Текст книги "Повелитель кладбища (СИ)"

Автор книги: Делони Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 6. ЖНЕЦ

С самого утра Альта сидела у себя в комнате, допивая уже вторую бутылку вина и ждала. Примерно в семь утра с круглыми от ужаса глазами в трактир “Светлый дом” прибежал Норинг. Заикаясь и запинаясь на каждом слове, плотник поведал, что его жена вчера вечером затемпературила, а к утру жар стал настолько сильным, что Вильма не смогла встать с кровати, настолько сильно болело всё её тело. На вопрос с чего всё началось, Норинг ответил, что вчера они оба ходили на могилу своей дочери, они хотели сходить ещё позавчера, но не пошли из-за сильного ливня и ветра.

– Этто не можжет быть та же болеезнь, – трясясь, словно осиновый лист, тараторил Норинг. – Нам не от кого былло заразииться.

“Даже после смерти эта болезнь ещё долго остается в теле человека, и если просто его похоронить, то могила усопшего станет эпицентром распространения”. Эти слова сразу же возникли в голове Альты, когда она услышала рассказ Норинга. Что случилось потом, хозяйка трактира плохо помнила. После того как плотник рассказал о своей беду, Альте сильно поплохело, головокружение, приступы боли, перетекающие из грудной клетки в живот и обратно, тошнота. Мавиус, который тоже присутствовал при разговоре, кажется сказал, что сейчас же пойдет с ним и поможет ему, но перед этим он взял свою жену на руки, ведь идти сама она уже просто не могла, и понёс её наверх.

– Прошу тебя, успокойся, – заговорил он тихим, но в то же время взволнованным голосом, когда усадил свою супругу на кровать. – Всё обойдется. Если каждый раз так волноваться, то твоё сердце может не выдержать. Прошу тебя, Аль, отдохни, я скоро вернусь, – когда Мавиус уже был в дверях, он обернулся. – Я попрошу Лойру принести тебе твоего любимого вина.

После этого он ушёл и уже третий час Альта сидит у себя в комнате, пьёт вино и дрожит. От страха, злобы и ненависти. Она боится за жизнь Вильмы, она злится и ненавидит себя дуру, за то, что не послушала предупреждений господина Зилимэра о том, что тела нужно сжигать. Теперь из-за её молчания, вся деревня может быть обречена на вымирание, а всё из-за того, что они не сожгли тело того юноша и тела… На этом умозаключение Альту передёрнуло, а то вино, что она выпила, резко запросилось наружу. Добежать до уборной она не успела бы, поэтому кинулась к стоявшему неподалеку ведерку и облегчила желудок в него. Когда Альта сползла по стенке, заливаясь горькими слезами, при этом прибывая на грани истерики, в комнату кто-то постучал. Недожавшись ответа в комнату проник Шэн и увидев, что его мать сидя у стенки плачет навзрыд, тут же бросился к ней.

– Мам, – Шэнтер с испуганным лицом присел рядом с ней и оглядел её, дрожащую и со слезами на глазах. – Что случилось?

– Ничего, – с трудом выговорила Альта и глупенько улыбнулась. – Просто я выпила много и ещё переволновалась. В общем ничего серьезного.

– Мама, – Шэн помог матери подняться и усадил её на кровать. – Ну нельзя же так.

– Знаю, – кивнула хозяйка трактира, – только по-другому не получается.

– Мам, – с отчетливой грустью в голосе сказал Шэн. – Я и отец тоже скучаем по Вельде. Всем нам невыносимо больно и тяжело от её потери, но…

– Вильма, жена Норинга заболела, – едва слышно обронила Альта смотря в пол, ведь из-за чувства вины и стыда она не могла поднять глаза на сына. – У неё те же симптомы, что и у Вельды с Лоной.

Глаза Шэнтера расширились, а рот непроизвольно открылся. Он попятился назад, ища рукой стул, но не найдя его уселся прямо на стол, чуть не уронив с него бокал. Вначале он просто сидел и словно завороженный смотрел на мать, осознавая сказанное, а после нескольких минут гробового молчания провел по лицу рукой, словно убирал с него невидную паутину, и заговорил.

