Текст книги "Повелитель кладбища (СИ)"

Автор книги: Делони Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Спасибо вам, госпожа Домина, господин Мессор, – она сделала низкий поклон. – У меня не хватит слов выразить вам свою благодарность.

– Нам не нужно благодарностей, ведь мы сделали это просто по тому, что захотели, – госпожа Смерть улыбнулась. – Иди к своему сыну и живи с ним, помня о тех, с кем сегодня простилась.

– Спасибо вам, – Альта вновь поклонилась. – Я обязательно буду помнить.

После этого она одарила Мессора улыбкой и развернувшись пошла прочь, под пристальными взглядами жнеца и его госпожи. Когда хозяйка трактира скрылась из виду, Мессор посмотрел на свою госпожу и увидел на её лице печаль.

– Что-то не так, госпожа Домина? – спросил жнец.

– Она хорошая девушка, – тихо заговорила смерть, – искрения, со светлой и чистой душой. Жаль, что те, кто ждёт её у дома, об этом не знают.

– О ком вы? – в голосе Мессора проскочила тревога.

– Люди, что носят сталь на теле и мечи на поясе, – печально отозвалась госпожа Домина. – Их руки по локоть в крови, души их черные и ими руководит жажда крови, которую они по ошибки принимают за правосудие.

После этого госпожа Смерть печально вздохнула и отойдя от жнеца, стоявшего в смятение, растворилась во тьме, оставив своего слугу с нехорошим предчувствием.

ГЛАВА 10. ОТГОЛОСКИ МЕСТИ

Идя по ночному пролеску, который по дороге на кладбища казался жутким, Альта испытывала такие чувства радости и восхищения, что теперь её ничего не могло смутить или напугать. Она сделала то, зачем пришла и даже больше. Теперь все, кого она любила обрели покой. Альта попрощалась с мужем, обняла дочку, и несмотря на всё то, что она пережила до этого, весь тот ужас и боль, по сравнению с сегодняшним днём померкли и стали таким незначительным. Да её родных и близких больше нет рядом, да теперь они встретятся лишь тогда, когда она сама умрёт, но это мелочи. Главное, что она знает, что они прошли за врата и ждут её там с нетерпением. Счёты с жизнью она сводить не планировала, во-первых, у неё не хватило бы духу, что-либо сделать с собой, а во-вторых, она обещала мужу. Поэтому она собиралась прожить долгую и яркую жизнь, чтобы было что рассказать тем, кто ждёт её на той стороне.

Когда из-за деревьев вот-вот должен был появиться мост, Альта увидела среди деревьев странное свечение. Оно явно исходило из деревни, но что именно являлось его источником, хозяйка трактира понять не могла. Поначалу Альта подумала, что это заря, но когда она посмотрела на небо и увидела, что луна пока не собирается уступать место солнцу, на душе стало неспокойно. Ускорив шаг хозяйка трактира добралась до моста и застыла возле него, смотря на источник её беспокойства. В деревни что-то горело, причём пожар случился именно в том районе, где был её трактир. Не помня себя Альта побежала. Пробегая дом за домом, в её груди зрело крайне нехорошее предчувствие, а в голове жужжали сотни мыслей, при чём ни одна из них не была радужной. Она бежала по улице смотря только на огромное зарево и языки пламени, что уже были прекрасно видны из-за соседских домов. Когда она добралась до трактира, её сердце схватило спазмом, от лицезрения того, что происходило.

Трактир “Светлый дом” полыхал, при чём судя по тому, что пламенем было охвачена уже большая часть здания, пожар разгорелся давно. Вокруг горящего здания столпились люди, они заворожено смотрели на огонь, но ни один из них даже не думал о том, чтобы начать таскать воду и тушить всепоглощающий огонь.

– Что вы делаете! – закричала Альта. – Тушите! Там мой сын!

Те люди, что стояли ближе к хозяйке трактира обернулись и увидев кто перед ними, переменились в лице. У которого лицо поразило страхом, у кого-то в глаза читалась брезгливость, но большинство из толпы смотрел на неё с нескрываемой злобой и ненавистью.

– Вот она! – крикнул какой-то мужчина из толпы, лицо которого Альта не увидела. – Ведьма, что навлекла на нас чуму!

