Текст книги "Повелитель кладбища (СИ)"

Автор книги: Делони Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 5. ПРОЩАНИЕ И ВСТРЕЧА

Альта сидела на кровати в своей комнате и смотрела в окно. На улице дул холодный осенний ветер, а на небе ходили низкие серые тучи, но хозяйке трактира до этого не было никакого дела. Альта сейчас была полностью погружена в себя, её мысли были заняты только одним, а взгляд смотрел не вперед, а в прошлое. Перед глазами у неё пролетали отрывки из той жизни, где она и вся её семья были счастливы, где они вместе смеялись, плакали и радовались, и от этих воспоминаний ей становился только больнее. Плакать она больше не могла, за три дня она выплакала всё что могла и сорвала голос в истерики до такой степени, что теперь могла лишь хрипеть. На протяжение всех этих дней, которые прошли словно в забвение, её много раз пытались успокоить сын и муж, но они, прибывающее в ненамного лучшем состояние, чем их мать и жена, успехов не добились.

В дверь кто-то тихонько постучал и даже спросил разрешения войти, но не получив ответа, аккуратно приоткрыли дверь. В комнату проник Шэнтер, одетый во все черное, с распухшим носом и красными глазами, под которыми были мешки. Он медленно подошёл к матери, присел рядом с ней на кровать и приобнял её. Она не реагировала на него, а он не пытался привлечь её внимание, он просто сидел рядом и пытался собраться с духом и силами, чтобы сказать эту страшную фразу.

– Мам, – дрогнувшим голосом наконец проронил он. – Отец ждет внизу, – он стиснул зубы и прикрыл глаза, пытаясь сдержать слезы. – Нам нужно с ней попрощаться.

Альта моргнула, затем ещё раз, после чего перевела взгляд на сына. Она посмотрела на него пустыми глазами, в которых не было даже намека на жизнь, сейчас в них была лишь пустота, словно это были не глаза человека, а кукольные бусинки, черные и бездушные. Но несмотря на все это, Альта, скорее на машинальном уровне, чем на осознанном, поднялась, что тоже далось ей крайне непросто, плохо слушающимися руками оправила чёрное платье, после чего с пятой попытки попала ногами в черные туфли, и медленной походкой направилась к двери. Шэн пошёл за ней, взяв со стола черный платок, который его мама забыла. По лестнице хозяйка трактира спускалась медленно, пустым взглядом смотря вперёд, но никак не под ноги, которые сейчас больше походили на две деревяшки, прямые и негнущиеся. Её сын шёл за ней, ничего не говоря и не подгоняя свою мать, прекрасно понимая, что ей сейчас и без такого очень плохо.

Спустившись в главный зал, Альта, шагая словно заводной солдатик, пошла вперед, прямо к входной двери, возле которой её ждал муж. Мавиус ожидал супругу и сына будучи облаченным в черный свитер и мешковатые штаны темно-синего цвета, другой одежды траурного цвета у него просто не было. Когда Альта встала возле него, он хотел ей сказать что-то такое, что приободрило бы её, но увидев её пустой взгляд, передумал. Приняв из рук сына платок, Мавиус аккуратно накинул его на плечи жены, на что та никак не отреагировала, открыл дверь и пропустил её вперед.

До моста через речку все трое шли молча. Альта шла впереди, а два её мужчины на шаг позади. Шэн смотря на маму чувствовал боль и горечь, которая от неё исходит, а когда он смотрел на отца, выглядевшего очень серьёзным, но при этом с неутолимой печалью в уголках глаз, скорбь начинала разъедать его с двойной силой. Когда они перешли мост и шли мимо насаждений, растущими вдоль дороги на погост, Шэнтер хотел догнать маму, обнять её и сказать что-то такое, что смогло бы вывести её из этого жуткого транса, но не успел он сделать и шагу, как на плечо легка рука отца. Шэн поднял голову, посмотрел в глаза отца и смог прочитать в них лишь одно слово “не стоит”.

Каменная арка, ведущая на кладбище, показалась сразу же, как только Альта сделал первый и единственный поворот налево, который был на этой дорожке. На вершине арки, свесив одну ногу, а другую прижав к телу, сидел каменный ангел, весь покрытый маленькими трещинами и сколами. Лицо его было печальным, а в руках он держал два цветка. Пройдя через арку, которая служила вратами, между миром живых и мертвых, состояние Альты резко ухудшилось. Как только она ступила на земли мёртвых, она замерла, словно вкопанная, а неподвижные глаза, что продолжали смотреть куда-то в себя, наполнились слезами.

