Текст книги "Спасая тебя (ЛП)"

Автор книги: Дебра Доксер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

ткань моего свитера. Я выгибаюсь в его руках, жаждущая большего. Между нами есть больная

потребность, и я сжимаю ноги вместе. Мое тело знает, что оно хочет, как раз когда моя голова

крутиться в сенсации с неотступным страхом, что я теряю контроль. Моя рука спускается по груди

Лукаса, пока я не нахожу низ его рубашки. Я медленно ее двигаю вверх, мои пальцы

проскальзывают под нее. Мышцы его живота подскакивают, когда мои пальцы соприкасаются с его

теплой кожей. Я прижимаю руку к его подчеркнутым мышцам живота, наслаждаясь тем, как он

чувствует себя под моими пальцами, когда он неожиданно хватает мое запястье, чтобы

остановить.

Без предупреждения Лукас освобождает меня от него, аккуратно ставит меня подальше. Мы

тяжело дышим, он моргает, как будто он не может сфокусироваться. Он бормочет, что я не могу

понять и запускает руки в волосы.

– Я должен был остановиться. Это становилось все … – он замолкает и блеснул сексуальной

усмешкой мне, как раз когда качал головой.

Напряжение во мне не спешит утихать, я закрываю глаза, пытаясь вывести его прочь.

– Ты в порядке? – спрашивает он не уверенно. – Я сожалею, если это было слишком...

– Это не было,– прерываю его я, открывая глаза и заинтересовываюсь его взъерошенные волосы.

Мне должно быть стыдно за мое поведение, но нет. Меня беспокоит только то, что он

остановился, что у него большое самообладание, чем у меня.

Он проводит рукой по лицу несколько раз.

– Уже поздно, – говорит он.

Я киваю.

– Я должен вернуть тебя назад.

Никто из нас не двигается. Я позволяю одеялу упасть. Вдруг, мне слишком жарко в нем. Лукас

берет мою руку и склоняется лицом ко мне. Он снова меня целует. На этот раз мягко и нежно, но

он сдерживается сейчас. Затем он встает, тянет меня за собой, и обнимает. Я кладу голову на плечо, обнимая его, чувствую твердые мускулы его спины. Я никогда не позволяю чувствовать себя так,

ни с кем прежде. Это пугающе и волнующе одновременно. Я говорю себе, что это потому, что

раньше не встречала некого похожего на Лукаса. На каком-то уровне я горжусь собой. Социальные

работники и учителя указывали мне, что я не способна создавать связи. Если бы они видели меня

теперь. Ну, возможно, не прямо сейчас, я улыбаюсь сама себе.

Лукас отпускает меня, затем наклоняется, чтобы поднять одеяло. Я все еще чувствую, что

покраснела, когда мы идем руку об руку обратно в грузовик. В тишине мой ум переигрывает снова

ночь, и я вспоминаю, как это началось. Я желаю, чтобы он рассказал о своей семье. Я не понимаю, в чем может быть секрет. Мы оба сохраняем наши секреты сегодня вечером.

– Ты собираешься поговорить с Кайлом о твоей бабушке?– спрашивает он, как только мы

вернулись в грузовик.

Когда он оборачивается ко мне, моя температура поднимается выше и выше, так как я помню

ощущение его губ на моих. Тогда я понимаю, что он ждет меня, чтобы ответить на его вопросы.

– Что это?– спрашивает он.

– Ничего,– отвечаю я, улыбаясь про себя. Я вспоминаю его вопрос и еще одно ворчание на меня

сегодня вечером.

– Если моя бабушка очень стара, мне интересно, если этот швейцар пользуется ей или как-то. Нет

сомнений, что это был тот, человек, которого я видела в Сан-Диего. Или может быть, Кайл

встретил Роба Джарвиса в доме престарелых, и послал его в Сан-Диего, чтобы увидеть нас. Он

знал о нас за пару лет тогда, он пытался получить опекунство надо мной. Может быть, он нанял его

собрать доказательство на прошеное ходатайство.

–Может, ты сосредоточишься на том, что у тебя есть бабушка, что ты собираешься ее встретить

первый раз и не беспокойся об отдыхе прямо сейчас.

Я глубоко вдохнула и улыбнулась ему.

– Я знаю. Это чувствуется горьковато-сладким из-за того, что сказала Хлоя, о ее вероятном

незнание кто я, тогда я не буду рада, добравшись туда. Твои бабушки и дедушки все еще тут?-

спрашиваю я.