Внезапна плотное кольцо деревенских жителей расступилось, выпуская из середины круга группу неизвестных Альте мужчин, облаченных в доспехи и с мечами, болтающихся в ножнах на поясе. Среди прочих пришельцев, которые выглядели крайне сурово и смотрели на бедную женщину волком, выделялся один. Высокий усатый мужчина лет сорока, с лицом истинного солдафона. Его серые глаза, словно две иглы, сверлили Альту, к которой он шёл, а крепкие руки в железных рукавицах нервно играли на рукояти меча.

Альта, смотря на то, как к ней приближаются шесть страшных на вид мужчины, просто замерла на месте и не знала, что ей делать, бежать или звать на помощь. Пять мужчин в доспехах, обступили, испуганную до шокового состояния, бывшую хозяйку трактира, и положив руки на рукояти мечей замерли, при этом смотрели они на неё крайне не добро.

– Альта Борнгард? – голос шестого мужчины, что несомненно был главным, от чего и занял центрально место, был похож на скрежет гвоздя по металлу.

Не получившись выдавить хоть какой-то звук, не говоря уже о словах, хозяйка догорающего трактира кивнула. Реакция последовала незамедлительно. Один из пятёрки, что стоял в кольце, достал откуда-то из-за пояса тяжелые наручи, и нисколько не церемонясь схватил нежные руки Альты, заломил назад, от чего хрупкая женщина вскрикнула, и заковал их в большие кольца, при этом цепь, что шла от них, была прикована к его поясу.

– А́льта Борнгард, – вторил усатый мужчина, – вы обвиняетесь в колдовстве и чёрной магии. По вашей вине в деревне началась эпидемия красной драконицы. Обвинителями и свидетелями по вашему делу выступает маркиз и маркиза Толиман. Суд по-вашему дела я, глава рыцарей барона Лорки́на Торинтора, правителя этих земель, назначаю на завтра.

Слушая это, Альта чувствовала, как с каждым словом, её ноги слабеют, а сердце замедляет свой ритм. Не успела она что-либо возвратить, как крепкий мужчина, к которому она теперь была прикована, дёрнул за цепь и пошёл вперёд. Альта едва смогла сохранить равновесие, настолько резко и сильно потянул за собой этот мужлан.

Идти, а в случае Альты бежать за рыцарем, что, не обращая внимание ни на какие просьбы и мольбы женщины, шёл вперёд быстрым шагом, далеко не пришлось. Её привели к небольшому домику на соседней улице от почти догоревшего трактира. Дом это был старый и покосившийся, ведь в нём уже больше десяти лет никто не жил, а разобрать его или перестроить ни у кого желания не была. Сняв с двери навесной замок, который судя по виду появился здесь с приходом этих господ, рыцарь грубыми движениями снял браслеты и бесцеремонно втолкнул Альту в пыльное помещение, и закрыв за ней дверь, немного побрякав ключам, повесил замок обратно, после чего бренча доспехами куда-то быстро удалился.

Сидя на полу и чувствуя, как саднит колени, на которые она упала, в то время как пыль безжалостно лезет ей в глаза и нос, Альта пыталась прийти в себя. Она не успела отойти от шока и радости пережитого на кладбище, как попав в деревню испытала потрясение похлеще, чем, когда узнала, что госпожа Домина – эта сама смерть. Паника накатывала медленно, а слова, что сказал тот усатый мужчина, который, кажется, представился главой рыцарей, доходили и во все с опозданием.

– Ведьма, – заговорчески прошептала Альта, – магия… это же какой-то бред. При чём тут я и кто вообще эти маркизы…

У Альты округлились глаза, а челюсть невольно отвисла. За те недели, что пролетели для неё как один большой кошмар, она уже успела забыть о той неприятной семейки аристократов, с которой она и её муж расстались очень скверно. “Я лично возглавлю солдат, что придут сжигать твое заведение вместе с твоей семью”, проигрались в голове гневные слова Заркана, который в тот момент сидел на полу и держался за челюсть. Нижняя губа Альты затряслась, как и все тело. Мелкая дрожь колотила её, а та легкая надежда, где она думала, что всё это ошибка и завтра всё образуется, вспыхнула в огне гнева мести, которую на её семью затаили Толиманы, и сгорела дотла.

Альта попыталась встать, но ноги предательски ослабли, и упав в очередной раз на колени, хозяйка сгоревшего трактира горька расплакалась, наконец осознав всю серьезность ситуации, в которую попала.

– Мама? – в углу дома раздался знакомый голос. – Мам, это ты?