– Альта, – с левой стороны раздался тихий голос мужа. – С тобой всё хорошо?

– Нет, – едва слышно ответила она. – Но я справлюсь. Я должна… ради неё.

Больше Альта не сказала ни слова, она лишь пару раз моргнула, смахивая слезы, и пошла дальше. За очередным склепом, принадлежавшему некогда жившей в деревне семье, показалась толпа. Все жители деревни, одетые в траурные одежды, стояли вокруг двух свежих вырытых могил, а рядом, на невысоких деревянных опорах, стояли два гроба, крышки которых еще были открыты. Вокруг них ходил худощавый мужчина в бело-красной рясе, в руках его было кадило, а лицо было сосредоточенным и печальным одновременно. Это был один из служителей церкви из города Ларкис, который приезжал в деревню только по церковным праздникам или же на прощание с усопшими. Несколько секунд понаблюдав за тем, как церковки обходит гробы, окуривая их каким-то травами и маслами, Альта на одеревеневших ногах пошла в сторону скорбящих и с каждым шагом её сердце всё больше сжималось от боли, в голове пролетали мысли, которые ранили её, а воздух вокруг становился таким тяжелым, что дышать становилось невыносимо.

Когда Альта подошла к толпе, все лишь безмолвно расступались, пропуская её, мужа и сына к двум гробам. Когда Альта оказалась возле них, слезы, что она старалась сдерживать, полились из её глаз с новой силой, а сердце, которое и так невыносимо болело уже несколько дней, защемило с такой силой, что в глазах потемнело, а ноги начали подкашиваться. В ближайшем к Альте гробу лежала Лона, дочь Норинга и Вильмы. Она была в белом саване, вокруг неё лежали цветы и игрушки, одной из которых была кукла в синем платьице, которую ей сделал отец. На руках и шее девочки виднелись последствия болезни, которая унесла её жизнь. Загрубевшие участки кожи, похожие на змеиную кожу, были очень большими и черными, отчего они выглядели намного хуже, чем у того безымянного юноши. В соседнем от неё гробу лежала Вельда, в таком же белом саване, как и её подруга. Вокруг неё также лежали цветы и игрушки, но среди всего прочего выделялось желтое платье в белые горошек, то самое, которое ей купил отец, и которое она так и не успела показать матери. Красная драконица оставила шрамы на её теле куда сильнее и грубее, чем на Лоне или том юноше. Почти все руки, ноги и шея были в загрубевшей чешуи, а цвет они имели угольно-черный.

Альта больше не могла смотреть на свою дочь, ведь её глаза закрыли слезы, а ноги окончательно ослабли, от чего она упала на колени и заплакала. В голове у неё жужжали мысли, которые жалили так сильно и больно, что Альте начало казаться, что они её убьют.

– Почему она! – кричал в голове истеричный, пропитанный болью голос. – Почему не я! Она же невинна! За что её так наказали!

Когда Альта убрала руки от лица, вместе с тем смахнув слезы, она увидела рядом с собой Мавиуса, который приобнял её за плечи, своего сына, выглядевшего крайне испуганным, священника, который с печальным видом что-то бормотал, и старика Вилиона.

– Сейчас, – тараторил лекарь, копаясь в своей сумке, с которой никогда не расставался. – Сейчас будет легче, – он достал из кармашка своей уже изрядно потрепанная сумки какой-то сверток, развернув который явил на свет шарик зелёного цвета. – Открой рот. – сказал он Альте.

Подчинившись приказу на инстинктивном уровне, хозяйка трактира открыла рот, и старый лекарь аккуратно положил ей под язык странный шарик. Через несколько секунд во рту стало прохладно и появился вкус травы, но вместе с этим сердце, что разрывалось на части, стало выравнивать свой ритм, а камень в горле, который встал у неё едва она пересекла черту кладбища, стал медленно сходить на нет.

– Это успокоительное, – пояснил Вилион. – Оно поможет успокоить нервы.

На это Альта лишь кивнула и опершись на руку Мавиуса, который стоял рядом, с уже менее перепуганным лицом, встала на ноги. Когда хозяйка трактира вновь оказалась на ногах, то её взгляд невольно упал на два гроба. Сердце матери сжалось, но не так сильно, как минуту назад, травяной шарик уже начал действовать.