– Да. Они все на пенсии во Флориде. Мы ездили в гости, когда я был ребенком. Мы были в

Диснейленде.

–Гыы,– я смеюсь. – Это звучит тошнотворно-нормальным, Лукас.

Он мечтательно улыбается, когда смотрит на дорогу.

–Неужели?

Когда мы добираемся до дома Кайла, я вижу, что внешние фонари оставили для меня и мягкий

свет в гостиной.

– Я провожу тебя до двери,– говорит он. – Я хочу, чтобы твой брат знал, что я джентльмен.

Он подмигивает мне, прежде, чем выйти из машины, потом приближается ко мне. Он открывает

дверь и ведет меня вверх по дорожке и слабо прикасается к моей пояснице.

– Я хорошо провел время,– говорит он.

– Несмотря на то, что посетил день рождения в моей семье?– спрашиваю я.

– Любое время, которое я могу провести с тобой прекрасное, Рей.

Я могу почувствовать, что мои щеки загорелись. Когда он сверкнул озорной улыбкой, я поняла, что

он заметил.

– Спокойной ночи,– он целует меня в розовую щеку, и я понимаю, что у нас есть зрители.

– Спокойной ночи,– я шагаю внутрь и жду, пока Лукас вернется в грузовик, прежде, чем закрыть

дверь. В доме тихо. Я не вижу никаких признаков, что кто-нибудь проснулся. Я выключила свет и

спустилась вниз в свою комнату. Моя голова наполнена мыслями о Лукасе, когда я переодеваюсь

для сна. Я некогда не думала, что смогу привязаться к кому-либо за такое короткое время. Это как, если бы пустота внутри меня исчезала, когда мы вместе. Я смотрела свысока на девушек, которые

очень сентиментальны к свои парням, а сама не могу стоять в стороне от них. Это никогда не было

мной, но возможно я их понимаю лучше.

Я засыпаю без сообщения о спокойной ночи от Лукаса впервые на этой неделе. Но он оставил

меня, и "спокойной ночи" лично гораздо лучше, во всяком случае.

Глава 13

– Ты повеселилась на дне рождение, Райли?– спрашивает Пенелопа.

– Конечно. А ты?– спрашиваю я, когда сажусь на диван в гостиной у нее за спиной. Она лежит на

ковре, рисуя в книжке раскраске.

– Я помогла дедушке задуть свечи. Ты видела?

– Да. Хорошая работа.

– Я помогу задуть свечи на твоем дне рождение тоже, – говорит она.

– Я буду очень признательна за помощь. Спасибо.

– День рождения Райли летом, правильно? – говорит Кайл, когда входит в комнату.

– Июнь,– подтверждаю я. Я рада его видеть, поскольку он тот человек, которого я искала, когда

пришла сюда.

– Мое день рождение в октябре, – информирует меня Пенелопа.

– Могу я поговорить с тобой минутку? – спрашиваю я Кайла.

Он кивает.

– Пошли прогуляемся.

– Закончи свой рисунок, Пенелопа. Мама хочет, чтобы ты приняла ванную, когда закончишь.

Кайл игриво тянет за волосы, поскольку он идет. Она в ответ смеется.

Это яркое утро. Теплый ветерок толкает пушистые облака по небу. Я следую за Кайлом по

тротуару, он начинает медленно шагать, как только я достигаю его.

– Это о Лукасе?– спрашивает он.

– Нет, на самом деле о моей бабушке. Хлоя не говорила тебе?

Он кивает.

– Правда. Да.

– Я хочу увидеть ее.

– Хлоя сказала, что Анджела рассказала тебе, что она мертва? – спрашивает он, его неприязнь к

нашей матери очевидна по его лицу.

Я киваю.

Кайл качает головой на ложь нашей матери.

– Я могу отвезти тебя к ней, если хочешь, но ты действительно не можешь разговаривать с ней. Она

даже не поймет, что ты там.

– Я все равно пойду.

– Хорошо, – говорит он, наблюдая, как мимо проезжает машина.

– Ты был близок с ней? – спрашиваю я, опасаясь укола ревности, если он ответит " Да".

Он думает минуту прежде, чем ответить. Затем он пожимает плечами.