– Отец, – Шэна передёрнуло, словно от удара молнии. – Отец знает?

– Он пошёл с Норингом, – ответила Альта. – Ушел несколько часов назад и пока не вернулся.

– Но почему, – заговорил Шэн всё еще смотря куда-то в одну точку, не моргая. – Я думал, что больных здесь больше нет. От кого она заразилась? Кто-то еще подхватил эту драконицу?

– Помнишь господина Зилимэра? – сын кивнул. – Так вот он настаивал на том, что тела погибших от этой болезни нужно сжигать, иначе могилы погибших будут эпицентром заражения.

– Тела? – проговорил Шэн, лицо которого исказилось в начале в ужасе, а после в непонимание. – Да я слышал, что он о чём-то таком говорил… но почему вы не сказали раньше? Тогда мы бы сожгли тело того парня и тела…

Шэн оборвал фразу на полуслове и на его лице отразилась печаль, точно такая же когда он узнал о смерти сестры. Он посмотрел на мать, она на него, и в глазах обоих Борнградов читалась скорбь и стыд. Больше Шэн ничего не сказал, он молча вышел из комнаты, с лицом полным бессильной злобы, при этом специально или случайно громко хлопнув двери.

Оставшись одна Альта вновь расплакалась. Причём в этот раз она лила слезы сама не зная почему. Возможно вновь из-за дочери, возможно из-за болезни Вильмы, а возможно из-за всего этого хаоса, что свалился на неё за столь короткий срок. Смерть окружала её, друзья и родственники заболевали, умирали, оставляя её каждый раз с огромной дырой в сердце. Если так пойдет и дальше, то от сердца бедной хозяйки трактира не останется ничего, а её душа, столь чувствительная и ранимая, разорвется на миллионы осколков, сделав её бездушной женщиной, которая уже никогда более не сможет испытывать никаких чувств, кроме горечи и сожаления.

Когда Альта немного пришла в себя и уже хотела вновь подойти к столу, где её дожидалось вино, в дверь вновь кто-то постучал, но входить не спешил. Лишь после того, как хозяйка комнаты немного привела себя в порядок и дала разрешения, в комнату робко заглянула Нэла.

– Госпожа Альта, – тихо заговорила официантка. – К нам прибыли новые постояльцы. Вы не могли бы их принять.

– Да, – как-то отстраненно ответила Альта, после чего шумно выдохнула, мотнув головой, и заговорила более явственным голосом. – Дай мне пару минут, я сейчас спущусь.

Больше Нэла не сказал ни слова и просто молча закрыв за собой дверь быстрым шагом направился к лестнице. Альта, собрав всю волю в кулак, оправила волосы, серое платье, которое уже изрядно помялась, и подошла к зеркалу. Вид у неё был, мягко говоря, пугающий. Опухшее лицо, красные глаза и потрескавшиеся губы, белые как молоко. Взяв из верхнего ящика тумбочки свой небольшой набор для ухода за лицом, Альта в поспешном темпе привела себя в порядок, припудрило лицо, подвела глаза, а губы помазала бальзамом, который еще год назад купила у Вилиона, но которым почти не пользовалась. Вновь посмотревшись в зеркало Альта увидела там уже не пугало, сбежавшее с огорода, а немного потрепанную женщину, возможно слегка не выспавшуюся.

Спустившись на первый этаж Альта увидела у барной стойки двух посетитель. Первой была женщина, чуть старше хозяйки трактира, с рыжими волоса, чуть ниже затылка, одетая в мужской охотничий костюм, и лакированные сапоги до колен. Украшений и прочих женских штучек, таких как меха и макияж, на ней не наблюдалось. Рядом с ней стояла девочка лет шести, в красивом красном сарафане, с жёлтыми линиями на подоле и воротнике. Каштановые волосы девочки были собраны в красивую косу и в них тихо побрякивали колокольчики, выступающие в роли бантика.