Альта подняла голову и сквозь мокрую пелену начала бешено озираться по комнате. Из дальнего угла дома, чуть хромая на левую ногу вышел Шэн. Левый глаз его заплыл, нос и рот были в крови, а два пальца на правой руке перемотаны какой-то тряпкой. Увидев сына, Альта вновь приняла попытку встать, но эти чёртовы ноги отказывались её слушаться, и она вновь повалилась вперёд, и если бы не Шэн, который усилием воли преодолел расстояние в пять шагов, при этом на лице его отражалась боль, не успел бы к ней подбежать, она упала бы лицом в пол.

– Мама, – с тревогой заговорил Шэн, придерживать мать за руки. – Что с тобой? Тебя били?

– Нет, – со слезами на глазах проговорила Альта, при этом голос её непроизвольно стал выше. – Со мной всё хорошо. – она оглядела сына и прикусила губу, да так сильно, что из неё засочилась кровь – Что с тобой случилось?

– Я думал это грабителями, – сын отвёл глаза в сторону и тяжело задышал, явно стараясь совладать со своими эмоциями. – Они выломали дверь, начали что-то кричать и всё громить. Я взял свой меч, что стоял у кровати, выбежал в коридор и сразу же получил в лицо удар железной перчаткой. Не устояв на ногах, я упал, а один из рыцарей, со шрамом на лбу, пнул меня в живот, и я покатился с лестницы. Неудачно упал на ногу и руку, и кажется сломал или выбил пальцы. В общем сам виноват, нужно было поджидать их в комнате.

– Шэн, – шокирована протянула Альта, от чего ненадолго забыла о том, в какой они ситуации, – глупый ты мальчишка, – она прижала сына к себе, положив свою голову ему на плечо. – Я рада, что ты живой.

– Они сожгли трактир, – севшим голосом продолжил Шэнтер. – В начале они допрашивали меня, пытаясь узнать, где ты хранишь свои ведьмовские парашки и амулеты. Я до последнего пытался их убедить, что ты не ведьма, кричал на них… даже угрожал. Но они не поверили мне, ответили в этот дом и бросили как щенка. Я видел из окон, как горит наш дом, – голос сына стал сдавление, а дыхание участилось. – Они же ничего тебе не сделают? Ты же не ведьма!

– Нет сынок, не ведьма, – ласково проговорила Альта. – Они сказали, что завтра будет суд, – хозяйка сгоревшего трактира на секунду замолчала, что-то обдумывая, а после продолжила. – Если это люди рыцари, то они люди чести и справедливости. Они выслушают меня, опросят жителей и поймут, что ошиблись.

– И что потом?

– А потом мы уедем, – она прижала сына к себе сильнее, чувствуя, как её сердце рвется из груди, – куда-нибудь на юг, где тепло и нас никто не знает, – последние слова дались ей крайне тяжело. – Нас здесь больше ничего не держит.

***

Утром Альта проснулась от громкого лязга и шума ключей. Открыв глаза, она обнаружила себя свернувшийся в позе эмбриона прямо на пыльном полу, используя плащ как одеяло. Шэн был рядом, он уже принял сидячие положение и со страхом смотрел на дверь, за которой явно кто-то был. Через минуту Альта услышала, как с двери отстегнулся замок, а после открылась дверь, впуская в комнату с затхлым воздухом холодный воздух. На пороге стояла пятеро, усатый командир рыцарей, лицо которого было каменное, рядом с ним еще трое в доспехах, скорее всего его подчиненные, а пятым был упитанный мужчина в церковной рясе, с крайне кислым лицом.

Рыцари уверенным шагом прошли внутрь, священник, боязливо оглядываясь, в след за ними. Два рыцаря встали по левую и правую руку от Альты, один встал возле Шэнтера, а их командир вновь занял центральное положение.

– Альта Борнгадр, – заговорил он своим скрежещем голосом, – у вас есть возможность покаяться во грехах перед святым отцом. Если вы сейчас всё ему расскажете и признаетесь в колдовстве и связях с нечистой силой, на суде вам это зачтется.

– Мне не в чем вам каяться, – тихо ответила Альта. – Я не ведьма и никогда не занималась ни черной, ни белой магией.

– Магия не делится на цвета, она вся идёт от слуг тьмы. – сдержанно поправил её святой отец.

– У нас есть свидетельские показания, – продолжал командир рыцарей холодным тоном. – Вчера ночью, когда мы прибыли в деревню и не обнаружил вас в трактире, ваш сын отказывался говорить где вы, но некоторые из жителей, что видели вас той ночью, утверждали, что вы шли в сторону кладбища. Для чего вам понадобилось идти ночью в столь мрачное место?