– Не совсем. Она жестокий человек, с ней не возможно сблизиться. Она некогда не была

стереотипной бабушкой, которая печет печенье и вяжет свитеры.

– Какая она была?

– Она была вроде социальной бабочки. У нее было много друзей. Вокруг нее всегда были люди.

Наш дедушка умер давным-давно, еще когда Анджела была тут. Так, бабушка жила одна, но у нее

всегда был дом наполненный подругами.

– Она давно в доме престарелых?

– Около 2 лет.

– Она знала, где мама была? Знает ли она обо мне?

Он вздыхает.

– Нет, она не о многом знала, что мы делали.

– Я не понимаю, – говорю я, чувствуя знакомое разочарование, растущие во мне. – Почему она

заставила меня полагать, что она – вся моя семья, которая у меня есть.

Кайл останавливается, и я понимаю, что останавливаюсь тоже. Он кладет руку на мое плечо.

– Я не знаю, Райли. Мне жаль, что я не успел. Прости за то, что она заставила тебя пройти.

Я делаю шаг назад, чтобы разорвать контакт с ним.

– Ты не должен жалеть меня. Она любила меня, Кайл. Она свой собственный путь испортила, я

знаю, что она сделала.

Он трет ладонью свое лицо.

– Ты не хочешь говорить нечего о ней плохого. Я восхищаюсь тобой за это, за твою верность. Но

тебе, возможно, придётся столкнуться с тем, что она держала тебя из-за эгоизма.

– Какие причины?– спрашиваю я, пытаясь контролировать свою внезапную вспыльчивость.

Он смотрит на меня с сочувствием

– Мы никогда не узнаем ответ на этот вопрос.

Я хочу орать на него, что он не прав, но я глотаю слова вместе со слезами, которые угрожают

сформироваться. У Кайла есть собственные причины ненавидеть ее, но я просто думаю, что он

ошибается на счет этого.

Моя мама всегда говорила мне, что мы были только друг друга, потому что мы единственные, кто

мог исцелять в этом мире. Она сказала, что важно, чтобы мы некому не говорили. Это было

достаточно просто верить в это, когда нас было только двое. Но теперь, когда я знаю, что у меня

тут семья, что она так и не удосужилась сообщить мне, я не могу не задаться вопросом, не лгала ли

она о нашей власти.

– Мы можем увидеть ее в воскресенье?

– В воскресенье не могу. Пенелопа идет на день рождения и Хлоя хотела провести пару часов без

детей и выполнить пару поручений, – отвечает он. – Как насчет вечера понедельника?

Я киваю, сглатывая свое нетерпение.

– Ладно. Понедельник.

–Теперь о Лукасе, – начинает Кайл. Его серьезный тон мне подсказывает, что эта тема не поднимет

мое настроение.

– Я узнал кое-что о его семье вчера вечером.

Я сразу понимаю, что люди из церкви пообщались с Кайлом прошлой ночью, которая является

точно тем, чего Лукас боялся.

– Он говорил о своей маме? – спрашивает Лукас.

Я качаю головой. Часть меня хочет, чтобы он остановился, потому что узнав эту информацию, буду

чувствовать предательство. Но я хочу узнать слишком сильно, чтобы сделать это.

Кайл засовывает руки в карманы и его глаза настороженны.

– Она больна, Райли. Вот, что друзья Алека сказали нам прошлой ночью.

Я смотрю на него с любопытством.

– Больна? Что это значит? Что с ней?

Он громко выдыхает.

– Она психически больна, – разъясняет он.

– Я понимаю, что она опасна. Я не думаю, что хочу, чтобы ты подходила к ней, положа руку на

сердце.

– Что конкретно сказали друзья Алека вам?

– Люди видели, что она бродила вокруг своих соседей ора случайные вещи и бормоча себе под нос.

Она встала около церкви крича, что зло находиться внутри нее. Это причиняет ей боль, и она хочет

навредить своей семье.

Я смотрю на Кайла, но вспоминаю о прошлой ночи и нежелание Лукаса говорить мне это.

– Что ты имеешь в виду, она хочет причинить вред своей семье?– спрашиваю я.

– Она пыталась сжечь их дом вместе с ними.

У меня отпала челюсть.

– Что?

– Они сказали, что это было где-то в прошлом году. Она устроила пожар в подвале. Затем она

вышла на улицу и села на лужайку перед домом, посмотреть. Было 2 часа ночи. Остальные члены

семьи спали в своих спальнях.

