кто бы мог подумать, что простой падаван сможет превзойти меня во владении мечом! – Затем он улыбнулся. – Завтра повторим?

– Буду ждать этого даже с большим нетерпением, чем ждал сегодняшней встречи, – с широкой ухмылкой ответил Анакин.

На следующий день они вновь фехтовали. И через день, и через два дня. С каждым днем оба прибавляли в мастерстве, и каждый из них удивлял другого новыми приемами и трюками.

Наступил день, когда они не разошлись, как только закончился спарринг, но задержались, чтобы поговорить. На следующий день они разговаривали дольше. А еще через день вместе поужинали.

– Знаешь, а Оби-Ван о тебе высокого мнения, – заметил Халкион, когда они перешли к десерту.

– Вы знакомы с Оби-Ваном? – спросил Анакин, удивившись.

– Мы – старые друзья, – кивнул Халкион. – Оби-Ван – великий человек. И владеет огромной Силой. Думаю, когда-нибудь он станет членом Совета джедаев. Тебе повезло, что у тебя такой учитель.

Анакин горделиво расправил плечи. Но тут же поник, выдохнув воздух.

– Может, он даже слишком велик. Халкион вскинул голову:

– Что ты имеешь в виду?

– Он считает, что я прогрессирую недостаточно быстро. Возможно, Оби-Ван слишком велик и слишком занят, чтобы тренировать меня должным образом.

Халкион разразился громким смехом, на который обернулись посетители, занимавшие соседние столики; но, увидев, что смеется джедай, они тотчас стерли с лиц неодобрительные мины, вернувшись к еде и разговорам.

– Возможно, ты слишком нетерпелив, – сказал Халкион. – Но, скорее, ты прогрессируешь не так быстро, как мог бы, потому что слишком занят, сражаясь на войне. Что тебе нужно – это чтобы война закончилась. И тогда ты удивишься, насколько быстро признают твои успехи.

– Вы вправду так думаете?

– Я уверен в этом так же, как в том, что никто и никогда так не поражал Оби-Вана своим растущим мастерством, как ты.

Анакин покачал головой.

– Тогда почему я до сих пор падаван? Мы ведем большую войну, и я могу сделать гораздо больше, чтобы помочь победить в ней! Я достаточно хорош, чтобы выполнять мелкие задания, и достаточно хорош, чтобы драться, находясь в чьем-либо подчинении, но, по их мнению, я недостаточно хорош, чтобы возглавлять собственный отряд.

– О, ты достаточно хорош, – сказал Халкион. – Все эти дни я наблюдал за тобой и прислушивался к тебе и со всей определенностью могу заявить, что ты достаточно хорош.

Протезом Анакин стиснул руку Халкиона,

– А вы выступите на Совете в мою поддержку, мастер Халкион? – спросил он с нажимом.

Плечи Халкиона поникли.

– Анакин, что бы я сейчас ни порекомендовал Совету, он этого не примет. – Он покачал головой. – Нет, мой голос не принесет тебе никакой пользы. – Он прокашлялся. – Я уверен: Совет знает о твоих способностях. И тебя подвергнут испытаниям, Анакин, когда ты будешь готов.

– Посмотрим, – ответил Анакин Скайуокер, вовсе не убежденный.

4

На войне огромную роль играет случай. Нередко исход сражений и судьба целых миров определяются именно этим неподдающимся учету фактором. Как раз случай, счастливый или наоборот, стал причиной того, что лейтенант Эрк Х'Арман, служивший в оборонительный войсках Праеситлина, патрулировал на космическом истребителе <торпил Т-19> южное побережье континента, где размещался Межгалактический коммуникационный центр, и находился в полутораста километрах от самого Центра, когда началось вторжение. Эрк и его напарник курсировали на высоте двадцать тысяч метров, поддерживая скорость в шестьсот пятьдесят километров в час, что для <тор-пила Т-19> немногим отличалось от неподвижности.

– Похоже, внизу сильная песчаная буря, – заметил напарник Эрка, энсин Плез Стром. Ни один пилот не утруждал себя, сканируя бортовыми приборами местность под разразившейся бурей. Буря есть буря – ничего такого, чего бы они уже не видели много раз. – Терпеть не могу совершать вынужденную посадку в это месиво.