– Я, – Альта осеклась, стараясь подобрать слова, – ходила попрощаться с родными. У меня умерла дочь и муж, от той болезни, которую я, по вашем словам, сама и навлекла. Сегодня утром мы с сыном собирались покинуть До́римор, поэтому я решила, что это последняя наша с ними встреча.

– Мои люди ходили за вами, – глаза рыцаря недобро сузились, а рука непроизвольно легла на меч, – взяв с собой проводником местного мужчину. Они еще были за деревья и не видели кладбища, зато видели яркий свет, что шёл из дальней его части. Когда они оказались перед воротами, всех моих закалённых в боях ребят, у которых, как мне казалось, давно пропало чувство страха, обуял животный ужас. Никто из них не решился переступить черту кладбища, поэтому они спешно вернулись в деревню и доложили мне о случившемся. Вы будете отрицать и это?

Слушая рыцаря Альту окутывала липкая паника, да такая, что она готова была сорваться с места, выхватит меч и порубить всех присутствующих, лишь бы не говорить о том, что она вчера делала. Теперь она окончательно убедилась, что невиновной ей с этого суда ни за что не выйти. Чтобы она не сказала, правду или ложь, ей так и так придёт конец. А для ведьм, как известно, дорога одна…

– Дочь моя, – вновь заговорил священник, растягивая слова, словно в песне, – бог создал нас по своему образу и подобию, но при этом каждого наделил своим разумом, чтобы мы сами вершили свою судьбу. И порой в наш разум и душу, иногда по неволе, а иногда умышленно, проникают злые помыслы, которые нам нашёптывают нечистые, что скрываются в тенях. Если ты мне расскажешь, что именно побудило тебя заняться колдовством, возможно я смогу убедить сира Тэрмора отнестись к тебе на суде более благосклонно.

– Я, – Альта пыталась что-то сказать, но паника окончательно захлестнула её, сдавив горло. – Я никогда… Я не ведьма… Я…

– Моя мать вам уже сказала, что она невиновна! – бывшая хозяйка трактира вздрогнула, от резкого крика Шэна, который попытавшись встать, тут же нарвался на злые глаза рыцарей и попытки подняться на ноги оставил. – Она простая женщина, что выросла в этой деревни и прожила здесь всю жизнь. Она потеряла родных и близких из-за этой болезни, и вы хотите сказать, что она сама во всём виновата?

– Замолчи, щенок, – гаркнул на него сир Тэрмор. – Ты должен быть благодарен нам, что мы не убили тебя на месте, когда ты кинулся на нас с той палкой.

– Да провалитесь вы в преисподнюю, палачи! – неожиданно выкрикнул Шэнтер и плюнул в сторону рыцаря.

Удар кулака, закованного в железную перчатку, последовал мгновенно. Шэн отлетел на метр и упав на спину застонал, а из рта его вместе с кровью выпали два передних зуба.

– Оставьте его! – вскричала Альта. – Не трогайте моего сына!

– Сейчас ты пойдешь на суд, – сир Тэрмор жёстко взял женщину за волосы, от чего та закричала. – И если суд решит, что ты все же ведьма, а я в этом не сомневаюсь, то я лично привяжу твоего щенка рядом с тобой на костре.

После этого он грубо оттолкнул Альту, от чего та упала, и отдав быстрый приказ своим рыцарям, пошёл к выходу. Двое рыцарей, один из которых Альте был знаком, ведь именно он вчера вёл её на цепи, как собаку, обступили её, и силой подняв на ноги, повели к двери. Третий же рыцарь, который был столь же груб и бесцеремонен, подошёл к Шэну, все еще лежавшему на спине и державшемуся за разбитые губы, и резким рывком поднял его. Шэнтер вскрикнул, и схватился за руку, которая и так была у него забинтована, а после того, как рыцарь толкнул его в спину, подгоняя к выходу, мальчик и вовсе упал. Встав на больную ногу, он оступился и вновь упал, разразившись ругательствами. Когда рыцарь, чье лицо стало гневным, вновь попытался поднять Шэнтара на ноги, сын бывшей хозяйки трактира, который всегда был тихим и мирным, несмотря на свои бравады о храбрости, сделал невообразимое. Когда рыцарь склонился над ним, Шэнтер, сжав в гневе кровоточащие зубы, ударил того по лицу, и пока рыцарь, держась за нос, был в замешательстве, сын трактирщиков, несмотря на травму, ловко вскочил на ноги, выхватил из ножен рыцаря меч и с нечеловеческим криком пронзил им того, кто секунду назад обращался с ним как с животным.