Альта, замерев лишь на несколько секунд, дабы совладать со своими чувствами, которые при виде этой маленькой красавицы, вновь нахлынули на неё, а после она натянула доброжелательную улыбку и пошла в сторону бара. Первым её приближение заметила девчушка, которая активно вертела головой всё изучая, при этом колокольчики не переставили звенеть в её волосах ни на секунду. Когда она увидела приближающуюся хозяйка, она дернула свою сопровождающую за рукав камзола и та обернулась. Лицо довольно красивое, на щеке небольшой шрам, а над бровью левого глаза едва заметный ожог.

– Добрый день, – заговорила хозяйка трактира, когда оказалась в шаге от гостей. – Моё имя Альта, я хозяйка трактира. Чем могу быть полезна?

– Добрый, – голос у женщины был немного грубоват, но при этом очень мелодичный. – Меня зовут Райла, со мной моя племянница Ринка.

– Здравствуйте. – звонко поздоровалась девочка в унисон своим колокольчикам.

– Мы хотели бы на несколько дней остановиться у вас.

– Конечно, – улыбка Альты увеличилась до придела. – Прошу.

После того случая, когда Вельду вынесли с кухни без чувств, большая часть постояльцев разъехалась в тот же день, испугавшись того, что сами могут чем-то заразится, ибо слухи и небылицы поползли почти сразу. И с того дня новых жильцов почти не появлялось, разве что суточные, что останавливались в трактире, только чтобы переждать ночь, даже местные жители теперь почти не заходили. Не став думать о полосе неудач, что постигла её семью, хозяйка трактира указала новым жильцам на стойку и прошла за неё. Достав с нижнего яруса учётную книгу, Альта подняла её наверх, взяла перо и сделав пару записей повернула её к новым постояльцам.

– Ночь, пятьдесят серебряных прайтов, – начала пояснять хозяйка. – В комнатах тепло и уютно. В конце коридора второго этажа банная комната и уборная. Еда заказывается отдельно, – Альта бросила быстрый взгляд в окно. – Вы прибыли пешком?

– Нет, – ответила Вайла беря в руки перо. – Ваш работник, Шэнтер кажется, уже взял под свою опеку нашего мерина.

– Сын, – гостья подняла глаза на хозяйку. – Шэн мой сын.

– Тогда понятно, – Вайла улыбнулась, – а я еще подумал, что он на вас похож. А дочери у вас нет?

От этого вопроса Альту передернуло, и она застыла с учетной книгой в руках. Неожиданно она почувствовала, как у неё перехватывает дыхания, а тело начинает покрываться холодной коркой. Но всё же совладав с собой, хоть это и было трудно, Альта плохо слушающимися руками убрала под стойку книгу, и положив ключ с номером семь подняла глаза на новую постоялицу, правда теперь на лице хозяйки трактира улыбки не было.

– А почему вы спросили?

– Просто там была еще девушка, – пожала печами Вайла. – Чуть младше вашего сына.

– Блондинка, – спросила Альта, чувствуя, как сердце её отмирает, – с тремя родинками на щеке?

– Да, – Вайла задумалась. – Да, кажется она.

– Это Сильфа, – хозяйка смущенно улыбнулся, – его девушка.

– Тогда понятно, – Вайла вновь улыбнулась и положив на стол два золотых прайта, взяла со стойки ключ, а после подняла с пола пару сумок, что стояли у неё в ногах и которые Альта почему-то сразу не приметила. – У вашего сына хороший вкус.

На этой фразе она развернулась и подозвав свою племянницу, которая уже с любопытством изучала камин, пошла наверх. Когда Райла и Ринка скрылись на втором этаже, Альта вышла из-за стойки и направилась к входной двери. Выйдя на улицу, хозяйка трактира не раздумывая повернула налево и обойдя трактир оказалась возле конюшни. Оглядев задний двор, она никого не нашла и уже было собиралась уходить, как из небольшого сарая, который использовался под склад сена и всяких инструментов, раздался смешок. Ухмыльнувшись Альта стараясь особо не шуметь направилась к приоткрытой двери. Едва она подошла к ней и украдкой заглянула внутрь, как тут же отпрянула. Шэн был с Сильфой, как она и думала, только вот Альта не могла предположить, что её сын поведет свою девушку целоваться на кучу сена в сарай.

– Ну балбес, – подумала Альта, чувствуя, как заливается краской. – Кто же так с девушками то обращается, – а после немного успокоившись, тихо добавила в слух. – Я рада, что, хотя бы у одного из нас, есть повод быть счастливым.