– О боже,– я подношу руку ко рту.

– Но никто не пострадал верно?

– Дымовая сигнализация сработала прежде, чем он смог распространиться слишком далеко. Отец

Лукаса смог потушить его. Они отправили ее туда, чтобы получить помощь после этого. Но она

вернулась на некоторое время и очевидно нечего не изменилось.

Я не смотрела на Кайла, уставилась на неровные трещины на тротуаре. Мое сердце разбито из-за

Лукаса. Я понятие не имела, что он имел дело с чем-то подобным. Он некогда не намекал на это.

Но потом до меня до ходит. Интересно могу ли я помочь ей. Интересно ее психическая болезнь

подобна физической боли. Использовать свои способности исцеления для кого-то, я некогда не

пробовала, потому что раньше это было неважно. Когда-то я близко подошла к тому, что спросила

ее могу ли я исцелить зависимость. Она смеялась надо мной, говоря, что она пыталась сделать это

несколько лет и позволит мне взять удар на себя. Я делала, но нечего не вышло. Ничего не было

порвано или сломано или чужеродного внутри, чтобы заставлять ее употреблять алкоголь и

наркотики. Не было нечего, что вылечить. По иронии судьбы мы не могли исцелять себя.

Причиной была сделать что-то с двумя источниками энергии, как требуют Инь и Янь, чтобы

создать необходимую реакцию. Я некогда не понимала эту основу, потому что моя мать не могла

объяснить связно, заставляя меня думать, что она сама не понимала. Я также не понимаю, как мы

могли быть единственными людьми, которые могли исцелять во всем мире. В этом нет никакого

смысла. Но я не могла разместить объявления в газете "ищу других" и Гугл не мог помочь. Но

представьте, если бы я могла вылечить маму Лукаса? Если было бы что-то в ее мозгу можно

излечить, сказало бы мне просто касанием.

– Я не хочу, чтобы ты ходила туда, – говорит Кайл сухо, привлекая мое внимание. Я смотрю на него, медленно осознавая, что он дал мне приказ.

– Он может приезжать сюда, можно везде ездить вместе, но я не хочу, чтобы ты была в его в доме

рядом с ней и где ни будь вокруг нее. Ты поняла меня, Райли?

Я хочу смеяться в недоверии над его установленным законом. Я могу возразить и сказать

насколько он смешен, но тогда я лучше подумаю над этим. Я управляю своей жизнью в течении

долгого времени. Если он хочет думать, что ему передали задание, я буду идти вперед, только я

буду знать лучше.

– Хорошо, – говорю я.

Его брови поднимаются.

– Я не хочу быть не справедливым к Лукасу, но он не моя забота, – продолжает он объяснять.

Я киваю.

– Я все поняла. Если, то что ты услышала – правда, я уверена, что он точно не торопиться

приглашать своих друзей в любом случае.

– Ты, вероятно, права.

Он провел рукой по голове, прежде чем затолкать ее снова обратно в карман, глядя неудобно.

Потом меняет тему.

– Тебе нужно ехать сегодня на работу?

– Нет, все в порядке. Я пройдусь пешком.

Когда мы зашли внутрь, я проверила свой телефон. У меня есть сообщение от Гвен, но ничего

больше. Я хочу позвонить Лукасу, но не уверена, что должна. Притворяться, что я не знаю о его

матери неправильный выход. Но если я позвоню ему, что я ему скажу? В конце концов, я решаю не

звонить прямо сейчас и волноваться об этом позже.

Джасинда – бывшая студентка колледжа, которая взяла академический отпуск, чтобы

расслабиться. Вот, что она мне сказала, когда представилась, как племянница хозяйки и моя

коллега здесь в кафе мороженого. Я думала, что это какой-то каламбур, когда она сказала это, но ее

забывающаяся болтовня сказала мне иначе. Я быстро поняла, что она может разговаривать со

стеной, если меня здесь не будет.

– Мой парень приедет сегодня вечером, а мне нужно будет уйти пораньше, если ты не против? -

говорит она, когда прошло почти полчаса нашей смены.

– Эм, хорошо, – отвечаю я, так как она – племянница хозяйки, она позволяет себе все.