Альта вскрикнула, закрыв лицо руками и глазами полными ужаса посмотрела на сына, лицо которого пронзило безумие. Вытащив меч из рыцаря, на лице которого на вечно застыло удивление, он повернулся к ней и бешеными глазами уставился на двух других рыцарей и священника, который от увиденного побледнел и забившись в угол начал громко нашёптывать молитвы. Рыцари, увидев смерть своего товарища, тут же изменились в лице. Оттолкнув пленницу в дальней угол, в тот же куда забился святой отец, они извлекли свои мечи и смотрели на Шэна не менее кровавыми взглядами, чем он на них.

Всё произошло за два удара сердца, от чего Альта даже не успела понять, что потеряла последний лучик счастья и надежды, который удерживал её на земле. Шэнтер разъяренно крикнул что-то нечленораздельное и бросившись вперёд попытался наотмашь ударить ближайшего рыцаря. Но тот, за имением большего опыта, чем у мальчишки, что дрался лишь с деревянным мечом, легко уклонился от неумелого удара и одним резким взмахом обезглавил нападающего. Голова Шэна, с застывшим на лице оскалом и бешенством в глазах, прокатилась по комнате и остановилась возле двери, в то время как тело уже плашмя лежало на полу и извергало из себя фонтаны крови. Единственное, что сделал Альта, это очень громко вскрикнула и даже не успев заплакать, потеряла сознание.

В себя она пришла лишь когда на неё вылили ведро холодной воды. Открыв глаза, она почувствовала, как болит её голова, и насколько неровно бьется её сердце. Она подняла пустые глаза, боясь вновь увидеть своего обезглавленного сына, но вместо этого она увидела толпу. Она, стоя на коленях, находилась на небольшом грубо сколоченном помосте, в то время как внизу собрались все жители деревни, смотревшие на неё злыми глазами. Вокруг неё стояло шесть мужчин в доспехах, трое с левой и трое с правой стороны. Чуть левее неё стоял глава рыцарей, а рядом с ним, на мягких креслах восседало трое. Высокий и худощавый мужчин, кто был никто иной как маркиз Толиман, в центре сидел мужчина немного за шестьдесят, с куцей бородой и проплешинами на голове, а по правую от него руку сидел юноша немногим за двадцать, с очень смазливым лицом и с почти незаметными жидкими волосами цвета соломы. Все трое были одеты очень богато, на пальцах кольца, пуговицы камзолов из серебра, мех на плащах из лис и волков. Все трое аристократов, смотрели на Альту так брезгливо и надменно, что по неволе хотелось скрипеть зубами, а когда заговорил мужчина, что сидел по средине, от его тона и вовсе хотелось забить уши грязью, лишь бы его не слышать.

– Так значит это и есть та ведьма? – небрежно заговорил он, зевая через каждое слово. – Я думал у них бородавок больше и лица более страшные. А это, я скажу вам, ничего.

– Да, ваше благородие, – отчеканил сир Тэрмор. – Эта женщина обвиняется в использование чёрной магии, в связи с нечистой силой, а также наведение порчи на эту деревню.

– Порча, – задумчиво проговорил тот, кто несомненно являлся бароном Торинтором, властителем восточного надела земли, к которому относился и Доримор. – Уважаемый маркиз, это случайно не та болячка, о которой вы мне рассказывали?

– Да, господин Лоркин, так и есть, – кивнул Толиман старший. – И эта женщина, вместе со всем её семейство, приютила у себя больного. Это из-за них в деревне началась эпидемия. – Заркан посмотрел на рыцаря. – Сир Горствир, а где остальные её родственники.

– Муж и дочь умерли от болезни, – начал отчитываться рыцарь. – Сын оказал сопротивление, когда его пытались привести сюда, убил моего человека, вследствие чего был казнён на месте.

– Вот как, – одними губами проговорил Толиман. – Ну собственно ничего не удивительно. Не родит свинья бобра.

Альта попыталась дёрнуться вперёд, подталкиваемая каким-то внутренними инстинктами и ненавистью к этому мужчина, как её тут же прижали к земле грубые мужские руки, закованные в железные перчатки.

– Вы что-то хотите сказать? – небрежным тоном спросил барон.