Пилоты космических истребителей считали полеты в атмосфере бессмысленной тратой их мастерства, и оба при каждом удобном случае заявляли, что их служба в оборонительных войсках Праеситлина было наказанием за некий не оговоренный уставом проступок. Конечно, это было не так; скорее всего, их назначили сюда случайно: просто их номера подвернулись под руку, – и парни отлично это знали. Но если асы вроде Эрка и Плеза не могли показать свою настоящую цену, бросая вызов всему флоту сепаратистов, то они жаловались, что начальство использует их не лучшим образом.

Полет на скоростном истребителе в атмосфере довольно сильно отличается от пилотирования той же машины в космическом вакууме и, если честно, требует от летчика не меньшей умелости. В атмосфере на пилота действует сила тяжести, а на его машину – сопротивление воздуха; кроме того, случаются гибельные поломки, вызванные попаданием в энергосистему истребителя каких-либо существ, летающих в вышине, – не говоря уже о том, что может произойти, если стая таких тварей врежется в кабину, когда истребитель мчится на большой скорости.

А худшим аспектом боя в атмосферной среде было то, что огромная скорость и маневренность таких машин часто оказываются ненужными, поскольку большинство их боевых заданий заключалось в тесной поддержке с воздуха наземных войск. Ради этих операций пришлось даже отказаться от яркой раскраски, которой асы любили украшать свои машины. Если в космосе доступны все меры скрытности, то в атмосфере истребители должны быть невидимыми для невооруженного глаза; поэтому их покрывали маскировочным веществом, позволявшим машинам сливаться с фоном, откуда бы на них ни смотрели: с земли или сверху.

Эрк и Плез были не просто хорошими пилотами, способными летать при любых условиях. Другие тоже могли отлично справляться с вождением, овладев наукой полета, выполнить столько же приземлений и взлетов, натренировав великолепные рефлексы, и во время полета поддерживать связь с машинами, улавливая каждый оттенок в показаниях бортовых систем. Но пилоты вроде Эрка и Плеза были великими пилотами, <носившими> свои машины, точно удобные старые ботинки, словно вторую кожу, используя истребители как продолжение собственных тел и воли. Короче, они овладели искусством полета.

– А я вообще ненавижу опускаться на эту ситхову скалу, – со смехом сказал Эрк. Он сверился с навигационной картой планеты. – Здесь ни у чего даже нет названия! Все эти <участок шестьдесят два>, <Южный континент>... Представь, что кто-нибудь удосужился бы дать здешним местам названия. Вон там, внизу, сейчас могла бы находиться <Пустыня Делит>, а то, что возле базы, можно бы...

– Дженз Грек пять один, прекратить треп. Это же боевой патруль. И пожалуйста, покиньте дежурную частоту! Перейдите на восемь-точка-шесть-четыре.

В тысяче километрах от них, высоко над океаном, тоже не имевшим названия, изящная девушка-лейтенант по прозвищу Водяной Мальчик, находившаяся на борту воздушного судна слежения, улыбнулась. Она хорошо знала обоих, Эрка и Плеза, и понимала, что парни переговаривались по открытому каналу как раз затем, чтобы она вмешалась. Канал 8.64 являлся секретной частотой, зашифрованные передачи на которой, как надеялись, не мог перехватить ни один потенциальный враг. Инструкции строго запрещали пилотам переходить на открытый канал во время боевых операций, делая исключения лишь для случаев крайней необходимости, но такие ситуации не возникали, потому что на Праеситлине никогда и ничего не случалось. Поэтому дежурства здесь были такими скучными, а начальство не обращало внимание на шалости асов вроде Эрка и его напарника, когда они отступали от военного протокола.

– Понял, перехожу на восемь-точка-шесть-четыре, – лаконично ответил Эрк, – и умоляю выпить с нами пива сегодня вечером.

– Вам же сказано, Джи Гэ пять один: прекратить треп, – вмешался зычный мужской голос.

– Понял, сэр, – откликнулся Эрк, тщетно пытаясь придать своему голосу подобающий оттенок раскаяния.

–...приближаются! – прокричал женский голос в следующую секунду.

– Водяной Мальчик, повторите сообщение, – нахмурившись, попросил Эрк. Переключаясь на другой канал, он пропустил первую часть ее фразы, но ему показалась, что в голосе оператора прозвучала нотка паники.

– Метки, множество их! – заорал Плез, и в тот же миг у Эрка загудела система оповещения.