– Я сделала тату в качестве сюрприза для него. Хочешь увидеть ее? – спрашивает она. Она

привлекательная девушка с длинными волнистыми волосами, которые были собраны в хвост у нее

на затылке. Ее облегающие джинсы показывают все ее изгибы, что парни сходят с ума. Рядом с ней

я наверно выгляжу в точности, как соплячка, люди таких называют подростками.

Я не решаюсь.

– Это зависит от того. Где находиться татуировка?

Она смеется надо мной.

– Расслабься. Я не собираюсь снимать штаны или что ни будь в этом роде. Она здесь.

Она приближается ко мне, приподняв край черной футболки на ее животе. Там, выглядывает,

красная и злая, пантера, ее голова достигает пупка, а хвост заканчивается у позвоночника.

– Ничего себе, – я даже вздрогнула, восхищаясь ее артистизмом. – Похоже, причиняет боль.

– Как сука, – смеется она.

– Какое значение у пантеры?

– Это адская кошка, – говорит она. – Так же, мой парень называет меня.

– Ахх, – киваю я, неуверенно, что хотела бы такое прозвище.

– Ты никогда не вернешься ко мне.

Дверь в кафе открывается, и холодный воздух снаружи заходит.

Я поворачиваюсь и вижу Гвен, одетая в школьную клетчатую форму, подходящую к прилавку.

– Я знаю, извини. Джасинда, это моя подруга Гвен.

Джасинда машет ей.

– Я собираюсь пополнить запасы начинки, – говорит она. Затем исчезает в задней комнате.

– И так? – Гвен нетерпеливо спрашивает.– Как прошло твое свидание с Лукасом?

Именно тогда дверь открывается и пара подростков, девочек, входят внутрь. Они разговаривают

друг с другом и одновременно пишут смс. Гвен ждет, когда я наполняю их рожки и считаю общую

сумму. Как только они уходят, она смотрит на меня ожидающе.

– Это было действительно хорошо,– говорю я, и чувствую, как мои щеки загорелись.

– Боже мой! Посмотри на себя. Это было лучше, чем хорошо.

Я улыбнулась ей. Я уверена, что она знает о матери Лукаса, и что она мне расскажет.

– Итак, что именно ты сделала? – спрашивает она, положив руку на прилавок.

– Ты хочешь меня поцеловать и сказать? – подразнивала я.

–Это все что вы делали? Целовались? – она поднимает брови с намеком.

– Да. Это было наше настоящее первое свидание. Мы всего лишь целовались.

– И как это было?– спрашивает она, проявляя разочарование, что большего не происходит.

– Это было незабываемо, – страхуюсь я. Я некогда действительно не разговаривала о таком с

девушками, и до сих пор это не подходит мне.

– Угу, и если бы ты упала с обрыва, наверное, ты бы сказала, что удар о землю немного ужалил, -

хихикает она, смеясь над собственной шуткой.

Я пожимаю плечами с улыбкой, думая, что это хорошее сравнение. Свободное падение с обрыва -

это правильное способ, чтобы описать, что я чувствовала, когда целовалась с Лукасом.

– Так, как это только суббота, ребята, вы опять уходите в этот выходной? – спрашивает она, понизив голос, как Джасинда появляется с коробками леденцов.

– Нет. Я так не думаю. Я с ним не разговаривала с прошлого вечера.

– Хочешь приехать? Мы можем сходить в кино или еще куда-нибудь? – Она пристально смотрит на

печенье

– Конечно. Хм. Хочешь мороженое, Гвен?

Она снова обращает свое внимание на меня.

– Что? Нет, лучше не надо. Твоя работа станет опаснее, если я буду ходить сюда слишком много. Я

заберу тебя позже.

Решила позвонить Лукасу в воскресенье днем. Я не слышала о нем с тех пор, как он высадил меня

вечером пятницы, но это было не так давно.

Я действительно ненавижу то, что смотрю на свой телефон, ждущая его звонка. Мое чутье говорит

мне, что если бы было все нормально, он бы позвонил. Но моя голова говорит, что это смешно. Мы

еще недолго друг друга знаем. Мы не на этапе каждодневного общения. Но у меня есть веская

причина, поговорить с ним. Я хочу рассказать ему, что Кайл позвал меня посетить бабушку завтра

после школы. Когда я вышла на его голосовую почту, то колебалась мгновение, прежде, чем

сказать.

– Привет, это Райли. Надеюсь, ты хорошо проводишь выходные. У меня есть несколько новостей.