– Если тебе плохо, – заговорил шёпотом Мавиус, ведя её к сыну, что уже стоял в первых рядах, – то мы можем уйти.

– Нет, – надломившемся голосом ответила Альта. – Мы должны с ней проститься.

Больше Мавиус ничего говорить не стал. Встав в первом ряду, между сыном и мужем, Альта огляделась вокруг. Украдкой пробегая глазами толпу Альта никак не могла увидеть среди знакомых лиц Норинга и Вильму, таких же безутешных родителей, которые так же, как и они потеряли дочь.

– Вильме очень плохо, – тихо пояснил Вилион, вставший рядом с Мавиусом. – Я был у них не так давно и скажу вам, Вильма держится куда хуже вас, Альта.

– Альта тоже страдает, – Мавиус как-то не добро посмотрел на лекаря. – Все здесь страдают по-своему.

– Простите, – Вилион кивнул и скосился на хозяйку трактира. – Я не хотел вас обидеть. Примите мои извинения и соболезнования.

Альта хотела бы сказать, что всё в порядке и она не обижена, но не успела. В центр образовавшегося круга вышел мужчина, немного младшим лекаря, являющийся старостой деревни.

– Сегодня мы собрались здесь по очень печальному и трагическому поводу, – голос Гельштэта был тихим, но в мёртвой тишине кладбища его было прекрасно слышно. – Сегодня мы вынуждены простится с двумя юными девами, покинувшими наш мир на зоре своей жизни. Лона Анвэй и Ве́льда Борнгард стали жертвами страшной и неведомой болезни, которая погасила их жизни за считанные дни. Я и все присутствующие жители нашей деревни выражаем соболезнования семьям погибших. Наших слез не хватит, чтобы оплакать такую тяжелую и невосполнимую утрату, а слова, что сейчас известны человечеству, не выразят ту скорбь и боль, которую испытываем все мы.

После этой короткой, но сильной речи, староста повернулся к Мавиусу и Альте.

– Примите мои соболезнования.

Затем он примкнул к образовавшемуся кругу, а в центре вышли кузнец Вильдар и трое его учеников. Они тоже выразили соболезнования хозяевам трактира, после чего повернулись к гробам. Закрыв крышки, они вначале взяли гроб, где лежала Лона и понесли его к могиле, что была выкопана в несколько метрах от них. Медленно опустив в яму тело дочери Норинга и Вильмы, они подошли ко второму гробу, где лежала дочь Альты и Мавиуса. Когда гроб с телом Вельды лег на плечи Вильдара и одного из его ребят, сердце Альты сжалось до предела. Она пыталась держаться, пыталась взять себя в руки, но, когда она посмотрела на мужа и сына, сердце её окончательно раскололось, а сил держаться больше не осталось. Двое её мужчин, двое её защитников, её опора, плакали. Тихо, почти незаметно, но в их глазах была такая боль и горечь, что Альта, являясь очень ранимой и хрупкой, просто не могла сдержаться.

Оба гроба были опущены в яму, Вильдар и его трое подмастерья взяли по лопате и замерли возле могил, с лицами, пронизанными скорбью, церковник же, вновь взявшись за кадила, встал между могилами и раскачивая дымящуюся сферу тихо запел одну из молитв. Первым к могилам подошёл Гельштэт, взял немного земли, с гор, наваленных рядом, бросил вначале в одну яму, затем в другую и опустив глаза к земле отошёл. Следом за ним подошли Альта и её мальчики. Когда взгляд матери посмотрел в низ и увидел там деревянный ящик, в котором лежала её дочь, ей вдруг захотелось спрыгнуть вниз, и чтобы её закопали вместе с ней, но она отогнала эти жуткие мысли, старясь думать о тех, кто остался с ней, и бросив в обе ямы по кучке земли просто пошла вслед за Мавиусом, который после всей этой церемонии стал выглядеть на порядок старее.

Мавиус, Шэнтер и Альта, более не в силах оставаться на кладбище, пошли к арке, через которую попали в это печальное место и когда Альта уже почти повернула за склеп, который бы скрыл от её взора печальную процессию, хозяйка трактира обернулась. Те, кто уже выполнил ритуал, бросив горсть земли в яму, тоже начали расходиться, но среди тех, кто еще оставался у могил, Альта заметила странного человека. Безутешная мать, которая почти всё время прибывала в каком-то забвенном состояние, была точно уверена в том, что его не было в самом начале, больно уж его чёрное, с ног до головы, одеяние бросалась в глаза, а значит он подошёл недавно.