Теперь Эрк видел их – стая три-дроидов, на высокой скорости вынырнувших из облака <пыли>, закрывавшего поверхность планеты. Мгновенно Эрк сделался частью своего истребителя.

– Боевая готовность, – доложил он небрежным голосом, – уходи вправо, – велел он Плезу.

А сам, заложив глубокий крен влево, отправил машину в крутое пике. Т-19 мог разогнаться до двадцати тысяч километров в час, но Эрк знал, что для маневра, который только что пришел ему на ум, не потребуется такой скорости. Истребитель Эрка ворвался в надвигающийся строй вражеских машин, и, пока он с ревом несся к земле, несколько из них успели выстрелить. На высоте в две тысячи метров, оставив вражеские суда высоко над собой и не видя в прицеле ни одной цели, Эрк резко повернул, начав такой же крутой подъем. Антигравитационное кресло успешно защитило его от потери сознания. Как только система захвата цели произвела наводку на истребители чужаков, лазерная пушка принялась метать смертельные молнии в их уязвимые днища. Для ведения огня у Эрка было меньше секунды, и, однако, пока он пролетал сквозь их строй и взмывал высоко над ними, повсюду взрывались вражеские машины. Накренив истребитель вправо, Эрк снова ринулся вниз и, пронесясь мимо истребителей, превратил несколько в огненные шары. А вот Плеза он потерял из виду.

Смешавшись из-за стремительной атаки Эрка, три-дроиды быстро сформировали оборонительное кольцо диаметром в пятнадцать километров. Эрк рассмеялся. Вновь налетев на них снизу, он в упор расстрелял первую мишень, тотчас исчезнувшую под носом его истребителя. Продолжив подъем, Эрк перевернул машину вверх дном и нырнул позади второй цели, которую тоже охватило пламя.

– На шесть от тебя! – внезапно предупредил Плез.

Рядом с кабиной Эрка воздух пропороли мощные разряды. То ли от оборонительного кольца отделилось несколько истребителей, то ли снизу поднялся еще один отряд, намереваясь объединиться с первым. Мгновенно положив машину на спину, Эрк направил ее вниз, ускользая от тех, кто его атаковал. Затем, завершив круг, напал на них сзади. Через секунду оба взорвались.

– Их слишком много! – прокричал Плез.

– Понял тебя, – спокойно ответил Эрк.

–... пролом... Водяной Мальчик...

– Водяной Мальчик, повторите, – откликнулся Эрк на едва слышный голос, донесшийся с корабля наблюдения. Затем переключился на дежурный канал. – Водяной Мальчик, повторите по дежурному ваше последнее сообщение.

Он знал, что кто-нибудь на корабле прослушивает и дежурный канал.

–... атаковали, – тихо ответил женский голос, и больше из динамиков не прозвучало ничего, кроме треска атмосферных помех.

Вернувшись на шифрованный канал, Эрк сказал:

– Плез, возвращайся домой. Водяной Мальчик сбит. Повторяю: Водяной Мальчик сбит.

Поскольку они находились только в ста пятидесяти километрах от базы, Эрк спустился почти к самому грунту, где за его машиной было трудно следить – благодаря отражениям от наземных предметов, – и наддал газу. Менее чем через шестьдесят секунд они уже будут на базе, где смогут собрать остальных пилотов и уже всей эскадрильей атаковать высадившихся захватчиков и прикрывающие этот отряд корабли. Наконец-то на Праеситлине происходит хоть что-то!

В воздушном бою, продолжавшемся всего минуту, Эрк сбил десять вражеских истребителей – впечатляющий счет для любого пилота. Но лейтенант Х'Арман был смелым, когда это требовалось, и осторожным, если к такому призывала обстановка. А сейчас обстановка взывала к осторожности ясно и громко. Настало время вернуться в ангар, вооружиться заново и вернуться к противнику в полной силе. К тому же Эрк был настолько занят воздушным боем, что совершенно не имел времени собирать сведения о численности вражеского отряда или его намерениях.

– Не повезло Водяному Мальчику, – сказал Плез.

Они оба думали сейчас о юном лейтенанте.

Да, мысленно согласился Эрк. Очень не повезло.