Затем я вернулась к учебе. Дома было тихо. Я была одна дома. Сейчас в ужинное время я смотрю

на свой телефон очень близко, готовая выкинуть бесшумный кусок металла в окно. На этот раз, я

знаю, что что-то не так, и с тем, что я знаю о его матери сейчас, я начинаю волноваться. Так, я не

собираюсь преследовать его в его доме или спрашивать о нем у Майлза, нет никакого способа

узнать, что происходит до понедельника. В лучшем случае все нормально и я полный параноик, слишком одержимая им. Это действительно заставляет меня улыбаться. Кто бы мог подумать, что я

буду в предобморочном состояние от парня? Я обычна была известна, как одна из вариантов

Снежной Королевы в каждой школе, которую посещала. Но так или иначе, Лукас изменил это. Так, почему мой живот крутит, сообщая мне, что случилось что-то плохое.

По пути в школу было сильно ощутимо напряжение между Майлзом и Эйприл. Она кидает одно

слово или простой ответ на все его попытки разговора, он сдается и замолкает, так мы проходим

последний квартал. Я нетерпеливо им машу, поскольку я ускоряюсь к зданию, напоминая себе

спросить Майлза, что произошло между ними, когда увижу его снова. Лукас не перезвонил мне

вчера, я беспокоюсь о нем.

Я обгоняю его на первом уроке, почти приветствуя, когда Такер приходит и садиться с девчонкой, которая обычно разговаривает с Лукасом. Я пытаюсь не пялиться на дверь, когда он заходит. Мое

сердце сильнее бьется, когда я вижу его. Он поднимает глаза и ловит мой взгляд, затем

отворачивается, а я улыбаюсь. Моя усмешка колеблется, поскольку я наблюдаю, что он

рассматривает комнату, чтобы сесть. Потом немного смиряюсь, видя, как он двигается в моем

направлении, садясь на пустой стул рядом со мной, и совсем не смотрит в мою сторону.

Я сжимаю крепко ручку, мои инстинкты были правы. Ни слова от него после вечера пятницы

означало что-то неладное. Что-то вроде сожаления с его стороны может быть?

– Привет,– говорю я тихо ему.

Его взгляд метнулся ко мне.

– Привет,– отвечает он монотонным голосом, как будто разговаривает с почтальоном.

– Я оставила тебе сообщение,– говорю я, смущаясь его холодности. Если он сожалеет о том, что

произошло между нами, он должен это сказать, а не действовать таким образом на меня.

Он кивает.

– Да, я получил его.

Потом он достает ручку и блокнот из своей сумки и смотрит на них, затем кладет на парту.

– Все в порядке?– спрашиваю я, не обращая внимание на внезапную слабость внутри меня и желая

дать ему привилегию невиновности.

– Конечно. Почему бы и нет? – отвечает он, обращаясь ко мне причинно-следственной связью,

прежде чем снова отклониться от меня. Этот бесчувственный тон вернулся и слушать его, как нож

в сердце.

Я качаю головой и смеюсь с треском над собой. Мне следовало знать это лучше. Не создавать

личных привязанностей, потому что люди всегда подводят. Вот как это работает каждый раз – мне

следовало это помнить, прежде чем бросить все уроки жизни в окошко Лукаса Дизеля. Боже, какая

я идиотка. Одна удивительная встреча и я готова перейти к отношениям с ним. Вообще-то я ждала

его звонка. Я ожидала от него чего-то. Ну, если он хочет играть по таким правилам, то он получит

так же хорошо, как дает. Он может бегать от горячего к холодному, если он хочет, но отныне

холодный лед, это все, что он получит он меня.

Я провожу оставшуюся часть урока, собирая решимость, чтобы когда прозвенит звонок, я в

состоянии собрать свои вещи и как можно спокойнее направиться к двери. Я не разрыдалась, когда

Лукас мчится к девушке эльфу, разговаривает с ней и не замечает меня, поскольку все выходят друг

за другом в коридор. Так, я провожу остаток дня, делая вид, что все в порядке, когда готова

расплакаться. Я игнорирую Лукаса все утро, насколько я знаю, он не пытался со мной

разговаривать. Я сижу и смеюсь с Гвен на обеде, не намекая на разочарование скручивающиеся в

узел внутри меня. Я даже схватила Майлза и спросила, что происходит с Эйприл.

– Я встретил кое-кого, – говорит он с нерешительной улыбкой.