После этого хозяйка трактира тихо развернулась и быстрым шагом пошла обратно, ведь ей не очень хотелось, чтобы кто-то застукал её за тем, как она подглядывает за сыном. Вернувшись в трактир, Альта осмотрела зал. Здесь было тихо, ни одной живой души, лишь тихие голоса Нэлы и Лойры раздавались из кухни. Не став отвлекать девушек от разговора своим визитом, прекрасная зная, что после этого они начнут суетиться и бегать по залу, Альта сразу пошла наверх, в надежде наконец добраться до вина, которое так и не допила. Добравшись до комнаты номер один, Альта открыла дверь и не успев сделать и шагу замерла на пороге.

На кровати сидел Мавиус. Локтями он уперся в колени, а ладонями закрыл лицо так, что ничего вокруг не видел. Волосы его были взлохмачены, а одежда изрядно помялась. Альта, смотря на мужа, чувствовала, как от него исходит нечто такое, от чего воздух в комнате стал вкуса пепла, а атмосфера стала такой мрачной, что слезы на глаза наворачивались сами собой.

– Дорогой. – сдавлено обронила Альта.

Муж поднял голову и его супруга увидела, что глаза его были красными, точно такими же, какими они бывают после пролитых слёз. Когда Альта бросилась к мужу, слезы уже ручьем текли и по её щекам. Обвив шею мужа, она повисла у него на руках, лицо она спрятала в плечо и тихо всхлипывая начала заливать его рубашку горькой солёной водой, что текла из её глаз.

– Вильма, – голос Мавиуса был хриплым и в каждом слове чувствовалось, как ему нелегко дается этот разговор, – она… угасла на моих глазах. Альта… она…

Больше слово было не нужно. Жена, в истеричном припадке, сдавила мужа так сильно и крепко, что чуть не уронила их обоих с кровати. Она рыдала ему в плечо, а он, тяжело дыша зарылся в её волосы, надеясь таким образом успокоится, но это не помогло, он тоже расплакался, так искренни, что у Альты защемило сердце так же сильно, как тогда, когда на их руках угасла Вельда, их родная дочь.

***

И вновь Альта, облаченная в траурные одежды и с повязанным на голове платком, шла через арку, сопровождаемая своим сыном и мужем. Альта, на душе которой была пустота, уже не плакала и не винила себя, она просто шла вперёд, словно заведенная кукла. Пройдя по тропе между надгробий, что за долгие годы потрескались и поросли травой, хозяйка трактира и её мужчины повернули направо, и направился к толпе, что собралась возле могилы, выкопанной несколько часов назад. Встав позади всех, трое пришедших не стали проходить в первые ряды по двум причинам. Во-первых, им там просто нечего делать, сейчас там место Норинга, а во-вторых, ни Альта, ни Мавиус, не хотели больше смотреть на тела их друзей и родственников, их сердца просто могли не выдержать такого. Не успели Альта, Мавиус и Шентэр подойти к печальному процессу, как в центр вышел староста деревни, занимая место священника, что вновь ходил с кадилом и едва шевеля губами читал молитвы. Морщинистое лицо старосты было поражено скорбью, но вместе с этим она было крайне бледным, а правая рука непроизвольно подрагивала, словно при судорогах.

– Сегодня мы вновь вынуждены прощаться с дорогим нам человеком, – голос Гельштэта был тише обычного, а слова в это раз давались ему с очень большим трудом. – Не успели мы оплакать тела двух юных дев, как вновь в нашем селении наступил траур. Сегодня мы вынуждены прощаться с той, кто был для всех нас, не побоюсь этого слова, другом. Вильма Анвэй была очень доброй женщиной и заботливой матерью. Она всегда приходила на помощь тем, кто нуждался и делала всё, чтобы наша деревня процветала. Теперь же она вновь встретится с дочерью, и надеюсь они будут счастливы. Покойся с миром.