* * *

Умелость, а не везение помогла Оди Субу незамеченной пробраться вместе с гравициклом к укромному месту, расположенному как раз за вершиной скального гребня, откуда она могла видеть высадку вражеского десанта на расстилавшуюся перед ней равнину. Оди входила в разведывательной взвод, который генерал Кхамар отправил впереди армии, чтобы получить сведения о войске противника, высадившемся на планету. Орбитальная система слежения была либо уничтожена, либо ее передачи каким-то образом заглушали, а беспилотники, посланные на разведку до этого, так ничего и не сообщили. Даже связь с основными силами армии противник заглушал весьма успешно – можно было использовать лишь тактическую связь ближнего действия, работавшую в пределах прямой видимости. Поэтому генералу Кхамару пришлось полагаться исключительно на разведчиков-людей.

Спрятавшись за валуном, Оди лежала рядом со гравициклом. Подняв забрало, она вытерла пот со лба. Ее лицо было коричневым от постоянного контакта с солнцем и песком, но участки вокруг глаз, защищенные от стихий забралом, оставались белыми. Кончиком языка Оди облизала пересохшие губы. Может, попить? Нет, сейчас не до этого.

Внутри ее шлема тихий голос прошептал: <Дроиды>. Принадлежал он еще одному солдату из ее взвода, залегшему ниже по склону. Слишком взбудораженный открывавшейся перед ним картиной, парень пренебрег процедурой, обязательной при общении по радио, а из-за искажений, вносимых всем этим глушением, Оди не узнала голос. Возможно, Тами, подумала она. Хотя сейчас они все взволнованы. За исключением сержанта Макха Маганинни, командира их отделения, никто из них еще не нюхал боевой гари. Наверно, Тами уже нацелил электронный бинокль и собственными глазами видел армию, скапливавшуюся ниже гребня. Со своего места Оди лишь слышала рев приземлявшихся кораблей и громыхание тяжелой техники, выкатывающейся на позиции.

Осторожно она подползла к самой вершине гребня и, наставив бинокль, подрегулировала картинку. И вдруг отчетливо увидела тысячи и тысячи боевых дроидов. Индикатор на экране показал расстояние в 1250 метров. Бинокуляры Оди, ТТ-4, единственные в их взводе, начали записывать кадры, которые будут представлять для генерала Кхамара огромную ценность, когда она вернется... если она вернется... к основному войску. Поскольку информационные карты, используемые для записи голографических изображений, стоили крайне дорою, на каждой взвод выделили только по одному ТТ-4, а эту пару сержант Маганинни передал Оди, потому что она была его лучшим гонщиком.

<Возможно, этого и не случится, – сказал он ей, – но если во время операции связь выйдет из строя или ее заглушат, то, чтобы доставить сведения в батальон, нам потребуется тот, кто может гонять как ветер, и это ты, молодой солдат. – Улыбнувшись, старый унтер-офицер положил ладонь на ее плечо. – Помни об этом. В настоящей войне самые лучшие планы испаряются при первом же выстреле. Возможно, когда-нибудь ты на своем гравицикле сможешь спасти целую армию>.

– Их там до ситха! – прошептал Тами. Сердце Оди забилось чаше. До сих пор она ни разу не видела настоящие боевые машины в такой близи. Струйки нервного пота, скатываясь по ее лбу, капали с кончика носа. Чувствуя тошноту, Оди, однако, не отводила бинокуляры от открывшейся перед ней сцены и плавными, заученными движениями нацеливала их то в одно место, то в другое, стараясь охватить всю картину.

– Используй надлежащую процедуру и не отключай связь! – проворчал сержант Маганинни.

Каждая секунда, пока голова Оди оставалась выставленной над вершиной гребня, прибавляла шанс, что ее засекут вражеские приборы слежения и по ней выстрелят. Сердце Оди билось все быстрей. Еще один корабль опускался на мощной струе из огня и дыма, окутавшись поднятым в воздух облаком пыли. Чтобы различить на корабле хоть какие-то надписи, Оди добавила увеличения.

Ке-вамп!... Воздушная волна, накатив от взрыва, взметнувшегося в ста метрах ниже по склону, хлестнула по левой стороне шлема Оди, точно лапа вуки. В тот же миг картинка в ее бинокле затуманилась. На том месте, куда угодил выстрел, вздулось громадная туча пыли, и даже на таком расстоянии Оди осыпало комками земли и камнями. Повсюду вокруг нее стали рваться заряды, а ее било то справа, то слева, тряся словно тряпку; удары были столь мощными, что у Оди перехватило дыхание, Вся вершина гребня будто взорвалась, разлетаясь брызгами огня и земли. Из динамиков ее шлема раздались крики и вопли. Кто-то завыл на высокой ноте, раз за разом срываясь в визг, и вдруг Оди поняла, что это воет она! Однако она не отвела бинокуляры от глаз. Хотя Оди не могла сейчас ничего видеть, прибор продолжал записывать пенную информацию. Затем она ощутила, что по ее ногам стекает жидкость. Была это кровь или?..