Я поднимаю бровь от любопытства к нему.

– Он работает в зоомагазине, где мы получаем еду Ди-джея. Он начал на прошлой неделе.

– Ди-джей?– спрашиваю я. – У тебя есть собака?

– Черепаха, – говорит он.

Я хихикаю, это первая искренняя улыбка за день.

– У тебя есть домашнее животное черепашка?

Он, кажется, обиделся.

– У меня есть аквариум. Черепахи – великие домашние животные. Они тихи, и тебе не приходиться

гулять с ними. Они не едят много, так же.

– Хорошо, это здорово, Майлз. Я рада, что ты встретил кого-то, – говорю я, и я не шучу. Он

действительный приятный человек. Хорошие люди заслуживаю того, чтобы быть счастливыми.

Слишком часто он просто не работает этим путем.

– Эйприл не согласна.

– Какая у нее была реакция, когда ты сказал ей? У нее были какие-нибудь идеи?

– На самом деле, – говорит он,– я только сказал ей, что мы должны встречаться с другими людьми.

Это потрясает меня, я не могу отделаться от ощущения разочарования в нем, во всех парнях на то

пошло.

– Ты должен рассказать ей правду. Если честно, у нее есть чувства к тебе, ты обязан ей в этом.

Я подтягиваю сумку на плече, полностью раздраженная теперь. Что заставило меня сказать, что я

не намерена была.

– Что на счет твоего предупреждения, которое ты мне дал об обмане Лукаса? Ты дал его

неправильному человеку.

Он смотрит на меня в замешательстве.

– Увидимся позже.

С этим я начинаю уходить домой. Когда он звонит мне после, не оборачиваясь, поднимаю руку

вверх и машу, продолжая путь пешком, полная решимости привести свои приоритеты в порядок

назад.







Центр ухода за престарелыми Весенняя Долина – приземистое кирпичное здание,

приблизительно 10 миль от Округа Аптона в городе с названием "Спрингфилд". Холодный вечер, я

несчастно дрожу на пассажирском сиденье, пока Кайл паруется на большой и пустой парковке. Я

следую за ним в вестибюль здания. Он – маленький, уеденный с дежурным за столом, но яркий и

теплый, я вздохнула с облегчением, так как холод стихал. Оглядевшись вокруг я не удивлюсь, если

Роб Джарвис работает сегодня вечером, и какая у него будет реакция, когда он увидит меня.

– Мы здесь, чтобы посетить Кору Кроуфард,– сказал Кайл пожилому мужчине, который смотрел на

нас обоих.

Мои уши навострились на фамилию моей бабушки. Я знала, что ее имя – Кора, но не думала, что

услышу ее фамилию. Это должно быть девичья фамилией моей матери тоже. Как я могла не знать

этого? Кайл предоставляет свои информацию, потом дежурный находит что-то в компьютере, и

проводит нас внутрь.

– Зачем тут нужна охрана?– спрашиваю я, когда мы продвигается по коридору к лифту. Тут в

воздухе острый запах антисептика.

– Любой мог бы войти и попытаться обмануть жителей. Многие из этих людей не помнят своих

семей или кто они. Я предполагаю это для того, чтобы бережно хранить их.

Когда дверь лифта открывается, то мы заходим внутрь, Кайл нажимает кнопку 3 этажа.

Мы едем вверх молча. Когда двери раздвигаются, я вижу, здесь есть еще стол и гостиная зона в

начале длинного коридора. В формах, коротко стриженная женщина, стоящая за стойкой, она

кажется узнала Кайла.

– Мы не видели вас какое-то время,– комментирует она, когда ее глаза пробегают по мне, они

расширяются.

– Это – моя сестра Райли, – показывает он жестом в мою сторону, но он, кажется, опасается ее

внимания.

Она кивает.

– Я вижу сходства. Но я не знала, что у тебя есть сестра, – сужает она глаза для нас.

– Как там моя бабушка? Она проснулась? – спрашивает он. Я рада, что не стала заворачиваться с

историей моего появления здесь.

– Она проснулась. Я видела ее сидящей у окна, как всегда.

– Пошли, – говорит он мне. Я последовала за ним по коридору. Я чувствую, как женщина смотрит

нам в спины всю дорогу.