После этого староста пошёл не очень уверенной походкой обратно толпе, а вместо него в центр вышел Вильдар и его подмастерья. Они проделали ту же самую процедуру, что и две недели назад. Закрыли крышку гроба, где лежала Вильма, пораженная такими же отметинами, как и её дочь, подхватили его и понесли к яме, что была вырыта в нескольких метрах. Бережно опустив тело в яму, Вильдар и его люди вновь взяли лопаты и словно стражи замерли возле могилы, в то время как священник стоял над ямой и покачивая кадилом что-то тихом читал нараспев.

Печальная процессия, что собралась проститься с той, которую все любили и ценили, за её доброту и трудолюбие, начала двигаться. Альта и его мужчины оказались возле ямы почти последними. Когда хозяйка трактира бросила землю в яму и уже собиралась уйти, она заметила Норинга. Он сидел под раскидистым дубом, в нескольких метрах от места где сейчас витала скорбь, и пустым взглядом смотрел вперёд. Рядом с Альтой встал Мавиус, лицо которого было пустым, от каких-либо эмоций, и тоже посмотрел на своего друга. Не долгая думая хозяин трактира пошёл к нему, его жена за ним.

– Норинг, – Мавиус тихим голосом окликнул плотника и тот, словно кукла, повернул голову и посмотрел на своих друзей таким пустым взглядом, что у обоих Борнгардов мурашки прошли по телу. – Прими наши соболезнования. Как ты?

– Я? – почти не шевеля губами спросил Нориг, при этом лицо его всё еще оставалось жутко пустым. – Как я? Я больше никто и никак.

– Норинг, – голос Альты был сдавленным, от чувств боли и жалости, которые она испытывала к давнему другу семьи. – Если мы можем…

– Я никто, – плотник отвернулся и продолжил смотреть вперёд не моргая, обхватив колени руками. – У меня ничего больше не осталось. Меня похоронили уже дважды. Больше меня нет.

– Норинг, – Мавиус хотел что-то сказать, но не успел, на его плечо легка рука жены, а когда он посмотрел на неё, то увидел на её глазах слезы, а на губах застывшее слово “Не надо”.

Кинув последний раз взгляд на своего друга, хозяин трактира, более ничего не сказав, развернулся и зашагал в сторону арки, Альта, помедлив немного дольше, тоже не стала более ничего говорить человеку, который в данный момент опустошён так сильно, что может более и не оправится, пошла в след за мужем. Когда Альта уже почти догнала мужа, который с опущенной головой шёл вперед, она заметила знакомый силуэт, стоявший слева от неё в нескольких метрах меж двух могил. Не став окликать мужа, который был уже слишком далеко, Альта свернула с тропы налево и пошла к двум могилам, которые судя по виду, давно заброшены.

– Здравствуйте, Мессор. – робко заговаривает хозяйка трактира оказавшись возле человека в черном.

Загадочный гость, которого Альта впервые встретила возле могилы её дочери, поднял голову, и повернувшись снял капюшон.

– Леди Альта, – Мессор сдержано кивнул, – здравствуйте. Вы вновь пришли навестить свою дочь?

– Нет, – хозяйка трактира отвела глаза и с трудом проглотив ком, который встал у неё поперёк горло, ответила тихим голосом, будто боясь, что их кто-то подслушает. – Вильма, мать Лоны, что покоится рядом с моей дочерью, умерла. Я была на прощание с ней.

– Понятно, – желтые глаза, в которых до этого блестел тепло, вдруг резко потемнели и стали такими печальными, будто этот человек всю жизнь знал Вильму. – Примите мои соболезнования, – после небольшой паузы он добавил. – Её забрала та страшная болезнь?

– Да, – с горечью на сердце подтвердила Альта. – Она забрала уже трёх дорогих мне людей, – горло хозяйки трактира перехватила холодная рука ужаса, – и я не знаю, скольких ещё она заберёт.

– Неужели никак нельзя остановить эту страшную болезнь?

– От неё нет лечения и спасения, – глаза Альты защипала, но она, держась из последних сил, тихо добавила. – Можно лишь сжигать тела, чтобы усопшие не распространяли болезнь.

– Но почему же вы этого не делаете? – Мессор странно посмотрел на свою собеседницу, Альте даже показалось, что в его взгляде читалось легкое призрение и укор.