– Мавиус, – муж, который уже ушёл на десяток шагов вперёд, обернулся и посмотрел на жену. – Кто этот человек?

Хозяин трактира непонимающе склонил голову и пошёл к жене. Поравнявшись с супругой, он проследил за рукой, куда указывала его супруга, и присмотрелся.

– Гермин, – ответил Мавиус, – а рядом с ним Залия.

– Да нет, – Альта покачала головой. – Между ними, в чёрной одежде, с капюшоном на голове.

– С капюшоном? – удивленно переспросил муж и еще раз вгляделся в толпу. – Нет там никого в капюшоне, – отведя взгляд от толпы он обеспокоенно посмотрел на жену. – Альта, ты себя хорошо чувствуешь? Голова не кружится?

– Нет, – Альта прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, а когда вновь открыла, загадочный человек всё также стоял в толпе низко опустив голову. – Рядом с Гермином по правую руку. Неужели ты его не видишь?

– Дорогая, – голос Мавиуса пронзило нешуточное беспокойство. – Пойдём домой. Всем нам надо отдохнуть и прийти в себя.

Муж подошёл к жене и выставил локоть, чтоб она взялась за него, а после посмотрел на неё таким обеспокоенным и печальным взглядом, что Альта больше не решилась с ним спорить. В конечном итоге кто бы это ни был, он её сейчас интересовал меньше всего. Взяв своего мужа под руку, Альта пошла за ним к сыну, который смиренно дожидался их под аркой. Перед тем, как место сна её дочери скрылась от них окончательно, Альта в очередной раз обернулась и увидела, что тот загадочный человек в чёрном капюшоне обернулся и смотрел прямо на неё, только вот черты лица, из-за теней от капюшона и расстояния, различить было невозможно.

***

Альта была на кухне, помогала Гельмире с хлопотами по готовке, когда в общем зале что-то вначале громко хлопнуло, а после кто-то не менее громко вскрикнул и выругался. Выбежав в зал, Альта увидела забавную, но в то же время жуткую картину. Шэн и Мавиус стояли у входной двери, пытаясь всеми силами закрыть её, в то время как буря, что разразилась еще утром и к вечеру набрала не мыслимую силу, пыталась придавить двух мужчин к стене. С небольшой задержкой на помощь им кинулся Вильдар, что сегодня по воли стихии был вынужден задержаться в трактире “Светлый дом”.

– Давай, – кряхтел Мавиус давя на дверь своим не маленьким телом, – навались.

– Раз, два, – командовал кузнец раскатистым басом. – Раз, два.

Общими усилиями трех мужчин дверь наконец смогла закрыться, а, чтобы предотвратить её дальнейшее открытие, Шэнтер накинул на дверь три больших железных засова, которые появились после одной такой же сильной бури, которая повыбивала все окна и вырвал входную дверь вместе с косяком. Когда дверь была надёжно закрыта, несмотря на дикий вой снаружи и скрип петель, Шэн, Мавиус и Вильдар облегченно выдохнули.

– Льёт как из ведра, – отдышавшись проговорил Мавиус, с волос которого падали капли. – И когда это кончится.

– Скоро, – ответил Вильдар. – К северу уже небо светлее. Не знаю, как ветер, но дождь точно скоро кончится.

– Будем надеяться, – ответил Мавиус и поднял глаза. – Привет, Аль.

– Привет, дорогой, – хозяйка трактира улыбнулась. – Как там лошади?

– Беснуются, – ответил Шэнтер вместо отца, – но мы их загнали поглубже, насыпали сена и закрыли крышу где протекала, и они вроде чуть успокоились.

– Как всё это кончится, схожу, проведаю их, – ответил Мавиус садясь за ближайший стол. – Дорогая, ты не могла бы нам чего-нибудь горячего принести, замерзли, до самых костей.

– Садитесь к камину, – скомандовала Альта указывая на дальний стол. – И одежду мокрую снимете. Сейчас я всё принесу.

Пока трое мужчин, двое из которых были мокрыми до нитки, усаживались за стол, Альта сходила до кухни и набрала три полные тарелки горячего супа с говядиной, оставшегося после ужина. Принеся три блюда, Альта вернулся к бару, где из-под стойки извлекла две рюмки, наполнив их ромом, и один бокал, в который налила виноградный сок.

– Вот, – поставив перед мужчинами их напитки сказала хозяйка трактира. – Приятного аппетита.