– Прямо, здесь, – говорит он, прежде чем провести меня в тускло освещённую комнату. Я

оглядываюсь вокруг, вижу больничную койку перед большим венецианским окном с видом на

шоссе вдали. Снаружи, белые и красные огни направляются в разные стороны. Между кроватью и

окном стоит стул. Он отвернут от нас, и за ним я вижу женщину, сидящую в нем с

беспорядочными, торчащими волосами.

– Мне надо кое с кем тебя познакомит, Бабушка, – говорит Кайл. Он движется и встает прямо перед

ней, привалившись к окну, он зовет меня к себе. Я иду медленно, мои глаза на ней, когда я обхожу

стул.

Как только я вижу ее в профиль ее сходство с моей матерью видно. Наклон ее носа и ее поднятый

подбородок, знакомы мне. Но ее растрепанные волосы, рассредоточенный взгляд и облачно

голубые глаза принадлежат незнакомке. Она небольшая и сутулая, она сидит "проглоченная" белой

рубашкой, потому что она прикрывает от пяток до шеи. Она вообще не двигается и не показывает, что она знает, что мы находимся тут, а ее глаза смотрят за движением в окне. Я вижу в ее глазах

отраженные точки, как звезды.

– Это Райли. Твоя внучка, – объясняет Кайл. Мы оба смотрим на нее и замечаем ее неподвижность.

Он смотрит на меня и грустно улыбается.

–Это из-за маразма? – шепчу я скептически. Она выглядит оцепеневшей.

Он нерешительно обходит.

– Это то, что сказали врачи. Они не были в состоянии найти, что-нибудь другое неправильное.

– Это произошло медленно?– спрашиваю я.

– Все началось с мелочи, она забывала, куда положила вещи, но вскоре стало только хуже. В итоге, мы поместили ее сюда, и за последней год или около того, она только в таком состоянии.

Я встала рядом с Кайлом и смотрю на нее. Прошло несколько минут молча, прежде, чем

беспокоящая дрожь прошла по мне. В низу живота я чувствую трепетание, но это не знакомое

чувство, когда я нахожусь рядом с больным человеком. Но это что-то подобное. Внезапно,

захотелось дотронуться до моей бабушки.

– Могу я побыть не которое время с ней наедине? – спрашиваю я.

Глаза Кайла расширяются от удивления.

Эти слова вылетают из меня, прежде чем я могу подумать о них. Я с трудом подбираю

осуществимое оправдание.

– Это все-таки важный момент для меня. Я просто хочу побыть с ней здесь некоторое время одна.

Ты не возражаешь?

Он кажется не уверенным и изучает меня.

– Ладно, – наконец говорит он. – Я спущусь на лифте в холл, когда ты закончишь.

– Спасибо, – отвечаю я с облегчением, но все же нервничаю.

Я смотрю на свою бабушку, которая медленно и равномерно дышит, поскольку шаги Кайла

затихают в коридоре. Когда я уверена, что он вне слышимости, пальцами дотрагиваюсь до нее. Ее

иссохшие руки, усеянные старческими пятнами, лежат на коленках. Я подношу пальцы к ее коже

легким прикосновением, и тут же интенсивная вибрация проходит через меня к ней. Я замечаю, что она повернула голову ко мне, и отпрыгиваю назад, вырвав руку, я испугалась. Но потом она

снова поворачивается к окну и смотрит туда снова, как бы этого момента не произошло.

Я смотрю на нее с любопытством, не видя не каких осведомлённостей сейчас. Тогда я решаю

попробовать снова, но я уже готовлюсь к сенсации. Нерешительно наклоняюсь вперед, поднося

только кончики пальцев к верху ее руки. Вибрация начинается снова, сперва сильно, потом

становиться низким гулом. Мое лицо близко к ее, я видела она моргнула один раз, два раза, а затем

быстрее. Она глубоко вдыхает, потом ее глаза движутся и натыкаются на меня.

– Анджела, – шепчет она, ее несвежее дыхание нахлынуло на меня. Мои пальца все еще у нее на

руке, я прислоняюсь к окну, чтобы между нами было большое расстояние.

– Я ее дочь, – говорю я. – Мое имя Райли.

Ее голубые глаза движутся по моему лицу.

– Райли.

Ее тонкий голос, проговаривая мое имя, расстраивает меня. – Что ты здесь делаешь? Где Анджела?

Тогда она смотрит вниз на мою руку на своей. "Рассветает" понимание в ее глазах.