– Я… мы… Мой муж в тайне от меня похоронил того юношу, что подобрал по дороге домой и который стал первым больным, – Альта чувствовала, как труда ей даются слова, но остановится она не могла, ей было это нужно, она должна была излить свою душу, и лучше всего такому незнакомцу как Мессор. – Один ученый, что жил в нашем трактире, рассказала нам об этой болезни, а также рассказал, о том, что нужно делать с теми, кого она заберёт. Мой муж не прислушался к советам и похоронил того юношу в самой дальней части кладбища, туда почти никто никогда не ходит, и поэтому он посчитал, что это лучше место. Мы думали, что ничего страшного не случится, раз тело, пораженное драконицей так далеко… А потом Вельда и Лона… я не смогла, – голос безутешной матери надломился, а слезы все же потекли из глаз. – Я не смогла сжечь свою дочь и не смогла сказать об этом родителями её подруги, прекрасно понимая, что они тогда чувствовали… А теперь по моей вине Вильма…

– Мне не понять те чувства, что вы испытывали, – выдержав паузу, Мессор заговорил ровным голосом, от которого на душе становилось спокойнее, – но я понимаю почему вы так сделали и от этого мне становится грустно. Люди существа очень противоречивые, вы так не считаете? Верят в жизнь после смерти, но при этом плачут об умерших, совсем забывая о живущих. Чаще всего человек удостаивается должного внимания лишь после смерти и то лишь на короткий срок. Как по мне, люди должны обращаться к своему сердцу, чтобы помнить о тех, кого с ними нет, а не ходить к их телам, в которых уже давно нет того человека, которого они знали. Могилы – это алтари, а тела в них – это идолы, которым люди приносят подношения и молятся.

После этой, казалось бы, спокойной, но в то же время очень сильной речи, идущей явно из глубины души, Мессор поднял глаза и увидел Альту, рот которой был приоткрыт, глаза расширены, а слезы, что текли по щекам, замерли на половине пути, словно путники, что решили остановиться и послушать рассказы барда. Увидев такую реакцию на свою речь, Мессор потупил взор и неловко прокашлялся.

– Простите, госпожа Альта, – голос у него стал робким и слегка неуверенным. – Если я вас как-то обидел или оскорбил вашу веру, то молю, простите. Я не имел в виду то, что вы плохая или что-то подобное, я…

– Нет, не извиняйтесь, – хозяйка трактира оборвала своего собеседника на полуслове. – Вы сказали всё очень верно и точно. До этого я не задумывалась о таком лишь потому, что меня учили совершенно обратному. Если человек умер, то плачь и посещай его последнее пристанище. Но ведь от этого становится только больнее, вы согласны? Как по мне, – Альта робко улыбнулась, – лучше я буду вспоминать свою дочь счастливой и здоровой, чем ходить к тому место, где лежит её тело. Спасибо вам за такой совет, – хозяйка трактира посмотрела в глаза собеседника, которые от удивления поднялись от пола вверх и уставились на неё так же удивлённо, как и она смотрела на него несколько минут назад.

– Я не сказал ничего такого, – затараторил Мессор, – просто выразил свою точку зрения. Я поймал себя на этой мысли несколько лет назад, когда в очередной раз приехал сюда, чтобы повидаться с другом. Я очень долго размышлял над ней и понял, что эта мысль действительное имеет смысл. Но из-за того, что меня тоже учили скорбеть об усопшем на его могиле, я до сей поры, скорее уж по привычке, приезжаю сюда.

– Это действительно очень правильная мысль, – Альта сделала шаг вперёд и посмотрела на своего собеседника почти в упор. – Вы не хотите остановиться в нашем трактире? У нас очень уютно и тепло, вкусная еда и крепкие напитки. Вам, наверное, не очень удобно каждый раз возвращаться в Ларкис, путь же не близкий.

– Я не могу, – Мессор сделал два быстрых шага назад и посмотрел на хозяйку такими испуганным глазами, словно перед ним предстала сама смерть. – Я не брал с собой денег, а в долг я брать не люблю. Да и к тому же мне не в тягость путешествия, я люблю ездить под ночным открытым небом.