– А ты, – спросил Мавиус, – с нами не посидишь?

– Нет, – Альта слабо улыбнулась. – У меня сегодня вечером ещё дела.

– Аль, – хозяин трактира грустно посмотрел на свою жену. – В такую погоду… Неужели нельзя это отложить до завтра? Мы бы с Шэном тоже сходили.

– Сходим и завтра, – всё с такой же грустной улыбкой ответила Альта, – но я схожу и сегодня.

– Ну что же, – Мавиус тяжело вздохнул и посмотрел на свою стопку. – Отговаривать тебя не буду. Только прошу, не задерживайся там, иначе можешь простыть.

– Хорошо, – Альта кивнула. – Я буду наверху, если вдруг понадоблюсь.

После этих слов она ушла. Оказавшись в своей комнате первое, что сделал Альта это села на кровать и закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. С самого трагического дня в её жизни прошло уже девять дней, но боль в сердце, которую она испытала тогда, когда ей сказали о смерти её дочери, не ослабла, продолжая всё также рвать струны её души, заставляя вскакивать её по ночам и плакать. Пусть за эти дни её мальчик делали всё, чтобы облегчить ей страдания и отвлечь её от дурных мыслей, но ту боль, что поселилась в сердце, они искоренить не смогли. Немного успокоившись, Альта села на подоконник, надеясь, что лицезрения красивых молний, бьющих где-то вдалеке, за которыми она любила наблюдать с детства, хоть немного приведут её в чувство и позволят подумать о чем-то хорошем.

Ливень неумолимо терял свою силу и вот уже через каких-то десять минут он превратился в моросящий, а еще через двадцать кончился окончательно. Не став более оттягивать, Альта слезла с подоконника и начала собираться. Чёрное траурное платье, в котором она была на прощание, поверх него серый плащ, утеплённый мехом кролика. На голову Альта подвязала платок, а на ноги одела сапоги, чтобы не промокнуть. Взяв стаявшую в углу корзинку, из которой выгадывали цветы, и небольшой масленый фонарь, чтобы осветить себе дорогу в темноте, хозяйка трактира последний раз взглянула на себя в зеркало и оставшись довольной своим образом пошла вниз.

Перед самым выходом Альта поймала на себе взгляд Шэна, который уже сидел за стойкой бара и внимательно следил за залом. Не став ничего говорить, Альта лишь улыбнулась ему уголками губ и кивнула, он ответил ей тем же. Выйдя за дверь Альту сразу обдало прохладным порывом, не таким сильным как полчаса назад, но всё равно неприятным. Укутавшись по глубже в плащ Альта уверенной походкой пошла направо. Дойдя до дома старосты, Альта повернула на юг и прямой дорогой пошла вперед, прямо к мосту через реку.

Когда Альта подошла к мосту она отметила про себя, что река, которую в деревни все называли рыбной, довольно сильно разлилась и если бы такой сильный дождь шёл еще хотя бы пару часов, то ближайшие к реке дома непременно бы подтопило. Стараясь обходить лужи и грязь, Альта уверенной походкой шла вперёд, прижимая руки ближе к телу, ведь перчатки она, как не собиралась, забыла на столе. Преодолев мост и идя по прямой, как стрела, тропе, Альта зажгла фонарь. Она не боялась монстров или разбойников, зато боялась промочить ноги или запнуться об ветку, которых во время шторма наломало немалое количество. Дойдя до единственного поворота налево, Альта, несмотря на все трудности вышла к той самой арки, где живые лили слезы, а мёртвые обретали своё последние пристанище.

Альта, до этого уверенная в себе и решительная, неожиданно для самой себя замерла перед железными воротами. Она подняла голову и посмотрела на печального ангела, что сидел на самом верху. Перед глазами начали плыть образы того дня, когда она была здесь последний раз, самым стойким из которых был гроб, что медленно опускался в землю. Слезы сами собой потекли по её щекам и сколько бы она не пыталась отгонять эти образы, прогнать эти печальные мысли, всё становилось только хуже. Не став более противиться хаосу, что творился у неё на сердце и в голове, Альта с мокрой пеленой на глазах перешагнула порог, отделяющий живых от мертвых, и пошла вперед.