Кто-то грязно выругался по комму. Лишь сержант Маганинни умел так выражаться. <Проваливай!> – крикнул он. Его голос сорвался на болезненный хрип, но Оди уже услышала достаточно, чтобы начать действовать. Соскользнув назад, она аккуратно уложила драгоценные бинокуляры с их бесценными записями в футляр, после чего подняла с земли гравицикл. Взрывы повалили его, но, к счастью, не повредили.

Используемые разведчиками гоночные машины не предназначались для военных целей, но техники из праеситлинских сил обороны модифицировали их – еще одна мера экономии, к которой пришлось прибегнуть. И если за Оди погонятся верхом на 74-2 вражеские разведчики, ей придется туго – ее гравицикл не ровня этой машине и уступает во всем: в маневренности, скорости, броне, вооружении. Все, что у Оди имелось для защиты, – это ее ручной бластер. Зато она лучше знала здешние места и могла этим воспользоваться, если ее будут преследовать наземные солдаты или даже воздушное судно.

К тому же у нее было еще одно преимущество: она могла перегнать почти любого в Галактике. Когда Оди садилась на гравицикл, она словно превращалась в кого-то другого. Часто, гоняя во время тренировок на предельной скорости, она затем даже не могла вспомнить свои действия, настолько естественно все происходило. Ее товарищи поражались ее гоночному мастерству. За долгие месяцы службы на Праеситлине Оди до предела отшлифовала свой природный талант. Чтобы поддерживать боевые навыки на должном уровне, военным необходим постоянный тренинг. И многие солдаты горько сетуют на изнурительные занятия, даже если сознают, что во время боя те могут спасти им жизнь. Но Оди наслаждалась каждой секундой тренировок.

И поездка, которая ей сейчас предстояла, была именно тем, ради чего она жила,

Используя гребень, вздымавшийся за ее спиной, в качестве прикрытия, Оди на предельной скорости (двести пятьдесят стандартных километров в час) устремилась прочь, не отрываясь от грунта более чем на метр. При такой скорости и так близко к поверхности даже крохотная ошибка могла обернуться катастрофой. Примерно в километре от вершины гребня Оди направила машину в глубокую расщелину и сбавила скорость. Внезапно ее сердце сжалось: прямо над ней, но вне прямой видимости, чуть за краем ущелья, раздался рокот другого скоростного гравицикла. Натренированный слух подсказал Оди, что это – чужак. Притормозив в глубокой тени рядом со стеной каньона, она сняла шлем, чтобы лучше слышать, но различила лишь пульсацию крови в венах – второй гонщик тоже остановился.

Осторожно она вынула из кабуры бластер. Поскольку кисти ее рук были маленькими, Оди упросила артиллерийских техников переделать оружие под нее. Чтоб обеспечить быстрое выхватывание, они убрали оптический прицел и эмиттерную насадку, а заодно укоротили ствол. Рукоять они сузили, вставив в нее меньший блок питания, чтобы пальцам Оди было удобней держаться. А взамен громоздкой оптики установили стальной трехточечный прицел.

Все это сделало бластер гораздо легче и удобней в обращении, однако его рабочий диапазон уменьшился в руках обычного солдата с двадцати метров до лишь десяти, – но Оди не была обычным солдатом. Ее товарищи по взводу добродушно подтрунивали над Оди по поводу ее <пугача>, напирая на то обстоятельство, что из-за меньшего блока питания девушка не сможет произвести из него столько же выстрелов, сколько они. Но старый сержант-артиллерист сказал ей: <Если первый выстрел пойдет в зачет, тебе не потребуется вся огневая мощь, которая есть у больших моделей. А эти парни пусть долбают из своих ручных орудий сколько им влезет>.