– Я не возьму с вас ни единого прайта, – Альта отвела взгляд. – Я не настаиваю, просто… просто хотелось помочь вам. Вы, пусть и не специально, но заставили мой внутренний мир пошатнуться, и я хотела бы отблагодарить вас за это. – Альта, видя в каком шоке и испуге прибывает её собеседник, повернулся к дороге, чтобы уйти, но прежде это сделать сказала не оборачиваясь. – Трактир “Светлый дом”, по мосту до перекреста и налево, а там идти до здания с большой вывеской. Я буду ждать вас.

И после этого Альта пошла, так и не дождавшись ответа от Мессора. Она чувствовала, как внутри неё все кружится и вертится, а от неловкости этого разговора у неё горят уши. Идя по тропинке, хозяйка трактира думала о сказанном этим странным, но очень умным юношей, и чуть было не прошла мимо своих мальчиков, которые покорно дожидались её под аркой.

– Альта, – хозяйка трактира подняла голову и посмотрела на мужа, который стоял чуть левее. – Что случилось? Мы тебя потеряли.

– Простите, – Альта мотнула головой. – Ничего такого, просто я встретила знакомого и подошла поздороваться.

– Знакомого, – переспросил Мавиус. – Кого-то из наших?

– Нет, – Альта вновь покачала головой. – Один юноша из города. Помнишь, я тебя спрашивала о человеке в черном капюшоне.

– Помню. – кивнул муж, нахмурив лоб и скрестив на груди руки.

– Так вот это он был тогда, – Альта грустно улыбнулся, – Он думал, что плачут по кому-то из его знакомых и поэтому пошёл в толпу узнать. Он был крайне опечален тем, что хоронили двух юных дев, так он сказал. Его зовут Мессор, он приезжает сюда навестить друзей. Я видела его неделю назад, когда ходила на могилу Вель.

– И что? – морщина на лбу трактирщика от сказанного выше не уменьшилась, а лицо стало еще более подозрительным.

– Я пригласила его к нам, – робко ответила Альта, видя реакцию мужа. – Он каждый раз приезжает сюда лишь для того, чтобы посетить могилы друзей, а после возвращается в Ларкис. Поэтому я пригласила его переночевать у нас.

– Странный юноша, – почесывая щеку подытожил Мессор. – Ты уверенна, что он никакой нибудь маньяк или беглый преступник?

– Возможно я плохо разбираюсь в людях, – хозяйка трактира пожала плечами, – но он похож скорее на жертву, чем на убийцу. У него очень печальный взгляд, а его слова, несмотря на уверенность, пропитаны печалью.

– Ну что же, – кивнул муж жене, подставляя ей локоть, – пусть будет так. Если уж он придёт, то не могу же я его выставить, не по-людски как-то. К тому же моя медовуха развязывала язык даже самым упертым молчунам.

Улыбнувшись, Альта ткнула мужа в бок, но после все же взяла его локоть и пошла между ним и сыном, который оказался по левую от неё руку. Вернувшись в трактир, Альта застала за ближайшим к двери столом Зэру, которая ушла с прощания одной из первых, и лицо её, как ни странно, было крайне расстроенным.

– Альта, – Зэра встала из-за стола, – Мавиус, Шэн, здравствуйте.

– Здравствуй, Зэра – подзадоривался трактирщик, а его сын кивнул в такт словам отца.

– Привет, Зэра, – хозяйка трактира подошла к подруге, и они обнялись. – Как ты?

– Хорошо, – как-то сухо ответила старая подруга, – но могло быть и лучше.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Альта, смотря на свою подруга и пытаясь уловить на её лице намеки.

– Как сказать, – подруга отвела взгляд. – Мы можем поговорить с тобой наедине?

– Конечно, – кивнула Альта. – Вина?

– Было бы неплохо.

– Хорошо, – хозяйка трактира решительно кивнула. – Поднимайся в мою комнату, я сейчас приду.

– Мы с Шэном будем в конюшне, – ответил Мавиус вслед жене, идущей к кухне. – Я хотел проверить крышу и стены, а возможно даже усилить, чтобы следующая буря прошла менее разрушительно.