– Лишь то, что этот человек, – она зло посмотрела на Толимана, который нисколько не поменялся в лице, – наглый лицемер. Он лишь обижен на то, что своим хамским поведением, заставил моего покойного мужа научить его уму разуму, раз его родители этого сделать не догадались.

– Замолчи! – взвизгнул Заркан. – Ты, шлюха нечистого, будешь учить меня манерам? Ведьма, что навлекла на деревню столь страшное горе, недостойна ни слова, ни жизни.

Толпа, что стояла возле помоста, как-то странно загудела, отчего было непонятно, поддерживают они его или нет. Когда Толиман уселся обратно в кресло, слово вновь взял барон.

– Я наслышан о том конфликте, что у вас здесь случился, – голос барона стал немного жёстче, но зевки через каждое слова так никуда и не делись. – Только это сейчас не имеет никакого отношение к вашему делу. Мне привели достаточно доказательств того, что вы находитесь в тесных связях с силами зла. Что вы можете сказать на это?

– Ничего, – сухо ответила Альта, прекрасно понимая, что любые оправдания, при таких судья, абсолютно бессмысленны. – Я не ведьма, с силами зла дел не имею и порчу на деревню я не насылала. Я не вела праведную жизнь, но молитвы по вечерам возносить не забывала.

– Тогда как вы объясните то, что вчера видели мои люди на кладбище, – жестким тоном заговорил сир Тэрмор. – Свет, который шёл с кладбища, зловещая аура и прочие странности.

– Не знаю, – равнодушно ответила Альта. – Я ничего такого не видела.

Когда она сказала эту фразу, то её вдруг пронзила странная мысль, от которой она невольно засмеялась. Все присутствующие, теперь смотрели на неё как на сумасшедшую, а рыцари, что окружали её, похвастались за мечи, но никто не двинулся с места, наблюдая за истерично хохочущей женщиной, бывшей хозяйкой трактира, а теперь обвиняемой в колдовстве. Альта вдруг осознала, что не боится ни этих мужчин с мечами, ни тех, что так важно восседают на своих стульях и думают, что они здесь власть и закона. Вчера она видела врата, разговаривала с самой смертью, поэтому все эти мелкие люди, что пытались строить из себя чуть ли не богов, в этой неизвестной никому деревушке, вдруг так рассмешили её, что она не могла остановиться. Лишь когда по приказу сира Тэрмора один из стражников окатил её холодной водой, от чего невольно начали стучать зубы, Альта немного успокоилась.

– Значит вы смеётесь над нами, – злобно проговорил Толиман. – Думаете, что всё вам сойдет с рук? – он резко встал со своего стула и на его лице проступил злобный оскал. – Господин Лоркин, лично мне всё уже ясно. Эта женщина не в себе, её разум и душа уже полностью поглощены темными силами, от чего она и не может себя контролировать. Я признаю её вину в использование магии и связях с темными силами, и хочу предложить казнь через сожжение. Ибо только благочестивый огонь сможет упокоить эту порочную душу на веки.

– Ну что же, – обыденно проговорил барон Горствир. – Мне не очень хочется здесь задерживаться, всё-таки болезнь никуда не делась, пусть мой священник и освятил всю округу, так что я соглашусь с вами. А ты что думаешь сынок?

– Я, – скучающим тоном переспорил Торинтор младший, тот самый юноша с жидкими соломенными волосами. – Да мне как-то нет до этого дела. Хотите сжигать, сжигайте.

– Суд вынес свой приговор, – громогласно заговорил сир Тэрмом, что вышел на середину помоста. – А́льта Борнгард признана ведьмой и служительницей тёмных сил. Поэтому в качестве меры наказания, она приговаривается к сожжению на костре. Приговор будет приведён в исполнение сегодня на закате!

После этого двое мужчин, что стояли с ней рядом, и под неразборчивые, слившиеся воедино, крики толпы повел её прочь. Когда Альту спускали с помостов, она бросила взгляд в толпу и среди злых, испуганных и разгневанных лиц жителей деревни, рядом с которыми провела всю жизнь, она заметила глаза Вилиона и Гельштэта, которые, пожалуй, единственные среди всех, смотрели на неё с сожалением, но помимо них, она заметила один силуэт, что отличался от всех прочих. Он стоял в самом дальнем ряду, одетый в чёрные одежды. Лицо его было бесстрастным, но вот жёлтые глаза, что светились так ярко, были утоплены в печали. Она смотрела на него до того момента, пока её не завели за угол дома, и он не пропал из виду.