Техники гордо характеризовали переделанный ими бластер, как <пушка для стрельбы от пуза>, имея в виду, что применять его следует лишь на очень малой дистанции. Однако Оди, даже стреляя одной рукой, научилась со впечатляющей точностью поражать цели на расстоянии до шестидесяти метров, и после того как она продемонстрировала это своим приятелям, их зубоскальство сменилось уважением. Для точной стрельбы из ручного оружия требовалась хорошая зрительно-моторная координация, а этим талантом Оди была наделена щедро. Но как бы то ни было, разведчики должны избегать перестрелок, и модифицированный пистолет был именно тем, что требовалось ей для быстрых поездок налегке.

Откинув шлем за спину, Оди встряхнула короткими темными волосами, мокрыми от пота и припорошенными песком. С этого момента ей требовался полный обзор, а поскольку она, скорее всего, осталась в одиночестве, средства связи уже не играли роли. Сняв бластер с предохранителя, Оди осторожно стронула гравицикл с места, правя одной рукой. Дальше поверхность круто вздымалась. Оди вновь притормозила, вглядываясь вверх, где, за кучей обрушившихся валунов, дно каньона поднималось к поверхности.

Она вырвалась из ущелья на скорости в две сотни километров. Прямо перед ней сидел на гравицикле солдат. Оди выстрелила ему в грудь, но не стала медлить, чтобы посмотреть, попала ли в него и свалился ли он с машины. Какой-то миг она раздумывала, не вернуться ли, чтобы завладеть его гравициклом, но выучка взяла вверх, и это спасло ей жизнь. Оди резко вильнула влево, затем вправо, и тут над ее плечом сверкнул мощный разряд, пущенный вторым наездником, которого она не заметила. А в следующий миг он ринулся за ней. Его гораздо более быстрая машина проскочила мимо Оди, словно бы та стояла на месте, – затем круто развернулась и помчалась прямо на нее. Резко затормозив, Оди выстрелила, но промахнулась, и он опять пронесся вплотную к ней. А его выстрел и вовсе ушел далеко в сторону. Оди могла поклясться, что видела ухмылку на лице солдата.

Впереди, примерно в сотне метрах, начинался горный хребет, превращенный ветрами в россыпь громадных валунов, протянувшуюся на несколько километров в направлении, удобном для Оди. Она обратила внимание на эту гряду, еще когда ехала сюда, и сейчас, направив к ней гравицикл, спряталась за громадным камнем, приготовившись напасть на врага из засады, если тот окажется достаточно глупым, чтобы за ней погнаться. Но он на это не купился. Затем над ее головой что-то промелькнуло. Это оказался военный гравицикл, на предельной скорости мчавший в двадцати пяти метрах над скалами – слишком быстро, чтобы пытаться в него стрелять.

Тени начали удлиняться. Оди глянула на хронометр, крепившийся к ее запястью. До заката уже не так долго. Если б она могла прятаться среди скал до полной темноты, то ее шансы выбраться отсюда несколько увеличились бы. Но этот вариант не годился. Собранные ею сведения необходимо было доставить в штаб как можно быстрей. И приходилось исходить из предположения, что она – единственный разведчик, переживший тот обстрел. Придется ей рискнуть. А к тому времени, когда она доберется до места, уже стемнеет.

На минимальной скорости Оди двинулась вглубь скального образования, но почти сразу дорогу ей преградили огромные валуны, выстроившиеся в ряд. Обойти их не представлялось возможным, а перескочить через них она не решалась – даже если ее гравицикл смог бы одолеть такую высоту. Единственный путь на ту сторону пролегал через брешь шириной метров в пятнадцать, и в этом проходе было очень темно. Оди колебалась. Ее руки покрылись гусиной кожей, а вниз по позвоночнику пробежал холодок. Сделав глубокий вдох, Оди въехала в узкий коридор.

Между скал тени сгущались, погружая некоторые участки почти в полную тьму. Оди подумала, не надеть ли ей снова шлем, чтобы воспользоваться прибором ночного видения, но отвергла эту идею. Сейчас шлем больше бы мешал ей. Медленно она двинулась дальше, погружаясь в темноту, осторожно объезжая препятствия.

Внезапно ее сердце сжалось. В том клочке мрака, слева, вправду прозвучал шорох или ей почудилось? Оди застыла, затем потянулась за бластером.

– Стоять! – скомандовал голос. Из тени выступил солдат, нацеливая бластер прямо ей в грудь. – Не двигаться, – приказал он.