Уже не слыша мужа, хозяйка трактира шла на кухню, при этом на душе у неё зарождалось нехорошее предчувствие. Последний раз Альта видела свою подругу такой взволнованной и напуганной одновременно, когда она отправляла сына жить в город, но даже тогда, от неё не исходил такой явный страх, как сейчас. Пройдя на кухню, Альта лишь спешно кивнула Гельмире, что стояла у стола и что-то шинковала, и быстро направилась к кладовой. Достав с верхней полки еще не открытую бутыль брусничного вина, хозяйка трактира, прошла до полок, где взяла бокалы, и быстрым шагам вышла из кухни, совсем не обращая внимания на вопросы кухарки, направилась к лестнице.

Поднявшись на второй этаж и еще не дойдя до своей комнаты, Альта услышала плач. Добежав до двери и отворив её, Альта застала свою подругу сидящей на кровати и горько плачущей в подушку Мавиуса. Поставив на самый край стола бутылку и бокалы, которые могли легко упасть, Альта подбежала к подруге и прижала её к себе, тем самым заменив ей уже мокрую подушку.

– Альта, – сквозь слезы заговорила Зэра, – Мне так страшно… Я не могу спать… Это невыносимо…

– Что случилось? – спросила Альта еле сдерживаясь чтобы не расплакаться в унисон подруги.

– Эта болезнь, – причитала Зэра. – Она забрала уже троих… От неё нет спасения… Виль… – она громок всхлипнула, – Вилион сказал, что лечения нет, сколько он не старался. Мы все… – Зэра шумно втянула носом воздух, – мы все умрём. Мне страшно, очень и очень страшно.

– Зэра, успокойся, – Альта отпустила свою подругу, дошла до оставленного на столе вина, быстро вскрыв его и налив в бокал поднесла подруги. – Вот, выпей, станет чуть легче.

Послушав свою подругу, Зэра трясущимися руками приняла вино и пригубила его. Один глоток, второй, третий и вот вино с ягодным запахом и приятной кислинкой пропало из бокала, зато дрожь тела и тряска рук немного утихла в теле старой подруги Альты.

– Зэра, – ласкова сказала хозяйка трактира, вернувшись к кровати со вторым бокалом и бутылью вина, – что заставило тебя думать о таких жутких вещах?

– Предчувствие у меня, – заговорчески прошептала подруга, – предчувствие. Я не знаю, как это объяснить, но у меня стойкое ощущение чего-то такого, столь опасного и неизбежного, что волосы дыбом встают.

– Зэра, – протянула Альта, стараясь при этом звучать как можно спокойнее, хотя на душе скреблись не просто кошки, а тигры. – Ты просто себя накручиваешь. Вот, – она протянула подруге полный бокал, – выпей и немного расслабься.

– Как ты можешь быть такой спокойной? – отпив половину бокала спросила подруга. – Вельда умерла, Лона и Вильма тоже, и все от одного и того же. Неужели ты не боишься…

– Боюсь, – неожиданно для самой себя вскрикнула Альта. – Боюсь до боли в сердце, но ничего с этим поделать не могу. Я могу лишь молиться и надеяться, что это красная зараза обойдет мой дом и никого больше не заберет… но видя, как вокруг меня уходят друзья и близкие, я начинаю терять веру и надежду.

– Красная зараза? – переспросила Зэра смотря на свою подруга испуганным взглядом.

– Да, – надрывным голосом прохрипела Альта, чувствуя, как весь накопившееся в ней негатив, все те страдания, вся та боль, что копилась в ней, начали рваться наружу. – Красная драконица… это болезнь забрала Вель, забрала Лону, а теперь и Вильму.

– Но… – лицо Зэры было полно недоумения, а бокал с вином застыл в воздухе. – Откуда ты знаешь? Даже Вилион о ней ничего не знает.

– Шэн и Мавиус больше недели назад принесли юношу, – затараторила, как исповедь, Альта, при этом где-то в мозгу голос ей кричал остановиться, но она его не слушала, – он был без сознания, весь в крови и кожа его была покрыта странным наростами. Тогда у нас на постое был господин Зилимэр, он ученый, вот он и рассказал нам об этой болезни и том что спасения от неё нет…