Миновав множество могил, некоторые из которых старше её самой, Альта наконец увидела тот склеп, принадлежащий явно большой семье, судя по размерам, и пошла к нему. Огибая величественную, по меркам кладбища, постройку, Альту стал пробирать озноб, руки закоченели, а тело стало потряхивать. Когда хозяйка трактира обошла чью-то семейную усыпальницу и уже хотела идти к двум могила, расположенным буквально в двадцати шагах друг от друга, она замерла, при этом мёртвой хваткой ухватившись за корзину и фонарь. Возле могилы Вель стоял человек в чёрным, и судя по комплекции, тот же самый что был на похоронах.

– Кто он? – в голове Альты бешено пульсировала свора вопроса. – Что он здесь делает? Он чей-то родственник? Он не опасный?

Когда Альта уже была готова сделать шаг к неизвестному и откровенно говоря пугающему человеку, странный гость, словно услышав её мысли, или скорее уловив краем глаза свечение фонаря, обернулся. Всё тело Альты пронзил непомерный холод, каждую мышцу тело свело, а сердце словно покрылось ледяной коркой, отчего оно стало пропускать удар за ударом. Странный гость смотрел на Альту, пусть его лицо и было скрыто тенями капюшона, она всё равно чувствовала, как по ней ползают глаза. Альта же в свою очередь просто смотрела вперёд стеклянными от страха глазами и молилась. Наконец человек в чёрном полностью развернулся, медленно поднял правую руку вверх и стянул капюшон.

Под капюшоном скрывался миловидный юноша не старше тридцати лет. Светлые волосы чуть ниже затылка, гладкая кожа, приветливая улыбка, но самая отличительная черта его была в глазах, они были неявственного желтого цвета, словно два чистейших янтаря блестели на солнце.

– Добрый вечер, – голос у незнакомца был очень красивым и мелодичным. – Я вас напугал?

– Нет, – робко ответила Альта всё еще стоя как вкопанная, – разве что немного.

– Простите, – юноша поклонился. – Меня зовут Мессор, я живу в Ларкисе и иногда приезжаю сюда навестить могилы моих друзей.

– Меня зовут Альта, – чуть уверение ответила хозяйка трактира и сделала неуверенный шаг вперёд. – Я уже вас видела, вы были на похоронах, – слова начали застревать в горле, но Альта всё же сказала, – моей дочери.

– Значит вы меня тогда видели, – в голосе Мессора проскользнула печаль. – Мои соболезнования. Я действительно был в тот день на кладбище, посещал могилу друга и увидел процессию. Не подумайте ничего дурного, в вашей деревни у меня есть знакомые, я боялся, что это кто-то из них, но к моему еще большему разочарованию это были две юные девы, – лицо юноши исказилось в боли. – Такие юные души не должны покидать мир живых так рано, как по мне это не справедливо.

– Я с вами согласна, – Альта кивнула и сократило расстояние со странным гостем до трёх шагов, – но перед смертью мы все равны. Это я уже успела понять и принять.

– К сожалению, да, – сокрушенно ответила Мессор и обернулся. – Эти девы, обе ваши дочери.

– Нет, – Альта покачала головой и обойдя юношу, который сделал три шага назад, чтобы не мешать, остановилась возле левого надгробия. – Вельда моя дочь, а рядом с ней её лучшая подруга, – безутешная мать сжала корзинку с такой силой, что костяшки пальцев побелели. – Их забрала страшная болезнь.

– Болезнь, – как-то забвенно повторил юноша, при этом взгляд его уставился куда-то в одну известную ему точку. – Я видел на их телах страшные отметины, похожие на змеиную кожу.

– Красная драконица, – ответила Альта опускаясь на колени, чтобы немного очистить могилу дочери от мусора. – Эту болезнь началась с неизвестного нам юноши. Мой муж и сын принесли его с полей, когда возвращались из города. Он был без сознания и в бреду, а от жара, до которого его тело накалилось, на его теле появились эти жуткие ожоги. Утром его уже не стало.

– Это действительно страшная болезнь, – тихо ответил Мессор, а после посмотрел на Альту каким-то печальным взглядом. – Вам нужна помощь?

– Нет, спасибо, – учтиво ответила хозяйка трактира. – Я пришла сюда просто, чтобы проведать её и, – она достала из корзинки узелок и цветы, – принесла её любимые сладости.

– Думаю она будет рада, – грустно улыбнувшись ответил Мессор. – Простите что помешал.

После этой фразы юноша отвесил поклон и вновь накинув капюшон загашал прочь, оставив Альту с чувством, будто она уже где-то видела этого юношу, причём ни раз и не два, и что они непременно встретятся еще, и что встречи эти будут не самыми приятными и счастливыми в её жизни.