Оди наклонилась вперед, готовясь рвануться с места, и солдат сделал предупредительный выстрел, едва ее не задев. И в этой вспышке она с удивлением разглядела вторую фигуру, притаившуюся чуть позади солдата и направлявшуюся к нему. Выходит, их двое? Солдат слегка повернул голову в сторону приближающегося человека. И как только тот выстрелил из бластера, Оди бросила свою машину вперед. К ее изумлению, разряд угодил не в нее, а в солдата, пробив в его грудной клетке дымящуюся дыру, и он обрушился назад, в тень.

– Оди! – раздался хриплый мужской голос, и она мгновенно нажала на тормоза, ибо узнала бы этот голос где угодно – то был сержант Маганинни!

Шатаясь, он направился к ней, а в его руке покачивался бластер. Даже в таком свете Оди смогла разглядеть, что сержант ранен. Плоть на левой части его лица висела клочьями, левое ухо отсутствовало, а волосы на этой же стороне головы сгорели напрочь. И по тому, как он хромал, можно было определить, что это – не единственная рана.

Сержант качнулся, останавливаясь перед ней, и криво улыбнулся.

– Рад тебя видеть, – прохрипел он.

– Сержант Маганинни!

Соскочив с гравицикла, Оди помогла ему сесть на землю.

– Я думал... думаю, что остальных они захватили. Мой гравицикл... – Сержант замолчал, переводя дух, и ткнул пальцем за спину. – Думал, с нами все кончено, малыш, – сказал он.

– Сержант...

Он покачал головой.

– С моим лицом не так плохо, как выглядит. В основном, поверхностные повреждения. Оставь меня тут. Потом пришлешь помощь. Вернись в штаб.

– Нет, – твердо сказала Оди. – Вы сможете ехать со мной. Я вас не брошу.

– Слушай, солдат, – произнес он, и в его голосе вновь зазвучали командные нотки, – делай, что...

– Нет. – Ухватив сержанта под мышку, Оди помогла ему встать. – Мы можем ехать вместе.

Скоро стемнеет, и можно будет использовать здешний рельеф, чтобы прятаться.

Маганинни застонал – частично из-за боли, частично оттого, что был сейчас слишком слаб, чтобы спорить с ней.

– Все же вот что, – сказал он. – Я не езжу с солдатами, которые одеты не по форме.

– Чего?

– Надень шлем, – сказал сержант. Секунду Оди недоверчиво пялилась на него, а затем оба разразились истерическим смехом.

* * *

Генерал Кхамар повернулся к своему начальнику штаба.

– Начинаем действовать. Мы можем одолеть этих дроидов. Доставьте нашу бронепехоту и артиллерию на это возвышение, – он ткнул пальцем в трехмерную карту местности. – Окопайтесь. Заставьте их атаковать нас А чтобы скрыть наше выдвижение, ударьте по ним всеми истребителями, которыми мы располагаем. – Он перевел взгляд на штабных офицеров. – Если мы первыми доберемся до этого места, то сможем их остановить.

Офицеры разошлись по отделам, чтобы издать необходимые приказы и привести армию в движение.

Вытянувшись, Оди молча стояла у стены, наблюдая за тем, как генерал и его штаб разрабатывают план атаки, используя доставленную ею информацию. Она гадала, что стало с ее товарищами, ни от одного из которых не было известий, и к ее горлу подкатил ком, когда она подумала, что все они, возможно, мертвы. Время от времени кто-нибудь кивал ей или делал одобрительный жест, и это молчаливое признание смягчало скорбь, которую она ощущала, и усталость отступала на второй план, а грудь распирало от гордости. Наконец Кхамар повернулся к ней:

– Вольно, боец. Ты – храбрый солдат и вдобавок очень везучий.

Оди никогда не оказывалась так близко к старшим офицерам, и спокойная деловитость, с которой они планировали битву, произвела на нее сильное впечатление. А теперь с нею говорил сам генерал! У Оди не было времени привести себя в порядок; ее лицо было в пятнах от грязи и пота, а волосы свисали грязными прядями. Когда она заговорила, ее голос прозвучал слишком глухо, но в своем ответе она не колебалась ни секунды:

– Мне все время было страшно, сэр, а удача мне не понадобилась – в нужный момент мне помог сержант Маганинни.

Секунду генерал смотрел на нее, затем кивнул.

– Что ж, – сказал он, – теперь ты знаешь, что на самом деле заставляет армию работать.